Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Пока Зела металась по дому, готовя еду, приглашенные гости начали прибывать. Узнав о причине планируемого застолья, Терс отослал в свой дворец своих двоих телохранителей, вернувшихся буквально через полчаса с повозкой полной еды и двумя бочками крепкой ячменки.

– Макс Са, эти две бочки хранились в подвале очень долго, я хотел их вытащить, когда вернем Максель, но у тебя родился сын, будущий правитель Русов. Это лучше, чем отбить Максель у сатанистов, – немного пафосно прокомментировал появление бочек Терс.

Гуран решил не отстать от старшего брата, преподнося в дар Ивану своего гнедого жеребца. Отпущенный нами у болот, когда мы возвращались из рейда, испортив пушки Дитриха, жеребец вернулся в Мехик через две недели, ведя с собой табун из остальных лошадей. Жеребца Гуран любил, зачастую оставаясь ночевать вместе с ним у его стойла. Младшему брату удалось превзойти старшего – подарку Гурана не было цены. Поблагодарив его за столь щедрый подарок, попросил оставить животное у себя, пока Иван немного не подрастет. Просияв, Гуран обещал заботиться о коне моего сына, крайне довольный сложившимся поворотом.

Столы накрыли во дворе крепости, чтобы не беспокоить криками мать и малыша. Два огромных костра, сложенных недалеко от пиршественного стола, давали отличное освещение. Застольные речи говорить Русы не умели, на свою голову сказал пару тостов. Языкастый Терс не мог наговориться, вскакивая каждый раз и прося слова для тоста. Ячменка из бочек оказалась отличной, пилась легко, в голову била кувалдой. Один за другим напившиеся гости сползали с табуретов, укладываясь спать рядом со столом.

Когда на востоке заалело небо, за столом остались только я, Богдан и Гуран, не особо налегавший на ячменку. Немногословный Богдан разлил последнюю ячменку по кубкам и, к моему удивлению, попросил слова.

– Макс Са, впервые увидев Тебя, я не поверил, что Ты – Великий Дух и Посланник Бога. Но само Небо благоволит Тебе, сам Господь оберегает Тебя. И именно Господь послал Тебе сына, чтобы всё то, что Ты сделал – не пропало. Пусть Иван, Твой наследник, продолжит дело своего отца и приведет наш народ к счастливой жизни. За Твоего наследника! – выдохнув, Богдан залпом выпил свой кубок.

– За наследство! – Гуран только пригубил свой кубок, страдальчески сморщив лицо.

– За Наследие, – немного перефразировав, повторил я за Лутовым, опрокидывая в глотку ядрёную ячменку.

Глава 9. Зов крови

Прошло больше двух недель с момента святотатства: еретик Макс Са перебил воинов в Будилихе и сжег город, оплот Веры. После информации от спасшихся в Будилихе святых отцов Никон категорически запретил покидать города и поселения, ожидая нападения армии еретика. В который раз дряхлеющий старец корил себя за малодушие и благородство, что не удушил в темном подвале смутьяна и его женщину. Захотелось ему на старости лет поиграть в благородство, пойдя навстречу просьбе еретика утопить его в море. Он всё знал, этот проклятый Макс Са, знал, что по дороге в порт на повозку нападут его сторонники. Возможно, даже специально дал себя поймать в деревне Крайней, чтобы разузнать про количество воинов в Будилихе и в самом Макселе. Теперь Никон в этом не сомневался, его старческий мозг не отдыхал ни днем, ни ночью, ища варианты быстрой и легкой победы над заклятым врагом.

Частичный разгром дикарей общины Сан-Техе – утешение слабое. На дикарей наткнулся большой отряд его церковной конницы, когда те предавались греху и чревоугодию неподалеку от дороги из Макселя в Будилиху. Женщины, – те самые, что были захвачены в Будилихе, а их опознали его всадники, – с радостью совокуплялись с этими полудикими животными-людьми. Именно их сладострастные крики и услышал Петро, командир конной сотни, решивший разузнать, что творится в чаще кустарников.

