Текст книги "С чего начинается смута (СИ)"

Автор книги: Иван Радаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Входим.

Следующим мгновением дом словно вжался, покрывавшие его тени мгновенно впитались внутрь: дверь слетела с прогнивших петель, заколоченные изнутри окна осыпались щепом и битым стеклом, а крыша рассыпалась в нескольких местах, пуская внутрь вампиров.

Их встретили тишина и пыль. И запах. Приторно-сладкий. До щекота в горле знакомый. Так упьянец с головой погружается в своё него, так фетишист молится на свою любовь, как потеряли рассудок в одночасье вампиры.

В помещенье были грудой свалены тела. Ещё тёплые, не остывшие после недавней кончины. Жители деревни (а в том, что это именно они, Фамир не сомневался), все до единово были свалены здесь, утопая в собственной крови. А над ними уже выплясывали свой безумный танец мухи. Жирные. Сытые. Но продолжавшие поедать разлагающуюся плоть до бессилья.

Кто-то из вампиров было позарился на дармовую пищу, но Фамиру удалось удержать его от опрометчивого поступка. «Это ловушка»– промелькнула мысль у отца гнезда. Но к чему? Зачем? Что…

Мгновение затишья прорвал волчий вой со стороны леса. И через секунду разнёсся противный звук полкового рога.

– Уходим! Быстро!

Фамир не зря прожил столько лет, инстинкты самосохранения выработаны давно и навечно: слышишь звуки приближения людей (тем более вооружённых) – уходи подальше.

Но не на этот раз. Сегодня он не успел.

Когда шестнадцать вампиров покинули развалившийся дом, их сразу окружила конница, наводя панику безостановочным скачем по кругу периметра хаты. Блестящие, мелькающие доспехи вынуждали озверевших вампиров с рёвом подскакивать и отпрыгивать обратно в круг.

Один Фамир сохранял спокойствие, просчитывая варианты.

Пара вампиров решили прорваться сквозь смыкающееся медленно кольцо, но быстро были возвращены обратно с пробитой копьями грудью.

Выходы казались очевидными: сдаться или умереть. Второй вариант не прельщал, поэтому Фамир встал на колени, заложив руки за голову, и выкрикнул:

– Право Мьоры!

Его дети последовали примеру отца. Разве что ещё двое не сдержались и тоже попытались прорваться. Их смерть отразилась на лице Фамира только лёгкой судорогой скулы, но в душе накипала злость.

– Право Мьоры!

Вновь выкрикнул вампир, на этот раз его голос дрогнул. Незаметно, но стоявшие рядом с ним на коленях его уловили. И в следующий раз они уже все вместе кричали:

– Право Мьоры! Право Мьоры!

Безостановочно, до хрипоты, перекрикивая топот копыт, ржание лошадей и суматоху людей.

Всадники остановились. Развернулись к группе стоящих на коленях вампиров и продолжавших выкрикивать единым голосом одну и ту же фразу. Копья устремили свои жала к грудям.

Упал, захлёбываясь собственной кровью один вампир. Упал второй. Третий… Один за другим, глотая собственные слова, с прощальной надеждой в глазах.

Медленно подходила очередь Фамира, продолжавшего кричать. Страха не было. Нет, только не страх, ведь он удел властных над своей душой. Бояться способна лишь она. Он испытывал только ненависть. Ко всему роду людскому, ведь именно люди сейчас убивают его братьев и сестёр.

Их осталось трое. Вампиресса и вампир по правую от него руку продолжали с верой в своего отца выкрикивать заевшую фразу.

Холодная сталь коснулась не согнувшейся в смирении груди – воин брал прицел. Замах.

– Отставить! Прекратите! Право Мьоры услышано.

Копьё не остановилось. Но Фамир только и ждал этой фразы: он оплёл, извившись, копьё, вырывая своим весом его из рук воина. Кувырок через спину, копьё впивается в землю, человек лежит на земле, бранясь и силясь принять более удобную позицию для защиты от напавшего на него вампира, хотя тяжесть конного доспеха не располагала к подобным манёврам.

