Текст книги "Иммунитет (СИ)"

Автор книги: Jana Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Как он оказался в знакомом тихом скверике на задворках своей начальной школы, Гарри и сам не понял.

“Ого, кажется, я круто сэкономил на проезде”, – пронеслось в голове, и он медленно сполз по стволу любимого дуба, в ветвях которого неоднократно прятался от кузена с компанией, и отключился.

В славном городке Стратфорд-на-Эйвоне Филиус Флитвик, двойной шпион гоблинов и магов, едва успел насладиться своей порцией клубничного трайфла на веранде уютной квартиры, предоставленной им с коллегой директором музея «Скрипучий котел» за своевременную, значительную и отнюдь не бесплатную помощь… Он достал из внутреннего кармана блокнот, прочитал что-то и выругался, да так, что ко всему привычный после десяти лет преподавания в Хогвартсе и двойного шпионажа Северус Снейп, ученик и самый близкий друг, едва не поперхнулся кофе.

– Кто? – спросил он, одним движением устранив со стола ароматные коричневые капельки.

– Гринготтс, – так же кратко ответил полугоблин, убирая в карман блокнот. – Пойдем вместе.

Черная бровь вопросительно изогнулась.

– Поттер, – добавил Флитвик, и этого было достаточно. Они давно научились понимать друг друга без лишних слов.

Услышав знакомую фамилию, Снейп подскочил было, но Филиус его успокоил:

– Ничего страшного. Мальчик пришел в банк один, – он сделал особое ударение на последнем слове, – открыл счет, потребовал документы о деятельности опекуна и возобновил работу фамильного поверенного.

Снейп пролил оставшийся кофе себе на колени…

Через несколько минут оба в полной боевой готовности аппарировали почти к самому банку. Флитвик устроился прямо за колонной, набросив на себя дезиллюминационные чары, а Снейп прошел дальше по улице: мало ли… свою дружбу они за двенадцать лет ухитрились не засветить ни перед гоблинами, ни перед директором, и менять положение вещей не собирались.

Их подопечный показался довольно быстро – Снейп едва успел расположиться за удобным столиком в кафе Фортескью, где намеревался подождать учителя и его цель. В Поттере он давно разочаровался: горько, глубоко и безнадежно. Ребенок по уровню развития был величиной даже не нулевой, а отрицательной, но Северус, как дурак, почти целый год надеялся… на что, спрашивается? На то, что тот наконец заинтересуется миром, в который попал, его волшебством или хотя бы собственной семьей? Обозлится и найдет хоть что-то, на что зельевар весь год не уставал ему намекать? Тьфу. Сколько он ни сравнивал его с отцом, сынок-оболтус даже попытки не сделал отыскать про того хоть какую-то толику информации. Пусть всего лишь ради опровержения. А про Лили с ним и вовсе говорить не хотелось.

Безмозглый мальчишка, не интересующийся ничем, кроме квиддича и приключений, вечная заноза, которую он обязался беречь… Бессонные ночи, когда тот шатался за ним по школе, по Запретному лесу, уговоры кентавров, варка противорадикулитной мази для Филча и подкармливание сосисками с валерьяной миссис Норрис… Спрашивается, ради чего? Ради памяти Лили? Кроме пресловутых глаз, по поводу которых Альбус уже проклевал ему все мозги, в мальчишке не было ничего от нее. И видеть в этих глазах только злость и бессмысленность иногда становилось просто выше его сил.

Поначалу немного раздражала внешность: мальчишка был копией Джеймса, но вскоре Снейп понял, что от отца сын взял почти только самое худшее: упертость, зашоренность, агрессивность и тягу к дешевой популярности. Так что, сравнивая Поттера-младшего с его отцом, Снейп еще и льстил ему – каким бы мерзавчиком ни являлся Джеймс, он никогда не был ни лентяем, ни таким вот… долбоклюем. Да и волшебником он был выше среднего уровня, как, впрочем, и сама Лили. В кого же их сын уродился явным слабаком?

Тупой ребенок не стал искать доказательств успехов своих родителей даже в зале наград (а ведь он специально договорился с Филчем об этой отработке!), удовлетворившись кубком по квиддичу. А ведь были награды за учебу, у обоих были! Ох, Лили, хорошо, что ты этого не видишь… Может, ты и воспитала бы из этого что-то приличное, но… Как же горько.

