Текст книги "Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти"

Автор книги: Иван Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Ведь, это же аксиома, что преступники не могут исправить преступников

Случаев воспрепятствования посещать заключенными церковные службы и запрещения выполнять религиозные обряды для верующих всех культов ^[8] 8
  У евреев существует обычай: после смерти члена семьи родственники и знакомые собираются вместе в первые дни после похорон и творят совместную поминальную молитву.
  Выполнить этот обряд, как на Соловках, так и в Бутырской тюрьме, не разрешалось под разными предлогами, но отнюдь не антирелигиозными.


[Закрыть]было множество. Здесь ограничусь сообщением коротенького факта, бывшего со мной лично.

В августе 1926 года я служил в Соловецком лесничестве, почему имел постоянный пропуск. Этот пропуск давал право на хождение днем и ночью по всему острову. 14 августа по старому стилю, в канун праздника Успения Пресвятой Богородицы, я, закончив лесные работы и возвращаясь в Кремль, вошел в Церковь и отстоял, всенощную. Во время богослужения в притворе, за стеклянной дверью, всегда стоит присланный Адмчасти (Соловецкое ГПУ) чекист. Конечно, как и подобает ему, стоит в шапке (в шлеме), хотя перед ним за стеклянной дверью совершается богослужение. В тот же день поздно вечером пришел за мной в 10-ю роту, присланный из Адмчасти. Быстро спешу, догадываясь в чем дело. Меня ожидает секретарь Адмчасти. Между нами произошел следующий разговор: «Вы, товарищ Зайцев, были сегодня в церкви?» – «Был». – «А кто Вам разрешил?» – «Мне, говорю, разрешения не надо; я имею постоянный пропуск.» – «Это ничего не значит... – Нужно иметь разрешение на посещение церкви, о чем вам должно быть известно». – «Я понимал это иначе, что нужно разрешение на выход за Кремль для посещения церкви, а у меня постоянный пропуск». «Без разрешения в церковь ходить нельзя». – «Послушайте, говорю, товарищ, согласно статьи 19 Советской конституции, всем предоставлено право совести. Как же это так? А по-вашему нужно еще специальное разрешение молиться?». «Да... Вы не забывайте, что здесь лагерь Особого Назначения ГПУ... Имейте в виду, что за посещение церкви без разрешения налагается арест от двух недель и больше. Об вас будет доложено товарищу Васькову» (Это был Гроза на Соловках; заслуженный чекист в прошлом, еврей, на Соловках был начальником Адмчасти – Соловецкого ГПУ, или ГПУ в квадрате). – Возможно, что вас, товарищ Зайцев, посадят под арест». – «Пожалуйста»... говорю. Этим аудиенция и закончилась. В роте, когда мои сожители по камере узнали о причине вызова меня в Адмчасть, высказывали предположение, что Васьков непременно засадит меня в карцер. Многие выражали свое по этому поводу удовольствие, что было бы хорошо и желательно, если меня посадят в карцер за посещение церкви.

* * *

Дело в том, что на Соловках я был известен многим. Многих интересовала моя судьба, – как я превратился из Генерала «Белого» Генерального Штаба, в «краскома» (красного командира) «Красного» Генерального Штаба ^[9] 9
  По прибытии из-за границы в Москву я был определен в Красную армию и зачислен в резерв по высшему командному составу, но после двух месяцев был уволен в бессрочный отпуск по должности Начальника Штаба Стрелкового корпуса, а через несколько дней был арестован ГПУ. Моя блестящая военная карьера в Красной Армии продолжалась лишь два месяца...


[Закрыть]. Многие знали о моей истории добровольного возвращения в Советский Союз и о том, какую комедию разыграли со мной и Наркоминдел, и РККА, и, наконец, ГПУ, запрятавшее меня на Соловки. Многие считали меня добровольным страдальцем, приехавшим добровольно отбывать каторжные работы.

Конечно, арест меня за посещение церкви вызвал бы много разговоров, весьма неблагоприятных по адресу Соловецкой администрации.