Со слов Петро, застигнутые врасплох дикие не сразу осознали опасность, продолжая предаваться греху. Церковная конница обрушилась на них, как гнев Господень: стоя перед Патриархом, Петро в деталях рассказал тогда про свою победу. Они не щадили даже женщин, этих будилихских блудниц, застигнутых на месте преступления. Но победа оказалась неполной: дикие исчезли в зарослях кустарника, оставив на злополучной поляне двенадцать трупов своих сородичей и унося своего убитого или тяжелораненого вождя. Кроме диких, на поляне осталось ещё десять мертвых женщин и семнадцать тел всадников из церковной сотни: даже застигнутые врасплох, Сан-Техе сражались с яростью зверя.

Тот случай укрепил Никона в мысли, что отряды Макса Са бродят в окрестностях городов, ожидая удобного случая для нападения. Все просьбы Синода и императора Тихона о необходимости атаковать Берлин Патриарх отметал не выслушивая. Находясь одной ногой в могиле, он страстно не желал окончить свои дни, стоя на коленях перед еретиком. А так и случится, едва армия уйдет в сторону Берлина.

Но дни проходили за днями, люди немного осмелели, стали покидать города, чтобы решать насущные проблемы.

Когда минуло более двух недель, а никто так и не видел воинов еретика, Никон прозрел. Он понял, что Макс его обманул; понял также, что Ченк раскрыт, а его письмо – подметное. В своем письме, что прислал его шпион, тот писал об армии Макса Са, находящейся в окрестностях Макселя. Но самой большой болью в сердце Патриарха горело понимание своей ошибки – попытки использовать Сан-Техе для убийства Макса.

Еретик со совей армией находился далеко, а вот дикие шастали близко. Со слов Петро, командира церковной сотни, следы диких уходили в юго-восточном направлении, в сторону их общины недалеко от Портбоу. Следовало за обман доверия вырезать этот языческий народ, что Никон и собирался сделать, дожидаясь прихода Петро.

Когда командир церковной сотни ушел, получив в распоряжение две сотни пехотинцев для расправы с Сан-Техе, Никон устало откинулся на подушки. Петро очень просил дать ему кавалерию, но Патриарх не хотел использовать лучших для расправы с дикими. Двух сотен пехотинцев хватит, чтобы разделаться с язычниками. Через пару дней с дикими будет покончено, а следом придет очередь и самого еретика. Его священники объявили о первом крестовом походе против нечисти, собирая под свои знамена верных людей. Правда, в последнее время в самом Макселе участились случаи неповиновения от черни – было несколько нападений на дома верных ему зажиточных людей. Дальше откладывать возмездие не имело смысла – каждый день число сторонников еретика множится, несмотря на все старания, слух с сожженной Будилихе не удалось пресечь.

Его второй шпион, остававшийся в Берлине нераскрытым, прислал весть, что нападения немцев не последовало. Это могло означать что угодно: от страха немецкого короля перед еретиком до желания просто игнорировать прежние договоренности. Его верный Гранит вскоре вернется – этот человек по своей ловкости и находчивости стоит любых трех лучших воинов. Гранит даст исчерпывающий ответ, а после того, как они покончат с Берлином, Никон подумает, как наказать своего союзника, не выполнившего свои обязательства.

Но Гранит не мог ему ничего рассказать, и Никон не знал, что он никогда больше не увидит этого прощелыгу. Гранит в этот момент висел вверх ногами на центральной площади Берлина: Макс Са всегда выполнял данные им угрозы.

* * *

С момента, как Санчо произнес «Макш», и «Катти Сарк» подняла якорь, готовясь к выходу из бухты, прошло около часа. Тиландер ежесекундно бросал взгляд в сторону прямоугольника молочного тумана, боясь не увидеть его. Гигантский осьминог, все эти дни практически загораживавший выход из бухты, лениво поплыл в сторону тумана.

– Поднять кливер! – скомандовал Тиландер, отмахиваясь от наседавших на него Мала, Бера и Лайтфута.

