Текст книги "Дикие псы"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

– Номер, – лихорадочно шептал Владимирыч. – Номер движка давай.

– Какого движка? – Жигулов развернул список. – У меня движков этих, что снега в декабре.

– «Бээмвэшного», «бээмвэшного», – Владимирыч одной рукой записывал данные, диктуемые осведомителем, вторую протягивал за гаишным списком, трубку же удерживал плечом. – Где, которая?

– Третья снизу, – подсказал Жигулов. – Маркером помечена.

– Вижу, – Владимирыч придвинул блокнотный листок, рявкнул в трубку: – Да погоди, Андрей Григорич, не части. – Он сличил цифры, расплылся, безумно довольный собой и своим информатором: – Она! Сергеич, та самая. Номер двигателя совпадает. – И тут же вновь переключился на стукача. – Слышь, Григорич? Где эта машина сейчас? А конкретнее? И направо? Ага, есть, зафиксировал. Теперь вот что, Григорич. Ты оттуда не уходи, чтобы, значит, подозрений не возникало. Мы тебя прихватим вместе с остальными, до кучи. Пару часиков посидишь для отвода глаз, а потом выпустим. И приятеля, конечно, тоже. Да, слушай, – Владимирыч понизил голос до заговорщицкого шепота, – а этот «мастер» не согласится с нами посотрудничать, как ты считаешь? Ладно, разберемся. – Он повесил трубку, улыбнулся довольно, постучал согнутым пальцем по блокнотному листку: – Вот она, тачка, Сергеич. Считай, что деньги у нас в кармане. Никуда теперь этим ребятам не деться. – Владимирыч поднялся, достал из сейфа пистолет в наплечной кобуре и, надевая ее, сказал деловито-весело: – Значит, ты доложи о сигнале «бдительных граждан» дежурному и вызови экспертов. Криминалиста и автотехника. Так? А я пока организую опергруппу и свяжусь с местным отделением, чтобы они подыскали понятых. И бланки чистые не забудь. Дело-то за тобой числится, тебе и оформлять.

– Хорошо, – Жигулов полез за бланками, спросил между делом: – А пистолет-то зачем берешь? На фига он тебе? Оружием махать – забота оперов. А мы – люди тихие, спокойные, уравновешенные. И потом, не солнцевских с таганскими брать едем, шелупонь какую-то. Они и так небось со страху уделаются. Да и чего им выпендриваться, на лишние статьи нарываться?

– Привычка. Можешь говорить, что хочешь, Сергеич, но с пистолетом я чувствую себя гораздо спокойнее. – Владимирыч натянул пиджак, скрывая кобуру. – А вот ты зря ствол себе не справил. Ей-Богу, зря. Хочешь, могу похлопотать перед начальством. Ты ведь знаешь, у меня в главке свояк сидит, так что – нет проблем. – В предвкушении крупного заработка он стал невероятно щедрым. – На всякий случай. Мало ли что.

– В случае «всякого случая» мне пистолет не поможет. Я, в отличие от тебя, за десять лет службы оружие всего два раза в руках держал. С трех шагов в дом не попаду, – натянуто засмеялся Жигулов. Странно, он не ощущал ни возбуждения, которое обычно бывает, когда заканчиваешь практически безнадежное дело, ни торжества. Наоборот, у Жигулова вдруг появилось дурное предчувствие. Определить бы источник этого предчувствия, да не было времени, чтобы как следует порыться в себе. Жигулов собрал чистые бланки в кожаную папку, спустился к дежурному зарегистрировать «анонимный» телефонный звонок «бдительных, законопослушных» граждан. Дежурный только кивнул понимающе – дознаватели и опера стараются не засвечивать свои источники информации без крайней необходимости, вот и валят все на «бдительных», – зарегистрировал звонок в журнале. Опергруппа – двое «чистых» оперов в штатском и патрульный сержант с автоматом, висящим поперек широченной груди, – уже топтались внизу, ожидая выезда, травили анекдоты и болтали за жизнь. Из-за решетки «обезьянника» тоскливо взирали трое «лиц кавказской национальности» да сочно сопел на деревянных нарах ранний забулдыга. Эксперты объявились минут через двадцать: криминалист – румяный жизнерадостно-шумный толстяк, и автотехник – солидного возраста молчаливый мужчина, с проседью и внешностью жэковского слесаря. Спустился со второго этажа Владимирыч, возбужденный донельзя, – запах грядущей награды становился все более отчетливым. Такой вот дружной компанией, оккупировав «УАЗ» и потрепанные «Жигули», покатили в сторону Кольцевой автодороги, в пятнадцати минутах езды от которой и раскинулся славный город-спутник Долгопрудный.

