Текст книги "В боях рожденная..."

Автор книги: Иван Руссиянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

«Залегли», – мелькнуло в голове.

Я не знаю, какая сила в следующий миг выбросила меня из окопа, на войне так бывает. Чуть пригнувшись, пошел вперед, к залегшим батальонам.

«Поднять, поднять, во что бы то ни стало поднять», – стучало в висках.

Я не видел, как вслед за мной выскочили из окопа старший батальонный комиссар Гутник, начальник артиллерии полка капитан Левченко и мой адъютант старший лейтенант Лясковский, Опомнился я, когда Лясковский резко толкнул меня в сторону, под горящий немецкий танк. В нескольких шагах хлопнул разрыв мины. По броне застучали осколки. Дальше мы уже ползли по-пластунски. С трудом нашли комбата, который доложил, что все командиры рот убиты.

– Вот что, комбат. Немедленно пошлите вперед бойцов забросать огневые точки гранатами! Лясковскому и Левченко возглавить роты и поднять их в атаку. И быстрее, быстрее!

В этот момент я отчетливо понял, что поднимать батальон надо именно мне. И когда услышал взрывы гранат, понял, что посланные вперед бойцы сделали свое дело, встал во весь рост и закричал: «За мной!»

Атака была стремительной. Подразделения ворвались в Радутино.

Наиболее успешно действовал 85-й стрелковый полк, которым теперь командовал капитан Н. Д. Козин. В результате ночного боя он прорвал оборону врага, подразделения полка глубоко вклинились во вражеские позиции.

Успех Козина я решил использовать для обеспечения выполнения главной задачи дивизии. В ночь на 3 сентября в полосу его полка были переброшены все подразделения соседнего слева 355-го полка.

4 сентября дивизия еще на несколько километров вклинилась в глубину вражеской обороны, а к исходу 5 сентября вышла к железной дороге Ельня – Смоленск, то есть на тыловые пути его группировки. Рано утром 6 сентября 85-й стрелковый полк выбил противника из деревни Гурьево, содействуя тем самым другим соединениям в овладении городом.

К этому времени немецко-фашистские войска, оборонявшиеся на выступе, были уже глубоко охвачены северной и южной группировками 24-й армии. Опасаясь окружения, гитлеровцы начали отходить из района Ельни. 5 сентября части 19-й стрелковой дивизии, наступавшие в центре, во взаимодействии с соседями ворвались в Ельню и к утру 6 сентября освободили город.

Началось преследование врага. К 8 сентября соединения армии продвинулись на 25 км и были остановлены гитлеровцами на заранее подготовленном ими оборонительном рубеже, проходящем по рекам Уснугом и Стряна. Полностью окружить и уничтожить врага не позволил нам лишь недостаток танков и авиации.

В боях под Ельней были разбиты две танковые, одна моторизованная и семь пехотных дивизий врага. Ельнинский выступ был срезан.

Под стенами Ельни и в прилегающих районах враг потерял убитыми и ранеными, пленными около 70–75 тыс. солдат и офицеров, много боевой техники.

Операция наших войск в районе Ельни, проведенная 30 августа – 8 сентября 1941 года, была одной из первых наступательных операций советских войск в Великой Отечественной войне, во время которой удалось прорвать мощную оборону врага, разгромить сильную группировку и освободить часть территории.

Войска, участвовавшие в операции, проявили исключительную доблесть и мужество. Были удостоены правительственных наград и части дивизии: 355-й стрелковый полк награжден орденом Ленина, 46-й гаубичный артиллерийский – орденом Красного Знамени.

В ходе боев за Ельню значительно возросло оперативно-тактическое мастерство командно-политического состава, улучшилось руководство частями и подразделениями.

Повысилось боевое мастерство рядового и сержантского состава.

Наши штабы научились умело организовывать разведку всех видов. Между частями, соседями и артиллерией значительно улучшились организация и взаимодействие.