Мордред, да он даже отцу этого ребенка готов посочувствовать, правда, никогда, никому и ни за что об этом не скажет. После двойного шпионажа, после вытаскивания Слизерина буквально из выгребной ямы всеобщей травли, после вечного хождения по краю – между Малфоем и Дамблдором, между Тайным отделом и всеми остальными – после жизни под постоянным колпаком Аврората, после личного знакомства с дементорами (хвала Мерлину, не особенно близкого), это все казалось таким… Детским. Что ж, он поклялся, и теперь сделает все, что от него зависит. Или умрет, да. Такова клятва.

Весть о том, что мальчишка в одиночестве находится в гоблинском банке, напрягла, но Филиус его быстро успокоил, хотя интерес, конечно, остался. Тому Поттеру, которого Северус знал, было совершенно нечего делать в Гринготтсе, не говоря уже о том, чтобы открывать счет или интересоваться документами. А потому он внимательно смотрел на улицу, повернувшись боком к самым изысканным и вкусным десертам и не обращая на них никакого внимания, к большому неудовольствию продавца. И вот мальчишка показался невдалеке. Рассмотреть его было легко: народу в это время на Косой аллее немного.

И это был какой-то другой Поттер… новый, живой… Мальчишка сиял так, что Северус с трудом подавил предательски расползающуюся улыбку и быстро поднялся с места, набрасывая дезиллюминационные чары, чтобы последовать за ним. Раз он тут один, стоит присмотреть и заодно присмотреться, да и учителя надо подстраховать… Он успел сделать пару шагов к выходу, как в него прилетело… десертом. Прямо в левое ухо. А поскольку десерт был большим, то залепило пол-головы.

Когда ледяная сладкая струйка потекла за шиворот, он непроизвольно зашипел и выругался перед тем, как почиститься, проделывая все это на ходу: мелкий охламон каким-то образом уничтожил все стекла и, по идее, уже должен валяться без сознания от слабости… Но Поттер вдруг уставился на него, резко изменился в лице, и… исчез.

Снейп схватился за голову. Это конец. Скорее всего, мальчишку расщепило так, что костей не соберешь. И он ничего не успел сделать. Но почему-то… он сам еще жив. Выходит, что и Поттер жив, а значит, ему, скорее всего, требуется срочная помощь! Снейп мысленно поблагодарил Темного лорда за непростую науку распутывания аппарационного следа и через минуту тоже исчез с улицы. Это осталось незамеченным: чары невидимости он, разумеется, не сбросил.

Оказавшись в какой-то небольшой рощице, он успел увидеть, как треклятый мальчишка медленно сползает на траву, опираясь спиной о ствол Quércus róbur, типичного представителя английской фло… – и вот он уже опускается рядом с бесчувственным телом на колени, накладывая диагностические заклинания одно за другим.

«Нет, все-таки Поттер – счастливчик, – подумал Северус. – Ни единой травмы, только истощение. И это после такого… Нереально. Он просто не может быть так силен! Но… он действительно не доставал палочку, я же видел собственными глазами!»

Рядом присел профессор Чар и быстрым шепотом начал излагать ему цепочку совершенно невероятных событий, произошедших в Гринготтсе сегодня утром после появления там Гарри Поттера. И едва успел сказать о том, что ему велено присмотреться к мальчишке как к будущему ученику, как веки у того дрогнули.

Первым, что увидел Гарри, открыв глаза, было взволнованное лицо… Снейпа. И на простой вроде бы вопрос о том, как он себя чувствует и не болит ли где-нибудь, ответить попросту не смог. Ага, «от радости в зобу дыханье сперло». Точнее, не от радости, а от полного и безоговорочного, аж до костного мозга, офонарения. А потом ему протянули какую-то склянку и велели выпить.

«Ну не-е-ет… Я от гоблинов ушел живым, и от вас… уж как-нибудь», – подумал Гарри, покрываясь холодным потом. Но Снейп сказал, что это укрепляющее, которое в данный момент ему совершенно необходимо. Спокойно сказал. Вежливо. А рядом оказался еще и Флитвик. И всячески подтверждал слова коллеги, даже поклясться предложил. Гарри больно ущипнул себя, однако ничего не изменилось.

