Текст книги "Изгои (СИ)"

Автор книги: Иван Калиничев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

04. Кис-кис

– Что это вообще такое? – спросила Гюрза.

– Как что? Контейнер, – просветил Луцык.

– А откуда он здесь взялся?

– А я знаю⁈

Девица прижалась к Остапу:

– Володя, мне страшно.

– Ну что ты, дурочка. Здесь нечего бояться, – он прижал зазнобу к груди и нежно провел рукой по ее волосам.

– А я согласна с Гюр… с Гузелью. Черт его знает, что там внутри, – сказала Джей.

Повисло молчание. Все внимательно глядели на новый объект.

– И что, мы будем просто так стоять и пялиться на эту железяку? – наконец не выдержал Луцык.

– А что ты предлагаешь? – спросила Джей.

– Надо открыть его. Вдруг там провизия или еще чего…

– А если он заминирован? – предположила Джей. – Откроешь – и «Бабах!»

– Не гони.

– А еще там может быть монстр наподобие кракена.

– Кракен – это гигантский спрут, он водится только в океане.

– Ну тогда… тогда… Тогда Годзилла.

– Годзилла вряд ли влезет в такой контейнер, даже если его сложить вчетверо.

– Но мы же впятером как-то уместились в кабине грузовика…

Свое слово решил сказать Кабан:

– Так, все, хватит! А то вы сейчас еще про кота Шредингера вспомните. Я пойду и проверю. Сам. Один.

– Я с тобой! – заявил Луцык.

– Нет, ты останешься здесь!

Доброволец крепко взял друга под локоть, отвел в сторонку и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:

– Прекращай придуриваться. Ты о Джей подумал? Кто ее защитит, если нас вдруг не станет?

– А Остап? Видел, как он махался с зомби? Стивен Сигал отдыхает! – сказал Луцык.

– Тише, не ори! Я бы не стал слишком полагаться на Остапа. И вообще, ты помнишь наш вчерашний разговор?

– Да, конечно.

– Смотри, – Кабан снял с руки повязку.

Его ладонь покрывали синие пятна, а место укуса почернело.

– Думаешь, началось? – испуганно проговорил Луцык.

– Не знаю. Но рука чертовски болит, да и вообще состояние неважное. Кажется, у меня температура.

– Слушай, а если тебе отрезать руку?

– Ты в своем уме?

– Эшу ведь помогло.

– Кино – это тебе не реальность! Ампутация – серьезная операция, нужны хирургические инструменты, анестезия…

– У нас есть нож…

– Давай не будем экспериментировать.

– А других симптомов у тебя нет?

– Ты хочешь спросить, не тянет ли меня на человечину? Пока нет.

– Ну хоть какой-то позитив.

Кабан сожалеюще вздохнул:

– Хотя возможно, что это всего лишь гангрена.

– Вполне вероятно.

– Ну вообще-то от гангрены тоже умирают. Если мне в ближайшее время не оказать медицинскую помощь, то я, как пить дать, отброшу копыта.

– Прости. Я что-то туплю. Наверное, с перепоя.

– Короче, я в любом случае уже не жилец. Так что к контейнеру пойду один.

– И о чем вы там шушукались? – прозвучал вполне естественный вопрос от Джей.

– Тебе не понравится ответ, – предупредил Луцык.

– А ты все же рискни и скажи.

– Кабан сказал, что «Восход Скайуокера» – отличный фильм.

– Это действительно мерзко. А если серьезно?

– Да так, ни о чем, – выражение лица Луцык стало решительным, он хлопнул в ладоши. – Слушайте все, Кабан идет один. Если кто хочет проститься, велком.

– Ты чего такое несешь⁈ – взбеленилась Джей.

– Так надо, Джей, – Кабан положил руку ей на плечо.

– Но…

– Никаких «но». Вопрос решен.

– Ка-а-абан!

– Да не волнуйся ты, может, все обойдется.

Она внимательно всмотрелась в лицо Кабана, глаза ее были полны слез:

– Ты очень храбрый!

– Ты мне это еще вчера говорила.

Вдруг Джей впилась ему в губы долгим, совсем не целомудренным поцелуем.

– Если вернешься живым-здоровым, получишь еще, – пообещала она.

Остап крепко облапил идущего навстречу неизвестности друга:

– Возвращайся, Кабан.

К ним подошел Луцык, и троица несколько секунд стояла обнявшись.

Гюрза демонстративно проигнорировала происходящее.

Кабан не взорвался. Его не слопал Годзилла, да и хищное щупальце кракена его не настигло.

