Текст книги "Спец экстра-класса"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Мне один древний сиделец рассказывал, —так начинал Кощей, он любил всевозможные тюремные легенды, байки, свято в них верил и, пересказывая, старался придерживаться той версии, какую слышал, ничего не добавляя и не приукрашивая. – Здесь в тридцатые годы в подвалах расстреливали политических. Так много народу извели, что камень, пропитанный человеческой кровью, стал крошащимся, как халва.

– Где, ты говоришь, все это происходило? – спросил Угрюмый. Он был на добрый десяток лет моложе Кощея, но ум имел прозаичнее и жестче.

– Да здесь, у нас, в Бутырке, – ответил сокамерник.

– Ерунда, – отмахнулся Угрюмый. – Бутырка построена чуть ли не двести лет назад, при чем тут большевики?

– Ну, не знаю, – развел руками Кощей. – Что слышал, то и говорю. – Немного помолчав, вдруг спохватился: – А может, подвалы еще раньше были, а коммуняки их приспособили под «зажаренный цех». Потом, когда уже Сталина не стало, эту кухню тихонечко прикрыли, а?

На этот раз Угрюмый не спорил. Некоторое время он задумчиво сидел, потом, внезапно вскочив с места, направился к умывальнику. Плотно заткнул раковину.

– Это мы сейчас проверим, – и открыл до упора кран.

Вода, вырывающаяся с шипением из крана, быстро заполняла раковину и наконец стала переливаться через край. Поток толщиной с бельевую веревку полился на пол, выложенный кирпичом на манер брусчатки, где сразу стала образовываться лужа. Вскоре, отыскав себе проход, вода, подобно юркой змее, поползла под нары.

– Для чего ты это сделал? – удивленно спросил Кощей.

– Проверяю твою версию о подвалах, – спокойно объяснил Угрюмый, как завороженный наблюдая за водяным потоком, скрывающимся под нарами. – Если под нами есть подвал, вода – стихия умная – сама найдет дорогу. Если там есть люди, то наверняка скоро прибегут вертухаи, а если нет…

Вода уходила под пол всю ночь и весь день, но никто так и не пришел. На следующий вечер Угрюмый отключил воду и лег спать. Через сутки, вооружившись стальной ложкой, он полез под нары и стал простукивать кирпичи. Наконец, выбрав более подходящий, стал его потихонечку крошить. Сперва обожженный, выдержанный в технологических рамках кирпич плохо поддавался, но стоило проникнуть внутрь, и он стал крошиться, как мел. За полторы сотни лет даже стройматериалы теряют свою прочность.

Не прошло и часа, как раскрошенный кирпич покинул свою ячейку. Под ним оказался другой ряд кирпичей, но те и вовсе были как песок…

Работая попеременно, заключенные за три дня смогли пройти пять рядов кирпичной кладки и добраться до земли. Сами кирпичи, растертые в пыль, они частями спускали в унитаз.

– Был бы кусок стальной проволоки, можно было бы сделать щуп, как у саперов, и проверить, насколько толстый этот слой, – задумчиво проговорил Угрюмый. Он уже не сомневался, что под землей пустота.

Еще неделя понадобилась, чтобы снять почти метровый слой земли, которую также пришлось спускать в унитаз. Наконец на землекопов уставилась черным зевом пустота.

– Вот это да! – восхищенно пробормотал Кощей, потом спросил, обращаясь к подельнику: – Сегодня тиканем?

– Куда тиканем? – насмешливо поинтересовался Угрюмый.

– А для чего рыли? – не унимался Кощей.

– Чтобы воздуха было больше. Прежде чем бежать, нужно разведать, куда этот ход ведет. Потом запастись харчами и попытаться достать какие-то шмотки. И только затем рвать когти.

* * *

В общем-то, Угрюмый рассуждал правильно, только был один просчет в его плане побега. Уже год как в Бутырку пришло распоряжение Минюста, которому теперь были перепрдчинены МТУ, оснастить все СИЗО и тюрьмы сейсмодатчиками «Шорох» во избежание подкопов. Но не все распоряжения выполняются сразу. Время шло, по поводу сейсмодатчиков отписывались циркуляры, и в один прекрасный день офицеру управления было приказано провести осмотр подвальных помещений тюрьмы, дабы составить подробнейшую диспозицию установки сигнальных датчиков.

Во время этого обхода офицер и обнаружил подкоп. Но так как он был не только офицером управления СИЗО, а еще и агентом Христофорова, то в первую очередь он связался со своим куратором. На следующий день в месте подкопа была установлена скрытая телекамера, фиксирующая все действия заключенных. К тому времени, когда все было готово, в камеру подселили Виктора Савченко.

Затягивать побег не имело смысла, в любой момент заключенных могли отправить к месту «постоянной прописки», откуда уже не сбежишь. Конечно, они могли случайного постояльца кончить. Чего им бояться? Больше, чем уже есть, не дадут. Сколько народа ни перемолоти, все равно планку наказания выше не поднимут, некуда.

В отношении этого парня было два сдерживающих фактора. Первый, за этого пацана вписался сам пахан Сеня Голгофа; нарушить его запрет значит «упороть косяк», сотворить беспредел. А воровские законы карают почище всякого УК, раз-два – и в «дамки»… И второе, оба заключенных хорошо были информированы о том, что произошло в пресс-хате. Там было четверо нехилых пацанов, а их всего двое, есть реальная возможность попасть вместо свободы в реанимацию.

Соорудив три чучела из тряпок, что назывались постельным бельем заключенных, беглецы по очереди спустились в лаз, проделанный в полу. В подземелье было влажно и душно, пахло плесенью, на лица то и дело налипала паутина, неприятно щекоча кожу.

Угрюмый присел на корточки, шаря руками понизу. Наконец он извлек откуда-то два самодельных факела. Несмотря на то что осужденных на пожизненное сторожат как зеницу ока, и они при желании могут раздобыть все необходимое. Поэтому одноразовая зажигалка в руке Угрюмого нисколько не удивила Виктора.

Угрюмый по очереди зажег оба факела, один протянул Кощею, другой оставил себе. Потом сказал, обращаясь к Савченко:

– Я иду впереди, ты за мной, а он замыкающий. Лады?

– Не-а, – отрицательно покачал головой Виктор. – Вы идете впереди, я за вами. Договорились же, что выбираемся наружу, и все, друг друга не знаем. А драться, я так думаю, не в наших общих интересах.

– Ладно, черт с тобой, щенок, – процедил сквозь зубы Угрюмый. – Пошли.

Два языка пламени, поднятые над головой, давали не особо много света, но достаточно, чтобы не уткнуться лбом в стену или в какое другое препятствие.

Виктор не торопясь следовал за лысым Кощеем, при этом все время выдерживая дистанцию. «Черт знает, какие мысли взбредут в голову этим уродам в подвале».

Под ногами что-то противно скрипело, где-то в стороне пищали крысы, и гирлянды пыльных паучьих нитей то и дело липли к лицу.

Виктору все время казалось, что за ними кто-то наблюдает, чей-то взгляд буквально буравил его спину. Он несколько раз оборачивался, но в кромешной тьме глаза ничего не могли разглядеть.

«Мистика какая-то», —недовольно подумал Савченко, вспомнив детские рассказы про оживших мертвецов, упырей и о привидениях. Дорога неожиданно пошла под уклон, затем повернула вправо.

Идущие впереди повернули за угол, свет факелов внезапно исчез, и все вокруг окутала непроглядная чернота. Виктор по инерции сделал еще один шаг и тут же почувствовал, как на его плечо легла тяжелая ладонь и крепко сжала. Молодой человек ощутил, как у него зашевелились на голове волосы от ужаса. Он хотел дернуться, закричать, но другая рука намертво припечатала рот, и тут же возле уха он почувствовал чужое дыхание.

– Тихо, хлопец, мы свои. Плыви по течению.

Последняя фраза прозвучала как пароль, именно ее передал связник на тюремном дворе во время прогулки. Виктор сразу с облегчением обмяк, и его тут же увлекли в черноту неизвестности…

Некоторое время он шел, как слепец за поводырем, абсолютно не понимая, куда идет и зачем. Сколько длился переход, он не знал, но внезапно понял, что сильно устал.

– Привал, – наконец услышал Савченко волшебное слово.

Они остановились недалеко от открытого канализационного колодца (какие-то доброхоты, видимо, крышку люка умудрились сдать в металлолом). Сюда проникали отблески желтого света от уличного фонаря, только сейчас благодаря этим отблескам Виктору удалось разглядеть своих спасителей. Трое мужчин в черных комбинезонах, плотно перетянутые сбруей с навешанными подсумками с боеприпасами, полуоткрытые кобуры с пистолетами, к груди и запястьям прикреплены штурмовые ножи. В руках – длинноствольные автоматы с толстыми стволами глушителей. Впрочем, не такое это было и диковинное оружие. Виктор несколько раз видел подобные «стволы» у спецназа ГРУ и ФСБ: тяжелые автоматы «вал». Лица этой троицы закрывали коробки приборов ночного видения с толстыми объективами, которые делали их похожими то ли на инопланетян, то ли на боевых роботов. Трое незнакомцев стояли в стороне в расслабленных позах, бесстрастно наблюдая, как Виктор пытается перевести дыхание. Он догадался, что его спасителям отдых не нужен, это их среда обитания, где они могут не только жить и воевать, но и выходить победителями.

– Привал окончен, – объявил старший. – Вперед.

И снова бесконечный переход по подземным казематам, галереям, туннелям.

Примерно через час они выбрались наружу в обычном московском дворике. Старший, надавив плечом на чугунную крышку люка, приподнял ее, потом сдвинул в сторону. Место оказалось препарши-вейшим и очень удачным. Заваленные мусором контейнеры, где благодаря сезону благоухало зловонием разложением, но на мусорник не выходило ни одного окна, а это было редкой удачей.

Возле свалки стоял микроавтобус «Ниссан». Едва первый из диверсантов выбрался наружу, сразу же открылись дверцы автомобиля и оттуда выпрыгнули двое парней. Они ловко помогли мужчинам выбраться из узкой горловины колодца, потом провели их к «Ниссану». В салон же забрались последними.

– Товарищ полковник, задание выполнено, —доложил старший группы начальнику, не видимому Виктору.

– Как прошло? – спросил тот, не поворачивая головы.

– Все тип-топ.

– Хорошо, Макнамара. Отдыхайте. – И полковник обратился к водителю: —Трогай потихоньку, Кирилл.

Микроавтобус медленно и почти бесшумно сдвинулся с места, потом поплыл по двору к выезду. Наконец полковник соизволил повернуть свой лик в салон и взглянуть на Виктора.

Савченко сразу же узнал своего «работодателя» Владимира Христофорова. Тот улыбнулся и мягко сказал:

– Вот видите, юноша, я свое обещание выполнил. Теперь очередь за вами.

* * *

Горячий соленый пот заливал глаза, но Виктор этого не замечал. Он бежал и.бежал вперед, сколько километров отмахал, кто знает, кто их считал. Ноги в тяжелых прыжковых ботинках сами несли тело, он только старался удерживать дыхание в ритме шагов. Каска, бронежилет, ранец, автомат – все вместе весило не меньше двух пудов, но это был привычный груз. С полной боевой едва ли не каждый день приходилось бегать на Севере. Вот где действительно упреешь, первое время новобранцы проклинали инструкторов.

Попав в Чечню, Виктор с благодарностью вспоминал тех самых «кровопийц»-инструкторов. Их дрессировка не раз спасала ему жизнь…

Тропа, по которой бежал Виктор, пошла круто вниз, тут уж приходилось смотреть под ноги, чтобы не полететь кубарем. Дальше дорогу пересекал узкий извилистый ручей. В считаные секунды надо решить, зайти в воду или перепрыгнуть. Для прыжка вроде бы широковатое русло, но неизвестно, какое дно в этом месте. Может, там яма или еще чего, инструктора такие штуки любят, значит, надо прыгать. Разогнавшись, Виктор оттолкнулся от самого края ручья, бросая свое тело вперед.

Ручей перепрыгнул, правда, силы уже были не те, ноги не так спружинили, колени подогнулись, и чуть ли не вприсядку он направился дальше по тропе. Все-таки не упал, темп не сбросил. Дальше, только вперед.

Замаячили постройки тактического полигона, теперь главное – восстановить дыхание. Впереди стрельбы.

Пробежав с сотню метров, Виктор достиг первой позиции. Артиллерийский ящик, установленный «на попа», на ящике, поблескивая, лежит металлический автоматный магазин. Боец хорошо помнит поставленные условия. В магазине три патрона, надо поразить мишень, а как будешь стрелять, очередью или поодиночке, это уже твое дело.

Вставил магазин, предохранитель выставил на автоматический огонь, дослал патрон в патронник и, вскинув оружие к плечу, замер в положении стоя. Как ни ждал мишени, она появилась неожиданно. Широкий фанерный щит, выкрашенный в цвет хаки, был грудной мишенью. Выглянув из-за остова ржавого грузовика, мишень двинулась к недостроенному кирпичному дому. Неудобно двинулась, справа налево. Сделав упреждение, совместил прицельную планку с мушкой, задержал дыхание и плавно потянул спусковой крючок. Та-та-та, – дернулся автомат, выбрасывая из ствола короткую очередь. Мишень тут же опрокинулась на спину.

Автомат уже не нужен, другое оружие дадут. Уперев автомат об ящик, Савченко бросился дальше, впереди черный зев канализационного люка. Пробраться по коллектору с ранцем он не сможет, сообразил боец, на ходу сбросил лямки с плеч и уже налегке соскользнул в люк. Коллектор был недлинный, полсотни метров, снова скобы, вбитые в стену. Наверху новая огневая позиция, на этот раз стрельба с колена и автомат другой, тяжелый «вал». Виктор раньше такое оружие только видел, самому не приходилось стрелять. На ребристом пластиковом магазине выведено черным маркером 5/2, что означало: пять патронов на две мишени и пять секунд на каждую. Вопрос только в том, появятся мишени по очереди или одновременно. Если обе сразу, тогда пять секунд надо делить пополам. Снова переводчик огня на «автомат», патрон в патронник, оружие на изготовку. Едва успел встать на колено, мишени появились одновременно, рядом и совсем близко. Долго целиться не пришлось, две короткие очереди, мишени исчезли.

Дальше коридор из колючей проволоки, его можно преодолеть лишь ползком по-пластунски. Только влез под проволоку, и тут же началась какофония, загремели взрывы, над головой засвистели пули. Говорят, к войне привыкнуть нельзя, но, когда побывал в пекле боя, в другой раз уже не теряешь самообладания.

Виктор, вжавшись в землю, упорно, как крот, лез вперед, вот и последний столбик с натянутой проволокой, за ним тянулась свежая насыпь бруствера. Скатившись на дно окопа, он бросился дальше. Дно залито водой, под ногами хлюпает вязкая жижа, делающая и без того тяжелые ботинки совсем неподъемными. Но сейчас не до эмоций, надо двигаться вперед. Движение – это жизнь. В бою остановился, значит, все пули и осколки твои.

Новая позиция, расстелена плащ-палатка, на ней лежит «СВД» с видавшим виды прикладом. Тут даже думать не надо, стрельба лежа с упором. Один патрон и одна мишень за пару сотен метров. Только вот где она, эта самая мишень? В лесочке, что справа, в камышах слева, а может, в полуразрушенном доме, который раскинулся прямо перед позицией снайпера?

Дослав патрон в патронник, Виктор приложился к наглазнику оптического прицела. Мишень сама себя указала, блеснув на солнце оптикой. В современной войне такого не бывает, а на учениях чего только не случается.

Зафиксировав цель, Виктор снова задержал дыхание и плавно потянул на себя спусковой крючок. Винтовка сильно отдала в плечо, мишень перестала блестеть.

Теперь вперед к разрушенному зданию. На обвалившемся крыльце, поблескивая воронением, лежал новенький «ПМ». С полной обоймой следовало пройтись по дому и встретиться еще с четырьмя мишенями-противниками.

Это испытание оказалось наименее интенсивным. Мишени появлялись по ходу движения, только упорно не желали падать с первого выстрела. Когда Виктор покинул каменный лабиринт дома, ствольная коробка замерла в крайнем заднем положении, а из оголенного ствола вился слабый дымок.

Отдохнуть после стрелковых упражнений ему не пришлось. Из ближайшего куста ловко выскользнул живой боец, он был одет в камуфляжный комбинезон, но без ремня, голову закрывал глухой поролоновый шлем, на руках были облегченные боксерские перчатки, а на ногах легкие борцовки.

Незнакомец нагло оскалился, потом вытянул правую руку и на манер Брюса Ли поманил Савченко. Виктор провел рукой по мокрому от пота лицу и двинулся вперед, на ходу снимая с себя стальную каску и бронежилет.

Времени принять боевую стойку противник ему не дал. Едва Виктор приблизился, он сразу же его атаковал. Серии коротких ударов руками чередовались с низкими отвлекающими ударами ног. На голову ниже, коренастый боец пытался приблизиться к Савченко вплотную и войти в ближний бой – клинч, где можно было использовать бросковую технику с болевыми приемами.

Виктор раскусил маневр противника, мгновенно разорвал дистанцию и тут же ответил серией мощных прямых ударов кулаками. Вся серия ушла в перчатки, но главное было достигнуто, темп атаки был сбит. Крепыш остановился, готовясь к новому броску, но Виктор его опередил. Бросившись к противнику, он сосредоточил всю силу своих ударов на нижней части груди, заставляя того открыть голову. Противник купился на этот маневр, блокируя удар ногой, он открылся, и в следующее мгновение ребро ладони Савченко врезалось ему в висок. И, подобно пудовой оглобле, сокрушило противника, начисто вырубив его.

Второго поединщика долго искать не пришлось, он, как черт из табакерки, выпрыгнул из-за спины. Этот боец был как зеркальное отражение самого Виктора: тот же рост, та же фактура, такой же мосластый. Одна разница только была – Виктор был уже основательно измочаленным, а этот как из санатория, крепкий, здоровый, полный энергии. Этот возьмет его измором…

Тут требовалось кардинальное решение боя. Предельно сблизившись со своим поединщиком, Виктор, закрывшись по-боксерски, рванул вперед, подобно танку тараня врага. Силовой прием удался, впечатав противника всем корпусом в стену дома, он тут же саданул того коленом в пах и услышал, как с хрустом лопнула защитная «ракушка». Поединщик болезненно сморщился и, опустив голову, открыл не защищенную шлемом макушку, на которую Виктор, не задумываясь, обрушил свой лоб.

Опустив отключившееся тело, Савченко, тяжело дыша, повернулся и отошел в сторону, собираясь встретить своего третьего поединщика, хотя сил больше ни на что не осталось.

Третий боец был здоровее двух предыдущих, вместе взятых. Двухметровый амбал, косая сажень в плечах, полностью закованный в доспехи бугров мышц. Остановить такого – все равно что попытаться остановить железнодорожный состав. Нового поединка не получилось, первый же удар сбил Виктора с ног, погрузив его в спасительную черноту беспамятства…

– Ну и как? – поинтересовался полковник Христофоров, сидя в кабинете начальника специального подмосковного центра подготовки частей спецназа ФСБ.

– Как? – Начальник бросил на стол пластиковую папку, но открывать ее не стал. – В общем, как и требовалось, устроили ему проверку по технологии «краповых беретов». Что отметили эксперты, – на этот раз подполковник открыл папку и зачитал: – Достаточно вынослив (во время марш-броска выдерживал единый темп). Хорошо мыслит тактически, быстро реагирует на смену обстановки и сразу же принимает правильные, адекватные решения. Стрелковая подготовка на «отлично», из всех предложенных образцов оружия поразил все мишени выделенным количеством боеприпасов и в отведенное время. Ну а рукопашный бой выше всяких похвал. После всех тренажей измотанный до предела, он умудрился выиграть вчистую досрочно два поединка из трех. В третьем у него просто не было никакого шанса, как-никак, честь центра подготовки спецназа. Еще раз хотел бы отметить тактическое мышление, сражался нестандартно и весьма эффективно. Где вы его откопали, полковник? – наконец не удержался от вопроса начальник центра.

– Он североморец, разведчик морской пехоты. Недавно вернулся из Чечни, – честно сказал Христофоров.

– Тогда понятно, – почти с облегчением произнес подполковник, спрятав папку обратно в стол. —А я грешным делом подумал, что наши ученые вырастили в пробирке Терминатора.

На это полковник ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся.

* * *

Групповой побег из камеры смертников поверг руководство следственного изолятора Бутырки в состояние тихого шока. Вся огромная тюрьма замерла в ожидании.

Агент Атлант, попавший в СИЗО, узнав о происшествии, улыбнулся. Операция, ради которой он сел в тюрьму, удачно завершилась.

– Заключенный, на выход, – раздался голос контролера.

Атлант не сдвинулся с места, глядя на зарешеченное окно камеры.

– Я сказал, на выход! – рявкнул надзиратель.

Сделав шаг вперед, он грозно поигрывал длинной резиновой дубинкой. Заключенный одиночной камеры неожиданно обернулся, внимательно посмотрел прямо в глаза контролера, потом задумчиво произнес:

– Я вот считаю, сколько будет, если умножить четыре тысячи на семьсот тридцать семь?

– Чего? – не понял фразы сотрудник внутреннего контроля СИЗО, на его лице появилось .глупое задумчивое выражение.

– У вас прошла головная боль?

– Прошла, – неожиданно для себя проговорил надзиратель. Действительно, болевшая уже несколько дней голова внезапно перестала болеть, контролер уже не мог ни о чем думать, кроме этой боли.

– Вы чувствуете, как ваше тело наливается теплом, вам стало легко, – не отрывая тяжелого взгляда от глаз надзирателя, медленно, с расстановкой говорил заключенный. – Вас уже не волнуют житейские проблемы, вам хорошо, вам очень хорошо… – Потом спросил: – Вам хорошо?

– Мне хорошо.

– Вы должны вывести меня через западные ворота, – спокойно продолжал Атлант.

– Я знаю, – тоном робота ответил надзиратель, потом хлопнул резиновой палкой по правой ноге и скомандовал: – На выход!

Длинные тюремные коридоры неожиданно закончились. Они, никем не замеченные, пересекли тюремной двор. Вышли к западным воротам, которыми пользовались редко и в основном для обслуживающего персонала. Дежуривший у проходной «вертухай» вяло кивнул и отвернулся. Мало ли у ментов заморочек!

Открыв тяжелую бронированную дверь, надзиратель вытолкнул Атланта наружу, бросив ему вслед:

– Пшел вон!

Вернувшись через двадцать минут в дежурное помещение, прапорщик, подвергшийся психофизическому воздействию, абсолютно не помнил, что произошло несколько минут назад…

* * *

Сумерки сгустились над стеклянным куполом аэропорта. Невидимый диктор объявил посадку на рейс Москва—Новосибирск. Вымытый, выбритый доктор медицинских наук, парапсихолог, он же активный агент Атлант с группой пассажиров, летящих в Сибирь, проследовал на посадку.

Операция «Меч-кладенец» вошла в активную стадию…