* * *

На следующий день, в день Успения Пресвятой Богородицы, я поступил вызывающе демонстративно: обойдя участок лесных работ, отправился в церковь к обедне. И что же? Аресту меня не подвергли. Через два дня отобрали у меня постоянный пропуск под тем, якобы, предлогом, что нужно положить визу на новый сентябрь месяц; но пропуска так и не вернули мне. В последующие дни я получал отдельные «сведения» на право выхода из Кремля лишь только на время рабочих часов. Но этим дело не кончилось для меня. Через пять дней сам Начальник Управления Эйхманс, будучи зело пьяным, проезжая ночью по лесу, спровоцировал там пожар. Причину пожара, приписали моей небрежности при лесоочистительных работах. Начальник УСЛОНа издал пространный изобличающий меня приказ и наложил на меня наказание на три месяца в штраф-изолятор на горе Секирной.

Без преувеличения могу сказать, что все соловчане ахнули, когда услышали приказ о заточении меня на Секирную. Причины применения ко мне такой суровой репрессии были другие, а мое демонстративное посещение церкви лишь ускорило новые гонения на меня.

Цинично-кощунственные надругательства над святыми местами и священными изображениями

Уже раньше было сказано, что все многочисленные храмы, часовни, монашеские скиты, кельи отцов Соловецкой Святой Обители, – все это переоборудовано в тюремные помещения и битком набито многочисленными соловецкими каторжанами. Мой священный долг, как верующего христианина, омрачить сердца верных христиан, поведав им, что при распланировке прежних храмов под тюрьмы чекисты, руководители работ, применили намеренно, с целью глумления над чувством верующих, следующий цинично-кощунственный прием: на тех местах в прежних храмах, которые почитаются христианами особо священными, – алтарь, а в нем престол и жертвенник; они устроили наиболее нечистоплотные места при казарменном расположении, как то: отхожие места, мусорные ящики, помойные кадки и пр. Для убеждения в этом укажу на один факт из числа многих. В прежнем двухэтажном храме на горе Секирной помещается ныне штраф-изолятор, – это чудовищное страшилище для всех соловчан. Там в верхнем храме помещается верхний изолятор. И вот здесь на месте бывшего Св. Жертвенника помещается «параша» для большой нужды... Содрогайтесь верующие!.. Дальше, кажется, в цинично-кощунственном глумлении идти уже некуда.

* * *

Само собой, во всех тюремных помещениях, приспособленных из прежних храмов, ставятся, как это установлено тюремным режимом, параши для естественных надобностей арестантов. Все эти кощунственные глумления, неслыханные с точки зрения истинно верующих, усугубляются еще тем, что все эти священные места Святой Обители были особо почитаемы Русским Православным Народом в течение четырех с половиной веков.

* * *

В то время на Соловках оставались свободными, еще ничем не занятыми, маленькие часовни, воздвигнутые монахами на особо чтимых ими исторических святых местах. На большом острове ближайшие к Кремлю были: Св. Зосимы, Св. Германа, Св. Троицы, Филимановская, Печерская и другие.

В этих часовнях обращало на себя особенное внимание работой и размерами распятие Иисуса Христа, фигурное, скульптурно-резной работы, сделанное из дерева. Восточные стены часовен расписаны священными изображениями и ликами Святых, большинство в рост, размерами больше нормальных.

Чекисты из Соловецкой администрации и надзора, гуляя часто по Соловецким лесам, заходили в часовни и здесь упражнялись в стрельбе из наганов, стреляя в Распятого Иисуса Христа и в Св. Иконы.

Чекисты находили, что это самые удобные мишени для практической стрельбы. «Видишь», как они говорили, «в какую часть тела пуля попадает».

Фигура распятого Иисусa Христа покрыта пробоинами дробинок и пуль нагана, также испещрены пробоинами и Св. Иконы.

На некоторых иконах с женскими ликами нарисованы дополнения мерзко порнографического характера или сделаны такие же надписи...

Вообразите, читатель, моральный ужас истинно верующих христиан при виде всех этих мерзостей и их душевную тяжелую скорбь при сознании, что они бессильны остановить эту сатанинскую вакханалию. Все их заявления и протесты будут безрезультатны, лишь только этим они навлекут на себя новые гонения, глумления и еще худшие издевательства непосредственно в лицо.

Будут напрасные страдания без достижения каких-либо результатов...

