Текст книги "Дорога Смерти (СИ)"
Автор книги: Julia Dark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Несколько капель её крови брызнули мне на лицо, ноги Энджи подкосились, и ее бездыханное тело рухнуло у моих ног. Я разжал вмиг онемевшие пальцы рук – пистолет упал на землю, и я рухнул на колени, закрывая руками лицо:
– Прости, прости, прости, маленькая! Мне так жаль.
Я запрокинул голову и посмотрел в синее небо. Я устал, устал от смертей, убийств, мои руки только что обагрились кровью маленькой девочки, которая, по сути, не виновата, что стала такой. Эта катастрофа отобрала у нас все, не осталось ничего святого. Я всматривался в небо, ища там ответы:
– Господи! Отец милостивый, за что? За что нам все это?! За какие грехи ты заставляешь нас так страдать?! Ненавижу тебя! Ты оставил нас! Почему?! Ты чертов кукловод! Где же ты, когда так нужен?!
Я закричал – истошно, во весь голос, – я кричал, пока в легких не закончился весь воздух. Согнувшись пополам, я тяжело задышал. Рядом оказалась Алекс, она обняла меня и прижала мою голову к своей груди. Я слышал ее всхлипы: она плакала, но пыталась успокоить меня. Её сердце безумно билось в такт с моим. Обняв её в ответ, я сильнее прижался к ней, ища успокоения. Она беспорядочно гладила меня по голове, спине и шептала о своей любви, о том, что я не виноват, что у меня не было другого выбора. Я понимал это и соглашался разумом, но вот сердце мое кричало об обратном: мне никогда не смыть эту кровь со своих рук, этот грех будет со мной до конца жизни. И гореть мне в аду.
Глава 19
Мы захоронили тело Энджел у реки. Леон плакал; ему мы сказали, что Энджел захлебнулась в воде, когда купалась: мальчику не нужно было знать всей правды. Тори, как обычно, оставалась в молчаливом согласии со мной. Алекс, кажется, выплакала все свои слезы еще тогда, когда утешала меня. Мои глаза оставались сухими. Я страдал, мне было жаль Энджел, я чувствовал себя виноватым, но важнее было для меня то, что рядом со мной Алекс, живая, и ее ладонь сжимает мою руку, что я ощущаю ее тепло рядом с собой.
Несколько дней у всех было траурное настроение. Нам нужна была встряска, и она наступила, но лучше б ее не было.
Река продолжала тянуться на протяжении всего нашего пути – нам нужно было перейти на другую сторону. Но мы не подумали о том, что надо было сделать это раньше, когда река была спокойная, сейчас же мы попали в бурно текущую реку, с резкими поворотами и обрывами. Поворачивать обратно не было смысла, а переходить на другую сторону нужно.
Мы стояли у края реки, смотрели на бурлящую воду. Я запустил в волосы руку, нервничая, пытаясь принять правильное решение. Тори с Алекс стояли по бокам от меня, Леон играл с Тэйни, вообще не думая о проблемах насущных (честно говоря, я ему немного завидовал). Решение было одно – я убедился в этом, прокручивая в голове разные варианты и находя только один выход. Я прошёлся вдоль берега, выискивая с противоположной стороны ближайшее подходящее дерево. Через несколько минут мои поиски были вознаграждены идеальным деревом, согнувшим свои мощные ветви к воде. Я скинул рюкзак и достал несколько метров скрученной верёвки (как хорошо, что я прихватил ее из поселения отца!). Сделав из одного конца затягивающую петлю, я закрутил ей над головой наподобие лассо. Алекс остановилась в нескольких шагах от меня (я услышал ее, но не увидел: все мое внимание было сосредоточено на ветке дерева, куда я прицеливался для броска).
– Что ты делаешь? – Алекс обошла меня и встала напротив, на расстоянии.
– Сейчас малышка, минуту. – Достаточно раскрутив, я сделал бросок.
Петля удачно обхватила ветку, на которую я метил. Я удовлетворенно улыбнулся и потянул веревку на себя, затягивая петлю. Надо же! Получилось с первого раза: удача сегодня явно на моей стороне. Я подошел к Алекс и обнял ее за плечи. Развернув нас, я направился к Тори и Леону, которые с любопытством наблюдали за нами.
– Итак, план таков, – громко произнес я, отходя от Алекс, чтобы привязать противоположный конец веревки к дереву на нашей стороне, – мы перейдем реку вброд, все крепко держась за эту веревку, чтобы никого не унесло сильным течением. – Закончив завязывать веревку на крепкие морские узлы, я повернулся лицом к остальным.
Первая заговорила Алекс:
– Я понесу на себе Леона: он сам не удержится, и веревка слишком высоко для него находится, и…
Тори не дала договорить Алекс, оборвав ее речь:
– Леона понесу на себе я: я выше и физически более развита, чем ты. Ты возьмешь мой рюкзак.
Леон согласно закивал головой. Алекс замерла, раздумывая. Придя к правильному решению, она улыбнулась Тори:
– Хорошо, я согласна. – Она повернулась и серьезно посмотрела на Леона: – Лео, держись очень крепко за Тори.
Лео закивал, как болванчик, и подошёл к Алекс, чтобы обнять. Алекс опустилась на колени и крепко обняла его в ответ:
– Будь осторожен, братишка.
Поцеловав его в щеку, она поднялась и с готовность посмотрела на меня. Секунду спустя ее лицо озадачилось.
– А как же Тэйни?
Ее взгляд выражал беспокойство. Я подозвал Тэй – она оказалась у моих ног в секунду, весело виляя хвостом.
– Тэй понесу я, как обычно. Боюсь, что в этот раз мне точно обеспечена грыжа.
Алекс посмотрела на меня с такой любовью, что я готов был плюнуть на все в данный момент и зацеловать Алекс до полусмерти. Встряхнувшись от своих желаний, я потрепал ее по макушке; она отмахнулась от меня и сердито взглянула.
Первым в прохладную воду вступил я, следом за мной шла Алекс. Течение было очень сильным: я едва держался на ногах. Обеспокоенный, я обернулся на Алекс. Тэй заскулила (я держал ее одной рукой поперек туловища, моя умничка не сопротивлялась и вела себя смирно). Алекс подарила мне уверенный взгляд («Все в порядке», – прошептала она одними губами). Я продолжил медленно продвигаться вперед. Расстояние между нами составляло несколько шагов. Радовало одно: река была узкой.
Ступив на берег, я тут же отпустил Тэйни и, встряхивая онемевшую от ее веса руку, обернулся: Алекс оставалось пару шагов, Тори шла позади, Леон висел на ее спине, как обезьянка. Алекс уже одной ногой ступила на берег, как неожиданно вскрикнула Тори. Я бросил быстрый взгляд на Тори с Лео, но заметил лишь их макушки, уносящиеся вниз по течению. Алекс среагировала в секунды: она собралась прыгать следом, но я был быстрее, я успел схватить ее за шиворот на лету. Дернув ее на берег, я тут же получил от нее толчок в грудь.
– Отпусти меня! Ты что! Там же Леон тонет! – Алекс брыкалась и вырывалась из моих рук, но я ее не выпускал.
Я понимал ее испуг – я и сам пребывал в шоке: все произошло моментально, у нас не было времени чем-то помочь, – но я был уверен в Виктории: она не сдастся просто так, она спасёт Лео ценой собственной жизни.
– Алекс! Успокойся! Твоя истерика не поможет. Нам нужно идти вниз по реке, Тори будет бороться до конца.
Алекс меня не слышала – она впала в глубокую истерику, она вырывалась и визжала, заливаясь слезами:
– Нет! Нет! Они мертвы! Лео мертв, как и Лукас! Я снова не уследила… Боже, боже, я убила своего второго брата!..
Она не соображала, что несет, она все вырывалась и кричала бессвязные слова. Алекс уже увязла в своем горе и не надеялась на лучшее. Мое сердце сжалось, глаза защипало от наворачивающихся слез – я тоже готовился к худшему, но все же надеялся на лучшее. Я не знал, как привести Алекс в себя: я хорошенько встряхнул ее за плечи – но она не реагировала и, визжа, как ненормальная, отбивалась от меня; я еще несколько раз встряхнул ее, прося прийти в себя – но тщетно. Ругаясь и чертыхаясь, я принял единственно верное решение: отодвинувшись, удерживал ее одной рукой, вторую я резко поднял и, пока не передумал, ударил Алекс по щеке наотмашь. Ее голова дернулась, и она моментально замолчала, поднимая на меня очумелый взгляд. На ее щеке проявлялся красный след от моей руки – возможно, даже будет синяк. Я тут же начал ругать себя всеми самими матерными словами. Я уговаривал себя, что поступил правильно: по-другому она не хотела приходить в себя; но я чувствовал вину и отвращения к себе за то, что поднял на нее руку. Но это подействовало: она успокоилась. Я заглажу свою вину позже.
– Прости, малышка, за это, но ты не слышала меня. А сейчас давай бегом вниз по реке: возможно, им где-то там требуется наша помощь.
Алекс, пребывая в состоянии шока, кивнула. Ее лицо было совсем бескровным; она боялась, что потеряла Леона, как я боялся, что потерял обоих: и Тори, и Лео.
Неожиданно возле нас залаяла Тэй (я совсем забыл о ней), она крутилась возле нас и подвывала. Как только мы с Алекс обратили свои взоры на нее, она помчалась вперед, остановилась, посмотрела на нас и снова залаяла. Я понял, что она нас куда-то зовет, и, схватив Алекс за руку, с разгорающейся надеждой в груди рванул со всех ног за Тэйни.
Я не ошибся в этой замечательной собаке: она привела нас к нашим пловцам. Леон сидел у самой кромки реки и дрожал всем телом. Заливаясь слезами, Алекс бросилась к нему. Тори лежала рядом без сил, её грудь тяжело поднималась и опадала. Она потеряла сознание, когда я подошёл к ней и, опустившись рядом, положил ее голову себе на колени.
Я поднял взгляд на Алекс: она прижимала к себе Леона и смотрела на меня поверх его макушки, ее слезы высохли, но она тяжело дышала, все еще успокаиваясь.
– Надо переодеть их в сухую одежду. Разобьём лагерь здесь, на берегу: думаю, на сегодня с нас достаточно приключений. – Я слышал, что мой голос дрожал, когда говорил: я тоже все еще был напуган и пытался справиться со своим состоянием.
Действовать нужно было быстро: Лео с Тори слишком долго находились в холодной воде. Алекс кивнула, соглашаясь. Мы действовали синхронно и так быстро, как только могли. Алекс взялась переодевать Тори, а я – Леона; мы упаковали их в спальные мешки и положили ближе к разведенному огню. Алекс вскипятила воду и заварила лечебный чай Набиру: мы решили отпаивать им Тори с Лео для профилактики, чтобы предупредить простуду.
Тори спала крепким сном, Леон, немного повозившись, тоже уснул. Алекс не могла от него оторваться, все гладила и гладила мальчика по голове. Ее глаза были устремлены вдаль, она глубоко о чем-то задумалась. Произошедшее изрядно потрепало нам нервы; предполагаю, что, если б случилось непоправимое, в этот раз Алекс бы сломалась и вряд ли мне удалось бы ей помочь: несмотря на всю нашу взаимную любовь, у малышки есть свои пределы и лимит ее потерь исчерпан.
* * *
Я стоял у костра. Глубоко вздохнув, засунул руки в карманы джинсов и резко развернулся на пятках, чтобы столкнуться нос к носу с Алекс. От неожиданности я шагнул назад:
– Господи! Алекс, ты стала передвигаться бесшумнее меня! Все в порядке?
Алекс смотрела на меня некоторое время со странным выражением в глазах.
– Нет, не в порядке… – проговорила она.
Я совершенно не ожидал… Алекс ударила меня. Нет, не по лицу – она профессионально, как я ее учил, заехала мне кулаком под дых, причем с такой силой, что я захлебнулся, не в силах втянуть воздух, и согнулся пополам, справляясь с болью и дыханием. Одной рукой я уперся в свое колено, другую приложил к солнечному сплетению, глаза слезились. Сквозь мутную пелену я увидел, как передо мной на корточки присела Алекс. Она заглянула мне в глаза.
– Это за то, что ударил меня. Мы квиты, но никогда больше не смей поднимать на меня руку. И прости за это, – ее тон сочился сарказмом.
Она выпрямилась и ушла.
Что это, черт возьми, было?! Моя жена только что ударила меня! И за что?! За то, что я пытался помочь, привести ее в чувство?! Я продышался, и, как только боль отступила, а дыхание выровнялось, я поднял голову и нашел глазами Алекс. Во мне бурлила злость. Я бросился к ней, ничего не говоря; обхватил ее запястье железной хваткой и потащил за собой в глубь леса, подальше от лагеря. Тэйни тут же увязалась следом. Я кинул на нее взгляд через плечо:
– Тэй! Место! Охраняй Тори с Лео!
Она послушно побежала обратно в лагерь.
Только начинало смеркаться, так что я хорошо видел, куда иду. Алекс не сопротивлялась, но и не торопилась идти следом. Я остановился, как только посчитал, что мы на достаточном расстоянии, чтобы нас не услышали Тори или Лео, и развернулся, все еще удерживая Алекс за запястье. Алекс была спокойна или притворялась, что спокойна.
– Какого черта только что было?! Зачем ты меня ударила?! – Я был настолько зол, что, несмотря на прохладную погоду, меня обдало жаром.
Алекс вскинула темную бровь, ее лицо приобрело высокомерное выражение.
– Я, кажется, уже сказала: око за око. Никому не позволю просто так бить меня, особенно тебе – моему мужу: еще в привычку войдет…
Я взорвался и перешёл на крик:
– Алекс! Ты соображаешь, что несешь?! Я бы никогда пальцем тебя не тронул!
Алекс усмехнулась:
– Интересно, а кто тогда не более чем пару часов назад ударил меня по лицу? И участвовала в этом твоя тяжёлая рука, а не один лишь «палец»!
– Александра! Да я пытался тебе помочь! Ты же почти с катушек слетела, вопила и билась в истерике, как ненормальная!
Алекс подошла ко мне вплотную и ткнула пальцем в мою грудь:
– Это тебя не оправдывает. Мог бы еще в ледяную реку закинуть, чтобы я успокоилась!
Я перехватил ее руку и дернул Алекс на себя. Сделав несколько шагов вперед вместе с ней, я прижал ее к стволу дерева, нависая над ней, сдавливая оба ее запястья рукой, и пригвоздил ее к месту сердитым взглядом:
– Ты этого и добивалась. Я еще не лишился здравого смысла, чтобы позволять тебе это!
– Тем не менее я не собираюсь умолять о прощении. Я поступила так, как считала нужным…
– Так же, как и я, Алекс!
– Ты не выносим, Эйтор! Просто признай, что сделал неправильный выбор.
– Мне безумно жаль, что пришлось так поступить. Я не получил от этого какое-то извращённое удовольствие! Но сделал я все верно!
– Нет!
– Да!
– Эйтор! Просто заткнись!
Следующее, что сделала Алекс, – это привстала на цыпочки и впилась в мои губы грубоватым, требовательным поцелуем. Я чувствовал ее злость в поцелуе – впрочем, моя злость не уступала её. Я выпустил обе ее руки из своего захвата и обхватил ее руками за талию, теснее прижимая к себе, углубляя поцелуй. Я не знаю, что на нас нашло. Мы пытались выплеснуть злость и негодование друг на друга в этом поцелуе – получилась какая-то адская смесь злости, страсти, отчаяния; мы наказывали один другого. Алекс больно прикусила мою губу – я вздрогнул и ответил тем же. Она зло выдохнула мне в губы и обхватила мой затылок рукой, собирая мои волосы в кулак и склоняя меня ниже, теснее прижимаясь грудью к моей груди.
Я прошёлся руками по ее талии вверх, задирая рубашку и лёгкую куртку, что была на ней одета, и тут же почувствовал, как она задрожала от прохладного ветра. Я отдернул ее курточку и, взявшись за края рубашки, рванул ее полы – пуговицы с треском полетели в стороны. Я отпустил из своего плена ее губы и прошёлся поцелуями вдоль скулы Алекс, перешёл к ушку. Поиграв с мочкой, я втянул её в рот, прикусывая и тут же посасывая ее. Алекс порывисто задышала. Я обхватил одной рукой ее грудь и слегка сдавил. Она застонал. Через секунду ее руки так же рванули мою рубашку, избавляясь от пуговиц, расстегивать которые не был намерен никто из нас. Алекс прошлась руками по моей груди, слегка царапая. Я зашипел и, опустив руки, расстегнул верхние пуговицы ее камуфляжных штанов. Рванув ширинку, я потянул их вниз. Алекс не уступала мне: мои джинсы также слетели с меня со скоростью света. Вновь припадая к ее губам в поцелуе, я запустил язык в ее рот, нахально исследуя, лаская ее.
Я поддел края ее трусиков пальцами и стянул их. Обхватив ее за бедра, я приподнял ее и, все так же не разрывая поцелуя, вошёл в нее – резко, грубо, сильно. Алекс вскрикнула, но обхватила меня ногами плотнее. Я опустил голову к ее шее и оставил несколько болезненных засосов, продолжая двигаться в ней, прижимая ее к дереву.
Я чувствовал, что эта девушка каждый раз все сильнее сносит мою крышу. Наши отношения никак нельзя назвать нормальными: слишком бурно мы друг на друга реагировали. Эта любовь была больной, странной, но такой сильной! Меня пробирало от Алекс до самых костей. Я так безумно любил ее, я был помешан на ней.
Алекс не сдерживала себя ни капли – она кричала и стонала во всю силу своих легких. Мне казалось, что нас слышно на мили вокруг, я закрывал ей рот поцелуями, но сам не сдерживался и стонал еще громче нее. Такого горячего секса у нас еще не было. И это нравилась нам – обоим. Моя спина ныла: Алекс всю ее исполосовала своими ногтями, которых я раньше не наблюдал; но, странным образом, это заводило меня только сильнее. Я отпустил свои тормоза, я брал Алекс настолько глубоко, дико, насколько мог. Завтра все ее тело будет в синяках, она едва сможет ходить, но нам было плевать на это, в данный момент никто из нас не думал о последствиях.
Когда все закончилось, я медленно опустил Алекс на ноги. Она покачнулась – я тут же прижал ее крепче к себе и уткнулся лицом в ее волосы, восстанавливая сбившееся дыхание. Никто из нас не произносил ни слова. Алекс обхватила меня руками за талию, поцеловала меня в грудь и прижалась к ней щекой. В полной тишине я помог одеться Алекс и оделся сам.
Только тогда я поднял голову и посмотрел в ее блестящие глаза. Вдруг стало стыдно за свое поведение и несдержанность, вся злость улетучилась, осталось раскаяние. Я протянул руку и нежно коснулся щеки Алекс, куда пришёлся мой удар:
– Прости, малышка, мне правда очень жаль. И за то, что произошло только что, тоже прости. Я был груб и…
Алекс не дала договорить. Она накрыла мой рот своей рукой и мягко улыбнулась.
– Первое извинение принимается, второе нет: я сама вела себя не лучше, и мне стыдно признавать, но мне… понравилось. – Она убрала ладонь от моих губ, приложила ее к моей щеке и, приподнявшись, подарила мне легкий, нежный поцелуй. – И ты тоже прости, что ударила тебя, надо учиться быть более сдержанной.
Я притянул ее ближе, осыпая лицо мелкими, быстрыми поцелуями:
– Не надо, Алекс. Сдержанная или нет, скандальная, вспыльчивая, упрямая – неважно, какая ты: я люблю тебя такой, какая ты есть. Не вздумай меняться.
Глава 20
Леон с Тори не простыли. На следующий день, выспавшиеся, они были вполне бодры, в отличие от нас с Алекс. Мы по очереди несли караул и каждый час подходили то к Лео, то к Тори, проверяя, не поднялась ли у них температура. Алекс действительно немного кривилась, когда ходила; она не жаловалась, но я видел, что ей некомфортно и больно, ругая себя последними словами. Когда в очередной раз я увидел, как Алекс морщится, присаживаясь на корточки, я стукнул себя ладонью по лбу.
– Зачем ты бьёшь себя, мой мальчик?
Я повернулся: рядом стояла Тори. Глубоко затянувшись сигаретой, она прищурилась и выпустила струйку дыма.
– Да так, пытаюсь выбить дурь из своей бестолковой башки.
Тори ухмыльнулась и перевела взгляд на Алекс:
– Уж не касается ли это нашей детки?
Я тоже посмотрел на Алекс. Почувствовав наш взгляд, она обернулась. Наверно, на моем лице была написана тревога, потому что Алекс приободряющее улыбнулась и подмигнула мне.
– Все мои переживания, радости и печали касаются ее, Тори.
Виктория, как обычно, в своей манере со всей силы хлопнула меня по плечу:
– Ну, на то она и семейная жизнь: есть взлеты и падения, плохие времена и хорошие. Отношения не могут быть идеальными, если в них присутствует любовь. Идеальные, тихие взаимоотношения присущи холодным, бесчувственным людям.
Я улыбнулся и приобнял тетю за плечи:
– Я не жалуюсь на наши отношения, они замечательные, несмотря на всю нашу несовместимость.
* * *
Первые пара дней пути были легкими, на третий пошел жуткий ливень. Нам негде было от него скрыться, мы промокли до нитки за секунды. Тэйни, недовольная, прыгала вокруг нас и лаяла уже почти басистым голосом. Я пытался ее успокоить, но она все лаяла, что-то требуя от нас. Я прикрикнул на нее; она прижала уши, замолчала, но минуту спустя отбежала от меня и рванула в лес. Как я её ни кричал, она не отзывалась. Подождав немного, я снова позвал, но она не откликалась.
Сбросив рюкзак, я уже собирался бежать за ней, но она вернулась. С разбегу она запрыгнула передними лапами мне на грудь и заливисто залаяла. Я гладил ее, приговаривая, чтобы бы она утихомирилась. К нам подошла Алекс и внимательно посмотрела на Тэйни; та перешла к ней и начала прыгать у ее ног, всё лая и повизгивая – она не затыкалась ни на секунду.
– Эйтор, кажется, Тэй хочет, чтобы мы последовали за ней. Может, она что-то или кого-то нашла, – голос Алекс дрожал: у нас у всех уже зуб на зуб не попадал от ледяного дождя.
Я поднял рюкзак и свистнул Тэй, чтобы она обратила внимание на меня. Тэйни тут же оказалась у моих ног.
– Давай, Тэй, что у тебя там? Веди! – Я сделал шаг, и Тэйни помчалась вперед, каждые пару минут останавливаясь и проверяя, следуем ли мы за ней.
Невероятно, но Тэйни привела нас к подножью горы, где мы нашли идеальную для укрытия от дождя небольшую пещеру. В полный рост там стоять было невозможно, поэтому устраивались мы, ползая на коленях; было тесно, но зато сухо и чисто. Разложив (слава всевышнему!) водонепроницаемые мешки, мы сели кружком. Я подозвал Тэй. Виляя хвостом, она подошла и села рядом, я потрепал ее за ушком и прижался щекой к ее голове.
– Умная, хорошая девочка! Как только закончится дождь, я поохочусь для тебя и убью самую крупную, жирную дичь – заслужила, – я шептал ей на ухо, не переставая гладить ее по влажной шерсти.
К моим рукам присоединились руки Леона, а затем и Алекс. Тэйни, прикрыв глаза, млела от наших ласк.
* * *
Дождь продолжал лить целый день и всю ночь. В пещере было настолько тесно, что нам пришлось очень плотно прижаться друг к дружке, когда мы легли спать. Зато так было теплее. Тэй легла у самого входа, она шевелила ушами, прислушиваясь к внешнему шуму, и стерегла наш сон. Как же замечательно, что Алекс уговорила взять с собой эту чудесную собаку!
На следующее утро вышло солнце, и мы продолжили путь. Солнце пекло настолько сильно, что к обеду все мы скинули верхнюю одежду, оставаясь в свитерах. Как я и обещал Тэй, я выделил пару часов на охоту вечером, когда мы остановились на ночлег, и поймал несколько зверьков в свои ловушки. Самым крупным оказался заяц. Именно его, разделав и обработав, я отдал Тэй. Для нее этим вечером был праздник живота.
Я обнаружил небольшой залив, когда ставил ловушки. Поужинав, я поманил Алекс к себе:
– Там есть залив, вода в нем чистая. Не хочешь искупаться, пока стоит теплая погода?
Я протянул ей руку, она обхватила мою ладонь. Я посмотрел поверх ее головы и крикнул Тори, что мы уходим. Тэй только дернулась со своего насиженного места за нами, но я приказал ей оставаться там, где она сидела.
Мы почти пришли к водоему, когда Алекс неожиданно остановилась как вкопанная. Я обратил на нее свой взгляд:
– Что?
Она закусила губу и виновато улыбнулась:
– Я забыла сменные вещи. Подождешь немного? Я мигом сбегаю туда и обратно.
Я склонился и поцеловал ее в лоб:
– Конечно, только быстро, не заставляй меня волноваться. Я пока все же начну без тебя.
Кивнув, Алекс сорвалась на бег и скрылась среди деревьев.
Я снял одежду и погрузился в нагретую за день воду. Но какая бы теплая погода ни была днем, сейчас становилось прохладней – я не выдержал долго. Не дождавшись возвращения Алекс, я вышел, чтобы одеться, а потом вновь окунуться в воду, но уже вместе с Алекс.
Я наклонился, потянулся за своими вещами и замер, когда за спиной послышался рокочущее рычание. Ухватив охотничий нож, что лежал поверх вещей, я медленно обернулся. Мое дыхание сбилось: в нескольких метрах от меня стояла пума. Очень крупная пума. Её стойка, пасть в оскале говорили о том, что она собирается напасть. По моему телу прошла дрожь.
– Вот бля! – это все, что я успел произнести, прежде чем пума бросилась на меня.
Все происходило будто не со мной, я за происходящим наблюдал словно со стороны. Пума, махнув лапой, прошлась когтями по моим ребрам, оставляя глубокие, кровоточащие раны. Я вскрикнул, к горлу от боли подкатила тошнота. В следующую секунду она бросилась на меня всем телом. Помогла моя отличная реакция, заработанная годами в уличных драках: я вскинул свободную руку и уперся ей в шею животного. Мы вместе повалились на землю. Я поднял вторую руку с ножом и с размаху резко воткнул его в район подбородка пумы. Нож прошёл через ее раскрытую пасть, которой она уже собиралась вцепиться в мое горло. Я протаранил ее лезвием до самого мозга: нож вошёл до конца, по самую рукоятку. Пума взбрыкнула, из ее рта потекла струйкой кровь, капая на мое лицо; она обмякла, и её туша повалилась на меня всей массой.
Я тяжело вздохнул. Сбоку послышался судорожный всхлип. Я повернул голову и встретился глазами с Алекс. Она смотрела на меня с ужасом, прижав ко рту ладонь.
– Ну чего ты застыла? Алекс, помоги мне снять с себя эту тушу! Я ранен – мне тяжело сделать это самому.
Алекс подбежала ко мне, вместе мы стряхнули с меня тело кошки. Я вздохнул полной грудью и тут же поморщился от боли в районе ребер. Алекс окинула меня взглядом и, подойдя к одежде, взяла мои джинсы и подала их мне. Только сейчас я вспомнил, что абсолютно обнажён. Алекс помогла мне одеться.
Прижав к ране мою футболку, мы потихоньку пошли в лагерь. Я опирался на плечо Алекс (хотя мне и не нужна была эта поддержка, но мне была приятна забота Алекс). Немного погодя Алекс хихикнула, разбив напряжённую тишину, и посмотрела на меня с улыбкой.
– Что?
Алекс сжала мою руку и опустила глаза к земле. Игриво улыбаясь, она пояснила мне следующее:
– Я вот думаю, что это была пума-самочка. Просто она увидела тебя голого и не устояла. Ну кто устоит перед такой фигурой? Даже я попалась. Так вот, ты ей понравился, вот она и бросилась к тебе. А ты неправильно ее понял и кокнул бедняжку.
Алекс подняла свои искрящиеся смехом глаза на меня. Я понял, что она пытается разрядить обстановку и приподнять мне настроение, и улыбнулся в ответ:
– Да, думаю, ты права, малышка: передо мной не может устоять ни одна девчонка, и ты в том числе.
Алекс хмыкнула и переплела пальцы наших рук.
Моя рана представляла собой несколько рваных царапин. Кровь остановилась, боль была ноющей, но терпимой. Тори помогла Алекс обработать и забинтовать мою рану. Леон слушал мой рассказ о нападении, раскрыв рот. Тори посмеялась над моей «голой» битве с кошкой, а Леон восхищено хлопнул в ладони. Алекс не отходила от меня, окружив вниманием и заботой.
Как меня ни уговаривали на следующее утро оставить наш лагерь еще на день, я не соглашался: время поджимало, погода портилась, скоро должны были начаться первые серьезные холода.