Текст книги "Братья по оружию"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Это была наиболее оптимальная позиция, которую подготовили для диверсионного наземного штурмовика, обеспечивающего выход легионеров из зоны, подконтрольной сепаратистским бандформированиям. Поэтому загруженные продуктами ветераны ждали своего часа.

Впрочем, конструктор «тарантула», зная о том, что им предстоит, попытался максимально благоустроить боевую машину. Летний зной их нисколько не донимал, в боевом отделении мерно гудел кондиционер, поддерживая благоприятную температуру. Подойти к ним незаметно также было невозможно, по периметру находились установленные сейсмодатчики английской охранной системы «Классик», реагирующие на движение человека. При всем разнообразии современных благ ветеранам не нужно было разряжать танковые аккумуляторы, гонять генератор, демаскируя себя шумом. Электричество в полной мере давали установленные на башне две солнечные батареи. Благо этой энергии в зоне действия экипажа было с избытком.

Но, несмотря на всю комфортабельность своего пребывания в засаде, ветераны, как настоящие воины, отчаянно маялись от безделья.

– Тоска зеленая, – закончив перебирать снаряды в автомате заряжания, неожиданно нарушил тишину Захар.

– А вот интересно, как космонавтам на орбите? – На этот раз Бекбаев решил принять участие в диспуте на тему тоски. – Они же по полгода вдвоем, втроем сидят в консервной банке типа космическая станция, а вокруг великое ничто. Чернота и пустота космоса – ни кустика, ни деревца и постоянная невесомость.

– Они же там не бездельничают, – вступился за космонавтов Пройдесвит. – Опыты какие-то проводят и спортом на тренажерах занимаются.

– По танку вдарила болванка… – снова, как степной акын, затянул свою бесконечную песнь Виктор Ангелов…

Оставляя за кормой пенистый след, сухогруз «Меркурий» рассекал воды Черного моря в направлении грузинского порта Поти…

Позади уже остались проливы Дарданеллы и Босфор, последняя стоянка в Стамбуле. Теперь команда готовилась к возвращению домой. Старший матрос Сандро Давиташвили, исполняющий на судне обязанности боцмана, забил на все «с прибором» и паковал чемоданы с подарками для многочисленной родни. На это время палубная команда была предоставлена самой себе. Многие матросы последовали примеру своего старшего, упаковывая в сумки барахло, приобретенное в экзотических странах.

Четверым наемникам нечего было собирать, поэтому свободное время они проводили на верхней палубе.

Ирландец Патрик О’Найл, как обычно, жевал табак, время от времени смачно сплевывая за борт. Олег Качмала, раздетый по пояс, усиленно занимался спортом, то отжимаясь на кулаках, то сидя на шпагате, выполнял руками имитацию ударов и блоков.

Панчук и Виталик расположились на противоположной от ирландца стороне и негромко вели беседу.

– Их четыре дюжины, – глядя куда-то в сторону, бесстрастно говорил Милевский. – Турки, арабы, парочка негров. Все волчары еще те, последствия ранений зализывали в Турции, теперь возвращаются в Чечню.

– Мало получили на орехи, – зло сплюнул Владимир.

– Выходит, что мало.

Прибыв в Стамбул, «Меркурий» в порт не зашел, а встал на рейде. После ужина команде был отдан строгий приказ – всем спать, кроме вахтенных.

Шатуна насторожил тот факт, что в этот вечер вахту несли только офицеры. Спать он не стал, а затаился на верхней палубе в спасательной шлюпке.

Ночь прошла спокойно, только перед самым рассветом до его слуха донесся мерный рокот подвесных моторов.

Владимир незаметно выглянул из-под брезента и посмотрел за борт. От берега к «Меркурию» приближалось около десятка резиновых катеров.

«Зодиак» – Панчук сразу распознал плавсредство западных частей специального назначения. Во время службы в легионе он сам неоднократно высаживался с таких катеров.

Помощник капитана и вахтенный штурман поспешно опустили трап, к которому один за одним причаливали «зодиаки». Из них бесшумно выбрались молчаливые типы, многие сгибались под тяжестью объемных баулов. Каждый их шаг сопровождался приглушенным металлическим лязгом.

Тайные пассажиры поспешно направились в сторону кормового трюма.

«Так вот для чего мы там лежаки мастерили», – Владимир понял, где решили разместить пассажиров.

Возле опустевших и мирно покачивающихся на воде «зодиаков» остался один человек. Убедившись, что поблизости никого нет, он вытащил из-под штурмовки массивный пистолет с навинченным цилиндром глушителя и стал методично расстреливать катера. «Зодиаки», со свистом выпуская из баллонов воздух, безмолвно уходили на дно под тяжестью подвесных моторов.

«Круто в вашем департаменте», – подумал пораженный увиденным Шатун, прекрасно зная, что один «зодиак» со всеми наворотами стоит не меньше, чем приличная легковушка. И если их топят, то тут замешаны куда большие деньги, чем полста тысяч долларов.

Утром «Меркурий» снялся с якоря и взял курс на Грузию…

Панчук с самого утра отправил к кормовому трюму Милевского. Виталий почти пять лет провел в песках Джибути, знал несколько арабских языков и наречий, поэтому именно ему Шатун поручил выяснить национальную принадлежность «пассажиров». Теперь все прояснилось: в Чечню возвращались залечившие раны наемники.

«Н-да, значит, граждане сепаратисты подстраховались. Опасаются, что сухогруз могут захватить российские военные суда, когда «Меркурий» будет проходить мимо нашего побережья». Наконец Владимир разгадал маневр противника, почему на судно загрузили наемников, да еще и с оружием. Ведь наверняка до этого у них были свои каналы доставки боевиков на Кавказ. Расклад получался все серьезней и серьезней. Панчук как бы невзначай коснулся пальцами правой руки титанового корпуса наручных часов, которые ему передал Крутов. Теперь эти часы казались Владимиру оружием последнего шанса, возможностью вызвать огонь на себя.

«Так, а это что за пораженческие настроения?» – обругал он себя в мыслях, неожиданно поняв справедливость высказывания, что бесстрашны лишь те, кому нечего терять. Женитьба Владимира и будущее отцовство наложили на него определенный отпечаток. Он все чаще стал задумываться о том, что другие называют смыслом жизни. Эти размышления окончательно выводили его из себя. «Значит, свору волков посадили на это корыто, но волки не противники медведю», – с какой-то азартной злостью и внезапно нахлынувшей яростью решил Шатун.

– Эй, парни, – прервал его терзания окрик О’Найла. Ирландец приблизился почти вплотную к ним и негромко проговорил: – Я смотрю, вы тут что-то замышляете. Если дело касается хорошего барыша – берите в долю, не пожалеете.

Легионеры обменялись взглядами, и после секундной заминки Владимир так же негромко произнес:

– Думаю, есть смысл обдумать это предложение. – И незаметно подмигнул стоящему в стороне Качмале.

Глава 7. Планы и надежды

День выдался жарким, хотя с утра в ложбине между гор лежал густой, как молочный кисель, туман. Но утреннее солнце безжалостно разогнало его.

Воздух здесь был влажный, густо насыщенный ароматом зелени. Лучше места для отдыха или дружеского пикника на природе не придумаешь. Поляна в тени гор, а рядом на порогах журчит быстрая, но мелкая горная речка.

Люди, собравшиеся в этом месте, были далеки от праздного проведения времени. Бородатые мужчины в камуфляже, с суровыми и угрюмыми взглядами. Как волки-одиночки, они не верили никому и надеялись только на себя и своих людей. Но перспектива неминуемой гибели заставляла их сбиваться в стаю и пытаться хоть ненадолго оттянуть свою кончину.

Девять мужчин, шестеро из которых были полевыми командирами, высокопарно окрестили себя «бригадными генералами». Седьмой некогда являлся вторым президентом независимой Ичкерии, теперь носил прозвище Ушастый. Восьмой – турецкий чеченец Зияд Максуров. Он был переводчиком при Мустафе Алмади, имевшем позывной «Рамзес». Египтянин стал представителем исламских фундаменталистских террористических организаций, спонсирующих войну в Чечне, после ликвидации федеральным спецназом «Черного араба» и теперь входил в курс дела.

Шестерым чеченским полевым командирам удалось сохранить более-менее значительные по численности отряды. Конечно же, главным из них был Шамиль, потерявший во время прорыва осады Грозного ногу и сразу же окрещенный злыми языками Хромым.