Буквально стынет кровь при виде всех этих мерзко кощунственных издевательств и надругательств... не только ненаказуемых, но еще поощряемых со стороны власть придержащих.

* * *

Что такая сатанинская вакханалия поощрялась ярким убеждением в этом может служить тот факт, что в 1926 году при УСЛОН (главное управление лагерями) издавалась газета «Безбожник».

Так как УСЛОН есть главный филиал ГПУ, то, следовательно, газета издавалась на счет ГПУ или, подходя к источнику всех зол и бед в России, за счет Советского Правительства. Тут уж никак вывернуться нельзя, чтобы свалить вину на другого, как это имеет применение на материке, где издание богохульственных газет и журналов Московские диктаторы приписывают мнимому подставному обществу «Безбожник».

Сатанинские издевательства при вскрытии мощей Св. Зосима и других преподобных соловецких отцов

Во время первых налетов летучих отрядов Особого Назначения ОГПУ с целью конфискации монастырских ценностей и реквизиции богатого монастырского имущества и разных запасов были извлечены из мест упокоения, – склепов, надгробных сеней и рак, гробницы со Святыми Мощами.

Чекисты, руководившие ограблением искали, будто бы спрятанные драгоценности в многочисленных склепах, в стенах храмов и часовен.

Все могильные склепы были разломаны; раки с гробниц были сняты; гробницы с останками Святых Отцов были вырыты. Везде был произведен тщательный обыск; в поисках кладов были сделаны проломы в стенах часовен и храмов.

Само собой, чекисты обманулись в своих корыстных вожделениях открыть сказочные сокровища Соловецкой Обители; – ничего найдено не было. Лишь немногие чекисты сняли с останков погребенных иеромонахов наперстные кресты, положенные с ними во гробы.

* * *

Вся эта сатанинская вакханалия была учинена в присутствии монахов. Бедные иноки омертвели от ужаса; многие плакали, некоторые рыдали и возносили свои молитвы к Господу Богу Творцу, прося, чтобы Он при виде небывалых богохульственных беззаконий отвратил свой гнев от Обители и простил творящим эти злодеяния, ибо при наступившем на Руси сатанинском времени эти люди, потерявшие образ и подобие человеческое, превратились в одержимых бесами зверей.

* * *

Гробницы с мощами Св. Зосимы и некоторых других Преподобных Отцов были поставлены в Кремлевском Преображенском Coбopе, с тем, чтобы при благоприятной обстановке устроить публичное показательное вскрытие Святых Мощей, как это было проделано во многих местах России.

Соловецкая администрация понимала благоприятное время в том смысле, когда будет прислано в заточение возможно большее число Православного духовенства, чтобы в присутствии его инсценировать эту комедию глумлений и издевательств над чувством верующих.

Навигационный сезон 1925 года был особенно обилен, по присылке на Соловки в заточение Православного духовенства.

Как указано выше, – в то время было 18 архипастырей (архиепископов и епископов) и около 150 человек прочего разных наименований духовенства.

В августе месяце 1925 года, когда все духовенство было переотправлено на Соловки, приказом Начальника УСЛОН (управление лагерями), Ногтева, была образована комиссия о публичном вскрытии Святых Мощей. Само собой, в приказе была приведена, большевистская кощунственная мотивировка.

В состав комиссии были назначены: Ювеналий, Aрхиепископ Курский и Тульский, Михаил, Епископ Гдовский и еще един епископ, три члена из ссыльных чекистов. Председателем этой комиссии был назначен известный на Соловках и памятный, чекист Коган, прославившийся своими зверствами в Крыму после ухода Добровольческой армии бар. Врангеля.

Чтобы не оскорбить религиозных чувств читателей, я описывать не буду этот гнусно-омерзительный коммунистический фарс; тем паче приводить те глумления и издевательства, которые сыпались из уст чекистов во время этой процедуры.

Лишь прошу религиозных людей вообразить себе, какой моральный ужас и потрясающий душевный гнет испытывали архипастыри, члены комиссии, присутствовавшие при этой чекистской богохульственной оргии...