Органы тыла, несмотря на большую растянутость наших коммуникаций, отсутствие хороших дорог и господство в воздухе авиации противника, хорошо обеспечивали снабжение войск всеми видами довольствия, вооружения и прочего имущества, необходимого для ведения непрерывных, затяжных, напряженных боев.

Политические органы, партийные и комсомольские организации умело и оперативно доводили до личного состава боевые задачи и обеспечивали их образцовое выполнение. Непрерывная партийно-политическая работа в ходе боев являлась могучим оружием мобилизации всего личного состава на образцовое выполнение сложных, ответственных боевых задач.

Командование Красной Армии получило выигрыш во времени. Это время было использовано для укрепления оборонительных рубежей на подступах к Москве, для формирования и подтягивания резервов, для их подготовки к решающей битве за столицу.

Каждый день боев за Ельню рождал новых и новых героев. Поистине героями были весь личный состав нашей дивизии – даже тяжелораненые не покидали поля боя. Героизм был присущ не только воинам, но и гражданам Ельни и ее окрестностей. Вот некоторые факты.

Когда я пишу эти строки, мне вспоминается большая, подчас связанная с риском для жизни, помощь советским войскам жителей Ельни. Они снабжали медсанбаты чистым бельем, бинтами и полотенцами для раненых. Они отдавали последний керосин, деготь для зарядки стеклянных фляжек и бутылок. Они отдавали лучшие помещения для госпиталей. Рискуя жизнью, они переходили линию фронта и снабжали нас необходимыми ценными сведениями о группировке противника, его силах и намерениях. Кроме того, они помогали ремонтировать боевую технику; так, пожилой кузнец из деревни Ополихино Михаил Никифорович Селиванов устроил в кузнице слесарную ремонтную мастерскую по ремонту оружия и техники связи – изготавливал новые телефонные катушки. Мы искренне благодарили патриота за помощь.

И не случайно, когда наши части громили фашистских оккупантов и освобождали населенные пункты, то колхозники встречали нас хлебом и солью. В воздухе еще посвистывали пули, а пожилая жительница деревни Булынь Зверева уже обнимала, целовала красноармейцев, приговаривая: «Сыночки вы наши, родненькие. Мы знали, что вы вернетесь». Старики, женщины, дети со слезами радости на глазах встречали своих освободителей и благодарили за освобождение от немецко-фашистского ига.

Таких примеров можно привести очень много.

Такое бывает раз в жизни

Позволю себе нарушить хронологическую нить повествования и, забежав намного вперед, рассказать о незабываемом дне в жизни нашей 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии. Позволю себе потому, что это событие связано с боями под Ельней. Именно в боях под Ельней родилась советская гвардия.

Приказ о присвоении 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии звания гвардейской был подписан 18 сентября 1941 года. Я был в это время на КП 2-го кавалерийского корпуса, где получал боевую задачу для дивизии. Когда вернулся в штаб дивизии, меня встретил взволнованный чем-то старший батальонный комиссар К. И. Филяшкин. Улыбаясь, он сказал мне:

– Поздравляю, Иван Никитич! Наша дивизия стала гвардейской!

В приказе народного комиссара обороны СССР № 308 говорилось:

«В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против гитлеровских орд фашистской Германии 100, 127, 153 и 161-я стрелковые дивизии показали образцы мужества, отваги и организованности. В трудных условиях борьбы эти дивизии неоднократно наносили жестокие поражения немецко-фашистским войскам, обращали их в бегство, наводили на них ужас.

Почему этим нашим стрелковым дивизиям удалось бить врага и гнать перед собой хваленые немецкие войска?

Потому, во-первых, что при наступлении они шли вперед не вслепую, не очертя голову, а лишь после тщательной разведки, после серьезной подготовки, после того, как они прощупали слабые места противника и обеспечили охранение своих флангов.

Потому, во-вторых, что при прорыве фронта противника они не ограничивались движением вперед, а старались расширять прорыв своими действиями по ближайшим тылам врага, направо и налево от места прорыва.

