Текст книги "Афганистан. Последняя война Советского Союза"
Автор книги: Иван Тараненко
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Из воспоминаний полковника В. Колесника:
«Вечером следующего после штурма дня всех руководителей операции чуть не уложил пулеметной очередью советский солдат. Возвращаясь на аминовском «Мерседесе» с банкета, посвященного успешному завершению операции, мы были обстреляны недалеко от здания Генштаба, которое охраняли десантники. Первым заметил странные вспышки на асфальте и сообразил, что они означают, О. У. Швец. Он выскочил из машины и покрыл часового отборным матом. Это было лучше чем пароль.
Вызвали начальника караула. Появившийся лейтенант для начала получил от Швеца в ухо, а лишь потом выслушал порядок применения оружия часовым на посту. Мы подошли к машине, в капоте которой зияло несколько пулевых отверстий. Немного выше, и ни меня, ни Эвальда Козлова в живых бы точно не было. Генерал Ю. И. Дроздов подошел к лейтенанту и негромко сказал: «Спасибо тебе, сынок, за то, что ты своего солдата стрелять не научил». После этого инцидента мы приехали в наше расположение и для того, чтобы снять нервное напряжение, выпили четыре или пять бутылок водки. Но стресс был настолько сильным, что водка нас не взяла. Несмотря на две бессонные ночи и бой, я так и не смог заснуть».
Второго января 1980 года личный состав «мусульманского» батальона был переброшен двумя Ан-22 в Ташкент. Полковник В. Колесник попрощался с личным составом отряда и убыл в Москву. Прибыв в столицу он сразу доложил о результатах и ходе операции генералу армии Ивашутину Петру Ивановичу, который руководил тогда ГРУ. Он выслушал доклад, забрал у полковника подготовленные им документы, закрыл их в свой сейф и сказал, чтобы без его ведома Василий Васильевич никому ни о чем не рассказывал. Но на следующий день он снова вызвал В. Колесника, дал своего порученца, машину, вручил его план операции и сказал прибыть на доклад к Устинову.
В приемной министра ожидали генерал-полковники, генералы армии. Трудно передать любопытство и изумление, появившееся на их лицах, когда они увидели, что полковника встречает порученец министра, который сам был генерал-лейтенантом, и помогает ему снять шинель. Порученец, повесив шинель Василия Васильевича, сказал: «Проходите, Вас ждет министр.»
Из воспоминаний полковника В. Колесника:
«В кабинете Устинов меня обнял, расцеловал, после посадил за стол и, достав «Marlboro», предложил закурить. Я извинился и сказал, что курю только «Беломор», но папиросы оставил в шинели. Устинов попросил порученца принести их, мы закурили, и я начал рассказывать. Когда я достал план для того, чтобы объяснить, как мы действовали, министр увидел, что он не утвержден, и надпись, которую я сделал в кабинете Магомедова. Покачав головой, он сказал: «Я понимаю, почему осторожный кавказец Магомедов не поставил свою подпись на твоем плане. Но почему Иванов не расписался, я понять не могу». Тактично промолчав, я продолжил рассказ. Министр слушал очень внимательно, его интересовало все, но особенно он интересовался техникой. Как она вела себя в бою, насколько эффективны оказались ЗСУ и АГС-17, инженерные боеприпасы. Тогда появились первые РПГ-18 «Муха», и он поинтересовался, как они себя показали в боевой обстановке…».
По окончанию беседы министр проводил полковника до дверей. Увидев это, маршал Соколов, бывший тогда первым заместителем министра, сказал: «Ну, полковник, еще никого из нас министр до дверей не провожал».
За мужество и храбрость, проявленные при взятии дворца Амина, полковник В. В. Колесников был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
Там, за Гиндукушем
Ах Восток. Как он мучает душу,
выворачивает почти.
Ярче звезд, чем над Гиндукушем,
и тревожнее не найти.
В. Верстаков
Дорога в Кабул
… Борт в Афганистан вылетал рано. Боясь проспать, долго не мог уснуть. До этого летал в командировки много и даже очень много, но на войну лечу впервые, поэтому прогоняло сон какое-то непонятное чувство неизведанного…
Вылетели по расписанию. В простором салоне ИЛ-86, на алюминиевых откидных стульях, которые тянулись вдоль бортов, терялись в глубине фюзеляжа, сидит военный люд, плечом к плечу, спиной к иллюминаторам. Сначала офицеры постарше, потом – лейтенантство. В хвосте сидят сержанты и солдаты.
Проходы между скамьями завалены чемоданами и вещевыми мешками. Свободнее возле кабины пилотов.
Взревели двигатели, назад – вперед качнулись пассажиры и под ногами заскользили вещевые мешки.