* * *

Ограничусь лишь приведением одного момента из этой омерзительной комедии. Когда вскрывали мощи Св. Зосимы, то отделили голову от туловища. Останки Св. Зосимы были сложены на полу около гробницы его. Будто бы, председатель, чекист Коган, обращаясь к архипастырям, спрашивает: «Это ваш главный святой?.. Вот ему...» Как мяч с силой ударяет носком череп, который отлетев до стены, ударился об стену.

Эта богохульственная вакханалия происходила в Кремлевском Преображенском Соборе.

Так вот, какие морально-духовные пытки переносят на Соловках заточенные там духовные лица; в особенности издевательская тактика направлена по адресу Православного духовенства.

Глава 2
Кошмар в положении женщин каэрок на Соловках

Моральные пытки интеллигентных соловчанок при совместном размещении с проститутками

Как при размещении арестантов мужчин не бывает деления на политических и уголовных, или интеллигенцию и «шпану» (мелкие воришки, хулиганы, – словом, подонки больших городов), так и в размещении заключенных женщин не делают различия между скромными, нравственными интеллигентками и проститутками низшего разряда.

Весь контингент узниц-соловчанок разделяется на две большие группы: первая – каэрки, в большинстве своем принадлежащие к привилегированным классам (много родовитых аристократок, дворянок, жен офицеров, купеческого и духовного сословий) и вторая группа, – это женщины легкого поведения, начиная от Московских демимонденок и кончая проститутками низшего пошиба, или, как их называют уголовники из их же мира «подвагонные проститутки».

Дело в том, что, как сказано выше, ГПУ, помимо ударников Красного террора, на политически неблагонадежный элемент населения, устраивает такие же ударники против уличных проституток, на контрабандистов, спекулянтов, валютчиков, кулаков, церковников и др.

В больших городах, главным образом в Москве, ГПУ время от времени производит в «ударном порядке» облавы на женщин свободной профессии.

Всех их массами загоняют в места заключений, подведомственные ГПУ, затем без следствия и суда и без всякой задержки экспортируют их на Соловки, даже не назначая срока, и причислив их к категории «особого учета». Обычно на Соловках проститутки составляют около половины всех заключенных женщин. Есть среди соловчанок и уголовницы, но число их небольшое в сравнении с общей массой.

* * *

Среди размещенных в одной камере заключенных соловчанок часто бывает резкий контраст в их социальном положении, – так, например, можно встретить камеры, где помещены: и княгиня, и графиня, и игуменья, вообще, солидные интеллигентные дамы, и тут же вместе «подвагонные проститутки».

В мое время на Соловках было в ссылке несколько супружеских пар, большей частью офицеров Императорской Армии с их женами.

Часто приходилось видеть омраченные лица мужей после свидания с женами. Такие свидания ГПУ разрешало раз в месяц на один час при дежурной комнате. На расспросы мужей, что их так опечалило, они передавали, что их жены страшно удручены и сильно измучены тем, что живут в компании низкопробных проституток, которые не дают им покоя ни днем, ни ночью. В камере в свободное от работ время постоянный шум, крик, ругань, пение, пляска... При ругани применяется отборная площадная брань... Часто рассказывают мерзко-скабрезные истории из своих уличных похождений или распевают порнографические куплеты и т. д... На замечание вести себя потише и поскромнее, набрасываются с отборными ругательствами на недовольную сожительницу. Иногда несколько веселых и ярых девиц принимаются избивать протестующую ненавистную «аристократку», или «буржуйку», возмутившуюся их бесчинствами и безобразиями. Жалобы на такие насилия бесполезны, так как избивательницы есть пролетарки, краса и гордость пролетариата, воспетые в свое время босяцким литератором, Максимом Горьким. Несомненно, сердце его должно трепетать от радости, так как его типы размножаются сейчас быстро и обильно на всем пространстве Советского Союза.

Не подлежит сомнению, что все эти гулящие девицы заражены венерическими болезнями, часто злокачественного характера, весьма заразительными, и незалеченными.

Тем не менее, по необходимости несчастным интеллигентным арестанткам приходится есть вместе с ними из общей посуды, например, из общих бачков. Словом, всех невзгод, что претерпевают от совместного житья скромные узницы-каэрки не перечтешь.