Фамир не собирался продолжать драку. И, под устремлёнными в его сторону наконечниками гордо выпрямился во весь свой рост. Выжившие вампиры перебрались за спину отца.

Но, прежде чем произошло ещё хоть что-нибудь, отталкивая крупы коней, вышел облачённый в дорогой походный костюм цвета смоли обыгравший пять раз Аю, более известный как Энрико Бланш. Не обращая внимания на оскалившегося Фамира (вампиркий род не сильно благоволил некромантам, а их лорду тем более), он обернулся к всадникам лицом и продолжил:

– Было взовано право Мьоры, неоспоримое право в семи конфедератах Союза. И я выступаю на стороне просящих. Где ваш командир? Немыслимо! Лить кровь без суда. Варвары. Да как вы смеете… Я хочу взглянуть в глаза этому трусу. Немедленно!

– Побойся богов, мой друг. Твои слова оскорбительны. Хотя я готов их стерпеть, но цена моему терпению может быть высока,– вперёд из-за спин конницы выехал сам Пиил Шестой.

Без доспехов, но с таким надменным видом, будто сам Рэндом оберегает венценосца. Энрико никак не выразил смущения, только холодно продолжил:

– Богов побойся ты, император, ведь именно твои воины ослушались мольбы на право Мьоры. Незыблемого закона, равного для всех живых и нет на территории всего Лунаэнриза. Твои предки сами наложили на него вето. Так почему же у тебя должно быть право оспаривать их волю?

Пиил начал покрываться багряными пятнами.

Право Мьоры, право каждого пойманного с поличным на справедливый суд. Считается, что сама богиня присутствует на процедуре, следя за честностью хода. И, коли подозреваемый сможет оправдать себя в глазах присяжных и в её глазах, то с него снимаются все обвинения. Отличие от обычного суда заключается в скором вынесении решения и прямо на месте обвинения.

Напряжение росло, Энрико не сдвигался с места, а император решал как половчее избавиться от всех четверых. Но день у правителя явно не задался, поскольку с жутким музыкальным сопровождением из визжащих нот труб и не в такт отбиваемых фанфар во всю эту тесную группу ворвался шут его величества, ловким прыжком уложившим почти поднявшегося с помощью двух оруженосцев всадника обратно на землю.

Неожиданно вмешавшаяся в ситуацию фигура сбросила напряжение. Пиил засмеялся:

– Хорошо. Давай выслушаем воззвавших,– а бросив короткий взгляд на своего воина, уложенного шутом на землю, добавил.– Помогите ему подняться, в конце-то концов.

Гнев в глазах всадника не сулил ничего хорошего шуту, который, казалось, даже не заметил прожигающего его насквозь взгляда. Когда же Пиил слез с коня, чтобы на равных поговорить с лордом Одинокой горы, пронырливый хитрец запрыгнул на императорского скакуна и начал выкручивать пируэты, чем несказанно злил всех всадников.

– Что ты можешь сказать в их оправдание?– сразу перешёл к конструктивной беседе Пиил.

– Ничего,– заткнул коротким жестом Энрико вздумавшего вмешаться вампира.– Нельзя оправдать их в том, что Ая обыграла их.

– Ты знаешь, о чём я,– поморщился император.

– Нет, не знаю. Ведь ты, венценосец, так же, как и я, чувствуешь присутствие магии. А вампиры лишены подобных сил.

– Давай смотреть правде в глаза. Наличие магии не объясняет,– к Пиилу подошёл ретировавшийся из дома воин, шепнувший что-то на ухо правителю,– наличие сорока семи тел жителей деревни, истерзанных и сваленных в кучу внутри этого дома. Причём не так давно.

– Но и их вина тоже не явна,– с сомнением сказал Энрико, обернулся к вампирам, Фамир дал ему понят, что, дескать, они выше подобной бойни.

– В любом случае, была нарушена третья директива,– решил рубить с плеча Пиил.– народ будет спрашивать. Другие правители негодовать. Им нужен виновный. И если им не хочешь стать ты, то придётся отдать их.