Потому, в-третьих, что, захватив у противника территорию, они закрепляли за собой захваченное, окапывались на новом месте, организуя крепкое охранение на ночь и высылая вперед серьезную разведку для нового прощупывания отступающего противника.

Потому, в-четвертых, что, занимая оборонительную позицию, они осуществляли ее не как пассивную оборону, а как оборону активную. Они не дожидались того момента, когда противник ударит их и оттеснит назад, а сами переходили в контратаки, чтобы прощупать слабые места противника, улучшить свои позиции и вместе с тем закалить свои полки в процессе контратак для подготовки их к наступлению.

Потому, в-пятых, что при нажиме со стороны противника эти дивизии… организованно отвечали ударом на удар противника…

Потому, наконец, что командиры и комиссары в этих дивизиях вели себя как мужественные и требовательные начальники, умеющие заставить своих подчиненных выполнять приказы и не боящиеся наказывать нарушителей приказов и дисциплины.

На основании изложенного и в соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета СССР Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

За боевые подвиги, за организованность, дисциплину и примерный порядок указанные дивизии переименовать в гвардейские дивизии, а именно:

1. 100-ю стрелковую ордена Ленина дивизию – в 1-ю гвардейскую дивизию (командир дивизии генерал-майор Руссиянов)…

2. В соответствии с Постановлением Верховного Совета Союза ССР указанным дивизиям вручить особые гвардейские Знамена.

3. Всему начальствующему (высшему, старшему, среднему и младшему) составу с сентября с/г во всех четырех гвардейских дивизиях установить полуторный, а бойцам двойной оклад содержания.

…Настоящий приказ объявить в действующей армии и в округах во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях и командах…»

Как человек военный, я научился сдерживать себя. Но когда прочел приказ, то с трудом сумел проглотить подступивший к горлу комок. Я, конечно, знал, что наша дивизия сражается хорошо, что она с честью прошла сквозь тяжелейшие бои, но такого высокого признания наших боевых заслуг не ожидал…

…Ранним утром 2 декабря 1941 года части дивизии были выстроены на привокзальной площади станции Волоконовка Курской области. Зима стояла суровая. Мороз. Ледяной ветер сек лицо колючей сухой снежной крупой. Но что нам было до погоды? В этот день у многих на глазах стояли слезы совсем не от леденящего ветра, а от переполнявшего сердце чувства гордости за родную дивизию, от чувства благодарности к партии и Верховному Командованию, так высоко оценившим наши боевые заслуги. Каждый видел, что испытания, через которые пришлось пройти, были не напрасны. Страна высоко ценит его ратный труд.

Тысячи глаз неотрывно следили за проплывавшим вдоль застывшего строя алым гвардейским полотнищем, на котором сияло золотом новое наименование 100-й стрелковой – «1-я гвардейская стрелковая дивизия». Вручивший Знамя начальник политотдела 21-й армии бригадный комиссар И. И. Михальчук обратился к воинам с краткой приветственной речью.

Мощное гвардейское «ура» трижды прокатилось над площадью, когда И. И. Михальчук вручал красный стяг военкому комиссару дивизии К. И. Филяшкину, которому выпала честь от имени командования дивизии принять эту святыню. Я в это время был на передовой под Новым Осколом.

– С чувством гордости и благоговения принимаем мы от партии и народа славное Знамя советских гвардейцев, – сказал К. И. Филяшкин. – И перед этим Знаменем мы заверяем нашу Родину, ленинскую партию и советский народ, что будем беспощадно громить оккупантов, пока на нашей земле не будут истреблены все фашистские захватчики – все до единого. Мы будем сражаться храбро и умело, используя все силы, боевую выучку и военную хитрость, чтобы бить врага с удесятеренной энергией. Мы клянемся сквозь дым и огонь сражений пронести это Знамя к победе, к полному разгрому германского фашизма…

Бойцы и командиры, преклонив колено, дали гвардейскую клятву на верность Родине, советскому народу, своему армейскому долгу. Затем знаменосцы и ассистенты лейтенант Сороковых и красноармейцы Киселев, Кузнецов и Новиков в сопровождении взвода автоматчиков приняли из рук комиссара гвардейское Знамя и заняли место на правом фланге. Оркестр заиграл «Интернационал». Бойцы с какой-то особой гордостью провожали глазами эту драгоценную реликвию, украшенную вышитым золотом портретом В. И. Ленина и словами «За нашу Советскую Родину!». Многие испытанные, не дрогнувшие в боях воины плакали, не стесняясь своих слез. Вспомните, какое это было время. Враг был очень силен, стоял у самых стен Москвы. Трудно, ох как трудно было! А мы его били. Били! Били мы – гвардейцы!

В этот день во всех полках дивизии прошли митинги.

Вот так воины нашей дивизии стали гвардейцами. Бойцы шутили: «Ну теперь, ребята, к нам в дивизию будут принимать только усачей двухметрового роста. Держись теперь, Гитлер!» Я смотрел на этих хохочущих ребят, одетых в военную форму, и меня не покидало какое-то тревожно-щемящее чувство. У многих из них не только двухметрового роста, но и усов-то еще никогда не было. Им завтра идти в бой. И на нас, командирах, лежит ответственность за их жизнь. Сколько уже товарищей, и каких – настоящих героев, – потеряли мы в отгремевших сражениях.

Геройски погибли командир 331-го стрелкового полка полковник И. В. Бушуев и его преемник майор И. Я. Солошенко. Совершив подвиг, погиб командир разведывательного батальона майор С. Н. Бартош – всегда жизнерадостный, неустрашимый командир, любимец разведчиков. Нет с нами больше и комиссара 355-го стрелкового полка старшего батальонного комиссара Г. А. Гутника. Этот голубоглазый, спокойный политработник был всегда в самом пекле боя. Его спокойствие ободряло, внушало уверенность. Не раз он личным примером увлекал бойцов вперед, и враг всегда бежал, не выдержав яростной штыковой атаки. И всегда впереди атакующих был комиссар Гутник. И вот его нет среди нас, как нет и многих других замечательных командиров и бойцов…

* * *

А теперь вернемся под Ельню. Успешно выполнив свою задачу, дивизия была направлена в Воронеж для пополнения и отдыха.

Первым погрузился в вагоны 355-й стрелковый полк.

Медленно двинулись эшелоны 1-й гвардейской дивизии на восток, пропуская встречные воинские составы…

А Воронеж в это время еще жил «почти мирной» жизнью военного времени. Заводы работали на полную мощность, рабочие простаивали у станков по две смены. Город готовил для фронта дивизию добровольцев. Эта дивизия народного ополчения была создана по решению бюро Воронежского обкома ВКП(б) от 5 июля 1941 года. В рядах этой дивизии насчитывалось свыше 20 тыс. человек.

Это были рабочие, служащие, студенты. В положенное время они стояли у станков, работали в учреждениях, учились. А потом шли в свои роты, батальоны, полки, овладевали военными знаниями, готовились в случае необходимости стать на пути врага с оружием в руках.

Личный состав в подразделениях часто менялся: одни уезжали на восток вместе о эвакуируемым заводом или учреждением, другие уходили в армию, а на их место в ополченческий строй становились новые люди, и численный состав полков оставался в основном неизменным. И все же дивизия не была боевым подразделением. В обкоме все больше склонялись к мысли о необходимости отобрать часть ополченцев, создать из них боевое формирование и отправить его на фронт.

6 августа 1941 года в штабе дивизии народного ополчения, расположившегося в доме № 39 по улице Орджоникидзе, состоялось совещание политработников частей и подразделений. Когда все разошлись, командир дивизии полковник М. Е. Вайцеховский сказал комиссару соединения Н. П. Латышеву:

– Думаю, комиссар, из нашей дивизии не будет прока… Надо или перевести личный состав на казарменное положение со всеми вытекающими из этого последствиями, или отобрать самых крепких и создать боевой полк, который в ближайшее время можно подготовить для отправки на фронт.

