Текст книги "Тайный фарватер"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Сидящий на противоположной стороне БМД радист Виктор Климов, носивший созвучное с фамилией прозвище Клинтон, обратился к пулеметчику:

– Ты бы, Дед Мороз, рассказал чего веселого, а то мы с тоски завоем скоро, как степные акыны, по типу «что видим, то и поем».

Младший сержант Виктор Савченко, упираясь в колени друга, задумчиво смотрел в безоблачное синее небо. С Климовым они были тезками и земелями, оба из Подмосковья, да и призывались в одно время. Между ними была только одна разница – он домашний ребенок, сын отца и матери, а Климов с младенчества рос в детском доме и даже не знал, кто его родители. В будущем надеялись вместе демобилизоваться и как-то устраиваться на гражданке. Но перспективы на будущее были так же далеки, как это небо над головой.

В разведвзводе Савченко был на особом счету. Угрюмый и не особо разговорчивый, он себя в обиду не давал. Попав из «учебки» в часть, он умудрился во время «посвящения в разведчики» устроить настоящее побоище со «стариками». В результате сам возмутитель морпеховских традиций и трое старослужащих оказались в бригадной санчасти. Там же произошло их примирение, и больше к Виктору никто не лез, «дедовщина» для него не существовала. По-настоящему характер разведчика раскрылся на войне, когда сводный батальон морской пехоты был направлен в Чечню. За полгода Савченко был награжден медалью «За отвагу» и орденом Мужества, ему присвоили звание младшего сержанта. Но должность командира отделения мало изменила его поведение. Он по-прежнему оставался «волком-одиночкой». Даже оружием отличался от всех бойцов разведвзвода: вместо штатного «АК-74» имел более мощный «АКМ» с прикрученным к ствольной коробке оптическим прицелом от СВД. Автомат был его гордостью и поводом для зависти сослуживцев. За этот самый автомат Виктора и окрестили морпехи Стрелком, прозвище он оправдывал сполна, после каждой боевой операции делая хотя бы одну насечку на прикладе.

Морозов уже открыл рот, чтобы начать повествование очередной байки, но его одернул младший сержант Валиулин (в отличие от Савченко, он явно наслаждался своей маленькой властью). Смуглолицый здоровяк до призыва на срочную службу работал помощником лесника в Тюменской области, и если на голых сопках Заполярья он чувствовал себя не очень уютно, то в лесистых горах Чечни был как дома.

– Хорош базарить, Мороз, не на равнине, – строго произнес Равиль, глядя на пулеметчика исподлобья. Он не понимал и не любил шуток, наверное, сказывалось лесное воспитание.

– А я че, – пожал плечами Морозов, – могу пить пиво, могу не пить.

Из-за ближайшей горы стремительно выскочила пара зеленых стрекоз «МИ-24». Вертолеты огневой поддержки, громко молотя лопастями воздух, пронеслись над колонной и скрылись за темнеющей впереди высотой.

– Хорошо идти в сопровождении «крокодилов», – неожиданно подал голос обычно молчаливый Василий Костяников, полнолицый крепыш с красными, как яблоки, щеками. Немногословный боец исполнял обязанности санинструктора группы, таская на себе, кроме оружия, положенного по штату, еще и большую брезентовую сумку с красным крестом. То ли из-за этой сумки, то ли из-за фамилии бойцы прозвали Василия Костылем. Костяников на прозвище не обижался, он вообще был не обидчивым и не злобным, выполнял любую порученную работу, чем не однажды пользовались взводные лоботрясы.

– Это точно, – поддержал санинструктора Дядя Федор. – Когда тебя с неба прикрывают, чувствуешь себя, как у бога за пазухой. Винтокрылые высоко летят, далеко глядят, да и бомбами-ракетами увешаны по самое не хочу. Пусть кто тронет, мало не покажется.

– Благодать, – подал голос ефрейтор. – Только, по-моему, в сауне с девкой будет лучше.

– Тоже сравнил… с пальцем, – началось обычное оживление.