Как только пересекли границу, стало ясно, кто летит в Афганистан впервые, а кто уже побывал там, возвращается в свои части из отпуска или командировки, Все новички, и я в их числе, прильнули к иллюминаторам.
Острые, слепящие горы плыли под нами. Им не было ни конца ни края, вместе с горизонтом они охватывали земной шар и лишь терялись за горизонтом.
Мой сосед, офицер с авиационными эмблемами в иллюминатор не смотрит, читает книгу.
Разговорились, представился:
– Капитан Александр Бондаренко.
Почти до самого Кабула мы говорили о службе военных летчиков в Афганистане.
Александр в «страну гор и надежд» летит уже второй раз. А в январе 1983 года его, Александра Балько и Виктора Подвигалкина вызвал замполит полка и говорит: «Как вы смотрите на то, чтобы поехать в Афганистан?». Все ответили примерно одинаково: «Особого желания нет, но если прикажут – поедем». Все трое уже побывали в ДРА и знали, что Афганистан это не просто заграница или командировка – это война. 7 марта – продолжает Александр, – мы сдали оружие, снялись со всех видов довольствия – в общем, полностью рассчитались. 8 марта поздравили жен, а 9-го улетели из Одессы в Ташкент и теперь – в Кабул.
Бондаренко летом 1974 года поступил в Черниговское ВВАУЛ и представлял свое летное будущее так: полеты на выполнение сложнейших фигур пилотажа, как в кино про Чкалова, ну а если случится в бой, то посбивает всех врагов, а когда закончатся снаряды и ракеты, последнего врага уничтожит таранным ударом, а сам катапультируется… В общем, все как книжках про славных наших летчиков…
Но жизнь распорядилась по-другому. Училище закончил по профилю фронтовой разведывательной авиации. Летал, переучивался и снова летал. А тем временем наши войска в Афганистане уже вовсю оказывали «интернациональную помощь братскому афганскому народу». Его черед настал в 1981 года. По очереди ребят начали вызывать то к командиру, то к замполиту полка, то к особисту. Разговор был коротким: «Родина Вам оказала высокое доверие, Вы готовы?». Я к тому времени уже получил 2-й класс, – рассказывает Александр, и допуск в качестве ведущего. Да и про Афганистан уже слышал кое-что, помимо газет и телевизора – эскадрилья из нашего гарнизона потеряла одного летчика и два самолета, всего за два года потери авиации составили около 70 машин.
Понятно, официальных данных по этой теме нам никто не сообщал. Так что уезжали мы с Лиманского гарнизона с ясным осознанием того, куда и зачем едем.
По прилете в Кабул друзья – Александр Бондаренко и Иван Коцар сразу оказались у своих. Полноправными хозяевами на аэродроме были летчики полковника В. Е. Павлова, будущего Героя Советского Союза. Полк был в Афганистане с первых дней ввода наших войск и за эти два года потерял не одну машину и не один экипаж.
По прибытию в эскадрилью Александр с ведомым изучил район боевых действий, сдал соответствующие зачеты и на третий день после прибытия в Кабуле – вылет на групповую слетанность. Уже на следующий день полетел ведомым у майора Шимковича на боевое задание. Прошли по заданному маршруту, вышли в район Гардеза и от него на один из перевалов Джарданского хребта. Покружились в районе перевала и, убедившись, что ни с одной, ни с другой стороны никаких следов караванов нет, вышли обратно в долину, к Гардезу… Поначалу показалось даже скучно, но район впечатлил. Горы, горы, кругом одни горы. После степей юга Украины это как-то давит на психику. А как подумаешь, что не дай бог, придется здесь прыгать – тоска, да и только.
Но это были только первые эмоции. Потом влетался и превышение аэродрома в 1800 метров над уровнем моря, обилие гор и многое другое, поначалу бывшее непривычным – стало нормой.
В свою первую командировку в Афганистан Александр Бондаренко с декабря 1981-го по июль 1982-го выполнил 75 боевых вылетов. Полеты были на фото и радиотехническую разведку заданных квадратов: горных перевалов, районов «зеленки», населенных пунктов. Задачи были не из легких. Надо было выйти в заданный район, обнаружить требуемый объект, правильно построить маневр и сфотографировать объект. Желательно с первого захода. Как оказалось, с земли по самолетам стреляют… Приходилось летать и вдоль пакистанской границы на радиотехническую разведку. Бывало, что в баках после посадки оставалось по 100–150 литров, и это при аварийном остатке для МИГ-21 в 550 литров. Что называется, без права на ошибку в заходе на посадку. На второй круг не уйдешь. За вторую командировку в Афганистан Александр Владимирович совершил 135 боевых вылетов на штурмовку и нанесение бомбовых ударов по наземным целям. Летал по 2–3 раза в день. В мае 1985 г. капитан Бондаренко был награжден двумя орденами Красной звезды. Один из них – за первую командировку. Награда нашла героя.
