Текст книги "Назугум (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Успокоился абрек?

Полупридушенный инструктор по стрельбе, предпринял вторую попытку освободиться – его дыхание было тяжелым, в таком положении дышать трудно. Еще немного и он начнет задыхаться, не стоило из него делать смертельного врага.

– Мир? -отпустив Рауля, отскочил в сторону. Что мне нравится в кавказцах – многие умеют проигрывать достойно. Это какое самообладание должно быть у горца, униженного девушкой на глазах других курсантов.

– Мир,– выдохнул он разминая шею,– ты что Шварценеггер мать твою, чуть шею мне не сломала.

– Нет, меня зовут Саша, прости если задела твою честь,– протянутую руку Рауль пожал, но без энтузиазма.

Так состоялось мое знакомство с Раулем, одним из лучших стрелков на всем постсоветском пространстве. Мое мнение о нем улучшилось уже наутро, когда он практически не целясь, успевал поразить восемь мишеней из пистолета, укладываясь в две секунды. Это было столь невероятно, что я несколько раз просил повторную стрельбу, лично засекая время. Кроме этого рекорда в России, ему принадлежал еще один рекорд – на прохождение лабиринта с террористами и заложниками.

На полигоне был такой тир – это было длинное двухэтажное задание с двумя лестницами и десятью комнатами. В комнатах находились щиты с портретами террористов и заложников. На прохождение задания отводилось пять минут – за это время надо было пройти по первому этажу, «убивая» террористов и спасая заложников. Подняться на второй этаж и там тоже произвести зачистку. Всего условных террористов было двадцать и семеро заложников. Раулю принадлежал рекорд – две минуты сорок одна секунда.

Ежедневно, после стендовой стрельбы, нас вели к этому тиру. Первый мой результат был неутешительный – семь минут и убитый заложник. Через две недели тренировок я приблизился к результату пять с половиной минут. Остальные четверо моих товарищей не смогли еще преодолеть семиминутный барьер.

По скорости я мог куда быстрее – меня подводило время на оценку ситуации и перезарядка.

– Давай Саша, ты можешь,– подгонял меня Рауль,– а вот эти овощи, никогда не сдадут норматив,– выносил он вердикт остальным четверым, подавая мне пистолет и запасные обоймы. Обязательными условием было нахождение пистолета и обойм в кобуре, до первого зрительного контакта с «террористом».

– Я много раз видела в фильмах, когда спецназ штурмует, у них оружие наизготовку,– мои доводы Рауль отметал сразу:

– Вы не спецназ, у вас другие цели. А этот тест для того, чтобы выработать автоматическую реакцию на опасность и ее идентификацию. Абхазец оказался неглупым человеком, он быстро понял, что у меня нет шашней с остальными курсантами. Даже попытался поухаживать за мной, получив отказ, долго не мог понять, как это его не оценили по достоинству.

Второй раз находясь в женском теле, я понимал почему в прошлой своей жизни, зачастую получал отказ от девушек там, где был уверен в благоприятном исходе. Что мне нужно было для секса с понравившейся девушкой? Место и желание. А у женского пола все не так – их готовность к сексу зависит от ее цикла, от долговременности отношений, в конце концов от нижнего белья, что на ней надето. И вопреки общераспространенному заблуждению, о сексе девушки думают куда реже чем мужчины. За все время, что я находился в женском теле, у меня всего пара раз возникало желание.

К концу первого месяца мне удалось приблизиться к рекорду Рауля, выполнив задание за три минуты сорок секунд. Остальные курсанты так и топтались на подходе к пяти минутам, провожая меня ненавидящими взглядами. Отношения у нас так и не сложились – меня терпели, не задирали, но товарищеской любви и уважения не было. Наоборот, эти четыре говнюка старались надолго застрять в душе, чтобы досадить мне. Если мне удавалось заскочить в душ раньше них, то каждый из них должен был попасть внутрь как бы случайно. В душевой не было замка и на мои просьбы сделать щеколду, Рауль просто отмахнулся.

