Текст книги "Том 2. Сцены и комедии 1843-1852"
Автор книги: Иван Тургенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 42 страниц)
Мухин. Как ты пространно рассказываешь!
Горский. Любезный друг мой, что за беда!
M-lle Bienaimé. Mais oui, laissez-le faire. [61]61
Ну, дайте же ему продолжать. (Франц.)
[Закрыть]
Вера (внимательно глядя на Горского).Продолжайте.
Горский. Итак, у баронессы были три жениха. Кого выбрать? На этот вопрос лучше всего отвечает сердце… Но когда сердце… Но когда сердце колеблется?.. Молодая баронесса была девица умная и дальновидная… Она решила подвергнуть женихов испытанью… Однажды, оставшись наедине с одним из них, белокурым, она вдруг обратилась к нему с вопросом: скажите, что́ вы готовы сделать для того, чтоб доказать мне свою любовь? Белокурый, по природе весьма хладнокровный, но тем более склонный к преувеличению человек, отвечал ей с жаром: я готов, по вашему приказанию, броситься с высочайшей колокольни в свете. Баронесса приветливо улыбнулась и на другой же день предложила тот же вопрос другому жениху, русому, предварительно сообщив ему отвей белокурого. Русый отвечал точно теми же словами, если возможно, с бо́льшим жаром. Баронесса обратилась, наконец, к третьему, шантрету. Шантрет помолчал немного, из приличия, и отвечал, что на всё другое он согласен, и даже с удовольствием, но с башни он не бросится, по весьма простой причине: раздробив себе голову, трудно предложить руку и сердце кому бы то ни было. Баронесса прогневалась на шантрета; но так как он… может быть… немножко более ей нравился, чем другие два, то она и стала приставать к нему: обещайте, мол, по крайней мере… я не потребую исполнения на деле… Но шантрет, как человек совестливый, не хотел ничего обещать…
Вера. Вы сегодня не в духе, monsieur Горский!
M-lle Bienaimé. Non, il n’est pas en veine, c’est vrai. [62]62
Нет, он не в ударе, это правда. (Франц.)
[Закрыть]Никарашо́, никарашо́.
Станицын. Другую сказку, другую.
Горский (не без досады).Я сегодня не в ударе… не всякий же день… (К Вере.)Да и вы, например, сегодня… То ли дело вчера!
Вера. Что вы хотите сказать? (Встает; все встают.)
Горский (обращаясь к Станицыну).Вы не можете себе представить, Владимир Петрович, какой мы вчера удивительный вечер провели! Жаль, что вас не было, Владимир Петрович… Вот mademoiselle Bienaimé была свидетельницей. Мы с Верой Николаевной более часу вдвоем катались по пруду… Вера Николаевна так восхищалась вечером, так ей было хорошо… Она так, казалось, и улетала в небо… Слезы навертывались у ней на глазах… Я никогда не забуду этого вечера, Владимир Петрович!
Станицын (уныло).Я вам верю.
Вера (которая всё время глаз не сводила с Горского).Да, мы были довольно смешны вчера… И вы тоже уносились, как вы говорите, в небо… Вообразите, господа, Горский мне вчера читал стихи, да какие всё сладкие, задумчивые!
Станицын. Он вам читал стихи?
Вера. Как же… и таким странным голосом… словно больной, с такими вздохами…
Горский. Вы сами этого требовали, Вера Николаевна!.. Вы знаете, что по собственной охоте я редко предаюсь возвышенным чувствам…
Вера. Тем более вы меня удивили вчера. Я знаю, что вам гораздо приятнее смеяться, чем… чем вздыхать, например, или… мечтать.
Горский. О, с этим я согласен! Да и в самом деле, назовите мне вещь, не достойную смеха? Дружба, семейное счастье, любовь?.. Да все эти любезности хороши только как мгновенный отдых, а там давай бог ноги! Порядочный человек не должен позволить себе погрязнуть в этих пуховиках …(Мухин с улыбкой посматривает то на Веру, то на Станицына; Вера это замечает.)
Вера (медленно).Как видно, что вы говорите теперь от души!.. Но к чему вы горячитесь? Никто не сомневается в том, что вы всегда так думали.
Горский (принужденно смеясь).Будто? Вчера вы были другого мнения.
Вера. Почему вы знаете? Нет, шутки в сторону. Горский! позвольте вам дать дружеский совет… Не впадайте никогда в чувствительность… Она к вам вовсе не пристала… Вы так умны… Вы без нее обойдетесь… Ах, да, кажется, дождик прошел… Посмотрите, какое чудесное солнце! Пойдемте в сад… Станицын! дайте мне вашу руку. (Быстро оборачивается и берет, руку Станицына.)Bonne amie, venez-vous? [63]63
Друг мой, вы идете? (Франц.)
[Закрыть]
M-lle Bienaimé. Oui, oui, allez toujours… [64]64
Да, да, идите, идите… (Франц.)