Наш борт, прижимаясь кончиком правого крыла к горам, начал снижаться, вкручиваясь в узкую долину Кабула. Кишлаки, бесцветная лента реки, желто-бурые поля… Тяжелый транспортный «Ил» стремительно спускался вниз, а под крыльями плыла залита солнцем чужая, неведомая мне земля. Высоченные карандаши минаретов, каскады глинобитных саклей, как ласточкины гнезда, прилипших к скалам.
Гул двигателей стал стихать, вибрация прекратилась, и казалось, самолет недвижимо повис над землей. Я посмотрел в иллюминатор. Мимо нас проносились серые ангары, автомобили, голубые фанерные домики, вертолеты с обвислыми, будто вымокшими под дождем лопастями.
Кабульский аэродром живет бурно. Воздух насыщен гулом моторов, посвистом крыльев, гудками автомашин. Будто гуси на воду, чуть задрав носы и вытянув вперед черные лапы, садятся транспортные самолеты. Взлетает эскадрилья афганских МИГ-21, они уходят круто, с коротким интервалом, светя красноватым пламенем форсажа.
Вторая эскадрилья – на очереди. Из их хвостов бьют реактивные струи, не позволяя проехать колонне машин. Взлетели, и ЗИЛы, УАЗы снова заметались между северной и южной стоянками, мчатся по посадочной полосе, трясутся рядом с ней по ухабам.
Вдали аэродрома видны нацеленные в небо ракеты ПВО.
К афганскому МИ-8 какие-то вооруженные люди ведут двух мужчин с завязанными глазами. – ХАДовцы ведут пленных душманов, – объясняет, встречающий меня, майор Александр Донских.
Кабульский аэродродром заслуживает особого рассказа. Это удивительное место, где потом мне приходилось многократно бывать, возвращаясь из Баграма, Джеллабада, Шинданта, Кандагара и других гарнизонов. Слышал я самые различные истории о том, что здесь происходило, когда в конце декабря 1979 года один за другим садились военно-транспортные самолеты с первыми советскими военными на борту, которым выпало вскоре штурмовать дворец Амина и обеспечивать ввод советского ограниченного воинского контингента. Аэродром видел многое. С его взлетной полосы уходили на Родину большие и малые специальные самолеты, которые у нас называли «черным тюльпаном», которые уносили домой в цинковых гробах мальчишек, погибших в боях и умерших от ран в кабульских госпиталях. Это называлось – «груз 200»…
…Возле белой башенки аэровокзала «Боинг-707» набирает горючее. Наверное, готовится к рейсу в Европу. Кабульский аэродром имеет статус международного аэропорта, но кого и чего на его взлетной полосе ни приходится видеть. И как приходилось летать нашим летчикам в этом «проходном дворе».
Вспомнил рассказ капитана А. Бондаренко: «Как-то взлетали парой на задание Степан Козий со своим ведомым Гридиным. И вдруг, перед самым отрывом, на ВВП (взлетно-посадочную полосу) выскакивает на полной скорости КАМАЗ инженерного батальона, который базировался недалеко от полосы, с другой стороны. Козий оторвал самолет без необходимой скорости, практически на срывных углах атаки. Неимоверно задрав нос, МИГ оторвался от земли, но в набор высоты почти не шел. Самолет все же зацепил колесом основной стойки кабину автомобиля и здорово ее помял. Чудом обошлось без жертв. Вернувшись Козий подошел к начштаба эскадрильи и попросил: «Товарищ капитан, заберите у меня дня на три оружие и не выдавайте, а то я этого водилу застрелю!».
Самолет тогда повреждений не получил, не пострадала даже пневматика. Ну а инжбатовцы виновных – ни водителя, ни старшего машины – так и «не нашли «. Было это летом 1980 года…
Едем в город. Офицер штаба армии поставил автомат между коленями, приглашает на заднее сидение «Волги». За воротами аэропорта, возле арыка, сидят афганские солдаты. На костре готовят обед. Едем по широкой, обсаженной платанами магистрали, и, как всегда при первой встрече, глаза жадно ловят каждую деталь.
