Текст книги "Стуча в твоё сердце (СИ)"

Автор книги: Камила Дани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Прячу глаза и заливаюсь густой краской. Миша начинает ржать и обняв меня, опять целует.

– Цветочек мой, тебе нечего стеснятся, это всё – показывает на лужу, – доказательство того, как тебе было хорошо. – опять обнимает крепко.

Начинает трезвонить телефон. Он быстро отыскав в кармане принимает вызов.

– Да, – его лицо становится серьёзным.

– Ты помнишь, хоть что-то, цвет, марку, номер машины? – показывает мне, чтобы я одевалась. Оставляю его и иду в ванную.

Приняв душ выхожу, Миша стоит возле кровати. Заметно что он хочет мне что-то сказать, но не решается.

– Плохие новости, да? Ну говори уже?!

– Эмму сбила машина.

Глава 10

Ляля

– Хватит дуться, кукла. Мы же едем в больницу, всё как ты хотела! Или ты передумала? – уверенно управляя машиной, спрашивает бульдозер. Отворачиваюсь к окну. Не хочу опять ругаться.

У нас война с того момента, как я узнала, что мою Эмму сбила машина. Потом позвонил Давид и сказал, что Эмма беременна, и всё слава Богу обошлось. Но я попросила поехать к ней, а эта машина бесчувственная наотрез отказалась.

Сначала я плакала и умоляла – ноль на массу. Потом орала и бросала в него всё, что попадалось под руку. А в конце решила сбежать, но меня поймали. Одним словом, мы ругались пол ночи, а потом мирились и опять ругались. На утро бульдозер сдался и согласился поехать в город. Но сначала потребовал аванс, бизнесмен хренов! Так отымел меня в ванной, что пол часа не понимала, где я и кто я! А потом мы опять поругались…

Я как узнала что произошла авария, чуть с ума не сошла. Сразу начала реветь как ребёнок. Спрашивала Мишу: возможен вариант, что это из-за меня? Но пока мы не знаем ответы на эти вопросы. Хотя бульдозер меня удостоверил, что это не моя вина. Но кто знает?

А сегодня с утра я вообще запуталась, когда Миша дал мне мой, уже включённый телефон. Сказал, что всё нормально и я могу им пользоваться. Это очень странно! Не нравится мне всё это! Но я доверяю ему, так что делаю так, как велят.

В последние сутки бульдозер стал слишком дёрганый, и мне это тоже не нравится. А ещё мне ребята проговорились, что у фирмы проблемы. На них наезжает «крупная рыба». Кажется, я знаю кто это! Но Миша молчит. Более того, сразу переводит стрелки и всё. У меня странное, не очень хорошее предчувствие.

– Я смотрю, ты хочешь чтобы я остановился и помог тебе открыть рот. Ты знаешь, у меня есть отличный способ! – ржёт, довольный собой. Поджимаю губы, смерив его презрительным взглядом.

– Думаю, Эмме нужна охрана, – говорю сквозь зубы, игнорируя вопросы трактора.

– Там уже работают ребята, – стреляю в него взглядом ещё раз. А этот сукин сын ловит мою коленку и сжимает с такой силой, что я начинаю шипеть от боли.

– О, девушка, вы чувствуете боль? А то я думал, вы только умеете дуться, как резиновая кукла, – посматривает то на меня, то на дорогу и лыбится, шутник хренов.

Бью ладошкой по руке, а он начинает громко смеяться. Откидываюсь на сиденье и прикрываю глаза… Не хочу опять ругаться, лучше подремать. Всё равно до города часа два езды.

Просыпаюсь от шума, открываю глаза – мы стоим в пробке. Кинув взгляд на трактор я чуть не начала орать. Сейчас его лицо было точно таким, как при нашей первой встречи. Капец!

– Что случилось? – смотрю на мужчину и не узнаю. Он словно превратился в другого человека, как только мы заехали в город.

– Всё пучком, ещё немножко и мы на месте. – холодно отвечает, даже не смотря в мою сторону. Странно всё это?!

У входа в больницу нас ждал Кирилл. Долго о чём то рассказывал бульдозеру в то время, когда я сидела в машине. Я же послушная девочка?! А когда вышла на улицу сразу пожалела, что не оделась теплее. Собирались мы быстро. Так что я одела джинсы, фиолетовую кофточку и кожаную коротенькую курточку. Ну и кроссовки. На туфли трактор наложил вето.