* * *

Славик сидел на лавочке в парке, против «нового» корпуса, и неторопливо, с удовольствием пил пиво и курил. С недоуменным любопытством рассматривал почти голые уже деревья, землю, скрытую рыжим ковром опавшей листвы, серое, жестко-картонное небо, повисшее над верхушками дубов и кленов. Артем подошел, присел рядом.

– А я думал, ты на лекциях, – сказал он, наблюдая за тем, как ребята с «режмасса» трусят по асфальтовой дорожке к старому корпусу. – Заочники, – констатировал здоровяк.

– Они уже полчаса носятся, – Славик глотнул пива, поставил бутылку на лавку, затянулся. – Аудиторию небось найти не могут, вот и бегают туда-сюда. – Выдержал паузу. – Костик не появлялся?

– Нет пока. Он же работает сегодня. А что?

– Да разговор у меня к нему есть.

– Насчет бабок этих фальшивых, да?

– И насчет бабок тоже. – Славик аккуратно погасил окурок о спинку скамейки, бросил в листву, сделал пару больших глотков, спросил: – А ты-то чего не на лекциях?

– Да так… – здоровяк пожал плечами. – Сходил, посидел, посмотрел – скучно. Народу – полторы калеки. Думаю: «Чего тут делать?» Ну и пошел тебя искать.

– Понятно, – Славик допил пиво, аккуратно поставил бутылку к ногам. – Поедешь со мной?

– Куда? – спросил здоровяк деловито.

– Выигрыш в «Русское лото» получить нужно. Думаю прокатиться на «Речной». В «Коммерческий кредитный». Составишь компанию? Артем поглядел на приятеля. По лицу здоровяка было видно, что он догадался об истинной причине интереса Славика к филиалу «Коммерческого кредитного банка». Однако задавать вопросов не стал, кивнул только серьезно:

– А что еще делать? Не психологию же слушать. Поехали.

* * *

– Костя, о чем вы думаете? Костик вздрогнул и оглянулся. Комната, в которой размещались кассовая служба и бухгалтерия, была впечатляюще мала и невзрачна. Похоже, Георгий Андреевич исповедовал принцип: «Чем меньше подчиненные любуются интерьером, тем больше у них остается времени на работу». Кроме Костика, в комнате находились еще две фотомодельные девушки – выпускницы соответствующих полугодичных курсов и, разумеется, чьи-то протеже, две женщины постарше, ну и сам царь и бог денежной службы – Степан Михайлович Тяглов. Он-то, всезамечающий, всезнающий, всепомнящий, и обратил жесткий царственный взор на Костика.

– Я… ни о чем.

– Напрасно. Лучше бы вы думали о работе. Костик вздохнул и придвинул к себе стопку бланков. Честно говоря, ему сейчас было не до бухгалтерии. Деньги, принимаемые и пересчитываемые двумя девушками, складировались в большой сейф, занимавший весь правый угол напротив двери. Суммы заносились в соответствующую ведомость. К ведомостям добавлялись «платежки». Документы сперва попадали на стол Костика, и тот превращал их в бумаги виртуальные, перенося в компьютер. Затем женщины сверяли полученные суммы с бумажными, подбивали баланс и отправляли Тяглову. Тот подводил окончательный итог, а вечером или утром следующего дня лично прослеживал отправку наличности в банк. По субботам Тяглов собирал все данные в полный и детальный отчет, который ложился на стол Конякина, чтобы хозяин имел возможность с удовольствием подсчитать, насколько богаче он стал за семь последних дней. Собственно, Костик сейчас думал не о Конякине. Он думал о деньгах, хранящихся в сейфе. Реальных, столь необходимых ему деньгах. Ведь если подумать, что такое для Конякина тринадцать тысяч долларов? Пустяк. Тем более что Костик хотел только взять взаймы, а потом отработал бы. Ночью убирал бы торговые залы фирмы, днем работал бы в бухгалтерии, совершенно бесплатно. И по выходным подрабатывал бы где-нибудь еще… Оставалось только поговорить с самим Георгием Андреевичем. Костик снова задумался. Ему скорее всего Конякин не дал бы и рубля. Попросить Аньку? Так ведь он дал ей слово не лезть в это дело и вот… Как сказать сестре о том, что теперь ему придется возвращать Димкин долг? Она, конечно, потребует получить деньги с Димки, но Костик не может этого сделать. Просто не может. Сказать при всех, что Димка – лжец, что он соврал насчет квартиры? Это невозможно. Совершенно невозможно. Но если нельзя обратиться к Аньке, нельзя получить деньги у Димки, что же ему делать? Ответ пришел сам собой. Ответ этот стоял рядом с Димкиным столом и смотрел на него, наклонив голову, поверх очков.