В контейнере оказался полный комплект концертной аппаратуры. Пульт, комбики, колонки, две гитары, бас и разобранная ударная установка. Ко всему этому прилагались коробки со шнурами, микрофонами и прочими полезными и нужными штуками. Все вещи были надежно упакованы.

– Ни хрена себе! – воскликнула Джей, увидев все это богатство.

– Как насчет поцелуйчика? – подмигнул ей Кабан, сложил губы уточкой и закрыл глаза.

– Обойдешься!

– Вот и доверяй после этого женщинам!

– Володя, что это? – Гюрза недоуменно рассматривала содержимое контейнера.

– Инструменты.

– Зачем нам инструменты⁈ Нам нужна еда! А еще мне нужен крем от загара! И зубная паста! И мыло! Я хочу принять ванну, Володя!

– Ополоснись в ручье, – посоветовал Луцык.

– Вода холодная, дебил!

Он хотел было что-то сказать ей в ответку, но быстро передумал.

Певица сразу же распаковала микрофон:

– «Shure SM58-LC». Круто! Отличный микро! Боно из «U2» его очень хвалил!

– «Gort», – прочел надпись на коробке с басухой Кабан. – Это чье производство?

– Вроде бы Южная Корея, – неуверенно сказал Луцык.

– И на хрена нам это барахло? – вопросил Остап.

– Наверное, те, кто нас похитили, хотят, чтобы мы возродили нашу банду, – хихикнула Джей.

– Что еще за банда? – не замедлила поинтересоваться единственная неосведомленная.

– Наша бывшая рок-группа. «Изгои», – ответил Остап.

– Володя, у тебя была своя группа? А почему я не знаю?

– Да какая там группа… так…

– А на чем ты играл?

– На гитаре.

– А мне почему никогда не играл? Я очень люблю гитарную музыку.

Остап смущенно ковырнул землю ногой:

– Мне казалось, что ты больше по русскому рэпу.

Гюрза с вызовом вздернула подбородок:

– Я меломанка. Мне нравится и рок, и рэп. И этот… – она стала щелкать пальцами, вспоминая.

– Шансон, – подсказал Луцык.

– Сам ты шансон! K-pop! И вообще, я в детстве училась вокалу в музыкальной школе.

– Кто бы сомневался, – Луцык подмигнул Кабану. – На отделении горлового, кхе-кхе, пения.

– Что ты сказал? – она злобно сверкнула глазками.

– Ничего, ничего, ты продолжай, очень интересно.

– Да давайте я вам спою.

Остап вздохнул и поморщился, видимо, ему уже довелось послушать вокал своей пассии. Но останавливать ее не стал.

И Гюрза что есть мочи затянула: «Путь бегут, неуклюжи, пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой!»

– Сжалься! Пощади! Довольно! Помогите! Спасите! – запричитала Джей.

– Тебе не понравилось? – искренне удивилась Гюрза.

– Это было ужасно.

Гюрза надменно выпятила вперед нижнюю губу и выпалила:

– Что бы ты понимала в профессиональном вокале!

Джей отложила в сторону микрофон.

– Вообще-то я – профессиональная певица.

Гюрза вопросительно взглянула на Остапа. Тот подтвердил слова Джей легким кивком.

– Ты это серьезно говорила? – спросил Луцык у Джей.

– О чем?

– Ну что наши похитители хотят, чтобы мы возродили группу.

– А у тебя есть другое объяснение?

– Нет. Просто странно это все. Я бы еще понял, если б как в «Хищниках»…

– Ты хочешь, чтобы за нами устроили охоту кровожадные пришельцы?

– Нет, я не хочу. Но это было бы вполне логично. В рамках жанра. А тут – гитары, барабаны. Ни в какие ворота не лезет.

Джей надула щеки.

– Боже, как хочется курить. Сейчас бы и от «Примы» не отказалась.

– А ее сейчас выпускают?

– Не знаю.

Он вдруг вспомнил свою первую сигарету, выкуренную в тринадцать лет. Это был «Пегас». Спер у бати из пиджака на вешалке. Они жили тогда в военном городке рядом с Наро-Фоминском. Пошел в лесок у дома, соорудил из веточек импровизированный пинцет, чтобы руки потом табаком не воняли. Первые три раза не затягивался, а когда наконец осмелился и сделал тягу, то сразу закашлялся. Было противно. Но маленький Витя не сдавался. Взрослые же зачем-то курят, значит, от этого должно быть какое-то удовольствие! После четвертой затяжки кашель отпустил. Голова закружилась, ноги стали ватные. Он присел на какую-то корягу и словил вертолет. Потом его вырвало. Вернувшись домой с твердым решением никогда не курить, быстро шмыгнул в ванную, почистил зубы, помыл с мылом руки и пошел делать уроки. Но батя как-то просек, что он курил и вечером выпорол сына ремнем. Ремень был хороший. Офицерский. И батя был офицером. Майором.

