Текст книги "Иллюзия (СИ)"
Автор книги: Julia Bal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Жанр: мистика, мелодрама
Аннотация:
Казалось бы, жизнь Мии складывается как нельзя лучше. Ее окружают только самые
близкие и любимые люди. Присутствует стойкое ощущение, что судьба в твоих руках. Ты
творец своего безмятежного пути, который в конце концов должен привести тебя к
счастливому «И жили они долго…». Но даже полная уверенность в своей жизни может
оказаться лишь иллюзией. И каково это, писать свою историю, когда на листе, который
минуту назад был чистым, начинает проявляться написанное давным-давно…
невидимыми чернилами...
Пригород Нью-Йорка 1900 год.
Тяжелый и громкий вздох позволил грудной клетке наполниться пыльным и грязным
содержимом этого Мира. Все внутренности скрутило судорогой. И ОН зашелся кашлем.
Еще немного… еще пару вздохов… и организм привыкнет. Так всегда происходило. ОН
не в первый раз посещал этот Мир по своим прямым обязанностям… Но быть
изгнанным… в эту помойку, куда всегда отсылали самые гнилые души? Этот Мир был
худшим наказанием, нежели смерть. Только одно осознание заставило ЕГО сжать пальцы
так сильно, что ногти нещадно стали разрывать огрубевшую кожу.
Никто не смеет ЕГО предавать. Никто не смеет жить после предательства. И ОН никому и
никогда не давал второго шанса. И впредь ничего менять не собирается. Месть будет
жестокой.
Слишком опрометчиво они поступили, отправив ЕГО сюда, в этот Мир, который был
ЕМУ слишком хорошо знаком. ОН, как никто другой знал все возможные лазейки. ОН
сам наказывал всех тех, кто пытался к ним приблизиться. И ОН знает, как умело
воспользоваться одной из них. А для этого ЕМУ необходимо найти ее…
Нью-Йорк. Приблизительно 1980 год.
Анелли Сквайер
Какие мысли должны быть у человека, которого держат за горло? О чем нужно думать, понимая, что, возможно, это твои последние секунды? Как работает этот фильтр,
который пытается в последний миг подкинуть воображению самые… значимые события
в твоей жизни? Кажется, прошла всего секунда, а перед глазами успел промелькнуть мой
выпускной в школе, на котором я впервые попробовала покурить что–то запрещенное. А
вот Майкл… и его машина… стоп, почему я должна вспоминать свой первый раз? Он не
был столь прекрасным, чтобы сейчас думать о нем. Лучше подумаю про… а про что
собственно думать? Разве имеет смысл тешить себя иллюзиями, что моя жизнь прошла не
зря? Нет в ней ничего такого, после чего я могла бы с чувством выполненного долга
подумать: «Ну, теперь и умирать не страшно».
Как вообще могут появиться в голове такие мысли? Разве может человек в здравом уме
осознать и принять тот факт, что все сейчас закончится? Да ведь я еще не жила… совсем
не жила. Я не хочу умирать. Я еще… да боже мой, я вообще еще ничего не сделала в своей
жизни. Еще слишком мало восходов мне удалось лицезреть, я не успела по–настоящему в
полной мере вкусить блаженство от причуд погоды. Почему только сейчас мне
становится очевидным, что нет ничего прекрасней, когда твоя обувь хлюпает от насквозь
промокших носков, а саму тебя пробирает мерзкий моросящий ветер? Особенно, когда
после этого следует теплая уютная квартира с ароматными печеньями на кухне?
Да я была бы рада каждый день попадать в пургу, когда приходится бороться со
снегопадом и, словно первопроходец, пробивать себе дорогу к месту назначения. Я готова
просыпаться по первому требованию будильника и завтракать чем–нибудь полезным.
Только… только был бы у меня шанс насладиться этим всем… еще раз.
Должно быть, мой мозг таки решил, что теперь можно перейти к стадии полного
отчаяния и пустил из глаз поток горьких слез.
Как можно быть такой глупой? В газетах сейчас только и пестрят заголовки о том, как
опасно жить в наше время, а тем более сокращать в одиночку дорогу до дому.