Обогнув очередной поворот, колонна выбралась на относительно широкое плато. Танк, громыхая многотонным катком минного трала, прибавил газу. Увеличила скорость и остальная техника, вытягиваясь в прямую линию. Плато было великолепным местом для засады, и водители старались как можно быстрее проскочить опасный участок.

БМД, взревев, выскочила на плато. Разведчики притихли, крепче сжав оружие и настороженно поглядывая вправо, туда, где над плато возвышалась заснеженная гора, вершина ее густо поросла хвойными деревьями.

Половина колонны уже выехала на плато, когда под танковым тралом взметнулся огненный куст, выбрасывая вверх комья мерзлой земли, в ту же секунду из «зеленки» ударил десяток гранатометов. Огненные стрелы, оставляя за собой дымный шлейф, устремились к колонне.

– Духи! – первым среагировал Виктор. – Ходу с брони!

Разведчиков как ветром сдуло с боевой машины десанта. Сиганув на дорогу, они опрометью бросились к подножию горы, где валялись осколки горной породы, валуны, сваленные в кучу, мелкие камни. Водитель БМД тоже успел среагировать, развернув машину на девяносто градусов, он встал лицом к несущейся смерти, тем самым уменьшив площадь поражения. Гранаты наконец достигли колонны, загремели взрывы. Разворотив бок БРДМ, граната взорвалась внутри, расшвыряв сидевших вверху саперов. Вспыхнуло несколько грузовых «Уралов-375». Водители, бойцы сопровождения, бросив технику, укрывались за придорожными валунами, приводя в боевую готовность личное оружие. Колонна ответила огнем…

Виктор Савченко укрылся за небольшой горкой остроконечных, угловатых осколков горной породы, выставив перед собой автомат и прильнув к оптическому прицелу. Слева от него расположился Морозов и щедро поливал вершину пулеметным огнем. Справа, укрывшись за валуном, лежал Дядя Федор. Он что-то весело кричал, чередуя стрельбу из подствольного гранатомета с короткими автоматными очередями. За их спинами гулко била тридцатимиллиметровая пушка, БМД как будто вгоняла в гору невидимые гвозди. Из середины колонны неслись пунктиры трассирующих снарядов. Извлеченная из одного из «Уралов» «Золушка», двуствольная зенитная установка, честно отрабатывала свой хлеб, прикрывая огнем колонну.

Несколько боевых машин десанта, замыкающих хвост колонны, вырвались вперед, проскочив по краю обрыва, танкисты пытались растащить горящие машины, чтобы сбросить их в пропасть.

БРДМ, завалившись набок, полыхал, саперы, вытащив из подбитого броневика раненых, укрылись за расплывчатым силуэтом танка. Многотонная бронированная машина замерла с неестественно вывернутым траком и размотанной сорванной гусеницей. Танкисты, оглушенные после взрыва, наконец пришли в себя и, развернув орудийную башню, несколько раз выстрелили. Осколочно-фугасные снаряды крошили в щепки деревья, дробили в пыль камень, посылая в сторону ощетинившейся огнем высоты смерть.

Но огонь нападавших не ослабевал, они отвечали огнем на огонь, неслись к колонне реактивные гранаты, но уже не так прицельно.

Савченко не стрелял, он как будто не замечал боя и не слышал этой жуткой какофонии. Сквозь перекрестие оптики он искал цель и пока ее не видел. Когда по танку выпустили ПТУРС и управляемая ракета, нацеленная в борт поврежденной машины, врезалась в заряд динамической защиты, огненный шар раскаленной плазмы поглотил ракету, растворил ее в себе, превратив в дополнительный сгусток энергии.

Виктор засек вспышку старта ПТУРСа, но по-прежнему не стрелял, цели не было видно. Наконец он увидел того, кого искал, человек в белом маскхалате перебежками спускался вниз. Он то полз, то бежал, то кубарем катился, но двигался почему-то по невидимой прямой. Савченко поймал в перекрестие прицела движущуюся мишень и теперь мог разглядеть, что человек бежал, держась за протянутый заранее кабель.