– Что с вами сегодня, Костя? Вы непозволительно рассеянны.

– Простите, Степан Михайлович… – Костик смутился на секунду, но мгновением позже его вдруг осенило. – Степан Михайлович, я могу поговорить с вами… э-э-э… с глазу на глаз?

– С глазу на глаз? – Тяглов казался удивленным. Он смерил сотрудника долгим взглядом, затем кивнул. – Ну что же, если это действительно необходимо… Пойдемте. Они прошли в буфет для сотрудников. Тяглов взял себе стакан чая, а Костик ничего не взял. Глядя, как Тяглов помешивает сахар в стакане, Костя помялся, собираясь с духом, и наконец выпалил:

– Степан Михайлович, вы не могли бы поговорить с Георгием Андреевичем? Тот быстро посмотрел на собеседника:

– Насчет чего поговорить, Костя?

– Я хотел взять… э-э-э… ссуду.

– Ссуду? Хммм… – Тяглов отпил из стакана и снова принялся мешать ложечкой, хотя сахар давным-давно растворился. – И какова, позвольте поинтересоваться, нужная вам сумма?

– Тринадцать тысяч долларов, – шалея от собственного нахальства, выдохнул Костя. Как в пропасть шагнул.

– Большие деньги, – раздумчиво проговорил Тяглов. – Очень большие. Особенно для человека вашего возраста. Простите, Костя, излишнее любопытство, но… зачем вам понадобилась столь крупная сумма? – Костя в двух словах объяснил ему ситуацию. – Понимаю, – кивнул Тяглов. – Родственные чувства – одни из самых сильных чувств. Я отношусь к ним с пониманием и уважением, но боюсь, что ничем не смогу вас порадовать. Обратившись к Георгию Андреевичу, вы не поможете ни себе, ни своей сестре. – Тяглов вздохнул. – М-да, Костя. Вам не позавидуешь. Определенно. Георгий Андреевич не из тех людей, кого можно разжалобить сентиментальными историями. Богат не тот, кто умеет зарабатывать, а тот, кто умеет сохранить заработанное. Он не даст вам денег, – подвел неутешительную черту Тяглов.

– А если бы попросила Анна? – Костик остро ощущал всю глубину собственного падения. – Насколько я знаю, Георгий Андреевич собирался на днях сделать ей предложение, и… он ведь не откажет будущей жене?

– Кто вам сказал насчет предложения? – прищурился Тяглов.

– Мне… – Костя покраснел. – То есть, я подумал, что… А что, разве это неправда? – спросил он вдруг с вызовом.

– Боюсь, что нет, – совсем уж понизил голос Тяглов. – Костя, мне очень не хочется причинять вам боль, тем более зная, как вы относитесь к своей сестре, но… Боюсь, что Георгий Андреевич уже сделал предложение…

– Аньке? – холодея от ужаса и стыда, спросил шепотом Костя. Тяглов покачал головой.

– Нет, Костя. Будущая жена Георгия Андреевича – совсем другая девушка.

– Откуда вы знаете? – зло спросил Костя. – Он что, сам вам об этом сказал?

– Нет, разумеется, – Тяглов тяжело вздохнул. – Думаю, вы прекрасно понимаете, Костя, что такие люди не обсуждают дела при нас, смертных. Просто я вчера заносил Георгию Андреевичу бумаги на подпись и… одним словом, слышал разговор Георгия Андреевича с будущим тестем. Это один из его деловых партнеров. Они обсуждали вопросы организации торжества и свадебного путешествия, покупки новой квартиры и мебели для молодых, ну и так далее. Мне очень жаль, Костя. Мне, честное слово, очень жаль.

– Он морочил Аньке голову два с половиной года, – пробормотал Костик. – Я убью его.

– Ну, это лишнее, – заметил Тяглов с усталой обреченностью мудреца, выслушивающего очередную глупость незрелого, горячего юноши. – Разумеется, вы не убьете Георгия Андреевича. Я не советовал бы вам даже обдумывать подобные идеи. Это очень опасное занятие. С точки зрения психики. – Он допил чай, поднялся из-за стола. – Мы закончили разговор?