* * *

Даже ночи не проходят без моральных неприятностей для скромных и нравственно чистых каэрок-соловчанок, но помещающихся в «женбараке» около Кремля.

Там уже после укладки спать выявляются сладострастные нимфоманки из среды веселых дам (а их в «женбараке» больше половины), которые попарно начинают выполнять приемы однополовой любовной связи.

Представляю воображению каждого, каково состояние духа у интеллигентных арестанток, особенно пожилых и солидных, когда они видят вблизи себя открытое выполнение приемов эротической нимфомании.

Что изложенное не есть вымысел, а факт, довольно часто повторяющийся, укажу на документальные данные. Часто во время вечерней поверки читали нам приказы по УСЛОН.

В числе прочих параграфов, почти исключительно карательных, бывали параграфы такого содержания: «Заключенные гражданки Таисия П. и Пелагея Т. арестуются на 14 суток каждая за однополовую любовную связь».

Это уже такие постоянные сладострастные нимфоманки, что своим поведением извели всю камеру, которая и довела до сведения администрации.

* * *

Помимо всего, иногда ночью происходили такие эксцессы. Одно время я служил вахтенным на Соловецком Маяке на горе Секирной. В административном делении лагеря это будет 4-ое отделение.

Начальником отделения был чекист Кучьма, который часто возвращался поздно ночью из Кремля зело пьяным; отправлялся в Савватьево, где живут женщины-арестантки; там будил лагерного старосту, Основу, брал дежурного по лагерю и отправлялся проверять «женбарак».

Конечно, эта компания, во главе с пьяным начальником, шла полюбоваться на спящих женщин, главным образом каэрок. Будили их, садились к ним на кровати и начинали вести беседу. Просыпались все девицы легкого поведения, собирались полуголые вокруг начальства и начинались мерзко-скабрезные разговоры...

* * *

Во всем и везде большевики стараются изо всех сил держать фасон культурных людей, применяют много усилий чтобы установить порядки и правила, применяемые в культурных странах. Но в практической жизни мало что выполняется по-культурному.

Их же товарищи, члены той же диктаторствующей партии, первые нарушают правопорядки, установленные их же партией.

Так и на Соловках, строго запрещено любовное общение между заключенными мужчинами и женщинами.

На практике же за это преследуют лишь простых рядовых арестантов, которые в громадном большинстве не имеют возможности иметь свидания, да, кроме того, все настроены абсолютно не любовно.

Тогда как ссыльные чекисты и сотрудники ГПУ, занимающие командные и начальнические должности, удовлетворяют свое сладострастие даже чересчур.

Все это делается открыто, всем известно, лишь одно начальство показывает вид, что не замечает этого, ибо само начальство больше всего преступно в этом. Сейчас и поговорю коротенько об этом.

Принуждение каэрок-соловчанок к половому общению разными начальствующими типами

В предыдущих главах была нарисована мрачная картина в положении во всех отношениях простых рядовых заключенных соловчан, не принадлежащих к привилегированной касте диктаторствующего ныне в России ГПУ.

Совсем в иных условиях отбывают наказание чекисты и агенты ГПУ.

Как уже сказано, – они в большинстве занимают начальнические должности; имеют отдельные комнаты; берут себе в услужение одного или двух заключенных, которые состоят при них в качестве денщиков. Для их развлечения имеются театры, кино; устраиваются концерты, спортивные состязания, каток и прочее; они имеют возможность покупать продукты, а средства добывают путем вымогательства у состоятельных заключенных; они, пользуясь своим начальническим положением, привлекают для своей телесной услады женщин-арестанток. Вот причина, ставящая в тяжелое положение, в смысле cохранения нравственной чистоты, всех молодых и особенно интересных каэрок-интеллигенток.

* * *

Если какой-нибудь начальствующий тип или сотрудник, ведающий нарядами женщин на работы (завотделом труда, – такой был бабник Редигер), или надзирающий за «женбараком» (начальник отделения или командировки, Лагерный Староста, сотрудник адмчасти и другие, – начальства на Соловках множество), облюбует какую-нибудь каэрку и поведет приступ с целью добиться любовного сближения, то несчастная нравственная каэрка попадает в весьма тяжелое положение.

