Текст книги "Назугум (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

В моей голове с невероятной скоростью мелькали мысли – выход в общий лагерь давал призрачную надежду на побег. Если дела обстоят так как мне сказал Си, приезд ученого не сулит мне хорошего. Вероятно, этот Лао Шенг заметил какие-то генетические изменения в моем организме, а раз так, то скоро превращусь в подопытного кролика. Отсюда напрашивается вывод – мне надо покинуть лагерь еще до его приезда. Сделать это находясь внутри усиленного барака, что отгорожен от остального лагеря решеткой под напряжением, практически невозможно. Теоретические шансы появляются лишь попав в основной лагерь – там и территория огромная и возможности должны быть лучше.

– Я согласна, проблем не доставлю, – лейтенант перевел и лицо господина Си просто просияло.

– Вот и хорошо, я распоряжусь, чтобы охрана к вам относилась уважительно.

– Есть одно условие, – перебил китайца,– я сдружилась с одной женщиной, она неплохо говорит по-английски, переведите ее со мной, или я просто умру от тоски.

– Как ее зовут? – лейтенант пронизывал меня своими серыми глазами.

– Фатима Демирель!

Китайцы разговаривали пару минут – судя по интонации, лейтенант был против моей просьбы, но решающее слово осталось за Си.

– Ее переведут, но должен предупредить – это опасная женщина, зараженная глупыми мыслями.

– Она знает английский, а остальные женщины глупы, я их не понимаю, – мои слова упали на благодатную почву. Господин Си разразился длинной тирадой о глупых уйгурах, упорно цепляющихся за свои обычаи и религию, не желающих стать полноправными членами великого китайского общества. Лейтенант переводил, но по его глазам было видно, что его раздражает болтовня начальника.

Прощаясь, Си даже позволил себе комплимент по поводу моей внешности. Мило улыбнувшись начальнику концлагеря, с наручниками на руках, проследовал за лейтенантом. Подозвав к себе троих охранников, короткими отрывистыми словами, тот перепоручил меня подчиненным.

– Не забудьте про Демирель, – напомнил про турчанку. Проигнорировав мои слова, лейтенант ушел, а меня повели в сторону общего лагеря. Отключив питание на щите, меня провели на другую сторону и лишь потом отстегнули наручники. Прежде чем снять наручники, все трое охранников со смехом обследовали мою пятую точку, заставив кипеть от возмущения. В карцер попадать желания не было, пришлось выдержать эти противные руки на заднице.

Фатиму привели через полчаса, нас определили в третий барак, где находилось сто женщин. Всего таких бараков в Сяодуне было двадцать, не считая того корпуса. Где мы находились до этого.

– Александра, я так рада тебя видеть, – Фатима кинулась в объятия, заставив меня поморщиться от боли в ребрах.

– Я думала тебя увели навсегда, почему нас перевели в общий лагерь? Это твое правительство надавило на узкоглазых? – Демирель болтала не смущаясь, что вокруг нас собралась уже порядочная толпа. Женщин интересовало, как обстоят дела на воле. Узнав, что мы из спецбарака, к нам потеряли интерес – здесь половина так или иначе успела побывать в спецбараке.

– Фатима, выйдем, нам надо поговорить наедине. – Единственным местом, где обычно не было охранников и не было камер, со слов наших сокамерниц, были туалеты, устроенные во дворе. Это были временные сооружения из досок и гипсокартона с обычной дыркой в дощатом полу.

– Отсюда надо бежать, у нас мало времени, меньше десяти дней. – Мои слова заставили Фатиму замереть в полуприсяде.

– Отсюда невозможно сбежать – забор под напряжением, везде колючая проволока, вышки и охрана.

– Нет ничего невозможного, если человек настроен решительно. – Намыливая руки оценивал наши шансы сбежать. Незаметно улизнуть не удастся, единственный вариант – перебить охрану. На минуту вспомнилось лицо и слова Рауля, инструктора из Абхазии:

«Ты девушка, Александра, никто не заподозрит, что у тебя может такая сила и реакция. Это твой козырь, если сумеешь им распорядиться правильно, тебя не удержат никакие запоры».

