Текст книги "Андрей Краско. Непохожий на артиста, больше чем артист"

Автор книги: Иван Краско

Соавторы: Анна Величко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Когда я заканчивал училище, наша семья переехала жить на улицу Ольминского, и таким образом мы стали соседями с семьей Краско.

Андрюха был простым парнем, своим в доску. Бывало, придешь к нему домой, звонишь, звонишь – никто не открывает, хотя знаешь, что дома кто-то есть. И вот ты сам открываешь дверь и проходишь в квартиру, а Андрей в ванной. Он знал, что если кто-то и войдет, так только свои. Раза два он встречал меня в чем мать родила и преспокойно отправлялся в ванную. Он лежал в ванне и курил, и мы разговаривали с ним на какие-то темы.

Я был моряком загранплавания, и как-то в конце 1980-х годов на валютные чеки купил в магазине видеомагнитофон. В те времена это было большой редкостью. Мы чуть ли не круглосуточно смотрели кассеты с самыми разными фильмами. Помню, как вместе с Андрюшей и Серегой Власовым, нашим однокашником, сидели у нас дома и Андрюха заявил: мы останемся у вас до утра, будем смотреть кино, потому что домой идти страшно (а жил он буквально в двух шагах).

У нас образовалась очень хорошая компания: все молодые ребята, творческие. Кто работал в театре, кто рисовал… Моя супруга Татьяна в то время снималась в кино и вела передачи на телевидении. Скажем так, у нас была «богемная тусовка без понтов», куда входили я и моя жена, Андрюша Краско, Игорь Скляр, Андрей Ургант, Сергей Власов, Сергей Иванов, Маша Тхоржевская и другие. С нами собирались мои друзья-моряки и школьные товарищи, получался такой микс. Есть старая поговорка: «На работе – о женщинах, с женщинами – о работе». Когда собираются одни актеры, они говорят о театре. Если в компании одни моряки, предметом беседы становится море. Благодаря тому, что у нас был некий микс в коллективе, наши разговоры охватывали самые разные темы. Мы говорили и про театр, и про море, и про режиссеров, и про спасателей-подводников, и про многое-многое другое. Театр я всегда любил и театральных людей, понятное дело, тоже. Кстати, мое самое сильное детское впечатление о театре – я очень часто это вспоминаю, – когда мы ходили к папе Ване Краско (я называю Ивана Ивановича папой Ваней) на спектакль «Принц и нищий». Мне было шесть лет, и я только готовился к школе, а Андрюха уже учился в пятом или шестом классе.

Сейчас многие обсуждают: «Вот, Андрей джинсы одно время шил». Скажу: не только джинсы, но и куртки. Я, кстати, был его активным помощником в сбыте этих вещей. Как моряку загранплавания, мне было легче втирать эти джинсы всем своим знакомым как привезенные из-за границы. Андрюха назвал «марку» Global troaster («Всемирный бродяга») – это марка грузовиков. Между прочим, и куртки, и джинсы были шикарными – хорошего качества, с потрясающими карманами. В такой куртке ходила моя жена. Она же и рисовала модели, поскольку училась на модельера-конструктора. История про моряка загранплавания везде четко работала: Андрюха говорил всем, что это не его «детище», а «шмотки, привезенные другом-моряком из дальнего плавания по чужим морям». Но Андрюха не «молотил» эти куртки с утра до ночи, иначе бы он заработал кучу денег. Он делал все обстоятельно: нужна какая-то определенная сумма, на такую сумму и шил.

Так как у Андрюхи было много свободного времени, он часто ходил со мной куда-то за компанию. Когда я возвращался из плавания, мы большую часть времени проводили вместе. По вечерам ходили встречать мою жену из Мухи (Художественного училища им. В. Мухиной. – А. В.), а затем из Дома моды, где она потом работала.

