Текст книги "Спец экстра-класса"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Сбив милицейские заслоны на границе, они легко вторглись на территорию соседней республики. Вторжение длилось два дня, на третьи сутки милицию и наскоро собранные отряды ополченцев сменила армия России…

* * *

План «Халифат» лопнул, как мыльный пузырь, да и разбойничья вольница Чечни оказалась под вопросом. Одна надежда оставалась – на оборону Грозного. Заманить в каменный мешок федеральные войска и методично их перемалывать, заставляя лить горючие слезы родных и близких погибших. И ждать поддержки от правозащитников, которые будут требовать вмешаться западные правительства.

В Грозном были собраны основные силы, президент и правительство покинули город, главным стал он, носящий имя древнего борца против неверных. Командуя обороной Грозного, Пастух собрался вернуть себе утерянную после бегства из Дагестана славу. Но и в этот раз ничего не получилось. Столица Чечни из мешка для наступающих превратилась в капкан для защитников.

Вырываясь из западни, он растерял часть своих людей и ночью наступил на «бабочку»[2]2
  «Бабочка» – противопехотная кассетная мина«ПФМ-1», прозванная так из-за крылышек, делающих мину схожей с насекомым.


[Закрыть]. В обычном деревенском доме отрядный хирург удалил ступню, с тех пор он получил прозвище Одноногий и перестал лично выходить на диверсии и засады. Бабай, неожиданно сблизившийся с президентом Ушастым, в отряде был редким гостем. Появившись несколько месяцев назад, он сказал, что разработал план одной хитроумной акции, после чего земля под ногами федеральных войск будет гореть сатанинским огнем.

Все произошло с точностью до наоборот… Вскоре началась охота на полевых командиров. За последний, месяц погибли уже трое. Самых отчаянных и непримиримых, тех, за кем спецслужбы охотились пять лет и никак не могли отыскать ни одного следа. А тут расстреливали, как мишени в тире. Это уже была не война, это больше походило на кровную месть, а так мстить могут только чеченцы. За что?.. Не было времени искать ответа на этот вопрос, охота началась за ним самим.

– Шамиль, надо уходить. – Возле Пастуха появился косматый боевик в потертом латаном камуфляже, обвешанный подсумками с запасными магазинами к автомату. Его голову прикрывал камуфлированный капюшон, из-под которого выглядывал грязно-серый бинт. В последнем бою его рикошетом задела пуля снайпера. – Минут через сорок они выбросят десант, чтобы проверить результаты бомбардировки, —добавил бородач.

– Да, надо уходить, – согласился Пастух, потом посмотрел на боевика и сказал: – Помоги мне сесть на лошадь.

Бородач кивнул и подставил плечо командиру, у которого вместо ступни была деревянная колода. Заказанный в Мюнхене титановый протез никак не могли довезти.

* * *

– Что все это означает? – глядя в раскрытое удостоверение, удивленно спросил подполковник Вавилов. В окно были видны платформы. Бойцы проворно сдергивали брезентовые чехлы и закрашивали бортовые номера на бронетехнике.

– Может, мы не будем разговаривать в коридоре? – в свою очередь поинтересовался Христофоррв, пряча в карман удостоверение.

– Прошу в купе. – Комбат указал рукой в направлении распахнутой двери.

Гость вместе с Вавиловым вошел внутрь, офицеры последовали за ними. И без того тесное помещение купе мгновенно стало напоминать банку кильки.

– Ваш батальон переходит во временное подчинение ФСБ, – произнес Христофоров, не обращая никакого внимания на остатки недавнего пиршества на вагонном столике. Он вытащил из нагрудного кармана сложенный вдвое конверт из плотной бумаги и, протягивая его комбату, добавил: – Есть договоренность с Генштабом и лично министром обороны. В течение часа ваш радист получит подтверждение. Да, чуть не забыл, с этой минуты ваш радиоцентр работает только на прием.

– Ясно, – задумчиво проговорил подполковник Вавилов, внимательно читая депешу на генштабовском бланке. Прочитав, передал ее начальнику штаба, стоящему у него за спиной.