[Закрыть] (Берет с фортепьяно шляпу и надевает.)
Вера (остальным).А вы, господа, не идете?.. Бегом, Станицын, бегом!
Станицын (убегая с Верой в сад).Извольте, Вера Николаевна, извольте.
M-lle Bienaimé. Monsieur Мухин, voulez-vous me donner votre bras? [65]65
Господин Мухин, не соблаговолите ли подать мне руку? (Франц.)
[Закрыть]
Мухин. Avec plaisir, mademoiselle… [66]66
С удовольствием, мадемуазель… (Франц.)
[Закрыть] (Горскому.Прощай, шантрет! (Уходит с m-lle Bienaimé.)
Горский (один, подходит к окну).Как бежит!.. и ни разу не оглянется… А Станицын-то, Станицын – спотыкается от радости! (Пожимает плечом.)Бедняк! он не понимает своего положения… Полно, бедняк ли он? Я, кажется, слишком далеко зашел. Да что прикажешь делать с желчью? Во всё время моего рассказа этот бесенок с меня глаз не спускал… Я напрасно упомянул о вчерашней прогулке. Если ей показалось… кончено, любезный друг мой Евгений Андреич, укладывайте ваш чемодан. (Прохаживается.)Да и пора… запутался. О случай, несчастие дураков и провидение умных людей! приди ко мне на помощь! (Оглядывается.)Это кто? Чуханов. Уж не он ли как-нибудь…
Чуханов (осторожно входя из столовой).Ах, батюшка Евгений Андреич, как я рад, что застал вас одних!
Горский. Что вам угодно?
Чуханов (вполголоса).Вот видите ли что, Евгений Андреич!.. Анна Васильевна, дай бог ей здоровья, леску мне на домишко изволили пожаловать, да в контору приказ отдать позабыли-с… А без приказа лесу мне не выдают-с.
Горский. Что ж, вы ей напомните.
Чуханов. Батюшка, боюсь обеспокоить… Батюшка! будьте ласковы, заставьте век о себе бога молить… Как-нибудь, между двумя словцами… (Подмигивает.)Ведь вы на это мастер… нельзя ли, так оказать, стороной? (Еще значительнее подмигивает.)Притом же, вы почитай что хозяин уже в доме… хе-хе!
Горский. В самом деле? Извольте, я с удовольствием…
Чуханов. Батюшка! по гроб обяжете… (Громко и с прежними манерами.)А коли что понадобится, только мигните. (Откидывает голову.)Эх, да и молодец же какой!..
Горский. Ну, хорошо… всё исполню; будьте покойны.
Чуханов. Слушаю-с, ваше сиятельство! А старик Чуханов никого не беспокоит. Доложил, попросил, прибег, а там как начальнику угодно будет. Много довольны и благодарны. Налево кругом, марш! (Уходит в столовую.)
Горский. Ну, кажется, из этого «случая» ничего не выжмешь… (За дверью сада по ступеням лестницы слышны торопливые шаги.)Кто это бежит так? Ба! Станицын!
Станицын (вбегая впопыхах).Где Анна Васильевна?
Горский. Кого вам?
Станицын (внезапно останавливаясь).Горский… Ах, если бы вы знали…
Горский. Вы вне себя от радости… Что с вами?
Станицын (берет его за руку).Горский… мне бы, по-настоящему, не следовало… но я не могу – радость меня душит… Я знаю, вы всегда принимали во мне участие… Вообразите же себе… Кто бы мог это представить…
Горский. Да что такое, наконец?
Станицын. Я попросил у Веры Николаевны ее руки, и она…
Горский. Что же она?
Станицын. Вообразите, Горский, она согласилась… вот сейчас, в саду… позволила мне обратиться к Анне Васильевне… Горский, я счастлив, как дитя… Какая удивительная девушка!
Горский (едва скрывая волнение).И вы идете теперь к Анне Васильевне?
Станицын. Да, я знаю, что она мне не откажет… Горский, я счастлив, безмерно счастлив… Мне бы хотелось обнять весь мир… * Позвольте по крайней мере вас обнять. (Обнимает Горского.)О, как Я счастлив! (Убегает.)
Горский (после долгого молчания).Брависсимо! (Кланяется вслед Станицыну.)Честь имею поздравить… (С досадой ходит по комнате.)Я этого не ожидал, признаюсь. Хитрая девчонка! Однако мне надо сейчас уехать… Или нет, останусь… Фу! как сердце неприятно бьется… Скверно. (Подумав немного.)Ну, что ж, я разбит… Но как позорно разбит… и не так и не там, где бы хотелось… (Подходя к окну, глядит в сад.)Идут… Умрем по крайней мере с честью… (Надевает шляпу, словно собирается идти в сад, и в дверях сталкивается с Мухиным, с Верой и m-lle Bienaimé. Вера держит m-lle Bienaimé под руку.)А! Вы уже возвращаетесь; а я было пошел к вам… (Вера не поднимает глаз.)