– Фатима, ты боишься смерти? Готова рискнуть, чтобы получить свободу?

– Смерти я боюсь, но я рискну и пойду на что угодно, чтобы сбежать отсюда. – Помыв руки, девушка подошла вплотную:

– Но как мы сможем сбежать, у тебя есть план? Женщины говорили, что многие в лагере, не выдержав кидались на сеточный забор – там ток, их всех убило.

– План у нас очень простой,– я сделал паузу, заранее представляя реакцию девушки на то, что скажу: – мы не будем убегать как зайцы.

– А что, скажи, не томи Александра,– Фатима едва не касалась моих губ своими.

– Мы захватим этот лагерь, перебьем охранников и уйдем с гордо поднятой головой.

Демирель даже отшатнулась после моих слов – на секунду повисло молчание, а затем девушка выдавила сиплым голосом:

– Мне всегда говорили, что русские сумасшедшие.

Глава 15

Рекогносцировка

Из Министерства иностранных дел Российской Федерации, Проскурнов возвращался в скверном расположении духа. На заднем сиденье его «Волги» покачивался расписной горшок с плотно закрытой крышкой, обвязанной траурной черной лентой с белыми иероглифами. Разговор с заместителем министра «иностранцев», как величали это ведомстве службисты, вышел тяжелый и неприятный. Его отчитали как школьника, Радков Сергей Олегович, бывший его соратник по работе в ФСБ, не стеснялся в выражениях. В голове Проскурнова до сих стояли его гневные реплики: «Китай наш стратегический партнер, дилетанты хреновы, доверили сучке такую операцию».

Только провожая Проскурнова к машине на подземном паркинге, Радков позволил себе немного расслабиться.

– Ты пойми, Виталий Иванович, Китай на сегодня, чуть ли не единственный наш союзник. Запад затягивает удавку на шее страны, базы НАТО в странах Балтии, не вмешайся мы своевременно, в Крыму стояли бы американские войска. Вы, со своей бездарно проведенной операцией, ведете к эскалированию и так непростых отношений с нашим китайским соседом. Шестьдесят процентов импорта в нашу страну приходится на этих, как ты выразился, чертовых узкоглазых. Министру пришлось сегодня выслушивать от председателя правительства, потому что китайцы поступили, как всегда: вернули останки вашего агента вместе с официальной Нотой.

Мужчины уже вышли из лифта в подземном спецпаркинге – попасть сюда можно было только по спецпропускам. Дождавшись паузы, Проскурнов, взял бывшего коллегу за руку:

– Это был вопрос чести, Серега, этот ТаоХань не должен был уйти от возмездия и не ушел.

– Он все-таки мертв? – Радков вытащил сигареты,– Куришь?

– Нет, здоровье дороже, завязал,– Радков затянулся, а Проскурнов продолжил:

– Физически он жив, но только физически. По факту это просто овощ – полностью парализован, даже глотать самостоятельно не может. Дыхание с помощью аппарата, при отключении его ждет биологическая смерть.

– То есть, ваш агент выполнил задание,– не увидев урны поблизости, Радков бросил окурок на бетонный пол и затушил растерев.

– Выполнил, вероятно что-то пошло не так и агента раскрыли. Но она все равно довела работу до конца. – Проскурнов повертел расписной горшок в руках, – а теперь нам всучили горстку пепла и попросили заткнуться. Мы даже не можем быть уверены, что это ее прах.

– Вот забыл, – порывшись во внутреннем кармане пиджака, Радков вытащил сложенный вчетверо лист бумаги.

– Что это? – Проскурнов терпеливо ждал ответа.

– Заключение их генетиков с расшифровкой генома. Сравни с показаниями в базе у себя, получишь ответ чей прах в горшке.