Сделав, как положено, упреждение, Виктор плавно потянул на себя курок. В общем грохоте этот одиночный выстрел не был слышен, но бегущий упал. Стрелок не стал искать другую мишень, он точно знал – цель не поражена, мертвые не так падают. Через несколько секунд бегун попытался вскочить, но Савченко только этого и ждал, тяжелая пуля ударила его в голову. Вскинув руки, тот упал на спину.

Бой длился несколько минут, растянувшись в сознании бойцов на необычайно длинный отрезок времени, когда кажется, что этот ужас не прекратится никогда, и ты готов поверить в Бога, Кришну или еще кого-нибудь, лишь бы выжить, но нет времени молиться, надо воевать. Надо стрелять, убить врага – значит самому выжить. Ты глохнешь от взрывов, стрельбы и криков раненых, но стреляешь. И кажется, этому не будет конца.

Но конец наступил неожиданно. Пара «МИ-24», вызванная по рации, появилась неожиданно. С разворота встав на боевой курс, они тут же обрушили на засаду шквал ракетно-артиллерийского огня. Со второго захода на вершину гор рухнуло несколько тяжелых бомб, которые, взорвавшись, прошлись огненным торнадо, выжигая все в радиусе нескольких десятков метров.

Огонь нападающих прекратился так же неожиданно, как и начался.

Несколько минут затишья, и вот, выстроившись в цепь, бойцы роты сопровождения, возглавляемые командирами, стали подниматься к вершине горы, над которой еще стоял жирный смолянистый дым. Впереди цепи двигались двое саперов с миноискателями. Еще пять минут назад жизнь, казавшаяся беспросветной, как накануне Судного дня, снова входит в мирное русло. Водители вернулись к машинам, осматривая их в поисках повреждений, впереди еще добрых полсотни километров по горам.

Санинструкторы оказывали первую помощь раненым, перевязывали их, вкалывали обезболивающее, кому надо накладывали шины. Трое танкистов, чумазых, как трубочисты, деловито сновали возле сорванной гусеницы. При помощи огромной кувалды меняли перебитые траки, что-то весело приговаривая.

Во всей этой суете не принимали участия разведчики. Убедившись, что угроза нападения миновала, они выбрались из своих укрытий, собирали разбросанные пустые автоматные магазины, рассовывая по ячейкам разгрузочных жилетов.

Костяников, держа на животе аптечную сумку, громко опрашивал бойцов:

– Раненых нет, раненых нет?

– Кажется, я пострадал, вколите мне промедолу, – держась за разбитую скулу, заныл Клинтон. В начале боя он неудачно прыгнул с БМД и протерся лицом по дороге. И левая сторона лица горела багрянцем. Костяников, оглядев пострадавшего, предложил обработать рану перекисью водорода, на что раненый ответил витиевато и в основном в нецензурных выражениях.

– Ты это, слышь, Костыль, дуй к саперам, там у них действительно есть раненые, – распорядился Федоров.

Костяников кивнул и почти бегом направился к лежащим возле танка саперам.

– А вы, товарищ старший сержант, чего орете во время боя как сумасшедший? – меняя ленту в своем ПК, вдруг спросил Морозов. Вопрос был задан таким невинным тоном, а сам ефрейтор так умело изображал занятость, что зам комвзвода, не подозревая подвоха, ответил бесхитростно:

– Да это у меня дурная привычка осталась еще с Боснии. – Дядя Федор пыхнул сигаретой. – Мы как-то втроем оказались против роты мусульман. Ну, рота по их понятиям это человек двенадцать-пятнадцать, но все равно неприятно. Сидим мы в траншее, а они прут на нас перебежками, что делать? Значит, подпустили поближе и гранатами их, а потом с криками в контратаку. Только пятки мусликов засверкали. Как говорится, «при помощи кувалды и какой-то матери эту работу мы выполнили». Высоту мы тогда удержали до подхода сербов. Но с тех пор в азарте боя ору, как сумасшедший.