Первые несколько дней эти «случайные» визиты меня сильно напрягали – я даже инстинктивно визжал словно тупая блондинка. К концу второй недели, меня просто замкнуло, когда уже в очередной раз душевая была занята больше чем на полчаса.

– Да пошли вы нахрен, педики, мать вашу,– выругавшись вслух, решительно открыл дверь душевой со своим казенным полотенцем. Душевая представляла собой ряд леек, встроенных в стену без всяких перегородок для приватности. Парни мылись, ведя тупые разговоры о политике – с их интеллектом только сериалы обсуждать. При моем появлении все смолкли, отреагировав, как и я, повернувшись спиной. Сняв с себя одежду, прошел к ближайшей лейке, открывая воду.

– Саша, тебе намылить спину,– подал голос Валера, самый симпатичный из четверки.

– Своей матери предложи,– я огрызнулся, наслаждаясь теплыми струйками воды стекавшей по телу.

– Я без подколов,– вяло отреагировал на мои слова Валера.

– Я тоже!

– Да она лесби, по ней же видно – тестостерон бушует,– расслышал голос Олега. Этот все никак не может успокоиться с проигранного спарринга.

– Так мальчики, заканчивайте. Если вас напрягает мое присутствие – не надо занимать душ часами. – Отрешившись от разговоров, продолжил мыться, успев отметить, что, судя по реакции тела парней, мое присутствие их реально напрягало. Так продолжалось несколько дней пока Андрей, самый тихий из них не предложил как-то утром:

– Саша, давай ты первой будешь ходить в душ, а мы после тебя. Не хотим тебя стеснять.

"Яйца у вас у дураков болят и дрочить надоело',– усилием воли сдержал себя, чтобы не высказаться вслух, поблагодарив Андрея.

Тренировки с Раулем продолжались каждый день: мы перешли ко второму этапу, после успешной сдачи первого. Когда Рауль приволок страйкбольное снаряжение, первым отреагировал Олег – как оказалось большой любитель этого вида спорта.

– Мы разобьемся на пары и будем воевать?

– Нет, это было бы слишком легко,– Рауль протягивал комплекты одежды,– вы будете сдавать тот же экзамен как и в первый раз, но только против вас будут живые люди.

Это был заключительный экзамен в обучении с Раулем. Для его сдачи было выбрано пятиэтажный корпус заброшенного санатория Министерства обороны, примыкавший к полигону. Пять этажей, на которых поднимающегося человека ждут по семь человек. Экзамен считался сданным при одном легком ранении – в руку. Ранения в ногу считалось убийством.

Прошло две недели, прежде чем у меня получилось «устранить противника», получив всего два ранения.

– Два много, заряжай оружие краской и давай снова,– Рауль был безжалостен. Из четверки курсантов, только Олег продвинулся выше третьего этажа. На верхних этажах мест для засевших было больше, да и внимание притупляется, когда ты в бешенном ритме летишь по лестнице, обыскиваешь холлы и устраняешь пару десятков противника. Только после месячных изнурительных попыток, я смог пройти все пять этажей, не получив ни единого ранения. Не обладай я такой сверхреакцией – никогда не смог бы сдать экзамен.

Мое обучение закончилось, я собирал свои пожитки под завистливыми взглядами товарищей. Парни один за другим подходили, жали руку, говоря напутственные слова – час назад Рауль объявил, что я сегодня лечу обратно. Даже Олег пересилил себя, поздравив меня с успешной сдачей экзамена.

После короткого ужина в компании Рауля, снаружи послышался шум подъезжающей машины, а спустя пару минут в казарме появился майор, с которым мы прилетели сюда.

– Сдала только она?– вместо приветствия спросил он, обменявшись рукопожатием с Раулем.

– Пара недель и они тоже справятся, ребята хорошо подготовлены,– наш инструктор вступился за моих товарищей.

– Поехали,– махнув мне рукой, майор попрощался с Раулем и двинулся к выходу. Уже отойдя на пару метров, вернулся и обнялся со всеми четырьмя и с инструктором:

– Берегите себя парни!