– Да, – сухо кивнул Костик. – Закончили.

– Прекрасно. А теперь выбросьте из головы все, о чем мы тут говорили, – и за работу. Понимаю, у вас сейчас не тот настрой, но постарайтесь все же не смешивать работу и личную жизнь. Это совершенно разные вещи, друг друга никак не касающиеся. Впрочем… – Тяглов взглянул на часы. – Наверное, вы могли бы немного отдохнуть. Все равно через восемь минут обед.

– Да, – рассеянно ответил Костя, но тут же, словно бы спохватившись, добавил: – Нет. Я все-таки хочу поработать. Действительно. Не будем мешать личное с работой. Они вышли в коридор.

– Вы идите, Костя, – сказал Тяглов, – а мне еще нужно заглянуть по делам… – Он взялся за ручку двери туалетной комнаты. – Возраст, знаете ли.

– Да-да, – Костя зашагал по коридору, решительно сунув руки в карманы брюк и даже пытаясь беззаботно насвистывать. Тяглов несколько секунд смотрел ему вслед, затем усмехнулся, покачал головой:

– Глупый мальчик.

* * *

Нужный гараж был расположен в самом дальнем закутке. Даже имея четкую наводку, искать пришлось довольно долго. Вокруг громоздились темно-серые стальные коробки боксов, похожих друг на друга, как однояйцевые близнецы. Они тянулись бесконечными рядами, и в какой-то момент у Жигулова возникло ощущение, что он угодил в ловушку-лабиринт. Большая часть гаражей была заперта на массивные висячие замки, так что спросить: «Верной ли дорогой идем, товарищ?» – и то было не у кого. Ни души, как в пустыне. «УАЗ» катил по одной стороне гаражей, «Москвич» по другой. Искомый бокс оказался угловым. Ворота его были вызывающе распахнуты, а внутри красовалась «БМВ». Оба правых крыла машины лежали на полу. Дверцы стояли у стены. Вокруг колдовали трое мужиков очень вдохновенного вида. Одного из них Жигулов узнал по сутулой фигуре. Вчерашний знакомец из парка Горького. Милицейские машины остановились чуть поодаль. Владимирыч, Жигулов и парни из опергруппы, ускоряя шаг, направились к боксу. Эксперты и понятые остались на месте, ожидая, когда те закончат свою часть работы. Мужики заметили приближающихся милиционеров, заметили и короткий автомат на груди сержанта, застыли в нерешительности.

– Никому не двигаться! – гаркнул, подбегая, один из оперов, Коля Бадеев. – Милиция! Мужики переглянулись. Никто из них и не подумал броситься наутек. Владимирыч, Жигулов и оба штатских ввалились в бокс. Сержант остался у ворот, подстраховывая коллег.

– Руки на стену, – резко скомандовал второй опер, Олег Поликарпов. – Быстренько. И ноги на ширину плеч. Когда задержанные послушно выполнили приказание, Владимирыч засмеялся:

– Ну что, родные, попались? Попа-ались, милые. Попа-ались, голубчики. Стукач не шевельнулся. Вместо него ответил другой – тучный мужчина с узловатыми исцарапанными руками и черными от машинного масла ногтями.

– А в чем дело, граждане?

– Дело, дорогой ты мой, в том, что иномарочка эта три дня как в розыске числится. Угнанная она, иномарочка эта, – с недоброй усмешкой ответил Владимирыч. – Сергеич, давай протокольчиком займемся. Время – деньги. Иногда в буквальном смысле. Так что не будем тянуть кота за хвост. Жигулов, оглянувшись, позвал понятых:

– Товарищи, подойдите сюда, пожалуйста.

– Ну что, мужики, – весело и громко добавил Владимирыч, – нам по благодарности от начальства, а вам по трешке «общего». Лучше сами колитесь, по-хорошему советую.

– Чистосердечное признание… тра-та-та, тра-та-та. Наизусть уже, наверное, знаете, – поддержал следователя Коля Бадеев.

– Да в чем дело-то? – возмутился тучный. – Мы сотрудники авторемонтного кооператива. Хозяин этой иномарки пригласил нас для ремонта. Не хотел тачку в наш гараж буксировать. Ну и что в этом криминального? У нее же на лобовом стекле не написано, что она угнанная?