Кроме Шамиля довольно значительной фигурой являлся Магамед Карипов, бывший вор в законе, отсидевший последний срок в начале девяностых и вернувшийся в Чечню, где немедля собрал большой отряд, в основной массе из бывших уголовных элементов. Люди абсолютно отмороженные, они отчаянно сражались, отступая только при численном и техническом превосходстве противника.

Магамед Карипов участвовал в обеих военных кампаниях, а в перерывах между ними занимался привычным для себя делом – грабежами, убийствами и похищением людей. Как раз за издевательства над заложниками его прозвали Садистом.

Другим полевым командиром был Руслан Мирзоханов. В прошлом инженер-нефтяник, он воевал вместе с Шамилем в Абхазии, потом в Карабахе и Югославии (естественно, на стороне мусульман). Война стала для него образом жизни, и другой перспективы Воин для себя не видел.

Оставшиеся трое – Бабрак Халаев (Ункас), Умар Салманов (Шайтан) и Алихан Мусаров (Кобра) – прошли длинный и кровавый путь от рядовых боевиков до «бригадных генералов» и только благодаря личным качествам стали полевыми командирами, достойными присутствовать на военном совете.

Собравшиеся первым делом установили на металлический штатив небольшую любительскую видеокамеру. Кобра тщательно проверил ракурс, который захватывал в объектив «мыльницы» всех собравшихся. После случая, когда один из приглашенных журналистов оказался шпионом федералов и по его наводке аул, где собрались полевые командиры, подвергся атаке фронтовых бомбардировщиков, а Ушастому с Хромым едва удалось унести ноги, съемку производили своими силами.

Главное в съемке для богатых арабских спонсоров – насыщенная видеозапись, конкретные доказательства эффективной «борьбы с неверными», поэтому следовало разыграть настоящее представление по всем канонам приключенческого жанра.

Сперва президент в нахлобученной на голову неизменной каракулевой папахе вел долгое повествование об удачных операциях повстанцев, затем торжественно награждал именным оружием (пистолетом Макарова с серебряной инкрустацией) Шайтана как наиболее отличившегося в боях с федеральными войсками. Наконец запись подошла к концу, камеру быстро убрали, а кассету упаковали в специальный контейнер, который в самое ближайшее время должен будет отправиться за рубеж к заказчикам.

– Теперь перейдем к главному, – все еще находясь под впечатлением съемки, важно объявил Ушастый.

Он занял «председательское» место во главе стола, перебирая четки из черного дерева. Шамиль лишь усмехнулся в бороду, но возражать не стал. В конце концов, ни одно совещание не обходится без «свадебного генерала», почему бы сейчас эту миссию не возложить на президента? А если задуманное выгорит, вот тогда можно будет по-настоящему разобраться, кто же станет «Верховным».

– Все готово к операции «Штурм», – после паузы вновь заговорил президент. Неожиданно он задрал вверх голову и посмотрел на просвет между горами, где виднелся бледно-голубой кусок неба, будто ожидая очередного появления российских штурмовиков.

Хоть «бригадным генералам» и казалось, что они в безопасности, но последнее заявление президента России и министра обороны о «превентивных ударах по террористам в любой точке земного шара» нельзя было оставлять без внимания.

Небо по-прежнему оставалось чистым и тихим. Тяжело вздохнув, Ушастый продолжил:

– Я получил сведения, что судно с ракетными установками уже в порту. Через два дня они будут у границы, поэтому необходимо обеспечить переход.

– Мои люди ударят по заставам, изображая прорыв за границу, – вставил Ункас. План предстоящих действий был уже разработан и обсужден, теперь только следовало подтвердить готовность к его воплощению в жизнь. – Потом все силы пограничников оттянем на себя и уйдем в горы. Караван пройдет через границу, как по правительственной трассе.

– Караван будет сопровождать мой отряд, – продолжил Руслан Мирзоханов. – Думаю, за неделю мы доберемся до Волчьей лощины, там нас будут встречать. Чтобы не затягивать с процессом передачи ракетных установок, прибудут представители от Кобры, Садиста и Шайтана. Они будут доставлять пусковые установки адресатам в аулы и города. На все про все уйдет минимум три дня.

– Что с «подарком» от московских друзей? – поинтересовался президент.

– Получили «подарок», – кивнул Шамиль, – и даже рассортировали его. Осталось лишь отправить адресатам. Но это легче, чем транспортировать ракетные установки.

– А как твой батальон «Черных вдов»? – пристально глядя прямо в глаза Шамиля, спросил Ушастый. Полевой командир спокойно ответил:

– Они готовы, могут быть использованы как управляемые мины, а если надо, то и как обычные, но хорошо подготовленные бойцы.

На самом деле объявленный Шамилем батальон женщин-смертниц «Черные вдовы» имел численность в полторы сотни человек и по составу больше походил на мотострелковую роту. Но слово «батальон» звучало куда более внушительно, подобное было под стать «бригадным генералам», командующим бандами в несколько десятков стволов.

– Это хорошо, – снова кивнул президент. Он поднялся со своего места и, опершись костяшками пальцев о шаткую поверхность переносного стола, заговорил: – Мы должны собрать все силы в один кулак и нанести такой мощный удар, чтобы в считаные часы вышвырнуть федералов за пределы нашей республики. Потом за них возьмутся наши друзья в Москве, Евросоюзе и Вашингтоне. Они принудят русских признать нашу Ичкерию независимым государством.

– Может, для большей убедительности устроить пару-тройку крупных диверсий на территории России? – неожиданно предложил Шамиль. В его распоряжении находилось несколько террористических групп, размещенных в больших городах (Москве, Петербурге, Воронеже и Челябинске). Они были внедрены на различные предприятия, где совершение даже незначительных диверсий могло привести к крупным техногенным катастрофам.

– Нет, – протестующее мотнул головой Ушастый, – это может дать обратный эффект. Как это было после взрывов в Москве. Русские рассвирепеют и потребуют от своего правительства возмездия, вот тогда нам не помогут никакие друзья.

– Значит, нужно пролить как можно больше крови в самой Ичкерии, – вставил свое слово Садист. – Особенно крови этих псов из батальона «Восток» и президентского батальона. Я лично буду им резать головы и насаживать на колья в центре Грозного, чтобы все видели, как мы поступаем с предателями.

– Все эти батальоны «Восток», «Запад» и прочие – это забота наших арабских друзей, – президент указал на сидящего рядом с Шамилем Алмади. Египтянин самодовольно улыбнулся и едва заметно кивнул.

Все вопросы были обсуждены, и военный совет можно было завершать, но по традиции еще со времен службы в Советской армии президент задал последний вопрос:

– Есть какие-то непредвиденные новости?

– В горах бродит отряд какого-то Дария, судя по персидскому акценту – это иранские наемники. Через границу их перевел Падишах, но обустроить не успел. Его подстрелили гоблины на одном из блокпостов. Теперь этот отряд скитается неприкаянно по горам и нападает на федералов, – сообщил Кобра, который неоднократно слушал радиоспектакли. – Должен заметить – довольно удачливый сукин сын.

– Что ж, пусть ему помогает Аллах, а мы его наградим, когда все закончится, – ответил Ушастый и добавил: – Аллах акбар.

– Аллах акбар, – эхом вторили ему полевые командиры.

Конвой с гуманитарной помощью, прибывший в Грозный, поражал своими масштабами. Пятьдесят большегрузных «КамАЗов» привезли в столицу восстанавливающейся республики продукты питания, одежду, но главное – сельскохозяйственные удобрения и стройматериалы. В основном цемент, который был в большом дефиците.

Чеченская диаспора, проживающая в городах России, совместно с несколькими политическими правозащитными организациями собрала дорогой подарок собратьям, живущим на родине.

Для того чтобы побыстрее разгрузить прибывшие машины, со всех населенных пунктов прибыли делегаты, в основном это были молодые, полные сил мужчины из отрядов самообороны, те, кто не был особо занят на работах в аулах.

Карим Бансаров приехал в составе восьми боевиков, их задача была простой – выгрузить мешки с селитрой и затащить их в похожий на авиационный ангар склад. Мешки не складывали в штабеля, а раскладывали в один ряд, как будто старались занять побольше места. С противоположного входа другая группа чеченцев заносила мешки с цементом, так же раскладывая на полу склада.

Сбросив очередной мешок со спины, Карим тыльной стороной ладони вытер со лба липкий пот. Выносливости и природной силы ему хватит на долгое время даже с такой изматывающей работой, но вот мысли, которые роились в голове молодого боевика, изматывали куда сильнее, чем любые нагрузки.

Карим уже знал из программы новостей о гибели координатора сепаратистов Падишаха с двумя везде сопровождавшими его охранниками. Обидно, конечно, но смерть на войне – дело обыденное. В этой истории самое печальное было в том, что координатор не успел обустроить и передать под командование «лесных командиров» прибывший отряд наемников Дария. При помощи сканера молодой чеченец часто ловил позывные «перса», который все время безуспешно пытался связаться со своим координатором и каждый раз объявлял о военных успехах (взорван мост через Аргун, уничтожен штабной «уазик» с несколькими высокопоставленными офицерами, обстрелян блокпост на федеральной трассе).

«Отчаянные, как шайтан, – слушая радиоэфир, давал отряду наемников лестную оценку Карим Бансаров. – Жаль только, что без помощи Падишаха им долго не продержаться. Федералы рано или поздно их вычислят, окружат и уничтожат, и помочь им некому. Перед большой битвой всем полевым командирам приказано до часа «Х» затаиться и никак себя не проявлять».

Кариму было невдомек, что, считая себя опытным разведчиком, он стал жертвой радиоигры «Майора Вихря», отряд которого вовсю резвился, уничтожая списанную технику и «атакуя» второразрядные военные объекты. Изображая бурную активность, морпехи тем самым приманивали к себе боевиков, которые рано или поздно должны были клюнуть на их приманку…

– Отдыхайте, – великодушно разрешил кладовщик, когда последние мешки были выгружены и «КамАЗы» один за другим покинули территорию склада. – Вас сейчас покормят, ночевать останетесь здесь. – И, заговорщицки подмигнув, добавил: – Много работы.

И действительно, работников покормили довольно сносным обедом: горячие лепешки, зелень, овощи, рассыпчатый плов с жирной бараниной.

После обеда расслабленные чеченцы улеглись спать прямо под стенами склада. Как только стало смеркаться, появился кладовщик. Вытащив из кармана необъятную связку ключей, он открыл большой навесной замок и настежь распахнул ворота. Он первым вошел внутрь, и через несколько секунд раздался рокот заводящегося генератора. Под высокими сводами склада вспыхнули десятки электрических лампочек, заливая все пространство ярким светом. Работы действительно оказалось много. Для начала, нацепив очки и респираторы, мужчины принялись смешивать селитру с цементом. За соблюдением пропорций внимательно наблюдал кладовщик, большой специалист в области взрывоопасной прикладной химии.

Только далеко за полночь работа подошла к концу, но времени на отдых уже не осталось.

Большая часть мешков была уложена штабелями в несколько рядов, едва не достающими до потолка.

Меньшая часть, около сотни пятидесятикилограммовых мешков, по-прежнему занимала центр склада.

– Идите за мной, – приказал кладовщик тяжело дышащим мужчинам, успевшим лишь снять маски респираторов.

Они прошли за ним в дальний угол склада, где навалом лежала приличная куча деревянных поддонов.

– Займитесь разбором, – указал фронт работы кладовщик и зашел в большой металлический контейнер, служивший ему и каптеркой, и рабочим кабинетом одновременно.

Вернулся он через двадцать минут с большим брезентовым баулом, из которого выглядывали оранжевые шахтерские каски с фонарями, установленными над козырьками. К этому времени гора поддонов была разобрана, под ними оказалось черное отверстие канализационного люка.

Опустив свою ношу на пол, кладовщик указал на сумку рукой:

– Разбирайте каски, у нас еще полно работы.

Всю оставшуюся часть ночи чеченцы по колено в воде таскали мешки с заготовленной смесью по дну канализационного коллектора, укладывая их штабелями в одной из ниш.

Карим Бансаров задыхался от смрада канализационных испарений, пот заливал глаза, а колени дрожали от напряжения. Но он не роптал. Другим было не легче, но ни одной жалобы не раздалось на протяжении всего времени работы.

Наконец все мешки были перенесены в нишу, и кладовщик воткнул между ними десятикилограммовый брикет пластидовой взрывчатки с электродетонатором.

Жестом приказав остальным возвращаться, он шел замыкающим, на ходу распутывая двужильный провод из портативной катушки.

– Что там? – Немного задержавшись, Карим оказался возле кладовщика, кивком головы указал в сторону заполненной мешками ниши.

Продолжая движение, кладовщик недовольно покосился на юношу, но, помня, что к этому делу привлечены самые надежные вайнахи, ответил:

– Там, наверху, главная комендатура Грозного.

Когда чеченцы выбрались наружу и вход в колодец вновь заложили поддонами, кладовщик, спрятав концы кабеля, объявил:

– Сегодня отдыхайте, а завтра придет транспорт из районов, будем загружать. Это не единственная комендатура федералов…

Невысокий, плотно сбитый подполковник Капут за двадцать лет службы в ГРУ многое повидал в своей жизни, много чего успел сделать за это время. Особыми талантами Евгений Васильевич не блистал, звезд с неба не хватал, но был достаточно исправным служакой, любое порученное задание выполнял точно в срок, несмотря на превратности судьбы или противодействие противника. За это начальство его и ценило, хотя особо свою любовь к подполковнику не проявляло. Но когда возникала необходимость качественного исполнения того или иного задания, туда направлялся подполковник с многообещающей фамилией Капут.

В Чечню Евгений Васильевич прибыл неделю назад, официально это было оформлено как «плановая инспекция работы штаба 42-й мотострелковой дивизии». Неофициально подполковнику предстояло курировать разворачиваемый в республике невод агентурной сети ГРУ на время проведения операции «Троянский конь».

Кроме собственных сил и разведотдела дивизии, подполковник Капут получил в свое подчинение начальника разведки чеченского батальона специального назначения «Восток» майора ГРУ Рамзана Максаева.

Тридцатидвухлетний Рамзан уже больше десяти лет вел упорную борьбу с сепаратистами. Окончив Новосибирское общевойсковое училище, молодым лейтенантом в должности командира взвода входил новогодней ночью в горящий Грозный в составе Волгоградского корпуса под командованием легендарного генерала Рохлина. После Грозного были Бамут, Шали и многие другие населенные пункты, за которые пришлось проливать кровь. В первую чеченскую кампанию значительно вырос профессионализм военного разведчика, окрепло его мастерство. Два ранения, пять наград, десятки боевых операций. После позорного Хасавюртовского договора Рамзан в составе особой группы остался в Дагестане, на границе с Ичкерией. Группа занималась отслеживанием контрабандных троп, разведкой обстановки внутри мятежной республики и по возможности освобождением заложников.

Уже тогда чеченец Максаев начал создавать из числа соплеменников собственную агентурную сеть, в чем значительно преуспел. Разведчики Рамзана сыграли немаловажную роль во второй чеченской кампании, когда федеральные войска, отразив нападение боевиков на Дагестан, начали новое наступление на Грозный.

Агенты Максаева добросовестно выполняли свои обязанности, исправно передавая информацию о засадах, минных полях и сосредоточении бандформирований.

За два года Рамзан Максаев дослужился до звания майора и получил три правительственные награды. Когда военная часть контртеррористической операции была официально закончена и стали создавать местные силовые структуры, майору предложили возглавить разведотдел чеченского батальона специального назначения «Восток». Рамзан с удовольствием принял предложение, теперь в охоте за «бешеными псами» у него были развязаны руки.

«Восток» уничтожал полевых командиров, рассеивал небольшие отряды, взрывал их базы и тайники с оружием.

Но охота на хищников тем и отличается от охоты на зайцев и куропаток, что охотник и дичь в равных условиях, любой из них может заплатить своей жизнью.

На майора также шла охота. Лидеры сепаратистов объявили за голову Рамзана Максаева награду в сто тысяч долларов. Но все их усилия пока были безуспешными, голова разведчика все еще оставалась на его плечах. Хитрый, как старый лис, и стремительный, как снежный барс, Рамзан с легкостью обходил все устроенные на него западни и снова атаковал сам.

Подполковник Капут еще раз окинул взглядом ладную фигуру майора Максаева, затянутую в выгоревший на солнце камуфляж. На широком офицерском ремне висела деревянная кобура с революционным раритетом – «маузером». Как слышал подполковник, с этим оружием майор не расставался даже в бане.

– Что мы имеем на сегодняшний день? – спросил Капут.

– Автомобильный конвой с гуманитарной помощью был выгружен подозрительно быстро, – усевшись на краешек рабочего стола, заговорил Рамзан. – В общем-то, преподнесено было красиво: делегаты из всех больших населенных пунктов дружно и весело работают, пресса пишет, дескать, общий труд сближает. Просто замечательно, только один из моих агентов в этом деле заподозрил подвох. В Грозный привезли лишь небольшую часть продуктов, одежды, основную массу грузов составляют селитра и цемент. Только как-то странно, что стройматериалы доставляют в качестве гуманитарной помощи, а сельскохозяйственные удобрения и вовсе не по сезону, в разгар лета. И, главное, все это сгрузили на одном складе.

– Компоненты для самодельной взрывчатки, – задумчиво произнес подполковник. В прошлом году он расследовал взрыв комендатуры в Алхан-Юрте, тогда террористка-смертница протаранила ворота комендатуры армейским «Уралом-375», груженным тремя тоннами самодельной взрывчатки из смеси селитры и алюминиевой пудры. – Основной компонент – селитра, – вслух размышлял Евгений Васильевич, глядя на собеседника, – а для разрыхлителя годится любой порошок – алюминиевая пудра, цемент или, скажем, кокаин.

– Кокаин? – недоверчиво переспросил Рамзан, потом хмыкнул и не удержался от реплики: – Поистине это была бы золотая бомба.

– Как бы там ни было, придумано неплохо, – не принял шутливого тона майора Капут и заговорил сугубо по делу: – Они везут компоненты взрывчатки отдельно друг от друга. Потом смешивают у нас под носом и под звуки фанфар, блики фотоаппаратов, с красными транспарантами развозят уже готовую взрывчатку по своим населенным пунктам, чтобы в нужный момент ее использовать. И ни один блокпост их не остановит, потому что это политическая акция, в достаточной мере освещенная прессой.

– Действительно неплохо, – согласился с подполковником чеченец. – Любопытно, кто такой подарок отправил?

– Я послал запрос в Москву, – ответил Капут. – Там этот «подарок» также прослеживали, так что ответа долго ждать не пришлось. Интересно другое: одежду и продукты питания оплатила «Свобода совести» и несколько правозащитников, а вот селитра и цемент были приобретены фирмами-«фантомами».

– Молодцы, – вновь невольно восхитился сообразительностью оппонентов Рамзан Максаев. – Значит, когда здесь все будет греметь, гореть и взрываться, мы окажемся в дерьме, а «СС» в шоколаде.

– Подозреваю, что это является главной задачей задуманного спектакля.

– Так что, рванем эти залежи селитры или проведем акцию задержания? – спросил майор, вытащив из нагрудного кармана портсигар. По старой привычке, прежде чем сунуть в рот сигарету, он несколько раз постукивал цилиндриком по крышке портсигара. – Наш батальон в постоянной боевой готовности, поднять их по тревоге – дело одной минуты.

– Нет, – протестующее мотнул головой Капут, поднимаясь из-за стола. – Батальон трогать не будем. Пусть химики-надомники делают, что задумали, а твоим штирлицам задание – проследить, куда эту «гуманитарку» развезут. Справятся?

Рамзан щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся, выпустил густую струю дыма и только после этого ответил:

– Конечно, в ряды заговорщиков вряд ли удастся их внедрить, но со стороны присмотрят. Ни один мешок не пропадет.

– Вот и ладушки. – Евгений Васильевич протянул руку майору. Совещание военных разведчиков было закончено.

После ухода майора Евгений Васильевич собрался было составлять на имя своего непосредственного начальника полковника Крутова рапорт по поводу сегодняшних событий, но написал только «шапку», после чего отложил ручку и задумался. Его взгляд был прикован к карте Грозного, на которой склад был обозначен красным маркером. Этот квадрат буквально жег взгляд подполковника. Мотнув головой, Капут задумчиво пробормотал:

– Нужно было дать задание аналитикам, чтобы просеяли, почему именно этот склад «индейцы» решили использовать под лабораторию. – Жизненный опыт подсказывал разведчику, что на этой войне ничего просто так не происходит.