Уже на самом выходе, моего чуткого слуха достигла фраза Олега:

– Не такая она и сука, просто парня у нее нет. Ухмыльнувшись его словам, вышел наружу, где уже нетерпеливо поджидал майор. И снова все как в первый раз, но в обратном порядке: на микроавтобусе до взлетной полосы, три часа лета, снова микроавтобус. Погода встретила снегом и холодом – пришлось влететь в микроавтобус, чтобы не замерзнуть. В этот раз меня встречала сам Виталий Иванович, сидя в салоне микроавтобуса.

– Как юга, Саша? На море искупалась?

– Искупалась в собственном поту, а море в глаза не удалось увидеть,– я огрызнулся, настраивая печку в салоне на максимальную мощность. – Могли бы теплую одежду захватить, у вас здесь дубняк. Где мы вообще находимся?

– Подмосковье,– уклончиво ответил Проскурнов, давая команду водителю трогаться.

– Я не ошибся в тебе, ты показала лучшие результаты,– начал он после минутной паузы, – все это было необходимо, но не главное. Твоя главная учеба начнется сейчас, и у нас, к сожалению, мало времени.

– Меня будут учить летать?– брякнул размышляя, что мне готовит этот генерал.

– Нет, обольщать, концентрировать внимание, анализировать, искать выходы из безвыходных ситуаций,– серьезно ответил Проскурнов, не обращая внимания на мой тон. – И, кроме того, я считаю, что тебе надо дать пару дней отдыха, как награду за твои достижения. Мы сейчас приедем на базу, отоспись сегодня, а завтра поедем в Москву, поедим в нормальном ресторане.

– Меня устраивает еда на базе, когда я начну работать?

– Не торопись, ты еще не готова. Но мне нравится твой энтузиазм, – Проскурнов улыбнулся. Остаток дороги мы проехали молча – о чем говорить, если все тренировки в Абхазии его рук дело, а больше событий и не было. Остаток дня и половина нового меня не беспокоили – приносили еду и молча уходили. А вот после полудня началось – визажисты, парикмахеры, стилисты. Меня красили, вертели, стригли, сделали маникюр и педикюр. Потом наступила пора одежды – пришлось перемерить целую гору, прежде чем стилист осталась довольна. На высоких каблуках и в вечернем платье, с хорошим макияжем я даже не сразу узнал себя в зеркале.

Проскурнов приехал ночью – мне перед выходом накинули меховой полушубок, довершая мое преображение. Генерал был в волге с водителем – меня это ввело в ступор.

– Контора обеднела и вас пересадили на тазики? – вместо приветствия обратился к генералу, устраиваясь рядом на заднем сиденье.

– Хорошо выглядишь для дуры,– парировал Проскурнов, просканировав меня взглядом. После такого, желание разговаривать пропало. Мы ехали не меньше полутора часов, пока не въехали на МКАД. «Тверь, Калуга, Тула»? – мысленно перебирал варианты с учетом расстояния. Словно специально, водитель сразу съехал с МКАД, не давая мне определить с какой стороны заехали в Москву. Машина петляла по таким закоулкам, которые мне не приходилось видеть.

– Пытаешься угадать откуда мы приехали?– усмехнулся генерал, наблюдая за мной.

– Сами скажете когда посчитаете нужным,– я бросил затею вычислить куда и откуда мы едем. Бар Chesterfield я видел много раз, бывая на Арбате, но внутри не приходилось бывать. Волга остановилась перед входом:

– Не слишком рано для ночного клуба?

– Это закрытая вечеринка, какой-то известный диджей выступает, вход только по приглашениям,– Проскурнов открыл дверь:

– Ты выходишь или посидишь в машине?

Генерала здесь знали и ожидали – нас сразу провели через запасной выход в основной холл, где в углу был забронировать полуизолированный столик с диванами.

– Шампанское?– возник рядом официант.

– Мне виски, а девушке…

– Чивас Регал восемнадцатилетней выдержки и отдельно лед,– вмешался я в беседу.