– Я тебе объясню сейчас, чего здесь криминального, – пообещал угрожающе-ласковым шепотом Олег Поликарпов. – Ты кому грузишь, козлиная морда?

– Спокойно, спокойно, – слегка охладил коллегу Жигулов. – Документы, удостоверяющие, что вы действительно сотрудники авторемонтного кооператива, имеются?

– Конечно, – с готовностью кивнул тучный. – В кармане робы. И наряд на работу там же. Все чисто, по закону. Ну сами подумайте, товарищ капитан. Если клиент просит отремонтировать его иномарку не в общем гараже, а на месте, это что, повод спрашивать у него документы на машину? Разве есть соответствующий закон или указ ГАИ?

– Ах, указы ГАИ нам нужны? – прищурился Владимирыч. – Ну я тебе устрою, умник. Ты у меня и указы вспомнишь, и законы, и еще кое-что. Года три будешь вспоминать.

– Погоди, Владимирыч, не горячись. – Жигулов достал из кармана робы тучного документы, накладную. Тот не соврал. На бумаге все выглядело гладко. Правда, в документах значилось всего две фамилии. – А это кто? – Жигулов кивнул на стукача. – Тоже сотрудник?

– Нет, – ответил спокойно тучный. – Это приятель. Понимаете, товарищ капитан, заказчик пообещал премию… за хорошую работу. И надбавку за скорость. А товарищ наш – в импортных тачках дока. Вот и позвали подработать. И нам легче, и ему на кусок хлеба с маслом. Ну и заказчик не в обиде. Работаем быстро и качественно. А угнанная машина или нет, нам лично до фени. Лишь бы за работу заплатили.

– Какая-то у тебя мелкобуржуазная философия, – прищурился Владимирыч. – Мещанская.

– Кстати, а заказчик где? – гнул свою линию Жигулов.

– Не знаем. Уехал куда-то.

– Вернется скоро?

– Начальник, ну вы и вопросы задаете, – осклабился золотой фиксой тучный. – Когда вздумается, тогда и вернется. Мы ему не указ.

– А как вы бокс закрывать собирались, орлы? – поинтересовался ехидно Коля Бадеев. – Только не говори, что пальцем. Я бы, может, и поверил, но вам же еще премию предстояло получать.

– Ну и что? – философски пожал плечами тучный. – Вернулся бы. Куда б он от такой красавицы делся? Владимирыч взял накладную, изучил внимательно, что только на вкус не попробовал, показал оперативникам. Бадеев хмыкнул:

– Слыхал, слыхал я про эту артель. Доводилось, – и объяснил специально для Жигулова: – Ходят слухи, что под этой самой «крышей» половина всех угонщиков работает. Кто поумнее, само собой. Накладные на работу, печати, штампы, все абсолютно законно, не подкопаешься. А стоит тачке уйти к покупателю, бумажки эти, – он указал на накладную, – в сортир спускают. В долгое плаванье. Вот где мафия, Анатолий Сергеич, да?

– К этим ребятам на кривой козе не подъедешь, – усмехнулся Владимирыч.

– Ничего, эксперты подъедут. Они у нас тоже не лаптем щи хлебают, – в тон ему ответил Жигулов. – Отпечатки снимут, замки дверные изучат, гнездо зажигания, все такое. Приступайте, товарищи, – обернулся он к экспертам. – А мы пока протокольчиком займемся…

* * *

Филиал «Коммерческого кредитного банка» располагался на Смольной, рядом с оптовым рынком. Подходя к банку, Славик замедлил шаг.

– Смотри, – сказал он Артему. – По углам видеокамеры. Инкассаторские машины уходят в специальный «отстойник». Видишь ворота справа? Над ними еще одна камера. – Славик оглянулся. – Но отход здесь удобный. Если на тачке. Ленинградка в двух шагах. Кольцо. – И, в ответ на настороженный взгляд здоровяка, поправился: – Теоретически, я имею в виду. Конечно, не хотите брать банк – не надо. Вольному воля. Но, если рассуждать абстрактно, отход удобный.

– Ну если абстрактно, – Артем тоже оглянулся. Он первый раз в жизни осматривал улицу взглядом грабителя. – Не. Ленинградка и Кольцо не годятся. Эти, – здоровяк двинул подбородком в сторону банка, – тревогу поднимут. Менты через пять минут на ушах будут стоять. ГАИ подключат, трали-вали. Лучше уж во дворы, тачку бросить и в метро. Здесь рядом. Славик взглянул на него с уважением.

– Молодец, старик. Дельная мысль.