– Почему именно сейчас? Что случилось, – продолжал допытываться Лайтфут. Мал и Бер тоже не отставали, засыпая Германа вопросами.

– Я не знаю, но чувствую, что Санчо прав. Этот осьминог, плывущий в сторону тумана… да и сам сам туман… его не было все эти дни. Не знаю, как это объяснить, но у меня ощущение: за нами присматривают сверху, а указание передают через Санчо, его и спросите!

Тиландер в сердцах сплюнул за борт – как объяснить то, чего он не понимает сам? Но в одном он полностью уверен – Санчо обладает каким-то невероятным даром, не просто так его судьба оказалась связана с Максом. Да и сам русский, – Тиландер впервые подумал о национальности, – тоже непрост – все эти его природные явления в критические моменты. Продолжая крутить штурвал и направляя парусник в сторону квадрата тумана, Тиландер вспомнил про землетрясение, про солнечное затмение. Они происходили в тот момент, когда Макс нуждался в чуде – это само по себе уже подозрительно. А дождь в Макселе после продолжительной засухи? Небеса разверзлись сильнейшим ливнем после слов Макса к Русам, чтобы попросили Бога о дожде. Да после таких фактов даже самый неверующий станет убежденным апологетом Веры.

Герман почувствовал, как на его голове зашевелились волосы – а вдруг Макс и на самом деле имеет отношение к Высшим Силам?

Когда до тумана осталось меньше кабельтова, гигантский осьминог резко свернул в сторону – расположившись на поверхности океанской воды, существо словно провожало взглядом парусник. Пронзительный крик над головой заставил Тиландера задрать голову: высоко в небе кружили летающие твари-динозавры, не приближаясь к квадрату тумана.

– Всем приготовиться, – отдал команду Герман, когда выступающий бушприт парусника вплотную приблизился к туману.

Вновь, как и в первый раз, на корабль опустился вязкий туман: в двух метрах человека не было видно. Крепко сжимая штурвал в руках, Тиландер ждал, уверенный, что пара секунд, и «Катти Сарк» вынырнет из тумана. Но проходили секунды, даже пара десятков секунд – вокруг стояла непроглядная молочная мгла.

– Ха! – голос Санчо прокатился по кораблю, заставив Тиландера вздрогнуть.

Не успел он заглохнуть, как впереди посветлело, а через пару секунд парусник оказался в чистом море с удивительно свежим воздухом. Над головой сияло солнце, посылая живительные лучи. Проклятых летающих тварей, как и осьминога, не видно. Но море кишело рыбой – при прозрачности вод океана видимость идеальна. Огромные косяки рыб сновали совсем недалеко, свежий ветерок трепетал бороду и локоны Тиландера. Ещё до армии, он любил носить длинные, до плеч, волосы, за что отец его несколько раз порол ремнем.

– Герман, ты вообще сильно помолодел, – голос Лайтфута изменился: перед Германом стоял молодой парнишка, даже при их первой встрече во время войны за Гуадалканал Уильям выглядел старше. Помолодели все – растерянные лучники и матросы, скинувшие десяток лет, шарахались друг от друга. Единственными, кого не коснулись изменения, оказались Мал и Урр. Но больше всех, наверное, изменился Санчо – ушел его большой живот, а сам он выглядел лет на шестнадцать.

– Герман, что с нами происходит? – Голос Лайтфута сломался, он растерянно ощупывал себя руками, словно не веря, что это происходит на самом деле.

Тиландер и сам хотел бы знать, но ограничился коротким ответом:

– Нам дали вторую молодость. Если кого не устраивает – садитесь в лодку и плывите обратно в туман.

Желающих не нашлось: ветер надул паруса, и судно резво поплыло в восточном направлении. "Оба раза попутный ветер", – успел подумать Тиландер, как паруса безжизненно повисли. «Накаркал штиль», – родилась вторая мысль: поверхность моря успокоилась и стала ровной, как стекло. Впрочем, штиль не затянулся – через пару часов с севера потянуло ветерком. Пользуясь боковым ветром, «Катти Сарк» давала около четырех узлов. Три дня скорость держалась на этом уровне под несильным северным ветром.