Делается это упрощенным способом: тип-сладострастник приказывает нарядчице «женбарака» прислать к нему заключенную Н. для какой-нибудь домашней работы: для мытья полов, для починки, или в качестве поварихи. Здесь у себя на квартире тип требует от несчастной покорности своим желаниям; конечно, не обходится без насилий.

Если «поломойка» окажется строптивой, проявит непреклонность желаниям «чекиста-сладострастника», не прельстится на его обещания улучшить ее положение и, возможно, даст должный отпор при попытке его насильственно осуществить свои желания, такую нравственную и честную арестантку ожидают тяжелые невзгоды.

Прежде всего будут посылать ее на тяжелые работы: «на кирпичики» (ласкательное название соловчанок тяжелых работ на кирпичном заводе), на «торфики», на выноску дров из леса и прочие тяжелые и грязные работы.

Если «мытница полов» или «мнимая повариха» особа уступчивая, нравственно не крепкая беспрекословно встретит объятия начальника-чекиста, то жилищные условия ее, как арестантки, меняются в лучшую сторону: ее не будут посылать на общие работы. Если она удовлетворила вкусу чекиста, то зачисляют ее постоянной поварихой, и будет cебе гулять свободно, лишь являясь в назначенное время на место свиданий.

* * *

Приведенное домогательство женской ласки и отражение результатов его на жизнь заключенной каэрки относится к чекистам средней марки. Ну, к сотрудникам из отдела труда, адмчасти, старостата и пр.

Совсем особые последствия ожидают несчастных заключенных каэрок, если кто-нибудь из высокопоставленных особ Соловецкой администрации наметит какую-нибудь из них объектом сладострастия.

Такими соловецкими дон-жуанами в мое время были: сам начальник управления Эйхманс, начальники отделений и надзора, начальники ЭКЧ – Барков и Филимонов, и другие.

В случае, если удостоенная избрания каэрка отвергнет любовное предложение, то на нее посыпятся суровые репрессии. Помимо того, что снимут ее на общие работы, еще сошлют на тяжелые работы в дальние командировки: на лесозаготовки и на острова – Анзер и Кондостров. В мое время отбывала наказание на Соловках очень интересная и миловидная барышня Путилова, сосланная вместе с матерью. На нее было много претендентов.

Сколько ей несчастной пришлось перестрадать и перенести...

Однажды я видел ее работающей в поле. Ее заставили разгребать по разрыхленному полю вылитые из ассенизаторских бочек нечистоты из уборных. Хватит ли у нее мужества и кротости сохранить свою чистоту до конца. Если да, то это мужественная героиня! Все эти мировые рекордманки, имеющие все необходимое для осуществления своих затей, должны померкнуть перед такой женщиной, – с одной стороны, смиренной страдалицы, ангельской чистоты, а с другой, гордой, недоступной, мужественной героиней...

* * *

Если же избранная каэрка примет любовное предложение высокопоставленной Соловецкой особы, например, самого Эйхманса, то этим заслужит большие льготы для себя: кроме освобождения от тяжелых принудительных работ, она может рассчитывать на сокращение срока заключения. Сами свидания обычно устраивались в Кремлевской бане.

* * *

После отбытия мною жестокого наказания в штраф-изоляторе на горе Секирной я был оставлен там же в IV отделении вахтенным на Соловецком маяке.

Помещался я в одной камере с неким Олейниковым, Леонидом Александровичем, в прошлом уголовник, поездушник (воровство в поездах); на Соловках был всегда заведующим баней и состоял тайным посредником высокопоставленных соловецких особ по любовным их похождениям.

Так, Олейникову приходилось устраивать банные оргии для самого начальника управления Эйхманса.

Олейников рассказывал следующее: «Бывало Эйхманс присылает своего тайного курьера с приказанием приготовить к известному часу баню и одну или двух подходящих женщин».

«Я, как он говорил, бегу в «женбарак» посоветоваться со старостихой, кого бы избрать счастливицами».

К назначенному часу избранные отправлялись в Кремль с пропуском для мытья полов в бане. Здесь Олейников откровенно объяснял им задачу, выпадающую на них. Это открытие производило разное впечатление на разных избранниц.

Приходилось угрожать некоторым насилиями... Баня, конечно, крепко запиралась; снаружи ставилась надежная охрана. Дальше идут неинтересные подробности...