– Может, и так… Только фигня это все. Ничего у нас не получится.

– Почему?

– Банк без оружия не ограбишь. А у нас стволов нет.

– Стволы достать можно, – заметил Славик. – Теоретически.

– Да теоретически-то можно. А вот на деле… – Здоровяк подумал еще несколько секунд. – Но даже если бы у нас пушки были, мы бы не смогли войти с ними в банк.

– А что такое?

– Да был я тут. Заходил один раз. У них сигнализация, как в этом… в аэропорту, ну и все такое. Так что ничего у нас не получится. Даже теоретически.

– Пойдем посмотрим, – предложил Славик. – Тем более что и повод имеется. Не съедят же они нас.

– Да кто их знает, – пробурчал Артем. Они поднялись по серым мраморным ступенькам, отстояли короткую очередь, вошли в узкий, изолированный от операционного зала предбанник и увидели высокую арку металлодетектора.

– Молодые люди, пожалуйста, по одному, – прозвучал справа строгий голос. Обладатель голоса, чернявый, похожий на цыгана мужчина лет сорока, смотрел на приятелей из-за толстого стекла, отделявшего предбанник от комнаты охраны. Кроме него, в комнате находились еще двое мужчин вполне внушительного вида, с кобурами, наручниками и газовыми баллончиками на поясах. Артем не стал перечить, вышел на улицу, и Славик услышал, как щелкнул, запираясь, замок. Со стороны улицы дверь была зеркальной, и увидеть снаружи то, что происходило внутри банка, не представлялось возможным.

– Оружие, газовые баллоны, электрошоковые устройства есть? – буднично поинтересовался цыганистый охранник.

– Откуда? – развел руками Славик.

– Пройдите через детектор. Славик ступил под арку, и тотчас зазвенел звонок.

– Что у вас в карманах? – уже строже осведомился охранник. Двое других тут же приняли «охотничью стойку».

– Сигареты, ключи, деньги, вот, билет лотерейный, – Славик продемонстрировал выигрышный билет как пропуск. Он, признаться честно, слегка растерялся.

– Ключи и монеты выложите, пожалуйста, на стол. – Стол – подобие школьной парты – стоял у левой стены. Славик свалил на него грудой ключи и мелочь. – Пройдите через детектор еще раз. На сей раз детектор презрительно промолчал.

– Проходите. Окошко номер четырнадцать. Направо. Славик забрал ключи и деньги, подошел ко второй двери, ведущей в зал. Щелкнул замок. В зале находилось человек десять посетителей и еще один охранник. Итого четверо, подумал Слава, косясь на дверь охранного помещения. Она располагалась в зале, и заблокировать ее, равно как и попасть внутрь, минуя металлодетектор, не представлялось возможным. Через минуту в зал вошел Артем.

– Ну? – спросил он страшным шепотом. – Что я тебе говорил? Впускают только по одному. Этот их агрегат звенит, даже когда в кармане ничего, кроме ключей, нет. Абздец.

– Надо вырубить охрану, – задумчиво пробормотал Славик, пристраиваясь в хвост короткой очереди.

– Как? У них стекло небось пуленепробиваемое. И потом… – Артем шумно выдохнул. – Знаешь, даже если бы я согласился пойти с тобой, то… стрелять ни в кого бы не стал. Одно дело ограбить банк, а другое – завалить охрану. На это я не согласен. Даже теоретически.

– Вот, знаешь, ты парень вроде не глупый, но иногда такую муть несешь – слов нет. – Слава дернул его за рукав. – Все. Хорош гомонить. На улице добазарим. Они подошли к окошку, Славик протянул билет.

– Ваш паспорт, пожалуйста, – равнодушно попросила молодая симпатичная кассирша.

– У меня нету, – хмыкнул озадаченно тот. – А зачем вам?

– Процедура такая, – с оттенком усталой обреченности ответила девушка. – Придется вам зайти в другой раз. Без документа, удостоверяющего личность, я не могу выдать деньги.

– Студенческий подойдет? – быстро нашелся Славик.

– Да, вполне. – Взяв студенческий билет, кассирша ввела данные в компьютер, достала из запирающегося передвижного столика купюры, отсчитала нужную сумму, протянула Славику вместе с бланком: – Распишитесь, пожалуйста.

– Какая у вас бюрократия, однако, – пробормотал тот, расписываясь. Он сунул деньги и студенческий билет в карман, подмигнул Артему: – Ну что, пора по пиву?