М-lle Bienaimé. Il fait encore trop mouillé. [67]67
Еще слишком сыро. (Франц.)
[Закрыть]
Мухин. Зачем ты не тотчас пошел с нами?
Горский. Меня Чуханов задержал… А вы, кажется, много бегали, Вера Николаевна?
Вера. Да… мне жарко.
(M-lle Bienaimé с Мухиным отходят немного в сторону, потом начинают играть на китайском бильярде, который находится немного позади.)
Горский (вполголоса).Я знаю всё, Вера Николаевна! Я этого не ожидал.
Вера. Вы знаете… Но я не удивляюсь. У него что на сердце, то и на языке.
Горский (с укоризной).У него… Вы будете раскаиваться.
Вера. Нет.
Горский. Вы поступили под влиянием досады.
Вера. Может быть; но я поступила умно и раскаиваться не буду… Вы же применили ко мне стихи вашего Лермонтова; вы мне сказали, что я пойду безвозвратно, куда меня поведет случайность… Притом вы сами знаете, Горский, с вами я была бы несчастлива.
Горский. Много чести.
Вера. Я говорю, что думаю. Он меня любит, а вы…
Горский. А я?
Вера. Вы никого не можете любить. У вас сердце слишком холодно, а воображение слишком горячо. Я говорю с вами, как с другом, как о вещах давно прошедших…
Горский (глухо).Я вас оскорбил.
Вера. Да… но вы не довольно меня любили, чтобы иметь право меня оскорбить… Впрочем, это всё дело прошлое… Расстанемся друзьями… Дайте мне руку.
Горский. Я вам удивляюсь, Вера Николаевна! Вы прозрачны, как стекло, молоды, как двухлетний ребенок, и решительны, как Фридрих Великий * . Дать вам руку… да разве вы не чувствуете, как горько должно быть мне на душе?..
Вера. Вашему самолюбию больно… это ничего: заживет.
Горский. О, да вы философ!
Вера. Послушайте… Мы, вероятно, в последний раз говорим об этом… Вы умный человек, а ошиблись во мне грубо. Поверьте, я не ставила вас au pied du mur [68]68
к стенке (франц.).
[Закрыть], как выражается ваш приятель monsieur Мухин, я не налагала на вас испытания, а искала правды и простоты, я не требовала, чтобы вы спрыгнули с колокольни, и вместо этого…
Мухин (громко).J’ai gagné. [69]69
Я выиграл. (Франц.)
[Закрыть]
M– lle Bienaimé. Eh bien! la revanche. [70]70
Ну что ж! Реванш. (Франц.)
[Закрыть]
Вера. Я не дала играть собою – вот всё… Во мне, поверьте, горечи нет…
Горский. Поздравляю вас… Великодушие приличествует победителю.
Вера. Дайте же мне руку… вот вам моя.
Горский. Извините: ваша рука вам более не принадлежит. (Вера отворачивается и идет к бильярду.)Впрочем, всё к лучшему в этом мире. *
Вера. Именно… Qui gagne? [71]71
Кто выигрывает? (Франц.)
[Закрыть]
Мухин. До сих пор всё я.
Вера. О, вы великий человек!
Горский (трепля его по плечу).И первый мой друг, не правда ли, Иван Павлыч? (Кладет руку в карман.)Ах, кстати, Вера Николаевна, пожалуйте сюда… (Идет на авансцену.)
Вера (идя вслед за ним).Что вы мне хотите сказать?
Горский (вынимает розу из кармана и показывает ее Вере).А? что вы скажете? (Смеется. Вера краснеет и потупляет глаза.)Что? ведь смешно? Посмотрите, не успела еще завянуть… (С поклоном.)Позвольте возвратить по принадлежности…
Вера. Если б вы меня хоть крошечку уважали, вы бы не возвратили мне ее теперь.
Горский (отводя руку назад).В таком случае позвольте. Пусть же он останется со мною, этот бедный цветок… Впрочем, чувствительность ко мне не пристала… не правда ли? И точно, да здравствует насмешливость, веселость и злость! Вот я опять в своей тарелке.
Вера. И прекрасно!
Горский. Посмотрите на меня. (Вера глядит на него, Горский продолжает не без волнения.)Прощайте… Вот теперь бы кстати мне воскликнуть: Welche Perle warf ich weg! * [72]72
Какой жемчужиной я пренебрег! (Нем.)
[Закрыть]Да к чему? Всё ведь к лучшему.
Мухин (восклицает).J’ai gagné encore une fois! [73]73
Я еще раз выиграл! (Франц.)
[Закрыть]
Вера. Всё к лучшему, Горский!
Горский. Может быть… может быть… А, да вот растворяется дверь из гостиной… Идет фамильный полонез!
(Из гостиной выходит Анна Васильевна. Ее ведет Станицын. За ними выступает Варвара Ивановна… Вера бежит навстречу матери и обнимает ее.)
Г-жа Либанова (слезливым шёпотом).Pourvu que tu sois heureuse, mon enfant… [74]74
Лишь бы ты была счастлива, дитя мое… (Франц.)
[Закрыть]
(У Станицына глаза разбегаются. Он готов заплакать.)
Горский (про себя).Какая трогательная картина! И как подумаешь, что я мог бы быть на месте этого болвана! Нет, решительно, я не рожден для семейной жизни… (Громко.)Ну, что, Анна Васильевна, кончили ли вы, наконец, свои премудрые распоряжения по хозяйству, счеты и расчеты?
Г-жа Либанова. Кончила, Eugène, кончила… а что?
Горский. Я предлагаю заложить карету и съездить целым обществом в лес.
Г-жа Либанова (с чувством).С удовольствием. Варвара Ивановна, душа моя, прикажите.
Варвара Ивановна. Слушаю-с, слушаю-с. (Идет в переднюю.)
M-lle Bienaimé (закатывая глаза под лоб).Dieu! que cela sera charmant! [75]75
Боже! Как это будет очаровательно! (Франц.)
[Закрыть]
Горский. Посмотрите, как мы будем дурачиться… я весел сегодня, как котенок… (Про себя.)Ото всех этих происшествий кровь у меня бросилась в голову. Я словно опьянел… Боже мой, как она мила!.. (Громко.)Берите же ваши шляпы; едемте, едемте. (Про себя.)Да подойди же к ней, глупый ты человек!.. (Станицын неловко подходит к Вере.)Ну, так. Не беспокойся, друг мой, я в течение прогулки о тебе похлопочу. Ты у меня явишься в полном блеске. Как мне легко!.. Фу! и так горько! Ну, ничего. (Громко.)Mesdames, пойдемте пешком: карета нас догонит.
Г-жа Либанова. Пойдем, пойдем.
Мухин. Что это, тобой словно бес овладел?
Горский. Бес и есть… Анна Васильевна! дайте мне вашу руку… Ведь я всё-таки остаюсь церемониймейстером?
Г-жа Либанова. Да, да, Eugène, конечно.
Горский. Ну и прекрасно!.. Вера Николаевна! извольте дать руку Станицыну… Mademoiselle Bienaimé, prenez mon ami monsieur Мухин [76]76
Мадемуазель Бьенэме, идите с господином Мухиным (Франц.).
[Закрыть], а капитан… где капитан?
Чуханов (входя из передней).Готов к услугам. Кто меня зовет?
Горский. Капитан! дайте руку Варваре Ивановне… Вот она, кстати, входит… (Варвара Ивановна входит.)И с богом! марш! Карета нас догонит… Вера Николаевна, вы открываете шествие, мы с Анной Васильевной в ариергарде.
Г-жа Либанова (тихо Горскому).Ah, mon cher, si vous saviez, combien je suis heureuse aujourd’hui. [77]77
Ах, дорогой мой, если бы вы знали, как я сегодня счастлива. (Франц.)
[Закрыть]
Мухин (становясь на место с m-lle Bienaimé, на ухо Горскому).Хорошо, брат, хорошо: не робеешь… а сознайся, где тонко, там и рвется.
(Все уходят. Занавес падает.)
Нахлебник
Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Павел Николаевич Елецкий,коллежский советник, 32 лет. Петербургский чиновник; холоден, сух, неглуп, аккуратен; одет просто, со вкусом. Человек дюжинный, не злой, но без сердца.
Ольга Петровна Елецкая, урожденная Корина, его жена, 21 года. Доброе, мягкое существо; мечтает о свете и боится света; любит мужа, ведет себя весьма прилично. Хорошо одевается.
Василий Семеныч Кузовкин, дворянин, проживающий на хлебах у Елецких, 50 лет. Носит сюртук с стоячим воротником и медными пуговицами.
Флегонт Александрыч Тропачев, сосед Елецких, 36 лет. Помещик 400 душ, не женат. Высокого роста, виден собою, говорит громко, рисуется. Служил в кавалерии и вышел в отставку поручиком. Ездит в Петербург и собирается за границу. По природе грубоват и даже подловат. Одет в зеленый круглый фрак, гороховые панталоны, шотландский жилет, шелковый галстух с огромной булавкой. Носит лакированные сапоги и палку с золотым набалдашником. Острижен коротко, à la malcontent [78]78
под гребенку (франц.).
[Закрыть].
Иван Кузьмич Иванов, другой сосед, 45 лет. Смирное и молчаливое существо, не лишенное своего рода гордости, друг Кузовкина. Охотно грустит. Носит старенький коричневый фрак, вымытый желтоватый жилет и серые панталоны. Очень беден.
Карпачов, тоже сосед, 40 лет. Очень глупый человек, с усами, нечто вроде адъютанта Тропачева. Не богат. Носит венгерку и шаровары. Говорит басом.
Нарцыс Константиныч Трембинский, дворецкий и метрдотель Елецких, 40 лет. Пронырлив, криклив, хлопотлив. В сущности большая бестия. Одет хорошо, как следует дворецкому в богатом доме. Говорит правильно, но с белорусским произношением.
Егор Карташов, управитель, 60 лет. Пухлый, заспанный человек. Где можно крадет. Одет в долгополый синий сюртук.
Прасковья Ивановна, кастелянша, 50 лет. Сухое, злое и желчное существо. На голове носит платок; ходит в темном платье; шамкает.
Маша, горничная, 20 лет. Свежая девка.
Анпадист, портной, 70 лет. Дряхлый, выживший из ума, изнуренный и севший на ноги дворовый человек.
Петр, лакей, 25 лет. Молодой, здоровый парень. Зубоскал и балагур.
Васька, казачок, 14 лет.
Действие первоеСцена представляет залу в доме богатого помещика; направо два окна и дверь в сад; налево дверь в гостиную; прямо – в переднюю. Между окнами раздвижной стол, на столе шашечница. Спереди налево другой стол и два кресла. Между гостиной и передней вход в коридор.
Трембинский (за сценой).Это беспорядок! Я во всем здесь нахожу беспорядок! Это непростительно!.. (Входя в сопровождении Петра лакея и казачка Васьки.)Я имею формальное предписание от госпожи! Меня здесь все должны слушаться! (К Петру.)Понимаешь ты меня?
Петр. Слушаю-с.
Трембинский. Госпожа с своим супругом сегодня сюда приехать изволят… – меня вот наперед прислали, – а мы что здесь делаем? Ничего! (Обращается к казачку.)Ты зачем здесь? Шататься тоже любишь, а? Ничего не делать тоже? (Схватывает его за ухо и держит.)Даром хлеб есть? Это вы все любите даром хлеб есть! Знаем мы вас! Вон! на место! (Казачок уходит. Трембинский садится в кресло.)Совсем, ей-богу, замучился! (Вскакивает.)А что ж портного мне не представляют? Где ж, наконец, этот портной?
Петр (глянув в переднюю).Пришел портной-с.
Трембинский. Что же он не входит? Чего дожидается? Поди сюда, братец ты мой, как тебя зовут?
(Входит Анпадист и становится у дверей, заложив руки за спину.)
Трембинский (Петру).Это портной?
Петр. Точно так-с.
Трембинский. (Анпадисту).Сколько тебе лет, братец ты мой?
Анпадист. Семидесятый годок пошел, батюшка.
Трембинский (Петру).И другого нет у вас портного?
Петр. Никак нет-с. Был другой, да негодным оказался. По причине косноязычья.
Трембинский (поднимая руку к небу).Что за беспорядки! (Анпадисту.)Ну, ты, старина, исполнил приказание?
Анпадист. Исполнил, батюшка.
Трембинский. Воротники на ливреях подшил?
Анпадист. Подшил, батюшка. Только, батюшка, желтого суконца не хватило… батюшка.
Трембинский, Ну так как же ты распорядился?
Анпадист. А, батюшка, мне из кладовой юбочку старенькую выдали, желтенькую такую.
Трембинский (махая руками).И не говори!.. Ну, однако, делать нечего. Не ехать же теперь в город за сукном. Ступай. (Анпадист хочет идти.)Да смотри у меня! Живо! А то ведь я, брат, того… Ну, ступай. (Анпадист уходит. Трембинский опять садится и тотчас опять вскакивает.)Ах, да! чистят ли дорожки в саду?
Петр. Как же-с, чистят-с. С деревни бестягольных нагнали.
Трембинский (подступает к Петру).Да ты кто?
Петр (с изумлением).Чего изволите-с?
Трембинский (подступает ближе к Петру).Ты кто, говорят тебе, кто ты?
Петр (с возрастающим изумлением).Я-с?
Трембинский (подходит к самому носу Петра).Да, ты, ты, ты… Кто ты?
(Петр конфузится, глядит на Трембинского и молчит.)
Трембинский. Да говори же, наконец, – тебя я спрашиваю: кто ты такой?
Петр. Я Петр-с.
Трембинский. Нет, ты лакей – вот ты кто. Дом – твое дело; и лампы чистить – тоже твое дело; а сад – не твое дело. Бестягольных ли нагнали или других там каких-нибудь – это не твое дело. Это дело приказчика. Я тебя не спрашивал; я от тебя ответа не требовал. Твое дело за приказчиком сходить. Вот это – твое дело.
Петр. Да вот они сами сюда идут-с.
(Входит Егор из передней.)