– Серега, – по старой памяти Виталий Иванович называл Радковапо-приятельски, – мы не можем на вашем уровне пригрозить этим китайцам? Вся эта история с исламистами, что похитили Светлых, высосана из пальца. Наши «наружники» видели, как Александра садится в лимузин, проследили их до ресторана в деловом центре Шанхая. Там априори не могут никакие террористы с их тотальной китайской слежкой за гражданами. Неужели мы проглотим эту чушь и спустим им все с рук?

– Проглотим, Витя, проглотим. Сам знаешь, какая политическая обстановка в мире. Запад против нас, Америка спит и видит, как ослабить нашу страну. В этой ситуации Китай практически единственный наш союзник, не считая непредсказуемого турецкого султана. С самого верха спущено указание – не дразнить султана и дракона, их помощь еще понадобится. А посему, смирись с тем, что ситуация предстоит таким образом – агента похитили и убили исламисты. Ну, давай, будь здоров, Витя, будет время посидим, вспомним студенческие годы.

– И тебе не хворать,– Проскурнов пожал руку товарища, направляясь к машине. Он снова оглянулся на горшок, удобно устроившийся рядом с ним: был человек, а осталась горстка пепла. Прибыв на базу, Проскурнов сразу передал прах на проверку – китайцам он не верил от слова вообще. Занятый рутинной работой, генерал на пару дней забыл про своего погибшего агента, пока его не побеспокоил заведующий лабораторией Сычев Никита.

– Виталий Иванович, у меня готовы результаты по вашему заданию.

– Проходи, Никита, докладывай,– Проскурнов откинулся в кресле.

– Качественный анализ на ДНК на 99,9 совпадает с анализом представленным в нашей картотеке и принадлежит Александре Госсман,– не стал утомлять Сычев пространными терминами. Надежда, теплившаяся в груди Проскурнова угасла, не успев разгореться. Он устало кивнул:

– Свободен, Никита, спасибо. – Сычев, дойдя до двери остановился:

– Виталий Иванович, разрешите высказать свои соображения?

– Говори, – Проскурнов встал, подойдя к секретеру достал коньяк. Армянский коньяк ему присылал старый друг, Авакянц Амос, с которым дружили еще со времен службы в армии. Плеснув себе на два пальца, генерал опрокинул рюмку и блаженно зажмурил глаза – классная вещь коньяк. Врачи рекомендовали красное вино, но Проскурнов предпочитал коньяк.

– Дело в том, что я решил сделать еще и количественный тест. Меня смутило наличие в прахе предметов горения древесины, – Сычев сделал паузу. Увидев, что Проскурнов заинтересовался, продолжил:

– Количественный тест праха показал критически малое содержание ДНК нашего образца из картотеки.

– Никита, говори прямо, что ты хочешь этим сказать?

– Возможно китайцы смешивают прах или просто используют для этого промышленные печи, где сжигался строительный мусор. Но основная часть пепла в вашем горшке – зольные элементы, – скороговоркой закончил мысль заведующий лабораторией.

На секунду воцарилось молчание, судорожно сглотнув, Проскурнов задал вопрос:

– Никита, можно ли вручить горстку пепла со следами ДНК, если человека не сжигали?

– Запросто, Виталий Иванович, в пепел надо просто добавить небольшой фрагмент человеческого тела – волосы, ногти и так далее.

– Никита, ты заслужил премию, зайди в отдел кадров, напиши заявление. – Проскурнов едва сдержался, чтобы не обнять своего ученого. Глубоко в подсознании, он чувствовал, что китайцы врут. Сама версия произошедшего выглядела неправдоподобной, нелепой, рассчитанной на дураков. Да и Тао Хань, находящийся в реанимации свидетельствовал, что Александра до него добралась.

Отпустив заведующего лабораторией, Проскурнов развил кипучую деятельность: созвонился с коллегами из СВР и ГРУ по защищенной линии. Новостей не было, но выслушав его, собеседники на проводе отмели версию китайцев – никакой активности исламистов на территории Китая замечено не было. Впрочем, и самих исламистов, по сведениям СВР там тоже не было. Бывали периодические конфликты в автономном округе, но чтобы в Шанхае были прецеденты – такого СВР не припоминало.