– Оно, конечно, понятно, – кивнул Морозов и, выдержав небольшую паузу (прямо по Станиславскому), закончил: – Но криком надо пугать врагов, а не своих.

Разведчики дружно рассмеялись, а Федоров, показав ефрейтору кулак, беззлобно пообещал:

– Ничего, вот вернемся в расположение части, я тебя не криком, я тебя уставом пугать буду…

* * *

Вхождение в дружный коллектив ливийских боевиков для Виктора началось с того, что первым делом его заставили драить палубу «Аграбы». Целый день он был вынужден орудовать шваброй.

День выдался пасмурный, небо заволокла серая дымка, из-за которой время от времени выныривал белесый диск холодного осеннего солнца. Врывающиеся в бухту порывы ветра швырялись холодными солеными брызгами. Легкая парусиновая одежда не защищала парня от промозглого холода, тело бывшего морского пехотинца покрылось гусиной кожей. Чтобы хоть как-то согреться, Савченко с остервенением елозил шваброй по палубе.

– Хватит, – неожиданно раздался за его спиной знакомый голос. Распрямив спину, он медленно обернулся. Из теплого помещения высунулась бритая голова Али. Помощник полковника Аббаса довольно сносно разговаривал по-русски. – Иди поешь, после обеда едем в город. Полковник приказал тебя одеть.

Мощный дистанционный микрофон, установленный в иллюминаторе гостиничного номера Воронцовой, уже несколько дней записывал все звуки, что раздавались на яхте «Аграба». До сих пор это был обычный треп мужиков, а вот теперь наступило время настоящей удачи.

Алена еще раз прослушала последнюю запись, потом вытащила из сумочки портативную радиостанцию, замаскированную под обычный мобильный телефон.

– Пион вызывает Фиалку, – включив рацию, произнесла в микрофон Воронцова.

– Фиалка на связи, – донесся из динамика энергичный голос Христофорова.

– Росомаха показала голову, через полчаса она покинет нору.

– Понял, начинаю предварительную подготовку, – рация тут же отключилась.

Алена положила передатчик на стол возле компьютера, достала из пачки сигарету. Она представляла себе, как вокруг Стамбульского порта «командировочные», выделенные Христофорову ФСБ, раскидывают невидимую, но прочную сеть.

Вот где-то поблизости появились иностранные туристы с восхищенными лицами, обвешанные мощными фото– и видеокамерами, они стоят на улочках, примыкающих к порту. В глухих дворах застыли неприметные легковые машины. Огромная шпионская сеть с «топтунами», контролерами, задачей которых было отслеживать вражеских филеров, если таковые появятся. И, естественно, группа силовой поддержки на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств…

Обед, состоявший из кусков жареной скумбрии, свежих овощей и куриной шаурмы, завернутой в лаваш, Виктор с аппетитом уничтожил за несколько минут, запив приличной порцией зеленого чая с цветочным медом. Молодому, натренированному организму требовалось много энергии, чтобы восстановить прежнюю форму.

Али с Мустафой не без уважения наблюдали, как их новый товарищ расправляется с едой.

Насытившись, Савченко откинулся на спинку кожаного дивана.

– Собирайся, пора ехать. – Али бросил Виктору потертые джинсы и далеко не новый пуловер. Вещи Савченко оказались великоваты – видимо, с плеча одного из боевиков полковника Аббаса.

Он быстро переоделся и вслед за ливийцами выбрался на палубу. На пирсе возле яхты с включенным двигателем их поджидал длинномордый джип «Вранглер» с крышей из прорезиненной ткани. За рулем внедорожника сидел третий матрос-боевик. Как уже было Виктору известно, его звали Ясер.

– Садись, – Али жестом указал на переднее место рядом с водителем, сам забрался назад. «Вранглер» сорвался с места. Боковым зрением Савченко увидел, как Мустафа стал поднимать трап…

* * *

– Красный джип «Вранглер», госномер… – понеслось в эфир, едва джип выскочил с пирса.

Сразу же внедорожник оказался под плотным колпаком агентуры российской госбезопасности. Закрытая для посторонних линия связи тут же заполнилась переговорами оперативников.

– Росомаха покинула нору… – доложил один из стоящих вдоль дороги «туристов».

– Проход Росомахи подтверждаю, – через несколько минут доложил второй «турист».

– Росомаху веду, – тут же подключился к диалогу «топтун» на машине.

– Как насчет «гостей»? – спросил Христофоров. Его интересовало, находится ли Виктор «под колпаком» турецких или ливийских спецслужб или нет.

– «Гостей» не наблюдаю, – доложил «топтун». Через четверть часа убедились в отсутствии постороннего наблюдения.

– Плотное наблюдение, – отдал приказ «топтунам» руководитель операции…

«Вранглер» некоторое время помотался по городу, проехал мимо центрального рынка, но останавливаться не стал. Оказавшись в европейской части города, джип замедлил ход перед большим стеклянным зданием, в котором размещался супермаркет. Внедорожник вырулил на стоянку, на которую с противоположной стороны въехал темно-синий «минивэн» с тонированными стеклами. Сидящий в салоне Владимир Христофоров отчетливо проговорил в микрофон рации:

– Внимание, начинаем фазу «подход». – Выбравшись из «минивэна», он неторопливо, не привлекая к себе внимания, направился к главному входу в супермаркет, боковым зрением наблюдая за идущим с противоположного конца автостоянки Виктором Савченко. Его сопровождал смуглолицый здоровяк. В огромном здании среди многочисленной снующей толпы, невидимая постороннему взгляду, заворачивалась шпионская карусель. К двум мужчинам с разных сторон приближались агенты, молодая женщина в кожаном плаще с небольшой сумочкой на плече, высокий широкоплечий парень с бритым черепом, еще несколько неприметных фигур. Пожилая пара шла, бережно поддерживая друг друга под руки.

Савченко в сопровождении араба приблизился к стеклянной колбе магазинчика готовой одежды. Христофоров едва заметно кивнул «пенсионерам», те ускорили шаг, нагоняя объект обработки. Пропустив вперед Виктора, пожилая дама внезапно встала перед Али:

– Айм сорри, сэр, – обратилась она к арабу. И затараторила непонятное.

Ливиец напряженно вслушивался в ее речь, пытаясь уловить смысл, и на мгновение упустил из виду своего спутника.

– Привет, Стрелок, – свистящим шепотом заговорил Христофоров, приблизившись к Виктору почти вплотную, и сунул ему в руку миниатюрный контейнер с инструкцией дальнейших действий.

Глава 6

Иногда хорошие новости приходят, когда уже перестаешь их ждать. Сообщение, пришедшее от лондонского резидента, вернуло полковника Аббаса к активной жизни.

Ливийский агент докладывал, что ему удалось выйти на бывшего высокопоставленного чиновника правительства Ичкерии. Вагит Курбанов, заместитель министра внутренних дел самопровозглашенной республики. В приватной беседе Вагит признался агенту, что о «Джаамате» ему известно, но МВД к этому проекту не имело никакого отношения. «Джаамат» полностью создавала и курировала ичкерийская госбезопасность, а конкретно – руководитель ДГБ Бахрам Джамбеков, его заместитель Асламбек Максуров, также президент Ичкерии и вице-президент Заурбек Галиперов. В данной ситуации есть возможность выхода только на последнего.

Вместе с шифровкой лондонского резидента пришла и справка из Триполи из штаб-квартиры Истихбарат, информационный отдел сообщал, что Заурбек Галиперов, в прошлом советский детский писатель, псевдоним «Сказочник», во времена развала СССР ударился в политику, пропагандируя националистические взгляды (отделение от России), в первом правительстве самопровозглашенной республики Ичкерия занимал пост вице-президента. После гибели первого президента пытался занять его место, но проиграл выборы.

Последние годы живет в султанате Буктар, занимаясь сбором финансов для сепаратистского движения в Чечне.

В самом конце стояла директива начальника департамента ливийской контрразведки.

«Учитывая факт сбора средств для повстанческого движения в Чечне, есть смысл вступить в переговоры со Сказочником о покупке архива «Джаамат», не привлекая особого внимания к переговорам. Тем не менее действия необходимо форсировать».

Изучив подробно шифрограмму, полковник Махмуд Аббас Аль Фарук задумался. Выход найден, теперь необходимо действовать. Но действовать так, чтобы не привлечь излишнего внимания. Взяв со стола большую настольную зажигалку, полковник поджег листы с распечатанной шифровкой. Внимательно наблюдая, как языки пламени пожирают бумагу, полковник размышлял над ситуацией. В общем-то, она была ясна, направление изучено, разрешение на действие было получено, оставался один небольшой нюанс.

В данный момент мысли Аббаса были целиком и полностью заняты бывшим «морским найденышем», русским телохранителем. Полковник пытался просчитать, нужен ли ему этот человек, или, может, стоит приказать Мустафе и Ясеру придушить его, а потом – камень на шею и в воды Босфора.

«От балласта нужно избавляться, пока плечи не натер, – так учили Махмуда в военном училище, потом он эту мудрость не один раз проверил на собственном опыте во время долгой службы. Оставалось только определиться, является Виктор балластом или нет. Пятьдесят миллионов – такие деньги, от которых не откажется ни один национально-освободительный фронт. За эти деньги они маму родную продадут, не то что законспирированную террористическую сеть», – продолжал размышлять ливиец. В глубине души он надеялся на то, что отдаст не всю сумму, а будет торговаться – за полцены или хотя бы за две трети. Остаток можно было бы использовать как резерв, на всякий непредвиденный случай. А впоследствии, что не будет использовано, вернуть руководству. Это поднимет его престиж в глазах командования и, соответственно, откроет путь к лестнице, ведущей на верх служебного роста. «Виктора, пожалуй, устранять еще рано. Архив вряд ли находится при Сказочнике, значит, все же придется отправляться в Россию, и там он окажется как нельзя кстати. А что потом, будет видно…»

Бумага догорела, полковник растер пепел в черный порошок, который ссыпал в урну для мусора. Поднявшись из-за стола, Махмуд Аббас подошел к двери и, приоткрыв ее, крикнул:

– Али, зайди ко мне.

Старший боевик появился почти сразу и, войдя в капитанскую рубку, молча встал у двери.

– Завтра с утра закупишь продукты и зальешь топливные баки горючим. Во второй половине дня мы уходим в плаванье, – глядя в иллюминатор, негромко приказал полковник.

– Возвращаемся домой? – В темных глазах Али появился счастливый блеск. Ему уже до чертиков надоела яхта и морские «круизы» с риском для жизни.

– Нет, – покачал головой Махмуд Аббас. – Сперва отправляемся в Буктар, а дальше будет видно… – Полковник оторвал свой взор от иллюминатора и внимательно посмотрел на помощника. – Не забудь водой запастись, до самого Буктара в другие порты заходить не будем.

Али приложил руку к груди и молча склонил голову. Потом поднял на полковника свои черные, как антрацит, глаза и глухо спросил:

– Русский пойдет с нами?

Аббас понял, что помощника волновал тот же вопрос, что и его самого: оправданно ли нахождение наемника на яхте? Али, матерый диверсант, доверял лишь тем, в ком был абсолютно уверен.

– Да, – кивнул Аббас, – он может быть нам полезен в случае, если все же придется ехать в Россию.

– А потом? – Али не сводил с полковника настороженного взгляда.

– На все воля Аллаха, – разводя руки в стороны, ответил Махмуд Аббас.

* * *

Ни полковник Аббас Фарук, ни его команда даже не подозревали, что с недавних пор находились под плотным контролем российских спецслужб. Виктор Савченко во время посещения супермаркета получил из рук Владимира Христофорова микроконтейнер, в котором кроме инструкции к действию обнаружил три миниатюрных «жучка». Бывший морпех моментально сообразил, что от него требовалось, и уже к вечеру все три микрофона были установлены в капитанской каюте, на капитанском мостике и в кают-компании.

Рискованный трюк тем не менее был оправдан (теперь разведка получала информацию из первых рук), к тому же Христофоров позаботился как можно больше обезопасить своего «крестника». Подслушивающие устройства были американского производства, и в случае их обнаружения подозрение полностью пало бы на всех, кроме Виктора. Его довольно серьезно обыскали, как только он попал на яхту, да и потом пленник все время находился под бдительным присмотром. Американским агентом, соответственно, должен был быть кто-то из своих. Без тщательного разбирательства тут никак не обойтись, а это время. Время, за которое чекисты постарались бы вытащить Савченко…

Разговор, произошедший в капитанской каюте «Аграбы», тут же записала чувствительная аппаратура, установленная в каюте Воронцовой.

Алена Игоревна внимательно прослушала запись, потом перевела ее на русский язык и, составив стенограмму беседы, отправила на личный мини-компьютер Христофорова.

Руководитель проекта долго ждать себя на заставил. Гостиничный телефон зазвонил ровно через десять минут.

– Добрый вечер, госпожа Мехли.

– Здравствуйте, – по-английски ответила Алена. Она сразу же узнала голос Христофорова. Полковник использовал язык детей туманного Альбиона, чтобы ненароком не привлечь внимания турецкой госбезопасности.

– Вы уже довольно долгое время проживаете в Стамбуле, но еще ни разу не видели, как прекрасен этот город ночью. – Владимир разговаривал со своей партнершей согласно выстроенной легенде. Находящаяся за рубежом молодая женщина вполне могла завести кратковременный роман. – Я приглашаю вас на автомобильную экскурсию по городу и последующий легкий ужин с шампанским в тихом ресторанчике с видом на море.

– От такого предложения я не в силах отказаться…

– В таком случае через час я жду вас возле гостиницы, – произнес Христофоров. – До встречи, дорогая.

У нее оставалось полчаса, чтобы переодеться, навести макияж и, главное, спрятать записывающую аппаратуру. Последнее было делом несложным, все шпионское оборудование было встроено в портативный компьютер, и его следовало всего лишь перевести в скрытый режим работы.

В назначенный час молодая женщина в длинном блестящем плаще и черной широкополой шляпе, скрывавшей ее лицо, вышла из плавучей гостиницы.

Молодой смуглолицый швейцар, одетый в темно-синий с золотыми пуговицами морской мундир, не скрывая похотливого взгляда, почтительно открыл перед женщиной двери. Алена едва успела ступить на шершавое покрытие пирса, как перед ней затормозил «трехсотый» «Мерседес» стального цвета. С водительского места выбрался здоровяк в дорогом строгом костюме и протянул женщине бордовую розу на длинном стебле, после чего распахнул дверцу автомобиля, приглашая даму занять место в салоне. Когда «Мерседес» сорвался с места, швейцар только тяжело вздохнул, против такого кавалера у него не было ни единого шанса…

– Я связался по экстренному каналу с руководством, – заговорил Христофоров, едва «Мерседес» отъехал от плавучей гостиницы. – Доложил полученную от Стрелка информацию и предложил операцию «Флинт» провести в Буктаре, если в Стамбуле не получается.

Владимир говорил, не отрывая взгляда от дороги, для езды по вечерним улицам требовалась отменная реакция и сноровка. В салоне автомобиля можно было говорить совершенно свободно. «Мерседес» находился в оперативном резерве стамбульской резидентуры ФСБ и был надежно защищен от прослушки. Последнее десятилетие, когда Ближний и Средний Восток стали зоной жизненных интересов США и НАТО, Стамбул превратился в арену для подковерной борьбы различных разведслужб, как Париж и Лиссабон во время Второй мировой войны.

Для того чтобы избежать утечки информации, Христофоров решил провести беседу с коллегой из СВР в оперативном «Мерседесе», а в ресторане поддержать «легенду» (романтический ужин).