– Миш, что происходит? – спрашиваю в лифте, прижавшись всем телом к бульдозеру.

– Всё по плану, кукла, – но на меня не смотрит. Отводит взгляд и обнимает как-то неуверенно. Ничего не понимаю! Ясно только одно – трактор резко поменял ко мне отношение. Но почему???

Выходим с лифта вместе. Сделав пару шагов, Миша замедляет шаг. Оборачиваюсь и вижу как он, печатает кому-то смску.

Думаю, всё это плохо для меня закончится. Не знаю, но я так чувствую. Или может просто я ему надоела? Мужчинам всегда хочется свежего мяса. А он получил, что хотел. Теперь можно и … Капец, о чём думаю?! Трактор сам сказал, что я его… Так что не надо переживать!!!

– Только не долго, – командует трактор уже у дверей палаты. Закатываю глаза, и толкаю дверь. Увидев Эмму, бросилась сразу в объятья. Мою душу наконец отпускает тяжесть, которую я чувствовала последние сутки.

– Бимба, – слёзы катятся по щекам сами.

– Прости, не могла раньше прийти. Этот бульдозер не выпускает меня на улицу без поводка, – глажу по голове подружку. Благодарю бога за то, что всё обошлось. И все живы и здоровы.

– Ляль, ты что? Какой бульдозер, у тебя всё хорошо? – машу головой и улыбаюсь.

– Так, я должна быть крёстной, ты поняла?! – Эмма смотрит на меня, изучающе.

– Конечно, это даже не обсуждается! – отвечает с улыбкой до ушей.

– Кого хочешь, мальчика или девочку? – выпаливаю на одном дыхании. Эмма смотрит на меня в шоке.

– А помнишь, в детстве ты всегда говорила, что твоя дочь должна носить имя…? – смотрю на подружку и жду ответа на мой вопрос. В детстве она всех своих кукол называла Ангелинами. А как-то сказала, что её дочь должна носить это имя.

– Ангелина! – отвечает с горящими глазами. Вспомнила всё-таки!

– И мне тоже нравится, – поворачиваем голову в сторону дверей.

На пороге стоит женщина лет шестьдесят пять, не меньше. Одета, как королева Елизавета! Бордовый костюм, юбка чуть ниже колен, на шее повязан платочек. А на голове шляпка в цвет костюма. В руках держит сумочку и смотрит на нас с искренней улыбкой.

– Ольга Ивановна, прекрасно выглядите! – трактор стелиться ковром, улыбаясь как президент на красной дорожке.

– Миша, а ты что здесь делаешь? Я надеюсь, что ты уже нашёл виновников аварии? – и Миша тут же перестал улыбаться. Прикрыл губы, сложив их в одну линию. Злится, но молчит?! Кто эта женщина, что заставила трактора замолчать за секунду???

– И вообще, что ты делаешь, слушаешь бабские сплетни? Давай, бегом за дверь, мы тут посекретничаем! – моя челюсть отвисла, я уже влюбилась в женщину. Браво, браво, хотела кричать в ту секунду!!! Перевела взгляд на бульдозера, а он расстреливает меня взглядом. Фи, очень страшно! Я теперь знаю, у кого надо научится приручить эту машину. Так что твои взгляды с этого момента на меня не действуют.

Поймав его взгляд, показала язык и быстро отвернулась. Мужчина громко выдохнув и направился на выход.

Как только за ним закрылась дверь, подрываюсь на ноги. Подхожу ближе к женщине и протягиваю правую руку, левую кладу на сердце.

– Я не знаю кто вы, но я ваш поклонник номер один! Я Ляля, подружка Эммы. Скажите, а вы случайно не даёте уроки типа, «как укротить бульдозер», или «как заставить уйти в туман трактор»? – женщина смотрит на меня, часто моргая несколько секунд. Потом понимает смысл моих слов и расплывается в улыбке.

– Кому надо, тебе? – не отпускаю руку женщины. Я просто в шоке! Я очень хочу научиться ставить одним взглядом мужчину на место.

– Очень, – обречённо отвечаю.

– Не вопрос, потом поговорим. А сейчас хочу наконец познакомиться с невестой моего внука! – ну всё трактор, тебе кранты.