* * *

Тот же Олейников передавал (правда, этого под сомнением), что, будто, Эйхманс установил особую градацию сокращения срока за интимную связь с ним.

Так, будто, за однократное любовное общение – от трех до пяти месяцев. Олейников припоминал даже случаи год сокращения срока. Это уже марка довольно высокая! Это несравнимо выше курс, чем курс на любовных биржах буржуазных государств. Подумайте только, – сокращение года каторжных работ за однократное любовное общение!

* * *

Возможно, что сообщенное мной вызовет у некоторых недоверие. Для подтверждения передаваемого мною о сокращении срока на наказания приведу факты. Пусть само ГПУ опровергнет их.

Был на Соловках чекист Кучьма, служивший вначале в надзоре, а затем назначенный начальником 3 и 4 отделений. Кучьма, как влиятельный сотрудник надзора, сблизился упрощенным соловецким способом с одной заключенной, бывшей женой донского казачьего офицера. Эта арестантка была сослана на Соловки за контр-революцию, кажется, на 10 лет.

Видимо, сблизившиеся пришлись по вкусу один другому (это коммунистическая идеология любви), почему Кучьма зарегистрировал, согласно Советского кодекса о браках, понравившуюся арестантку, как свою жену. Начальство УСЛОНА возбудило ходатайство об освобождении заключенной, ставшей женой заслуженного чекиста.

ГПУ без замедления аннулировало наложенное наказание.

Таким образом, арестантка, осужденная на десять лет, путем простой регистрации, что она состоит женой чекиста, получает свободу.

Капитан парохода «Глеб Бокий» взял на пароход в качестве поварихи одну заключенную. Само собой, разумеется, с целью сожительства с ней. Не берусь утверждать, – зарегистрировал ли капитан взятую соловчанку, как жену. Лишь только знаю, что ГПУ дало ей полную свободу. Случаев получения соловчанками свободы таким путем, т. е. через любовную связь, было несколько.

Вот какие перспективы для заключенных соловчанок, особенно десятилетниц, получить свободу. Но для этого надо обладать известными качествами, чтобы обратить внимание на себя высокопоставленных особ Соловецкой администрации. Все остальные заурядные соловчанки не имеют шансов воспользоваться «амнистией любовной связи» и обречены отбывать полный срок каторжных работ, для многих пятилетний и десятилетний...

Амнистия через любовную связь – это пролетарское новшество, применяемое ГПУ.

Несомненно – это небывалые прецеденты в юриспруденции правовых государств всех стран, времен и народов, чтобы через половую связь с тюремной администрацией арестантки получали сокращение срока заключения и даже полную амнистию.

* * *

Эти показательные случаи из ряда, множества других свидетельствуют: во-первых, с какой легкостью, даже можно сказать с пренебрежением, ГПУ относится к юридическим нормам. Я трактую здесь о вопиющем абсолютном деспотизме ГПУ; что ГПУ все подвластно, оно же никому, что ему все дозволено и допустимо в его практике Красного террора.

Во-вторых, легкость с какой арестантки могут получать сокращения срока через половую связь с чекистами, или даже полную амнистию путем коммунистического брака с ними, наглядно иллюстрирует, что само ГПУ признает, что заточенные им на Соловки жертвы безвинны и абсолютно не являются «социально опасными», как оно пугает этим подвластное и обезличенное стадо советских баранов.

* * *

Как особенность условий быта солдат пролетарского государства, не мешает отметить то, что красноармейцы, составляющие гарнизон на Соловках, живут барами, – все казарменные работы выполняются или женщинами арестантками, или арестантами-мужчинами, как то: уборка казарм, стирка белья, починка обмундирования, варка пищи и прочее.

Командный состав красноармейцев пользуется личным трудом арестантов для своего обслуживания.

В качестве прислуги берут интеллигентных арестанток или аристократок. Семейные, имеющие детей, берут арестанток из числа высшей аристократии к себе в качестве бонн и гувернанток к своим детям.

Так, например, баронесса Фридерикс была гувернанткой, а также некоторые другие аристократки. Курьезно, что высшие аристократки должны воспитывать коммунят.