Текст книги "Мера мужества"

Автор книги: Иван Ваганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

СТРАЖ БАЛТИЙСКОГО НЕБА

Имя воспитанника комсомола, Героя Советского Союза Петра Андреевича Пилютова носит городской парк в городе Аше. Здесь, в живописном уголке Южного Урала, он родился, окончил школу, познал радость труда рабочего человека. С Ашинского металлургического завода молотобоец Петр Пилютов по комсомольской путевке уехал в летное училище.

8 сентября 1941 года крупная группировка фашистских войск: пехоты, танков, артиллерии, авиации и флота, – сломив сопротивление советских дивизий, через город Мгу прорвалась к Шлиссельбургу. Заняв Шлиссельбург, гитлеровцы блокировали с суши город Ленина. Единственной нитью, связывающей Ленинград со страной, осталась водная магистраль через Ладожское озеро и воздушное пространство над ней.

С выходом фашистских войск к Ладожскому озеру Ленинград оказался в железных тисках блокады. Но город не сдавался. Он жил, трудился и яростно разил врага. Попытка гитлеровских войск форсировать Неву и выйти к Карельскому перешейку на соединение с финскими войсками потерпела неудачу: враг был остановлен на ближних подступах к Ленинграду.

Обозленное неудачей немецкое командование войск группы «Север» бросило на Ленинград более 700 тысяч солдат и офицеров, 12 тысяч орудий и минометов, 1500 танков и более 12 тысяч самолетов.

Командующий войсками Северо-Западного направления Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, секретарь Ленинградского обкома партии А. А. Жданов и председатель городского Совета депутатов трудящихся П. С. Попков обратились с воззванием ко всем трудящимся Ленинграда и его защитникам.

«Не для того мы своими руками построили могучие фабрики и заводы Ленинграда, его замечательные дворцы и сады, чтобы все это досталось фашистским разбойникам. Никогда не бывать этому…» – говорилось в воззвании.

На призыв грудью встать на защиту родного города откликнулись все ленинградцы. В первые же дни боев на подступах к городу в ряды народного ополчения записалось свыше 160 тысяч рабочих и служащих, 32 тысячи женщин. 70 % коммунистов и 90 % комсомольцев взяли в руки винтовки.

В числе мужественных защитников города Ленина был и Петр Андреевич Пилютов, полярный летчик, участник спасения челюскинцев. За плечами Петра Андреевича был уже богатый боевой опыт: летчик Пилютов сражался на Халхин-Голе, громил финскую белогвардейщину на Карельском перешейке.

П. А. Пилютов.

Зажав Ленинград в огненном кольце, гитлеровцы пытались взять его штурмом. Но мужественные защитники стойко держались. Не сломив волю ленинградцев огнем и металлом, Гитлер и его клика были уверены в том, что голод сделает свое дело. А костлявая рука голода уже подбиралась к защитникам Ленинграда. Казалось, достаточно еще одного огневого налета – и воля ленинградцев будет сломлена. Но в этот самый опасный, самый критический момент на помощь Ленинграду пришла вся страна. Через Ладогу сплошным потоком шли грузы. С Урала везли боеприпасы и оружие, из Сибири, Казахстана, Поволжья, с Дона и Кавказа – топливо и хлеб. Обратными рейсами вывозили больных, стариков и детей.

В один из пасмурных декабрьских дней 1941 года Петр Андреевич стоял у землянки летчиков и задумчиво посматривал на тусклое небо. Мела поземка, посвистывал ветер.

– Погода не из приятных. – Он поглядел на стоявшего рядом механика.

– Да, погода того. – Механик поежился. – В такую прорву другу и недругу не посоветуешь в путь пускаться.

– А если прикажут? – Петр Андреевич пристально посмотрел на механика.

– У нашего начальства не зря голова на плечах. Не прикажут.

– Ну, а если все же прикажут?

– Думаю, что мало радости будет у того, кому прикажут в такую непогодь подниматься в воздух, – ответил механик и обернулся на раздавшийся сзади звонкий скрип снега.

– Товарищ капитан, – к Пилютову подбежал связной штаба, – вас командир полка приглашает.

– Осмотрите самолет и на всякий случай подготовьте к полету, – кивнул Петр Андреевич механику и легко зашагал к штабу.

– По вашему приказанию, – перешагнув порог землянки и приложив ладонь к виску, начал было Петр Андреевич. Но прервал его командир полка.

– Садитесь!

Пилютов сел на сколоченную из сосновых плах скамейку. Положил руки на колени и зажал в ладонях ушанку. Командир полка помолчал, потом заговорил, вначале не торопясь, а потом все больше горячась и волнуясь.

– В городе голод. Понимаешь? В городе голод. И в первую очередь страдают дети. Эвакуировать их стали, а тут, как назло, погода испортилась. Но Военный Совет решил не ждать хорошей погоды, а продолжать эвакуацию детей воздушным коридором.

– Ясно, – вырвалось у Пилютова.

– Прикрывать транспорты поручаю вам, – командир полка пристально посмотрел на капитана. – Знаю, что за эти сутки вы дважды поднимались в воздух, но делать нечего. О погоде говорить не будем – ведь вы полярник: не впервой в штормовую погоду небо бороздить.

– Было дело, – спокойно ответил Петр Андреевич.

– Вот вам, как говорят, и карты в руки. Желаю успеха! – командир полка крепко пожал руку летчика.

Прошло несколько минут, и с одного из аэродромов поднялась девятка транспортных самолетов. Она несла самый ценный груз – юных ленинградцев, воспитанников детских домов. Вслед за ними на маленьком лобастом «ишачке» взлетел в воздух капитан Пилютов. Ему приказано охранять самолеты и доставить детей на Большую землю, в случае вражеского нападения заслонить их собою, принять удар на себя.

Пробив шапку тумана, самолеты взяли курс на восток. Внизу под густым маревом была заснеженная Ладога, окаймленная лесами. Сзади осажденный Ленинград. Впереди Большая земля и столица нашей Родины, недавно разгромившая у своих стен немецкие полчища.

Построившись треугольником, как стая журавлей, самолеты быстро идут вперед. Еще несколько минут, и опасность будет позади. Вдруг из-за облачка вынырнули шесть «мессершмиттов». Вот уже ведущий стал пристраиваться в хвост советскому самолету. Вокруг девятки засвистели пули. В эту решительную минуту в строй «мессеров» ворвался лобастый «ишачок». Один против шести. Было ясно, что силы неравны, но Пилютов принял бой. Он хитрил, кидал машину в сторону, уклоняясь от лобовых ударов гитлеровцев, нападал там, где его не ожидали; он оттягивал на себя гитлеровских асов, то исчезая в облаках, то вновь появляясь – врезался неожиданно в строй «мессеров», поливая их из пулемета. А транспортная девятка тем временем благополучно уходила – гитлеровцы обрушили всю силу на маленького «ишачка». Маневрируя во вражеском кольце, Петр Андреевич сбил два немецких стервятника. Когда боеприпасы кончились, он стал выбирать момент, чтобы юркнуть за облачко и улизнуть от «мессеров». Но уйти храброму летчику не удалось. В тот момент, когда до спасительного облачка оставались считанные метры, самолет Пилютова вздрогнул, накренился вправо, потом судорожно дернулся и, потеряв равновесие, стремительно пошел вниз.

Наблюдавшие за неравным поединком патрули ледяной Дороги жизни подобрали мужественного летчика и доставили в госпиталь. Двадцать две раны насчитали хирурги на теле смельчака.

Отважно сражался Петр Андреевич и в последующих боях. Совершив свыше 600 боевых вылетов, он принял участие в 200 воздушных сражениях, лично сбил 23 самолета врага. Не один десяток вражеских стервятников был уничтожен летчиком, Пилютовым в групповых схватках.

Высоко оценила Родина его ратные подвиги. Двенадцатью орденами и многими медалями были отмечены его боевые заслуги, а 10 февраля 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Окончилась Великая Отечественная война, но полковник П. А. Пилютов продолжал служить в Военно-Воздушных Силах. Отличный командир, большой общественник, он не раз избирался депутатом Верховного Совета Союза ССР.

Лишения военных лет, многие ранения, а также повседневная кипучая деятельность подорвали здоровье Петра Андреевича. Он тяжело заболел. Несмотря на недуг, приковавший его к постели, он продолжал работать: в его квартире в любое время можно было встретить однополчан, работников ДОСААФ, избирателей, пришедших за советом. Но болезнь брала свое. В 1960 году Петр Андреевич скончался в городе Ленинграде. Там установлен нашему земляку памятник, и одна из площадей носит славное имя Петра Пилютова.

Не забыт отважный летчик и на родине. Живописный парк, раскинувшийся в центре Аши, где отдыхают труженики города металлургов, – парк имени Петра Пилютова. Не один пионерский отряд области с гордостью называется именем славного защитника Ленинграда.

РАЗВЕДЧИК ЮРЬЕВ

Леонид Васильевич Юрьев родился 1 августа 1915 года, в селе Платово Конышевского района Курской области, в семье крестьянина. В своем селе он окончил неполную среднюю школу, затем в городе Кропоткино – ФЗУ. Работал слесарем в городе Ейске.

После успешного окончания Ейского аэроклуба получил направление в Смоленское летное училище.

На фронтах Великой Отечественной войны с первого дня. За боевые подвиги награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды и многими медалями. Звание Героя Советского Союза присвоено 13 апреля 1944 года.

Погиб 17 января 1944 года в неравном бою с шестью немецкими самолетами. На месте его гибели в селе Песковка Бородянского района Киевской области установлен памятник. Кроме него, в семье бывшей работницы Магнитогорского металлургического комбината Марии Алексеевны Юрьевой погибло на фронтах Отечественной войны три сына-офицера: Павел, Александр и Дмитрий. Пятый сын вернулся после Победы в Магнитогорск, окончил горно-металлургический институт и работает на комбинате.

Аэродром, с которого взлетел самолет для разведки и фотографирования вражеских объектов, остался позади. Под крыльями проплывали родные просторы. Леонид Васильевич не раз летал здесь в мирные дни. И каждый раз, когда под плоскостями самолета проплывали цветущие села и города, пшеничные поля и сады, его сердце наполнялось радостью. Сегодня под ним медленно плыла истерзанная фашистами родная земля: торчали черные трубы, обгорелые столбы, прокопченные дымом горбатые колодезные журавли…

Сегодня молодому летчику было особенно тяжело. Накануне он получил письмо из Магнитогорска. Мать сообщала о том, что героически погиб его брат Павел. Это была вторая горестная весть из далекого уральского города. Месяц тому назад мать писала о гибели среднего брата – Александра. И вот теперь – Павлик, Павка… Леонид запомнил его таким, каким видел год назад. Вернулся тогда из полета, было это за три недели до войны, открыл дверь своей квартиры, – глядь, в комнате стоит высокий стройный лейтенант. Не так давно все они съезжались в отпуск к матери. Одни снимали военную форму, другие – рабочие спецовки, и пять братьев, пять крепких парней, провожаемых добрыми материнскими глазами, бежали на речку. Павка всегда как-то ухитрялся раздеться на бегу, первым броситься на упругую речную волну и первым достичь противоположного берега.

Как-то Леониду Васильевичу довелось побывать в штабе полка, в котором ротой командовал Павлик. Он и там ревностно держал первенство. Не на последнем месте был и Александр. Его огневой взвод метким огнем из своих пушек не раз обращал в бегство хваленые немецкие танки. Это он прикрывал огнем пехоту, наносил по врагу смертельные удары. И вот теперь нет дорогих братишек. Но их сила, их воля к победе, их мужество перешло а трех оставшихся братьев Юрьевых. Он, Леонид, сейчас должен сражаться за двоих. Это тяжело. Но свой долг и долг погибших братьев он священно выполняет, как слово солдата, как клятву, данную Родине в тот памятный черный день 22 июня 1941 года.