– Значит ты жива, Александра, а зная твое желание жить, следует ожидать, что вскоре ты себя проявишь! – Довольный новыми обстоятельствами, Проскурнов достал коньяк – такие новости заслуживали четырех пальцев.

* * *

Одно дело сказать, совсем другое дело сделать. После моих слов про захват лагеря, Фатима преобразилась, девушка заметно воспряла духом. Вот уже третий день как турчанка донимала меня вопросом, когда именно я планирую захватить лагерь. С одной стороны, меня удивляла ее невероятная вера и наивность, но в то же время такое доверие тешило самолюбие. Два дня подряд, пользуясь привилегией свободного перемещения по лагерю, изучал обстановку. Утешительного было мало – весь лагерь был окружен металлической сеткой под напряжением. Но даже если бегущему удалось бы чудом преодолеть такой забор, за ним шло второе препятствие из двухметровой полосы спутанной колючей проволоки. Это, не считая сторожевых вышек, расположенных на расстоянии ста метров друг от друга. Лагерь Сяодун имел форму прямоугольника – он вытянулся с востока на запад на шесть сотен метров, если считать по количеству сторожевых вышек. Ширина была четыреста метров. Тот усиленный барак, в котором мы находились прежде, был дополнительно отгорожен металлической решеткой под напряжением.

Вышки были невысокие, не более пяти метров, в каждой дежурил китаец, вооруженный автоматом и биноклем. Наиболее активными были две вышки, что находились напротив туалетов и душевых. В лагере не стали заморачиваться соблюдением права частной жизни – стены душевых были не выше полутора метров. Когда женщины мылись, их головы были видны с любого места в лагере, а с вышек открывалась дополнительная картина. Если на остальных вышках дозорные чаще всего дремали, на двух вышках вблизи душевых, всегда старались рассмотреть купающихся.

Со слов женщин в лагере, первое время они мылись сидя, стараясь не попадаться под око бинокля. Но со временем все перестают обращать внимание на извращенцев с биноклями. Мой период игнорирования разглядывания меня в бинокль не прошел – каждый раз моясь на корточках, проклинал этих наблюдателей, сдерживаясь от искушения показать фак. За такой жест можно было попасть в карцер – в каждом бараке были стукачки, китайцы всегда узнавали необходимую информацию. Шел третий день после того, как я озвучил Фатиме идею захватить лагерь, но путного в голову не приходило.

Направляясь в душ уже в сумерках, заметил, что вся территория вокруг него, ярко освещена. Не пара тусклых лампочек, как обычно, а на столбах установили мощные галогеновые светильники, отчего все было залито ярким желтым светом.

"Извращенцы чертовы',– мало им дневных наблюдений, решили еще и ночью рассматривать моющихся. Намыливая голову сидя на корточках, едва не вскрикнул от неожиданной мысли. Дело в том, что, когда в душевые набирались молодые девушки, количество наблюдающихся на вышках возрастало в разы. Отдыхающая смена присоединялась к охранникам на вышках – администрация лагера сквозь пальцы смотрела на такие шалости. Первый шаг, так необходимый для получения свободы, вырисовывался неясными очертаниями.

Проектировщики лагеря допустили одну существенную ошибку расположив наблюдательные вышки по периметру внутри лагеря. Сидя под струями воды, лихорадочно соображал, что делать дальше. Подойти в сумерках к вышке и даже проникнуть в нее, для меня не составит труда. Я даже смогу разобраться с охранниками, пока они увлечены разглядыванием моющихся женщин, особенно если в вечер «Х» подобрать контингент помоложе. Что дальше? Захват одной вышки не решает проблему, хотя обеспечивает нас оружием. На остальных вышках поднимут тревогу, нас просто перестреляют. Хотя, с моим умением стрелять, спасибо Раулу, я могу навести шороху.

Позабыв о наблюдающих, выпрямился во весь рост, вытираясь полотенцем. Со стороны двух ближайших вышек донеслись одобрительные крики наблюдающих

«Суки»,– зло, выдохнув, закутался, соблюдая предосторожности прошел в предбанник, где быстро натянул на себя лагерную робу. Мысль с захватом вышки и дальнейшим планом, надо было обдумать до конца. В ней было рациональное зерно, но план пока был сыроват и дальше захвата вышки дело не шло. Фатиму я нашел в бараке, пригласив ее прогуляться, изложил первую часть плана. Турчанка слушала не перебивая, стоило мне закончить, Демирель меня удивила ясностью ума:

– Хороший план, чтобы героически умереть. Но он не поможет открыть ворота лагеря и обесточить периметр. Как отвлекающий маневр он хорош, но надо сделать так, чтобы можно было вырубить трансформатор. Иначе мы не сможем вырваться за периметр, и захват вышки нам ничем не поможет.

– Можешь предложить план получше? – Турчанка восприняла мои слова как обиду.

– Александра, не обижайся, то, что ты говоришь отлично для одной части. Но если не снять напряжение с забора и ворот, мы просто умрем – китайцы быстро нас перестреляют с других вышек. Я пока не знаю как именно, но надо испортить трансформатор, тогда и ворота откроются, они автоматические. И нам нужны женщины, много женщин, чтобы отвлекать внимание на других вышках.

– Здесь много стукачей, ты сама говорила, – напомнил я Фатиме ее слова.

– Я знаю, надо будет подбирать аккуратно, оставь это мне, а ты подумай, как нам вырубить трансформатор. – Демирель ушла набирать актив для предстоящего побега, оставив меня в задумчивости. Мой план действительно не выдерживал никакой критики – захват вышки никак не влиял на возможность побега. Прогуливаясь по лагерю, внимательно рассматривал административную часть лагеря, где находилась казарма охранников. От основного лагеря, это место было отгорожено, как и усиленные бараки, где проводили медицинские опыты, металлической решеткой. Чтобы попасть в лагерь, все прибывшие проходили своеобразный пропускник. Затем шел сеточный забор под напряжением, ворота были легкой металлической конструкции.

Площадь, где находилась казарма, проходная будка и еще одни ворота на свободу была небольшой. Помимо вышеупомянутой казармы здесь находилось еще одно большое здание, где готовили еду и скорее всего, находилась администрация лагеря. Хотя сам господин Си проводил со мной беседу в бараке усиленного режима, где меня помещали в карцер. Несколько машин, похожих на легкие армейские джипы все время находились около казармы. Иногда пара машин уезжала, спустя время они приезжали обратно. Через сетку было видно, что на улице, рядом с воротами находилась асфальтированная парковка, где находились уже гражданские автомобили. Внутрь территории лагеря, ни один гражданский автомобиль не заезжал, с порядком здесь было строго.

Но мое внимание привлекла не казарма и не парковка. Трнасформатор, обеспечивавший электричеством весь лагерь, тоже находился на административной части лагеря, прямо за сеточным периметром у ворот. Неспешно прогуливаясь, несмотря на поздний час и игнорируя крики с вышек, внимательно присмотрелся к интересующему меня объекту. Трансформатор негромко гудел, его защитный кожух был снят – жара стояла довольно приличная. Уже проходя мимо, заметил пару искорок в глубине гудящего аппарата.

«Физику забыл дурак, просто замкни его металлическим предметом»,– мысль была настолько очевидная, что я остановился разворачиваясь. По лагерю прозвучала сирена, предупреждая о ночном отбое, с ближайшей вышки на меня визгливо закричал охранник. По всему лагерю началась суматоха – сирена никогда не звучала в одно и то же время. Отбой мог быть и в десять вчера, но пару раз затягивался до полуночи, когда помывка женщин заставляла китайцев снисходительно отнестись ко времени.