В этой части города машин немного. Семенит по обочине вдоль глухой глиняной стены тонконогий ослик. На спине – подушка, на подушке, скрестив под собой ноги, сидит старик в чалме, смотрит поверх машин в небо, не едет – плывет. Тянется скучная стена, но вдруг вспыхнула за ней шитая золотом тюбетейка, промелькнуло девичье лицо…
Смешение времен и племен! Бегут размахивая портфелями, смеясь девушки в джинсах и пестрых кофточках. Движутся продолговатые зеленые или табачного цвета шелковые мешки. Ног совсем не видно, а там, где предположительно должны находиться глаза, нашита на мешок черная сетка. Каракулевая шапочка и европейский костюм. Белая чалма, белая рубаха под черным жилетом и широчайшие серые штаны. Старик, закутанный в римскую тогу.
Рядом с нами едет автобус, такой же, как все другие в Кабуле, разрисованный цветами и узорами. Глянул в его окно, там – коровы. Печальными мордами тычутся в окно. На крыше автобуса женщины в паранджах и ребятишки. Пронзительный крик ишаков, звенящий чистый воздух и высокомерное, испепеляющее чужаков солнце. Неведомый до сей поры сказочный и загадочный Афганистан.
Трудное небо
После глубоких ущелий, снежных вершин Гиндукуша, после сморщенной коричневой кабульской земли и встрепанных гор раскинувшаяся долина радует глаз изумрудной зеленью. Под крылом самолета малахитом переливается буйная субтропическая растительность. Обрамленные пирамидальными кипарисами и раскидистыми эвкалиптами четкими квадратами выделяются ухоженные поля государственных ферм и кооперативов.
Если внимательно вглядеться, можно различить работающих на полях людей белые чалмы на головах которых – будто раскрывшиеся коробочки хлопка.
Аэродром, на котором мы приземлились, расположен рядом с городом, чуть восточнее, возле шоссе что идет от Кабула к Хайберскому перевалу.
По раскаленной, из гофрированного железа, взлетно-посадочной полосе иду к двухэтажному домику со стеклянной башенкой, который стоит на краю аэродрома. Рядом – штабные машины, поодаль – зеленые контуры жилых модулей. Словно спасаясь от зноя, припали к земле вертолеты с поникшими лопастями. Возле них – летчики и техники в выгоревших от солнца светло-голубых костюмах. Идет подготовка к полетам, которые начнутся, когда отступит жара. Через открытое окно слышно, как с вышки руководителя полетов то и дело запрашивают метеоролога: «Доложите температуру!»
Ответы удручающе однообразны: «Плюс сорок девять; плюс сорок девять с половиной».
Нас встречает невысокий худощавый, но крепко «сшитый» с пышной копной черных волос подполковник: Виктор Петрович Целовальник. Прошу…
Проходим в помещение – на незнакомых офицеров смотрят спокойно и без любопытства: сколько проходит тут разного люда – командированного для служебных проверок, добирающегося с оказией до своих гарнизонов, отпускников, возвращающихся из Союза, их сразу отличишь – все они какие-то просветленные, чистенькие и отмытые. Тех, кто только отправляется на Родину, можно узнать по выгоревшей форме да сосредоточенному, деловому поведению, словно они еще не отрешились от своих повседневных забот да и просто-напросто еще не осознали до конца, что уже считанные часы отделяют их от совсем другой жизни, где забор вокруг сада – это прежде всего защита от озорных мальчишек и что мимо него можно проходить спокойно – тишину не нарушит ни громкий выстрел из гранатомета, ни очередь из пулемета…
Стоит пробыть здесь десяток-другой минут, прислушаться к обрывкам разговоров тех, кто сидит у телефонов, входящих и выходящих военных, и начинаешь вникать в их непростые дела и заботы. Узнаешь, что где-то в горах идет бой, есть раненные, которых нужно срочно эвакуировать по воздуху. Земля просить помощи у летчиков, а что они могут сделать?
… В комнате на первом этаже под монотонное жужжание холодильника и кондиционера коротаем вынужденно время с подполковником В. Целовальником – пьем по-пуштунски заваренный чай, который, говорят, утоляет жажду лучше, чем родниковая студеная вода.
Виктор Петрович рассказывает об особенностях вертолетной службы в условиях Афганистана.
– Вертолет тут теперь так же необходим, как ишачек, который исправно служит афганцу на протяжении многих веков, – говорит он. – может, даже больше. Работы нашему брату хватает. Боеприпасы, продукты, горючее, удобрения, почта – все, что нужно для жизни и борьбы, в труднодоступные горные районы Афганистана доставляется на вертолетах. Само собой, приходится и в боях участвовать. Отрежет снежная лавина высоко в горах на марше автоколонну, взорвут душманы дорогу, на помощь летим мы – вертолетчики. И раненных в боях с душманами эвакуировать, нередко под огнем, приходится тоже нам.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