«Не будет же он травить меня на глазах у профессора Чар? – пронеслось в голове. – А может, это не Флитвик? Ой, скорее, это не Снейп. Совсем не Снейп, а, наверное, кто-то под обороткой».

В последнем Гарри окончательно уверился, как только Снейп отхлебнул немного из собственной склянки и тут же протянул ему. Поди, не отрава, ага…

Голова работала еще плохо, так что он даже не подумал о том, что если это злоумышленник, то антидот мог бы принять заблаговременно. Это в любом случае не Снейп. Тот просто не способен называть его по имени и беспокоиться о его здоровье! Гарри выпил содержимое флакона и попробовал привстать. Снейп – то есть тот, кто непонятно зачем косил под Снейпа, – помог ему подняться, довел до лавки и усадил. Что же все-таки происходит?

Об этом его как раз и начал по-гоблински подробно просвещать профессор Флитвик. А Гарри все думал, что же профессор тут делает-то? И откуда они взялись? И кто маскируется под профессора Снейпа, а главное, зачем? Он попытался было задать эти важные и совершенно животрепещущие вопросы, но… Флитвик вел себя, как настоящий чистокровный гоблин. Ни да, ни нет, никаких определенностей. Он что, тоже собирается что-то с него поиметь? А если это гоблины из банка под обороткой?! Кажется, сегодня у него передоз гоблинс-с-ства…

Гарри с удивлением уставился на две сизые струйки дыма напротив своего лица, а живот скрутило от дикой изжоги. Он хотел было что-то сказать, но получилось лишь странно рыгнуть, и изо рта плевком почти в лицо Флитвику вылетело… пламя. Оно жгло, и было больно, больно, больно…

В первый момент Снейп даже не знал, за что хвататься… Зато уже в следующую секунду от его Агуаменти все присутствующие промокли насквозь, кроме него самого, конечно. Филиус быстро пришел в себя и наложил на Поттера обезболивающее заклинание. Зеленые глазищи (помилуйте, да что там похожего-то на Эванс?) смотрели на них сквозь слезы, но едва мальчишка попытался издать звук, как Северус бросил в него Силенцио. А потом бесцеремонно раскрыл ему рот, заведя пальцы между челюстями, что-то произнес, ткнув палочкой, и пожар внутри наконец прекратился. Гарри благодарно моргнул, решив, что это либо мадам Помфри, либо… действительно настоящий Снейп, и уплыл в спасительное забытье.

– Ожог горла, ожог слизистой рта, ожог передней части пищевода и верха желудка…

– Мальчик имеет аниформу дракона! Северус, вы представляете, что это?!

– Конечно. Полностью сгорели голосовые связки, подпалена зубная эмаль. Язык каким-то чудом остался почти не поврежденным. А, нет, увы, подержите-ка вот тут…

– Это невероятно!..

– Да, я еще не патентовал это зелье…

– Я про Поттера!

– Я тоже удивлен.

– Подождите, кажется, он наконец приходит в себя.

– Естественно, зелье рассчитано не более, чем на час. За это время он хотя бы перестанет испытывать острую боль.

Гарри пошевелился, и… испытал. Не острую, но ему вполне хватило. А если учесть, что это было в сочетании с обеспокоенным лицом Снейпа… Отказываться от новой порции зелья он даже не думал.

– Молодец, – похлопал его по плечу Снейп. Гарри очень хотелось втянуть побольше воздуха и помотать головой, но было больно, и он в молчаливом охренении уставился на зельевара.

– Завтра утром с вами все будет в порядке, я гарантирую.

Снейп. Его. Успокаивает? А-а-а… Ой.

– Для восстановления связок будете принимать вот это… Дома, я надеюсь. Будете?

Гарри осторожно кивнул. И снова выпал в осадок от бархатного:

– Вот и хорошо, Гарри.

Вот ведь… Он открыл было рот… и пискнул бы, да… нечем.

Он сморщился от боли и тут же получил небольшую отменно ядовитую отповедь в типично снейповском стиле.

«Так он настоящий или нет, в конце концов?» – подумал Гарри и потянулся рукой к сидящему возле него профессору. Вот он коснулся пальцами его чуть шероховатой щеки…

– Нет, я не сон, хотя, наверное, мог бы претендовать на один из ваших кошмаров, Поттер… – Снейп убрал его руку от своего лица, но продолжал держать за пальцы.

И тут Гарри как водой окатило: его же ждут дома, на Тисовой! Что сделает дядя Вернон, если он не вернется? А тетя Петунья? Сколько сейчас времени? Он ведь, наверное, уже давно опоздал… Он прикусил губу. Плевать на то, кто тут настоящий, он должен сообщить о себе…

Снейп почувствовал, как мальчишка судорожно сжал его руку и попытался приподняться. По лицу видно было, что он очень взволнован. Та-ак. Придется поиграть в угадайку. Впрочем, не так это и сложно.

– Вы боитесь, что вас потеряют, Поттер?

Кивок. Удивленно-благодарные глазищи.

– Ваши родственники смогут принять почту у совы?

Гарри заморгал и замялся. Теперь, наверное, да… Особенно если его нет уже долго. Кивнул.

– Сейчас половина шестого.

Мальчишка с признательностью посмотрел на него, видимо, почувствовав облегчение, и дважды кивнул.

Флитвик протянул ему бумагу с карандашом, Снейп трансфигурировал кусок одеяла в жесткую подставку, и Гарри начал быстро писать записку Дурслям.

Северус смотрел и удивлялся. У этого Поттера даже почерк изменился. Да и вел себя мальчишка на удивление адекватно, а уж то, как он стоически терпел адскую боль, тем более внушало уважение. Ожог слизистых, да еще какой… куда до такого Круциатусу. Северус знал. Он, будучи сумасшедшим экспериментатором еще с детских лет, вообще многое знал. Именно после такого ожога, правда, чуть в меньшем масштабе, а то бы просто не выжил: один ведь остался в лаборатории – он заново учился говорить…

Гарри отдал ему не сложенный листок… Северуса это поразило. Мальчик так ему доверяет?! После всего, что он, мысленно скрипя зубами, творил с ним, будучи под действием директорского «подарочка»? Он демонстративно не стал читать, запечатал послание, еще раз взглянув на адрес, проговорил его вслух и передал сове. Бесшумный взмах крыльев, и… перед Гарри, с интересом рассматривающим затвердевший кусок одеяла (совсем как его первая «скорлупа»!), появляется новый листок бумаги.

«Где я?» – строчит карандаш.

– У меня в гостях.

«Это?..»

– Вас интересует мой адрес? Вы мне благодарственные письма писать собрались?

Все-таки Снейп. Настоящий. Гарри улыбнулся, у него уже немного получалось.

– Пообщайтесь с профессором Флитвиком, мне нужно еще кое-что приготовить.

Гарри проводил глазами черный силуэт и повернулся к профессору Чар.

«Вы друзья?» – выводит карандаш.

Флитвик утвердительно кивает:

– Давно.

«А тут он такой же немногословный, как Снейп», – подумал Гарри.

«Что со мной случилось?»

– Вы попытались использовать драконье пламяизвержение, не меняя форму. Ведь ваша аниформа – дракон, верно?

Теперь уже пришла очередь Гарри кивать.

«Вы никому не скажете? Пожалуйста!!!» – карандаш едва не прорывает бумагу восклицательными знаками.

Флитвик делает успокаивающий жест.

– Нам незачем рассказывать это кому-либо, Гарри. И мы можем поклясться, если хотите.

Гарри вздохнул. Дышать становилось все менее больно.

«Это настоящий Сне профессор Снейп?»

– Конечно. Почему ты сомневаешься?

Гарри криво ухмыльнулся и нацарапал:

«Профессор никогда… – и вдруг задумался, но продолжил: – Профессор меня терпеть не может. Я думал, это кто-то под обороткой. Только не мог понять, зачем кому-то меня пугать?»

– Тебя пугает профессор Снейп?

«Ну да, и злит тоже».

– Работа у него такая… Ты не устал?

Гарри прислушался к себе и снова заработал карандашом.

«Немного. Но я хотел бы дождаться сову».

– Надеешься получить ответ от родственников?

Он кивнул.

– Хочешь пить?

Еще кивок.

– Не против, если я тебя немного продиагностирую?

Гарри осторожно покачал головой, после чего Флитвик долго водил над ним палочкой и еще какой-то странной подвеской, которая иногда меняла цвет камня – от бледно-желтого до темно-золотого. На вопросительный взгляд ему ответили:

– Все хорошо. Все даже удивительно как хорошо…

А потом прилетела сова с запиской от Дурслей, и Гарри, наконец, разрешил себе уснуть…

– Проклятий на нем нет, вообще никаких, – отчитывался Флитвик перед другом, пока тот скрупулезно отмерял какие-то капли в мензурку. – Не знаю, что произошло, но больше его магию ничто не блокирует, и его силы значительно возросли… Я думаю, раза в три минимум. Но это еще надо будет проверить.

Северус утвердительно хмыкнул, по капле вводя в получившуюся смесь бледно-малиновый раствор.

– Мальчик начал думать. Как это прекрасно, и какой отличный результат. Невыносимо жаль портить такие мозги Обливиэйтом. Надеюсь, ты сваришь еще одно зелье, оно действует намного мягче…

– Уже в процессе, – Снейп кивнул на стоящий чуть поодаль котел. – Настаиваться, правда, будет до утра. Наш пациент получит это прямо перед отправкой домой. И… Филиус, я бы не хотел светиться.

– Конечно, я отведу его сам. Легенду сейчас составим.

– Он спит?

– Пока нет, я дал ему журнал по зельеварению.

Снейп расхохотался:

– Думаете, он будет его читать?! Хотя… – он осекся, – я теперь даже и не знаю, что нам ожидать от этого Гарри Поттера. Но… Филиус, мне данный вариант, кажется, больше по душе. Надо подумать о защите…

====== 13. С добрым утром... ======

– Э-э-э… доброе утро, – хрипло-ломким голосом поздоровалось лохматое тощее чудовище в черных потрепанных джинсах и слегка растянутой футболке с рисунком постера фильма «Группа „Коммитментс“». С волос еще капало: душ Гарри нашел почти сразу.

– Утро, Поттер, – Снейп, с собранными в хвост волосами, одетый в мягкий темно-серый домашний костюм, повернулся от навороченной черной плиты, и мальчик в очередной раз потерял дар речи. Ему кивком указали на стол, и Гарри осторожно устроился на удобном стуле рядом с профессором Чар, укутанным в пушистый зелено-голубой полосатый халат. Тот радостно его поприветствовал и тут же начал обследовать своей палочкой и той же самой подвеской, что и вчера.

– Как я рад, что все обошлось, Гарри, вы настоящий счастливчик! Расскажите, как же все случилось, что вы чувствовали, когда переместились? О чем вы думали перед аппарацией? А когда у вас вырвалось пламя? Если, конечно, вам не тяжело говорить…

Гарри помотал головой и принялся за рассказ, периодически прерываемый уточняющими вопросами профессора.

Он чувствовал себя, как во сне. Он едва ли не по-приятельски болтал с профессором Чар и деканом самого умного факультета, сидя на кухне в доме самого Ужаса Подземелий, который – о, Мерлин и Моргана! – готовил им завтрак! А вчера… Гарри даже зажмурился. Он поджег одного, вмазал мороженым другому… А они его вылечили и… кажется, искренне за него беспокоились. «Господи, твоя власть!» – вспомнил он слова тети Петуньи, увидевшей втрое увеличившиеся розы на заднем дворе. У него сейчас, наверное, лицо такое же, как тогда у нее… А что, если он расскажет об этом происшествии, тем более, самое главное, про дракона они и так уже знают? Гарри улыбнулся, представляя, как повеселит преподавателей своей историей, и наконец обрел внутреннее равновесие. Вот только… прилично ли будет начать рассказ прямо за столом? Он перевел взгляд с улыбки Флитвика на прямую спину Снейпа. Пожалуй, лучше отложить.

Через минуту перед ними стояло блюдо с дымящимися гренками, масло, яблочный джем и совершенно потрясающий омлет с зеленью. Гарри схватил было вилку, но поймал немного укоризненный взгляд Флитвика: хозяин еще не сел за стол. Значит, все, что он вспомнил после пробуждения, произошло на самом деле. Но это было… это была какая-то совсем другая жизнь. Впрочем, нельзя сказать, что она ему не нравилась. А неожиданное расположение к нему самого злобного, да что там, просто кошмарного профессора, хорошо было бы использовать, пока чего не случилось. Он пожалел, что заветные тетрадки не при нем – вот бы сейчас обсудить… да хотя бы стрельбу теми же шариками с зельем.

В это время профессор наклонился, из духовки плавно вылетел противень с булочками-сконами, и по кухне поплыл дивный аромат свежей выпечки… Гарри вытаращил глаза и гулко сглотнул. Флитвик рассмеялся:

– Неужели вы думали, что гениальный зельевар может быть неспособен к кулинарии?

Насчет гениальности Гарри был не совсем в курсе (разве только вчерашний журнал мог подвигнуть его к некоторым выводам), но раз говорят…

Покрасневший мальчик не нашел ничего лучшего, как потупить взгляд и пробубнить:

– Просто есть очень хочется…

– Ну-ну, – коснулся его руки Флитвик. – Так приступайте. Все уже за столом.

Уже уткнувшийся в газету Снейп сидел, откинувшись на спинку стула, и с удовольствием похрустывал булочкой собственного изготовления. Гарри решился и цапнул сразу два скона.

– Ум-м-м… – он едва успел проглотить, как неожиданно у него вырвалось: – А меня научите?

Снейп поперхнулся, шмыгнул своим выдающимся носом (Гарри успел подумать, что для профессии зельевара это несомненно ценный инструмент) и вынырнул из-за газетного листа.

– Если вы будете вести себя, как на зельеварении…

– Я никогда не буду вести себя так, как раньше! – горячо заверил его Гарри.

– А вот этот вопрос нам с вами необходимо обсудить, как только закончим завтрак, – и Снейп снова исчез за газетой.

Вот умеет же он… У Гарри даже мысли о еде временно улетучились, а в животе что-то подозрительно сжалось.

Выручил его профессор Флитвик рассказом о том, как он увидел Гарри, выходящим из Гринготтса в полном одиночестве, как удивился и решил на всякий случай проводить его хотя бы до нужного транспорта, как заметил, что творилось в кондитерской Фортескью… Ну, и обо всем, что было после, конечно.

Гарри с удивлением открыл для себя массу новой информации об аппарации и об опасностях, которыми она грозит неосторожным новичкам. Он и сам поделился соображениями по поводу того, почему его вынесло к тому дубу – долгие годы именно он олицетворял для мальчика самое безопасное место. Оказывается, именно то, что этот «якорь» был единственным, и спасло его от расщепления. Да уж, теперь, после всего рассказанного профессором, он, пожалуй, воздержится от дальнейших экспериментов.

После завтрака Гарри изумил обоих магов, ринувшись было убирать посуду, и остановился только тогда, когда услышал покашливание Флитвика у себя за спиной. Он повернулся и едва не выпустил гору тарелок, увидев саркастично изогнутую бровь Снейпа.

– Рефлекс! – брякнул Гарри, глядя зельевару прямо в глаза.

– Легилиментам в глаза смотреть не стоит, – вздохнул тот, но удивления скрыть не мог. – Впрочем, пока как хотите…

А затем посуда из рук Гарри поднялась в воздух и, уже очищенная, плавно полетела по местам.

«Я тоже так хочу!» – мысленно произнес он, не отрывая взгляда от черных глаз профессора.

Снейп вздохнул:

– Да научу я вас, научу. Или, думаю, лучше профессор Флитвик – это он у нас Мастер Чар. – Он повернулся к полугоблину и спросил: – Считаете, стоит продолжить наш прошлогодний эксперимент?

Тот радостно закивал.

Что за прошлогодний эксперимент? С кем? С ним?! Гарри насторожился и совсем забыл сказать, что он, кажется, научился защищать свой разум. А потом на него свалилась куча информации… Он понял, что профессора действительно давно дружны, так слаженно они ему рассказывали и даже показывали – в кабинете Снейпа обнаружился небольшой думосбор.

Принцип действия этого прибора мальчику, к его радости, тут же наглядно объяснили. И Гарри выпала редкая возможность посмотреть на себя со стороны – в воспоминаниях обоих профессоров, конечно. Вынырнул он с совершенно кислой миной. Нет, он и раньше уже предполагал, что представлял собой первые два года в школе, но быть таким тупорылым…

– Не понравилось?

Гарри сморщился, словно лимон откусил.

– Теперь вы представляете, какого поведения от вас ждут… э-э… окружающие? То, как вы изменились сейчас, боюсь, кое-кому не понравится.

– Директору?

– Почему вы так решили?

«Какой Флитвик все-таки гоблин, опять вопросом на вопрос…» – почему-то Гарри это немного раздражало.

– Да. И, может быть, не только ему.

«Снейп. Коротко, ясно, самая суть, но так, что легче ни фига не стало, – продолжил мысль Гарри. – Кто там еще есть по мою душу?»

– Что им всем от меня надо? – Гарри едва не взвился. А потом совсем разозлился, осознав, что ему навряд ли понравятся ответы на любой из его вопросов к директору.

– Тш-тш-тш… – Флитвик погладил его по плечу. – У профессора Снейпа запас ингредиентов ограничен. Чувствуете, уже дымком попахивает?

– Да, Поттер, не хотелось бы снова вас лечить. Или вам понравилось?

– Не-не-не, – Гарри в ужасе замотал головой и закашлялся, чувствуя, как медленно отступает изжога, – я уже успокоился. Это… спасибо. Очень просто, оказывается. Водички бы... спасибо.

– Да? Тогда и впредь держите себя в руках. По крайней мере, пока не научитесь полностью владеть своей безусловно выдающейся аниформой и ее отдельными функциями.

– А… – Гарри снова выдохнул: перед ним забрезжила такая шикарная возможность, – что, так тоже можно, по отдельности?

– Изрыгать огонь без вреда для себя? Этот вопрос еще никто не изучал, знаете ли, аниформа дракон у вас первая в мире магов и боюсь, что единственная. Хотя...

– Гарри, если вы не против, я бы поработал над этой вашей замечательной способностью. Мне кажется, можно попробовать кое-какие чары, чтобы сохранить ваши внутренние органы от пламени. А может, и зелья такие существуют, а? – Флитвик повернулся к Снейпу, а потом неожиданно бросил Гарри: – Пойдете ко мне в ученики?

– А это как? – Гарри почему-то посмотрел на Северуса. В другой раз он бы согласился, даже не думая, но не после почти целого дня общения с гоблинами. Все-таки в профессоре некоторые их черты были слишком явственны. – А у вас какая форма?

– Я не против помочь, – Снейп намеренно проигнорировал вопрос об ученичестве, – даже мысли есть насчет зелья каменной кожи, но испытывать это на вас… увольте. Сначала на иных живых объектах. Но есть одно «но»: я не Мастер Трансфигурации, увы. И даже не анимаг.

– Вы не?.. А…

– Я тоже, смею вас разочаровать.

– И не пробовали? – удивился Гарри.

– Были другие дела, – безразлично процедил Снейп.

Гарри поспешно сжал расплывающиеся в улыбке губы. Ну да. Он бы тоже ни за что не признался. Но как так может быть, что деканы, и вдруг чего-то не могут? Это ведь не трудно. Только страшно иногда. Но это же еще так весело! И он-таки рассказал профессорам о найденном им «золотом дне»… И не зря. Зрелище того определенно стоило. Просто ой, как стоило! Здорово, что он научился так хорошо рассказывать.

Одно только зрелище, как декан Когтеврана заходится от смеха, а потом вытирает слезы, чего стоило. А уж когда Снейпа начал разбирать смех, и он изо всех сил терпел, раздувая щеки, а потом не выдержал и ка-ак прыснул… Хохочущий Снейп! Гарри такого не забудет! Кто бы мог подумать, что его школьные учителя могут быть такими… нормальными. И тут он подумал: что же будет в школе? Они ведь… засыплются! Вся радость моментально улетучилась.

И он снова встретился глазами со Снейпом. Тот мгновенно сделал серьезное лицо и кивнул. Значит, что-то будет…

Точно, ему предложили выбор – Обливиэйт или блокирующее воспоминания зелье. Ему предоставили флакон для воспоминаний – чтобы он мог их вернуть себе, как только научится полностью блокировать разум. Точно, он же им не сказал!

– Я могу! – гордо заявил он и тут же получил:

– Легилименс!

И почувствовал, как Снейп хозяйничает у него в голове. Забавно и немного щекотно, словно мурашки бегают.

Впрочем, вскоре тот вынырнул и посмотрел на Гарри уважительно, как никогда прежде.

– Браво, Поттер. Вы молодец. Так упорядочить свой мозг по плечу далеко не каждому взрослому. А незнание, ваш пытливый ум и чтение «не до конца» – весьма опасная смесь, хотя… – он вздохнул, – весьма перспективная, надо отдать вам должное.

– Вы… меня правда хвалите? Круто…

– Но закрыться вы не смогли.

– Я и не пробовал, сэр. Давайте снова!

– Учтите, вас никто не будет предупреждать о намерении влезть в ваш мозг. Кстати, это подсудное дело. Если, конечно, вы сможете представить суду доказательства вмешательства в свой разум.

– Как это сделать??? Вы расскажете? – Гарри округлил глаза, вспомнив свои тетради и кучу вопросов в них. Конечно, это было вмешательство! Вот гады, он же еще совсем маленьким был… Да Снейп просто кладезь ценной информации!!! Кто там говорил, что он кошмарный и надо держаться от него подальше? Разговор со Снейпом? Дайте два! Нет, двадцать два! Вот к кому бы пойти со всеми вопросами… только вот согласится ли он?

Снейп смотрел на сменяющие друг друга эмоции на лице мальчика и понимал: вот оно, их самое слабое место. Его личный капкан. Потому что стирать это все, пусть даже частично и филигранно, как он умеет, все равно что утратить бОльшую часть новой личности мальчишки. И он... против.

«Филиус, учитель и друг… боюсь, я не выполню того, что мы планировали. Найдем ли мы выход сообща, или мне придется впервые выступить против тебя? И что делать-то: Поттер выдаст все одним только выражением лица, когда в Большом зале просто посмотрит в мою сторону. Директору останется только посмотреть его память – и все. Нам конец, причем всем троим».

– Неужели вы столь наивны, мистер Поттер, что полагаете, будто после вмешательства в ваш разум тот, кто умеет это делать, оставит вам хоть малейшую возможность рассказать об этом? Да вы и не вспомните, что с вами было. А несколько Обливиэйтов, или же один более продолжительный и вовсе сотрут вашу личность.

«Ого, как все серьезно, тем более надо тренироваться, – решил Гарри. – Теперь-то он с радостью выпустит на того, кто решит побродить в его мозгах, и Чужого, и Хищника, и Зубастиков…»

– Давайте попробуем еще… Только вы осторожнее, профессор, хорошо?

Снейп нахмурился: чего ждать от этого Поттера, было непонятно, но…

– Легилименс!..

…Он несся такими скачками, о каких никогда и не помыслил бы, не встреться ему на пути чудовище, порожденное, по всей видимости, горячечным бредом этого мальчишки. А вот рядом появилось еще одно, с длинным вытянутым черепом… А он-то подумал, что хуже не бывает. Насекомое? И они оба гнали его прямо на… от ТАКОГО клоуна точно не приходилось ждать ничего хорошего. Задыхаясь, Снейп успел прервать контакт и выпасть в реальность.

– Профессор, вы как? – искреннее беспокойство Флитвика его не удивило, но Поттер?

– Отлично, Гарри. Де… пятьдесят баллов Гриффиндору, – Снейп удивительно быстро пришел в себя и с удовольствием смотрел, как шокированный мальчишка молча, словно рыба, разевает рот, не находя слов, а потом расплывается в совершенно обезоруживающей улыбке.

– Правда? Тогда, может, и не придется мне ничего… забывать?

– Поттер, совсем недавно вы вполне неплохо строили даже сложносочиненные предложения, в чем же дело теперь?