Утром четвертого дня корабль попал в шторм, относивший их к югу.

Два дня «Катти Сарк» трепал шторм, сорвавший стакселя с фок-мачты. Только тогда шторм прекратился, задул свежий ветер. Парусник с честью вынес выпавшее на его долю испытание, чего не скажешь о лучниках. Половина из них слегла с морской болезнью, а двоих смыло за борт….

Помолодевший Бер и Санчо казались ровесниками Мала, а Лайтфут вообще превратился в парнишку. Эта троица постоянно лазила по вантам и шкотам, выводя Тиландера из себя этими ребячествами.

Обратный путь казался длиннее: компас на корабле разбило во время шторма, Герману приходилось ориентироваться по солнцу и звездам. Но секстант, надежно спрятанный в рундуке в его каюте, остался цел.

И исходу четвертой недели во время солнечного дня Тиландер определил ориентировочные координаты. Как он и боялся, «Катти Сарк» снесло к югу.

– Нас отнесло к югу, чуть ли не до экватора, – констатировал капитан парусника, закончив вычисления.

– Что будем делать, менять курс? – Лайтфут впервые заговорил серьезно.

– Нет, я не смогу точно вычислить курс на Гибралтар. Дойдем до Африки и будем плыть на север – так мы не промахнемся мимо пролива.

Африканский берег показался спустя два дня: питьевая вода и продукты были на исходе, Тиландер принял решение пристать к берегу и пополнить запасы. На корабле царило оживление. Истосковавшиеся по суше люди мечтали ощутить под ногами твердую землю вместо ходившей ходуном палубы. Только Санчо остался недоволен решением сойти на берег, угрюмо смотря в сторону севера.

– Мы только наберем воды и убьем пару животных, – попробовал его успокоить Бер, перелезая через борт.

Увидев африканский берег, Бер почувствовал, как заколотилось его сердце. Это был зов крови, хотя этот факт сам Бер не осознавал. Но он отчетливо помнил желтоватый цвет земли и густую растительность, высокую, в человеческий рост, траву, что росла на его родной стоянки у Большого Озера. Растительность на земле, куда высадились Бер, Тиландер и остальные, сильно отличалась от привычной им по прежней жизни. Огромное количество птиц вспорхнуло с кустов по мере приближения людей. Чуть поодаль паслось стадо антилоп с изогнутыми рогами: животные оказались пугливыми и не подпустили людей, сорвавшись с места. Небольшая речушка несла свои воды к морю, одна ее сторона – пологая, и берег был истоптан следами животных.

Люди наслаждались, припав к чистой воде. Содержимое бочек на корабле приобрело затхлый вкус, пить было сущим наказанием.

– Набирайте воду, – приказал Тиландер, скидывая рубаху, чтобы искупаться.

Эта же мысль пришла в голову и одному из лучников, уже вошедшему в воду по пояс. Тиландер только собирался крикнуть, чтобы он не заходил глубоко, как воина утянуло под воду. С шумом, проворачиваясь вокруг своей оси, мелькнуло белое брюхо огромного крокодила, а вода окрасилась в красный цвет. Несчастный воин лишь единожды показался над водой, но всё равно был незамедлительно утянут на середину реки, откуда пару секунд всплывали пузыри.

– Уходим, не будем здесь задерживаться, – распорядился Тиландер, вспоминая байки из своего детства про опасную Африку.

Второй раз они пристали к берегу через двое суток: в этот раз им повезло. Стадо буйволов с широко расставленными рогами поймали врасплох, подкравшись с подветренной стороны. Четыре убитых буйвола разделали с максимальной скоростью, отгоняя назойливых и бесстрашных гиен. Даже несколько костров не отпугивали этих тварей, умудрявшихся отхватывать куски мяса прямо под носом у людей.

Гибралтар увидели издали: течение само несло «Катти Сарк» в Средиземное море.