Фамира взбесило подобное отношение. Будто они дикие звери, лишённые права голоса.

– Мьора не позволит…

Сильная пощёчина Энрико заткнула вампира, двое его детей немедленно зашипели, поддерживая от падения своего отца.

– Третья директива не запрещает вампирам путешествовать по землям Лунаэнриза по декларации вольностей, подписанной для всех живых и нет конгломератов Совета.

– Но не когда их задерживают на месте массового истребления с поличным.

– Вот именно. Истребления. Иначе то, что сделали твои воины, назвать нельзя. Что-то вы, люди, стали забывать, что вампиры, как и мы, дети Рэндома.

– Всё, мне наскучил этот разговор. Не смей упоминать богов, не имея их благословения. Ты, обыгравший пять раз Аю, лишён права на их поддержку ныне.

Взмах руки, и всадники стремительно налетели на вампиров, исколов копьями.

Энрико Бланш не сдержался. Да как человек, ни разу не игравший, посмел оскорбить его, самого везучего некроманта проклятого материка?! Нет, он так это не оставит.

В спину подошедшего к своему коню императора ударила, вышибая воздух из груди, роковая фраза:

– Я созываю Совет Семи.

Лицо Пиила побледнело до цвета пудры, которой изукрашено лицо шута, чей лик, казалось, стал так же ещё белее.

Но что их страх. Их удивление.

Бывает такой момент по утру, почти незаметный, если не ждать специально, когда солнце на горизонте, осветив всё пространство вокруг, неожиданно вспыхивает с новой силой. Будто, умывшись собственными лучами, проснулось, чтобы светить с новой силой весь грядущий день.

И его с застывшей, последней улыбкой встречал Фамир. Свой последний рассвет. Его последний всполох.

Глава 4. Волшебство Запада.

Загадочен и чарующ Запад Лунаэнриза. В лоне двух горных хребтов, столь разных, но столь близких друг другу, царствовала пустыня Ил. Опоясанное двумя братскими реками песчаное море, оно растекалось на месте бывшего залива, ставшего жертвой неудачных экспериментов магов, живших здесь же, в устье рек, там, где они брали своё начало. Магическое начало. Проходящий вблизи нынешнего берега корабль мог, казалось, смело отправлять команду на сушу, ведь на рыжем горизонте явно возвышался пик маяка когда-то портового города Семи Башен. Но то сладкая ложь, цена которой жизнь, ведь века назад спасительная магия теперь ловушка дуракам. Город гораздо дальше, чем кажется на первый взгляд. А вытекающие из его коллекторов реки – не менее коварны. Беря уклон к Северу стремится голубоватая река Жизни, а к Югу с тёмным, мутным отливом – Смерти. Громкие названия они получили благодаря своим свойствам, о которых с удовольствием могут повествовать мэтры порта. Хотя называть магическую столицу Конфедерации таким образом достаточно грубо. Второй независимый город-государство Союза Семи Свободных Рас был центром развития всех возможных наук этого мира. И расстилающаяся напротив бывших пирсов города пустыня была апогеем их мощи. Прочие легко приняли мысль, что раз несколько энтузиастов смогли парой слов покрыть песками море, то, с чего бы, им не повергнуть в гиль какое-нибудь государство? Про случай с погребённым в пучину морскую Благородным лесом светлыми эльфами, как правило, не вспоминают, пусть и произошло это позднее появления пустыни. Да участвовал целый народ. И то, которого, фактически, после инцидента нет. Всех настораживают именно маги.

И действительно, казалось, в руках их сила равная богам. Но, как водится во вселенных, нет. Их сила не безгранична. Точнее, есть те, чьи способности действительно могли повергать в ужас, но почти все маги ограничены многими факторами своего существа. Раса, предрасположенность, используемый проводник энергии, усердность и фантазия – нюансов десяток. А то и больше. Но история знает тех, кому улыбнулся Рэндом: иногда, редко, столь редко, что не чаше раза в пару столетий, рождаются, так сказать, избранные. Те, чей организм настолько приспособлен к магии, что потенциал необычайно высок. Им не требуется проводник для волшбы, штампы только ограничивают силы. Их способности, настоящие способности, проявляются спустя несколько десятилетий, после обучения наряду с остальными кудесниками. И, когда приходит день, они занимают правящее место в коллегии магов.