Л. В. Юрьев.

Летчик-наблюдатель 98-го авиаполка дальних разведчиков Л. В. Юрьев находился тогда на одном из аэродромов Белоруссии. Здесь на священной славянской земле принял он боевое крещение. Здесь в августе 1941 года он впервые оросил свою землю собственной кровью.

Машина, быстро теряя скорость, снижалась. Уверенные в гибели советского летчика и самолета гитлеровцы не стали его преследовать. Эта же мысль в первые секунды мелькнула и у Леонида Васильевича. Но только на миг. Сила воли, величайшая собранность, отличная выучка, стремление жить, бороться и победить взяли верх над минутной слабостью. Невероятными усилиями сбил он тогда пламя, поднял в облака раненую машину и взял курс на свой аэродром. Возвращаясь, он обнаружил на Минском шоссе крупную колонну войск противника. Сфотографировал ее и доставил в штаб ценные сведения. Так выходил на дорогу войны летнаб Юрьев.

На Центральном и Волховском фронтах крепли крылья молодого пилота. Под Брянском и Воронежем обогащался он опытом, приобретал боевую сноровку. Под Сталинградом оттачивал мастерство.

Маршрут, по которому он вел самолет в этот раз, был ему хорошо знаком. Вон показалась и, словно растворившись, исчезла станция Занозная. Под левым крылом маячит в голубоватой дымке станция Фаянсовая. Полгода назад на этой станции он обнаружил несколько эшелонов техники и живой силы. А вон там, у лесочка, валяются под железнодорожным откосом разбитые вагоны, исковерканные пушки, автомашины. Это он, вызвав со своего аэродрома штурмовиков, навел их на вражескую цель. Дружно атаковали тогда быстрокрылые «ИЛы» эшелоны противника. 30 опрокинутых под откос вагонов, двадцать искалеченных танков, 15 пушек, более двух десятков автомашин остались на месте атаки. От метких ударов «ИЛов» три вагона с боеприпасами взлетели на воздух. Два «фокке-вульфа» из 10 сопровождавших эшелоны врезались в землю.

Леонид Васильевич ранен был в том бою, но не оставил поля боя. Сфотографировал разбитый эшелон и ринулся в атаку. Кто знает, может, это его пулеметная очередь прошила черное тело «фокке-вульфа» и сбросила на брянскую землю. Много раз после этого летал он во вражеский тыл, не раз водил на бомбежку штурмовики и каждый раз непременно заглядывал сюда, к березовому колочку.

Леонид Васильевич вспомнил тревожное лето 1942 года. По два-три раза за день поднимался он в воздух. Острый глаз требовался тогда от воздушных наблюдателей. И он, лейтенант Юрьев, самоотверженно выполнял эту задачу: зорко и бдительно следил за ближайшими и дальними тылами противника. Были и такие рейсы, когда приходилось выполнять роль не только разведчика, но штурмовщика и истребителя.

Как-то, ведя патрулирование в ближайших тылах противника, Леонид Васильевич увидел вражеские самолеты. Их было 25, похожих на коршунов с растопыренными лапами. Они стремительно приближались к нашему переднему краю.

Сообщив на аэродром о появлении «юнкерсов», Леонид Васильевич развернулся и решительно бросил свой самолет в их гущу. Вот он наводит перекрестие прицела на один из «юнкерсов», нажимает на гашетку.

– Это вам за Смоленск! А это, – наседая на хвост второму и строча из пулемета, – за Сталинград!

Шарахаясь из стороны в сторону от дерзкой атаки, строй «юнкерсов» рассыпается, – бомбометание по переднему краю сорвано.

Это только один эпизод, а сколько их было за дни войны! В архиве Советской Армии хранится наградной лист, подписанный командиром 98-го гвардейского авиационного полка.

«Товарищ Юрьев, – говорится в наградном листе, – произвел более 150 вылетов на разведку глубокого тыла противника».

Глубокого, а сколько раз, десятков раз, проведено наблюдение ближних тылов! Сколько раз летнаб Юрьев патрулировал над своим передним краем! Сколько раз водил он штурмовики на бомбежку вражеских объектов! Это все учтено и четким каллиграфическим почерком записано в личной книжке летчика. Но в наградном листе говорится только о разведке дальних тылов противника.

«11 марта 1943 года, – рассказывает далее наградной лист, – в районе города Орла, выполняя ответственное задание, попал под сильный огонь зенитной артиллерии, в результате которого самолет был поврежден, но, несмотря на это, товарищ Юрьев продолжал выполнять поставленную задачу. Возвращаясь с боевого задания, он заметил аэродром, на котором было сосредоточено 60 самолетов противника. Проявив инициативу, тов. Юрьев сфотографировал их и только после этого возвратился на свой аэродром, доставив главному командованию ценные разведданные.

Ведя постоянное наблюдение и контроль за войсками противника, их группировкой и передвижением накануне боев на Орловско-Курском направлении, товарищ Юрьев обнаружил и сфотографировал в районе Роговка – Куракино 490 танков и до 850 автомашин. Много раз воздушная разведка проходила в сложных метеоусловиях, при сильном противодействии зенитной артиллерии и истребителей противника. 24 раза самолет Юрьева был обстрелян интенсивным огнем противовоздушной артиллерии. 13 раз подвергался нападению истребителей противника».

7 раз Леониду Васильевичу приходилось вступать в смертельную схватку с фашистскими стервятниками. 4 раза его машину насквозь прошивали фашистские пулеметные очереди и снаряды. И каждый раз выручали мужество, отвага, высокое летное мастерство и выдержка. Удачно отрываясь от противника, приводил он смертельно раненную машину на свой аэродром.

«За период боевой работы, – подводит итог жестоких боев наградной лист, – товарищ Юрьев обнаружил и сфотографировал 108 (сто восемь) аэродромов противника, 193 железнодорожных узла и крупных железнодорожных станций, 1840 километров оборонительных рубежей гитлеровцев, 1315 танков, 2980 вагонов, 6230 автомашин, 56 батальонов пехоты и много других военных объектов».

17 января 1944 года, при выполнении боевого задания в районе города Коростень, самолет отважного разведчика атаковали шесть немецких истребителей. Была возможность уклониться от боя и взмыть в облака или, прижимаясь к земле, уйти от нападающих.

– Володя, принимаем бой! – крикнул он стрелку-радисту Николаенко.

– Есть, – отозвался тот и ударил из всех огневых точек. Пулеметная трасса потянулась к черным крестам, трассирующие пули прочертили кривую и вонзились в фюзеляж стервятника. Пламя тотчас охватило фашистский самолет. Но, чувствуя свое превосходство, гитлеровцы продолжали наседать. Один пристроился к хвосту самолета Юрьева. Казалось, уже не вырваться из сплошной завесы огня. Но Леонид Васильевич резко бросил машину на правое крыло и с крутым разворотом ушел вверх. А потом выровнял ход самолета. Проскочивший за ним истребитель оказался в перекрестье прицела. Новая пулеметная трасса потянулась к стервятнику. Но не достала.

Леонид Васильевич подался вперед, будто своим телом сообщая скорость послушной машине.

С каждой секундой расстояние между самолетами сокращалось. Юрьев опять загнал фашиста в прицел и выдохнул:

– Огонь! – Николаенко нажал на гашетки. Фашист рухнул на землю.

Третий гитлеровец, пристроившись в хвост, выпустил очередь. Задымил мотор. Началась качка. Послушная машина перестала повиноваться. Однако Леонид Васильевич продолжал бороться за ее жизнь. Он старался выйти из полосы огня. Но немецкие пули дырявили плоскости, на клочья рвали обшивку фюзеляжа.

Так 17 января 1944 года смертью храбрых погибли Владимир Миронович Николаенко и Леонид Васильевич Юрьев.

На месте их гибели в селе Песковка Бородянского района Киевской области в 1965 году воздвигнут памятник. На его открытие приезжала мать Героя Мария Алексеевна – прошла по главной улице села, носящей имя ее сына, и встретилась с ребятами из пионерского отряда имени Героя Советского Союза Л. В. Юрьева.

ВОЗДУШНЫЙ ФОТОГРАФ

Григорий Тимофеевич Васев родился в 1922 году в поселке Н.-Самарск Абзелиловского района Башкирской АССР. Детские и юношеские годы прошли в Магнитогорске, где, еще будучи школьником, он стал посещать кружок авиамоделистов. Окончив восьмилетку, Васев поступил в Магнитогорский аэроклуб, а затем и в Оренбургское летное училище.

Три года упорной учебы, и молодой летчик-штурмовик, член ленинской партии, направляется в действующую армию. Григорию Тимофеевичу довелось сражаться с немецкими захватчиками на Воронежском, Степном, втором и третьем Украинских фронтах. Был дважды ранен, трижды сбит огнем противника. На самолете ИЛ-2, оборудованном для фотосъемок, совершил 163 успешных боевых, разведывательных вылета. Одновременно с этим командовал звеном штурмовиков, а затем эскадрильей.

Звание Героя Советского Союза Григорий Тимофеевич получил в 1945 году. Трижды награжден орденом Красного Знамени, дважды – Отечественной войны I и II степени, а всего за период боев удостоен 14 правительственных наград.

После войны Г. Т. Васев окончил Военную Академию и служит в Ейском авиационном училище.

4 июля 1943 года, накануне битвы на Орловско-Курской дуге, Григорий Тимофеевич, выполняя приказ командования по разведке тылов противника, пересек линию фронта, преодолел завесу заградительного огня и углубился в тыл. Прорезал густые облака, снизился и приступил к фотографированию. Осталось сделать еще один заход, чтобы хорошенько рассмотреть и заснять скопление пехоты на опушке леса, как вдруг самолет сделал крен вправо. Летчик по инерции отшатнулся влево и почувствовал, будто кто-то большой и сильный прижал ему к боку полосу раскаленного металла. Перед глазами замельтешили сотни, тысячи разноцветных искорок, голова закружилась. Потом вокруг стало темно, как в глухую ночь. В лицо дохнуло жаром. В нос ударил запах удушливого дыма.

Васев подался вперед. Выжимая все, что можно взять у машины, взмыл вверх. Думал только о том, как поскорее сбить пламя.

Схватка с огнем продолжалась несколько напряженных минут. Победили мужество, величайшая выдержка и искусство высшего пилотажа. Выровняв машину, Васев снова попал в полосу заградительного огня. Первым же вражеским снарядом самолет прошило, он стал терять высоту. С перебоями заработал мотор, машина неудержимо пошла книзу.

«Прыгай! Прыгай! Чего же ты медлишь?» – кто-то настойчиво шепнул на ухо.

«Нет, это невозможно. Это, значит, добровольно сдаться в плен», – мысленно возразил Григорий Тимофеевич непрошеному советчику и сам себе крикнул:

– Нет, мы еще поборемся! Нас просто так не возьмешь! – Он упрямо стиснул зубы и, истекая кровью, стал уменьшать угол падения самолета. И опять победила сила воли, стремление жить и крепко разить врага.

Вот позади вражеский передний край. Истерзанный самолет, напрягая последние силы, стремительно пронесся над окопами советских воинов и, не дотянув до аэродрома, все же сумел приземлиться.

Прошло десять дней – и Григорий Тимофеевич вновь в разведке. Обнаружив в районе Ахтырки скопление гитлеровцев, вернулся на аэродром и доложил о результатах своих наблюдений. Командир полка майор Рассмотров секунду помолчал, взглянул на уставшее осунувшееся лицо летчика.

«Отдохнуть бы ему, – подумал командир. – Три боевых вылета сделал в этот день, а тут такие сведения: фашистское командование резервы подтягивает. Вот бы ударить по ним! Но кого послать во главе штурмовиков? Кого? Все опытные летчики в воздухе. А ведущий должен быть с опытом. Ведь он не просто идет впереди звена или эскадрильи, а отвечает за успех операции и должен не только правильно вывести штурмовиков на цель, но и поразить ее. И не просто поразить, а вернуться без потерь. Он отвечает за каждого летчика, каждый самолет. Так кого же послать во главе штурмовиков?»

Майор обвел взглядом толпящихся подле летчиков. «У всех отваги и решительности хоть отбавляй. Прикажи – сейчас же ринутся в бой. Но успех боя достигается не только мужеством и отвагой, а еще и умением вовремя разгадать замысел врага. Нет, не могу я ими рисковать без опытного командира», – решил майор и пристально посмотрел на Григория Тимофеевича.

– Товарищ старший лейтенант, поднимайте вот этих орлов вверх и ведите на свой объект.

– Есть! – коротко ответил Васев и размашисто зашагал к своему самолету, у которого «колдовал» механик Поспелов.

Г. Т. Васев.

– Ну как, Саша, дела? – спросил механика.

– Все в порядке! Машина работает, как часы. Хоть сейчас в воздух.

– Вот и прекрасно. Посмотри еще разок и минут через десять-пятнадцать заводи.

Механик удивленно посмотрел на Васева и в первые секунды не нашелся что сказать – только почмокал губами.

В назначенный час шестерка «ИЛов» поднялась в воздух. Густые дождливые облака, словно грязная вата, облепили самолеты, мешали лететь. Позднее об этом смелом и трудном рейде генерал-полковник авиации В. А. Судец сообщал маршалу Советского Союза Толбухину – командующему Третьим Украинским фронтом:

«8.8.1943 года противник сосредоточил большое количество живой силы и техники в районе Ахтырка для нанесения удара по нашим войскам. Товарищ Васев с группой шести самолетов «ИЛ-2» получил задание нанести штурмовой удар по скоплению войск противника. Погода явно не благоприятствовала выполнению задания. Но, благодаря высокому летному мастерству, группа тов. Васева нанесла смелый удар по скоплению войск противника, в результате чего планы немецкого командования перейти в наступление на данном участке фронта были сорваны»[4]4
  Архив МО СССР, ф. 33, оп. 793, д. 8, лл. 82—84.


[Закрыть].

Спустя два месяца после смелого и опасного рейда по тылам врага шестерки отважных, командир авиакорпуса генерал-майор Витрук докладывал генерал-полковнику Судцу:

«Выполняя приказ Верховного командования по освобождению столицы Украины города Киева от немецких захватчиков товарищ Васев производил по 3—4 боевых вылета в день, показывая образцы мужества, доблести и геройства, нанося огромный урон фашистским войскам. В результате поддержки с воздуха наши наземные войска 6 ноября 1943 года освободили столицу Украины город Киев»[5]5
  Архив МО СССР, ф. 33, оп. 793, д. 8, лл. 82—84.


[Закрыть].

До конца войны Григорий Тимофеевич находился там, где было тяжелее и опаснее. О его мужестве и умении проникать в тыл врага ходили легенды. В корпусе не было летчика, который не подражал бы ему, не стремился бы сражаться так же мужественно и отважно.

Сделав последний боевой вылет вдали от советской границы, Григорий Тимофеевич вернулся на Родину, окончил Военную Академию и с головой ушел в работу. Он и сейчас продолжает служить в Советской Армии, отдавая все свои силы, знания и многогранный опыт молодому поколению Воздушного Флота – курсантам Ейского авиационного училища.