– План операции «Флинт» пришлось основательно подкорректировать, – вновь заговорил полковник, проезжая контрольную точку, где сидящий на балконе наблюдатель должен был проследить наличие или отсутствие слежки. Так как мобильный телефон, лежащий на панели управления, не зазвонил, слежки не было. – Нам, Алена Игоревна, теперь придется поменяться ролями. С этого момента я – координатор. Завтра вылетаю в Буктар, там проведу рекогносцировку на месте. Изучу тамошний яхт-клуб, подходы к нему и, как вы понимаете, обстановку вокруг. Учитывая, что Стрелок внедрен в экипаж яхты и то, что он опытный диверсант, обученный ведению боевых действий в любых условиях, это позволяет нам обойтись своими силами без привлечения группы захвата.

– Что остается на мою долю? – спросила Воронцова.

– А вам отводится наиболее приятная роль. Завтра приобретаете билет на круиз польского лайнера «Варшава», он выходит из стамбульского порта послезавтра. За время круиза он посетит Сирию, Египет, Израиль, пройдет через Суэцкий канал, оттуда в Красное море, затем посетит Буктар, Джибути. После чего вернется в Стамбул. Учитывая тот факт, что в Буктаре у «Варшавы» длительная стоянка, решено использовать лайнер для вывоза экспроприированных финансов. И вот тут, дорогая Алена Игоревна, без вас никак не обойтись.

– Очень хорошо, – без особого воодушевления буркнула Воронцова.

Больше часа «Мерседес» колесил по залитым неоновым светом улицам турецкого города, потом Христофоров внезапно свернул в сторону от шумного центра, и вскоре они выехали на побережье, где на невысоком утесе прямо над водой раскинулся ресторан. Алене он почему-то напомнил крымское «Ласточкино гнездо», только возведен был не в виде сказочного дворца, а походил на средневековый крепостной бастион и, конечно же, носил название «Сторожевая башня». Несмотря на внешнюю мрачность, заведение пользовалось спросом, это можно было понять, едва взглянув на забитую престижными автомобилями автостоянку…

В своей гостинице Алена Воронцова появилась далеко за полночь. И, едва войдя в номер, схватила трубку телефона.

– Да, слушаю, – донесся из динамика сонный мужской голос, едва она набрала номер руководителя «Глобус-Плюс» в Каире.

– Здравствуй, Ахмат, это Зульфия.

– Ты что, с ума сошла, в такой час звонить, – воскликнул глава страховой компании.

Женщина его перебила.

– Я звоню, чтобы сообщить: работу над документами закончила. Завтра передам их турецкой стороне, через несколько дней они прилетят в Каир подписывать соглашение о слиянии.

– Молодец! – воскликнул Ахмат. Когда бизнес процветает – все можно простить, даже полуночные звонки. Только выговориться глава «Глобус плюс» не успел.

– Я сильно устала, – проговорила Воронцова. – Мне нужно немного развеяться, послезавтра я отплываю в круиз. Можешь на месяц обо мне забыть.

– Ты не посмеешь! – внезапно взвизгнул Ахмат. – Ты должна присутствовать на подписании соглашения с турками. На фирме сейчас и без того много дел, в конце концов, ты ставишь под сомнение свой карьерный рост.

Последний довод вызвал мгновенную взрывную реакцию молодой женщины:

– Ты забываешься, Ахмат, я не наемная служащая, а партнер по бизнесу с серьезной долей акций фирмы.

Это была сущая правда, за самим главой страхового агентства было лишь двенадцать процентов акций компании, в то время как госпожа Зульфия Мехли владела тридцатью пятью процентами акций, приобретенных на деньги Службы внешней разведки, но Ахмат этого не знал…

* * *

Общение напрямую руководителей таких спецслужб, как Федеральная служба безопасности и Служба внешней разведки, не просто настораживало, это был уже тревожный сигнал. Сигнал лизоблюдов и завистников, потому что подобное общение можно квалифицировать как угодно, от коммерческих афер до государственного заговора, тандем таких двух руководителей создавал силу, которой в случае чего даже Министерство обороны и МВД противостоять не могли.