– Быть может, один из вас тот избранный?

Шаг загребал песок, который вновь возвращался на землю, высыпаясь из сандалий. Ему вторили ручьи от множества семенящих маленьких ножек.

Слыханное ли дело, сам магистр магии, Гелиосор, наречённый эльфами, как “дарящий звёзды”, вышел на прогулку с учениками академии Семи Башен. Лето подходит к концу, скоро первогодки начнут познавать азы магических искусств, но они уже заселены в академические общежития, чтобы приучиться к обособленной от родительского попечительства жизни. Как правило, экскурсию по территории города и её окрестностям проводили кураторы, но на этот раз магистр сам соизволил проконтролировать прогулку. Он не очень любил детей, а все присутствующие были возраста не большего тринадцати (крайний срок вступления на первый курс как раз те самые тринадцать, пусть и были исключения, но не в них суть). Да ведь не зря Гелиосор возглавлял академию и, что уж там, сам город, во всём мире признаваемый центром магии, иногда можно и выйти, как говориться, в свет.

Минул срок, установленный самими богами. Близились дни, когда в академии появится новый «избранный». Замена нынешнему, восседающему на магическом престоле. Гелиосор слишком стар, он это понимал, две сотни лет не малый возраст. Поэтому последние годы он следит за новыми наборами. Пытается уловить ту искру, которая подобна его. Иной раз, как сейчас, он доходит до крайности личной встречи, а чтобы свести на нет подозрения шепчущихся за его спиной завистников, приходится претворять в подобные выходы. Магистра заботит будущее академии. Что в этом такого?

Но Гелиосор не знал, что искать. Точнее, кого. Ещё одного человека? А может, это эльф? Или, подобно знаменитому Солиху, заклинателю неба, дитю Холи, явится столь редкий крылатый маг? Произвести фурор попробует демонический отпрыск, первый в академии, ведь ещё не было ни одного демона-мага в городе Семи Башен?

Магистр только ждал. Ждал и искал. На всё воля Рэндома, но, ставя на кон лишь самолюбие, почему бы не рискнуть?

К своему сожалению, Гелиосор не видел в тех сорока двух детях, следующих за ним, того одного. Да и как он должен выглядеть, он не знал, так что просто вёл скучную для него экскурсию, изредка обращаясь с напутствием для подкрепления увлечения рассказом и без того заворожённых абитуриентов.

А ребята слушали раскрыв рты. Половина была людьми, ещё двенадцать – лесные эльфы, четверо дроу, двое детей Холи и столько же аморфов, один орк. Но никакой расовой дискриминации не было – у магов на это пунктик. Твоё положение определяется не родом, а достижением в магическом искусстве и, не официально, покровителями из коллегии, а там кого только нет.

Магистр академии отходил всё дальше от служащих памятником прошлому пирсов города, в своей прострации рассказывая о географии расположенных вокруг бывшего порта земель, а также об азах, которые предстоит изучать будущим чародеям, да разбавлял всё историями о великих магах древности, не забывая добавить и свои заслуги.

Но показ сил всегда лучше хвастовства ими.

Налетел порывистый ветер, песок, срываясь с барханов, окружил колонну детей и магистра, создав плотную клеть. Гелиосор моментально сосредоточился, приказал всем оставаться на месте и добавил, что это просто демонстрация его способностей и не о чем волноваться, тогда как сам уже оценивал ситуацию.