Помню, как-то раз мы с ним пошли в пароходство сдавать финансовый отчет. Мы благополучно сдали отчет и на обратном пути встретили третьего помощника капитана, который тоже сдавал валютный финансовый отчет. И он получил кучу чеков (это были валютные чековые книжки – каждая достоинством 25 рублей; на черном рынке их продавали 1:10) – целый портфель, в котором были чеки на весь экипаж, общей стоимостью примерно 17 тысяч рублей. На эти деньги можно было купить 3 машины! Мы зачем-то поехали в ресторан «Волхов», и так там пили и гуляли втроем! Когда мы возвращались в такси, таксист почему-то засомневался в нашей платежеспособности. И тогда помощник капитана открыл портфель, вывалил перед таксистом содержимое и сказал, что мы покупаем его машину – у водителя чуть глаза на лоб не вылезли. Выходя из машины, мы забыли портфель, но водитель окрикнул нас. То, как мы ходили сдавать отчет, – исторический факт!

Андрюха был таким юмористом! Я знаю, что во многих фильмах он добавлял в сценарий какие-то свои «фишки». Помню, однажды мы стояли в очереди в модный пивной ресторан на углу Жуковского и Литейного проспекта, был конец января, мороз градусов 18–20. Тогда же в пивной ресторан очереди были сумасшедшие, не то, что сейчас – на каждом шагу рестораны. И Андрюха говорит: «И чё это мы здесь стоим? Холодно. И только писать захочется». В общем, пошли мы в ресторан «Волхов», куда частенько наведывались. Хоть это место и называлось «ресторан», цены там были совсем невысокие. Сейчас на этом «историческом» для нашей компании месте находится казино.

Когда я уходил в рейс, меня провожала целая процессия. Я проводил в плавании месяц, а потом дней на пять возвращался домой. И так все время. Но когда были сменные экипажи, меня отпускали в отпуск на месяц. Кстати, мы с Андреем и его однокурсниками делали парочку концертов для моряков. В концерте принимали участие Андрей Ургант, Игорь Скляр, Маша Тхоржевская (она танцевала танго) и другие. Мы заранее говорили, что никакого гонорара за выступление не будет. Но артистов хорошо накормят. У нас были валютные продукты, которые по тем временам приобрести просто так не представлялось возможным. Мы собирались в кают-компании. С одной стороны стола были артисты, с другой – зрители. Из актерской компании тогда самым известным был Скляр, уже успевший исполнить песню «На недельку до второго я уеду в Комарово…».

Еще помню, как мы ходили в магазин за водкой. На мне была форма второго помощника капитана, но продавщицы недоверчиво спрашивали: «Молодой человек, сколько вам лет?» Водку мне почему-то не продавали, поэтому я надевал свою форму на Андрея, чтобы водку продали ему.

Как-то мы сидели и мечтали. Я сказал: «Когда-нибудь, Андрюха, я стану толстым капитаном. А ты – заслуженным артистом. И будем мы с твоим театром дружить». Андрей очень остро переживал свою невостребованность в театре, и это сильно чувствовалось. Наверное, если бы до 1993 года кому-то из нас сказали, что будет происходить то, что происходит сейчас, мы бы не поверили. Я действительно стал капитаном, а Андрей – известным артистом. Между прочим, когда-то я тоже хотел поступить в театральный институт, но у меня было два отговорщика: папа Ваня Краско и Андрей Иванович Краско. Андрюха говорил: «Вот ты посмотри на меня – пошел я в актеры, и что из меня хорошего? Зачем тебе это нужно? А у тебя какая хорошая работа: раз сплавал – купил себе видеомагнитофон». Шутил он или нет, но, по крайней мере, отговорил меня становиться актером. Папа Ваня, наверное, помнит, как он сказал: «Если сможешь, не бросишь плавать, как я. К тому же у тебя это хорошо получается». Видно, я осознал, что мне лучше использовать свои актерские качества в кругу друзей и совершенно не обязательно выставлять их наружу. Андрей же был актером, который хотел и умел работать, но его всячески, так сказать, шпыняли за его характер, хотя с виду он тихий.

Помню, как-то Андрюха пришел ко мне и похвастался: «Я себе такую машину купил!» Это была старая «Волга», которую потом кто-то украл. Когда машину нашли в каком-то дворе, она уже не подлежала восстановлению. Он купил ее незадорого, но за те же деньги можно было купить двадцатилетний «опель», однако Андрюхе почему-то была нужна 21 – я «Волга». Он называл ее «ласточкой». Еще у Андрюхи было два «запорожца», один из которых взорвали на съемках «Агента национальной безопасности». Андрей за это, между прочим, еще и деньги получил, причем на 100 долларов больше стоимости самой машины. Андрюха сказал всем: «Смотрите вечером серию, увидите, как горит моя машина».

Когда на экран вышел фильм «72 метра», я позвонил Андрюхе и Сереге Власову и сказал: «Ребята, вот теперь вы стали взрослыми». Андрей переспросил: «Это почему мы стали взрослыми?» И я ответил: «Вы стали играть роли капитанов первого ранга». Кстати, я гражданский моряк, у которого военная специальность – командир штурманской боевой части такой же дизельной подводной лодки, как показана в фильме. Я провел на такой лодке три месяца. Как профессионал, могу сказать, что фильм очень правильный и честный, без «лакировки». Может быть, конечно, встречаются некоторые метафоры или преувеличения, но в целом все верно. Все актеры очень хорошо играют. В титрах первой идет не роль Андрея Краско, но все прекрасно понимают, что он – большую часть времени на экране. Вернее, не он, а образ капитана, хоть капитан и погибает в первой трети фильма. Все мысли и воспоминания экипажа подводной лодки возвращаются к нему. Марат Башаров рассказывает в фильме хохмы, которые крутятся вокруг Андрюхи. Сейчас это уже народный фольклор: «Если корову поставить на задние ноги, то сердце у нее будет справа». В других фильмах тоже не обошлось без «афоризмов». Когда Андрей был еще неизвестным актером, он играл небольшую роль в фильме «Особенности национальной рыбалки». Он играл капитана подводной лодки. Есть эпизод, когда он смотрит в перископ и говорит: «А, гады, засада. Вяжут нас». Или в «Операции «С Новым годом!»: «Закуска градус крадет». Если бы Андрюхе дали возможность сняться в «Мастере и Маргарите», он дал бы там такого жару!

В последнее время журналисты писали об Андрее, что он капризный. Мол, попросил как-то заменить машину и водителя, потому что ему не разрешили курить. Но Андрей не капризный, а справедливый. «У меня в контракте написано, что я могу курить в машине, – объяснял он. – Почему водитель просит меня либо потушить сигарету, либо выйти из машины? Так что я не капризный, я обстоятельный». По условиям контракта, если бы он сорвал съемку или пил на съемках, с него бы, как говорится, взимали по полной. Он соблюдал оговоренные условия, так что имел полное право требовать взамен того же от другой стороны. Я считаю, это нормально.

После премьеры фильма «72 метра» я предложил Андрюхе сняться в рекламе нашей судоходной компании. Андрюха сказал: «Я в рекламе не снимаюсь. Будут потом еще говорить – вот он, тот парень, который снимается в рекламе кока-колы или чего-то еще». Я пытался переубедить его: «Про тебя, Андрюха, уже никто не скажет, что это мужик из рекламы кока-колы, предположим. В худшем случае скажут – это вот Андрей Краско, который согласился сняться в рекламе кока-колы». Андрюха улыбнулся и ответил: «Да ты не обижайся! У меня просто времени нет». Снять его, кстати, мы планировали в рекламе судоходных рейсов на Валаам.

Последнее время мы с Андрюхой встречались очень редко – чуть ли не раз в год, но регулярно перезванивались или посылали по SMS.

Андрей подарил мне друг другу игрушечного мышонка, которого я брал с собой в плавание. Этот мышонок до сих пор является моим талисманом.

Андрей Столыпин, художник, промоутер, друг

Наши родители дружили с детства. Мама Андрюши – тетя Кира – была близкой подругой моей матери. Они вместе учились в университете на филфаке. Вообще дядя Ваня и тетя Кира для меня очень близкие люди. Отец мой – известный спортсмен, дядя Ваня тогда уже был известным актером, так что наши родители принадлежали к некоей богеме. В наших домах постоянно собиралась куча народу.

Андрюшку я знаю с самого детства – он старше меня на пять лет. Наша жизнь проходила параллельно, мы были в курсе дел друг друга. Мы общались не так часто, но у нас сложились почти родственные отношения. Более плотно мы начали общаться лет шесть назад. Связано это было с тем, что я в то время был прокатчиком спектакля «Смерть Тарелкина», в котором Андрей играл главную роль. То есть нас связала с Андреем еще и работа.

Наверное, люди должны созреть для плотных дружеских отношений. У дружбы, как правило, есть некая отправная точка: общая песочница, один детский сад, школа, институт и т. д. Из-за разницы в возрасте в детстве мы с Андреем были не так дружны, как в последнее время, но потом у нас появились некие общие идеалы, взгляды, идентичное отношение к тем или иным вещам. Я помню, как впервые проявилась эта общность взглядов. Однажды зимой, в декабре 2005 года, он после спектакля приехал ко мне на дачу вместе со Светой. Неожиданно для нас обоих мы стали разговаривать на самые разные темы и не могли наговориться, казалось, мы не можем жить без общения друг с другом… Я знаю, это кажется невероятным, но у нас не было ни одного момента, когда бы наши точки зрения не совпадали. Пожалуй, разногласием можно назвать лишь то, что ему нравилась Земфира, а мне – Диана Арбенина, что он любил суши, а я, к примеру, – пельмени…

Мы постоянно перезванивались, переписывались, строили творческие планы – в январе 2007 года мы хотели выпускать новый спектакль. Помимо того, что я художник и промоутер, я еще и пишу кое-какие тексты. Правда, читаю я их лишь самым близким людям. И вот как-то на даче я зачитал Андрюхе один монолог, после чего он меня обругал и сказал, что это уже давно пора было ставить на сцене. Андрей решил, что на основе этого текста может получиться хорошая роль для него. К 50-летию Андрея мы планировали устроить творческий вечер, и я придумывал сценарий. Андрей даже пытался читать (я имею в виду монолог из будущего спектакля), но, к сожалению, у меня в тот момент не было под рукой диктофона, и записи, разумеется, не осталось.

Андрей был потрясающим человеком, и не было ни одного качества характера, которое бы мне в нем не нравилось. Он – дико добрый человек, безгранично добрый, фантастически добрый. Это могут подтвердить все: моя мать, жена, наши общие знакомые. Когда общаешься с Андрюшей, ты буквально окутан лучащейся добротой. Он никогда не отзывался о ком-то плохо, как это обычно распространено в актерской братии. Единственное, Андрей мог сказать о каком-то человеке: «Что-то он мне не очень нравится», да и то в мягкой форме. Андрей обладал потрясающим чувством юмора; он любил шутить над собой и своими знакомыми, окружающими его людьми. В других он ценил искренность и, безусловно, чувство юмора – смеяться вместе с Андрюхой было одно удовольствие.

Люди всегда относились к Андрею по-особенному, доброжелательно. Меня поражает тот факт, что на фотосайт, где я и мой друг питерский фотограф Андрей Федечко разместили последнюю фотографию, сделанную при жизни Андрюхи, люди до сих пор присылают комментарии, различные отзывы. Андрюха был любимцем народа еще при жизни, но звание ему никто не присваивал. Это была просто народная любовь, и она, как мне кажется, намного ценнее. Он нравился практически всем. Он смог достучаться до сердец самых разных людей. И на мой взгляд, не требуется никакого времени, чтобы проверять его талант – он априори талантливый человек. При этом у него не было даже намека на звездную болезнь, хотя у него и просили автографы, останавливали на улице и т. д. Андрей – абсолютно живой, неакадемичный персонаж, он в жизни был таким же, как в кино. Он играл очень естественно, куда ни кинь, – в любой из ролей. Он был совершенно натуральным актером, и это, должно быть, самое сложное.

Сейчас появляются различные статьи, интервью и т. д., в которых говорится, что Андрей много пил. Журналисты или еще кто очень много всякой муры говорят об Андрее, и не только про дом или водку. А ему уже не ответить… И хоть мертвые, как говорится, сраму не имут, те, кто живы, помнят и любят, должны их защитить. А то нехорошо как-то получается. Между прочим, увлечение алкоголем вообще присуще русской интеллигенции, а Андрюша – ярчайший представитель русской интеллигенции. С кем не бывает? Кстати, удивительное дело: мы с ним ни разу вместе не напились, мы выпивали по чуть-чуть. Мы ходили в ресторан со своими женами: я с супругой и Андрей со Светой. Я и мои близкие считали Свету женой Андрея, хоть они и не были расписаны. Она всегда сопровождала его, находилась рядом даже в самых сложных ситуациях, очень любила его. Светка – очень веселый, обаятельный и умный человек. Так вот, мы выпили совсем немного: по 50 граммов рома, смешанного с пепси-колой и лаймом, – это был любимый коктейль Андрея. Но согласитесь, невозможно, будучи алкоголиком, как сейчас многие называют Андрея, столько работать. Я наблюдал многих актеров – и старых, и молодых… Алкоголик просто не в состоянии работать на сцене или съемочной площадке, особенно в таком каторжном режиме, в каком работал Андрей. С другой стороны, творческому человеку необходимо как-то снять напряжение. Каким способом это сделать – каждый выбирает сам… У Андрюхи приветствовался именно этот метод, но это не значит, что он был алкоголиком. Можно вспомнить Высоцкого, Шукшина, Даля – все они не без греха. Лично я знаю очень мало непьющих актеров. Мне неприятно, что всех интересует лишь эта тема.

У Андрея была непростая судьба, популярность пришла к нему не сразу. Если бы не было сериала «Агент национальной безопасности», неизвестно, были бы сейчас так популярны Миша Пореченков, Андрюха Краско и Миша Зиборов. Кто-то упрекает Андрея в том, что в последние годы он снимался во всяком «ширпотребе», сомнительных сериалах. Но ведь жить на что-то надо! Нормальная жизнь – это жизнь без отсутствия бытовых и прочих проблем. Это дурацкие проблемы, но они встречаются в жизни каждого. Так вот, Андрюха не стремился к красивой жизни – он стремился к нормальной жизни! Для творческого человека это просто необходимо! Съемки в сериалах позволяли решать бытовые вопросы. У Андрюхи просто не было выбора.

Кто-то сказал, что Краско – гений эпизода, и это однозначно. Главных ролей у него, по сути, практически не было. Роль Янычара, капитана подводной лодки в фильме «72 метра», на самом деле была второстепенной, однако в фильме она выглядит как главная. Вспомните хотя бы крылатые фразы, произнесенные капитаном… И вообще, «Прощание славянки» стало как знак… Андрюха рассказывал мне, как ходил на адмиральском катере в море, наблюдал за командой, капитаном и т. д. «Ходил» – так принято говорить у моряков. Командующий непривычно тихим голосом, еле-еле произносил команды, и его все слушались, вытягивались в струночку, чтобы, не дай бог, ничего не пропустить. На мой взгляд, «72 метра» и «Блокпост» – самые запоминающиеся фильмы с участием Андрея. Очень запоминающаяся роль была у него в «Олигархе». Вся «жвачка», то есть роли в сомнительных сериалах, конечно, уходит и недолго задерживается в памяти зрителей. О его работе в театре я могу говорить только в превосходной степени. Он потрясающе играл в «Смерти Тарелкина»! О самой постановке можно, конечно, поспорить, но Андрей в этом спектакле был великолепен! Кстати, наш совместный спектакль, о котором я упоминал выше, должен был ставить Андрей как режиссер и играть там главную роль. Мы планировали рассказ от лица мужчины, этакий монолог о жизни, да обо всем… Второй монолог должна была исполнять женщина, Андрей даже вел переговоры с Анной Тереховой. К сожалению, все оборвалось… И я не представляю, кто теперь мог бы заменить в этой постановке Андрея: роль писалась для него и даже, я бы сказал, с него…

Я не знаю, что было бы, если бы популярность пришла к Андрею раньше, если бы он больше следил за своим здоровьем и куча других «если бы»… История не терпит сослагательного наклонения. Я также не знаю, что было бы, если бы наши матери учились на разных факультетах или в разных институтах, если бы дядя Ваня не женился на тете Кире и т. д. Что было бы, если бы Андрей не поехал в Одессу на съемки, если бы там не было такой жары и если бы вовремя прислали «скорую помощь»? Но получилось так, как получилось… Я буквально волосы на голове рвал, когда мне в девять утра позвонила Света и сказала, что Андрюша умер… Звонила она с его трубки. Я работал допоздна, потом лег спать, и звонок меня разбудил. Я смотрю, а на дисплее высвечивается имя Андрея. Я сразу же подумал, что что-то случилось… Буквально за два дня до этого мы обсуждали с Андреем творческие планы… Мы мечтали сделать хороший и при этом малобюджетный спектакль, устроить гастроли и общаться во время перелетов и переездов. У нас было не так много времени для общения, а на гастролях мы как раз таки могли бы удовлетворить эту потребность. Когда он встречался со мной в Питере, это были очень редкие часы, а то и минуты, и этого конечно же было мало. В последнее время Андрей мечтал о том, чтобы выплатить кредит за машину и достроить коттедж; кстати, это вовсе не огромный трехэтажный особняк, как об этом написали журналисты в какой-то газете, а совсем небольшой дом, в котором еще многое предстояло сделать. И вот Андрей мечтал, что когда-нибудь закончит ремонт, построит баньку и мы все будем собираться в этом доме, и хотел, чтобы в его отсутствие там жила его любимая тетя Тамара, сестра матери. Также Андрей хотел сделать официальное предложение Светлане. Словом, у него были нормальные желания нормального талантливого человека…

Аркадий Коваль, друг детства, актер

(«Гений», «В зеркале Венеры», «Воспоминания о Шерлоке Холмсе», «Сказ про Федота-стрельца», «Шаги императора», «Детская площадка», «Королевство кривых», «Трое против всех – 2» и др.)

С Андреем я познакомился, так сказать, заочно, еще когда был в животе у мамы (я родился на год позже его). Наши родители учились вместе, и мы с Андреем тоже впоследствии учились вместе, на разных курсах. Андрей поступил в институт в 1975-м, а я в 1976 году. Мы участвовали во многих совместных проектах, капустниках, снимались в кино. Наш с ним первый совместный опыт в кино – фильм «Никудышная» Динары Асановой, одна из последних объемных работ – съемки в сериале «Королевство кривых». Также мы очень много работали вместе на телевидении, снимались в сказках («Конек-Горбунок», «Сказка за сказкой»). Мы с Андреем были неразлучными друзьями. Бывало, мы жили друг у друга – то он у меня, то я у него. Мой отец был главным режиссером драмтеатра в Дмитровграде, и, когда судьба у Андрея складывалась не ахти как, я помог ему устроиться актером в театр к своему отцу. Там он проработал год. Когда у меня что-то не клеилось, Андрей, в свою очередь, протягивал руку помощи. Вот так вот мы и выручали друг друга.

Нужно сказать, что дружили мы троицей: я, Андрей Ургант и Андрей Краско. Нас столько всего связывало, мы действительно были неразлучной троицей! С Андреем мы не расставались даже когда жили в разных городах и долго не виделись. Общность не оставляла нас, мы были вместе всегда.

Я вспоминаю один интересный случай, произошедший с нами в те далекие времена. Случай этот, кстати, непосредственно связан с известным ныне актером и телеведущим Иваном Ургантом – сыном Андрея Урганта.

Как-то раз наша троица собралась поехать на дачу к дяде Краско в Коломяги, попариться в баньке, и взяли с собой Ивана (ему тогда было года полтора). Ехали мы в переполненном автобусе, я вышел первым, а Ургант с Краско стали передавать мне коляску с ребенком. И так получилось, что маленький Ванька выпал из коляски, а я вовремя подхватил его. Правда, Ваньке все-таки пришлось пролететь в воздухе метра четыре. Как ни странно, но все люди дико хохотали, глядя на это зрелище. Вообще всяких забавных историй в нашей жизни насчитывается много.

Андрей был очень хорошим другом и просто хорошим и талантливым во многих отношениях человеком.

Мало кто знает, что Андрей всерьез увлекался спортом – в юношестве он профессионально занимался велосипедным спортом.

Как актер Андрей был органичен до безобразия и к тому же имел хорошую голову – ему удавались многие творческие задумки. К мнению Андрея прислушивались многие актеры и режиссеры. Жаль, что сам он в режиссуре мало себя проявил – времени не хватило…

Некоторые меня спрашивают: был ли счастлив Андрей? Но что такое счастье вообще? Сегодня ты счастлив, завтра – нет. Все относительно. Так же и у Андрея. У него была очень сложная жизнь. Временами он сам усложнял ее, иногда обстоятельства его гнобили, заедала среда… Андрей был предрасположен к мытарствам по жизни. Мне кажется, его нельзя назвать сильным человеком. Очень талантливые люди редко бывают очень сильными, но это мое мнение. Актер – это двуполое существо, ни мужчина, ни женщина, а нечто среднее. Хотя в Андрее больше преобладали мужские черты характера. Что касается основной черты характера – это доброта. Его доброта не знала границ. Он был добрым, если можно так выразиться, до вреда себе. Андрей просто не позволял себе быть счастливым (но это тоже лишь мое личное мнение). Ему либо что-то мешало, либо он сам создавал для себя проблемы.

Конечно, были в его жизни и проблемы, созданные другими людьми. К примеру, история со спектаклем «Кукарача», где Андрей играл главную роль – милиционера по прозвищу Кукарача. Кстати, на мой взгляд, это одна из лучших Андрюшиных ролей. Но Андрею не повезло – высшее руководство сочло образ молодого милиционера в исполнении Краско слишком фривольным и не соответствующим действительности (хотя при чем тут Андрей, не он же писал сценарий). В результате Андрея направили служить в армию, в тот момент ему было двадцать семь лет.

Театральные роли Андрея мне всегда очень нравились, хоть я и не разделяю его работу в театре и кино. Одна из первых постановок (еще в студенческие времена) – «Братья и сестры», где Андрей играл маленькую, но очень яркую роль. В этом же спектакле он играл и председателя колхоза – не менее запоминающаяся роль. Как киноактер Андрей раскрылся в фильме «72 метра», хорошая роль была в «Гибели империи» Хотиненко. Говорят, Краско – мастер эпизода. Пожалуй, ему удавалось сыграть хорошо даже в фильме с не очень хорошим сценарием.

У Андрея не было актерского амплуа – он мог играть все, то есть кого угодно: от русского мужика до аристократа. Он запросто сыграл бы Обломова, Лопахина (да и вообще большинство чеховских персонажей). Андрей был очень тонким в плане восприятия человеком, чувствовал и замечал то, что для других оставалось незамеченным. Именно поэтому чеховские герои могли бы быть идеальными для Андрея. Чехов был близок Андрею по духу.

Андрей очень любил книги, много читал и разбирался в литературе. Среди его любимых писателей Фолкнер, Платонов и многие другие. Он много всего знал и постоянно стремился расширить свои знания. И еще он любил водку…

В последние годы Андрей хотел быть востребованным как актер, именно об этом он мечтал, и его мечты сбылись. Жаль, что жизнь его оборвалась таким образом… Андрей очень много на себя брал, работал на износ. Иногда он уставал и превращался в «кисель», и в такие моменты переставал быть интересен не только работающим с ним людям, но и самому себе. Он не умел отдыхать, он попросту себя сжигал. И окончательно сжег…

Несмотря ни на что, Андрей остается моим другом, я его очень люблю!

Юрий Стоянов, актер, автор и соведущий программы «Городок»

Наверное, я меньше всех имею право считаться другом Андрея. Это скорее не дружба, а взаимная симпатия и короткое сотрудничество. Я очень высоко ценил его как артиста, независимо от того, в каких я был с ним отношениях – дружеских, товарищеских, приятельских… Мы ведь с Андреем одногодки, мы одно поколение, мы вместе окончили институт в 1978 году. Институты мы, правда, окончили разные: Андрей учился здесь, в Питере, а я – в Москве. Но когда люди распределяются по театрам в рамках одного города, они считают себя как бы «одним призывом». В наш призыв входили Андрюша Ургант, Аркаша Коваль, Игорь Скляр и другие. Мы пришли в театральный мир в один год и поэтому знали, как у кого складываются дела. Признаюсь, что и у меня, и у Андрюши они не очень-то складывались. С той разницей, что Андрею в тяжелые годы пришлось работать на кладбище и шить куртки, а я работал себе в театре и работал, тянул эту лямку в БДТ с разным успехом. Его же жизнь помотала гораздо серьезнее. Он раньше нас других понял свою ответственность – чисто мужскую, что нужно какие-то деньги в дом приносить, а не просто жить ожиданием ролей или переживать на тему: удовлетворительно складывается твоя актерская жизнь или нет, лежать на диване и ждать, когда она изменится к лучшему. А так, я его и на сцене-то толком не видел, разве что в капустниках. Но это всегда было событие значительно более серьезное для многих артистов, чем премьера в театре. Поскольку премьерами мы все были, скажем так, обделены, вот и следили, как складываются наши творческие биографии, внутри капустника. Мы вытворяли черт знает что в этих капустниках, дурака валяли невероятно. Сейчас мне трудно вспомнить какие-то детали. Бывает, что лицо человека запоминаешь лучше, чем шутку. Андрей был именно таким. У него всегда было такое простодушно-серьезное лицо, когда он шутил, что я удивлялся. Любая шутка, даже не очень удачная, всегда компенсируется тем, кто ее произносит или изображает.

Потом был большой разрыв во времени, мы нигде не пересекались с Андреем, и я ничего не знал про него. Вообще это было такое дурное, смутное время, неопределенное. Хотя вроде бы для меня оно было хорошим, потому что все начало меняться. Надо было принимать какое-то решение, я ушел из театра, начал потихонечку сниматься, делать свою передачу «Городок» с партнером. И вдруг я увидел Андрея в сериале «Агент национальной безопасности». Интересна сама судьба сериала. Ведь он вышел очень давно и совсем не пользовался таким большим успехом, каким пользуется сейчас. Он был такой пролонгированный, знаете, как говорят, «плевок вечности». То есть изначально это был сериал «ленинградского разлива»: его показывали не на главных каналах (это сейчас его все, кому не лень, крутят, в том числе на «Первом канале»). Внутри сериала обозначилась пара – Краско и Пореченков, это вообще очень редкая штука. В том, что они делали, не было маски, какой-то неестественности. Так точно были найдены оба характера, и в этом было очень много иронии! Потому что так про ФСБ, про КГБ не снимали никогда. И я думаю, что, если этот фильм курировали люди из организации, это говорит о наличии умных людей в данной организации, потому что они позволили вызвать симпатию к «своим» же людям через улыбку. Никакого серьеза, никакой псевдомужественности, наоборот, абсолютное разрушение представлений, которые складывались фильмами про разведчиков, снимавшимися годами. Убогий зеленый плащ у Андрюши, идиотская шляпа, длинные брюки (длиннее, чем нужно), не очень хорошая обувь – и так на весь фильм. Шли годы, снимался этот сериал, а одежда не менялась. И они все там такие, смешные. В общем, смешные, хотя речь иногда идет об очень серьезных вещах.