Тут же была составлена по этому предложению записка в обком партии. Первый секретарь обкома В. Д. Никитин поддержал предложение и направил Латышева с ходатайством в Москву.

Вскоре Латышев вернулся в Воронеж с копией приказа И. В. Сталина командующему Орловским военным округом генерал-лейтенанту А. А. Тюрину. В приказе было сказано, что Воронежскому обкому партии разрешается сформировать полк из добровольцев народного ополчения, а военному округу предписывается обмундировать, вооружить полк и включить его в одну из формирующихся дивизий.

Командиром полка бюро обкома партии утвердило полковника М. Е. Вайцеховского, комиссаром Н. П. Латышева. Для зачисления в полк каждый коммунист-доброволец должен был получить разрешение своей партийной организации. На политическую работу в полк были направлены опытные коммунисты. Так, инструктором по пропаганде стал заместитель заведующего отделом обкома партии М. В. Поваляев, политруком 120-мм минометной батареи – инструктор обкома П. Д. Воротилин. Всего в полк пришло 16 работников обкома партии. Секретарем парторганизации полка был назначен секретарь райкома партии А. Ф. Иванов. Политруками рот и парторгами спецподразделений стали заведующие отделами, инструкторы райкомов, секретари крупных парторганизаций города.

Тщательно подбирались и командные кадры. Полковник Вайцеховский лично беседовал с каждым командиром. Сам он прошел суровую боевую школу. В годы гражданской войны в рядах Красной Армии сражался на Урале, под Царицыном, в Закавказье и Средней Азии. Командовал полком, бригадой, сводными отрядами, был несколько раз ранен, награжден двумя орденами Красного Знамени.

Под стать командиру был и начальник штаба полка, герой гражданской войны, бывший начальник отдела боевой подготовки областного Осоавиахима капитан А. Т. Худяков.

До этих дней Вайцеховский и Худяков не были лично знакомы. Но вскоре выяснилось, что на дорогах гражданской войны пути их то и дело скрещивались, их биографии и судьбы были во многом схожими. Михаил Емельянович родился в 1896 году, Александр Тимофеевич – в 1897-м. В первую мировую войну оба были прапорщиками. Добровольно вступили в Красную Армию, мужественно защищали Советскую власть и одним приказом Реввоенсовета Республики 17 октября 1923 года награждены орденами Красного Знамени за героизм, проявленный в боях на Кавказе. В конце 1923 года А. Т. Худяков сформировал 4-й Азербайджанский полк, а через несколько месяцев, когда он заболел тропической малярией, этим полком стал командовать М. Е. Вайцеховский. Много лет спустя, когда над Родиной снова нависла угроза, пути боевых командиров сошлись в Воронежском добровольческом коммунистическом полку.

Формирование полка проходило в Первомайском саду. Сюда приходили коммунисты и комсомольцы, получившие в райкомах партии путевки в формирующийся полк. Штатное расписание не позволило зачислить в полк всех желающих, многим пришлось отказать.

Лучшие кадры отдавал город своему полку. Приходили люди самых различных профессий и возрастов – от 18 до 50 лет: рабочие и артисты, студенты и преподаватели, железнодорожники и шоферы, служащие различных учреждений и партийные работники. Некоторые из них участвовали в гражданской войне, некоторые – в боях на Хасане, Халхин-Голе, Карельском перешейке. Были люди, отслужившие срок в кадрах Красной Армии, и юноши, никогда не державшие в руках винтовку. Всего Воронеж направил в полк 3345 человек, из них – 3045 коммунистов. Около 300 человек, главным образом специалистов и командиров, послали Воронежский облвоенкомат и Тамбовское пехотное училище. Полк вобрал в себя все лучшее, что было в дивизии народного ополчения.

В приказе № 1 по полку от 21 августа 1941 года говорилось:

«Полк оправдает то огромное доверие, которое на него возлагает партия, Советское правительство, рабочие, служащие и общественные организации г. Воронежа, передавшие в состав полка лучших своих товарищей.

Полк должен в совершенстве овладеть боевой подготовкой и будет в бою крепкой и бесстрашной частью героической Красной Армии».

Местом дислокации полка были определены поселки Сомов и Сосновка. Здесь на поляне соснового бора и состоялось первое полковое партийное собрание. На нем присутствовали секретари Воронежского обкома партии В. Д. Никитин и А. М. Некрасов. Обсуждался вопрос «О задачах партийной организации по обеспечению успешной боевой подготовки полка». Коммунисты решили в кратчайший срок овладеть военным делом.

Началась упорная боевая учеба. Пехотинцы изучали тактику ведения боя, саперы ремонтировали дороги и наводили мосты, артиллеристы и минометчики учились разить врага своим оружием.

13 сентября в Воронеж прибыла для пополнения наша 100-я ордена Ленина стрелковая дивизия, и тогда-то полк в полном составе был включен в ее ряды и стал называться 4-м Воронежским стрелковым полком. Четвертым потому, что в дивизии уже было три полка. Воронежский оказался сверхштатным. Этого удалось добиться секретарю обкома Никитину. Впоследствии по этой причине часто возникали недоразумения при переходе дивизии из одной армии в другую. Мне не раз приходилось разъяснять, почему наше соединение имеет одним стрелковым полком больше, чем все остальные дивизии Красной Армии.

15 сентября немецкие 1-я и 2-я танковые группы, наступавшие навстречу друг другу, соединились в районе Лохвицы. В результате войска четырех армий Юго-Западного фронта оказались в окружении. Советское командование предприняло попытки деблокировать их. В окрестностях Лебедина создавалась ударная группировка для наступления в направлении Ромны выходящим из окружения частям.

Наша дивизия вошла в состав конномеханизированной группы генерала Белова и сосредоточилась 18 сентября в районе Межеричи, Михайловка, Лебедин. В этот день я приехал в штаб 2-го кавалерийского корпуса, где получил задачу к утру 21 сентября вывести дивизию на рубеж Коровницы, Сакуниха для наступления на Ромны. Вернувшись из штаба корпуса, я и узнал о переименовании нашего соединения в 1-ю гвардейскую ордена Ленина стрелковую дивизию. Об этом незабываемом дне уже рассказано читателю.

С 21 сентября дивизия участвовала вместе с частями 2-го кавалерийского корпуса в контрударе против раменской группировки Гудериана. Части дивизии под командованием майоров Багдасарова, Когана и Козина с ходу вступили в бой с гитлеровцами на реке Сула.

Боевое крещение принял в этих боях Воронежский добровольческий коммунистический полк. Произошло это под селом Липовая Долина и деревней Сакуниха.

Полк получил задачу основными силами занять оборону на довольно широком фронте, а третий батальон капитана Г. Я. Хаустова выдвинуть для прикрытия фланга в районе Липовая Долина, оседлав шоссе Ромны – Лебедин. Однако разведка доложила, что деревня занята противником. Хаустов решил выбить гитлеровцев из населенного пункта, развернул батальон в боевой порядок и атаковал врага. Тогда фашисты помимо артиллерии и минометов бросили против атакующих авиацию и танки.

Вместе с третьим батальоном в бою за Линовку участвовали кавалеристы 2-го корпуса и танкисты 1-й танковой бригады. Ожесточенный бой длился всю ночь. Утром кавалерийские части и танкисты получили приказ отходить на новые позиции, а батальон Хаустова должен был прикрывать их отход. Обнаружив отход наших частей, противник открыл сильный артиллерийско-минометный огонь, но преследовать наши части не смог: путь ему преградил батальон воронежцев.

В это время во всей полосе наступления дивизии обстановка резко ухудшилась. Я получил приказ отвести соединение на рубеж реки Псел, западнее города Лебедин. Противник же, обходя наш фланг, пытался перерезать путь отхода частей соединения. Воронежский полк получил приказ: стремительной атакой овладеть деревней Сакуниха, задержать противника и не допустить его к переправе через реку Хорол. Задача осложнялась тем, что второй батальон полка был передан другой части дивизии, а третий батальон уже вел тяжелые бои в районе деревни Липовая Долина. По существу, задачу должен был выполнять один первый батальон полка.

Ранним утром 22 сентября 1941 года первый батальон, которым командовал капитан В. А. Петров, развернулся в боевой порядок и начал наступление на Сакуниху. Противник открыл сильный артиллерийский и минометный, а потом и ружейно-пулеметный огонь. Неся потери, батальон продвигался вперед. Наиболее тяжелая обстановка сложилась на левом фланге, где наступала вторая рота – у нее не было соседа слева – фланг был открыт. Противник обстреливал подразделение с двух направлений. Командир роты старший лейтенант Сидоров был убит. Рота понесла большие потери, залегла.

Нависла угроза на левом фланге и в районе огневых позиций артиллерии полка, куда противник бросил группу своих автоматчиков.

Создалось критическое положение.

Начальник штаба полка капитан Худяков вместе с комиссаром полка Латышевым создали из спецподразделений полка (связистов, саперов, химиков, музыкантов) боевую группу, которую повел в наступление капитан Худяков левее второй роты. Получив поддержку, поднялась и пошла в атаку и вторая рота. Группа автоматчиков противника была отброшена, и угроза захвата артиллерийских позиций была ликвидирована. В это же время рота связи полка под командованием политрука А. М. Попова (командир роты был убит) смелой атакой захватила окраину деревни, где находился наблюдательный пункт и огневые позиции противника. При этом особо отличился боец Канищев. Он первым добрался до вражеского наблюдательного пункта и убил нескольких фашистов. В этом бою политрук А. М. Попов был тяжело ранен, но остался в строю и продолжал командовать ротой.

Около 16 часов первый батальон вел неравный бой с противником, превосходящим его во много раз в живой силе и технике. Отважные гвардейцы выполнили приказ – не пропустили врага к переправе. По ней в полном порядке отошли наши войска.

В этом бою гитлеровцы потеряли убитыми не менее 200 человек.

Под Сакунихой и Липовой Долиной бойцы и командиры Воронежского полка выдержали суровый экзамен. Конечно, отсутствие боевого опыта, недостаточная обученность давали себя знать. Полк понес серьезные потери в личном составе. Но все воронежцы проявили стойкость, мужество и героизм.

Отойдя на левый берег реки Псел, части дивизии заняли оборону в полосе Межиричи, Каменное, что по фронту составляло более 35 км. Противник упорно пытался форсировать Псел и развить наступление в направлении Лебедин, Белгород.

Наивысшего накала бои достигли в период с 25 по 28 сентября. Главные усилия гитлеровцы сосредоточили против правофлангового 331-го и центрального 355-го стрелковых полков, оборонявших город Лебедин.

Однако гвардейцы частей майоров В. А. Когана и З. С. Багдасарова при поддержке артиллеристов дивизионов капитанов Колесникова и Помельникова, старшего лейтенанта Шишкова, а также дивизиона гвардейских минометов капитана Кислицкого отражали все атаки противника.

Помню, как в ночь на 28 сентября в хату, где расположились мы с комиссаром К. И. Филяшкиным, вошел незнакомый полковник. Это был представитель штаба Юго-Западного фронта Иван Христофорович Баграмян. Он объяснил, что командование фронта интересуют причины больших потерь дивизии в боях под Ромнами, а также вопрос, способно ли соединение продолжать вести активные боевые действия. Мы рассказали Баграмяну, что, выгрузившись из эшелонов и совершив стокилометровый переход, соединение, пополнившееся необстрелянными и недостаточно обученными бойцами и командирами, с ходу вступило в бой против фашистских танков и мотопехоты. К тому же не хватило времени подтянуть артиллерию. Отсюда значительные потери. Но и гитлеровцев потрепали гвардейцы здорово. Теперь личный состав дивизии уже имеет боевой опыт, дерется отлично. Завтра представитель штаба армии может и сам убедиться в этом.

Утром мы вместе с И. X. Баграмяном отправились в 355-й стрелковый полк. Майор З. С. Багдасаров доложил обстановку. В это время противник открыл по нашим позициям сильный артиллерийско-минометный огонь, налетели вражеские самолеты. Вскоре свыше 30 танков и до полка мотопехоты атаковали наши подразделения. Вражеская атака была отбита.

Из 355-го стрелкового полка мы вернулись на КП дивизии. Начальник штаба полковник Б. И. Кащеев (полковник П. И. Груздев еще в августе был переведен в другую дивизию) доложил, что гитлеровцам удалось вклиниться в оборону 331-го стрелкового полка, к участку вклинения враг стягивает резервы, готовясь развить успех. Оценив обстановку, я принял решение накрыть гитлеровский клин залпом гвардейского минометного дивизиона. Фашисты, очевидно впервые испробовавшие мощь огня «катюш», в панике бежали.

Здесь же, на КП, мы узнали, что противник прорвал оборону нашего правого соседа 5-й кавдивизии и наступает вдоль дороги, идущей из Синевки на Штеповку. Получив эту информацию, И. X. Баграмян немедленно уехал в штаб 2-го кавалерийского корпуса.

В последующие дни на нашем участке обороны противник значительно снизил активность. Воспользовавшись этим, мы нанесли несколько сильных ударов по врагу, а 331-й стрелковый полк и третий батальон Воронежского полка участвовали вместе с частями других соединений в ликвидации прорыва гитлеровцев на Штеповку. В течение 14 суток фашисты пытались прорвать оборону дивизии и выйти к Белгороду вдоль шоссейной и железной дорог, проходящих через Лебедин, Боромля, Томаровку. Но у них ничего из этого не получалось.

6 октября враг нанес удар по частям нашего соседа, слева 295-й стрелковой дивизии и начал теснить их на восток. В тот же день гитлеровцы использовали не занятый советскими войсками участок фронта и обошли 1-ю гвардейскую дивизию с правого фланга. Создались условия полного окружения нашего соединения.

Оценив сложившуюся обстановку, командующий 21-й армией приказал мне отвести дивизию на 30–35 км и занять промежуточный рубеж Великий Истроп, Буймер, Олешня.

Отбивая атаки наседавшего врага, части дивизии уже к утру 10 октября вышли на указанный рубеж и организовали оборону в полосе до 40 км. Вначале гитлеровцы не проявляли активности на нашем участке обороны. Главные усилия они сосредоточивали против 227-й стрелковой дивизии, действовавшей справа, и 295-й стрелковой дивизии, оборонявшейся слева. Под напором превосходящих сил противника эти соединения вновь отошли на восток. И вновь для нас возникла угроза окружения, но командарм генерал-майор В. Н. Гордов приказал удерживать занимаемый рубеж. Нам удалось отбить все атаки гитлеровцев, пытавшихся прорваться в направлении Боромля, Тростянец. Лишь вечером 16 октября мне позвонил начальник штаба армии генерал-майор А. И. Данилов и приказал отходить на Томаровку, Белгород. Решили отводить соединение двумя колоннами: левая – 85-й и 331-й стрелковые полки и первый батальон 4-го стрелкового полка; правая – остальные части дивизий, управление, тылы. Погода в те дни стояла отвратительная. Лил дождь, и дороги стали труднопроходимыми. Автомашины, артиллерию приходилось непрестанно вытаскивать из грязи.