Сквозь стену песка не пройти – скорость столь высока, что песок будет резать подобно лезвиям клинков, рассекая плоть до кости. Нужно найти мага, который создал эту ловушку. Он должен быть где-то рядом, чтобы поддерживать заклинание, вот только пройти надо как-то…

От мыслей отвлекло движение: из-под земли, рассыпая песок выскочил человек, в прыжке пытаясь достать Гелиосора остриём короткого меча. Рефлекс отточенной за десятилетия боевой магии не сплоховал, пас кисти разорвал убийцу прямо в воздухе – это был непроизвольный выброс чистой энергии, грубой, но эффективной. Тем не менее, охотных до головы магистра было больше. Песочные язвы лопались, освобождая вооруженных воинов. Вызов был брошен, а неравные силы добавляли задора. Гелиосор вертелся на месте, уничтожая противников, будто мишени в тире боевой магии: одной рукой окутать обратно песком двух воинов, другой ударить по ним ветвистой молнией – две когда-то живые цели обратились в стеклянные скульптуры, навеки замершие с выражением боли в глазах. Опутать ноги замешкавшегося убийцы ветками пустынной колючки, столь кстати пробившейся на свет рядом с ним, и похоронить его живьём у корней растения. Взглядом сломать волю пятому. Да так, что он в слезах бросился в мечущийся вокруг песок, разорвавший его тело на мелкие части, окрасив стену красной полосой. Тогда противники пришли в себя и набросились толпой, спеша задавить массой. Полный оборот вокруг своей оси, раскинув руки в стороны,– огненный шельф, прошедший над головами детей, опалил до кости лица убийц.

Кстати, о детях. Краем глаз, Гелиосор заметил что-то неладное: в толпе кого-то не хватает. Вместо сорока двух – тридцать семь. «Где ещё пятеро?!» В кураже магистр не обращал на них внимания, но, как видно, зря.

От злости, он пустил встречную клети струю воздуха, да настолько мощную, что ловушка взорвалась, окутав всех песочным дождём.

Взору же предстала удивительная картина: в скором порядке, перед магистром с абитуриентами и поверженными убийцами разворачивался трёхмачтовик. Корабль обдавал песочной волной толпу и спешил набрать ход от попутного к морю ветра. Гелиосор застыл в замешательстве, ведь не каждый день увидишь корабль пустыни. Тем более так близко к городу Семи Башен.

Этими кораблями управляли аморфы, морские волки, пираты западного побережья, чьё искусство магии Иллюзии позволяло пустить по барханам когда-то пригодный только к воде корабль.

Но думать об этом было некогда – нужно было остановить его движение и спасти детей.

– Оставаться на месте! – приказал Гелиосор.

Сам же магистр магии пустился в погоню. Звучит абсурдно, ведь как человек может догнать корабль, но не стоит недооценивать, как выражается сам маг, «избранного». Расправить полы мантии, создать воздушные воронки под тканью, и вот человек набирает скорость в четыре узла, но до корабля, с его двенадцатью, требовалось нечто большее, чем просто порыв. К ветру Гелиосор добавил ледяную дорожку, уменьшающую трение и ускоряющую его ход до шести узлов, корабль удалялся. Маг не сдавался. Вызвав Словом грозу, он разрядил воздух, уменьшив его сопротивление. Уже ближе к девяти узлам. Мантия начинала трещать, ткань не выдерживала. Как и суставы.

На корме стояла одинокая фигура, смотрящая на жалкую попытку догнать корабль, идущий под двумя ветрами – попутным искомым и магическим. К каким поступкам готов прибегнуть человек ради своей правоты? Даже если это сам хвалённый магистр академии Семи Башен. Который проиграл. И сегодня праздновать будет далеко не он.

А Гелиосор был вынужден остановиться. Ему не догнать корабль своими силами, а помощь с города, как оказалось, только добралась до группы детей, оставленных расторопным магистром.

Вернувшись к испуганным, шокированным от всего произошедшего абитуриентам, Гелиосор, минуя причитающих коллег из группы спасения, сразу склонился над всё ещё корчащимися неудавшимися, как недавно казалось, убийцами. Но их задачей было только отвлечь внимание мага. А кто мог пойти самовольно на подобное?

– Провидцы ночи,– вымолвил Гелиосор, чем привлёк внимание стоящего рядом личного секретаря, поспевшего с остальными магами.

– С чего вы взяли, господин магистр? Ведь им нет прока от детей.

– Им нет, но,– чародей рассматривал ткань, вплавившуюся в лицо жертвы огня,– это определённо они. И наняты они были аморфами. Как – не знаю, но выясню.

Гелиосор с натугой выпрямился, подошёл к остекленевшим фигурам.

– Смотри, видишь, левые глаза отливают золотом? Они и вправду такого цвета. Даже взгляд венценосова рода не столь злат. А под лоскутом ткани, по диагонали закрывающим лицо, сокрыты ещё два глаза. Оба слепых. С рождения. Есть поверье, что правый способен видеть в темноте, а тот, что на лбу… Да-да, у них три глаза, я же ясно дал понять, позволяет смотреть в саму душу человеку, эльфу ли, неважно, но, как по мне, это всё враки. Никто не смог это опровергнуть, а провидцы не спешат уже ни одно столетие это доказывать.

– И всё же, как аморфы смогли убедить на подобное отшельников пустыни, господин магистр?

Гелиосор не отвечал. Секретарь уже было решил, что ответа не получит, как маг выдавил нехотя:

– Неважно как. Главное, нельзя оставлять это безнаказанным. Никто не смеет красть без ответа на территории Конфедерации. Тем более у магов Семи Башен. Тем более детей. Выход у нас один, Силвер,– обратился магистр по имени к помощнику, что бывало в очень редких случаях.– Передай постановление коллегии о переходе к ним полных полномочий до моего возвращения. Отправь сигнал на смотровую башню на Резких горах, необходим портал к столице.

– Зачем, вы куда, господин магистр?

– Собирать Совет Семи.

Глава 5. Во имя света.

Амфитеатр был практически пуст. Единицы рассредоточились по всем уголкам, создавая жалкую иллюзию наполненности. Кто-то с кем-то перешёптывался, некоторые даже более активно, но в большей степени молчали. Они ждали, что для них приготовили на этот раз.

Вечерний сумрак ослепили два столба огня, вырвавшиеся, казалось, из земли, но то всего лишь незаметные невооруженному глазу вмонтированные на сцене пушки. И меж них стоял он. В дорогом, блестящем в языках пламени костюме, сам весь олицетворяющий огонь. Такой же гордый, непреклонный, вспыльчивый. И имя у него соответствующее образу.

– Война.

– Сам один из Четырех!

– Вы представляете?

Волна шёпота прокатилась по обветшалым скамьям. И мгновенно смолкла, когда оратор взмахнул приветственно руками. Шаг навстречу и громогласное:

– Приветствую вас, жители Пепельных пустошей!

Снова овации. Недолгие.

– Я встретил его на далёких землях, на вершине горы. Измученного, уставшего от скитаний, потерявшего бога. Он метался от грани к грани, одинокий, но сила любви взяла над ним верх! Сила любви господа нашего, Рэндома. И я, как слуга покорный, помог ему обрести Высокое. Ведь всё, что должен делать каждый из нас, это помогать страждущим. Дабы жизнь земная стала лучше. А загробная… Справедливой. Потому каждый из нас ответственен за возложенную на него ответственность перед Люцифером, нашим мессией. А потому, чтобы мы не делали, всё во имя света!

И трибуны вторили ему:

– Во имя света!

Сопутствующий возгласу ропот быстро затих. Выступающий продолжил:

– Моё имя Война. И сегодня я посвящу вас, новичков рода демонического, в таинства нашего народа. Все вы разных рас, культур при жизни, теперь лишённые прошлой памяти и плоти. Пройдя путь очищения в запределье земного существования, искупив свои грехи, вам был дарован шанс нести свет людям. Очищенные и прощённые души в новых, сотканных из пепла телах, вы авангард армии светлейшего из богов, правой руки зиждителя. С сегодняшнего дня у каждого из вас есть шанс осуществить мечту. С каждого по возможности – каждому по заслуженному. Трудитесь на благо консорциума, и вам воздастся. Когда-то я был, как вы, никто. Теперь моим именем пугают детей во всех мирах и во все времена. И вы сможете добиться того же. Вам нужно только поверить в себя. В свои силы. А я помогу вам с основами…

– Но ведь на Лунаэнризе нет войн, где нам найти души?– кто-то перебил оратора.

– А я помогу вам с основами поиска душ,– продолжил как ни в чём не бывало выступающий на сцене амфитеатра демон.– Многие из вас думают, что души могут быть добыты путём смерти сосуда. Это так. Но не обязательно быть прямым того свидетелем. Я научу вас войне. Настоящей войне. Которую люди нарекли коммерцией. Сегодня вы узнаете об обороте душ. Пройдя обучение, вы получите канцелярию дилера и заграничное довольство. Вы выйдете в свет, чтобы помочь миру обрести счастье. За что добьетесь его для себя. Нам важны все души. Каждый по-своему важен, но там, где каждый – разменная душа, один на тысячу – договорная. Мы, демоны, видим это сразу. Как? Неважно. Да и ответа никто вам не даст наверняка. Суть в другом: добиться такой души, чего бы это ни стоило. Там, где для разменной, вы можете предложить что угодно, но в приемлемую цену, для договорной, аккуратно, но придётся раскошелиться. Главное, она того стоит. Она окупится. Вам нужно понять, что, даже из лучших побуждений, вы не можете стать мессией. Договор на крови. Душа за что-то. Посмертно. Не больше, не меньше. Вопросы?

– А как определить цену?

– Чем сокровеннее желание вы исполняете, тем сильнее сокращается жизнь подписавшего вплоть до трёх дней.

– А если он уже на смертном одре?

– Мы же не изверги. Дадим эти три дня насладиться даром договора.

– А как мы будет реализовывать договор?

– Для этого много способов, о которых вам расскажут на специальных курсах. На сегодня всё, всем доброго вечера, увидимся с утра на классе ознакомления с иерархией Авангарда.

Ряды зароптали – у новых обитателей демонического края были вопросы. Но декламатор быстрой походкой скрылся за ширмой амфитеатра, оставив будущих коммерсантов душ наедине с неведением.

Одинокая пустота обняла окутанного усталостью демона, который обнял холодный и шершавый камень стены. Коридор пристройки огласил еле слышный стон. “Как же я устал”– пожаловался Война чуткому холлу, отозвавшемуся сочувственным эхом. Неестественная пристройка к оставшемуся с канувших в небытие цивилизаций амфитеатру давила на плечи старому демону.

Четыре сотни вёсен сказались на потрескавшейся огненными прожилками пергаментной коже. Слои морщин на расслабленном лице позволили себе расползтись, собраться на щеках, лбе, лысая, как и у всех демонов, голова превратилась в гармонь. Казавшийся дорогим костюм на сцене, на деле обычный сюртук, местами потёртый и заплатанный.

Личная гримерная встретила вонью плодящейся не одно поколение на стенах плесени. Сюртук полетел на покосившуюся вешалку, туфли в угол, а шейный платок на стол. Рваный диван безжалостно врезал подлокотником по лицу свалившемуся на него демону.

Демоны – посланцы бога на земле, они не испытывают физической усталости и голода, как и прочих связанных с тем нужд. Но они и не бездушны. Потому не лишены стрессов и порой сбиваются с намеченного ими же пути. Тогда, подобно прочим грешникам, они берутся за то, что искупили после жизни. Обжорство, блуд и так далее… Бутылка. За последнее и взялся Война. Запыленную, подкоптившуюся минеральным маслом. Внутри тоже масло, поскольку из всех прочих жидкостей, только эта не только безвредна, но и сродни эффектом с алкоголем для иных рас.

Повод пить был: четыре столетия как он ступил на земли Лунаэнриза c повелением от самого Люцифера. И не справился с ним. За что был (эх, если бы ниспослан обратно в Ад) наказан одним из самых нелюбимых в демоническом роду – преподаванием. То есть нет, все уважали и ценили преподавателей, но не сколько за их вклад, скорее за саму суть, поскольку никто в здравом уме не сунется в подобную авантюру. Тому есть банальное объяснение: если ученик оплошает с договором, то спросят с учителя. А цена, как правило, высока. И быть должником демона мало того, что у прочих рас не в чести. Среди демонов это сродни рабству. Что там, скольких душ ты воинству своего бога принёс. Пред ним в ошибке все равны. Будь то рядовой коммерсант или сам всадник и генерал.

