Текст книги "Танковый удар
Советские танки в боях. 1942—1943"

Автор книги: Иван Кошкин

Соавторы: Алексей Ардашев,Владислав Гончаров,Семен Федосеев,Борис Кавалерчик,Александр Томзов,Алексей Елисеенко,Александр Подопригора,Алексей Михайлович Исаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Таким образом, несмотря на сосредоточение против армии Рыбалко максимально возможного количества подвижных резервов, имеющих перевес в отдельных видах вооружений (танках и авиации), немецкое командование было вынуждено постоянно отступать, сокращая линию обороны. Именно активные действия

3-й танковой армии обеспечили выполнение задачи операции соединениями фронта – находясь под угрозой глубокого обхода и окружения, вражеская группировка, несмотря на строгий личный приказ главнокомандующего, отказалось от удержания Харькова и его окрестностей, отступив в западном направлении.

Организация и работа штабов

Изучение опыта действий 3-й танковой армии в Козельской операции показало, что штатная структура штаба танковой армии, созданная при формировании, не позволяет эффективно управлять войсками в сравнении с управлением полевой (общевойсковой) армии. Для устранения этого недостатка в январе 1943 года штаб армии Рыбалко был переведен на штат полевой армии. Ввиду участия армии в цикле наступательных операций переход на новый штат затянулся и полностью был завершен лишь к концу марта. При этом сказывался недостаток подготовленных для штабной работы офицеров. Отрицательно сказались на работе штаба и многочисленные кадровые перестановки, происходившие в этот период. Так, с 14 января по 24 февраля 1943 года на должности начальника штаба армии побывали последовательно пять человек.

В ходе операции штаб армии неоднократно перемещался, следуя за наступающими войсками. При перемещении штаба вперед выбрасывался выносной пункт управления, который, как правило, вынужден был принимать на себя руководство армией, используя радиосвязь, до момента прибытия штаба и организации проводных линий связи. Перемещения штаба почти всегда задерживались ввиду недостатка транспортных средств штатной автороты. Прикомандирование к ней дополнительных автоподразделений решило проблему далеко не полностью.

Управление войсками армии осуществлялось следующим образом:

«1. Частными боевыми приказами с приложением выписок из плановых таблиц, пересылаемых частями через офицеров связи и дублируемых передачей в зашифрованном виде по радио;

2. устными распоряжениями через ответственных представителей командующего;

3. личным общением командарма с командирами корпусов, дивизий, бригад.

Подобная форма управления себя вполне оправдала. Она дополнялась в начале каждой операции устными указаниями командарма командирам соединений, вызываемым специально для дачи общей ориентировки, и корректировалась в ходе операции личным объездом командарма основной части соединений, а иногда посылкой ответственных командиров штабов.

(…)

Радиосредств в армии было вполне достаточно, благодаря этому радиосвязь нарушалась лишь в том случае, когда рация того или иного соединения выходила из строя (от арт. обстрела и авиабомбежки)»[103]103
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 111.


[Закрыть].

Особую роль в обеспечении связи с вырвавшимися далеко вперед группировками армии, особенно накануне штурма Харькова, сыграли имевшиеся в штатах армии и 6-го гвардейского кавкорпуса звенья связных самолетов У-2.

В итоге следует сказать, что в ходе операции «Звезда» штаб 3-й танковой армии справился с задачей управления войсками, хотя это и осложнялось недостатком и неподготовленностью кадров и отсутствием должного количества средств связи, особенно проводных.

Боевая подготовка войск и штабов

К началу подготовки Харьковской наступательной операции личный состав 3-й танковой армии и приданных ей подразделений был различен как по своему составу, так и по накопленному боевому опыту. В нее вошли соединения и впервые принявшие участие в наступлении, и имеющие уже солидную фронтовую биографию. Практически все они при подготовке предыдущей – Острогожско-Россошанской – операции успели пройти краткий курс боевого сколачивания и отработки взаимодействия. В основу боевой подготовки войск были положены требования приказов Наркомата Обороны № 306 и 325, а также богатый опыт, полученный советскими войсками в боях под Сталинградом.