Знакомые места команда парусника встретила восторженными криками. Санчо, весь атлантический переход проявлявший спокойствие, стал оживленным. То и дело подходя к Тиландеру, он напоминал: «Макш».

Следуя вдоль восточного побережья континента, Тиландер заметил пару поселений на берегу моря, коих не помнил прежде. Отнеся этот факт к своей невнимательности, продолжал путь, надеясь через несколько дней достигнуть Макселя. Даже с расстояния в пару километров Тиландер не мог не заметить, как разросся Портбоу за время его отсутствия. Спустя три часа, как Портбоу скрылся за кормой, Санчо подскочил к нему, крепко сжав его правую руку:

– Туда! – палец неандертальца показывал на безлюдный берег.

– Ты хочешь, чтобы мы высадились здесь? Но до Макселя ещё сутки ходу, – попробовал урезонить молодого гиганта Тиландер.

– Туда, – категорично повторил Санчо: Герман почувствовал, как под рукой неандертальца немеет его предплечье.

– Хорошо, Санчо, сейчас высадимся, – заверил он парня, меняя курс, одновременно отдавая команду убрать паруса с бизань и грот-мачт.

Подойти к берегу вплотную не удалось из-за большой осадки парусника: последние сто метров предстояло преодолеть на лодках. Высаживаться хотели все, но корабль нельзя было оставлять без охраны. На «Катти Сарк» остался старший помощник Тиландера Урс вместе с командой из двадцати матросов и десятком лучников. Вооруженные пулеметами Тиландер и Лайтфут вместе с Санчо, Бером и сыновьями Макса, плыли в первой шлюпке. Шлюпкам пришлось сделать три рейса, прежде чем весь корпус спасателей оказался на берегу.

– Теперь куда? – выхватив катану, Мал впервые нарушил молчание. Санчо уверенно пошел вперед, углубляясь в заросли.

Отряд двигался строго на запад. По дороге попалась накатанная телегами колея проселочной дороги, ведущая к одному из фортов, построенным Тиландером. Санчо не колеблясь пересек дорогу. Продолжая движение на запад, с каждым пройденным километров неандерталец ускорялся, словно боялся опоздать. Не отставая от него, практически рядом бежали Бер, Мал и Урр, сильно выросший за время путешествия. Тиландер и Лайтфут, с тяжелым пулеметом в руках, постепенно смешались к середине колонны.

– Куда летит этот идиот? – задыхаясь выдохнул Лайтфут, поудобнее перекладывая пулемет на плече.

– Ему виднее, – отрезал дальнейший разговор Тиландер, в душе проклинавший прыть неандертальца.

Этот безумный бег трусцой продолжался уже больше часа, пару раз Санчо останавливался и вслушивался. Получившие передышку люди валились на траву, стараясь отдышаться. По расчетам Тиландера, они отошли от побережья на десять километров. Если Санчо продолжит в том же темпе, люди просто не выдержат.

Но неандерталец не собирался их загонять до смерти, минут через пять после возобновления движения до слуха Тиландера, вновь перебравшегося в авангард, долетели крики людей. Санчо рванул, исчезая среди кустарников: секундой спустя Тиландер вместе с Бером и сыновьями Макса вылетел на открытое пространство в лесу. Первое, что бросилось в глаза, – около пяти десятков хижин, построенных из ветвей, накрытых высохшей травой. Посреди этих хижин шел бой: большая масса людей с почти белым цветом кожи теснила группу соплеменников Санчо, непрерывно осыпая их стрелами.

– Макш! – проревел Санчо, бросаясь в бой.

Дальше случилось то, что Тиландер не мог понятно объяснить сам себе. Неандертальцы, услышав крик Санчо, синхронно проревели «Макш!», переходя в наступление.

– Это не наши воины, – крикнул Бер, всмотревшись в лучников с белым цветом кожи, – у них другие луки и доспехи.