– Эй! – голос Остапа вернул Луцыка к реальности. – Какой у нас план? Валим отсюда?

– Загрузим аппаратуру в кузов, и поедем, – согласился Луцык.

– Да на хрен она нам сдалась? Вот было бы тут что-нибудь полезное. Например, оружие или туристическое снаряжение…

– Или еда, – подсказала ему Гюрза.

– … или еда. Тогда другое дело. А что мы будем делать с гитарами? Ими даже могилу не выроешь, если понадобится.

– Кто-то втянул нас в эту непонятную игру, и этот кто-то хочет, чтобы мы играли по его правилам, – высказалась Джей. – А значит, мы должны взять инструменты с собой.

Остап хитро прищурил глаз.

– А не пошел бы этот кто-то куда-нибудь подальше.

– Остап, ты играешь в компьютерные игрушки? – задал вопрос Джей.

– Раньше играл. Сейчас времени нет…

– А мне «Fallout» нравится, – гордо заявила Гюрза.

– Какая часть твоя любимая? – встрял Кабан.

– Четвертая.

– Фу! Четвертый «Фолыч» – отстой. В нем ничего от классического не осталось – только братство стали да гули с супермутантами. Назвали бы как-нибудь по-другому, типа нарко-зомби-апокалипсис – вообще вопросов бы не было. А что там за пушки⁈ Какую ни возьми – неведома хрень. Звездный карабин! Что это, блин, вообще такое⁈ Это мир магии или пост-апокалипсис⁈

– Ребята, не отвлекаемся! – Джей снова обратилась к Остапу. – Вот скажи, что будет, если ты, играя в какой-нибудь «DayZ», вдруг перестанешь отстреливать зомби и собирать лут?

– Сольюсь, – резюмировал Остап.

– То-то же. Так что давай без самодеятельности.

– Слушайте, а если все это какая-то игра, то как она называется? – задумчиво спросил Кабан.

– «Изгои», конечно же! – подмигнула ему подруга детства.

– Отличное название!

Джей на секунду замерла, а затем звонко хлопнула себя ладошкой по лбу:

– Мы же совсем про водителя забыли! Как он там?

– Живой. Мы проверяли, – успокоил ее Луцык.

– Допросить его не пробовали? Узнать, что это за место, ну и вообще?

– Я пытался. Без толку. Мужик, кажется, вконец сбрендил от горя.

– Оно и понятно, жену потерять – это тяжелая утрата. У нас в группе был саксофонист, так у него сын в аварии разбился. Бедняга после похорон поехал кукухой, говорить перестал, только мычал что-то нечленораздельное. Родственники его в дурку сдали. Говорят, совсем плохой стал, целыми днями лежит в постели и в потолок смотрит. Короче, овощ.

– Ой, какой зайка! – звонким колокольчиком донесся голос Гюрзы.

– Ты про это про поехавшего? – озадачился Луцык. – Да какой он, к хренам, зайка?

– Да вот там зайка!

Посмотрев туда, куда она указывала, все увидели существо размером с кошку с длинными рыжими ушами. У него была закругленная беличья мордочка, крошечные передние лапки, мощные прыгательные задние и длинный хвост, раза в два длиннее тела, с черно-белой кисточкой на конце.

– Какой же это зайка? Это тушканчик, – радостно пояснил Луцык.

– Для тушканчика он великоват, – заметила Джей.

– Может, порода такая. Ишь какой, не боится! Иди сюда, малыш, цыпа-цыпа-цыпа.

– Какая еще «цыпа»? Так цыплят зовут.

– А как надо?

– Кис-кис.

– Это для кошек.

– Какая разница? Хотя да, «кис-кис» тоже не подойдет. Это же заграничный тушкан, надо как-то по-другому… Мичу-мичу!

– Это что еще за белиберда?

– Так в Италии говорят.

– А в Турции кошки откликаются на «пись-пись». Помнишь, Володя, как мы смеялись, когда были в Стамбуле? – тихонько, боясь спугнуть зверька, сказала Гюрза.

Тушканчик тем временем с любопытством глядел на людей большими черными глазами и смешно морщил носик.

– Давайте его поймаем и сожрем, – предложил Луцык.