Подумаешь, лишние полчаса по освещенной местности… полчаса… Это моя расплата за
лень, длинной в полчаса. Это так печально.
– Тссс… – ласкающее убаюкивающее шипение, заставившее меня выдать новые ручейки
на моих щеках.
Что он этим хотел сказать? Что убьет меня быстро и безболезненно? К дьяволу, я в любом
случае не хочу умирать! Никаким образом.
Резкая боль в руке, заставила меня содрогнуться, словно бы через меня пустили разряд.
Кажется, в процессе моих попыток побега, я на что–то напоролась. И результат таких
неосторожных действий – окровавленные пальцы и резкая болезненность где–то выше
запястья.
Мне не хотелось смотреть в лицо своему убийце, но его странная заинтересованность
моей окровавленной конечностью, послужила проецированию не очень хороших
мыслей. Сквозь жидкую и соленую пелену, я могу поклясться, что рассмотрела злобный
блеск в его глазах. И под злобным блеском я имею в виду буквальное преображение его
глаз. Они покраснели…
– Пожалуйста… – еле пошевелила я губами, понимая, что его рука на моем горле
начинает сжиматься.
Но моя мольба его, похоже, позабавила. С губ мучителя сорвалось что–то наподобие
смешка.
Какое–то время человек рассматривал мои пальцы, запачканные кровью. Но следующее
действие привело меня в полное недоумение. Как–то бережно и с осторожностью,
мужчина, одним движением языка, слизал каплю крови с мизинца. Какие только мысли
сейчас не пролетали у меня в голове. Если я раньше считала его маньяком–убийцей, то
сейчас я с ужасом ожидала, что он каннибал, который может запросто устроить
питательный ужин.
– Какой сладостный вкус… – растягивал мужчина каждое слово. Далее последовала
какая–то мучительная тишина, когда не ведаешь, что же произойдет в следующую
секунду. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил. – Приятно
познакомиться… Анелли… Сквайер…
Мое имя отозвалось у меня в голове, словно эхо… Мое имя? Откуда ему известно мое
имя? Откуда он меня знает? Неужели все эти события, на самом деле чей–то
продуманный до мелочи ход?
Губы убийцы, запачканные кровью, тронула какая–то самодовольная улыбка. На секунду
мне показалось, что его клыки были несколько длиннее, нежели зубы нормального
человека.
А в следующее мгновение я почувствовала необъяснимое чувство, схожее с тем, когда
проваливаешься в сон.
Я уже не видела ничего… не видела этого жестокого лица. В глаза резко ударил яркий
свет. Я оказалась в очень светлом помещении… и рядом стояла женщина… перед
зеркалом… очень красивая женщина. Мама? Она очень похожа на мою мать… и она была
в красивом розовом платье… свадебном. Она стояла перед зеркалом, и, казалось, ей что–
то не нравилось. Она нервничала… И я тоже почувствовала это. Это состояние мне было
хорошо знакомо. Оно часто посещает меня, когда вроде все идет хорошо, по плану. А
меня начинает раздражать какая–нибудь незначительная мелочь… Вмиг эта картина
расплылась, словно разволнованная гладь воды. Теперь эта женщина была не одна. С ней
стоял красивый мужчина. Он с такой небывалой нежностью обнимает ее… Это я? Это я!
Но только я тут старше! Они, вернее мы, улыбались и, похоже, были безмерно счастливы.
Я чувствовала это счастье… оно начало меня переполнять. Мне хотелось улыбаться…
смеяться… прыгать… неважно, но хотелось как–то продемонстрировать то, что сейчас у
меня на душе…
Следующая картинка заставила меня трепетать еще больше. Теперь я чувствовала какое–
то неизвестное мне чувство…. Какую–то любовь… не ту, что я питала к этому мужчине…
это было что–то иное. Перед глазами по–прежнему были мы, но я изменилась. На
килограмм так десять. У меня был огромный живот, а мужчина его ласково гладил и
целовал. На руках у меня устроилась моя любимая кошечка – Маркиза. Я нежно
теребила ее мягкую шерстку, а та взамен напевала свое любимое мурчание, то и дело, поглядывала на меня своими разноцветными глазами. Кажется, я рассказывала ей, что
скоро ее кое–кто будет тянуть за хвост и проверять на прочность ее забавные усики. Я
беременна? Да! Я беременна! Я чувствовала непередаваемое счастье. Но в следующее
мгновение была боль… адская… сильная… я слышала, свой крик. Кричала, просила
кого–то, чтобы он не делал так сильно больно… просила, чтобы эта боль скорее
прекратилась, а в ответ лишь какие–то наставления, вроде тех, как надо правильно
дышать и тужиться. Кресло… инструменты… люди в белых халатах… Это роды? Я
чувствовала собственные роды? Мне хотелось кричать, кричать… а дальше… была
темнота… просто темнота… и больше ничего… Это длилось недолго, вскоре перед
глазами снова возник он… Но его лицо улыбнулось. Он не смотрел на меня так, словно бы
хотел убить… Он выглядел… счастливым?