Трембинский. А, Егор Алексеич! очень кстати изволили прийти. Скажите, пожалуйста, вы распорядились там в саду, насчет…
Егор. Распорядился, Нарцыс Константиныч. Не извольте беспокоиться… Табачку не хотите ли?
Трембинский (берет табак у Егора и нюхает).Вы не поверите, Егор Алексеич, в каких я хлопотах с утра. Признаюсь вам откровенно, не ожидал я в таком большом имении найти подобные беспорядки! Не по вашей части, разумеется, не по хозяйству – а в доме.
Егор. Та-ак-с.
Трембинский. Вообразите себе, например, спрашиваю: музыканты имеются? Вы понимаете – надо господ как следует встретить. Говорят мне, имеются. Ну, говорю, подайте их сюда. Что ж вы думаете? Все они, музыканты-то, в разных должностях состоят. Кто огородником, кто сапожником; контрабас за волами ходит. На что это похоже? Инструменты тоже в беспорядке. Насилу кое-как сладил. (Опять нюхает табак.)
Егор. Хлопотливую должность изволили получить-с.
Трембинский. Да, смею сказать, не даром хлеб свой ем… А что, музыканты стоят у крыльца?
Егор. Как же, у крыльца. Дождик накрапывать стал – так они было в официантскую забрались: инструменты, говорят, подмочит. Да я их, признаться, выгнал. Ну неравно вестовой прозевает – господа вдруг пожалуют. А инструменты можно под полой подержать.
Трембинский. Совершенно справедливо. Кажется, всё теперь в порядке.
Егор. Будьте спокойны, Нарцыс Константиныч. (Взглядывает на Петра.)Ты что тут торчишь? Ступай-ко вон, на свое место, мой любезный, между продчим… (Петр уходит в переднюю. Из коридора выбегает Маша.)Ишь, ишь, ишь, куда, сударыня, спешите?
Маша. Ах, Егор Алексеич, оставьте! Прасковья Ивановна уж и так затормошила совсем. (Бежит в переднюю.)
Егор (глядит ей вслед, потом оборачивается к Трембинскому и подмигивает глазом. Трембинский ухмыляется). Апозвольте узнать, Нарцыс Константиныч, который час?
Трембинский (смотрит на часы).Три четверти одиннадцатого. Того и гляди господа приедут.
(Из передней показывается Кузовкин, останавливается, делает кому-то сзади себя за дверью знаки, осторожно входит и пробирается к столу возле окон.)
Егор. Пойду сбегаю в контору. Староста, наверно, себе бороды не вычесал, а целоваться небось тоже полезет… (Уходя, сталкивается с Кузовкиным.)
Кузовкин. Здравствуйте, Егор Алексеич!
Егор (не без досады).Эх, Василий Семеныч! не до вас. (Уходит в переднюю. Кузовкин продолжает пробираться к окну.)
Трембинский (оглядывается и замечает Кузовкина. Про себя.)А, этот! (Кузовкин кланяется Трембинскому, Трембинский небрежно кивает головой и говорит ему через плечо.)Ну, что? И вы туда же? Тоже молодых господ встречать собрались?.. а?
Кузовкин. Как же-с.
Трембинский. Ну что ж, и рады вы? (Не дожидаясь его ответа.)Приоделись?
Кузовкин. Да… то есть…
Трембинский. Хорошо, хорошо… Вы можете тут в уголку посидеть. (Кузовкин кланяется.)Ах, да! я и забыл! Петр!.. Петр!.. Петрушка!.. Что это? Никого нет в передней?
Иванов (до половины высовываясь из передней).Что угодно-с?
Трембинский (не без удивления).Да позвольте… Вы… каким образом…
Иванов (не выказываясь более).Иванов, Иван Кузьмич… вот их приятель-с… (Указывает на Кузовкина.)
Кузовкин (Трембинскому).Сосед… здешний-с… В гости ко мне пришел-с.
Трембинский (с расстановкою и качая головой).Эх, не время теперь… не место здесь, господа!
(Петр выходит из передней мимо самого носа Иванова. Иванов прячется.)
Трембинский (Петру).Где ты пропадаешь? Ступай за мной… Я хочу посмотреть – что у тебя там в кабинете… Чай, всё не так, как я приказал… Положись-ка на вас!
(Оба уходят в гостиную. Кузовкин остается один.)
Кузовкин (после некоторого молчания).Ваня… а Ваня!
Иванов (из передней, не показываясь).Чего?
Кузовкин. Войди, Ваня, ничего, можно.
Иванов (медленно входит).Я лучше уйду.
Кузовкин. Нет, останься. Что за беда? Ты ко мне пришел. Вот поди сюда. Вот тут сядь-ка. Это вот мой угол.
Иванов. Пойдем лучше в твою комнату.
Кузовкин. В мою комнату нам теперь идти нельзя. Там теперь белье разбирают… Перин тоже много нанесли. Да здесь чем худо?
Иванов. Нет, я лучше домой пойду.
Кузовкин. Нет, Ваня, ты останься. Сядь-ка вот тут, ся-ядь. И я сяду. (Кузовкин садится.)Наши вот сейчас приедут. Посмотри на них.
Иванов. Чего смотреть.
Кузовкин. Как чего смотреть? Ольга-то Петровна в Петербурге замуж вышла. Каков-то у нее муженек? Ну, да и ее мы с тобой давно не видали. Шесть лет с лишком. Сядь.
Иванов. Да что, Василий Семеныч, право…
Кузовкин. Сядь, сядь, говорят. Ты не смотри на то, что новый дворецкий кричит. Бог с ним совсем! Он ведь для этого приставлен.
Иванов. Ольга Петровна-то, чай, за богатого вышла? (Садится.)
Кузовкин. Не знаю, Ваня, как тебе сказать, а чиновник, говорят, важный. Ну, Ольге Петровне так и следовало. Не век же ей было со своей теткой жить.
Иванов. А как бы, Василий Семеныч, новый-то барин нас с тобою не выгнал.
Кузовкин. А зачем ему нас выгнать?
Иванов. То есть я про тебя говорю.
Кузовкин (со вздохом).Знаю, Ваня, знаю. Ты, брат, что ни говори, все-таки помещик. А на меня и платье-то не из целого кроят. Всё с чужого плеча. А всё-таки новый барин меня не выгонит. Покойный барин – и тот меня не выгнал… А уж на что был сердит.
Иванов. Да ты, Василий Семеныч, петербургских молодцов не знаешь.
Кузовкин. А что, Иван Кузьмич, разве они… того?
Иванов. Просто, говорят, беда! Я их тоже не знаю, а слыхал.
Кузовкин (после минутного молчания).Ну, посмотрим. Я на Ольгу Петровну надеюсь. Она не выдаст.
Иванов. Не выдаст! Да она, чай, и забыла тебя совсем. Ведь она отсюда, после смерти покойной матушки своей, – с теткой-то с своей, – ребенком выехала. Что ей? и четырнадцати лет не было. Ты с ней в куклы игрывал – велико дело! Она и не посмотрит на тебя.
Кузовкин. Ну нет, Ваня.
Иванов. Вот увидишь.
Кузовкин. Ну полно же, Ваня, пожалуйста.
Иванов. Да вот увидишь, Василий Семеныч.
Кузовкин. Право, Ваня, перестань… Сыграем-ка лучше в шашки… А? как по-твоему? (Иванов молчит.)Что так сидеть-то? Давай-ка, брат, давай.
(Берет шашечницу и расставляет шашки.)
Иванов (тоже расставляет шашки).Нашел время, нечего сказать. Дворецкий позволит тебе, как же!
Кузовкин. А мы разве кому мешаем?
Иванов. Да господа сейчас приедут.
Кузовкин. Господа приедут – мы бросим. В правой или в левой?
Иванов. Уж прогонят нас с тобой, Василий Семеныч, вот увидишь. В левой. Тебе начинать.
Кузовкин. Мне… Я, брат, сегодня вот как начинаю.
Иванов. Вишь, что вздумал. А я вот как.
Кузовкин. А я сюда.
Иванов. А я сюда.
(Вдруг в передней поднимается шум. Казачок Васька вбегает сломя голову и кричит: «Едут! Едут! Нарцыс Коскенкиныч! едут!..» Кузовкин и Иванов вскакивают.)
Кузовкин (в большом волнении).Едут? едут?
Васька (кричит).Махальный знак подал – едут!
(Из гостиной раздается голос Трембинского: «Что такое? господа – господа едут?» Он вместе с Петром выбегает из гостиной.)
Трембинский (кричит).Музыканты! музыканты по местам!
(Убегает в переднюю; Петр и казачок за ним. Из коридора выскакивает Маша.)
Маша. Господа едут?
Кузовкин. Едут, едут.
(Иванов с тоской забивается в угол. Маша бежит в коридор с криком. «Едут!» Через мгновенье из коридора вырывается Прасковья Ивановна, а из передней Трембинский.)
Прасковья Ивановна. Едут?
Трембинский. Девок зовите сюда, девок!
Прасковья Ивановна (кричит в коридор).Девки! девки!
Егор (выбегая из передней).А где ж хлеб-соль, Нарцыс Константиныч?
Трембинский (кричит во все горло).Петр! Петр! Хлеб-соль! Где хлеб-соль? (Из коридора выходят шесть разряженных девок.)В переднюю, девки, В переднюю!
(Девки бегут в переднюю и сталкиваются в дверях с Петром. У него в руках блюдо с огромным кренделем и солонкой.)
Петр. Тише вы, сумасшедшие!
Трембинский (вырывает у Петра блюдо, и передает его на руки Егору).Это вам… Ступайте на крыльцо, ступайте.