После ухода официанта, Проскурнов затянулся, бросив пачку сигарет на стол. Потянувшись, достал сигарету и не дождавшись от генерала учтивости, прикурил сам:

– Что мы здесь делаем?

– Отдыхаем. Закажи себе поесть, скоро танцы начнутся, потанцуй. В общем, просто расслабься и отдохни.

«Стоит только расслабиться, как тебя трахнут»,– проскочила в голове фраза из анекдота про Вовочку, но озвучивать не рискнул. Зал понемногу заполнялся людьми, в основном мужчинами средних и пожилых лет с юными подругами.

"Со стороны и я выгляжу как шлюха с папиком',– мысль была неприятная, отложив вилку в сторону, встал.

– Ты куда?

– В туалет! – сказано было слишком громко, сидевшие за соседним столиком молодые парни оглянулись. Выходя из уборной, столкнулся с парнем, его я видел за соседним столиком.

– Тебя достает этот старик, может помощь нужна? – парень улыбался, демонстрируя белые зубы.

– Нет, все нормально,– обойдя парня, вернулся на место. Аппетит пропал, чего не скажешь о желании выпить. После четырех стопок виски, почувствовал, что настроение возвращается. Музыка уже гремела вовсю, зазывая на танцпол. Проскурнов докурил сигарету и поднялся:

– Саша, я отлучусь на десять минут, ни в чем себе не отказывай. Потанцуй, выпей, пообщайся с людьми – в конце концов я тебе не папа.

Парни за соседним столиком только и ждали его ухода: один из них змеей скользнул на диванчик. От парня несло дорогим парфюмов. Выглядел он уверенным в себе и видимо считал себя неотразимым. Пришлось трижды повторить, что танцевать не собираюсь, и мне не скучно. После неудачника попробовал тот самый, что встречался мне у туалета. Официант принес бутылку французского шампанского от его имени. Отослал обратно – после виски пить шампанское дурной тон.

Проскурнов задержался на полчаса: ожидая его выпил еще пару стопок, чувствуя, что меня начинает развозить.

– Можно составить компанию? – у моего столика стоял высокий брюнет, явно нерусский.

– Иди своей дорогой, в компаниях не нуждаюсь,– на мою грубость парень улыбнулся:

– Моя дорога к тебе, красавица. Ради тебя я готов на все,– меня даже передернуло от штампа.

– На все? – сосредоточил свой взгляд на красавце. Парень явно симпатичный. Но глуп как пробка.

– На все,– с готовностью подтвердил брюнет,– меня зовут Арман.

– Ты рисовать умеешь? – Мой вопрос его немного ошарашил, но какой кавказец признается, что он чего-то не умеет.

– Конечно умею, нарисовать тебя?

– Нарисуй сквозняк, вали короче нахрен отсюда, пока челюсть не сломала,– меня наконец осенило, почему так долго отсутствует генерал и что это за закрытая вечеринка. Этот старый мудак решил мне «снять» парня, решив таким образом отблагодарить за успешно сданный экзамен.

Брюнет несколько обескураженно двинулсмя от моего столика, бросив презрительное: – Сучка.

Вот пойми этих людей – раздвигаешь ноги-сучка. Не раздвигаешь – тоже сучка.

Моя правота насчет намерений генерала подтвердилась стоило мне только выйти из-за стола.

– Саша, разговор затянулся, прости что заставил ждать.

– Поехали на базу, – от выпитого спиртного кружилась голова, пришлось опереться на руку генерала. Идя к выходу, чувствовал на себе взгляды людей: гремела музыка, отдаваясь в моих висках.

Уже в машине спросил, почему он хотел, чтобы у меня непременно был секс.

– Понимаешь, Саша, разведчикам, чтобы получить информацию, часто приходится спать с объектом. Это был экзамен и его ты провалила, но не переживай, все это исправимо,– последние слова генерала я слышал сквозь пелену, наваливавшегося сна.

Глава 6

Отдел легенд

Две недели после вечера в Честерфильде, были занятия с психологами, изучения английского языка под гипнозом. Кроме этого, Виолетта, молодая женщина, учила меня этикету – что и как брать за обеденным столом, как правильно строить речь в деловом общении и обычной повседневной жизни. Какие цвета несовместимы в одежде, что не следует одевать под узкие юбки и масса еще мелочей. Эти занятия были труднее чем экзамен Раулю – запомнить столько незначительных деталей и ради чего? Чтобы твой собеседник посчитал тебя выпускницей элитного учреждения типа Пансиона благородных девиц?

Два раза за две недели, меня возили в медицинский центр, где под руководством полковника Баргузина, у меня брали анализы, делали КТ и МРТ, накладывали на голову сетку с присосками, регистрируя что-то в пищащем аппарате. Там же проводились медицинские тесты – бег на дорожке, велосипед. Я старательно потел, облепленный датчиками, показывая, что выкладываюсь на всю катушку. Но это было не так – чувствовал, что во мне еще много неиспользуемых резервов. На дорожке я умудрился показать скорость в тридцать четыре километра в час в течении двадцати секунд. Правда, после этого пришлось отдышаться – грудная клетка ходила ходуном.

– Это поразительно,– Баргузин не веря своим глазам перепроверял показания датчиков.– Самый лучший результат до этого дня был тридцать километров час в течении пятнадцати секунд. Это фантастика, я должен позвонить Виталию Ивановичу. Пока Баргузин отсутствовал, отдышавшись, предпринял вторую попытку, развив скорость до сорока двух километров в час и удерживая ее на протяжении десяти секунд. Во второй раз бег удался лучше, и время восстановления заняло меньше минуты. Третью попытку сделать не удалось, в комнату вошли помощники Баргузина, попросившие меня проследовать в процедурную.

После введения контраста, Баргузин снова попросил на беговую дорожку. Даже не выкладываясь, показал скорость в сорок километров в час. Не давая мне отдышаться, потащили на КТ.

Я сидел в комнате полковника, когда он появился со снимками:

– Александр, это просто потрясающе, я изучил снимки, ваш организм уникален, у вас невероятный резерв. – Баргузин всегда обращался ко мне в мужском роде, за что я ему был благодарен. – Я думаю, что после тренировок, вы в состоянии показать скорость выше сорока пяти километров в час.

Эту скорость я мог показать прямо сейчас, но полковнику об этом знать не следовало. Чем меньше они знают о моих возможностях – тем лучше для меня. Баргузин говорил, но я его не слышал, думаю о своих дальнейших планах.

В первую очередь мне нужны документы, и не одни. Эта контора так просто не отпустит, будут выслеживать, охотиться за мной. Значит, документов должно быть несколько, чтобы сбить их со следа. Мне нужны деньги, много денег – когда придет час Х -надо будет рвать когти подальше отсюда. Единственная страна, где может укрыться беглец из России без риска быть найденным – это США. Это связано с большой территорией, огромным населением всех цветов и сильной службой ФБР, отслеживающей каждого российского шпиона. КГБ и ФСБ умудрялось найти предателей в любой стране, проблемы возникали только со штатами.

Жизнь в США дорогая, денег потребуется немало, чтобы жить в свое удовольствие. Чтобы получить документы и денег, мне нужно найти источник финансирования – именно с этим проблем нет. Как сказал Проскурнов, я не буду ни в чем нуждаться. Но для этого надо начать работу – только получив возможность ездить по миру, я смогу сделать документы, банковские карты и прочее.

Спустя еще неделю, я решился, попросив вызвать Проскурнова. Но этот старый хрыч явился лишь несколько дней спустя.

– Виталий Иванович, я готова к работе – заявил я, едва генерал появился в поле зрения.

– Не терпится сбежать?– серые глаза Проскурнова сканировали меня насквозь.

– Почему сбежать? Сколько можно тренироваться, весь это бред про несовместимость цветов, про ложки, вилки. Я устала от всего этого, хочется работать по-настоящему и зарабатывать деньги.

– Готова, говоришь? Хорошо, сейчас пройдем к Баргузину, проверим твою готовность.

О полиграфе я видел пару фильмов, в литературе тоже встречалось. Когда специалист закрепил манжету, налепил присоски, я уже успокоился. Главное, не паниковать, какие вопросы бы не задавали. Вначале шли обычные вопросы – имя, фамилия, место рождения. Мне приходилось отвечать по легенде:

– Александра Сергеевна Госсман, 1998 г рождения, Одинцово, ул маршала Тухачевского, в браке не состою.

Минуты три вопросы были обыденные, без предупреждения полиграфист перескакивал на мою сексуальную ориентацию, отношение к государственной политике США и России, снова возвращаясь к простым вопросам о семье. Дважды он хмурился, что-то показывая на мониторе Проскурнову. «Допрос» продолжался около часа, за это время я уже вспотел так, что дальнейшая проверка лишилась смысла. Меня попросили выйти, Проскурнов остался с полиграфистом. Минут десять я просидел в кабинете Баргузина, слушая дифирамбы в адрес своего организма.

– Этот феномен надо изучить, я вижу просто невероятные возможности,– слова полковника насторожили меня. Если я и дальше буду показывать свои способности, им может прийти в голову препарировать меня, чтобы разобраться во всем.

Генерал вышел злой:

– Иди за мной, – бросил на ходу, направляясь в свой кабинет.

– Ты или слишком умна Саша, или просто конченная мразь,– с ходу обрушился на меня фсбшник,– почему у тебя вопросы про родителей вызывают панику, а на сложные вопросы ты отвечаешь уверенно, хотя я прекрасно знаю, что ты врешь.

– Я прошла тест? – Проскурнов проигнорировал мой вопрос, несколько минут молча рассматривал ногти своей руки, и лишь потом заговорил:

– По мнению аппарата – ты прошла испытание, но я тебе не верю. С другой стороны, тебя нельзя вечно держать здесь, если нет полезных действий. Мне придется рискнуть, доверившись мнению Серей Викторовича, тебе пора работать. Завтра утром ты переедешь в другое место – это квартира на Новослободской, где начнется твоя подготовка к заданию. С тобой будут работать специалисты из Отдела Легенд.

– Куда меня пошлют? – Интуиция говорила, что меня ждет Ближний Восток, но я обманулся.

– Китай. Об остальном узнаешь по мере готовности. У тебя будет время подготовиться, до твоего вылета на задание около двух месяцев.

– Виталий Иванович,– глубоко вздохнув, продолжил,– я хочу иметь свой счет, чтобы откладывать деньги на пенсию. Не могу же я вечно находиться на иждивении государства.

– До старости тебе далеко, но счет тебе откроют. Мне пора, будь готова, что с утра за тобой приедет человек. Не расспрашивай его ни о чем – на Новослободской тебя будут ждать. А сейчас иди, Баргузин хочет сделать еще один тест.

Попрощавшись с генералом, прошел к полковнику: ассистент Баргузина сделал мне укол. Что происходит что-то неладное, я понял спустя минуту – в глазах стало все расплываться.

– Что происходит? – язык поворачивался с трудом, свет в комнате стал блекнуть. Очнулся в своей комнате, за окнами было темно. Это сколько я спал, и почему болит живот? Задрав футболку, обнаружил небольшой пластырь в правом подреберье. Отодрав кусочек пластыря, увидел тоненький шов в сантиметр длиной. Края раны выглядели словно им несколько дней, но днем такого шва у меня не было.

Нажал на кнопку вызова – охранник отреагировал мгновенно, открыв дверь:

– Мне надо в медкорпус к Баргузину.

– Он уехал час назад, просил передать чтобы ты не беспокоилась насчет пластыря на животе. Остальное спросишь у него,– охранник закрыл дверь, оставив меня в недоумении. Я помнил, как свет лампы слился, помню, как мне делали укол. А что дальше? Зачем этот аккуратный маленький разрез? Интуитивно чувствовал, что разрез неспроста, задним умом вспомнил, как воровато бегали свинячьи глазки Баргузина. Неужели они вшили в меня датчик слежения? Стараясь не причинить себе боль, ощупал место разреза– никаких ощущений постороннего предмета. Так и не придя к окончательному варианту что со мной произошло, поужинал и лег спать.