Приказ № 306 от 8 октября 1942 г. вносил изменения в боевые порядки. Требования этого приказа были отражены в утвержденном в ноябре 1942 года Боевом уставе пехоты (БУП-42). Приказ № 325 от 16 октября 1942 года давал основные принципиальные указания о боевом применении танковых частей и соединений в бою и операции.

Большая работа была проведена и в области подготовки артиллерийских частей и соединений и артиллерийских штабов всех степеней. Этот процесс проходил в соответствии с требованиями директивного письма Ставки Верховного Главнокомандования от 10 января 1942 года об артиллерийском наступлении, а также на основе накопленного боевого опыта по проведению артиллерийского наступления в период Сталинградского сражения.

При подготовке штабов главное внимание обращалось на отработку вопросов управления в наступательном бою и организацию взаимодействия родов войск.

В наиболее выгодном положении оказались соединения и части 3-й танковой армии, которые имели возможность, находясь в резерве Ставки ВГК в течение трех месяцев (с сентября 1942 года) заниматься подготовкой к предстоящим зимним операциям. Штаб армии следующим образом отчитывался о проведенных мероприятиях:

«…в стрелковых дивизиях и мотострелковых бригадах каждая специальность отработала по 3–4 стрелковых упражнения курса стрельб, вполне удовлетворительно изучила баллистические данные и материальную часть своего оружия.

Танковые экипажи отработали по 3–4 упражнения стрельб.

В основу огневой подготовки танкистов положены приказы Наркома Обороны № 0728 от 19.9.42 года[104]104
  Приказом Наркома Обороны № 0728 от 19 сентября 1942 г. предписывалось внедрить в боевую практику танковых частей стрельбу из танков с хода, «танковым частям действующей армии с момента подхода к боевым порядкам своей пехоты атаку противника начинать мощным огнем с хода из всего танкового вооружения как из орудий, так и из пулеметов, не боясь того, что стрельба получится не всегда прицельная. Стрельба из танков с хода должна быть основным видом огневого воздействия наших танков на противника и прежде всего на его живую силу» (см.: «Русский Архив. Великая Отечественная», т.13 (2–2), М., «Терра», 1997, с. 308).


[Закрыть].

Упражнения отрабатывались по специально выработанному штабом армии курсу стрельб, в котором предусматривалась стрельба из танка на ходу при скорости движения танка 15–20 км/ч.

Мотопехота и пехота научились совершать 25-км марши за 3 часа с последующим выполнением боевой задачи.

Совершать длительные марши до 50 км в любое время суток.

Кроме того, пехота и мотопехота отработала броски на 5–6 км.

Отработаны новые боевые порядки по приказу НКО № 306, а также основные темы, как то: встречный бой, наступательный бой с прорывом обороны противника и развитие успеха, закрепление захваченных рубежей. Оборонительный бой. Организация разведки и боевого охранения. Борьба с танками противника.

Все тактические темы отрабатывались в составе взвод-рота, батальон и завершались тактическими учениями стрелковой дивизии во взаимодействии с танковой бригадой с отрывом от районов расположения на 50 км.

Танковые части отрабатывали темы в составе взвод, рота, батальон и в составе танковой бригады на тактических учениях совместно со стрелковыми и мотострелковыми соединениями.

На тактических учениях отрабатывались темы: „Ввод танковой армии в прорыв и ее действия в оперативно-тактической глубине и организация боя за крупный населенный пункт“.

Было проведено несколько специальных сборов по выучке спецподразделений и частей, проведены радиосборы по выучке радистов и сколачиванию радиосетей, а также были проведены две военных игры на картах штаба армии со штабами соединений и частей, проведены четыре штабных радиоучения со штабами соединений и частей с привлечением штабов полков.

Вывод: 3-я танковая армия в составе 12-го и 15-го танковых корпусов, 179-й отдельной танковой бригады, 48-й гвардейской стрелковой дивизии, 1172-го легкого артполка, 1245-го истребительно-противотанкового артполка, 62-го гвардейского минометного полка, 71-го, 319-го и 470-го полков ПВО получила хорошую боевую выучку и была способна к выполнению самых сложных боевых задач в предстоящей операции, действуя в любых условиях и в любое время суток…»[105]105
  ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 4487, д. 66, лл. 4, 5.


[Закрыть].

Было бы в корне неправильно преуменьшать значение политико-воспитательной работы, проведенной с личным составом армии в процессе подготовки и проведения операции. Войска находились в состоянии морального подъема, воодушевленные общим ходом развития событий на советско-германском фронте и успешными результатами наступления своей армии, своей дивизии, своего полка, своего батальона.

Разгромленная и брошенная вражеская техника, длинные колонны пленных, жители освобожденных городов и сел, встречающие наступающие войска – все это являлось наилучшими средствами пропаганды и агитации, укрепляя в бойцах и командирах уверенность в собственных силах, избавляя от страха перед немецко-фашистской военной машиной, убеждая в неизбежности победы Красной Армии и советского народа. Особое воодушевление в войсках вызвало сообщение об окончательной ликвидации окруженной немецкой группировки под Сталинградом. Символично, что это произошло 2 февраля – в день начала Харьковской наступательной операции.

Высокий уровень подготовленности войск 3-й танковой армии, предопределивший ее успех на поле боя, безусловно, является результатом упорных трудов командиров и начальников всех уровней. Однако следует подчеркнуть особую роль в этом командующего армией генерал-майора П. С. Рыбалко. Пожалуй, лучшую характеристику ему дал в своих мемуарах Маршал Советского Союза И. С. Конев: «…Рыбалко наиболее проницательно понимал характер и возможности крупных танковых объединений. Он любил, ценил и хорошо знал технику, хотя и не был смолоду танкистом. Он знал, что можно извлечь из этой техники, что для этой техники достижимо и что недостижимо, и всегда помнил об этом, ставя задачи своим войскам»[106]106
  Конев И. С. Сорок пятый. М., 1966, стр. 44, 45.


[Закрыть].

Однако с ходом боевых действий уровень подготовки частей и подразделений стал падать. Дело в том, что ввиду необходимости срочного восполнения боевой убыли в частях и сложности доставки пополнения в вырвавшиеся вперед соединения Ставка ВГК издала приказ № 089 от 9.2.1942 г. о мобилизации советских граждан на освобожденной от немецких оккупантов территории.

Заботясь о пополнении войск накануне нового наступления, Штаб Воронежского фронта разослал своим соединениям приказ № 012 о мобилизации военнообязанных на освобожденной от противника территории (см. приложение 4). В 3-й танковой армии для приема и обучения пополнения 1 февраля 1943 года был развернут 233-й запасной стрелковый полк. Штаб армии отчитывался о ходе мобилизации следующим образом:

«ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА 3-й ТАНКОВОЙ АРМИИ НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ВОРОНЕЖСКОГО ФРОНТА О ХОДЕ МОБИЛИЗАЦИИ ВОЕННООБЯЗАННЫХ В ОСВОБОЖДЕННЫХ ОТ ПРОТИВНИКА РАЙОНАХ

25 января 1943 г.

По состоянию на 24.1.1943 г. мобилизация производится в 4 районах: Россошанском, Михайловском, Подгоренском, Ольховатском. Призван и прибыл в запасные батальоны 391, отсеяно 48 чел.

Бывших военнопленных явилось 2904 человека, из них начсостава 207, МНС (младшего начальствующего состава) 393, рядового – 2304. Комиссия по проверке работает, о количестве призванных в части донесу дополнительно.

Для мобилизации в 6 дополнительно данных районах уполномоченные из резерва политического состава выезжают 25.1.1943 г.

ИВАНОВ»[107]107
  ЦАМО РФ, ф. 203, оп. 2777, д. 107, л. 396.


[Закрыть]

Тем не менее качество поступавшего в части буквально «от сохи» личного состава было весьма низким. Высокая интенсивность боевых действий не позволяла организовать серьезного обучения новобранцев, а перебои в снабжении вынуждали их идти в бой в гражданской одежде. «Попытки частей и соединений армии решить проблему укомплектования личным составом путем призыва годных контингентов в освобождаемых районах оказались безуспешными, так как эти люди не обучены, не обмундированы и вполне понятно не могли восполнять убыль личного состава»[108]108
  ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 4487, д. 46, лл. 70, 71.


[Закрыть] – так характеризовал штаб армии мероприятия по призыву новобранцев непосредственно в части.

Не радовали подчас и прибывающие с новыми танками прошедшие обучение танкисты: «Водители поступающих на пополнение армии новых танков не квалифицированы. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2–3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т. п.»[109]109
  ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 4487, д. 85, л. 81.


[Закрыть].

Таким образом, следует отметить, что 3-я танковая армия к началу операции была одним из наиболее подготовленных и сколоченных соединений Воронежского фронта. Но в ходе операции она была лишена возможности своевременно восполнять боевую убыль обученным маршевым пополнением. Попытки призыва военнообязанных из местного населения непосредственно в части не могли возместить нехватку квалифицированных бойцов, особенно артиллеристов и танкистов, что самым негативным образом отразилось на последующих действиях не только армии, но и всего Воронежского фронта.

Материальное снабжение и работа тыла

Материальное снабжение и работа тыла стали одним из крупнейших затруднений, с которыми столкнулась армия во время Харьковской наступательной операции. Основные армейские склады всех видов снабжения размещались на ст. Бутурлиновка, откуда грузы приходилось доставлять в войска автотранспортом на расстояние до 450 км (!). Железнодорожное сообщение в полосе действий армии восстанавливалось крайне медленно, необходимое количество подвижного состава отсутствовало. Поэтому, несмотря на крайнюю необходимость, армия не смогла приблизить свои основные склады к наступающим войскам, перенеся основные склады в Россошь 4 февраля, как это планировалось. Максимум, что удалось сделать к концу операции, – организовать на станциях Россошь и Валуйки выгрузочные пункты для железнодорожных летучек и выбросить вперед отделения складов – артиллерийского, продовольственного и ГСМ.

Ситуацию с продовольственным снабжением несколько облегчали богатые трофеи, захваченные армией в Россоши и Валуйках. Но боеприпасы и ГСМ приходилось подавать с основных складов в Бутурлиновке. В то же время возможностей автотранспортных частей армии явно было недостаточно. На 10 января в их составе насчитывалось[110]110
  ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 4487, д. 70, лл. 58, 58 об.


[Закрыть]:

Кроме указанных в таблице, 814-й отдельный автотранспортный батальон имел 83 исправных автоцистерны. Следует помнить, что за срок до 2 февраля 1943 года автобаты понесли потери в машинном парке и к началу наступления количество исправных машин было меньшим. Несколько исправляло положение наличие в частях значительного количества трофейных автомобилей.

В то же время для подвоза только боеприпасов для восполнения суточного расхода (0,1 б/к – 218 тонн) требовалось 175 автомашин, а с учетом растянутости коммуникаций – в три раза больше. В реальности же изношенный автопарк армии с трудом мог доставить 18–30 % необходимого количества боеприпасов. Хотя в целом армия была неплохо снабжена основными видами боеприпасов – к 14 января их имелось на складах от 0,8 до 2,2 б/к:

«– винтпатроны – в войсках от до 2,5 б/к, на ПАС[111]111
  ПАС – полевой армейский склад.


[Закрыть] – 0,5 б/к; патронов ПТР – в войсках от 0,2 до 3,2 б/к, на ПАС – 0,15 б/к;

– 45-мм выстрелов – в войсках от 0,2 до 3,0 б/к, на ПАС – 0,9 б/к;

– 76-мм выстрелов ПА – в войсках от 0,2 до 2,4 б/к, на ПАС – нет;

– 76-мм выстрелов ДА – в войсках от 1 до 3 б/к, на ПАС – 1 б/к;

– 122-мм выстрелов – в войсках от 0,5 до 0,9 б/к, на ПАС – 0,4 б/к;

– 50-мм мин – в войсках от 0,2 до 2,6 б/к, на ПАС – 0,10 б/к;

– 82-мм мин – в войсках от 0,3 до 2,3 б/к, на ПАС – 0,75 б/к;

– 120-мм мин – в войсках от 0,7 до 1,8 б/к, на ПАС – 0,4 б/к»[112]112
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 37.


[Закрыть].

Ощущался только дефицит зенитных 37-мм снарядов, 120-мм мин, 122-мм гаубичных выстрелов и патронов к ПТР и ДШК – их недостаточно отпускали фронтовые склады.

Ситуация с доставкой ГСМ была аналогична. К 15 февраля вес одной армейской заправки составлял 423 тонны. Для доставки горючего использовались не только заправщики и грузовики 814 оатб, но и все свободные машины путем загрузки их канистрами и бочками.

«Что касается обеспеченности армии в целом, то надо отметить, что Воронежский фронт мало заботился о своевременном и полном удовлетворении армии ГСМ. Если бы не трофейные ГСМ, то вряд ли армия смогла пройти с боями и по бездорожью такое расстояние»[113]113
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 101.


[Закрыть].

В особом положении ввиду транспортных затруднений оказались стрелковые дивизии. Их тыловым службам и боевым подразделениям приходилось компенсировать нехватку автомобилей и тягачей средствами на гужевой тяге. При этом приходилось использовать все возможные варианты, вплоть до полученного у населения крупного рогатого скота и трофейных мулов итальянских альпийских дивизий. Но гужевая тяга имела и свои плюсы: санные обозы не были столь привязаны к дорогам, как автомобильные, и могли передвигаться даже по пересеченной местности и глубокому снегу. Небольшой вес саней и повозок позволял организовывать их движение по ледовым переправам до наведения временных мостов, что имело исключительное значение в условиях стремительного наступления. Не требовался лошадям и столь дефицитный бензин, а запасы фуража можно было получать у местного населения, имелись они и в числе захваченных трофеев.

Вряд ли будет преувеличением заключить, что именно санные обозы обеспечили высокие темпы наступления на Харьков стрелковых дивизий как 3-й танковой армии, так и других соединений фронта.

Относительно дорог, по которым двигалась и снабжалась армия, в документах армии говорилось:

«Все дороги в полосе действий армии не имели твердого покрытия и содержались в плохом состоянии.

Армия прошла большой боевой путь, и её коммуникации растянулись, превышая всякие пределы и нормы, но между тем армия имела один только приданный 205 ОДМБ[114]114
  ОДМБ – отдельный дорожно-мостовой батальон.


[Закрыть], который был придан в период Харьковской операции. На обслуживание дорог в полосе армии требовалось восемь ОДСБ[115]115
  ОДСБ – отдельный дорожно-строительный батальон.


[Закрыть], два-три ОМСБ[116]116
  ОМСБ – отдельный мостостроительный батальон.


[Закрыть]и четыре ОДЭБ[117]117
  ОДЭБ – отдельный дорожно-эксплуатационный батальон.


[Закрыть]как минимум.

Таким образом, не могло быть и речи о содержании грунтовых дорог в проезжем состоянии, а это резко отрицательно сказалось и на подвозе вообще, и на техническом состоянии автотранспорта.

Армия выходила частично из положения за счет мобилизации местного населения»[118]118
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 104.


[Закрыть].

Что касается медико-санитарного обеспечения операции, то в составе армии к началу наступления имелось шесть полевых походных госпиталей, часть из которых была приближена к войскам (Ольховатка, Россошь). Но медслужба армии отмечала, что «госпиталя переполнены, эвакуация проводилась в тыл нерегулярно, партиями по 160–600 человек. К началу операции в госпиталях было 3953 человека раненых и больных»[119]119
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 37.


[Закрыть].

Для транспортировки раненых в тыл предназначались 28 автомобилей 63-й автомобильно-санитарной роты и 16 машин взвода 138 автосанроты фронтового подчинения. В ходе операции количество раненых в госпиталях возрастало, особенно при приближении к Харькову, где противник оказывал все более ожесточенное сопротивление. Эвакуация раненых в тыл осложнялась отсутствием транспорта, как автомобильного, так и железнодорожного. В результате штаб армии с горечью констатировал, что на пути наступления «почти во всех населенных пунктах остались раненые и больные по крестьянским избам»[120]120
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 102.


[Закрыть].

В итоге следует заключить, что состояние транспорта, дорог и тыловых обеспечивающих частей не позволяло должным образом подготовить и вести столь крупномасштабные наступательные действия, каковыми являлась Харьковская наступательная операция 3-й танковой армии. Тем не менее армии удалось выполнить свою задачу. Но неподготовленность в вопросах тыла и транспорта обернулась для частей и соединений большим напряжением и высокими потерями в личном составе и технике.

Группировка противника в полосе армии

Благодаря успешно проведенным войсками Воронежского фронта в январе 1943 года Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской наступательным операциям сплошной фронт немецкой обороны на протяжении почти 400 км от Ливен до Ворошиловграда был прорван. Германское верховное командование вынуждено было спешно восстанавливать линию фронта, перебрасывая навстречу наступающим советским армиям резервные дивизии из Западной Европы. Оборона Харьковского промышленного района была поручена созданной 1 февраля армейской группе «Ланц» под командованием генерала горных войск X. Ланца.

Изначально группа Ланца не располагала в полосе наступления советской 3-й танковой армии силами для организации сколь бы то ни было устойчивой обороны, кроме охранных и полицейских подразделений. Только в Купянске, лежащем на левом фланге Рыбалко, на участке 6-й армии Юго-Западного фронта, закрепились остатки 298-й и 320-й пехотных дивизий. Но с 22 января на участок восточнее Харькова начали прибывать подразделения двух панцергренадерских дивизий 2-го танкового корпуса СС – «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Рейх». Третья дивизия корпуса – «Тотенкопф» – не успела прибыть к фронту до завершения Харьковской наступательной операции.

Панцергренадерские дивизии СС представляли из себя новый тип механизированных формирований, появившийся в конце 1942 года. Их структура воплощала в себе опыт предыдущих кампаний, особенно боевых действий на Восточном фронте. В каждую дивизию входили один танковый (два батальона), два мотопехотных (по три батальона) и артиллерийский (четырехдивизионного состава) полки, а также отдельные батальоны – разведывательный, штурмовых орудий, противотанковый, зенитный, саперный и связи.

Имелись в структуре дивизий и отличия. Так, в дивизию «Рейх» входил мотоциклетный батальон, а в «Тотенкопф» – дополнительный мотопехотный полк двухбатальонного состава. Один мотопехотный батальон в каждой дивизии был оснащен бронетранспортерами и, как правило, выступал в роли мобильного оперативного резерва.

В артиллерийском полку один дивизион оснащался самоходными гаубицами, что резко повышало мобильность и сокращало время развертывания подразделения для открытия огня. В каждую дивизию включалась рота тяжелых танков T-IV «Тигр».

Количество боеготовых танков в двух прибывших на Харьковское направление дивизиях было следующим[121]121
  Jentz Т. Panzertruppen. Vol 2. p. 37.


[Закрыть]:

2. с 75-мм орудием (длина ствола 24 калибра).

3. с 50-мм орудием (длина ствола 60 калибров).

Следует учитывать, что в прибывших дивизиях имелось по дивизиону штурмовых орудий (31 боевая машина по штату) и около 30 противотанковых САУ «Мардер». Таким образом, вражеская группировка в полосе наступления 3-й танковой армии в начале операции имела превосходство в танках над советскими войсками в соотношении 1,35:1, а с учетом штурмовых и самоходных установок – 1,9:1.

Необходимо помнить, что в немецких боевых порядках непосредственную поддержку пехоты осуществляли штурмовые орудия, а противотанковые САУ играли роль мобильного резерва. Собственно же танковые батальоны могли при этом выполнять собственные задачи, не отвлекаясь на поддержку пехоты. В Красной Армии в то время, ввиду отсутствия САУ, задача непосредственной поддержки пехоты возлагалась на танковые подразделения.

Общий уровень моторизации в танковом корпусе СС был весьма высок. Наличие большого парка автомобилей и тягачей делало очень эффективной работу тыловых и ремонтных служб, что влекло за собой высокий уровень обеспеченности и боеготовности боевых подразделений. Серьезным преимуществом для работы тыла немецкой группировки было наличие столь крупного транспортного узла, как Харьков, тем более, что в ходе боев войска, отступая, сокращали длину путей подвоза.

Обе прибывшие панцергренадерские дивизии СС имели очень высокий (не менее 90 %) уровень укомплектованности личным составом, вооружением и техникой. Рядовой и командный состав, в большинстве своем имеющий опыт боевых действий, в том числе и на Восточном фронте, прошел трехмесячный курс боевой подготовки и сколачивания подразделений, отличался высоким боевым духом.

Благодаря хорошо организованной разведке штабу 3-й танковой армии удалось вскрыть не только состав группировки противника, сосредотачиваемый в полосе армии к началу наступления, но и предугадать возможные варианты развития событий:

«На фронте армии 4500–5000 штыков, до 50 танков и до четырех дивизионов артиллерии…

В районе Харьков также отмечалось скопление войск, откуда противник производил переброску в Волчанск пехоты и танков.

На рубеже р. Сев. Донец отмечались оборонительные работы по западному берегу.

Выводы:

1. Противник, производя перегруппировку, торопился с подброской свежих сил с целью задержать наступление армии и спешно восстанавливал старые свои позиции на западном берегу р. Сев. Донец.

2. Имел большие гарнизоны перед правым соседом – 69 армией, а также на правом крыле 3 ТА, упорно удерживая их.

3. На фронте армии действуют исключительно немецкие части»[122]122
  ЦАМО РФ, ф. 315, оп. 4487, д. 66, л. 35.


[Закрыть].

Командование 2-го ТК СС стремилось организовать мобильную оборону в полосе действия армии ввиду нехватки войск для создания сплошной оборонительной позиции.

Особенно активно использовались высокоподвижные моторизованные разведывательные и мотоциклетный батальон, как правило, поддержанные танками. Широко практиковалось создание так называемых «боевых групп», преимущественно на основе мотопехотных батальонов, усиленных танками, штурмовыми и зенитными орудиями, саперами и артиллерией. Применялась инженерная подготовка местности к обороне и разрушение транспортных путей. Очень активную поддержку войскам оказывала авиация.

Тем не менее решительными действиями войск Рыбалко все попытки противника задержать продвижение соединений армии провалились. Контрудар в направлении Великого Бурлука был отбит, оборонительный рубеж по западному берегу Северского Донца прорван, позиционная оборона на окраинах Харькова методично сокрушалась артиллерийским наступлением и штурмовыми группами пехоты. Дерзкий обходной маневр 6-го гвардейского кавалерийского корпуса вынудил противника расчленить свою группировку, развернув большую часть войск дивизии «Лейбштандарт» для блокирования действий корпуса. В образовавшиеся разрывы тут же вклинились стрелковые дивизии 3-й танковой армии. Введение командующим армии в момент штурма окраин города в прорыв своего резерва – 62-й гвардейской стрелковой дивизии и 179-й отдельной танковой бригады – вело к рассечению группировки обороняющихся и выходу ей в тыл.

Это привело к принятию командующим 2-м танковым корпусом СС беспрецедентного решения о несанкционированном (вопреки прямому приказу Гитлера!) прекращении сопротивления и отводу всех немецких войск из Харькова.

В целом командование противника верно определило полосу действий 3-й танковой армии как наиболее ответственное направление и, сосредоточив в ней максимально возможные силы, вело активные оборонительные действия, умело сочетая при этом мобильную и позиционную оборону с проведением контратак. Тем не менее даже в условиях превосходства в танках и авиации немецким войскам не удалось помешать армии Рыбалко выполнить свою задачу даже в условиях постоянно возрастающего сопротивления. Оттянув на себя основные силы вражеской группировки, она обеспечила войскам фронта возможность обхода и окружения города. Вместе с тем командование армейской группы «Ланц» и 2-го ТК СС смогло путем нестандартного инициативного решения спасти харьковскую группировку от окружения и разгрома.

Заключение

Успешное завершение операции «Звезда» стоило 3-й танковой армии 11 489 человек убитыми, ранеными, контуженными и пропавшими без вести. Было потеряно 40 противотанковых пушек, 2 37-мм зениток, 62 76-мм орудия, 4 122-мм гаубицы и 45 танков безвозвратно. Первое в истории Великой Отечественной войны наступление танковой армии в оперативной глубине, проходившее в исключительно трудных условиях, успешно завершилось. Полученный опыт убедительно показывал дальнейшие пути развития крупных танковых формирований. Прежде всего, требовалось достижение однородности входящих в танковую армию соединений для придания им большей подвижности, усиления огневой мощи, введение в состав частей самоходной артиллерии, необходимость пристальнейшего внимания к вопросам тылового обеспечения и ремонта.

Необходимые выводы Ставкой ВГК были сделаны очень быстро: в период с января по июль 1943 года были сформированы пять танковых армий нового – однородного – состава. В их состав уже не входили стрелковые дивизии, их заменил механизированный корпус. Возросли общая численность личного состава, всех типов техники и огневых средств.

На вооружение поступали новые, более современные типы танков и САУ. Значительно возросло количество артиллерии. Благодаря массовым поставкам в войска автомобильной техники армии стали подвижнее, намного облегчались задачи снабжения их всеми видами довольствия.

Совершенствовались и развивались на основе полученного опыта принципы и тактика использования крупных танковых соединений. Главными тенденциями было повышение концентрации сил и средств на ответственном участке, взаимодействие родов войск, увеличение глубины и длительности операций. Так, уже в августе 1943 года в ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции для расширения фронта наступления были введены в прорыв две (!) танковые армии – 1-я и 5-я гвардейская. В Уманско-Ботошанской операции 6-я танковая армия вводилась в действие последовательно за 2-й, позволяя значительно увеличить глубину наступления.

Подлинным венцом искусства применения крупных танковых соединений в Великой Отечественной войне стали Берлинская и Пражская операции 3-й гвардейской танковой армии – прямой наследницы 3-й танковой. Понесшая большие потери и лишившаяся практически всех танков в тяжелейших боях марта 1943 года под Харьковом 3-я танковая армия переформировывалась в 57-ю общевойсковую армию. Но по инициативе командарма П. С. Рыбалко и Военного совета армии, поддержанной Главным бронетанковым управлением Красной Армии, кадровый костяк танковых частей армии был сохранен и переформирован в виде 3-й гвардейской танковой армии.

Новое соединение стало достойным продолжателем традиций и носителем опыта предшественницы, пройдя славный боевой путь от Орла до Берлина. Среди закованных в танковую броню людей, громящих последние узлы сопротивления в столице Рейха и мотавших на гусеницы сотни километров, спеша на помощь восставшей Праге, были и те, кто помнил свинцовое февральское небо над харьковским предместьями и хляби грунтовок между Валуйками и Бурлуком.

Опыт ведения современной высокоманевренной войны, опыт применения крупных танковых соединений стал основой развития ударной мощи Советских Вооруженных сил в послевоенный период. Теперь уже не является секретом, что долгие годы «холодной войны» оперативный отдел Штаба объединенных вооруженных сил НАТО ломал голову над той же проблемой, что и командир 2-го танкового корпуса СС Хауссер на маленькой станции Лосево у пылающих корпусов Харьковского тракторного завода. Нет, не как остановить русские танковые корпуса и дивизии. Как выиграть хоть мизерный шанс спастись из-под удара, сохранить за собой хоть призрачную возможность уцелеть и продолжать войну.

Постскриптум

В Харькове нет памятника воинам, освобождавшим город зимой 1943 года. Но улица Маршала Рыбалко идет вдоль бывшего Чугуевского шоссе от жилого массива тракторного завода к центру – именно тем маршрутом, которым пасмурным утром 16 февраля 1943 года входили в город танки 3-й танковой армии…