– Может, объясните, с чем связана такая пертурбация? – спросил морпех, разглядывая сидящего напротив полковника. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что на неопределенный период тот будет его основным начальником. —Хотя бы в общих чертах.

– Если только в общих чертах, – медленно протянул Христофоров, соображая, что рассказать, а чего не говорить вовсе. – Недавно чеченцы пытались провести в Москве стратегическую операцию «Бумеранг», цель которой была раскрутить новый виток боевых действий здесь, в Чечне, конкретно на равнинной ее части. Нам удалось их переиграть и направить смертоносную энергию против них самих. Сейчас началась большая охота на полевых командиров.

– Давно пора, – одобрительно буркнул зампотех.

– Ваш батальон будет исполнять роль бредня, который мы забросим на самую большую рыбу, – продолжил Христофоров, пристально глядя на комбата. – Поэтому без особой нужды вас трогать не будут.

– Почему именно мы? – неожиданно встрял в разговор замполит. Он уже представлял себе, как через несколько дней будет выступать с речью в родном Доме офицеров. И слушать гром аплодисментов. И теперь неизвестно, насколько придется здесь застрять. – У вас что, нет своих подобных подразделений?

– Есть у нас и более многочисленные боевые части. Но направлять их сюда, когда повсюду с больших трибун говорят о выводе войск из Чечни, по крайней мере, глупо. Об этом сразу же будет известно не только чужим разведкам, но и пронырам журналистам. А это чревато скандалом, международным. Такой расклад, сами понимаете, никому не нужен, к тому же ваши люди хорошо подготовлены, хорошо оснащены и, главное, имеют приличный боевой опыт. Но действовать вам придется тайно, как и всем «рыцарям плаща и кинжала».

– Поэтому вы и закрашиваете бортовые номера на технике? – спросил комбат, осмысливая услышанное.

– Не только номера, – кивнул чекист. – Бойцам придется снять тельняшки и на черные береты надеть камуфляжные чехлы. Полное отсутствие идентификации, боевой техники и личного состава. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было.

– Отлично. – Христофоров встал со своего места. – Эту ночь спокойно отдыхайте, а завтра с утра займемся организационными вопросами. Спокойной ночи.

Гость вышел из купе, на несколько секунд повисла тишина.

– Это беспрецедентно, – первым не удержался от реплики заместитель по воспитательной части. – Такого еще не было ни на моей памяти, ни в истории нашей страны.

– Почему же не было, – усмехнулся начальник штаба и быстро заговорил, демонстрируя свою эрудицию: – История знает немало подобных примеров. Вот последний: в начале девяностых годов Витебскую дивизию ВДВ в срочном порядке переподчинили КГБ. Десантники надели зеленые фуражки пограничников и помчались латать границу, которую рвали ветры демократических перемен в братских, мать их, республиках. Цель оправдывает средства, особенно когда дело касается государственных интересов. Вот теперь наступил наш черед.

– Да уж, – согласился с майором Вавилов.

Теперь ему все стало ясно. Почему батальон до сих пор держали в Чечне, обновляя личный состав опытными контрактниками. Почему перед самым возвращением прислали самоходные установки «спрут». Почему в вагонах не было проводников и почему все боеприпасы заставили забрать с собой. Как хороший шулер держит убойный козырь в рукаве, так и батальон придерживали для подходящего случая.

– Радиограмма, товарищ подполковник. – В дверном проеме стоял прапорщик, начальник батальонной радиостанции. Протягивая комбату листок с текстом, счел своим долгом прокомментировать: – Странная какая-то радиограмма, только одно слово «Подтверждение» и личная подпись начальника Генштаба.

* * *

Как обычно, тренировку Виктор завершил дыхательной гимнастикой. Легкие, разгоряченные интенсивными упражнениями, наполнялись кислородом, заставляя кровь в венах закипать, отчего в голове появился легкий шум, как при опьянении.