– Тебе повезло… – выдавил тот, отпуская мое горло, – ты будешь жить.
Наши дни
Мия Ван де Граф
(дочь Анелли Сквайер)
Скрип половицы, раздавшийся по округе, заставил нервно поежиться. Казалось, что за
мной кто-то наблюдает сквозь эту зловещую густую темноту. Кто-то затаился…
смотрит… прикасается взглядом… выжидает... От такого мерзкого ощущения мурашки
бросились врассыпную по всему телу. Меня пробивала дрожь, не то от страха, не то от
противного холодного воздуха, который потихоньку начинал меня окутывать.
Оглянувшись, я поняла, что нахожусь на старой прогнившей лестнице, которая готова
захватить меня в свои объятия в любую секунду. Об этом свидетельствовал ужасный треск
мольбы. Она словно просила меня, чтобы я сжалилась и отступила…
Что это на мне? Я брезгливо осмотрела грязную не то футболку, не то кофту, понимая, что в моем гардеробе такой вещи никогда не было. Но больше поморщиться заставила
гадкая пыль, которая начинала липнуть к босым ногам. Почему я здесь? Что это за
ужасное место? Мне тут не нравится. Я хочу убраться отсюда скорее… хочу к себе домой.
В мою уютную комнату, налить себе горячий чай и закутаться в пушистый теплый плед.
Надо выбираться… надо уйти отсюда как можно дальше. Мне тут жутко.
Руководствуясь отсутствием всякого намека на логику, я медленно подняла ногу и
ступила на следующую ступеньку. Очередной слой пыли, начинал мягко окутывать
пальцы, вызывая во мне чувство отвращения. Шаг за шагом я поднималась все выше, игнорируя скрип гнилых досок, готовые сломаться под моим весом при малейшем моем
движении.
Мне хотелось закричать самой себе, чтобы я не вздумала идти дальше, чтобы я
повернулась и бросилась прочь. Но мое тело будто бы не слушалось меня, повинуясь
кому-то другому… Какой-то неведомой силе.
Когда последняя ступенька оказалась позади, я позволила себе облегченно выдохнуть.
Передо мной предстала картина давно покинутого жилища.
Старая мебель, разбитый телевизор, толстый слой пыли вперемешку с паутиной – все
свидетельствовало о том, что здесь давно никого не было. Значит, мне некого бояться. Я
тут одна. Но спрашивается, почему я тут? Как я сюда попала? И где вообще находится
этот странный дом?
Чуть впереди из дверного проема сочился манящий лунный свет. Возможно, если я
подойду к окну, я смогу рассмотреть хоть что-то? Ватные ноги на этот раз меня
послушали и сделали шаг к голубому свечению…
Всего лишь секунда, всего лишь мгновение… и этого было достаточно, чтобы меня
окатило морозной дрожью, а кровь, будто бы застыла, рискуя прекратить все мои
признаки жизни.
Перед окном, в лунном свете стоял… кто-то. Тот, кто неподвижно наблюдал за мной, и я
чувствовала прикосновение ЕГО взгляда.
