Текст книги "Нектар любви"

Автор книги: Изобел Чейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Изобель Чейс
Нектар любви

Глава 1

В туристическом агентстве, где я работала, царила полная неразбериха. Ошибки в нашем деле почти неизбежны, в меньшей степени это касается готовых туров, но когда речь заходит об индивидуальных путешествиях, особенно если приходится пересаживаться с самолета одной авиакомпании на самолет другой, то потери во времени почти неизбежны.

– Мне очень жаль, сэр, – говорил мистер Каллаген разгневанному клиенту, который и был виновником настоящего скандала. – Я действительно не могу понять, как так случилось.

– Наверное, это случилось потому, что у вас в штате одни неквалифицированные недоумки, – язвительно предположил клиент.

Мистер Каллаген смущенно поерзал на месте.

– Вы помните, кто вас обслуживал, сэр? – заискивающе спросил он.

– И очень отчетливо, – сухо ответил клиент.

У меня тут же пересохло во рту, как только я услышала его голос; он был мне подозрительно знаком. Я подняла голову от листка с расчетами, и мои худшие опасения подтвердились. Некоторые клиенты надолго застревают у тебя в памяти, хотя они уже давно уехали и находятся на другой половине земного шара. Мистер Даниэль Хендрикс оказался как раз таким клиентом, но только он вовсе не уехал, а стоял собственной персоной перед стойкой.

– Может, вы сможете описать его? – услужливо предложил мистер Каллаген.

Я вскочила на ноги, осознавая, что меня описать очень просто. Мало того, что я была единственной девушкой в этой конторе, но и сама по себе я сразу выделялась из всех; я была настолько высокой, что наиболее деликатные отзывались обо мне как о «величавой», а не очень – восклицали: «О боже, ну ты и каланча!» Хотя надо сказать, что в наследство от моей матери мне досталась довольно приятная внешность. Ничего особенного, вы понимаете, просто кожа гладкая, как шелк, и довольно красивые волосы, за которыми я никак особенно не ухаживаю и которые завиваются в кудряшки при каждом дожде, хотя трудно определенно сказать, какого они цвета.

– Может, я могу вам помочь, мистер Хендрикс? – осторожно спросила я.

Его глаза так и вспыхнули, едва он заметил меня. Это был очень смуглый мужчина, его глаза были почти черными, и у него был крупный подбородок, выдававший в нем натуру сильную.

– Думаю, уже слишком поздно полагаться на это. – Он сердито посмотрел на меня. – По вашей вине я опоздал на самолет, чтобы лететь домой, и я хочу узнать, что вы теперь собираетесь с этим делать.

Мистер Каллаген уныло маячил за моей спиной.

– Очень важный клиент, – прошептал он. – Это просто трагедия, что такое случилось в вашу последнюю неделю, Камилла.

– Очень неприятно! – пробормотала я сквозь зубы. Я никогда не могла понять, отчего ошибки становятся более непоправимыми, если они случаются в твою последнюю неделю на работе, а не в первую.

– Это более чем неприятно, это непростительно, – вставил мистер Хендрикс, который слышал каждое слово.

– Но нашей вины здесь нет, – храбро возразила я. – Ведь я предупреждала вас, что времени остается в обрез. У вас оставалось меньше чем полчаса, чтобы успеть пересесть с самолета из Мюнхена в самолет на Тринидад. Мюнхенский самолет задержался, и поэтому вы не успели на пересадку. Мне очень жаль, сэр, что так произошло, но не мы управляем самолетами!

Он явно не привык, чтобы ему возражали. Сначала он здорово рассердился, но затем неохотно улыбнулся.

– Что вы собираетесь делать в этой связи? – спросил он гораздо более спокойным тоном.

Я кусала губы. Мой собственный билет на Тринидад лежал в сумочке, но я должна была лететь через четыре дня и не представляла, чем бы мог заниматься мистер Хендрикс в Лондоне все это время.

– Постараюсь сделать все, чтобы достать вам билет на следующий рейс. – Я отважно посмотрела ему прямо в глаза. – Вы подождете, пока я буду звонить?