Наконец тренировка закончена, на несколько минут Савченко замер, оставаясь на месте. Как когда-то говорил его первый учитель Сэнсей, чтобы слиться с землей и выйти на прямую связь с космосом. Обувшись, он не спеша направился в сторону своего дома.

Парковая зона, в которой расположились несколько шестнадцатиэтажных «свечек», с наступлением сумерек быстро пустела. Местные обыватели старались как можно скорее укрыться в своих квартирах-скорлупах, тем самым отгородиться от агрессивного мира ночи.

Едва скамейки и качели на детской площадке пустели, как их тут же занимали мелкие представители темных сил: пьяницы, наркоманы, хулиганы.

Темнота Виктора нисколько не пугала. Как правило, темноты боишься ребенком, с возрастом эта боязнь проходит, и тому есть множество причин. Сперва игры с друзьями допоздна, последний сеанс в кинотеатре, ночные прогулки с девушками. Потом школа возмужания – армия. Ему, как и многим, повезло. Попал добровольцем наводить конституционный порядок в Чечне. Не им придумано: «ночь – подруга фронтового разведчика», сейчас Виктор уже и не вспомнил бы, сколько раз их группа ходила по ночам в поиск, на боевые, в секреты. Теперь темнота его не пугала, а, наоборот, радовала, потому что батальонный разведчик знал, какие преимущества она дает.

В старой покосившейся беседке, установленной рядом с пешеходной дорожкой, вольготно расположилась большая и шумная компания молодых людей.

Виктор мгновенно определил по взрывам истеричного смеха, что переростки обкурились шалы, затуманили мозг наркотическим дымом. Впрочем, ему до этого не было никакого дела…

Проходя мимо беседки, Савченко посмотрел на веселящуюся молодежь. Судя по дорогим шмоткам, это были не «генералы песчаных карьеров», а отпрыски состоятельных родителей, которые костьми лягут, а свое непутевое чадушко не то что на войну, даже в армию не отпустят. Глядя на беспочвенно хохочущих тинейджеров, Виктор не удержался от презрительной ухмылки.

– Чего лыбишься, урод? – тут же прозвучало из-под свода беседки.

– Чего же не улыбнуться, когда смотришь на вольер с обезьянами, – резко парировал бывший морпех.

– Что-что?

Из беседки сразу же выскочили двое парней. Обычно наркотик в момент употребления расслабляет и разнеживает, в этот раз все было не так. Возможно, употребляли какую-то новую разновидность конопляного дурмана. Как бы то ни было, молодежь проявила агрессивность.

Виктор внимательно посмотрел на своих противников. Оба долговязые, с длинными гусиными шеями, на которых болтались, как шары на пружинах, лохматые головы. Они явно выпрыгнули из школьного возраста, на вид лет по двадцать, может, чуть больше. Вот и выходило, что Виктору они приблизительно ровесники.

– Так что ты там вякнул, козел? – К Савченко на подгибающихся ногах подскочил один из долговязиков и, ухватив рукой за полу спортивной курки, попытался дернуть, но не успел. Виктор пережал узкую ладонь с длинными тонкими, как у аристократа, пальцами и выгнул ее в суставе. – Ой-й-й! – взвизгнул хулиган, выгибаясь под напором нестерпимой боли.

– Ты чего? – Второй поспешил на выручку приятелю, но и ему не повезло. Стоящий неподвижно противник левой рукой ухватил его за ключицу и резко рванул вниз.

– Ай-й-яй. – Второй «боец» рухнул лицом вниз на асфальт, даже не сопротивляясь. Картина поединка выглядела не особо привлекательно, поэтому никто из беседки не спешил друзьям на выручку.

Неожиданно Виктору стало противно стоять этаким витязем среди недоразвитых, к тому же и обкуренных бандерлогов, которые даже все вместе не смогли бы с ним справиться. Он отпустил напавших на него, демонстративно сплюнул и с презрением произнес:

– Вместо того чтобы дурью мозги сушить, лучше бы спортом занялись.