– Ты это серьезно⁈ – ахнула Гюрза.

– Серьезней некуда.

– Как можно? Это же живое существо. И оно такое миленькое.

– Голод не тетка. Кстати, кто-нибудь из вас кого-то убивал? Зомби – не в счет.

Повисло молчание.

– Тогда я сам. Джей, подай-ка ножик.

Но вдруг тушканчика словно подменили. Он весь напрягся, готовясь к прыжку, мордочка оскалилась, обнажив ряд острых, как иглы, зубов. Хвост, на конце которого появился длинный розовый шип, взметнулся вверх.

– Ой, что-то мне это не нравится, – прошептал Кабан.

– Володя! Мне страшно! – пронзительно завизжала Гюрза.

Из-за контейнера показалось еще с десяток таких же зверьков. Все они были готовы к атаке.

– Валим! – заорал Луцык, и все бросились врассыпную.

Гюрза, Остап и Кабан побежали к грузовику, а Луцык и Джей с обезьяним проворством забрались на крышу контейнера, цепляясь за какие-то неровности на его переборках. Оказавшись наверху, они отдышались и посмотрели вниз.

Там уже копошилось целое стадо тушканчиков. Штук под тридцать. Они подпрыгивали, нервно расхаживали, шипели и размахивали шипованными хвостами.

– Какие-то они агрессивные, не то что их земные собратья, – заметила Джей.

– Сюда они точно не допрыгнут, – заверил ее Луцык.

– Я надеюсь.

– Сколько тут высота?

– Три. Нет, два с лишнем метра.

Луцык сел на задницу и уставился на холм, возвышающийся перед ним.

– Похож на гигантскую дойку, – решил поделиться он своим сравнением.

– Тебе говорили, что ты больной? – спросила Джей.

– Ну правда, похож. На огромную дойку. А груда камней наверху – это сосок. Сама посмотри!

– Тебе к врачу надо! К психиатру.

– Да я просто хотел разрядить обстановку.

– Разговорами о дыньках?

– Ну да.

– Пошляк!

– Ладно, ладно, извини.

– Ты лучше придумай, что нам дальше делать.

– Сидеть тут и ждать.

– Ждать? Чего, интересно?

– Ну не МЧС же! Когда-нибудь тушканчикам надоест нас караулить, и они свалят.

– А если не свалят?

– Тогда мы умрем тут от жажды.

– Спасибо, ты такой оптимист!

– Если тебя это утешит, умрем мы не скоро. Дня через три-четыре.

– Надо что-то срочно предпринять! – она принялась нервно расхаживать по крыше.

А вот Луцык оставался спокоен. Он даже поймал себя на мысли, что ему все это нравится. Натурально, как в летнем лагере в детстве! Если бы не голодуха да зомби с агрессивными тушканчиками, вообще было бы зашибись.

Вся его московская жизнь была пресной, наполненной скукой, рутиной и однообразием. Писать романы – не самое веселое занятие. Сидишь за компом, тыкаешь по клавишам. И так – целый день. Иногда даже времени нет погулять. Постоянно в напряге, ведь нужно держать читателя «на крючке»: придумывать интересные сюжетные повороты, интересных персонажей. А как закончишь книгу, сразу принимаешься за другую. Писательский мир жесток, а конкуренция ого-го какая. Забвение может накрыть в любой момент. И если ты смог застолбить место в жанровой литературе, нужно держаться за него руками и ногами. Чуть зазеваешься – и вместо тебя придет другой автор. Молодой, энергичный, с ворохом новых идей. К тому же с Луцыком подписало контракт крупное издательство, требовавшее, кровь из носу, выдавать по четыре романа за год. Качество книг от этого, конечно, страдало, но у читателей они все равно имели успех.

А первое свое произведение он писал три года. Подходил к процессу обстоятельно и вдумчиво. Вдохновлялся творчеством Стивена Кинга и Питера Страуба. Получилась стильная готическая история о призраках под названием «Принцесса из озера». Роман выстрелил. Удостоился даже номинации на какую-то премию, но не победил.

Через год успешного писательства Луцык оставил журналистику и кинокритику, которыми занимался до того. Большого дохода новая стезя не приносила, зато не нужно было ходить в офис, где страдать всякой ерундой и бессмыслицей и общаться с неумными и некомпетентными людьми. К примеру, последний его начальник по кличке «Упырь» ни черта не понимал в кино, путал Спайдермена и Бэтмена, а братьев Коэнов называл Коганами. Упырь натурально пил кровь из своего подчиненного и просто издевался над ним. Заставлял постоянно переписывать текст, лишал премии, часто вызывал «на ковер», чтобы пожурить… В последний рабочий день Луцык отвел душу и съездил Упырю по морде.