Женщины спешно направлялись в свои бараки, опоздавших на десять минут мог ждать карцер. До моего отряда было далеко, легким бегом направился к своему бараку. Чувствуя, что силы ко мне возвращаются, довольно легко успел добраться до своего барака прежде, чем прозвучал второй сигнал сирены. Физическая форма меня обрадовала, видно действие лекарств, что мне кололи, стало ослабевать. До приезда ЛаоШенга оставалась неделя, попытку побега нельзя было откладывать далеко. В том, что легко взберусь на вышку и смогу нейтрализовать пару извращенцев, я не сомневался. План побега начал вырисовываться – надо одновременно захватить вышку и замкнуть трансформатор.

Если все женщины побегут через открывшиеся ворота, выйдя из зоны освещения ночью – они станут недосягаемы для стрелков на других вышках. Пешком удирать я не собирался – джипы на административной части лагеря так и просились, чтобы ими воспользовались при побеге. Я вздрогнул от прикосновения в темноте – это Фатима перебралась на мою кровать. Приблизив губы к моему уху, девушка горячо зашептала:

– Я нашла человек десять, готовых рискнуть даже напасть на китайцев. Дай мне пару дней, их будет в десять раз больше. Ты подумала, как обесточить забор?

– Завтра расскажу, а теперь иди в свою кровать, ты мне ухо обжигаешь, – легонько шлепнул девушку по ягодицам.

– Ты ведешь себя как мужчина, – хихикнула турчанка, перебираясь на соседнюю шконку, не подозревая, как ее слова близки к истине.

Глава 16

Ночь страха и героизма

За два дня, что прошли после разговора с Демирель, турчанка развила бешеную активность: она буквально вихрем носилась по лагерю, ища единомышленников. Такая активность не могла остаться незамеченной, нас с ней снова доставили к господину Си. В этот раз разговор не затянулся, мы выразили полное согласие на сотрудничество, поставили свои подписи под китайскими иероглифами. Пообещав пересмотреть условия нашего содержания, Си отпустил нас обратно в лагерь.

Металлическим предметом, с помощью которого я планировал замкнуть трансформатор, была распорка, установленная внутри душевых. Всего таких распорок в душевых было восемь – они создавали устойчивость всей хлипкой конструкции. Мне удалось снять четыре распорки, больше снимать не рискнул, душевые могли развалиться как карточный домик. Распорки были спрятаны внутри матраса у меня и у Фатимы, ожидая своего часа.

Демирель удалось найти больше пяти десятков женщин, готовых рискнуть жизнью ради попытки бегства. Колеблющихся турчанка отсеивала, объясняя свои слова указанием администрации лагеря по проверке благонадежности. Не знаю сколько было в Сяодуне стукачек, но до субботы, на которую был назначен побег, нас никто не схватил. Китайцы по своей природе трудоголики, они работают от заката до рассвета, но суббота для них практически священный день. Ее они посвящают отдыху и релаксации. Именно по субботам, передвижение в стране затруднено – миллионы людей устремляются на природу и на осмотр достопримечательностей. Это является практически неизменной атрибутикой жизни современного Китая.

Что будет дальше, если нам удастся вырваться из лагеря, пока не думал. Проблемы надо решать по мере их появления, – эта избитая фраза была как нельзя кстати. У меня будет четыре попытки закоротить трансформатор, оставалось понять, что следует сделать первым – взять вышку или вывести из строя трансформатор. Логичнее было вначале замкнуть трансформатор – тогда все женщины могли пойти на приступ проволочной сетки. Но будут жертвы, много жертв – как только свет вырубится, все вышки по периметру всполошатся. Кроме того, я понятия не имел как обстоят дела с резервным питанием. Если автоматически включатся генераторы и подадут напряжение на периметр – все будет бесполезно: нас просто перестреляют как куриц.

После мучительных раздумий пришел к выводу, что единственным вариантом успешного бегства, является захват вышки ближе к центральным воротам и последующее обесточение периметра. В случае наличия в лагере аварийных генераторов, у нас будет пара десятков секунд, чтобы вырваться наружу. Жертв не избежать и в этом случае, но они будут не напрасны, если побег осуществится.