– Уже, – прозвучало из беседки, и на дорожку выпрыгнул невысокий крепыш с короткой стрижкой и скуластым лицом со слегка раскосыми глазами. – Сейчас и тебя кое-чему научим, – с угрозой произнес новый противник.

«Это уже интересно», – промелькнуло в мозгу Савченко. Его противник не был обкурен, глаза не были затянуты поволокой, а горели яростным огнем уличного драчуна.

– Дай ему, Душман, – простонал один из долговязых, растирая ключицу.

Спарринга не получилось, обращение «Душман» сработало, как удар бойка по капсюлю. Резко развернув корпус, Виктор ударил. Его кулак, как таран, врезался в грудь крепыша, отшвырнув его с такой силой, что тот своей спиной снес деревянный бордюр беседки и рухнул на пол без признаков жизни.

– Ну, еще спортсмены есть? – спросил бывший морпех, разминая пальцы правой руки.

На этот раз беседка ответила ему тишиной. Несколько секунд длилась непроизвольная пауза, наконец раздался слабый стон. Оглушенный крепыш начал приходить в сознание.

Хмыкнув, Виктор резко развернулся и зашагал в направлении своего дома, по дороге размышляя о том, что он все еще остается на той войне и все еще делит людей на своих и чужих.

* * *

Толстобрюхий грязно-серый «Ан», грозно рыча мощными двигателями, свернул с рулежки и встал на стоянку в дальнем конце взлетно-посадочной полосы Моздокского аэродрома. С шипением медленно стала опускаться кормовая аппарель.

К самолету сразу же подъехало несколько крытых грузовиков. Выпрыгнувшие из кузова солдаты бросились поспешно выносить из транспортного отсека картонные коробки. Упаковки с медикаментами для госпиталя были не тяжелые, поэтому работа спорилась. Вскоре машины были загружены, и солдаты вновь забрались под брезент, грузовики тут же укатили восвояси.

Только после того, как площадка возле самолета опустела, из транспортного отсека вышла группа мужчин в защитной форме старого образца. Всем прибывшим давно перевалило за тридцать, а некоторым и за сорок. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: на войну прибыла новая команда «контрабасов»[3]3
  «Контрабас» – сленговое название контрактников в Чечне.


[Закрыть], пытающихся при своем пиковом положении срубить денег на военной службе. А судя по небритым лицам и устойчивому запаху водочного перегара, можно было смело сказать, что это вояки еще те.

На самом деле такая оценка была бы ошибочной, невзрачные мужики в потрепанной форме были профессионалы высшего класса, бойцы элитного диверсионного подразделения ФСБ «Вымпел». Прибывшая ударная группа должна была действовать конспиративно в Чечне, выполняя роль гончих для полковника Христофорова.

Старший группы, высокий широкоплечий брюнет с коротко стриженной бугристой головой, носил на погонах две звездочки прапорщика, и в кармане у него лежал документ, подтверждающий это звание.

Тридцативосьмилетний Игорь Маклахов имел прозвище Макнамара и звание капитана. За двенадцать лет службы в спецназе госбезопасности он провел не одну командировку в «горячих точках», давно мог бы стать майором, подполковником, а то и полковником. Но звание старшего офицера располагало

и к новой должности, по большому счету для кабинетной службы. Маклахов был настоящим бойцовым псом-горлохватом. За званиями не гнался, довольствуясь премиальными за «боевые» и адреналином, впрыснутым в кровь во время проведенных спецопераций.

Прищурившись под яркими лучами солнца, Игорь зевнул, потом вытащил из нагрудного кармана сигарету и сунул ее в рот. Закурив, с интересом наблюдал за приближающимся к самолету угловатым «Уралом-375».

Тяжелый трехосный грузовик, рыкнув, с шипением замер. Из кабины высунулся молодой лейтенант в новеньком камуфляже и тяжелом бронежилете, надетом поверх. Поддерживая левой рукой лежащий на коленях автомат, лейтенант оглянул невзрачного вида бойцов, потом тоном заправского вояки спросил, обращаясь к Маклахову:

– Эй, «сундук», это, что ли, команда «три пятерки» для Грозненской комендатуры?

– Она самая, – подтвердил Игорь Маклахов, продолжая невозмутимо курить.

– Ну, тогда грузитесь, колонна на Грозный заканчивает формироваться. Только за вами и задержка.

– На погрузку, – скомандовал старший, бросив под ноги окурок и наступив на него подошвой кирзача.

К удивлению лейтенанта, пожитков у «контрабасов» оказалось значительно больше, чем обычно. Кроме личных вещмешков, в кузов грузовика загрузили еще десяток нестандартной формы деревянных ящиков, выкрашенных в обычный ядовито-зеленый цвет, но без какой-либо маркировки.

Наконец погрузка была закончена, и «прапорщик», сказав: «Трогай», взобрался в кузов. На что лейтенант недовольно буркнул: «Крохоборы».

* * *

Алжирский наемник Абдулл Камаль был вне себя от ярости, договориться с Ушастым они так и не смогли. Бывший полковник Советской армии не только ничего не контролировал, но уже и не мог адекватно оценивать складывающуюся не в его пользу ситуацию.

Теперь, когда стало ясно, что операция «Бумеранг» с треском провалилась и никакого восстания в тылу федеральных войск не произойдет, как не будет осуждено ведущими мировыми странами подавление этого восстания, уже никто не слушал правозащитников, визгливо пищащих по углам.

В такой ситуации следовало искать новый оптимальный выход. Например, объявить его, Абдулла Камаля, известного всем под прозвищем Бабай, главнокомандующим, оставив себе лишь политическую власть. Уж тогда бы он смог объединить вокруг себя всех полевых командиров, на деньги, получаемые из-за рубежа, нанять целую армию высокопрофессиональных наемников, и не только арабов, за большие деньги пошли бы воевать и американцы, и европейцы. В мире достаточно таких, чья религия – банкноты. И чем больше банкнот, тем сильнее их вера. Можно было бы заставить русских в очередной раз умыться кровью, но Ушастый уперся – и ни в какую. В этом жесте он видел покушение на собственную власть.

«Можно подумать, он реально может кем-то командовать или его кто-то слушает», – размышлял Бабай, продолжая в мыслях спор с президентом.

Договориться так и не удалось, Абдуллу пришлось покинуть президентский бункер и вернуться к своему отряду арабских наемников.

По узкой горной дороге они двигались на четырех «УАЗах», боевики то и дело поднимали головы к небу, которое сейчас таило смертельную опасность в виде внезапно появившихся боевых вертолетов или штурмовиков. Для того, чтобы машины было легче покидать, с вездеходов сняли брезентовые крыши.

Уже ни горы, ни леса не могли защитить боевиков, федералы наконец-то научились методам партизанской войны, и часто их разведгруппы нападали на боевиков.

«Нужно уходить отсюда», – неожиданно подумал Абдулл. В течение нескольких месяцев он получал шифровки из Афганистана. Руководство, когда-то направившее его в Чечню, теперь требовало вернуться обратно, чтобы бороться с американским милитаризмом. Бабай каждый раз откладывал отъезд, считая, что сможет в корне изменить сложившуюся здесь ситуацию, чтобы впоследствии иметь государство, на территории которого можно будет укрыться от многочисленных врагов. Но из задуманного ничего не получалось, а даже наоборот, увеличился риск попасть в плен к федералам. Следовало поторопиться с отъездом.

Покинув территорию аэродрома, «Урал» загромыхал по улицам Моздока. На окраине города выстроилась готовая колонна. Десяток грузовых «Уралов» и «ЗИЛ-150» сопровождали три БМП-2 с длинными скорострельными пушками, пара БТР-80 с крупнокалиберными пулеметами и автоматическими гранатометами «пламя», приваренными к башням. На броне расселись солдаты отряда сопровождения из внутренних войск.

Бойцы, не один месяц сопровождавшие автомобильные колонны и не раз вступавшие в перестрелки с сепаратистами, чувствовали себя настоящими вояками, что располагало к некоторой вольности в форме и экипировке. У многих бронежилеты были надеты прямо на голое тело, демонстрируя бронзовый загар и рельеф мышц. Головные уборы тоже были различными: импортные бейсболки с завернутыми на затылок козырьками, камуфляжные панамы и черные бай-керские банданы с черепами. Колорит этого воинства, больше напоминавшего пиратское «береговое братство», дополнял командир. Парень лет двадцати семи, обритый «под Котовского», в черных солнцезащитных очках «Пилот». Держа на локтевом сгибе левой руки «АКМС» с пулеметным диском вместо стандартного магазина, в вытянутых пальцах правой руки он зажал окурок сигареты. Через расстегнутый бронежилет была видна мускулистая грудь с бледно-синей наколкой, поверх которой болталась на цепочке пара американских армейских жетонов.

– Кто рискует жизнью, тот главенствует над всеми, – глядя на отчаянное воинство, с усмешкой процитировал кого-то из классиков Макнамара. Его подчиненные только хмыкнули. Настоящие профессионалы редко заботятся о внешней мишуре.

Едва «Урал» занял место в хвосте колонны, как за ними пристроился «КамАЗ» с установленной на открытом кузове скорострельной двухствольной зениткой «ЗУ-23-2». Вслед за «КамАЗом» встали два БТРа, формирование колонны был закончено.

Командир охранения, докурив сигарету, щелчком отшвырнул окурок и, громко крикнув: «По коням», направился в голову колонны, где на первой боевой машине сидели саперы. Фыркнув выхлопными газами, подобно огромной броненосной сороконожке, колонна сдвинулась с места.

На равнинной территории Чечни в конце лета не особо красиво и довольно однообразно, серо-коричневый пейзаж выгоревшей под беспощадным солнцем степи тянулся до самых гор, закутанных в дымку облаков. Подобное зрелище быстро надоедает, единственный способ сократить дорогу – впасть в плен нежного Морфея. Вскоре в кузове грузовика все бойцы «Вымпела», устроившись кто где смог, мирно сопели. Привычных к любым фронтовым коллизиям, их даже на разбудил взрыв обнаруженного саперами фугаса.

Во второй половине дня колонна наконец достигла Грозного и медленно стала вползать на окраину города. Сейчас наступал наиболее опасный момент… Несмотря на то что столица Чечни давно считалась под властью федеральных войск, в руинах разрушенных домов и в коллекторах канализации еще бродили боевики сепаратистов, которые при всяком удобном случае нападали, обстреливали и взрывали колонны, патрули, комендатуры и блокпосты.

Но на этот раз все обошлось, и колонна дошла в целости и сохранности.

– Подъем! – заорал дурным голосом лейтенант изчюпровождения, когда «Урал» с «вымпеловцами» остановился во внутреннем дворе комендатуры.

– Выгружаемся, – приказал Маклахов и первым перепрыгнул через борт грузовика, остальные последовали за ним. Когда вся команда оказалась на плацу перед зданием комендатуры, к ним вышел дородный, уже немолодой полковник в сопровождении щеголеватого майора.

– Смирно! – скомандовал Макнамара, сообразив, что пожаловал комендант собственной персоной. Поднеся руку к виску, он попытался доложить по всей форме. —Товарищ полковник, команда «три пятерки» прибыла для дальнейшего прохождения…

– Команда? – возмущенно воскликнул комендант, его серое в глубоких морщинах лицо приобрело багровый цвет мороженой говядины. – Это же сбор блатных и шайка нищих. Прислали, что называется, «на тебе, боже, что мене негоже». Они же тут растащат и пропьют все, не только что плохо лежит, но и то, что составляет государственную тайну. Будут бегать за водкой, пока чечены не переловят и не поотрезают головы!

– Может, отправить их в «Забытый полк»? – предложил безразличным тоном майор, стоящий за спиной коменданта. – Там недокомплект. Да и не особо куда побежишь, кругом минные поля, и до ближайшей винно-водочной «точки» не менее десяти километров.

– «Забытый полк»? – переспросил заинтересованно полковник, ухватившись за спасительную мысль, как утопающий за подвернувшееся бревно. – Значит, так, лейтенант, – обратился он к сопровождающему офицеру, стоящему возле грузовика. – Забирай эту зондеркоманду и тарабань в «Забытый полк». Чтобы через минуту духу их здесь не было. Ферштейн?

– Так точно, – вытянулся лейтенант.

– Выполняй.

Название «Забытый полк» носил блокпост, расположенный на окраине Грозного. В отличие от большинства своих собратьев «Забытый полк» находился в отдалении от центральных дорог, и единственным объяснением созданию там блокпоста была господствующая над городом высота, которую часто для обстрелов использовали боевики, и лучшее средство борьбы с ними было разместить на ее вершине свой блокпост.

Несколько раз боевики пытались выбить оттуда федеральные силы, но ничего из этого не получилось. На блокпосту, кроме некоторых дотов с крупнокалиберными пулеметами, пары зарытых в грунт по самые башни счетверенных зениток «шилка» и батареи 82-мм минометов, были приняты и другие меры безопасности. Все подходы к высоте были заминированы сотнями противопехотных мин, установленных на неизвлечение. Все эти меры вскоре привели к тому, что на блокпост стали ссылать самых нерадивых военнослужащих.

Такую «точку» ФСБ не могла оставить без внимания. И вскоре под видом смены руководства командование блокпостом приняли офицеры госбезопасности, официально числящиеся в рядах Министерства обороны. После этого «Забытый полк», все еще считающийся местом ссылки у военного коменданта, на самом деле стал базой «рыцарей плаща и кинжала». Лейтенант, сопровождавший «Урал», понятия не имел, кого сопровождал, зато майор, помощник коменданта, в свое время попавшийся в сети контрразведки на спекуляции продуктами и давший подписку о сотрудничестве, за сутки до этого получил приказ команду «три пятерки» направить в «Забытый полк».

На блокпосту командированных «вымпеловцев» ждали. Едва «Урал» въехал на территорию, к грузовику устремился заранее подготовленный дежурный взвод, чтобы помочь с разгрузкой.

Лейтенант этому был только рад, время неумолимо приближалось к вечеру, и надо было торопиться, чтобы не застрять здесь до утра. Едва последний ящик покинул кузов, он живо заскочил в кабину, и грузовик сорвался с места.

– Ну, здорово, – едва машина скрылась из виду, радушно проговорил начальник блокпоста Чугунов, протягивая Маклахову руку. Оба офицера госбезопасности были давними знакомцами, когда-то заканчивали одно закрытое высшее учебное заведение. Потом служили в одном управлении, несколько раз вместе ездили «на войну». Так что их вполне можно было назвать друзьями, хотя по-настоящему близкими друзьями они никогда не были.

Мужчины обменялись рукопожатиями, потом Чугунов сказал:

– Я для твоей команды приготовил отдельный блиндаж, оружие, экипировку. Но, смотрю, последнее было явно лишним. Вы, как истинные кочевники, все свое носите с собой.

– Конечно, – улыбнулся Макнамара. – Оружие пристреляно, экипировка подогнана. Осталось только ждать новостей.

– Добрые новости не заставят себя ждать.

– Будем надеяться.

Утро следующего дня для морских пехотинцев началось с физзарядки. Голые по пояс бойцы, уже забывшие о таком мероприятии обычной гарнизонной службы, поспешно покидали вагоны и тут же строились повзводно.

– Быстрее, быстрее шевелись, детинушки, – подгонял морпехов инструктор по физической подготовке, которого привез с собой Христофоров, двухметровый верзила с абсолютно голым черепом. Его мускулистое тело было покрыто различными татуировками, как у закоренелого урки. Размахивая длинными, как у гориллы, руками он все приговаривал: – Не будете укладываться в нормативы, будем дополнительно тренироваться с утяжелителями.

Наконец батальон выстроился перед составом, и инструктор произнес, каннибальски улыбаясь:

– Первый номер нашей программы – аттракцион «Офицерские горки», десять километров по пересеченной местности, по горам, оврагам, буеракам. Налево, бегом марш!

Гулко топая тяжелыми сапогами, морские пехотинцы сорвались с места.

Умывшись, подполковник Вавилов через вагонное стекло наблюдал за физзарядкой подчиненных. Когда последние бойцы исчезли из виду, комбат, взяв со столика пачку сигарет, выбрался из вагона на платформу, оглядывая местность, куда их забросила судьба.

Переплетение железнодорожных путей, разгрузочные платформы, приземистые строения пакгаузов, многотонные краны. Для боевого пловца, готовившегося всю свою службу для диверсий на стратегических объектах в тылу вероятного противника, картина был очень знакомая – подъездные пути к ядерным комплексам подземного базирования.

«По-видимому, где-то поблизости находились ракеты Южной группы войск, —догадался Вавилов, закуривая сигарету. – Ракеты по договору ОВС пустили под нож, а до объекта руки все не доходили, вот чекисты его решили использовать. Молодцы, ничего не скажешь».

После зарядки и завтрака личному составу было приказано снять тельняшки, срезать шевроны и кокарды, на черные береты надеть камуфляжные чехлы. По старинной флотской традиции нашлось несколько смутьянов, которые пытались отстоять реликвии морской славы. Но бузотеров быстро прижали «к ногтю» и обезличивание батальона прошло в спокойном режиме.

Перед обедом в штабном вагоне появился Христофоров. Командирам взводов, рот, батарей были переданы расписанные до мелочей распоряжения. Комбату достался общий план всей операции. Он внимательно ознакомился с ним, потом, взглянув на сидящего напротив полковника госбезопасности, сказал:

– Толково написано, учтены все нюансы. Непонятно только одно: откуда такая уверенность, что Бабай зайдет в это селение?

– У него другого выхода не будет, – спокойно ответил чекист. – Загонщики не дадут зверю пойти в другую сторону.

– Ну, тогда ладно, – удовлетворенно кивнул Вавилов.

Он только сейчас сообразил: батальон морской пехоты, привлеченный к участию в ликвидации наиболее непримиримых и одиозных полевых командиров, не более чем вершина огромного айсберга под названием ФСБ, со всеми ее структурами, оперативным, экспертным, следственным и аналитическим отделами. А еще дальше в черной глубине внедренная агентура, выряженная в одежды сепаратистов. Диверсанты, занявшие исходные позиции на лесных и горных тропах и готовые по первому сигналу их перекрыть, создав невидимое и в то же время непреодолимое препятствие для намеченной жертвы. И затем, как умелые загонщики, гнать зверя к той яме, где его и добить.

Несмотря на все реформы, которые по своей сути были равносильны вредительству, госбезопасность все же сохранила свой костяк. И теперь, когда представился удобный случай, профессионалы решили взять реванш за недавнее прошлое.

– Толковый план, – еще раз проговорил комбат, осмыслив, что стоит за ровными строчками машинописного текста.

– Сейчас офицеры изучают детали плана. Рядовые и сержанты получают боеприпасы, – произнес Христофоров. – Я бы хотел познакомиться с личным составом. Надо устроить во второй половине дня общее построение. С полной выкладкой и боевой техникой.

– Сделаем, – пообещал Вавилов.

Сразу же после обеда была объявлена боевая тревога. Морские пехотинцы, надев бронежилеты, ранцы, каски, схватив оружие, выпрыгивали из вагонов. С глухим звериным ревом с платформ съезжали БМД, самоходные артиллерийские установки. Несколько минут длилась суета, потом все замерло. Огромный многофункциональный организм застыл, агрессивно ощетинившись десятками артиллерийских и сотнями автоматно-пулеметных стволов, став похожим на фантастического хищника, готового к смертельной атаке на жертву или на такого же хищника, как сам.