(Выталкивает его вон вместе с Петром и Прасковьей Ивановной, бежит сам за ним и кричит в передней: «А люди-то где?.. людей сюда!»)
ГолосПетра. Анпадиста позовите!
Другой голос. У него десятский сапоги отобрал…
ГолосТрембинского. Кучеров сюда, кучеров!
Голоса девок. Едут, едут!
ГолосТрембинского. Молчать теперь, молчать!
(Воцаряется глубокое молчание. Кузовкин, который во всё время тревоги находился в большом волнении, но почти не сходил с места, с жадностью прислушивается. Вдруг музыка начинает фальшиво играть: «Гром победы, раздавайся…» Карета подъезжает к крыльцу, раздается говор, музыка умолкает. Слышны лобызанья… Через мгновенье входят Ольга Петровна, ее муж; у него в одной руке крендель; за ними Трембинский, Егор с блюдом, Прасковья Ивановна и дворня, которая, однако, останавливается в дверях.)
Ольга (с улыбкой мужу).Ну вот, мы дома, наконец, Paul. (Елецкий жмет ей руку.)Как я рада! (Обращаясь к дворовым.)Благодарствуйте, благодарствуйте! (Указывая на Елецкого.)Вот вам ваш новый господин… Прошу любить и жаловать. (К мужу.)Rendez cela, mon ami. [79]79
Отдайте это, мой друг. (Франц.)
[Закрыть] (Елецкий отдает крендель Егору.)
Трембинский (наклонив всю верхнюю часть тела).Не угодно ли будет что приказать… покушать… или, может быть, чаю…
Ольга. Нет, благодарствуйте, после. (К мужу.)Я хочу показать тебе весь наш дом, твой кабинет… Я целых семь лет здесь не была… семь лет!
Елецкий. Покажи.
Прасковья Ивановна (принимая с рук Ольги шляпу и мантилью).Матушка вы наша, голубушка…
Ольга (улыбается ей в ответ и глядит кругом).А постарел наш дом… И комнаты мне меньше кажутся.
Елецкий (голосом ласкового наставника).Это всегда так кажется. Ты отсюда ребенком выехала.
Кузовкин (которий всё время глаз не спускал с Ольги, подходит, к ней).Ольга Петровна, позвольте… (Голос у него прерывается.)
Ольга (сперва не узнает его).А… ах, Василий… Василий Петрович, как ваше здоровье? Я вас и не узнала сперва.
Кузовкин (целует у ней руку).Позвольте… поздравить…
Ольга (мужу, указывая на Кузовкина).Старый наш приятель, Василий Петрович…
Елецкий (кланяется).Очень рад.
(Иванов издали тоже кланяется, хотя его еще не заметили.)
Кузовкин (кланяется Елецкому).С приездом… Мы все… так рады…
Елецкий (кланяется ему еще раз, и вполголоса жене).Кто это?
Ольга (тоже вполголоса).Бедный дворянин, у нас в доме проживает. (Громко.)Ну, пойдем, я тебе хочу весь дом показать… Я здесь родилась, Paul, я здесь выросла…
Елецкий. Пойдем, С удовольствием… (Обращаясь к Трембинскому.)А вы, пожалуйста, прикажите моему камердинеру… вещи там мои…
Трембинский (торопливо).Слушаю, слушаю-с.
Ольга. Пойдем же, Paul. (Оба идут в гостиную.)
Трембинский (ко всей дворне, вполголоса).Ну, друзья мои, ступайте теперь по местам. Вы, Егор Алексеич, останьтесь в передней – неравно барин спросит.
(Егор и дворовые уходят в переднюю, Прасковья Ивановна с горничными в коридор.)
Прасковья Ивановна (в дверях).Идите, идите… Да ты, Машка, чего смеешься? (Уходит.)
Трембинский (к Кузовкину и Иванову).А вы, господа, здесь останетесь, что ли?
Кузовкин. Мы здесь останемся.
Трембинский. Ну хорошо… Только, пожалуйста, вы знаете… (Делает знаки руками.)Ради бога… а то ведь с нас же взыщут… (Уходит на цыпочках в переднюю.)
Кузовкин (глядит ему вслед и быстро обращается к Иванову).А, Ваня, какова? Нет, скажи, какова? Как выросла, а? Красавица какая стала? И меня не забыла. А видишь, Ваня, видишь: выходит – я прав.
Иванов. Не забыла… А зачем же она тебя Васильем Петровичем-то величает?
Кузовкин. Экой ты, Ваня! Ну, что ж тут такое – Петрович, Семеныч, ну, не всё ли равно; ну, сам посуди, ты ведь умный человек. Мужу своему меня представила. Видный мужчина! Молодец! и лицо такое… О, да он, должно быть, чиновный человек! Как ты думаешь, Ваня?
Иванов. Не знаю, Василий Семеныч. Я вот лучше уйду.