Фатима организовала мне встречу с женщинами, согласившимися попытаться бежать во время обеда и ужина. За длинным столом случайных не было, только посвященные в наш план побега. Не вдаваясь в подробности, рассказал вкратце свой план. Демирель переводила, переспрашивая у меня подробности.

Всего готовых рискнуть женщин оказалось чуть больше пяти десятков: разделил их на пять групп. Две группы должны были штурмовать две вышки чуть подальше от вышки у ворот – ее я оставил на себя. Оставшиеся три группы женщин, сразу после отключения света, шли на прорыв, неся с собой одеяла и легкие матрасы. Они должны были прорвать сеточное заграждение и полосу колючей проволоки в разных местах, чтобы в освобожденные проходы хлынули убегающие. Была еще одна группа из молодых девушек – им предстояло показать себя во всей красе в душевых, отвлекая внимание охранников на вышках.

– Ты ничего не сказала про первую вышку, а она самая главная,– отпустив женщин после ужина, мы с подругой неспешно прогуливались по территории лагеря.

– Ее я захвачу сама, – пнув камешек, я посмотрел в лицо Фатиме,– твоя задача быть наготове. Мы будем уходить через ворота, но только мы вдвоем. Как только свет погаснет, у тебя будет несколько секунд толкнуть ворота и забраться в джип. Если там не будет ключа – мы в жопе.

– А ты? – Демирель остановилась,– как ты можешь одна захватить вышку и еще и успеть вывести трансформатор из строя?

– За меня не переживай, и не делай такого лица. Не хватало, чтобы охранники нас в чем-то заподозрили. Я захвачу вышку без шума, быстро спущусь и вырублю трансформатор. Мы почти одновременно побежим к воротам, просто я буду на метров сорок позади тебя.

– Мы не будем ждать остальных, пока они прорываются через сетку?

– Нет, у нас за воротами постовая будка, там минимум один вооруженный человек. Женщины получат шанс сбежать, я не могу рисковать, дожидаясь развязки. Не стой столбом, привлечешь внимание.

Пару минут турчанка молчала, я терпеливо ждал, предполагая следующий вопрос.

– Значит, все эти несчастные отвлекающий маневр? – Демирель даже немного повысила голос.

– Не ори, дура,– осадил я девушку,– им выпадет шанс, кто сможет – тот воспользуется. Я не нанималась заниматься их проблемами, своих по горло. Если тебя что-то не устраивает, можешь оставаться здесь. Надумаешь сдать меня – пожалеешь.

Оставив растерянную Фатиму, зашагал в свой барак. Где-то глубоко кольнула совесть, турчанка была права – у уйгурок не было шанса уйти далеко. Даже если удастся преодолеть сеточный забор и колючую проволоку, китайцы быстро их нагонят. Пешком не уйти от машин в пустынной местности – здесь нет леса, чтобы спрятаться. Да и лес не особо бы помог – преследующие всегда лучше экипированы, вооружены и знают свою работу.

Демирель пришла примерно через полчаса – ее глаза были заплаканы. Присев рядом, девушка обняла меня за плечи:

– Саша, прости меня, ты права. Просто мне жалко этих несчастных, их убьют и переловят. А затем, китайцы сгноят их в карцере.

– Фатима, их сгноят в этом лагере даже без попытки побега, ты это знаешь лучше меня. Но так у них будет шанс, может несколько человек смогут ускользнуть, добраться до своих родных и укрыться. В этом районе ведь преобладающее население уйгуры, значит, добравшись до людей, они могут получить помощь.

– Почти девяноста процентов уйгуры, – прошептала девушка, пытаясь улыбнуться.

– Значит, не все так плохо. А теперь успокойся, сегодня надо хорошо выспаться, завтра вечером у нас будет ночь страха и героизма.

– Завтра? – Ошеломленная девушка даже отпрянула от меня, – я думала у нас еще несколько дней на подготовку.

– Нельзя тянуть с побегом, с каждым днем возрастает риск что кто-то проговорится или намеренно сдаст нас. Второй попытки у нас не будет, сразу после ужина начнем с душевых, пусть девушки моются неторопливо и без стеснения.

– Я с ними поговорила, они готовы на это, если кто-то получит шанс сбежать,– Демирель в последний раз шмыгнула носом успокаиваясь.

От готовности молодых девушек купаться демонстративно показывая себя, зависело многое. Если мне не удастся нейтрализовать охранников на первой вышке, даже если вывести из строя трансформатор, побег обречен – нас просто пристрелят. Лежа на своем видавшем виды матрасе, заново прокручивал план побега. Ближе к сумеркам надо оказаться рядом с вышкой, чтобы не бежать через весь лагерь. Обычно на вышке дежурили по два человека, что для меня не представляло трудности. Трудность была в другом – вырубить их так, чтобы с соседних наблюдательных пунктов не заметили. Если удастся это сделать незаметно, половина дела сделана. Потом остается сунуть железную распорку во внутренности трансформатора и сломя голову бежать к воротам, до которых около пятидесяти метров.

Как только свет погаснет – штурмовые группы женщин пойдут на прорыв, при чем часть из них будет атаковать вышки. Отобранные Фатимой уйгурки выглядели решительными, суровая жизнь и лишения превратили их в бойцов. Только вот незадача – они все равно оставались женщинами, уступая мужчинам в скорости реакции и в силе.

В бараке был слышен храп, сопение, приглушенное бормотание. Перевернувшись на бок, попробовал заснуть, но сон не шел. Не спала и Фатима, я слышал, как она ворочается, устраиваясь поудобнее.

– Саша, ты спишь? – прошептала турчанка. Проигнорировав ее вопрос, постарался думать о Проскурнове и своей мести ему и его подручным. Чувство ненависти всегда помогало отвлечься от тревожных мыслей. Помогло и в этот раз – не понял, как провалился в глубокий сон. В моем сне я пытал Виталия Ивановича и Баргузина подвешивая их на дыбе. И если Баргузин молил о пощаде, генерал проявлял чудеса стойкости и терпимости, сверля меня ненавидящим взглядом. Проснувшись, чуть не взвыл от досады – настолько реалистичным был сон.

Но не только это разочарование ждало меня – проклятый женский организм вновь напомнил о себе цикличностью кровопотери.

– Ты не беременна, счастливая,– с завистью протянула Демирель, протягивая мне гигиенический пакет. С того дня, как нас оприходовали в бараке, правда я был в отключке и не видел ничего, она каждый день ждала подтверждения, что не беременна.

– Да уж, счастья у меня полные трусы,– раздраженно буркнул в ответ, направляясь в туалет. Эти несколько дней меня бесили, превращая в неуравновешенного человека.

– Будьте вы все прокляты, ублюдки, кровью будете умываться,– вслух повторил свою угрозу в тысячный раз в адрес моих мучителей-экспериментаторов. В мире немало особей мужского пола, мечтающих стать женщинами, даже ложатся под нож хирурга. А эти твари меня превратили в женщину, меня, ярко выраженного гетеросексуала и мачо.

– Кастрирую и заставлю съесть свои причиндалы,– добавилась новая угроза в адрес Проскурнова. Приведя себя в порядок, покинул кабинку, игнорируя недовольные взгляды женщин, стоящих в очереди. Малое количество кабинок в лагере было очередной задумкой администрации лагеря – все должно было напоминать о ничтожности наших персон.

За завтраком Фатима почти не поела, девушка волновалась, каждую минуту задавая мне на ухо вопросы.

– Если ты нормально не поешь, не успеешь за мной, а я тебя тащить не буду,– пригрозил турчанке, чтобы отдохнуть от ее вопросов.

Этот день мне самому казался самым длинным в моей жизни: обед внес некоторое разнообразие, уменьшив время ожидания на полчаса. Снова мы собрались за одним столом: я, Демирель и старшие пяти штурмовых отрядов. Глядя на горящие глаза женщин, осознал, что они не отступятся и скорее умрут, чем останутся в лагере. Еще раз обговорив детали, отпустил женщин со словами: