Текст книги "Солдатская доблесть"

Автор книги: Иван Ваганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ПОДВИГ МИНЕРА

Гладышев Иван Васильевич

1

В 1942 году бывший рыбак Иван Васильевич Гладышев был направлен в саперную бригаду. Сапер Гладышев строил мосты и наводил переправы, возводил доты и дзоты, оборудовал командные пункты. Вскоре смекалистого солдата направили в школу подрывников. Быстро пролетели три месяца упорной учебы, и красноармеец Гладышев получил назначение в саперную роту 364-го полка 139-й стрелковой дивизии.

Как-то на подступах к Ржеву срочно потребовался «язык». Пройти в тыл врага разведчики не смогли, всюду – минные поля. Потребовалась помощь минеров.

Шагая впереди разведчиков, Иван Васильевич внимательно просматривал каждый метр земли. Вот щуп уперся во что-то твердое. Иван присел на корточки и осторожно стал шарить руками. Ладонь правой руки натолкнулась на чуть заметный бугорок, а палец нащупал ушко взрывателя мины.

– Ясно, – прошептал минер, – значит, тут противопехотная мина. Начиненная шрапнельными шариками, при взрыве она разбрасывает их в радиусе 150 метров.

Иван поднял руку. Его напарник Николай Малков тотчас просигналил разведчикам, те залегли. Иван Васильевич стал снимать с мины земляной покров. Надо ощупать каждую горсть земли, потрогать каждый бугорок и, прежде чем поднять мину, надо убедиться, не тянется ли от нее проволочка или шнурок. Умело и быстро разгребал минер землю. Вот и головка взрывателя. Минута – и с него удалена земля. А ловкие и чувствительные пальцы минера уже прощупывают дальше. Сбоку взрывателя находится отверстие для предохранительной чеки. А вот и оно. Привычным движением Иван вставил в него гвоздь и облегченно вздохнул: мина стала безопасной.

Обезвредив первую мину, Гладышев натолкнулся на вторую, со взрывателем затяжного действия. Обезвредил и ее. И так в темную, дождливую ночь, прижавшись к сырой земле, он прокладывал путь советским разведчикам. Одно неверное движение – и все будет покончено, ведь сапер ошибается только один раз.

Через несколько часов Гладышев вместе с разведчиками оказался во вражеском тылу. Удачно взяли «языка», писаря штаба дивизии, и благополучно вернулись в полк.

Без устали бил Иван Гладышев фашистскую нечисть. Не раз смерть смотрела ему в глаза.

…Гладышеву, минеру Агаркову и сержанту Байбухтину дали задание сделать проходы через минное поле врага, дать сигнал батальонам и своим огнем содействовать их продвижению. К концу второй ночи тридцатиметровый проход был готов. В предутренней мгле взвились две зеленые и одна красная ракета – сигнал. Роты поднялись в атаку. Но враг мощным огнем прижал их к земле. Атака захлебнулась. Тройка отважных минеров оказалась во вражеском кольце.

– Русс, сдавайся! – раздались голоса гитлеровцев.

В ответ короткие автоматные очереди. Обозленный враг обрушил на маленький окопчик шквал огня. Весь день длился неравный бой. Погибли Байбухтин и Агарков. Иван остался жив. А вечером пришла помощь. Более пятидесяти трупов немецких солдат и офицеров насчитали солдаты около окопа отважных минеров.

2

Летом 1944 года Иван Васильевич Гладышев с бойцами своего отделения оказался во вражеском тылу. Пропустив мимо себя немецкую пехоту и танки, они принялись минировать дорогу. Три дня устанавливали мины. На четвертый день советская дивизия перешла в наступление. Десять танков и больше сотни гитлеровцев подорвались на минах солдата Гладышева.

В Центральном Государственном архиве Советской Армии хранится пять наградных листов на Ивана Васильевича Гладышева. Вот один из них:

«Товарищ Гладышев показал себя героическим бойцом-сапером, С 20.8 по 14.9.1944 года под огнем противника он снял 600 мин и обезвредил сотни фугасов, чем дал возможность продвигаться вперед нашей пехоте и танкам».

Как мало говорят о подвиге солдата эти скупые строки. А дело было так. У единственного моста через реку Нарев скопились наши крупные танковые соединения, пехота, обозы, артиллерия. Все это надо было немедленно переправить на противоположный берег, но мост и подходы к нему оказались минированы. По показаниям военнопленных, поставлены мины замедленного действия. На том берегу, истекая кровью, сдерживала натиск врага наша пехота. Требовалась срочная помощь артиллеристов и танкистов, но мост мог в любую минуту взлететь на воздух. Командир полка приказал Гладышеву и его напарнику Малкову найти мины и обезвредить. Без отдыха, без приборов, обдирая руки в кровь, Иван Васильевич прощупывал каждый сантиметр дороги, ведущей к мосту, и сам мост. И уловил-таки стук часового механизма. Осторожно разобрали настил моста и в верхнем основании трех бычков обнаружили вмонтированные мины замедленного действия. Иван Васильевич подал сигнал. Все удалились. Он с затаенным дыханием стал подбираться к ящику, куда был упрятан заряд. Опираясь коленом в ребро бычка, собрав все мужество, Иван приподнял наполненный взрывчаткой ящик. Мина у него в руках, надо выпрямиться и сделать плавное движение на себя, чтобы вытащить ящик из углубления. Потом, не тряхнув его, спуститься с моста, подойти к реке, поставить ящик на плотик, который Малков оттянет метров на триста от моста и подорвет.

Тяжелый груз стремится вырваться из окоченевших рук. Прижав ящик к животу, Иван Васильевич медленно сошел с моста, спустился под откос, присел перед плотиком и осторожно опустил на него груз. Гладышев перевел дыхание, рукавом гимнастерки вытер потное лицо.

Остальные мины он извлек спокойнее. Движения его стали точнее, решительнее. Казалась, что и сил-то у него стало больше, и только после того, когда по мосту пошли танки, а вслед за ними загрохотали колесами пушки, он почувствовал страшную усталость.

* * *

В селе Кичигино Увельского района Челябинской области на улице Мира в доме 32 живет рабочий Увельского ремонтного завода Иван Васильевич Гладышев, кавалер ордена Славы. Это он в годы войны десяткам тысяч людей сохранил жизнь, обезвредив 9000 мин и 2000 вражеских фугасов.

СОЛДАТ ИЗ ЕТКУЛЯ

Дерябин Степан Александрович

1

Степан Александрович Дерябин работает заведующим охотничьим хозяйством Челябинского тракторного завода. Угодья хозяйства раскинулись неподалеку от Каратабанского совхоза на живописном берегу озера Малый Сарыкуль.

Как-то мне довелось заехать туда. Мы сидели на берегу озера. Весело потрескивал костер, тихо шелестел лист на березах. Степан Александрович, подбросив в костер охапку хвороста, посмотрел на меня.

– Вы просите рассказать о том, как я и мои однополчане дрались с врагами в годы войны. Не доводилось мне больше бывать в тех местах, где кипели жаркие схватки. Окопы и траншеи, конечно, сравнялись с землей, ведь и раны, что нанесла война, тоже залечены.

Помню, в ноябре 1941 года наш лыжный батальон выгрузился на станции Малая Вишера и с ходу в бой. Крепко мы закалились в первую военную зиму. Тяжело было воевать, смерть на каждом шагу подстерегала.

Вспомнил Степан Александрович промозглую осень 1942 года. Дивизия вгрызалась во вражескую оборону на одном из участков Ржевского направления. Рота автоматчиков вела разведку боем. Вот и траншеи гитлеровцев. Еще бросок – и окраина деревни Бондарево. И вдруг с фланга застрочил пулемет. Замертво упал командир роты. Командование принял младший командир Сушков, а кинжальный огонь противника все косит и косит.

– Товарищ сержант, – обратился младший лейтенант к Дерябину, – надо заглушить… – Он кивнул в сторону пулемета.

Метр за метром Дерябин подбирался к немецкому пулемету. А когда осталось шагов пятьдесят, неожиданно скатился в канаву и скоро оказался в тылу вражеской огневой точки. Вскинув автомат, Степан дал длинную очередь. Пулемет заглох. Сушков поднял роту в атаку. Новая пулеметная очередь свалила его. А гитлеровцы, строча из автоматов, сомкнутым строем двинулись на советских воинов. И в эту минуту поднялся девятнадцатилетний сержант Дерябин.

– Рота! – громко крикнул он. – По врагам нашей Родины огонь!

Последовал дружный залп, потом – второй, третий. Контратака врага захлебнулась.

За бой на окраине маленькой деревеньки Бондарево Степану Александровичу присвоили звание старшего сержанта и назначили командиром взвода автоматчиков.

На подступах к станции Сычовка Дерябина оглушило и засыпало землей. С трудом откопали его санитары и отправили в полевой госпиталь. Не успел вылечиться – новое ранение. После госпиталя, где пролежал более трех месяцев, оказался в артдивизионе. Быстро овладел пушкой, крепко подружился с батарейцами. Здесь на батарее получил первую награду – медаль «За отвагу». Да опять подкараулила его фашистская пуля. Ранение было тяжелое. Кое-кто из врачей советовал отправить Дерябина в тыл. Но молодой организм победил.

Летом 1944 года старший сержант Дерябин оказался в роте противотанковых ружей 262-го стрелкового полка. И вновь повела его фронтовая дорога.

* * *

Отделение старшего сержанта Дерябина, прорвавшееся одним из первых в Вильнюс, натолкнулось на баррикаду. Дерябин приказал бойцам Станкевичу и Зайкину вести наблюдение за противником.

– Товарищ старший сержант, – послышался голос Станкевича, – пулемет установлен в подвале. Видите выбитое окно? Из него и палят.

Прижимаясь к земле, Дерябин вместе с Зайкиным быстро поползли вперед. Вот и угол дома. Красная кирпичная стена иссечена пулями и осколками. Окна дома черными глазницами смотрят на улицу. Воздух насыщен пороховым дымом, вокруг идет пулеметная и минометная стрельба. Слышится грохот разрывов снарядов, лопанье мин.

В оконный проем на первом этаже хорошо просматривался подвал, где расположился немецкий пулеметчик. Степан тщательно прицелился – выстрел, и пулемет замолчал. Через несколько минут было покончено и со вторым пулеметом, строчившим из окна соседнего дома. Отделение тотчас оказалось за баррикадой.

Пять дней отделение старшего сержанта Дерябина шло впереди полка. Гитлеровцы много раз пытались уничтожить смельчаков, но бойцы отбивали все атаки.

Пробираясь по захламленному двору, бронебойщики заметили красную нить телефонного провода, к ней присоединялась вторая, потом – третья. Ясно, поблизости штаб или наблюдательный пункт. Провод вел к стене полуразрушенного дома и исчезал в окне третьего этажа.

Степан Александрович внимательно оглядел стену дома, водосточную трубу на ней и, размышляя вслух, сказал:

– По трубе можно забраться на третий этаж, а там – на балкон и…

– Товарищ старший сержант, разрешите, – вызвался солдат Погольский.

– Давай, – согласился Дерябин.

Погольский быстро взобрался на третий этаж, шагнул на балкон и мгновенно исчез в проеме окна. Раздался взрыв, и через несколько минут с командным пунктом врага было покончено.

В жестоких уличных боях старший сержант Дерябин лично уничтожил пять пулеметных точек противника, поджег два бронетранспортера и три автомашины с боеприпасами. В сражениях за столицу Литвы отделение старшего сержанта Дерябина уничтожило более десяти бронетранспортеров, пятнадцать автомашин, восемь пулеметов с прислугой, два командных пункта и не один десяток гитлеровцев.

Высоко оценило командование подвиг бронебойщиков. На груди у старшего сержанта Дерябина орден Славы 3-й степени.

В августе 1944 года Степан Дерябин получил приказ форсировать со своим отделением Неман и прикрыть от танков наступающую роту.

Трудная была эта задача. В подчинении Степана было всего шесть противотанковых ружей, 12 смелых, закаленных в боях солдат. Дерябин разъяснил им задачу, проверил готовность каждого расчета к бою. Он внимательно просмотрел подходы к гитлеровским траншеям, запомнил каждую лощинку, деревце, кустик.

Как только над землей нависла темная ночь, штурмовые роты поползли к реке. Степан Дерябин и его бронебойщики впереди. Переправившись на левый берег, отделение Дерябина и рота старшего лейтенанта Суслова без выстрела и шума сняли вражескую охрану и очутились у самой бровки фашистских окопов. В гитлеровцев полетели гранаты, затрещали пулеметы и автоматы. Враг отступил.

В прорыв входили новые роты и батальоны. Близилась государственная граница, наступательный порыв советских воинов возрастал. Но и гитлеровцы поспешно подтягивали с других участков и из резерва новые силы, вводили их в бой. Сопротивление врага усилилось, а на подступах к государственной границе на советские батальоны обрушился шквал огня. Наступление замедлилось, штурмовые роты и батальоны припали к земле. Степан Дерябин очутился в небольшой воронке. Отдышавшись от быстрого бега, он чуть приподнялся, посмотрел вперед. Перед ним метрах в ста виднелся красный кирпичный дом, вероятно, здание советской пограничной заставы, а дальше, с севера на юг, тянулась государственная граница, а там за ней – польская земля. Только один бросок, только одна лишь стремительная перебежка, и фашисты выброшены с советской земли.

Дерябин оглянулся. Вправо и влево от воронки, впереди и сзади залегли солдаты. Степан стремительно вскочил на ноги, сорвал с пояса гранату и громко крикнул:

– Коммунисты и комсомольцы, за мной!

Первым поднялся командир, роты и с криком:

– Вперед, товарищи! – бросился за Степаном. Но тут же упал, сраженный вражеской пулей. Смерть ротного не остановила бойцов. За старшим сержантом уже бежало десять-пятнадцать автоматчиков, потом поднялись еще и еще, и взметнулся весь батальон.

На пограничной заставе тотчас затрепетало алое полотнище, раздались дружеские залпы, а штурмовые роты, преследуя врага, пересекли государственную границу. И совсем неожиданно с фланга резанул вражеский пулемет. Его губительный огонь опять прижал роту к земле. Степан с разбегу прыгнул в попавшуюся на пути траншею и, пригнувшись, пробежал по ней несколько метров. Потом приподнялся над бруствером и увидел неглубокую лощинку. Не раздумывая, перемахнул через бруствер. Над головой свистели пули, но Степан упрямо полз в ту сторону, откуда лился смерч раскаленного металла. Впереди показались реденькие кустики лозняка, сквозь них четко просматривался холмик дота, чернела амбразура. Ложбинка кончилась. Перед лозняком – открытое место. Пожалуй, метров пятьдесят. Если бросить гранату, можно и не попасть. Надо пробежать хоть половину этого расстояния, тогда бросок наверняка. «А ну, старший сержант Дерябин, вперед!» – приказал себе Степан. Когда до дота осталось метров двадцать, он взмахнул правой рукой. Граната попала в цель. В этот же миг Степана что-то с силой толкнуло в спину. Он упал. А когда вскочил на ноги, мимо него уже шли в атаку пехотинцы.

Через месяц после этого памятного дня командир дивизии приколол на грудь старшине Дерябину орден Славы 2-й степени.

«В боях при выходе на границу, – написано в наградном листе, – старшина Дерябин первый поднялся в атаку. Его примеру последовали другие. Достигли траншей противника и вступили с ним в бой. Сбоку заработал вражеский пулемет, он прижал роту к земле. Из ружья его нельзя было поразить. Тогда старшина пополз туда и бросил гранату. В том бою он был ранен, но не ушел с поля боя…»

В эти дни Степан Александрович был принят в ряды партии.

3

По земному шару твердой поступью шагал победоносный апрель 1945 года. Раненый фашистский зверь яростно сопротивлялся. Батальон расположился в фольварке Кильгиз, оседлав шоссейную дорогу Кенигсберг – Линдудт.

Стояла теплая весенняя ночь. Солдаты отдыхали. Лишь дозорные, не смыкая глаз, зорко всматривались в темноту ночи, чутко прислушиваясь к шорохам. Неожиданно послышался рокот моторов. Поднятый по тревоге батальон занял круговую оборону. Два «фердинанда» шли прямо на позиции отделения старшины Дерябина, а два во главе с «тигром» направились в обход. Гитлеровцы, видимо, решили окружить батальон и уничтожить.

Приготовив связки гранат, Степан Дерябин зорко следил за самоходными пушками. Когда «фердинанд» обходил сваленное дерево, метким броском подорвал его. Вторую пушку расстрелял киевлянин, черноусый солдат Николай Подкидыш. Из лощины в это время выползли еще два «фердинанда» и стремительно понеслись на бронебойщиков. Степан пополз по кювету навстречу грозной пушке. «Фердинанд», не подозревая опасности, стремительно шел по шоссе. Как только пушка поравнялась со Степаном, он быстро вскочил и бросил гранату. Послышался оглушительный взрыв боекомплекта пушки. Дерябина ударило о землю. Пересиливая боль, он подполз к противотанковому ружью. Его товарищи были убиты. Степан выстрелил в приближавшийся танк. «Тигр» продолжал двигаться. Степан еще сделал выстрел и услышал грохот разрыва: это подоспевшие автоматчики швырнули под гусеницу танка две связки гранат. Тотчас откинулся верхний люк. Гитлеровцы стали удирать. Но меткие очереди наших автоматчиков нагнали их.

В горячке боя Степан не заметил, что расчет противотанкового ружья, что прикрывал фольварк со стороны Кенигсберга, погиб, а «фердинанд» безнаказанно продвигался вперед. Обнаружив опасность с тыла, Степан крикнул солдату Подкидышу:

– Коля, следи тут, а я попытаюсь заткнуть глотку вон тому!

«Фердинанд» шел медленно, пристально присматриваясь к целям. И после каждого его выстрела умолкал то пулемет, то автомат. Стиснув зубы, Степан быстро полз навстречу грозной пушке. А когда закованное в броню орудие подошло к нему, он со всего размаху швырнул под гусеницу противотанковую гранату. Лишившись поддержки артиллерии, гитлеровцы поспешно отступили.

В этом бою старшина Дерябин лично уничтожил шесть гитлеровцев, два «фердинанда» и взял в плен 12 немецких солдат.

За подвиг у фольварка Кильгиз Степан Александрович Дерябин и был удостоен ордена Славы 1-й степени. Так скромный труженик войны стал полным кавалером ордена Славы.

КАВАЛЕР ПОЛНОГО БАНТА

Жиленков Андрей Иванович

1

Стоял август 1941 года. Кавалерийский полк, где наводчиком в батарее служил Андрей Жиленков, уральский паренек из села Писклово Еткульского района Челябинской области, стремительным маршем приближался к передовой. Навстречу тревожно поскрипывали колесами километровые обозы беженцев, понуро брели толпы людей, жалобно мычали и блеяли истомленные длительным переходом голодные гурты скота. В воздухе кружились самолеты с черными крестами на плоскостях. Клубящийся дым от разрывов бомб стлался над лесом. Все это нестерпимой болью отзывалось в сердце солдата.

Свой первый бой Андрей Жиленков принял на дальних подступах к Новгороду. Полк занял оборону на обширном скошенном поле. За ночь конники окопались, установили пулеметы и минометы, замаскировали пушки, отвели лошадей в укрытия. А утром, чуть свет, показались вражеские танки, за ними автоматчики.

Навалившись грудью на щиток замаскированной в ракитнике пушки, Жиленков пристально смотрел на врата. «Почему нет команды стрелять? – со страхом думал он. – Почему наша передовая молчит?» И вдруг от окопа к окопу, от пушки к пушке передался приказ: «Пропустить танки в тыл, пехоту отрезать и уничтожить!»

Твердые слова командира вселили уверенность. Андрей припал глазом к панораме. Дал пристрелочный – перелет. Сделал поправку, ударил осколочным. Металлический град посыпался на немецкие цепи. Враг попятился. Приподнявшись над щитком, Жиленков увидел пять пылающих вражеских танков, а по скошенному полю удирали фашисты, оставляя убитых, раненых.

Потом был бой у стен древнего русского города Новгорода. Чадили десятки вражеских танков, много полегло от огня наших пушек и пулеметов гитлеровцев. Стойко держались советские пехотинцы и конники, храбро сражались танкисты и летчики, по пришлось отступить.

В терзающих душу думах тянулись дни и ночи 1941 года. Сердца воинов душили невыплаканные слезы, крепло ожесточение и лютая ненависть к захватчикам.

Не одну сотню километров шел фронтовыми дорогами Андрей Жиленков, храбро сражаясь с врагом. На подступах к станции Кириши Андрей был тяжело ранен. Обессилев, он припал грудью к гриве коня. Почуяв неладное с всадником, его верный друг – боевой конь перешел с галопа на рысь, свернул в молодой сосняк и мелкими, осторожными шажками вынес своего хозяина с поля боя.

Долго лежал Андрей в госпитале, и только в январе 1943 года попал в 122-й конноартиллерийский полк. Здесь он встретил своих эскадронцев, а среди них и односельчанина Алексея Гавриловича Власова. Встретились они, как родные братья, да так и не расставались до конца войны. А дорога была длинная. 122-й артиллерийский полк шел в боевых порядках пехоты, уничтожая живую силу противника и огневые точки. Здесь в освобожденных селах и городах Андрею Жиленкову впервые довелось увидеть слезы радости людей, спасенных из фашистской неволи.

На левом лесистом берегу реки Шелонь, там, где когда-то было село, которое угадывалось по обгорелым трубам, торчащим из-под сугробов снега, да холмикам землянок, стихийно возник митинг. Сжимая от ярости кулаки, слушал Жиленков рассказы стариков и женщин о зверствах фашистов, клялся отомстить за сожженные села и города, за слезы матерей и сестер.

2

Командир огневого взвода лейтенант В. А. Дудукалов, бывший рабочий Днепропетровского металлургического завода, приказал Жиленкову выдвинуть пушку на правый фланг стрелкового батальона.

Шестерка лошадей вынесла пушку на кромку густого сосняка. Впереди километров на десять тянулось заснеженное поле, по которому шла торная дорога. Пробитые в снегу тропки выдавали среди сугробов доты и дзоты. Четко проявлялись два ряда траншей с пулеметными и минометными ячейками. Справа тянулось холмистое поле. Слева шумел молодой сосняк. Лейтенант внимательно осмотрелся по сторонам, проверил готовность орудия к бою.

– Отсюда надо ожидать танки. – Он кивнул в сторону леса. – Будьте начеку, вас поддержит второе орудие.

Проводив лейтенанта, Андрей Иванович Жиленков разрешил расчету отдыхать в утепленном ровике, а сам с заряжающим Баяром Ильметовым остался дежурить.

Наступило ясное мартовское утро 1944 года. Тихо. Только где-то в глубине леса громко стучал дятел, да стрекотала неуемная сорока.

Слева донесся рокот моторов, глухой, отдаленный, он нарастал с каждой секундой. И вот из молодого сосняка выползло шесть «тигров».

Расчет Жиленкова с начала войны действовал с пехотой и конницей, поддерживал их в бою, защищал от артиллерийского огня противника, уничтожал доты, и дзоты, пулеметные и минометные гнезда. А тут танки, и не обычные, а «тигры». С ними Жиленков знаком только по рассказам. Опытные истребители танков говорили, что бить «тигра» с дальних дистанций или прямо в лоб – бесполезно. Вернее – с фланга в ходовую часть, и, пожалуй, самое точное – пустить бронебойным в борт, туда, где баки с горючим.

«Тигры» быстро приближались к окопам батальона. Пехотинцы забеспокоились. Телефонист Власов услышал тревожный голос с командного пункта батальона.

– Почему молчите? – спрашивал батальонный связной. – Бейте гадов!

– Андрей! – закричал Власов. – Комбат огонька просит. Бейте, говорит, по танкам.

Жиленков промолчал. Он решил стрелять с самой короткой дистанции и внимательно следил за головным танком, стараясь поймать такой момент, когда выстрел по «тигру» будет смертельным. Поднятый по тревоге расчет замер у орудия, ожидая команды.

Дистанция, между тем, быстро сокращалась. Вот уже пушку от танков отделяет двести метров, сто пятьдесят… На пути оказался валун. «Тигр» стал обходить его, поворачиваясь бортом к пушке. Жиленков ударил бронебойным. Танк окутался дымом, а со второго выстрела вспыхнул. Еще выстрел – и на одной гусенице закрутился второй танк.

Три дня на этом заснеженном поле гремели пушки, трещали пулеметы, лопались мины и бомбы. Сотни трупов и не один десяток, подбитых танков оставил на поле боя отступивший враг.

После этого боя на груди у Андрея Ивановича, рядом с орденом Красной Звезды, засверкал, отливая серебром, орден Славы 3-й степени.

Развивая наступление, войска натолкнулись на сильное сопротивление врага. Воздушная и наземная разведка кропотливо изучали каждый метр вражеской обороны. На карты наносились новые и новые огневые точки врага. День и ночь артиллерийские наблюдатели сидели у стереотруб. А в тылу каждой дивизии саперные батальоны возводили копии укреплений противника, полки и батальоны учились штурмовать их.

Дивизии, в которой служил Жиленков, ставилась задача – ложным наступлением отвлечь внимание противника и содействовать успеху соседей. Артиллерийский полк передвинули южнее поселка Вишняки.

1 июля 1944 года, как только забрезжил рассвет, пушки лейтенанта Дудукалова открыли огонь. За огневым валом поднялся в атаку штурмовой батальон. Внезапность атаки и мощный огонь пушек ошеломили врага: пехотинцы без потерь овладели первой линией обороны, завязали рукопашную во второй. Лейтенант Дудукалов приказал следовать за пехотой. Впереди глубокий ров, но это не помеха. На помощь артиллеристам спешат пехотинцы – и ров позади. Пушки установлены, но по ним уже бьет немецкая артиллерия. С первого выстрела орудие сержанта Вакульченко выведено из строя. Вторым выстрелом убит Вакульченко и ранен лейтенант Дудукалов. Жиленков, взял на себя командование взводом, призвал бойцов:

– Ребята, отомстим за смерть Вакульченко и рану лейтенанта!

– Отомстим! – отозвались батарейцы.

Минут десять длилась артиллерийская дуэль. Пять разбитых вражеских пушек и более тридцати трупов гитлеровцев осталось на поле боя, а батальон уже вломился в третью траншею врага. Не отстают и батарейцы. Но вот движение батальона замедлилось: на пути дзоты. Минута – и атака захлебнется, надо действовать быстро и решительно. Автоматчики помогают катить пушки. «Быстрее, быстрее вперед, вперед!» – торопит Жиленков. А вот и дзот. Жиленков припадает к панораме. Наводка, выстрел – на месте дзота вспышка, в воздух летят земля и расщепленные бревна.

Меняя прицел, Жиленков переносит огонь с одного дзота на другой, а пушки его товарищей засыпают осколками вражескую пехоту.

Немцы вводят в бой новые силы, снимая их с соседних участков. Но внезапность атаки, решительные и умелые действия артиллеристов сломили их сопротивление. Оборона прорвана. В брешь введены новые батальоны. Уничтожены десятки вражеских огневых точек, захвачены пленные, а пушки все бьют и бьют без промаха и пощады. И вдруг в воздухе прочертила крутую траекторию зеленая ракета – сигнал отходить. Позади остались исковерканные вражеские пушки и пулеметы, взорванные доты и дзоты, чадящие танки и сотни трупов немецких солдат и офицеров.

Через пять дней на опушке березового леска под развернутым знаменем полка подполковник Святенко вручил Андрею Ивановичу Жиленкову высокую солдатскую награду – орден Славы 2-й степени. Еще через месяц за освобождение эстонского города весь расчет сержанта Жиленкова был награжден орденами и медалями, а пушке присвоено высокое звание: «снайперская».

3

Дивизия обошла стороной небольшое латвийское местечко, занятое немцами, и следовала на Тукумс. Черной лентой стелется асфальтированная дорога. Машина Жиленкова замыкает колонну. Вокруг стоит тишина, ярко светит прибалтийское солнце.

– Андрей, там моторы гудят. – Власов кивнул в сторону леса.

Жиленков прислушался к едва слышному рокоту моторов и сказал:

– Дай сигнал взводному.

Через несколько минут из леса вырулило пять бронетранспортеров и до десятка автомашин, переполненных солдатами. Жиленков быстро развернул пушку. Выстрел – один бронетранспортер свалился в кювет. Еще выстрел – вспыхнул второй. Над автомашинами тут же вскинулись белые флаги. Немецкий резервный батальон сложил оружие.

Апрель 1945 года. Весна победы. Открывая путь пехотинцам, орудие Жиленкова день и ночь громило гитлеровцев на их земле. На подступах к одному немецкому городу завязался жаркий бой. Четыре «тигра» и три «пантеры» уничтожил в этом последнем бою расчет Жиленкова.

30 апреля пришла радостная весть – над куполом рейхстага взвилось Красное знамя страны Советов.

…Орден Славы 1-й степени Андрей Иванович получил в 1946 году, когда вернулся уже в свой родной колхоз. Несколько лет он возглавлял полеводческую бригаду, а потом стал трактористом. За высокие трудовые показатели, за ударный труд не раз был премирован, получал путевку на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. И поныне Андрей Иванович Жиленков и его бывший однополчанин Алексей Гаврилович Власов трудятся в своем родном селе.