Лучники Русов прибывали один за другим, подпирая стоящих впереди. Тиландеру следовало принимать решение, но ему в этом помогли сами сражавшиеся с неандертальцами лучники: они перенесли обстрел на отряд американца. Решение было принято мгновенно:

– Лучники! По белым людям – огонь, не задевайте дикарей, они на нашей стороне, – успел предупредить Тиландер, наблюдая, как в сторону врага полетела добрая сотня стрел.

Глава 10. Тактика и стратегия

Празднование рождения моего сына Ивана затянулось на три дня: со всех окрестностей Берлинского хозяйства приходили люди, спеша выразить свое почтение. Простые крестьяне, мастеровые, воины, приближенные к власти – все считали своим долгом засвидетельствовать почтение в связи с рождением сына Великого Духа. Среди берлинцев пошли разговоры, что их город должен стать главным, так как именно здесь родился наследник империи Русов.

На четвертый день после рождения сына я решил созвать Военный Совет – пора было приниматься за Никона. Моя записка от имени Ченка и слухи про армию в окрестностях Макселя не могли долго дурачить и сдерживать «христоверов». Пройдет какое-то время, и они убедятся, что все это – дезинформация. Войну лучше вести на чужой территории, причем по собственному плану. Эта простая истина доказала свою эффективность за время развития человечества.

В этот раз Военный Совет проходил в расширенном составе: кроме Терса, Гурана, Васта и капитанов кораблей были приглашены сотники, командиры арбалетчиков и лучников, пушкарь Нарм, братья Лутовы и смершевцы. Любой из них мог подсказать идеальный план для предстоящего боя. Не навязывая своего мнения, попросил высказаться каждого, чтобы потом подвести итог. Первым слово полагалось дать Терсу как правителю Берлина. Потомок Пабло не дружил с тактикой и стратегией, его план заключался в обычной лобовой атаке после форсирования Роны. Старшего брата поддержал и Гуран, попросивший, чтобы ему дали возможность первым атаковать врага своей конницей.

Васт, командир всего воинства Берлина, тоже не отличился особой сообразительностью. Его план состоял в копировании захвата Будилихи: предлагал форсировать Рону выше по течению и обрушиться на Максель с запада.

Все три капитана – Сирак, Балт и Прас придерживались прямо противоположной стратегии. Будучи мореходами, они жаждали морского боя, предлагая выманить силы неприятеля для схватки в открытое море.

Все шесть сотников отказались озвучить свои предложения, сославшись, что с честью выполнят свой долг, выполняя указания Макс Са. Богдан с братьями настаивал на своем первоначальном предложении: высадка в порту Макселя с последующим штурмом города.

После того как все высказались, я сразу отмел некоторые предложения. План Гурана не подходил вообще – у нас отсутствовала возможность скрытно переправить конницу через Рону, таких лодок просто не было. Да и не обучены наши лошади находиться в утлых суденышках. Парусники могли взять животных на борт и перевезти на другую сторону, но пришлось бы делать несколько рейсов. С учетом наличия у «христоверов» своих кораблей любой такой рейд мог закончиться неудачно. От использования кавалерии пришлось отказаться. По-крайней мере, я не видел приемлемого варианта полноценного использования кавалерии. «Христоверы» будут находиться за стенами города, в таком случае эффективность от всадников ничтожно мала, даже если перевезти лошадей на кораблях.

Форсировать Рону, чтобы обрушиться на Максель с запада, тоже было рискованно. Люди Никона после взятия Будилихи должны предусмотреть такую возможность. Несколько отрядов кавалерии могут патрулировать реку на значительном расстоянии, а лодки в реке будут уязвимы для лучников сатанистов.

– Я вас всех выслушал. Предлагаемое вами могло бы помочь, если бы против нас сражались дикари. Но сатанисты – хитрый враг. Уверен, что все эти варианты они предусмотрели. – Я сделал паузу, оглядывая нахмуренные лица товарищей.

– Но даже сатанисты не могут предусмотреть всё: от Макселя до Портбоу почти двести километров побережья. Уверен, что Никону могла прийти в голову мысль о высадке десанта на побережье, но обезопасить такое расстояние его воины просто не в силах. Наш план заключается в следующем: основную часть воинов мы высадим южнее Макселя, место надо ещё определить. Небольшой отряд дойдет до общины Наима, лидера Истинно Верующих, и переправится на противоположный берег. Этот отряд возглавит Богдан, ему эти места знакомы. Таким образом, один крупный отряд у нас высадится южнее Макселя на побережье, второй – выше Будилихи. Но первый удар мы нанесем по порту Макселя – войдем в Рону и обстреляем корабли сатанистов и портовую охрану.

– Макс Са, Ты говорил, что охрана порта закроет ворота, и нас будут расстреливать пушки, – подал голос Богдан, пользуясь паузой.

– Правильно, говорил, – согласился с Лутовым, – но мы не пойдем на штурм стены, защищающей порт. Мы устроим перестрелку из пушек с кораблей, отвлекая на себя внимание врага. Это задача для Нарма, поэтому он присутствует на Совете. Наша цель в порту – создать шумиху, чтобы враг решил, будто порт – направление главного удара. В это время твой отряд, Богдан, должен скрытно добраться до западных ворот Макселя и попробовать захватить их. У западных ворот есть казармы, они очень укреплены. Если ты сможешь их захватить, ты просто должен держать там оборону. Если не удастся – отступишь по направлению к Будилихе, растворяясь в лесах. Ты понял?

– Не совсем, – честно признался гигант. Но меня удивил Гуран, раньше всех «прочитавший» мой план.

– Я понял, Макс Са! – вскочил с места парнишка. – Пока сатанисты будут оборонять порт и западные ворота, наш главный отряд нападет на город со стороны Портбоу.

– Всё правильно, Гуран. Командовать атакой на порт будет Терс, – я подчеркнуто выделил имя правителя Берлина, – но капитаны кораблей будут самостоятельно решать, когда им отступать, чтобы не дать поджечь свои корабли.

– Я понял, Макс Са, – почтительно наклонил голову потомок Пабло, довольный тем, что есть кому взять на себя ответственность.

Командир из Терса – никакой, но не поставить его во главе было неправильно – ему ещё впоследствии править Берлином.

– А что делать мне? – Гуран чуть не плакал: в двух отрядах уже назначены командиры, ясно, что командование ударным отрядом будет за мной.

– Ты вместе со мной будешь в третьем отряде, который высадится южнее Макселя. Или не хочешь сражаться рядом со мной? – поддел я парнишку, вспыхнувшего от радости.

– Конечно, хочу! – вскричал Гуран, снова вскакивая со своего места.

– Теперь определимся по составу отрядов, – продолжил я, убедившись, что общий план всем понятен. – Для отряда Богдана нужно наличие арбалетчиков – если он займет казармы, именно арбалетчики будут держать врага на расстоянии. Поэтому все арбалетчики поступают вместе со своим командиром в подчинение к Богдану.

Переведя дух, продолжил:

– Пушкари Нарма и часть лучников должны быть на кораблях – пушками будете обстреливать стену, а лучники займутся командами кораблей. Если придется – поджигайте корабли, построим другие.

– Корабли обязательно поджигать? – может, их захватить? – предложил Балт, своим отношением к морским судам напомнивший мне Тиландера.

– Можете захватить, если уверены, только не рискуйте зря. Терс, помните: ваша задача – оттянуть на себя защитников города. У них должно сложиться мнение, что основные наши силы – на кораблях и что порт – главное направление удара.

Подождав, пока улягутся разговоры, связанные с возможным захватом кораблей, продолжил:

– Третий отряд, которым командуем мы с Гураном, – парнишка аж покраснел от удовольствия, – будет состоять из оставшихся лучников, стрелков с ружьями и копейщиков. У Макселя с южной стороны крепостная стена невысокая, а ворот в том направлении целых два. После того, как отряд Богдана и Терса отвлекут на себя силы сатанистов, мы ударим с юга и разделим город на две части. Половина отряда под командованием Гурана двинется к западным воротам на соединение с отрядом Богдана. Вторая часть – в сторону порта и ударит в спину защитникам стены в районе порта. Думаю, что после этого удара сатанисты не смогут сопротивляться, и мы устроим зачистку города.