Я себе уже представляю, как он стоит возле меня, опустив голову вниз и произносит: «Простите моя госпожа». Ох, я вся в предвкушении…

Смотрю на женщину и не могу намиловаться. Интересно, кто её этому научил? Возможно мама или бабушка. Тяжело вздыхаю… Я ведь бабушки своей никогда не видела. Она умерла ещё до моего рождения, а мама….

– Ты как себя чувствуешь? Может, хочется чего-то, например селёдки? – и заботливая какая. Надеюсь, что я в старости буду похожа на Ольгу Ивановну.

– Хочу! И сыру, плетёнки, солёного. Но я попрошу Давида, когда он вернётся. А чувствую я себя очень хорошо, спасибо. – Эмма отвечает, заливаясь краской.

Женщина быстро поднимается на ноги, направляется к двери. Мы с Эммой наблюдаем за женщиной с большим интересом. Капец, она мой кумир! Даже Статхем отдыхает!

– Михаил, внизу есть мой водитель. Пойди и забери у него пакет, только быстро. Ты же знаешь, что беременным отказывать нельзя?! А то, что в пакете, очень хочет Эммочка. Вопросы?

– Будет сделано! – капец, вот это я понимаю генерал. Я в шоке….

– Нет, вот вы мне скажите, как вы это делаете? – женщина только пожала плечами и легонько дотронулась к моему плечу.

Миша принёс пакет довольно быстро. Оставив его на столе, ещё раз полоснув меня холодным взглядом. Ну и пусть!

Сделали стол прямо на постели больной.

Окинув взглядом сколько всего есть, я даже присвистнула. Можно пир устраивать, честно! Женщина даже достала с сумочки бутылку шампанского и пластмассовые стаканчики. Просто нет слов, правда!… Надо и мне заначку себе сделать. А что, расстроилась – бахнула и тут же всё прошло!!! Супер, главное не переборщить…

– А может Михаила позвать, а то неудобно как-то, – предлагает Эмма, а я чуть не подавилась шампанским. Только хочу ответить, но Ольга Ивановна отвечает сама.

– Он нас сдаст, лучше не надо, – поднимаю большой палец в верх. Даже захотелось расцеловать женщину!

– Не понял, это что ресторан или больничная палата? – поднимаю взгляд и начинаю тихонько кашлять. В дверях стоит врач, Давид и Михаил. Только поймав взгляд трактора, сразу захотелось потерять сознание. Кажется, меня ждет хорошенькая взбучка!

– Девочки, беру на себя доктора, – Ольга Ивановна поднимается и уводит врача в коридор. Я под пристальным взглядом Михаила быстро допиваю шампанское и отхожу в сторону, от греха подальше.

– Сладкая, ты как? – Давид сразу начинает пристально осматривать Эмму. Смотрю на их идиллию и мне становится немного грустно. Миша никогда не смотрел на меня с такой любовью и трепетом! Никогда так нежно, и в то же время откровенно при всех называл меня.

Вдруг в груди стало как-то пусто, и очень больно. Чтобы дальше не расстраиваться, решила, что нам пора уходить.

– Бимба, мы пойдём, – Эмма поднимает на меня глаза.

– Хорошо. Если что, звони и не заставляй меня переживать, мне нельзя! – быстро переводит взгляд на Мишу. Он молчит, даже не реагируя на её слова. Да что происходит???

Прощаемся с ребятами и выходим. В коридоре бульдозер ловит меня за локоть и тянет к запасному выходу. Молча, словно воды в рот набрал. Только слышно как дышит шумно.

– Миш, ну ты чего? Мы ведь по чуть-чуть выпили! – ответа нет. Тянет меня по лестнице вниз, всё сильнее сжимая мой локоть.

– Мне больно, – питаюсь выдернуть локоть. Но не получается. Мужчина, усилив хватку, останавливается и рычит мне в лицо.

– Ничего, потерпишь, королева б**ть! – в глазах только лёд. Там нет даже прежней симпатии, мы словно вернулись на несколько недель назад…

Тянет дальше. Я не сопротивляюсь и ничего не говорю. Просто подчиняюсь! Хочу понять что происходит?! Но в голову ничего не приходит, нет слов совсем.

Покинув здание и остановившись недалеко от входа, к нам подъезжают две машины чёрного цвета. Водитель выходит и открывает мне заднюю дверь.

– Что это значит? – несмотря кто внутри, спрашиваю у мужчины.

– Значит то, что у каждого товара есть своя цена! – доносится голос из салона автомобиля. Этот голос я узнаю из тысячи – мама.

Смотрю, не моргая в тёмные как ночь глаза. Боль начинает разливаться по венам, а глаза наполняются слезами. Смотрю в бездну и надеюсь отыскать хоть что-то. Но там ничего нет. Только холод и темнота! Смотрит на меня как на пустое место. Без эмоций, без сожаления…

Вырываю руку из захвата. Ещё несколько мгновений смотрю на Мишу, борясь с желанием врезать по морде. Стискиваю руки в кулаки, чтобы пересилить это желание. Папа мне всегда говорил, что уходить нужно красиво, даже если ты по уши в грязи. А я не в грязи… Я в дерме, с разбитым сердцем и вырванной душой!

Не отрывая взгляда от лица мужчины, сажусь в машину. И за мгновение до того, как двери закрылись, я успела сказать: – Гори в аду!!! – и отворачиваю голову в другую сторону. Хотя там картина ещё хуже. Моя «мамочка», которую я не видела около пяти лет.

Машина трогается, и у меня начинают капать слёзы. Но я не оборачиваюсь, делая вид, что мне безразлично. Хоть на самом деле, я хочу выть и рвать на себе волосы. Орать как сумасшедшая и проклинать проклятого трактора. Почему я такая не везучая? Возможно я в прошлой жизни предала или убила кого-то?

– Я смотрю, время тебя ничему не учит, Лиличка! – обращается ко мне женщина, ехидно проговаривая моё имя.

Поднимаю взгляд на человека, которого когда-то считала своей мамой. За это время она очень изменилась, помолодела. Видимо много пластики сделала. Выглядит как топ модель, сошедшая с обложки журнала. Каштановые волосы, длинные, идеально ровные. Реснички пушистые, даже губки накачала… В ушах блестят золотые серёжки, с большим количеством камней. На шее точно такое же ожерелье, и на пальце кольцо. Хороший комплект! Красивый и дорогой. Учитывая то, сколько на нём камушек.

Отворачиваюсь к окну, игнорируя вопрос. Нет у меня желания с ней сейчас начинать выяснять отношения. Я слишком опустошена. Словно застывший и разбитый камень. Я не чувствую ни рук, ни ног. Всё тело окаменело. Становится очень холодно, а в глазах начинает всё плыть. Внутренности скрутило с необыкновенной силой. Тошнота уже подошла к гландам. Мне никогда не было так паршиво. Даже в тот день, когда застукала моего парня с мамой.

Хочу сказать, чтобы остановили машину. Но не могу открыть рот. Язык прилип к небу и мне становится трудно дышать. Сердце стучит в висках. Тем самым хочет сказать, что я жива. Пока ещё! Хотя я думаю наоборот – умерла. Я словно упала с высокой скалы, и разбилась вдребезги.

Откидываюсь на спинку сидения и прикрываю глаза, вспоминая строки из статьи, которую читала в интернете. В ней было сказано, что если приступ не питаться остановить, то сердце может не выдержать. Надеюсь так и будет! Просто нет у меня сил больше бороться. Бульдозер все мои силы закопал глубоко в землю. Теперь, я и вправду сдалась…

В ушах начинает звенеть. Через несколько мгновений звон перерастает в короткие гудки, а за гудками последовала и тишина…

Хочу открыть глаза, но веки слишком тяжёлые. Вдалеке слышу голоса. Моё тело словно пёрышко, лёгкое и пушистое. Той боли в груди, что была раньше нет… Она испарилась. Неужели я и в правду умерла?!

Если это так, то я наверное в раю. Не думаю, что в аду можно так хорошо себя чувствовать?! А это значит, что я не буду больше испытывать той душераздирающей боли в груди из-за предательства.

– Что с ней, доктор? – начинаю понимать голоса, что слышу.

– Девочка просто перенервничала, после капельницы ей полегчает. В течения месяца надо попить вот эти таблетки, и конечно не нервничать. – отвечает другой голос.

– Спасибо, мы всё сделаем по указаниям. Кирилл, проводи доктора. – не может быть?! Это голос моей мамы!

Собрав все силы распахиваю глаза, и поворачиваю голову в ту сторону, с которой слышала голоса. Но увидела только как закрывают двери и звук от прокручивания замка.

Так я не умерла?! Господи, почему? Почему я должна опять проходить через это???

Слёзы опять текут по щекам, и боль потихоньку нарастает в груди. Миша… Как он мог?! Почему и за что? Опять те самые вопросы и ни одного ответа…

Глава 11

Ляля

Не знаю сколько прошло времени з того дня, как я в плену у своей матери. Да и не хочу знать! Мне уже всё равно. Для меня сейчас есть только чёрное и белое. Все цвета во мне и для меня умерли. День сменяет ночь – ночь сменяет день. Вот таким я теперь вижу мир!

Меня поселили в маленькую комнатушку с гратами на окнах. Дверь постоянно закрывают на ключ. Из мебели есть только постель, тумбочка и стульчик. В углу санузел и душевая кабинка. Правда вода постоянно холодная. Стены белые, а на потолке висит лампочка без люстры.

За окном хорошо видно речку. А это значит, что меня далеко не увезли и я ещё в родном городе. За это время я не сказала ни единого слова. Да и никто со мной особо не разговаривал. Три раза в день мне приносят есть и пить. Хотя я ни разу к еде не прикасалась, только пью. Всё время просто смотрю в окно и вспоминаю самые лучшие моменты моей жизни, которая скоро закончится. Я не знаю, я так чувствую! Может потому что моя душа уже мертва…

Слышу шум и звук прокручивания ключа в дверях. Слышу тяжёлые шаги, двери закрываются… А я всё так же смотрю, как сумерки начинают сгущаться над водой и городом. Видно оживлённое движение на дороге, пробки. Люди спешат домой к своим родным и близким. Печально улыбаюсь при мысли о родных. Оказывается, у меня их никогда не было и семьи тоже. Только папа… мой бедный папа!

Боль – это всё, что живёт во мне последние дни. Просто душераздирающая боль за всё: за папу, за маму или мачеху. Это уже не важно. Но когда мои мысли возвращаются к Михаилу, я жалею только об одном. Что не пристрелила его! Даже Игорю я смерти не хотела. Да я за всю свою жизнь никому смерти не желала. А Гвоздю желаю за то, что он со мной сделал. За боль и отчаяние. Бессилие и вырванную душу. За то, что влюбилась в него и до сих пор люблю.

– Ты будешь есть или нет? – спрашивает охранник. Отрицательно машу головой. Делает ещё два шага и хватает меня за волосы. Оттягивает со всей силы назад.

– Пошла жрать сука, или я накормлю тебя свежим йогуртом. Никто не говорил, что тебя нельзя трогать. А я уже три дня как не трахал, так что лучше меня не зли и пошла жрать!!! – толкает, и я падаю на пол.

Поднимаю глаза и смотрю на урода. Худой, высокий, в чёрном спортивном костюме и туфлях. Капец, мы что вернулись в девяностые? Карие глаза, с хвостиком на голове и шрамом через всю левою щеку. Нос как картошка. В зубах спичка, которую он жуёт как жвачку, перекатывая с одного угла губ в другой. Жуть!

Я смотрю на это чудище, а вижу совсем другое – Мишу. Стоит и улыбается своей фирменной улыбкой, заставляя коленкам трястись только от черноты его глаз. Ненавижу! Как же я его ненавижу!

Поднимаюсь на ноги и со всей силы даю пощёчину. Не понимая, что бью бандита. Слёзы снова как град сыпятся из глаз.

– Выметайся! Да чтоб ты сдох! Ненавижу тебя, ублюдок! – ору на всё горло. И переворачиваю еду на пол.

Начинаю переворачивать всё верх дном. Сначала тумбочку, потом и постель. Выкидываю одеяло, матрас, подушку. Всё время проклиная и желая смерти трактору.

– Ах ты сука! – бьёт меня по лицу с такой силой, что моя голова поворачивается в другую сторону. Падаю на пол. Щека начинает жечь, а голова кружиться. Но я поднимаюсь, несмотря на головокружения. Беру в руку стульчик и начинаю бить охранника. Он вылетает за дверь, опять прокручивая ключ в замке.

– Приедет Фикс, он с тобой быстро порядок сделает! – доносятся слова из-за двери.

– Убирайся! – ору и плачу. Подойдя ближе к двери, прислоняюсь спиной, и стекаю вниз, присаживаясь на пол. Реву, громко не сдерживая чувства, которые рвутся наружу. Я просто уже не могу терпеть эту боль в груди. Даже боль физическую не чувствую.

Немного успокоившись, поднимаюсь с пола и ложусь на перевернутый матрас. Прямо по средине комнаты, на полу. Ложусь и смотрю как по деревянным доскам растекается мой ужин. И незаметно для себя засыпаю…

Просыпаюсь, когда за окном уже темно. Встаю и иду в душ. Хочу смыть с себя всю грязь и прикосновение бульдозера. Теперь я знаю точно что такое любовь! Нет, не взаимная любовь.

Вхожу в ванную и смотрю на своё лицо. Одна щека опухла и синяя, под глазами синяки и лицо выглядит очень худым. Кто эта девушка в зеркале? Я себя не узнаю!

Снимаю с себя всю одежду и захожу в душ. Холодный, как всегда, но мне всё равно. Стою под струями воды и дышу. Голова пустая и начинает болеть. Эмма всегда говорила, что в душе думается лучше. Интересно, как она там? Бедняжка, наверное переживает. А ей же нельзя, она беременна…

Распахиваю глаза, да так быстро, что в них потемнело. Прикрываю рот ладошкой и вою как волк. Мы тоже не предохранялись! А если я тоже беременна?

Быстро вытираюсь и одеваюсь, не прекращая реветь. Бегу к двери и начинаю орать и стучать со всей силы.

– Чего орёшь, ночь на дворе? – отвечает кто-то из-за двери.

– Я хочу поговорить с мамой! – говорю всхлипывая.

– Нет её, уехала, будет завтра. Ещё что-то?

– Я голодная, принесите мне еды! – ору тоном начальника и бью ладоней по двери.

Минут двадцать спустя мне приносят поднос с едой, и бросают на пол, прямо у двери. Быстро закрывают двери с другой стороны… Словно я зараженная и со мной нельзя контактировать. Придурки!

– Ну что ж, посмотрим, что тут у нас? – говорю сама з собой. Подхожу ближе и тяжко вздыхаю. Они издеваются?!

На подносе чай и одна булочка. Да я сейчас готова слона съесть, а они мне булочку?! Но с другой стороны это хорошо. После голодовки нельзя много кушать.

Угомонив немного свой зверский аппетит, я опять уставилась в окно. Как только дождусь утра, отдам все деньги маме. Я понимаю, что будет сложно жить без копейки в кармане, но я что-нибудь придумаю. Я должна бороться хотя бы ради ребёнка. Если он конечно есть? А если нет, то ради себя. Враги всегда есть и будут. Они очень хотят видеть, как я сломаюсь и сдамся! Простите, но я вас разочарую!

Бимба права. Нужно искать в любой ситуации позитивную сторону. Иначе жизнь тебя просто растопчет. Один раз я уже пережила предательство, должна попытаться и в этот.

Где-то далеко слышу как смеётся мама и ещё парочку голосов. Открываю глаза… Возле меня стоит мама в чёрных ботфортах, облегающих белых брюках и белой кофточке с глубоким декольте. Возле неё стоят два бритоголовые головореза. Кажется я так и уснула на стульчике возле окна.

Пытаюсь встать, но тело всё онемело от неудобной позы, в которой я уснула. Теряю равновесие и падаю на пол под звонкий смех мамы.

– Наконец-то ты поняла, где твоё место! – смеётся, запрокидывая голову назад. Чувствую как волна гнева и ненависти начинает бушевать у меня внутри.

– Я тебе всё отдам, только отпусти меня! – говорю я, проглатывая ком в горле. Стискивая руки в кулаки, пытаюсь не сказать то, что действительно думаю.

Мама приседает и ловит меня за подбородок. Сжимает с такой силой, что у меня от боли начинают капать слёзы.

– Слишком поздно, Грекова внучка. Ты скоро сдохнешь вместе со своей чёртовой мамашей!

Отпускает моё лицо. Поднимается, достаёт из сумочки салфетки и тщательно вытирает ту руку, которой только что прикасалась ко мне. Смотрит на меня как на прокажённую. С ненавистью и отвращением! Но за что? Я всегда ей подчинялась. Всегда делала то, что она меня просила. Никогда не обращала внимание на грязные слова в мою сторону! Всю жизнь любила её и боготворила.

– Я хочу знать правду! – подняв голову, произношу чуть слышно. Из глаз не прекращают литься слёзы. Знаю, что будет больно слушать правду. Но я должна, чтобы знать как действовать дальше.

– Смотрю Вовчик так и ничего тебе не рассказал?! Ничего, я тебе всё расскажу! И про твоего деда и про твою конченую мать, – я ещё никогда не видела такого огня ненависти в человеческих глазах. И такое ощущение, что этот огонь со временем разгорается всё больше. Даже страшно смотреть на лицо женщины. Она, словно распечённый метал, к которому невозможно прикоснуться.

– Ведите её вниз! – командует и бритоголовые поднимают меня под руки. Почти несут в воздухе.

Спускаемся по лестнице. Узкий проход и стены все оббиты деревом. Посмотрев на них, сразу вспомнила дом в горах. Опять начинаю реветь и прикрываю глаза. Думаю, мне будет тяжело забыть Мишу, если даже такие мелочи мне напоминают о нём.

Затягивают в комнату, и бросают на пол как мешок. Поднимаю глаза и осматриваюсь. Комната довольно большая, похожа на кабинет. Стол, за которым сидит мама, или … даже не знаю как теперь мне её называть?! Два кресла для посетителей в одном углу сейф, в другом – шкаф с книгами. Стены полосатые, белые и синее вперемешку. Большая люстра, не современная, но красивая.

– Садись, – показывает на стульчик для посетителей. Поднимаюсь из пола и приседаю на краешек стула. На мать не смотрю, просто не могу! Мне уже больно. Хоть она ещё ничего не сказала.

– Твой дед, некий Греков Варфоломей Викторович. Вот за чьи грехи ты расплачиваешься, запомни! – говорит, но на меня не смотрит. Сжимает кулаки и отворачивается.

– Твоя мамаша, Варенька, его дочь. Она должна была сдохнуть в той аварии, но выжила. И тогда я решила взять в свои руки! – рассказывает так, словно сюжет книги пересказывает, которая ей не по душе. Кривит губами, временами бросая в меня колючими взглядами.

– Какая авария, расскажи мне всё с начала? Я ничего не знаю! – опускаю взгляд на свои дрожащее руки. Мне очень страшно и я хочу в объятья бульдозера… В объятья того мужчины, что просто взял и предал…

– Закрой рот, сука. Ты точно такая же как твоя мать. Всегда вставляете палки в колёса, когда я в шаге от победы! – опускаю голову вниз. Так хочется верить, что это сон и всё скоро закончится!

– Твой дед, – начинает говорить сквозь зубы, – он всё это начал. Ты думаешь, мне приятно с тобой тут возится? Но я должна, должна, я пообещала маме, что отомщу за нас! И я это сделаю любой ценой! Поняла? – орёт последние слово. Со рта прыскает слюна словно яд, а сама женщина бьёт кулаками по столе. Всё тело трясётся как при лихорадке. Она одержима местью и боюсь, что уже ничто её не остановит!

Поднимается на ноги, направляется к книжному шкафчику.

– Ты вообще не должна была родиться! – продолжает свой рассказ, убивая меня каждым словом. Когда-то я не понимала значения высказывания, что можно убить одним словом. Зато теперь я это ощущаю на собственной шкуре!

– Всё было продумано идеально, до мелочей. Но Грекова жена, в последний момент решила оставить свою маленькую дочь дома. Как там её звали? – достаёт со шкафа бутылку и стакан. Наливает до краешка бокала, и выпивает всё сразу.

– Мм, кажется Катерина, или Кира. Это не важно. Важно то, что сдохла только твоя бабушка. Хотя должна была и твоя мамочка. – Последние слово произносит и сплёвывает на землю.

Я сижу на стульчике, не шевелясь с закрытым ртом. С глаз не прекращают сыпаться слёзы. Мне хочется орать на весь мир от боли. Теперь я поняла, что с ней не договорится. Она меня живой не отпустит!

– После аварии моя мама сошла с ума. Несколько раз её забирали в больницу с нервным срывом. А после семи месяцев, проведённых в психбольнице, она скончалась от сердечного приступа. Мне тогда была пятнадцать. Незадолго до смерти мамы, я ей пообещала, что отомщу. Доведу до конца то, что не сумела сделать она, – ходит кругами по комнате, иногда подливая в бокал жидкость. Поднимаю глаза и смотрю на женщину, которая превратила мою жизнь в ад.

– А этот Грек уже умер? – легонько спрашиваю. Боюсь посмотреть ей в глаза. Не хочу спровоцировать. Я уже поняла, что её ничто не остановит! Сейчас главное дать ей понять, что я смирилась.

– Нет, живёт себе, процветает. Хотя в его ситуации невозможно процветать. Только горевать и надеется, что прежде чем он умрёт, он отыщет дочь! – она ещё жива?! Моя мать жива, и возможно ищет меня?!

– Тогда, если Грек жив, почему я должна расплачиваться за его грехи? Спроси с него! – я пошла самым лёгким путём. Понимаю, что это может не сработать, но я должна попытаться.

– Нет, так слишком просто. Пусть живёт подольше. Пусть мучается так, как мучились мы с мамой. А ты его кровь! Ты должна заплатить своей кровью! – орёт у меня возле уха. Делает шаг в сторону и становится ко мне лицом к лицу.

– У такого скота, как Грек, не должно быть наследников! – чеканит каждое слово. В глазах уже триумф победы.

– Знаешь, ты права. Он тоже сдохнет вместе со своей внучкой и дочкой в один день. В день когда эпоха Грека закончится!!! – начинает смеяться, стиснув рукой бокал. Потом резко бросает его в стену и ловит меня за горло.

– Но прежде я воссоединю семью, – сжимает всё сильнее, перекрывая мне кислород и я начинаю хватать воздух ртом.

– Твоя мамаша должна увидеть в последний раз своё отродье! – отпускает мою шею, и уходит прочь.

Я жадно глотаю воздух, придерживая шею одной рукой. После прикосновений женщины, моя кожа горит и на ощупь как пластмасса.

Она меня никогда не отпустит! И остановится только тогда, когда сделает задуманное! Она живёт местью и питается болью, что причиняет нашей семье. Даже если я сбегу, она будет идти по стопах до тех пор, пока я не сдамся или же умру. Только мне от этого ни капельки не легче. У меня только один выход, убить её. А этого сделать я не смогу!!!

Накрываю лицо руками и опять реву. От безысходности и понимания, что мне никто не поможет. Даже если моя родная мать жива, никто не может дать гарантии, что она меня ищет. Возможно вообще не хочет меня видеть. Ведь за двадцать четыре года она так и не объявилась. Утешает только одно. Мачеха ничего не говорила об отце. Значить, она его трогать не будет.

– Поднимайся, – слышу голос у себя над головой. Я даже не слышала как кто-то вошел. Поднимаю голову и мои глаза лезут на лоб!

– Кирилл?!

Быстро поднимаюсь на ноги и хватаю мужчину за руку. Смотрю глазами, полными отчаяния и мольбы. Хочу орать на всё горло. Но вместо этого прикусываю щеку и тихонько шепчу:

– Помоги мне! – смотрю на каменное лицо. Мужчина кривит губы в подобии улыбки и хватает меня за волосы. Тянет с такой силой, что я падаю обратно на колени.

– Прости цветочек! Но я не подбираю мусор за Гвоздём. Раз ты выбрала его, то скоро присоединишься к нему в долгом путешествие в ином мире! – нагибается ближе и в нескольких сантиметрах от моего лица останавливается.

– Надеюсь, это будет ад! До рая вы оба недотягиваете! – отпускает мои волосы.

Шиплю от боли, но подымаюсь на ноги. Плюю ему в лицо и поднимаю руку, чтобы врезать. Но он перехватывает моё запястья. Сжимая с каждой минутой всё сильнее.

Боль невыносимая… Но я прикусив щеку, не произношу ни звука. Только смотрю в его лживые глаза и не сдерживая гнев, говорю только одно слово:

– Урод! – в лицо летит рука и после пощёчины я падаю на пол.

– Запомни шлюха, я не Миха. Нянчится с тобой уж точно не буду! – переступает меня как болото. И скрывается за дверью.

Сразу после его исчезновения заходят бритоголовые и поднимают меня. Тянут обратно на верх и закрывают в той же комнате.

Что делать, я ума не приложу! Надеюсь что у меня будет время, чтобы продумать план побега и своего исчезновения как Балакиной Лили.

Глава 12

Михаил

– Что это значит? – спрашивает дрожащим голосом.

– Значит то, что у каждого товара, есть своя цена! – сука подаёт голос с автомобиля. Едва сдерживаю злость чтобы не грохнуть её прямо сейчас. Ляля смотрит мне прямо в глаза и я уже начинаю понимать что сглупил. Мне надо было ей рассказать…