Да, мир демонов жесток и суров. Даже высокочинного могут наказать. Война тому пример.

А преподавание утомляет. Иного доводит до края. Что командование армией, когда настоящее испытание – обучить бескровной войне десяток демонов?

О том и думал Война. О своей оплошности на заре карьеры, благо, его не разжаловали, что равно смерти. Но и жить так тоже в тягость.

Этот день изменил всё.

Пока один из четырёх генералов предавался унынию и распитию масла, его жизнь обдумывала, как дать ещё один шанс подопечному.

В дверь постучали.

“Кого ещё там тьма послала?”– ругнулся про себя демон, а вслух пробубнил:

– Открыто!

В дверном проёме показался бесёнок. При жизни, как правило, это были эгоисты и наглецы, ставившие себя выше богов. Таких легко разводить на пустые договоры, пусть их души ничего и не стоят. Зато их много. И плата в демонической жизни им – работа прислугой в песочного цвета детских телах, покрытых язвами с неестественно большими глазами цвета кипящей смолы и длинными языками, от чего речь становится шипящей и невнятной.

– Гос-сподина выз-зывают в храм.

Лёгкое опьянение мигом сошло на нет, Война подскочил и, подхватив с вешалки потёртый сюртук, помчался к выходу, завязывая вновь шейный платок, о котором, благо, вовремя вспомнил, ведь негоже представать перед богами в неопрятном виде.

Храм у демонов то же самое, что и дворец у людей. Там вся знать, так сказать. Там же и судебный аппарат. И только там прямая связь с самим Люцифером. Раз Войну туда вызвали, одно из двух: либо всё очень плохо, и его накажут, либо он чем-то заслужил одобрение, и его восстановят в уровне доступа к важным делам.

Потому он с содроганием, на ватных ногах, но с холодной решимостью отворил скрипучие, хотя легко открывающиеся створки парадных дверей. Бес смылся сразу после сообщения, а к кому конкретно демону надо пройти, не удосужился сообщить.

Холодный, величественный зал с облаком фимиама, окутывающим всё пространство вплоть до куполообразного потолка с рисунками из пророческих письмён, нависающего на семиметровых колоннах. И всюду источники огня и благовоний. На первый взгляд, ни души. А по центру дальней стены огромный трон из чёрного мрамора с мраморной же статуей восседающего на нем бога света. Люцифер. Изваяние молодого воина с по отцовски добрым лицом встречало каждого гостя святилища. А иногда и заговаривало с ним. Ментально.

Войну прошиб озноб. В наосе был только он. Один перед отцом рода своего. Который заговорил с ним.

– Прошло немало земных лет, мой милый генерал, с нашей последней встречи. Помню, как дал тебе простое поручение. И помню твою ошибку.

Не услышал – почувствовал укор на себе Его “взгляда”.

– Но время наказания прошло – грядет новая эра. И мне нужны все мои воины. Я дам тебе шанс искупить прошлую ошибку.

– Внемлю, мой бог…

В воздухе материализовался перстень явно магического содержания.

– Надень кольцо, встреть у выхода из святилища двух посвящённых с такими же печатями. Отправляйтесь в столицу Конфедерации. Грядущим днём кольца начнут греть руку и вызывать зуд. Не противьтесь. Вы получите приглашения. Будете представлять весь наш род на Совете Семи. Теперь ступай, не теряй время.

Войну качнуло, перстень по волшебству очутился на пальце.

За воротами его ожидали бес и демонесса из обольстительниц Голода. Оба пригласили жестом следовать к выходу из города, что от храма по прямой мощённой дороге. Там уже ждали прислужники храма со скакунами, которых предстояло сменять каждые восемьдесят километров на постах. Ведь того повелел господь демонический, бог света, Люцифер, или Люций Фир, как называют его на древнем языке тёмные эльфы, имея ввиду, что он тот, кто Пугает Светом.