– Можно, – качнул головой здоровяк. От банка они свернули направо, зашли на рынок и купили по паре пива и по пакету чипсов.

– Так вот, насчет охраны, – вернулся к разговору Славик. – Никого валить мы не станем. Нужно просто их… заблокировать. Ну, к стенке поставить. Руки за головой, ноги пошире. И пушки отобрать, чтобы глупостей не наделали. – Он задумчиво отпил пива, похрустел чипсами. – Вот скажи, ты смог бы вырубить того парня в зале?

– В каком смысле? – насторожился Артем.

– Ну, «выключить», «отрубить», «накернить», «торец подрезать», «по кумполу наварить», как у вас в карате это называется?

– По-разному. Смотря как и чем бить.

– Ты меня понял. В общем, врезать ему разок, но так, чтобы он минут десять не рыпался. – Славик весело потягивал пиво, ел чипсы и глазел по сторонам. – Смог бы?

– Ну, смог бы, наверное, – предположил здоровяк. – Смог бы, – заявил он через пару секунд уже увереннее.

– Вот. Считай, что охранников осталось уже трое.

– Угу, – кивнул Артем, опустошая бутылку. – Зато все они сидят в запертой комнате. Дверь – кувалдой за полчаса не вышибешь. Пушек у нас нет, а если и достанем, то пронести их незаметно в главный зал не сможем. И вообще, – он решительно тряхнул головой, – чего зря гадать? Смог бы, не смог бы. Мы же договорились, что нам это не подходит…

– Договорились, договорились. – Славик тоже допил пиво и поставил бутылку на асфальт. – Ладно. Посмотрим, как дела пойдут. Если пойдут, – добавил он абстрактно.

* * *

Все оказалось даже проще, чем Костя себе представлял. Прежде чем уйти на обед, одна из сотрудниц заперла сейф, но… Существовало одно «но». Выходя из комнаты для разговора с ним, Костей, Степан Михайлович оставил на спинке стула пиджак. Обычный серый в рубчик пиджак с кожаными заплатками на локтях. Костя надеялся, что ему повезет. Он точно помнил, что не слышал характерного увесистого звяканья, когда они с Тягловым шли в столовую. Да и брюки сидели на главном бухгалтере подозрительно ровно. Связка, которую он обычно носил с собой, состояла из добрых полутора десятков ключей самого разного размера и веса. Когда Тяглов опускал связку в карман пузырящихся на коленках брюк, те сразу сползали на рыхлые бедра. В такие моменты возникало ощущение, что у главного бухгалтера в карманах пудовая гиря.

– Костя, вы пойдете обедать? – спросила у него Маргарита Иосифовна, седая, внушительных габаритов дама, не чаявшая в Косте души.

– Благодарю, Маргарита Иосифовна, но я совсем не хочу есть, – ответил тот сиплым от волнения голосом.

– Что с вами, Костя? Вы не простудились?

– Да… – Костя сглотнул, кивнул судорожно. – Наверное, я простыл.

– Вам надо принять аспирин. Импортный очень хорошо помогает при простуде.