Не знаю, зачем мне Проскурнов велел не говорить с водителем, если такой возможности не было предусмотрено. Микроавтобус Мерседес был без окон, и водительская кабина была изолирован от салона. Ехали мы долго, я даже успел немного подремать, устроившись в кресле. Дверь открылась после остановки машины минут пять спустя – видимо водитель дожидался двоих оперативников, представших перед моими глазами.

– Саша? – шатен смерил меня взглядом с ног до головы.

– Нет, Дед Мороз, – взяв свою сумку с вещами, выпрыгнул на тротуар. В Москве появились признаки весны – капель и активность воробьев.

– Следуй за мной,– шатен вошел в подъезд, его напарник молча шел за мной. «Следуй за мной», – ну что за идиот? Где их учат таким шаблонным фразам? А куда мне следовать если не за ним, если все уже обговорено?

Комната была трешкой, обставлено недорого, но со вкусом. Кроме оперативников. Назвавшихся Денисом и Аркадием, в квартире находилась женщина по имени Алиса.

– Приветствую Саша, я твой куратор, будем работать вместе,– в отличии от двоих дегенератов, встретивших меня внизу, Алиса производила благоприятное впечатление.

– Мне нужен Виталий Иванович, у меня есть к нему вопросы,– бросив свою сумку на диван, я уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

– Он встретится с тобой для проверки твоей подготовки, я приготовлю чай, а потом мы поговорим.

– Кофе.

– Что кофе,– не поняла Алиса.

– Приготовьте кофе, если хотите угостить. – Пока девушка бренчала посудой, внимательно осмотрелся. Кроме стандартного дивана и двух кресел. Здесь был большой компьютерный стол, с тремя мониторами. На один из мониторов были выведены камеры на улице, в подъезде и перед квартирой. Двое оперативников расположились в соседней комнате, судя по звукам, рубясь в компьютерную стрелялку.

Кофе оказался хорошим, с наслаждением попивая напиток, провел беглый осмотр Алисы. Ей примерно тридцать два-тридцать пять лет, морщин нет, ухожена. Выглядит блондинкой, но явно не глупа. Ногти обрезаны коротко – скорее всего приходится много печатать. Ничем не примечательная внешность, таких блондинок на каждой улице встретишь не один раз. Все симметрично, одета неброско, словно старается не привлекать к себе внимания.

– Вердикт?– голос Алисы меня вырвал из анализа. – Ты же внимательно по мне прошлась, твое мнение,– уточнила девушка свой вопрос.

– Не в моем вкусе,– уклончиво ответил я, допивая кофе.

– А ты из этих? – в глазах Алисы появился интерес. «Стоп, похоже мой куратор лесбиянка, не хватало еще слез и признаний в любви».

– Нет, я гетеро, просто фраза удобная,– поставил чашку на компьютерный стол:

– Может будем на ты?

– Без проблем,– согласилась Алиса, унося чашки на кухню. Вернувшись, с ходу взяла быка за рога:

– Я психолог, моя задача подготовить человека вжиться в образ. Любая нестыковка, жест, мимика может тебя выдать. Обычно, на вживание в легенду уходит не меньше полугода, чтобы даже полиграф не мог вычислить. У нас меньше двух месяцев – никогда не было такого сжатого срока, но начальству виднее. Я распечатаю тебе твою «легенду» – это типа автобиографии на десяти печатных листах. Там изложено все, начиная с твоего рождения и до момента, как ты пересечешь границу России. Все надо выучить наизусть, но это самое простое – я буду тебя проверять, менять имена и даты местами, задавать каверзные вопросы. Словом Саша, на это уходит месяцы – твоя «легенда» – это словно настоящая жизнь. Боюсь, что за два месяца нам не управиться.

– Мне хватит нескольких дней,– Алиса посмотрела на меня так, словно сомневалась в адекватности моей психики. А что на меня смотреть – то, что ей приходиться вдалбливать в теории, я прошел на практике. Я уже давно живу чужой жизнью, в чужом теле, с чужими чувствами. И сколько бы эта женщина-психолог не прочитала книжек – ей никогда не понять, каково жить чужой жизнью в чужом теле.

– Саша, все нормально, ты губу прокусила.

– Ерунда, давайте мою легенду, буду учить. А эти два дегенерата обязательно должны находиться в квартире и орать как маленькие дети? – Из соседней комнаты доносились совсем ребяческие фразы – Аркадий переигрывал Дениса.

– Отнесись к этому как неизбежному злу,– улыбнулась Алиса, пощелкав по клавиатуре, она выпустила десять листов с текстом. Взяв листки в руки, пробежался глазами:

Я был Александрой Сергеевной Госсман, 1998 г рождения, проживающей по ул маршала Тухачевского в Одинцово. Мне 21год, в браке не состою. Родители – Нелли Александровна Давыдова, уроженка г Херсон 1967 г. р. и Госсман Сергей Моисеевич, уроженец Одинцова 1964 г. р. Мать – учительница русского языка и литературы, а отец – журналист, ведущий колонки в Московском Комсомольце. Братьев и сестер у меня не было, жива была бабушка по материнской линии, проживающая там же – в Херсоне.

Дальше следовало подробное описание, начиная с первого класса Одинцовской гимназии № 14. Имена и фамилии одноклассников, учителей, директора. Потом следовала такая же информация части профессионального образования. В настоящий момент заканчиваю магистратуру в Российском экономическом университете имени Г. В. Плеханова по специальности медиакоммуникации. Информации было много, прочитав лист, откладывал его в сторону. Здесь было все – мои подруги, парень, с которым я «рассталась» пару месяцев назад. Мои предпочтения, круг общения, парикмахер и массажистка.

– А зачем массажистка?

– Иногда, нужны незначительные факты, они придают максимальную правдоподобность легенде,– Алиса терпеливо дожидалась окончания чтения. Закончив читать, я откинулся в кресле:

– Мне хватит недели, чтобы все это запомнить и вызубрить, даже в каком-то смысле оживить биографию. Она выглядит как хроника – сделала то, поступила, училась – сухо и пресно.

– Правильно, именно поэтому и нужно столько времени – каждый факт в твоей легенде должен обрасти дополнительными фактами. – В глазах и голосе Алисы был нескрываемый интерес,– но ты первый человек, кто отреагировал именно так. Обычно люди считают, что если они запомнили основные факты, то этого достаточно. Еще одна ошибка, что совершают разведчики,– Алиса подвинула кресло поближе, взяла меня за руку:

– Когда им задают вопросы по преподавателям или по конкретным фактам, многие, не задумываясь подтверждают сказанное. Это ошибка – нельзя подтверждать конкретных имен или фактов, чего нет в легенде. Зачастую, человека спрашивают о факте или называют имя, которого не могло быть. И если ты подтверждаешь -попадаешь в ловушку. Человеческая память устроена так – что порой забываются даже важные события и даты. Никто не может помнить все, а тем более женщины – у них мозг устроен по-иному. Женщине легче запомнить запах парфюма, чем имя или должность. Она обратит внимание на обувь парня, но легко проигнорирует его слова про его работу. Это пример довольно грубый, но дела обстоят именно так, и мы будешь все время шлифовать твою легенду. Будешь еще кофе? – поднялась Алиса.

– Да, спасибо!

Легенда Александры Госсман оказалась труднее, чем я предполагал. Одних фамилий одноклассников, однокурсников, учителей, соседей по дому, подружек по тик-току и инстаграмм оказалось больше трех сотен. Это, не считая массы другой информации. За время пока я штудировал, Алиса готовила для меня соцсети – в контакте, инстаграм. И везде требовались фотографии – меня гримировали, переодевали, появлялись новые персонажи в квартире – молодые девушки, двое парней. Все должно было выглядеть натурально, временами приходила еще одна девушка Оксана – она садилась за комп и создавала мне «переписку», фото в соцсетях.