Он быстро кивнул. Я вернулась на свое место и стала обзванивать все знакомые авиакомпании, почти не надеясь, что у них окажутся свободные места. Так и получилось: осталось одно-единственное свободное место на тот же, что и у меня, рейс, и я зарезервировала его с чувством обреченности. Мне не хотелось, чтобы хоть что-то напоминало мне о той жизни, которую я оставляю в прошлом, как во время волшебного путешествия на Тринидад, так и в моей совершенно новой жизни, которую я предвкушала.

Когда я вернулась к стойке, мистер Каллаген деловито снабжал клиента местными сплетнями.

– Это наша мисс Айронсайд, – елейно нашептывал он. – Она покидает нас в конце этой недели. Получила целое состояние, выиграв в лотерею.

Для меня это было целое состояние, но, говоря объективно, можно было назвать это неплохой суммой и покончить с этим. Мне все еще казалось невероятным, что из всех людей, живущих в Соединенном Королевстве, Эрни выбрал именно мой билет, на который и выпал еженедельный выигрыш в размере двадцати пяти тысяч фунтов. Почему я? Сначала я не могла в это поверить, затем я подумала, что произошла ошибка, так как я не питала никаких ложных надежд на этот счет; но в конце концов пришло подтверждение выигрыша, а затем и сам чек, тогда я не без труда, поскольку в жизни у меня не было такой суммы, внесла эти деньги на свой скудный банковский счет.

– Я могу зарезервировать для вас место на рейс, вылетающий только через четыре дня, сэр…

– Четыре дня! Где, черт побери, вы считаете, я должен провести все это время?

Хоть убейте меня, но я с трудом выносила его высокомерную, слегка сардоническую усмешку.

– В гостинице? – предположила я.

Ему тоже не понравилось, что над ним насмехаются.

– Думаю, что так, – едко заявил он. – Вас можно поздравить, юная леди, с вашим выигрышем. Что вы собираетесь делать теперь, когда так неожиданно разбогатели?

Я колебалась. Если бы это был кто-то другой, я бы огрызнулась, что это не его дело, но что-то настораживало меня в выражении его темных глаз, поэтому я всего лишь неловко сказала:

– Честно говоря, я тоже собираюсь в Тринидад. Там живет мой дядя, и я подумала, что было бы неплохо навестить его и моих кузенов.

– Я думаю, вам будут рады, если вы не забудете прихватить свои деньги, – злобно прокомментировал он.

– Что, черт побери, вы имеете в виду? – требовательно осведомилась я.

– Мне показалось, что ваша фамилия Айронсайд, – сухо заметил он.

– Да.

– Значит, я знаю вашего дядю, – сообщил он, с задумчивым видом достал бумажник и вытащил из него визитную карточку цвета слоновой кости. – Моя карточка. – Он бросил визитку на стойку передо мной. – Воспользуйтесь ею, если понадобится, хорошо? Я не могу позволить вам пускаться в неизведанное без единого убежища на случай необходимости…

– Мне кажется, что мой дядя в состоянии предоставить мне защиту, если таковая потребуется, – напыщенно заявила я.

Я отказалась взять карточку, хотя и сгорала от любопытства, что там написано. Мои знакомые не имели визитных карточек, и мне было ужасно интересно, чем таким занимается этот мужчина, что ему приходится летать вокруг всей Европы с такой скоростью и за такие деньги.

– Я бы не стал полагаться на вашего дядю, – протянул он, – или на кого-нибудь из этой беспутной семейки. Держите ваши деньги в банке, моя дорогая, а то они очень скоро окажутся в их карманах – и, что бы вы ни делали, не позволяйте, чтобы их семейное обаяние заставило вас выйти замуж…

Уже совершенно рассердившись, я окинула его яростным взглядом.

– Вряд ли я выйду замуж за своего дядю! – огрызнулась я.

Его наша беседа явно забавляла.

– Я имел в виду скорее его сыновей, – улыбнулся он, забрал свой билет, который я приготовила для него, и аккуратно спрятал его в свой необъятный бумажник.

– Что ж, до свидания, мисс Айронсайд, и удачи вам.

После его ухода я заскучала. Мистер Каллаген бросал на меня долгие, заинтересованные взгляды из-за своего стола на другом конце комнаты. Это был чрезвычайно слезливый мужчина средних лет, который никак не мог набраться храбрости и жениться или сделать еще что-нибудь, что могло прервать ровное течение его дней.

– Вы в курсе, что забронировали ему место на тот же рейс, каким вы летите сами? – наконец поинтересовался он.

– На другие рейсы мест не было, – возразила я деловым тоном.

– Забавно, что он знает вашу семью. Мне кажется, вы ему понравились, Камилла. Он неплохая добыча, вы так не считаете?

– Едва ли, – запривередничала я. – Не думаю, что он вхож в дом моего дядюшки. Он похож на игрока или на плейбоя-космополита…

– Мы бы знали его имя, если бы он принадлежал к сливкам общества, – живо возразил мистер Каллаген.

– Я бы не знала! – сухо отрезала я.

– Знаете, Камилла, деньги все-таки меняют людей. Вы в курсе, что вы уже изменились? Я помню, как вы радовались, когда получили здесь работу…

– Я и сейчас рада! – запротестовала я. – В целом мне нравилось здесь работать. Я буду скучать.

– Скучать по бюро путешествий! Не смешите меня!

– Нет, правда, – заверила я его. – Мне нравилось здесь работать!

– Значит, вам легко угодить, – ревниво заметил он. – Вы везде будете счастливы, Камилла, попомните мои слова!

– Возможно, – согласилась я, подумав о Тринидаде и о песчаных пляжах, и о великолепных фруктах, которые уже, наверное, поспели.

– Вы знаете что-нибудь о сахаре? – осведомилась я.

– А что? – осторожно спросил мистер Каллаген.

Я откинула назад голову и засмеялась. Это звучало так грандиозно, что мне пришлось одернуть себя, чтобы немного успокоиться и с благоговением и гордостью сообщить ему:

– Потому что так получилось, что моя семья занимается сахаром.

– Я ничего не знаю, – раздраженно сказал он. – Не больше, чем вы!

– Это так, – радостно согласилась я. – Но я узнаю! Рано или поздно я все узнаю про это. Только представьте…

– Только представьте, что вам предстоят еще два дня работы в этом офисе, мисс Айронсайд, так что лучше займитесь работой!

Я вздохнула, но признала справедливость его слов. Если я не закончу резервировать до того, как уйду, то эта работа достанется ему на следующей неделе. Я взяла себя в руки и начала изучать замысловатое расписание отъезда моих клиентов. Мне нравилась эта работа, и я отлично справилась с ней. Время до конца рабочего дня пролетело незаметно, и вот мы уже убирали свои бумаги и надевали пальто, готовясь уйти.

– Увидимся утром, Камилла, – сказал мистер Каллаген, запирая за нами дверь, как он обычно делал каждый вечер.

Я почувствовала, что мои глаза наполнились неожиданными слезами.

– Вам придется это повторить еще только один раз, – уныло констатировала я.

– Мне будет кому говорить это и без вас, – жизнерадостно напомнил он и растворился в темноте, как и всегда.

Я еще долго стояла и смотрела ему вслед, чувствуя непередаваемую грусть, а потом и сама пошла домой, где я могла спокойно мечтать о Тринидаде и о ярких солнечных днях, которые мне предстоят.

В Лондоне моросило. Был обещан снег, но с наступлением января не очень-то похолодало. На мне было новое пальто с шикарным меховым воротником. Оно было совершенно потрясающим – густо-вишневого цвета, а подкладка – из яркого шелка, отливающего серебром. Я чувствовала себя чрезвычайно элегантной. На самом деле я, вероятно, была похожа на воспаленный палец, учитывая цвет пальто, мой рост и все остальное; но я совершенно не задумывалась об этом, ожидая, когда объявят мой рейс. Я даже совершенно забыла о мистере Даниэле Хендриксе.

Он выглядел недовольным, когда мы все собрались, чтобы садиться в автобус, который должен был отвезти нас с Кромвель-роуд до Лондонского аэропорта. Было уже слишком поздно, но я пожалела, что не надела что-нибудь более скромное и незаметное, так как я не очень хотела слушать его болтовню всю дорогу до Порт-оф-Спейн. Я боялась, что у него может возникнуть мысль опекать меня в течение долгого пути или же, что еще хуже, он снова начнет предупреждать меня о моих невыносимых родственниках, живущих в Тринидаде.

Как я выяснила, изучив все же его визитную карточку, он занимался гостиничным бизнесом, а также экспортом и импортом различных товаров для Тринидада и Тобаго. Единственное, на что я надеялась, это на то, что он не экспортировал сахар. Так как Айронсайды вряд ли бы выиграли от подобного сотрудничества.

– Ну-с, мисс Айронсайд? – Его голос звучал так же неприветливо, как и голос из громкоговорителя, объявляющий, к какому выходу будет подан наш автобус.

– Ну-с, мистер Хендрикс? – с тем же выражением произнесла я.

– Я подумал, как чудесно вы оживляете этот зимний день. – Он улыбнулся. – Вы выглядите по-настоящему празднично!

– Я так и чувствую себя! – жизнерадостно ответила я.

– Вы имеете в виду, что все еще не сожалеете о том, что собираетесь встретиться со своими родственниками в Тринидаде? – мрачно поинтересовался он. – А как же ваша семья здесь, в Англии? Вам не жаль покидать ее?

Я легко сбежала по ступенькам и оглянулась, чтобы посмотреть на него.

– Это не ваше дело, – свирепо напомнила ему я, – но так случилось, что у меня нет семьи в Лондоне. Мои родители умерли несколько лет назад, и у меня нет ни братьев, ни сестер. Удовлетворены?

– Мне действительно очень жаль, – сказал он, поскучнев.

– Отлично! – дерзко бросила я и забралась в автобус.

Я села как можно дальше от него, но меня раздражало то, что я по-прежнему не могла забыть о его присутствии.

Мелкий дождь превратился в дождь со снегом, когда нас провожали из автобуса до «Боинга-707», который должен был доставить нас в Тринидад. Видимость ограничивалась несколькими ярдами вокруг самолета, так что стюардесса, которая стояла на верху трапа, была явно озабочена вопросом, сможем ли мы вообще взлететь.

До этого я летала только один раз, да и то в Дублин, что заняло всего один час, так что я была взволнована одной только мыслью, что впервые лечу за границу. Я подумала, что поступила довольно умно, заняв место около одного из иллюминаторов, так что могла теперь рассматривать зимний пейзаж. Дождь со снегом не прекращался, темно-серое небо тяжело нависало над аэропортом, грозя обрушиться снежной бурей в любой момент.

Я так напряженно наблюдала за бурной деятельностью рабочих аэродрома, направленной на то, чтобы поднять в воздух грандиозный самолет, в котором я сидела, что даже не обратила внимание на то, кто уселся на соседнее место. Когда я заметила это, то было уже слишком поздно что-либо предпринимать.

– Вы ведь не возражаете, не так ли? – уверенно сказал мистер Хендрикс. — Я хотел бы извиниться, что так неловко заговорил о ваших родителях. Мне действительно очень жаль.

– Это не важно, – отмахнулась я. – Все это случилось очень давно. — Я прямо взглянула ему в глаза, что, казалось, его вовсе не смутило. – Вы всегда делаете скоропалительные выводы, не так ли? – добавила я.

– Неужели? – удивился он.

– Вы всегда так уверены в своем праве критиковать любого, с кем едва знакомы?

– О, разумеется, нет! – запротестовал он. – Как у вас могло сложиться такое впечатление обо мне?

– Ну, – ответила я, стремясь быть всего лишь объективной, – вы осуждали мои родственные чувства, полагая, что я дура, и к тому же не очень порядочная, стремящаяся к солнышку, как только у меня завелись денежки, и все такое, не зная ни одного факта…

– О вашем дядюшке я знаю все, – мягко заметил он.

Это меня весьма смутило, так как я абсолютно ничего не знала о своих родственниках на Тринидаде. Все, что я знала, – это то, что брат моего отца уехал туда, будучи еще подростком, с головой, набитой романтическими представлениями о пиратах и сокровищах. Я почти не вспоминала о нем, пока не выиграла эти двадцать пять тысяч фунтов; а потом я подумала, что неплохо бы посмотреть мир, а Тринидад был самым очевидным местом, куда бы я могла поехать. Я написала моему дяде в тот же вечер, когда были объявлены выигрышные номера по телевизору, и получила от него ответ через несколько дней.

Его письмо было написано на каком-то обрывке бумаги, но почерк так напоминал почерк моего отца, что я почти не обратила внимание на то, что он почти не писал о себе, а только был очень обрадован, что племянница с состоянием собирается навестить его.

«Состояние – это то, что так необходимо нашей семье, моя дорогая, – писал он. — Я всегда так думал и с ранней молодости делал все от меня зависящее, чтобы приобрести его. Как я рад за тебя. Приезжай, как только сможешь, а мы все будем ждать тебя, чтобы оказать достойный прием, как и подобает Айронсайдам».

Это звучало так радушно и успокаивающе, что я вовсе не хотела, чтобы мистер Хендрикс все испортил. Меня не беспокоило то, что он мог знать о моем дяде!

– Вы говорите о моих родственниках как о кучке бездельников! – обвиняюще заметила я. – А они не такие! Если на то пошло, то они занимаются сахарным бизнесом.

Его губы скривились в неодобрительной гримасе.

– Это они вам сказали? – наконец спросил он.

– Это сказал мне мой отец, – вяло ответила я.

– Должно быть, это было давным-давно!

Я закусила губу. Это действительно было очень давно, но разве это имело значение?

– Разве это больше не соответствует действительности? – спросила я, ощущая неприятную пустоту в желудке.

– В общем и целом это правда, – пробормотал он.

– Ну вот опять! – вскипела я от ярости. – Либо это правда, либо нет! Так что же?

– Ну, если вы настаиваете, чтобы я прямо указал, где белое, а где черное, – милостиво заметил он, – то они действительно занимаются сахаром. Но…

– Я больше не хочу слушать ни слова! – оборвала его я. — Я не хочу, чтобы вы все мне испортили!

Я повернулась к нему спиной и стала смотреть в иллюминатор на облака, плывущие под нами. Я так была увлечена нашей беседой, что совершенно пропустила затянувшийся момент взлета. Было трудно представить себе, что где-то там, под этими слоями облаков, лежала вся Англия. Чуть позже под нами будет Атлантика. Мне было интересно, увидим мы хоть что-нибудь, или облака так и будут сопровождать нас всю дорогу. Было так странно думать, что внизу может идти снег, ведь здесь в голубом небе так ярко светило солнце.

Мистер Хендрикс в конце концов заснул. Только когда он заснул и я увидела его спящим и беззащитным, я поняла, каким усталым он выглядит. Его лицо было исхудавшим, а маленькие морщинки в уголках глаз были слишком глубокими для такого молодого мужчины. Но его волосы были полностью черными. Я не заметила ни одной седой пряди.

Атлантический океан оказался вовсе не скучного серого цвета, как я ожидала. Он варьировался от металлического серебристого блеска до ярких оттенков темно-зеленого и голубого. Но самое яркое впечатление было припасено напоследок. Как только солнце начало заходить, я увидела внизу Вест-Индию. Это было похоже на сцену, освещенную целой гаммой огней – красных, зеленых, голубых, оранжевых, фиолетовых, а океанские волны с серебристыми барашками разбивались о чистейшие песчаные берега. Это был совершенно другой мир, чем тот, который я покинула этим утром. Здесь не знали, что такое зима, и только редкие штормы вносили разнообразие в эти одинаковые ясные дни, которые сменяли друг друга в этом райском уголке.

Мистер Хендрикс наклонился надо мной, чтобы взглянуть на свою родину с высоты птичьего полета.

– Вот и Тринидад! – наконец радостно возвестил он.

– Но это так близко к материку! – воскликнула я.

Он засмеялся.

– Возможно, он оторвался от материка несколько тысяч лет назад, – предположил он. – Там видна Венесуэла.

Я посмотрела на кусочек Южной Америки, который был виден из окна. У меня возникло странное чувство, что я вижу совершенно новый для меня мир, тот мир, который я никогда и не мечтала увидеть. Я так мало знала о нем. Все, что я знала о Венесуэле, – это то, что она производила растительное масло в невероятных количествах и поэтому по любым стандартам была богатой страной. Рядом с ней Тринидад выглядел маленьким и незначительным, но я уже была готова влюбиться в этот остров.

– Вас кто-нибудь встречает? – поинтересовался мистер Хендрикс.

Я доверительно кивнула:

– Мой дядя. Я написала ему, что приезжаю.

– Понятно, – натянуто буркнул он.

Я чувствовала себя обязанной быть вежливой.

– А вас встречают? – в свою очередь, поинтересовалась я.

– О, разумеется. Если она еще не устала ждать меня. Она, вероятно, встречала каждый рейс на этой неделе!

Впервые он упомянул эту загадочную «ее». Была ли она его женой? Мне не терпелось спросить его об этом, но, вспомнив, что меня это не должно касаться, я сдержалась.

– Вы счастливец! – пробормотала я.

– В каком-то смысле, – вздохнул он. – Она, без сомнения, красавица, а ее отец – мой друг.

– Но? – нетерпеливо промолвила я.

Он довольно печально улыбнулся.

– Я не уверен, что существуют какие-то «но», – отрывисто произнес он. – Почему тут должны быть «но»?

Я пожала плечами. Откуда мне знать? Но я думала, что где-то тут таятся «но», если бы он только захотел в этом признаться. Было совершенно очевидно, что он вовсе не пылал энтузиазмом по поводу этой прекрасной «нее»!

Самолет резко пошел на снижение, и я потеряла интерес ко всему, кроме нашей посадки. Под нами находился маленький городок Порт-оф-Спейн, он выглядел маленьким, наверное, из-за того, что в нем совершенно отсутствовали небоскребы. Мне показалось, что я разглядела отель «Хилтон», стоящий немного поодаль в окружении парка, который, вероятно, принадлежал самому отелю. Здорово, наверное, было бы пожить там. Он так отличался от того маленького местечка, в котором я планировала провести сегодняшнюю ночь, – так я подумала с улыбкой.

Мы приземлились великолепно. Я почти не поняла, когда шасси коснулись земли, и вот нас уже везут к зданию аэропорта, и мы все напряглись, чтобы не упустить первые впечатления и не пропустить встречающих нас родных и друзей, которые уже ждали нас.

Я немного волновалась, когда проходила всевозможные контроли. Как я смогу узнать своего дядю? А может, меня пришел встречать один из моих кузенов? Как, черт побери, они смогут узнать меня? Я, должно быть, впала в легкую панику, и это было заметно, так как мистер Хендрикс сказал:

– Вы уверены, что вас будут встречать?

– О да! Кто-нибудь придет, – ответила я, чтобы успокоить скорее себя, чем его. – Может, мне придется подождать несколько минут, так как мы можем не узнать друг друга сразу же.

Он явно торопился уйти. Он взглянул на последний оставшийся барьер, разделявший нас от толпы встречающих, и кому-то помахал.

– Я не вижу вашего дядю. – И это было все, что он сказал.

– Но здесь такая толпа, не правда ли? – нервно заметила я.

Толпа действительно была впечатляющая. Люди, ее составляющие, были такими разными; светлые блондины, шоколадно-коричневые негры, более светлые негры – потомки европейцев, довольно много индусов – женщины в сари и их мужчины в обычных рубашках и брюках.

Мы быстро преодолели последний барьер и неожиданно оказались в самой гуще толпы. Мистера Хендрикса окружили встречающие его люди, я обратила особенное внимание на одного человека. Он был прав, описав ее как красавицу. Такой она и была. Ее светлые волосы выгорели на солнце, а голубые глаза оттеняли и придавали особый шарм ее загорелой коже.

– Дэн, дорогой, – отчетливо произнесла она, целуя его, – что случилось? Почему тебе пришлось так задержаться?

– Я не успел на пересадку, – хмуро объяснил он.

Я постаралась отойти от него подальше, почувствовав, что наступило время тактично оставить его. Кроме того, я хотела встретиться со своей собственной семьей вдали от его проницательных, всевидящих глаз. Но мне это не очень удалось. Он стремительно протянул руку и схватил меня за руку, несмотря на то что в это время он дарил ей ответный поцелуй, намеренно растягивая удовольствие.

– Памела, это мисс Айронсайд. Она выиграла целое состояние на тотализаторе или что-то в этом роде, и приехала навестить свою семью.

Брови девушки высоко взметнулись.

– Ты сказал – Айронсайд?

– Именно. Ты видела их в аэропорту? Они должны были встречать ее.

Памела покачала головой, с любопытством разглядывая меня.

– Я Памела Лонквет. У вас есть другое имя, кроме Айронсайд?

– Ее зовут Камилла, – подсказал мистер Хендрикс.

– Привет, Камилла! – Памела улыбалась мне, но я знала, что она не так уж рада видеть меня. – Я надеюсь, что ваши родственники вскоре объявятся. Вы должны простить нас, но мы спешим, ведь мы ждали Даниэля в течение нескольких дней, так что лед в наших напитках уже совершенно растаял!

– Разумеется, – улыбнулась я в ответ. Она не была такой уж низкорослой девушкой, но рядом с ней я чувствовала себя фонарным столбом. — Я подожду, пока толпа поредеет…

– Вот же они! – резко оборвал меня мистер Хендрикс.

Он нырнул в толпу и схватил за руку довольно неряшливо одетого человека. Они разговаривали друг с другом в течение минуты, и после этого мужчина обернулся, чтобы посмотреть на меня. Он совсем не походил на моего отца. Он был маленького роста, с редкими сухими волосами, которые свисали неровными прядями. Его одежда так долго носилась, что успела принять форму его тела, а его ботинки отчаянно требовали чистки, а может, и починки. Неужели это мой дядя?

Мистер Хендрикс с приятной улыбкой подвел его прямо ко мне:

– А вот и мы, мисс Айронсайд! Разрешите представить вам вашего дядю!

Памела отвела его в сторону, и я была благодарна ей за это, так как я не хотела бы, чтобы он видел мое лицо. Я не знала, протягивать ли ему руку или поцеловать в щеку. Дядя явно пребывал в такой же растерянности.

– Вы действительно Камилла? – наконец спросил он.

Я кивнула и шмыгнула носом, так как эмоции всегда заставляют меня плакать.

– Дядя Филипп?

Он неожиданно рассмеялся.

– Ты и в самом деле Камилла! – согласился он. – Ты вылитая копия Айронсайдов! – Он скорчил мне гримасу. — Я всегда был аутсайдером в этой семье с самого рождения. Уж поверь мне!

Я тоже смеялась и плакала одновременно, что привело в ужасное состояние мой макияж.

– О, дядя Филипп, – лепетала я, – я так рада, что приехала сюда!

– Конечно, ты рада, – успокаивающе соглашался он. – Мы тоже так хотели этого! Камилла, дорогая, мой дом – твой дом, пока ты в этом будешь нуждаться.

После этого я должна была почувствовать себя как дома, но этого не произошло. В этом был виноват Даниэль Хендрикс! Он посеял в моей душе сомнения, и теперь я не могла избавиться от них!