– Спасибо. Я посижу пока. Может быть, станет лучше. Когда за бухгалтершами закрылась дверь, Костя поднялся и быстро пересек кабинет. Оказавшись у стола Степана Михайловича, Костя словно ненароком зацепил пиджак коленом. Послышался приглушенный звон. Связка была здесь. Тяглов забыл ее. Костя едва не закричал от радости. Удача сопутствовала ему. Он испытывал некоторое удовлетворение от того, что подлость не сойдет Конякину с рук. Разумеется, было бы совсем неплохо набить этому мерзавцу физиономию или, в крайнем случае, дать понять, что Анька отомщена, но… Костик отлично понимал: ни то, ни другое неосуществимо. Конякин был сильнее физически и имел определенное влияние в не слишком законопослушных кругах. Ему не составило бы труда стереть Костика в порошок. Оставалось упиваться победой тайно. Костик быстро наклонился и запустил руку в карман тягловского пиджака. Горячие пальцы нащупали прохладный металл ключей. Увесистая связка едва помещалась в ладони. Костик сжал ее с такой силой, что заскрипели суставы. От ощущения нереальности происходящего шла кругом голова, а бледное лицо заливал пот. В какой-то момент у Костика вдруг возникла уверенность, что за ним наблюдает кто-то невидимый, осуждающий. Он решительно отогнал неприятное чувство. Уйти, не закончив задуманного, он не мог. Это означало бы признать себя побежденным. Трусом. Костик быстро подошел к сейфу, сунул ключ в замочную скважину, повернул его с усилием. Толстая дверца неожиданно легко поддалась, и в образовавшуюся щель Костик увидел деньги. Невероятно много денег. Кучи денег. Горы. Монблан. Пачки проходили через его руки, но Костик даже представить себе не мог, сколько их скапливается в этом несгораемом шкафу. Он сглотнул, приоткрыл дверцу пошире и принялся запихивать тугие, приятно-тяжеленькие пачки за пазуху. Несколько бандеролек Костик сунул в карманы. Он старался выбирать только пачки с пятисотрублевыми купюрами, но несколько раз хватал и сторублевые. Остановиться пришлось из-за того, что стало трудно шевелиться. Костик буквально распух от денег. Предательски грохнув дверцей, он запер сейф, неуклюже, по-медвежьи, вернулся к столу Тяглова и, неестественно согнувшись, бросил ключи в карман пиджака. После этого он выключил свой компьютер, натянул плащ, – хорошо, что Анька заставила его носить не куртку, а плащ, – и вышел в коридор, прижимая руки к животу, словно его сразил внезапный приступ диареи. Вот и все. Он сделал то, что хотел. Сделал! Подлость наказана. Охранник не без сочувствия посмотрел на него, мокрого от пота, бледного, обмирающего не то от страха, не то от поющего в груди психопатичного торжества, – удалось! удалось же!!! – спросил:

– Что? Приболел? Костик только кивнул. Он спустился на лифте на первый этаж, вышел через главный вход и… остановился. Его уже ждали. В черной, как ночь, «Вольво» сидели Конякин, Тяглов и еще трое крепких ребят. Заметив подчиненного, Тяглов укоризненно покачал головой, сказал что-то беззвучно. Лицо Конякина осталось непроницаемым. Он поманил Костю пальцем. Все рухнуло. Костик невольно сбавил шаг. Эйфория мести растаяла, как утренний туман под солнцем. Конякин опустил стекло, приказал равнодушно:

– Садись в машину.

– Я… – начал было Костик, но Конякин оборвал его:

– Садись в машину. Тяглов выбрался из салона, глядя на Костю, пробормотал:

– Не ожидал от вас, Костя. Не ожидал. А с виду такой приличный юноша. Стыдно. Он снова покачал головой. Один из стриженых перебрался на переднее сиденье, Костику же пришлось сесть на заднее. Зажатый с обеих сторон, он чувствовал себя очень неуютно. Как таракан под пневматическим прессом. Конякин нажал на газ, и «Вольво» резво взяла с места. Через десять минут иномарка миновала Кольцевую дорогу. Костик подумал, что если закричать, позвать на помощь, то у него, возможно, будет шанс. Однако его надежды быстро развеялись. Вытащив из-под куртки пистолет и положив его на колени, один из стриженых посоветовал:

– Не дергайся, «крыса». Завалю. Костя понял, что его скоро убьют. Странно, но ему вовсе не было страшно. Только обидно, что не успел предупредить сестру. Анька же будет волноваться, с ума сойдет, где он да что с ним. Телефон оборвет. В милицию станет звонить, в «Скорую». А ее начнут футболить, как водится. И тогда она обратится за помощью к тому же Конякину. А эта скотина поцокает сочувственно языком и покачает головой. Мол, и в самом деле, куда это твой братец делся?.. У него ведь ни стыда, ни совести. Костик терзался этой дурацкой виной, словно, если бы он позвонил и сообщил, что его везут убивать, сестре стало бы спокойнее. Иномарка наматывала километры, уносясь все дальше от города. С обеих сторон сплошной тоскливой стеной встали черные стволы деревьев. Минут через двадцать «Вольво» свернула на неприметную, размокшую от дождей колею. Очевидно, летом сюда приезжали на пикники, но сейчас, глубокой осенью, в лесу, конечно, ни души. «Вольво» с надсадным ревом выбрасывала из-под колес фонтаны темной грязи. Она упорно продиралась все глубже в лес, будто уходящий от погони зверь. Иномарка одолела, должно быть, метров пятьсот, прежде чем остановиться. Крепыши выбрались из машины. Один из них ухватил Костика за волосы. Костик невольно ойкнул, дернулся, пытаясь освободиться, но мучитель держал крепко, со знанием дела. Он даже не улыбнулся, тянул серьезно и сосредоточенно, только приговаривая время от времени с легким налетом удивления: