Текст книги "Сильмариллион (Перевод З. Бобырь)"

Автор книги: John Ronald Reuel Tolkien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Тогда Тургон вернулся на свой высокий трон, оперся в раздумье на посох и сурово сказал:

– Я не буду спорить с тобой, Темный Эльф! Одними лишь мечами Нольдора защищены твои не знающие солнца леса. Своей свободой скитаться, где пожелаешь, ты обязан моему роду, а не будь нас, ты давно уже трудился бы в рабстве в подземельях Ангбанда. Но здесь король – я, и желаешь ты того или нет, мое решение – это закон! Единственный выбор предоставляется тебе, как и твоему сыну: поселиться здесь или умереть здесь!

И Эол взглянул в глаза Тургона и не устрашился, и долго стоял, не говоря ни слова, не двигаясь, и молчание заполнило зал, и Аредель испугалась, потому что знала, как опасен Эол.

Внезапно, быстрым змеиным движением он выхватил из-под плаща дротик и метнул его в Маэглина, вскричав:

– Я выбираю второе, и для моего сына так же! Тебе не владеть принадлежащим мне по праву!

Но Аредель, прыгнув, стала перед дротиком, и он ударил ее в плечо, а Эол был схвачен многими руками и заключен в оковы.

Его увели, пока другие оказывали помощь Аредель. Но Маэглин смотрел на своего отца и молчал.

Было решено, что на следующий день Эол предстанет перед королевским правосудием, и Аредель с Идриль просили Тургона о милосердии. Но вечером Аредель стало плохо, хотя рана казалась незначительной, и она впала в беспамятство, а ночью умерла, потому что конец острия был отравлен, и никто не догадался об этом, пока не оказалось слишком поздно.

И потому, когда Эол предстал перед Тургоном, он не нашел милосердия. Его отвели к Карагдуру, обрыву черной скалы на северной стороне холма Гондолина, чтобы сбросить его вниз с отвесных скал города, а Маэглин стоял рядом и молчал.

Но под конец Эол воскликнул:

– Ты оставляешь своего отца и родича, сын-предатель! Но знай: здесь ты похоронишь все свои надежды и здесь ты умрешь такой же смертью, как я!

И тогда Эола сбросили с Карагдура, и он умер, и все в Гондолине сочли это справедливым. Но Идриль была встревожена, и с этого дня она не доверяла своему родичу. Но Маэглин преуспевал и стал великим среди Гондолидрим, превозносимый всеми, пользующийся большой благосклонностью Тургона, так как если он и сам охотно и усердно учился всему, чему мог, зато и у него можно было узнать многое. И Маэглин собрал вокруг себя всех наиболее склонных к кузнечному и рудному ремеслу и начал поиски в Эпхориате (в Окружающих горах), где обнаружил богатые залежи руды разных металлов. Больше всего он ценил прочное железо из рудника в Анхабаре на севере Эрхориата и добыл оттуда огромное количество кузнечного металла и стали, так что оружие Гондолидрим стало крепче и острее. Все это сослужило добрую службу в дни, которые уже надвигались.

Маэглин был мудрым и осторожным советчиком, а в случае необходимости – стойким и отважным. И это нашло подтверждение в последующие дни: когда в ужасный год Нирнает Арноедиад Тургон отказался от затворничества и отправился на север на помощь Фингону, Маэглин не остался наместником короля в Гондолине, но участвовал в войне и сражался рядом с Тургоном, показав себя беспощадным и не знающим страха в битве.

Казалось, что счастье благоволит Маэглину, возвысившемуся до самых могучих князей Нольдора, ставшему вторым из наиболее известных вождей в этом королевстве. Но он никому не открывал своего сердца, и хотя не все шло так, как ему хотелось, он молчал об этом, скрывая свои мысли, и мало кому удавалось прочесть их, и уж конечно не Идриль. Потому что с первых же дней жизни в Гондолине Маэглин носил в себе печаль, чем дальше, тем более тяжкую, отнимавшую у него всякую радость: он был влюблен в красавицу Идриль и желал ее безнадежно. Эльдарцы не вступали в брак при столь близком родстве, да прежде никто и не желал этого. К тому же, Идриль не слишком любила Маэглина, а зная его помыслы о ней, она стала любить его еще меньше. Она видела в нем что-то чужое, исковерканное, как впоследствии стали считать и Эльдарцы: злые плоды убийства родичей, после которого тень проклятия Мандоса затмила последние надежды Нольдора.

Но шли годы, а Маэглина по-прежнему влекло к Идриль. Он ждал своего часа, и любовь его погрузила во мрак его сердце. И он все чаще искал возможности удовлетворить свое желание в чем-нибудь другом, не уклоняясь ни от какого тяжелого труда или ноши, если это вело к усилению его могущества.

Так в Гондолине, в зените расцвета королевства, во время величия было брошено в почву темное семя зла.

ЧАСТЬ 17. О ПРИХОДЕ ЛЮДЕЙ НА ЗАПАД

Когда минуло более трехсот лет с тех пор, когда нольдорцы пришли в Белерианд, в дни долгого мира, Финрод Фелагунд, повелитель Нарготронда, отправился поохотиться вместе с Маглором и Маэдросом, сыновьями Феанора, на восток от Сириона. Но утомившись от погони, они направились к увиденному ими издалека Эред Линдону.

Воспользовавшись дорогой гномов, Финрод пересек Гелион у переправы Сарк-Атрада и, свернув к югу, у истоков Аскара, оказался на севере Оссирианда.

Когда наступил вечер, в долине среди предгорий, ниже истоков Талоса, он увидел свет и услышал вдалеке звуки пения.

Финрод очень удивился, потому что Зеленые Эльфы той страны не жгли костры и не пели но ночам.

Сначала он испугался, не набег ли это Орков с севера, но подойдя ближе, понял, что ошибся, потому что певцы пользовались языком, которого Финрод никогда прежде не слышал. И это не было наречием ни карликов, ни Орков.

Тогда Фелагунд, бесшумно затаившись среди деревьев, взглянул вниз на лагерь и увидел там незнакомый народ.

То была часть племени Старого Беора, как стали звать его впоследствии, вождя Людей.

После долгих лет скитаний на пути с востока он провел их через Синие Горы первым из расы людей, вошедших в Белерианд: и они пели, охваченные радостью, веря, что избавились от всех опасностей и пришли, наконец, в страну, не знающую страха.

Долго наблюдал за ними Фелагунд, и любовь к ним проникла в его сердце, но он продолжал скрываться за деревьями, пока все они не уснули.

Тогда он спустился к спящим и сел возле их угасающего огня, у которого никто не держал стражи. Он взял примитивную арфу, лежавшую рядом с Беором, и заиграл на ней. И люди никогда не слышали подобной музыки, потому что некому еще было обучать их искусству, кроме темных Эльфов в диких землях.

Люди проснулись и слушали, как он играет и поет, и каждый думал, что видит красивый сон, пока не замечал рядом проснувшихся товарищей.

Но никто из них не сказал ни слова и не пошевелился, пока Фелагунд играл – так прекрасна была музыка, так удивительна песня. Мудростью дышали слова короля Эльфов, и сердца тех, кто слушал его, становились мудрее, потому что все, о чем он пел: о сотворении Арда и о блаженстве Амана за тенями моря – представало их глазам как отчетливое видение, и каждый из них истолковывал его речь Эльфов в меру своего разумения.

Вот как случилось, что люди назвали короля Фелагунда, первого из всех Эльдарцев, именем Ном, что означает «мудрость» на языке этого народа, а народ короля они позже назвали Номин, Мудрые.

Люди считали даже, что Фелагунд был одним из Валар, которые, как они слышали, живут далеко на западе.

И Фелагунд жил среди людей и учил их истинному знанию, и они полюбили его и признали его своим повелителем, и навсегда остались верными дому Финарфина.

Эльдарцы больше всех прочих народов были искусны в изучении языков, и Фелагунд, к тому же, обнаружил, что может читать те мысли людей, которые они желают выразить словами,так что эти слова легко можно было понять.

Говорят также, что те люди долго имели дело с темными Эльфами и от них узнали многое из их наречия. А так как все языки Квенди исходили из одного источника, а речь Беора различными словами наоборот походила на речь Эльфов, то спустя некоторое время Фелагунд мог уже объясняться с Беором и пока жил там, они часто беседовали. Но когда Фелагунд спрашивал Беора о появлении людей и об их путешествиях, тот мало что мог сообщить, потому что сам знал мало, так как отцы этого народа почти не рассказывали о своем прошлом, обходя молчанием свои воспоминания.

– Тьма лежит позади нас, – сказал Беор, – и мы повернулись к ней спиной и не желаем возвращаться туда даже в мыслях. Наши сердца стремятся к Западу, и мы верим, что там мы найдем свет!

Но впоследствии среди Эльдарцев говорили, что когда люди проснулись в Хильдориене при восходе Солнца, шпионы Моргота были настороже и вскоре сообщили ему о происшедшем, и он счел это столь важным, что тайно, под покровом тьмы, покинул Ангбанд и отправился в Среднеземелье, оставив Саурона вести войну. То, что он общался с людьми, Эльфы отчетливо ощущали даже в том народе друзей Эльфов, который они узнали первыми (подобно тому, как в нольдорцах ощущалась тень убийства родственников и приговора Мандоса).

Главным желанием Моргота всегда было испортить или уничтожить все новое и прекрасное. И несомненно, этого же он добивался и тогда: страхом и ложью сделать людей врагами Эльдара и повести их с востока на Белерианд.

Но этот замысел созревал медленно и никогда не был доведен до конца полностью, потому что, как говорят, сначала людей было очень мало, и Моргот, боясь возрастающей мощи и объединения Эльдара, вернулся в Ангбанд, оставив в то время среди людей лишь немногих слуг из числа менее могущественных и хитроумных.

Теперь Фелагунд узнал от Беора, что было много и других людей того же племени, также отправившихся в путешествие на запад.

– Другие мои родичи, – сказал Беор, – пересекли горы и бродят недалеко отсюда, а Халадин, народ, отличающийся от нас речью, все еще находится в долинах на восточных склонах, ожидая вестей, прежде чем отважится на дальнейший путь. Есть и другие люди, чей язык более схож с нашим, мы иногда встречаемся с ними. Они раньше нас отправились в поход на запад, но мы обогнали их, потому что это многочисленный народ и движется медленно. И всеми ими правит один вождь, которого они зовут Марах.

Зеленые Эльфы Оссирианда были обеспокоены появлением людей и, узнав, что среди них находится вождь Эльдарцев, пришедших из-за моря, Эльфы послали к Фелагунду вестников.

– Вождь, – сказали те, – если ты имеешь власть над этими пришельцами, прикажи им вернуться тем же путем, каким они прибыли, или же идти дальше, потому что мы не желаем, чтобы чужестранцы нарушали мир страны, в которой мы живем. А этот народ рубит деревья и охотится на зверей, и потому мы не друзья им! Если они не уйдут отсюда, мы вынудим их к этому всеми способами, какими сможем!

Тогда по совету Фелагунда Беор собрал все бродячие семьи и племена своего народа, и они переправились через Гелион и обосновались на землях Амрода и Амраса, на восточном берегу Келона, к югу от Нан Эльмота, вблизи границ Дориата. И эта страна впоследствии стала называться Эстолад, Лагерная Стоянка.

Но когда минул год, Фелагунд пожелал вернуться в свою страну, и Беор просил разрешения пойти вместе с ним. И он служил королю Нарготронда до конца своей жизни. Тогда он и получил свое имя Беор, а прежде его звали Балан, потому что Беор на языке его народа означает Вассал. Править своим народом он поручил своему старшему сыну Балану и больше уже не возвращался в Эстолад.

Вскоре после ухода Фелагунда другие люди, о которых говорил Беор, также пришли в Белерианд. И первыми появились Халадин, но встретив недружелюбное отношение Зеленых Эльфов, они повернули на север и поселились в Таргелионе, стране Карантира, сына Феанора.

Там они некоторое время жили в мире, и народ Карантира обращал на них мало внимания.

На следующий год Марах провел своих людей через горы. Это был рослый и воинственный народ, и он двигался в порядке, отрядами, так что Эльфы Оссирианда скрылись и не чинили им препятствий. Но Марах, услышав, что народ Беора поселился в зеленой и плодородной стране, спустился дорогой гномов и осел в местности южнее и восточнее поселений Балана, сына Беора, и между этими племенами была великая дружба.

Сам Фелагунд часто возвращался навестить людей, и многие другие Эльфы западных земель, как Нольдорцы, так и Синдарцы, часто отправлялись в Эстолад, страстно желая увидеть Эдайн, чей приход был давно уже предсказан.

В Валиноре людям наукой, говорившей об их природе, было дано имя Атани, Рожденные Вторыми, но в речи Белерианда оно превратилось в Эдайн и применялось только в отношении трех родов Друзей Эльфов.

Фингольфин, будучи королем всего Нольдора, направил посланцев приветствовать их. И тогда многие иные и энергичные люди Эдайна ушли служить королям и вождям Эльдара.

В их числе был Малах, сын Мараха, и он жил в Хитлуме четырнадцать лет. Малах выучил язык Эльфов и получил имя Арадан.

Недолго жили Эдайн в Эстоладе спокойно, потому что многие из них по-настоящему желали идти на Запад, но дорога была неизвестна им: перед ними находились границы Дориата, а на юге путь преградил Сирион с его непроходимыми болотами. Поэтому короли трех домов Нольдора, видя надежду в силе сыновей рода людского, сообщили им, что те, кто пожелает, могут двинуться в путь, чтобы поселиться среди Эльфов.

И тогда началось переселение Эдайна: сперва поодиночке, а потом семьями и родами они покидали Эстолад, и когда миновало около пятидесяти лет, многие тысячи людей оказались в землях королей. Большая часть переселенцев избрала длинную дорогу на север.

Народ Беора вошел в Дор-Финион и поселился в местности, управляемой домом Финарфина.

Народ Арадана (так как Марах, его отец, оставался в Эстоладе до своей смерти) большей частью двинулся на Запад, и некоторые из них пришли в Хитлум. Но Магор, сын Арадана, и многие другие, спустились по Сириону в Белерианд и поселились на время в долинах на южных склонах Эред Витрина.

Рассказывают, что во всех этих делах, никто, кроме Финрода Фелагунда, не советовался с королем Тинголом, и тот был очень недоволен, как по этой причине, так и потому, что еще до того, как пришли вести о появлении людей, его уже беспокоили сны об этом. И он приказал, чтобы люди не селились ни в одной стране, а только на севере, и чтобы князья, которым они будут служить, несли бы ответственность за все действия этих людей.

И Тингол сказал:

– Ни один человек не войдет в Дориат, пока длится мое королевство, даже люди из дома Беора, кто служит любимому мной Финроду.

Тогда Мелиан ничего не ответила ему, но позже он сказал Галадриэль:

– Теперь мир быстро приближается к великим событиям. И один человек, именно из дома Беора, придет сюда, и пояс Мелиан не удержит его, потому что судьба, более могущественная, чем я, пошлет его. И песни, которые появятся после его прихода, будут существовать, пока не изменится все Среднеземелье!

Но многие люди остались в Эстоладе, образовав там смешанный народ, живший там еще долгие годы спустя, вплоть до разрушения Белерианда, когда они были порабощены или бежали назад на восток.

Кроме стариков, полагавших, что дни скитаний остались позади, было немало и таких, кто хотел идти своим собственным путем, и они боялись Эльдарцев и света их глаз.

Тогда среди Эдайна начались разногласия – в чем можно было увидеть тень Моргота, потому что он наверняка узнал о приходе людей в Белерианд и о их растущей дружбе с Эльфами.

Зачинщиками недовольства были Белег из дома Беора и Амлах, один из внуков Мараха.

Они говорили открыто:

– Мы выбрали долгую дорогу, желая избежать опасностей Среднеземелья и страшных созданий, что живут там, так как мы слышали, что свет – на Западе! Но теперь мы знаем, что свет находится за морем. Мы не можем попасть туда, где живут в блаженстве Боги. Но один из них, Темный Владыка, здесь, перед нами, и Эльдарцы, мудрые, но жестокие, ведут с ним бесконечную войну. Он живет на севере, утверждают они, и там находятся боль и смерть, от которых мы бежали. Мы не пойдем туда!

Тогда люди в большом количестве собрались на совет, и друзья Эльфов возражали Белегу, говоря:

– Истинно, что от Темного Короля идет все зло, от которого мы бежали, но он ищет господства над всем Среднеземельем, и куда бы мы могли направиться, чтобы он не преследовал нас? Одна лишь доблесть Эльдарцев сдерживает его, и, может быть, для того, чтобы помочь им в нужде, мы призваны в эту страну.

На это Белег ответил:

– Пусть этим занимается Эльдар! Наши жизни слишком кратки!

Но тогда встал Некто, показавшийся всем Амлахом, сыном Имлаха, и произнес странные слова, заставившие содрогнуться сердца тех, кто их слышал:

– Все это выдумки Эльфов, россказни, чтобы ввести в заблуждение легковерных пришельцев. За морем нет берегов! Нет света на западе! Вы бы бегали за дурацким огнем Эльфов до самого светопреставления! Кто из вас видел хотя бы самого незначительного из Богов? Кто видел Темного Владыку на севере? Если уж кто ищет владычества над Среднеземельем – так это Эльдар! Жадные к богатству, они роются в земле в поисках ее секретов и вызывают гнев живущих в ней созданий. Так они поступали всегда и будут поступать впредь. Пусть Орки владеют своим королевством, а нам довольно того, что мы имеем. В мире всем хватит места, если Эльдар оставят нас в покое!

Тогда те, кто слышал это, замерли, пораженные, и тень страха упала на их сердца. И они решили покинуть земли Эльдара. Но впоследствии к ним явился Амлах и отрицал, что присутствовал на их спорах или говорил что-либо подобное тому, о чем они ему сообщили. И среди людей возникли сомнения и замешательство.

И друзья Эльфов сказали:

– Теперь-то вы наконец поверите: Темный Владыка действительно существует, и его шпионы и слуги находятся среди нас. Потому что он боится нас, боится силы, которую мы можем отдать его врагам.

Но некоторые ответили:

– Скорее, он ненавидит нас и тем сильнее, чем дольше мы живем здесь, вмешиваясь в его ссору с королями Эльдара, в которой для нас нет выигрыша.

Поэтому многие из тех, кто еще оставались в Эстоладе, приготовились покинуть его, и Белег повел тысячу человек из рода Беора на юг, и песни тех дней перестали упоминать о них.

Но Амлах сказал:

– Теперь у меня свои счеты с повелителем лжи, и я буду его врагом до конца моей жизни!

И он ушел на север и поступил на службу к Маэдросу. Но те из его народа, кто был одного мнения с Белегом, избрали нового вождя, вернулись через горы в Эриадор и были забыты.

В течении всего этого времени Халадин оставались в Таргелионе и были всем довольны. Но Моргот, видя, что ему не удалось ложью и хитростью полностью отдалить людей от Эльфов, был полон гнева и пытался причинить людям вред, какой только мог. Поэтому он послал Орков в набег, и те направились к востоку, проскользнули через окружение и, незаметно перейдя Эред Линдон проходами дороги гномов, обрушились на Халадин в южных лесах страны Карантира.

В то время Халадин жили без руководства вождей, не селились большими группами, но каждый имел дом с участком, удаленный от других, и сам управлялся со своими делами. И они не были склонны к объединению. Однако, был среди них человек по имени Хальдад, властолюбивый и бесстрашный. Он собрал вокруг себя всех храбрых людей, каких только смог найти, и очистил часть страны между Аскаром и Гелионом.

В той глуши он поставил частокол от реки до реки, а за ним поместил всех женщин и детей, каких удалось спасти. И там Халадин оборонялись, пока у них не кончились припасы.

Хальдад имел двоих детей: дочь Халет и сына Хальдара, и оба были доблестными защитниками, потому что и Халет обладала мужественным сердцем и большой силой. Но в конце концов, Хальдад погиб в вылазке против Орков, а Хальдар, бросившийся спасти тело отца от надругательства, был зарублен рядом с ним.

Тогда Халет приняла правление людьми, хотя надежда оставила их, и многие бросились в реки и утонули.

Но семью днями позже, когда Орки пошли в последнюю атаку и уже проломили частокол, неожиданно послышались звуки труб, с севера появился Карантир со своим войском и загнал Орков в воду.

И Карантир с сочувствием посмотрел на людей и оказал Халет великие почести, предложив ей вознаграждение за отца и брата. И оценив – слишком поздно мужество Эдайн, он сказал Халет:

– Если вы уйдете отсюда и поселитесь дальше к северу, то приобретете дружбу и покровительство Эльдара и свободные земли в свое пользование.

Но Халет была гордая и не желала подчиняться ничьей власти, и большинство Халадин думали так же. Поэтому она поблагодарила Карантира, ответив:

– Мое решение таково, вождь: покинуть черную тень и отправиться на Запад, куда ушли другие наши родичи.

И тогда Халадин разыскали всех, кого смогли, оставшихся в живых, бежавших в лесные дебри перед Орками, и собрали остатки своего имущества в сгоревших жилищах, а потом они избрали Халет своим предводителем, и она повела их в Эстолад, где они поселились на время.

Но они так и остались отдельным народом, известным с тех пор людям и Эльфам как племя Халет. А Халет была их вождем до конца своих дней. Она не вышла замуж, и главенство впоследствии перешло к Хальдану, сыну Хальдара, ее брата.

Вскоре, однако, Халет снова пожелала двинуться на Запад. И хотя большинство ее народа было против этого решения, она опять повела их, и они пошли, без помощи и руководства Эльдара.

Переправившись через Келон и Арос, они оказались в опасной стране между Горами Ужаса и Поясом Мелиан. Эта страна не была еще тогда такой недоброй, какой стала впоследствии, но для смертных людей, не имеющих помощи, там не было дороги.

Одна лишь Халет с большими трудностями и потерями смогла провести через нее свой народ, заставляя их идти вперед силой своей воли.

В конце концов, они прошли через Бритиах, и многие горько сожалели, что отправились в это путешествие, но возврата уже не было.

Поэтому в новых землях они вернулись, насколько смогли, к старому образу жизни и поселились в отдельных жилищах в лесах Талат Дирнена за Тенглином, а некоторые отправились в королевство Нарготронд. Но было много таких, кто любил госпожу Халет и соглашался идти туда, куда она сочтет нужным, и жить под ее правлением. И она увела их в лес Бретиль между Тенглином и Сирионом.

В последующие злые дни туда явились многие из ее рассеявшегося народа.

В то время Бретиль являлся частью владений короля Тингола, хотя и был расположен вне Пояса Мелиан, и Тингол отказался отдать его Халет. Однако Фелагунд, друживший с Тинголом, узнав обо всем, что случилось с племенем Халет, добился для нее этой милости. Она получила разрешение свободно жить в Бретиле, но с одним условием: ее народ должен был охранять переправы Тенглина от всех врагов Эльдара и не допускать, чтобы Орки проникали в эти леса. На это Халет ответила:

– Где Хальдад – отец мой, и Хальдар – мой брат? Если король Дориата боится дружбы между Халет и теми, кто уничтожил ее родичей, тогда мысли Эльдара непонятны людям.

И Халет жила в Бретиле, пока не умерла, и ее народ возвел над ее телом зеленый курган, возвышавшийся над вершинами леса – Тур Харета, Могила Госпожи, или Хауд-эн-Арвенин на языке Синдара.

Вот как случилось, что Эдайн поселились на землях Эльдара одни здесь, другие там. Некоторые из них вели бродячий образ жизни, а иные селились родами или небольшими племенами.

Большая часть их вскоре выучила язык Зеленых Эльфов не только для того, чтобы общаться друг с другом, но и потому, что многие стремились овладеть знаниями Эльфов. Но спустя некоторое время короли Эльфов решили, что нехорошо Эльфам и людям жить вперемешку без всякого порядка и что люди должны иметь повелителей из их собственной расы. И короли выделили для них отдельные области, где люди могли жить собственной жизнью, и назначили им вождей, чтобы управлять этими землями.

В войне люди были союзниками Эльдара, но имели своих военачальников.

Однако многие из Эдайна стремились к дружбе с Эльфами и жили среди них столь долго, сколько им разрешали, и юноши часто служили какое-то время в войсках королей.

Хадор Лориндол, сын Хатола, внук Магора, правнук Малаха Арадана, в юности вошел в число домочадцев Фингольфина и заслужил любовь короля. Поэтому Фингольфин поставил его правителем в Дор-Ломине, и Хадор собрал в этой стране большую часть своих родичей и стал самым могущественным из вождей Эдайна. В его доме говорили только на языке Эльфов, но не была забыта их собственная речь, и из этого образовался общий язык Нуменора.

А в Дор-Финионе власть над народом Беора и землями Ладроса была отдана Боромиру, сыну Борона, приходившегося внуком старому Беору.

Сыновьями Хадора были Гальдор и Гундор.

Гальдор имел сыновей Хурина и Хуора, сыном же Хурина был Турин – Гибель Глаурунга, а сыном Хуора – Туор, отец Эрендиля Благословенного.

Сыном Боромира был Брегор, отец Бреголаса и Барахира. Бреголас же имел сыновей Барагунда и Белагунда. Дочерью Барагунда была Морвен, мать Турина, а дочь Белагунда Риан была матерью Туора. Сыном Барахира был Берен Однорукий, тот, кто завоевал любовь Лютиен, дочери Тингола, и восстал из мертвых. У них родилась Эльвинг, ставшая женой Эрендиля, и впоследствии все короли Нуменора были ее потомками.

Все эти люди попали в сеть Судьбы Нольдора, и они совершили великие подвиги, которые до сих пор упоминаются в историях Эльдара о королях древности.

В те дни сила людей соединилась с могуществом Нольдора, и надежды их были велики.

Моргот находился в плотном окружении, потому что народ Хадора, привыкший мужественно переносить холод и долгие скитания, не боялся временами уходить далеко на север для наблюдения за действиями врага.

Люди трех домов процветали и умножались, и самым могущественным из них был дом Хадора Золотоголового, рыцаря повелителей Эльфов.

Его народ обладал большой силой и ростом, был быстрым в решениях, смелым и стойким, скорым на гнев и на смех, могучим среди детей Илюватара в дни юности людского рода. Большей частью эти люди были желтоволосы и голубоглазы, но Турин, сын Морвен из дома Беора, не был таким. Люди того дома имели черные или каштановые волосы, серые глаза и больше других походили на Нольдорцев.

Нольдорцы выделяли их, потому что люди дома Беора обладали острым умом, умелыми руками, хорошей памятью и сообразительностью и предпочитали сочувствовать, чем насмехаться. На них походил лесной народ Халет, но те имели меньший рост и были менее способны к обучению.

Халадин пользовались немногочисленными словами и не любили большого стечения народа. Многие из них находили большое удовольствие в уединении, свободно скитаясь в зеленых лесах, пока земли Эльдара были еще новыми для них. Но время их пребывания в королевствах Запада было непродолжительным и дни их несчастливыми.

После прихода Эдайна в Белерианд срок их жизни, согласно исчислению людей, удлинился, но все же, в конце концов, старый Беор умер, прожив девяносто три года, из которых сорок четыре он служил королю Фелагунду. И когда он лежал мертвый, без единой раны, сраженный лишь возрастом, Эльдарцы в первый раз увидели, как быстро приходит к концу жизнь людей, увидели смерть от усталости, которой они сами не знали. Они были очень опечалены утратой их друзей. Но Беор, во всяком случае, расставался в жизнью добровольно и умер мирно. Эльдарцы очень удивились странной судьбе людей, потому что в их знаниях ничего не говорилось об этом, и такой конец был скрыт от Эльфов.

В те древние дни Эдайн быстро перенял у Эльдара все то искусство и знания, какие могли воспринять, и сыновья их стали мудрее и искуснее и далеко превзошли в этом всех прочих людей, все еще живших к востоку от гор, и не встречавшихся с Эльдарцами, на чьи лица падал когда-то свет Валинора.