Я умышленно не упомянул про Баска и Арна, находившихся в городе. Накануне Бакс прислал весть, что контакт с подпольем в городе найден, и почти сотня местных Русов ждет сигнала. Обратной связи с Баском у меня не было, хотя голуби имелись. Но голубь, отправленный мной, скорее всего полетит по привычному адресату – к Никону.

Задачу для Баска, Арна и подполья, определил ещё до внедрения своих диверсантов. Вместе с местными Русами Баску предстоял штурм и захват крепости Никона. Император Тихон меня мало беспокоил – реальным олицетворением власти «христоверов» являлся Патриарх. Отряду Баска предстояло дождаться начала штурма, и лишь потом проявить себя, атакуя крепость Патриарха. Предупредил я Баска и о Данке – чудовище, охранявшем Никона.

– Предупреждаю, что мы не убиваем тех, кто бросает оружие. Мы не трогаем детей и женщин. Мы не забираем у людей их вещи, еду. Доведи до каждого своего воина: тот, кто нарушит эти запреты, будет казнен. Наши враги – сатанисты. Большая часть жителей Макселя – обычные Русы, которым и так пришлось тяжело. Мы идем освобождать свой город, своих людей от захватчиков, подло присвоивших себе наше наследие, наше общее владение. После Макселя не составит труда очистить от сатанистов Портбоу и остальные поселения. Отряд Богдана сегодня после Совета выступит в дорогу, дойдет до общины Наима и подождет там сутки. Через двое суток, вечером, корабли сделают первый рейс с частью моего отряда и высадят его в укромной бухте. Балт и Прас наверняка знают такие безлюдные бухты. Потом корабли вернутся за оставшейся частью воинов, привезут остатки моего отряда и направятся к порту Макселя. Богдан, ты со своим отрядом переправишься через реку. А спустя сутки, как придешь к Наиму, скрытно подберешься к западным воротам Макселя и будешь ждать сигнала.

– Что будет сигналом, Макс Са? – не вытерпел гигант.

– Пушечные выстрелы! Только сразу не атакуй, подожди некоторое время, чтобы стражи у западных ворот стало меньше. Когда корабли атакуют порт, часть воинов Никон и его командиры отправят в порт, облегчая тебе задачу. А когда захватишь западные ворота и казармы, разожги большой огонь, бросай туда все, что дает черный дым. Это будет сигналом для нас с Гураном. Остальное я уже сказал – помните, что нападение с трех сторон должно произойти на раннее утро четвертого дня, считая с сегодняшнего. Если у вас нет вопросов, то на этом работа Совета закончена.

Вопросы собравшиеся не задали, но после того как начали расходиться люди, ко мне подошли капитаны трех наших кораблей.

– Макс Са, – первым заговорил Балт, – а если нам удастся захватить врага врасплох и овладеть стеной, что защищает порт? Может, нам атаковать дальше?

– Ни в коем случае! – категорически отрезал такую инициативу. – За стеной начинаются узкие улочки, вас впустят на них и расстреляют в упор. Я даже уверен, что вам могут отдать стену для заманивания в ловушку. Ваша задача – создавать видимость атаки в этом направлении. Не высаживайтесь с кораблей, вы должны быть готовы уйти в открытое море в любую секунду. Берегите наши суда – если мы их потеряем, мой отряд может оказаться отрезанным. Корабли – наше главное богатство!

Провожая членов Совета, вышел во двор. Терс уже сидел на лошади, но при виде меня спешился:

– Макс Са, я не подведу!

– Я знаю, Терс, но помни: корабли – наше главное оружие и богатство. Не рискуй ими. А теперь иди, у тебя наверняка много женщин, с которыми надо попрощаться, – похлопал покрасневшего правителя по плечу. – Но смотри – молчок! Ни слова им о предстоящем бое.