Я не видела четкие очертания его лица. Человек стоял в капюшоне. На какое-то
мгновение мне удалось убедить себя, что это всего лишь статуя, вешалка, в конце
концов…. Если бы не этот душераздирающий смех, который заставил меня пятиться
назад… он чувствовал мой страх… и смеялся…
Не в силах даже вскрикнуть я бросилась вниз по лестнице. Все мои мысли занимал только
выход… выход из этого ужасного места. Убежать за несколько сотен километров…
Мне удавалось практически перепрыгивать через две, три, четыре ступеньки… до тех
пор, пока они не кончились. Слишком поздно я заметила, что на полу был опрокинутый
стул, на который напоролась, и повалилась на пол. Боль… кровоточащая ссадина… Это
настолько все ничтожно по сравнению с моим желанием покинуть это жуткое место.
Игнорируя все свои чувства, я вскочила на ноги, готовясь снова пуститься в бег.
Лестница… еще одна лестница, ведущая вниз. На каком я этаже? Какая разница? Главное
как можно быстрее выбраться. Я, было кинулась к спасительным ступенькам, как от
неожиданности потеряла равновесие, проехав несколько сантиметров на ногах, чувствуя
каждую новую занозу на своей коже.
Внизу… у самой последней ступеньки стоял… человек. В капюшоне… Я не знала, он же
это, или кто-то другой. На самом деле, сейчас это было неважно. Важно, что путь мне
явно перекрыт.
Бежать… это наверно единственная мысль, которая занимала меня. Главное бежать…
неважно куда, неважно сколько. Важно не останавливаться. Быстро соскочив с места, я
кинулась в ближайший дверной проем…
Что это? Ужасное хлюпанье под ногами заставило меня скривиться от ужаса. Только
потом до меня дошло, что стою я в луже темной вязкой жидкости…
Кровь? Это кровь? Пожалуйста… пусть это окажется что угодно, но только не кровь…
Почувствовав, что отчаяние уже близко я бросилась к окнам. В тусклом свете луны почти
ничего нельзя было рассмотреть. К тому же сами стекла были давно грязные и
запыленные. Выбить окна! Выпрыгнуть! С сожалением я оценила высоту приблизительно
в два этажа, но, тем не менее, не упустила попытку открыть окно… Бесполезно, не
получается…
Без сил я облокотилась о холодную, покрытую паутиной бетонную стену.
Я в ловушке… От сюда нет выхода. Я не смогу выбраться. Остается ждать… Чего ждать?
Что со мной что-то сделают? Почему я? Что я сделала плохого в этой жизни, чтобы со
мной так жестоко обошлись?
Я безнадежно повернула голову к окну, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Где я нахожусь?
Кто-нибудь знает, где я? Будут ли меня искать? А как же мои родители? Они же не
переживут такое. Хоть бы меня не нашли… мне так стало страшно, что меня истязают, и
это все придется увидеть моим родным… Лучше пусть питают надежду, что я еще где-то
жива.
Внезапно улицу озарила яркая вспышка молнии… и я, громко взвизгнув, отпрыгнула от
окна на пару метров.
Там… там, за окном, повиснув в воздухе, был ОН… он… тот, кто в капюшоне… о боже, кто же это?
Собрав все мало-мальские остатки самообладания, я кинулась к лестнице… Может, он не
успеет? Может, я окажусь быстрее? Зацепившись за эту мысль, я, что есть силы,
перепрыгивала через ступеньки… вот она дверь… выход совсем рядом…
Я схватилась за ручку, но та не поддалась. Еще попытка… так же… Еще… и еще… я не
могла успокоиться, колотя дверь кулаками, пиная ногами, дергая за ручку. Какого же
было мое удивление, когда она вдруг с легкостью поддалась… Неужели? Не веря своему
счастью я, глубоко вздохнув, потянула дверь на себя…
Отчаяние, потеря последней надежды, страх, разочарование…. Все это в одно мгновение
ворвалось в мое сердце, грозясь его разорвать… После того как я поняла, что за дверью
располагалась бетонная стена… Ловушка… отсюда не выбраться. Это невозможно… что
зря метаться в клетке забавляя моего палача?
Я была уже готова сесть прямо здесь, в ожидании страшной расплаты, но этот
душераздирающий смех, который раздался совсем рядом, над ухом, заставил меня снова
бежать…
Он играет… издевается… заставляет меня следовать его правилам… и я, как марионетка, доставляю ему это удовольствие. Нет… хватит. Очутившись в очередной комнате, я как-
то машинально, даже не осматриваясь, забежала за стол и, сев прямо на этот грязный
пыльный пол, обхватила себя руками. Я больше не сдвинусь с места. Пусть делает, что
хочет… я сдалась… сдалась….
Но, тем не менее, дрожь усиливалась с каждым его приближающим шагом. Дом словно
бы сотрясался от смеха.
Я уткнулась лицом в колени, не желая смотреть на своего палача. И все же я чувствовала
на себе его тяжелый взгляд. Я не видела его лица под капюшоном, но уже знала, что он
ужасен.
Почувствовав его ледяное дыхание на своей коже, я сжалась еще сильнее. Он был совсем
близко… я чувствовала его присутствие. Чувствовала каждое его движение.
«Мииииияяяя… – раздался ужасающий шипящий голос у меня в голове. Я зажала руками
уши, не понимая, что голос звучит внутри меня. – Мииииииияяяяя…»
Тело содрогнулось, когда я почувствовала ледяное прикосновение… Он схватил меня за
подбородок, поднимая мое лицо.
«Мииииияяяя…» – шипение было совсем близко.
Я зажмурила глаза еще сильнее, чувствуя, как они против воли начинают открываться. В
конце концов, сопротивляться уже не получалось. И, распухнув глаза, я была готова
провалиться в саму преисподнюю. За места лица, я видела безжизненный череп. Это был
сам дьявол…
«Время пришло…» – шипение уже почти приносило мне боль, разливаясь с током крови
по всему телу.
Я с силой зажмурила глаза, пытаясь хоть как–то себя подготовить к чему–то ужасному…
как….
Побережье Малибу,
штат Калифорния
– Первая! – веселый голос подруги с силой вытянул меня из этого цепкого сна, а плечо тут
же почувствовало знакомый легкий удар мягкой подушки.
Сон… это лишь сон. Нет того страшного дома. Нет этих зловещих красных глаз. Мне это
всего лишь приснилось. Кажется, само подсознание сигнализирует меня о том, что пора
завязывать с просмотром фильмов ужасов.
Еще находясь под влиянием ужасного видения, я подскочила на месте. Беспорядок на
столе, из шкафа выглядывают вещи, которые я катастрофически не могу сложить
аккуратно, на тумбочке опрокинутая косметичка. Бри сидит на кресле с хитрой
ухмылочкой… я дома, я в комнате, в безопасности… на ногах и руках нет этих
кровоточащих ссадин. А на мне одето то, в чем я легла спать, а не та грязная… вещь.
От мрачных мыслей отвлекла музыка, что спокойно побрякивала из мобильника
Сабрины. Очень хитро – поставить такую тихую мелодию в качестве будильника. У меня
просто не было шанса.
– Ты в курсе, что это жульничество? – как бы там ни было, но я все равно была рада
пробуждению.
И как это обычно бывает, всмысле вовремя, после моего красноречивого замечания
заиграл и мой будильник. К слову, мелодия по громкости и ритму, ничуть не уступала.
Да и к тому же мобильник был надежно спрятан под подушку. В общем, если бы он
проиграл на пару минут раньше, выигрыш остался бы за мной. О да, мы
ведем честную игру, под названием «Кто позже проснется, тому достанется вся посуда в
доме».
Посуда… Хоть я и была рада, что подруга вытянула меня из такого странного и ужасного
сна. Но лицо очень велеречиво отобразило мои эмоции. На самом деле, это уже некая
традиция. Ни я, ни Бри, хронически не умеем мыть посуду как все нормальные и
адекватные люди – вовремя. Это же так утомляет. Поел – помыл посуду. Попил чай –
помыл посуду. Порезал салат – помыл посуду. Да это же не жизнь, я сплошное
посудодраяние. Так что… в таком вот темпе к утру накапливается целая свалка.
В общем-то… это не единственная наша черта, которая характеризует нас как
несколько… ненормальных. Взять хотя бы дом, в котором мы живем. Все в красках, все
кричит, светится и переливается. Как часто говорит мой брат-близнец Тайлер: « У человека
с адекватным восприятием всего прекрасного, от нашей обители, должно как минимум
наступить замыкание в черепной коробке». Как уже можно догадаться, он не частый гость.
Да, мы любим цвет. И стараемся избегать мрачности. Еще со школы нас стали называть
«Двойная радуга», потому что мы вечно ходили, нацепив на себя все несочетаемые цвета.
Должна признать, сейчас и я испытываю какие-то странные эмоции, просматривая
школьные фотографии.
– Мия… – это был призыв из разряда « Если ты сию минуту не поднимешь свою задницу для
свершения великих подвигов на кухне, пеняй на себя».
Поймав себя на глобальных рассуждениях, касательно того, что было бы неплохо
обзавестись одноразовой посудой, я все же начала продвигаться к краю кровати. Но мои
искренние желания приступить к возложенным обязанностям как можно скорее,
разрушила кошка. Та наглым образом восседала прямо на столе и смотрела на меня
какими-то безумными глазами.
– Эээ… Бри, что она так на меня смотрит?
– Она бы не смотрела на тебя так, корми ты ее хотя бы раз в день, – кинула подруга
мимолетный взгляд на животное, предупредительно взбивая подушку.
– Ну, скажи, зачем мне ее кормить, если ты сама с этим неплохо справляешься?
– Железная логика! Между прочим, это твоя кошка. Ты ее подобрала на улице.
Прозвучало как упрек… Но это правда. Вообще, хоть я и люблю всяческую живность, но
со мной им обеспечена голодная смерть. Так что все мои стремления завести пушистый
комочек, закончились с переездом от родителей. С мамой можно было быть уверенной, что животное получит свою порцию пищи и внимания. Но Маркизе, своими
разноцветными глазами, удалось убедить меня, что со мной голодная смерть ей грозит
меньше, чем на улице.
– Ну, ты же не дашь умереть бедному животному! – пока я пыталась в очередной раз
спихнуть свои обязанности на подругу – ну в конце концов, на мне сегодня и так посуда
висит – кошка продолжала сверлить меня каким-то странным взглядом. – Бри… я ее
боюсь. Покорми ее, а то у меня ощущение, что она видит во мне сочный шницель. И
знаешь, что… – я не была совсем уверена в том, можно ли мне сейчас наглеть… но ведь
попытка не пытка, верно. – В общем… про нас не забудь. Я так-то тоже есть хочу!
– Насколько я помню... кое-кто обещал сегодня приготовить брауни!
И кто тянул меня за язык, спрашивается. Вообще за плитой у нас стоит только Сабрина.
Меня туда нельзя подпускать и на пушечный выстрел. Кулинар из меня никакой. Хотя…
стоит отметить, что кое-что я все же умею. И брауни – это то самое, что у меня каким-то
неведомым мне способом, получается просто божественно. А так же мой фирменный чай.
Ну и, пожалуй, на этом мои способности в кулинарии себя исчерпали.
Так начиналось каждое утро. Подъем наперегонки, мытье посуды, жалоба на пустой
холодильник, что-то типа завтрака и спешная сборка на работу. Хотя, если учитывать, что график у нас свободный, завтрак у нас может быть и в 7 утра, и в полдень и даже под
вечер. Тут уж зависит от самого заказа, а также от того, во сколько мы легли спать. В этом
у нас никогда не было постоянства. Всякого рода биологические часы организму были не
ведомы.
Кстати о работе. Когда с посудой было покончено, а на столе мне улыбалась глазунья, в
качестве поощрения, я подумала, что было бы неплохо уточнить наш график.
– Во сколько у нас заказ? – пришлось отвернуться к окну и делать вид, будто бы там
происходит что-то нереально интересное. Уж лучше пальмы за окном, чем
укоризненный взгляд подруги.
– В полдень, – Бри и правда некоторое время пыталась испепелить меня своими очами, но
вскоре все же вернула свое внимание к ноутбуку. – Все необходимое нам привезут на
место. Вот что должно получиться в итоге.
Девушка развернула ко мне экран, показывая фотографии, по которым клиент делал
заказ. Сегодня нам предстояло украсить ресторан к свадебному торжеству. Свадьбы… это
было одно из моих любимых мероприятий. Особенно мне нравилось, когда заказчики
выбирают много красного и розового. Я получала огромное удовольствие и представляла, что скоро сама надену на себя пышное платье. Хотя, именно это мое стремление к
семейной жизни никто не знал. Напротив, все считали, что я нарочно бегаю от Лэндона.
Он часто заговаривает о свадьбе, а я теряюсь. Мне кажется, что это очень важный и
ответственный шаг в жизни. И я пока не готова его сделать.
– Ты чего зависла? – вернула меня в реальность Бри.
– Знаешь, – неуверенно принялась я тыкать вилкой в яичницу. – Каждый раз смотрю на
декор свадьбы и каждый раз думаю, что лучше быть не может. Но все равно появляется
то, что затмевает предыдущее.
– Тебя это серьезно беспокоит? – Бри снова завладела своей техникой, и принялась не
спеша двигать пальчиком по тачпаду.
– Нет… наверно, – беспокоило ли это меня? Странные ощущения возникли после этого
вопроса. Опять страх. Он всегда появляется, стоит мне всерьез об этом задуматься. –
Просто… как понять, что это именно то, что тебе нужно, когда выбор так широк?
– А мне, на самом деле, было бы все равно, как украшена моя свадьба. Да и вообще, что
такое свадьба? Я бы могла и без нее обойтись… только бы быть… Ну, в общем, неважно
это все.
Подруга замолчала, уставившись в свою тарелку. Ей не надо было договаривать, понятно
и так, что она имела в виду. Неразделенные чувства, это, наверно, больно.
Наскоро опустошив свои тарелки, и не забыв их кинуть в еще пустую раковину, мы
традиционно наперегонки отправились в душ, а после толкались у зеркала, накладывая
на себя слои косметики. Иногда я не представляю, как можно начинать день как-то
иначе. Такая веселость и беззаботность очень не нравилась Лэндону. Он парень
серьезный. Я бы даже сказала чересчур серьезный. С детства воспитан даже во время еды
сидеть правильно. Он ужасный педант… просто до неприличия.
Вскоре, мы уже удобно устроились в моей желтой «подружке». Так ласково я называла
свою машину, подаренную отцом в честь окончания обучения. Папа тогда не переставая
твердил, как сильно он мной гордится. Несмотря даже на то, что мама меня ужасно
избаловала. Да кстати, отсутствие всякого намека на распорядок дня – это мамина
заслуга. Это с ней я, заместо того что бы видеть десятый сон, смотрела фильмы и
поглощала попкорн. Это с ней у нас на завтрак могли быть шашлыки или соленая рыба.
Отец хоть и злился, и разгонял нас каждый раз, как замечал, что мамы ночью нет на
месте. Но, тем не менее, наверно все же был не достаточно строг. Иначе мы бы в
очередной раз не сбегали в гостиную, для просмотра нового фильма. А иногда, мы с
мамой и вовсе засыпали на диване в гостиной. И папа нас аккуратно разносил по
спальням…
Смс-ка пришла, когда мы уже были в дороге, нагло отрывая меня от трогательных
образов из детства.
– Сейчас отберу! – Бри никогда не любила, если я вообще беру в руки телефон, будучи за
рулем. И ее голос сейчас ярко демонстрировал серьезность намерений в данном
обещании… в который раз. По-хорошему, пора бы вообще лишить меня этого аппарата, потому что моя вредная привычка все равно возьмет верх.
– Я быстро! – стараясь даже не отрывать взгляд от дороги, мои глаза лишь на секунду
одарили дисплей своим вниманием. – Это Лэндон. Хочет пообедать.
– Как это удачно, ведь мы только что позавтракали…
– Знаю… – вздохнула я. Если он узнает, что мой завтрак состоялся в 11 часов утра, он
снова начнет рассказывать мне, как полезно установить свои биоритмы. Не успела я
ответить, как телефон уведомил меня о второй смс-ке.
– Мия! – начинала злиться подруга.
– Спрашивает адрес, где я сегодня буду. Вау, у него сюрприз для меня! – нырнула я
глазами в экранчик телефона, будто бы за словом «сюрприз» и правда можно было что-то
рассмотреть. – Я быстренько отвечу… он хочет привезти это мне на место… – начала я
судорожно тыкать пальцами по сенсорному экрану. Стоит ли говорить, как трудно
попасть по нужным клавишам в спешке и когда тебе совсем неудобно. Да к тому же если
телефон сенсорный…
– МИЯ! – крик подруги заставил меня отправить сообщение с опечатками и вцепиться в
руль.
Впереди, метрах в пяти на дороге останавливалась машина, игнорируя любые
сигнализирующие знаки о своем торможении. На какое-то мгновение я позабыла, как
вообще управлять этим железом. Но вовремя опомнившись, с силой надавила на педаль
тормоза. Неприятный звук скольжения колес по дороге, заставил все внутренности
сжаться от мерзких ощущений. Но машина тем не менее остановилась… слегка толкнув
впередистоящий спорткар. Не веря в происходящее, я даже что-то выкрикивала, что
обычному человеку не расшифровать.
… Настала тишина, которая даже в самом страшном фильме ужасов не кажется такой
нагнетающей, как сейчас.
– Ты что наделала? – голос Бри стал неузнаваемым. А сама она стеклянными глазами
осматривала машину, что стояла перед нами. – Она же принадлежит Дарку Кортнеру…
А то я сама этого не знала… Эту машину, завидев даже где-то на стоянке, я всегда как-то
на автомате избегала, паркуясь как можно дальше. Поначалу я это делала с какой-то
опаской и осторожностью. Сейчас же, спустя годы, это просто вошло в привычку. Если
Дарк поблизости, всем хорошим девушкам надо быть подальше.
Хотя, стоит упомянуть, что когда этот парень появился в нашем городе, все просто с ума
начали сходить. Когда он поступил к нам в универ, все девчонки позабыли об учебе, убивая все время на то, чтобы хоть как-то привлечь его внимание. Хотя бы одобряющий
взгляд от этого брутала… и девушки уже были на седьмом небе от счастья. Не скрою, что
и я, поддавшись массовой волне, в тайне вздыхала о нем. Парень, что уж тут таить, и
правда симпатичный. И даже немаленький шрам на его лице ничуть не делал его
страшным, или отталкивающим. Но это до поры...
С его переезда прошло совсем ничего. Может год, может меньше. Но тогда это был
скандал на весь город. Дарк с одним парнем не поделили какую-то девушку, кажется. Ну, это если верить слухам, которые зачастую бывают раздутыми. Поэтому просто знаю по
факту, что он истязал парнишку до полусмерти. Говорили, что потеря крови была
критической. И что парень некоторое время пребывал в клинической смерти. Был
огромный риск, что он не выкарабкается. Но на самом деле, я его больше и не видела.
Дарка отчислили. Вроде бы отделался условкой. В тот же день все девушки, что питали к
нему хоть какую-то симпатию, сразу как-то переключились на других парней. Вот так
может круто повернуться жизнь, за один день… И говорят, опять же, если верить слухам, так как проверять я как-то не рискнула бы, он сейчас в какой-то преступной
группировке. И при нем всегда оружие, и он… вроде как выбивает долги. Вообще много
всяких версий крутятся около его темной личности. Даже то, что его группировка
отстегивает процент полиции, чтобы их не трогали… Но… я просто никогда не
задумывалась об этом всерьез, полагая, что мне эти знания ни к чему.
Но… на самом деле, от всех этих слухов легче-то не становится. Потому что именно
сейчас я взяла и врезалась в его машину! Хоть толчок был и слабый, скорее всего, даже
серьезных повреждений не будет. Но… О боже мой… это же Дарк! Тот самый Дарк, про
которого говорят, что он способен на все что угодно, если ему испортили настроение. И
это та самая темная личность, от которой не сможет никто защитить… Даже полиция.
Если несколько секунд назад, я была не способна оценить весь ужас, сложившийся
ситуации, то сейчас я была готова провалиться сквозь землю. Что теперь будет? Как с ним
разговаривать? Я не считала себя трусихой, но сейчас испытывала дикий страх. И я была
готова прямо сейчас броситься бежать.
На какое-то мгновение я уже было подумала, что хозяин и не заметил ничего…
неправильного. Уже как тридцать секунд, никто не выходит, никто не грозится меня
убить. Но, как оказалось, я рано обрадовалась. Когда открылась дверь с пассажирской