– Джей, а тебя устраивает твоя работа? – вдруг спросил Луцык.

Он округлила глаза.

– Что⁈

– Ну тебе нравится петь в кавер-группе?

– Ты лучшего времени не нашел, чтобы спросить?

– Да ладно тебе… я так просто…

– Дай угадаю: чтобы разрядить обстановку?

– Ну да.

Она опустила плечи, глубоко вдохнула через нос и быстро выдохнула:

– Вообще-то не очень. Мне бы хотелось свои песни исполнять или, на крайняк, те, что нравятся. А приходится петь всякий хлам. Круга там или Пугачеву.

– У-у-у, Пугачиха – натурально, ведьма! Не перевариваю!

– Кстати, о ведьмах. Как там Гюрза и остальные?

Остап, Кабан и Гюрза успели-таки заскочить в кабину грузовика. Агрессивные твари до них не добрались. Но и уходить не собирались. Они скакали вокруг тачки, как лошади на ипподроме, громко шипели и пытались забраться внутрь.

– Володя, я хочу, чтобы это прекратилось! – истерично верещала девица.

– Заводи машин! – крикнул Остап Кабану, сидевшему на водительском месте.

– Что⁈

– Заводи мотор, говорю!

– Ты хочешь, чтобы мы бросили наших в беде?

– Нет, мы их не бросим! Подъедем к контейнеру и спасем их!

– Да я и водить не умею…

– Да что там уметь? Поворачиваешь ключ в замке зажигания, и погнали!

– Какой ключ? Нет тут никаких ключей.

– Твою ж мать! Ключи, наверное, в кармане у этого доходяги, – Остап посмотрел через заднее стекло и увидел ужасающее зрелище.

Тушканчики смогли забраться в кузов и теперь терзали тело бедолаги-водителя своими острыми зубами и тыкали в него шипастыми хвостами. Мужик уже еле рыпался, похоже, он был смертельно ранен. Кричать ему не позволял кляп.

– Гузя, не смотри назад! – скомандовал Остап.

– Это мы виноваты! Надо было его развязать! – воскликнул Кабан, также увидевший страшную картину.

– Не пори горячку. Даже если бы мы его развязали, они бы все равно до него добрались. Или нам надо было взять его в кабину?

– Надо было.

– Кабан, тебе что, память отшибло⁈ Он же пытался нас убить!

– Божечки, да они его жрут! – заорала Гюрза, вопреки наказу благоверного обернувшаяся назад.

– Я же просил тебя не смотреть туда! – прикрикнул Остап.

– Не ори на меня!

– А ты… ты… Ты слушай, что тебе говорят умные люди!

– Это ты-то умный⁈ Жалкий режиссеришка! Снимаешь дерьмовые сериалы, которые никто не смотрит!

– Дерьмовые? Да у «Хроник УГРО» на «Кинопоиске» рейтинг «7,5»!

– Угу, рейтинг, как бы не так! Ты думаешь, я не знаю, как все там устроено? Занесли кому надо бабла, вот и сразу рейтинг до небес!

– Гузя, давай не сейчас, прошу.

– А когда⁈ Ты мне уже какой месяц главную роль обещаешь! И где она?

– Гузя, если мы выберемся, я клятвенно обещаю, что в следующем сериале ты обязательно будешь главной героиней!

– Ребята, нам надо что-то делать, – дрожащим голосом напомнил Кабан, глядя на капот грузовика.

Туда как раз заскочили два тушканчика. Разъяренные, с окровавленными мордами, они начали отчаянно бить хвостами по лобовому стеклу.

– Не бойтесь, они не справятся с лобовухой, – авторитетно заявил Остап.

Но стоило ему это сказать, как один из розовых шипов с треском проделал дыру в стекле.

05. Крик банши

У Кабана имелись три сестры и брат. И когда все они собирались в одной комнате, стены буквально дрожали от ора. Нет, они не ругались и не ссорились. Близкие родственники просто не могли разговаривать тихо и спокойно. В семье Шпаликовых шумными, громкоголосыми и крикливыми были все. Прямо как итальянцы из кино. Особенно старшая из сестер, Люда. Она очень любила поплакать. Просто обожала! Рыдала по любому поводу. От горя, от счастья и просто так. Хлебом не корми, дай нюни распустить. Причем Люда словно бы очень хотела, чтоб о ее страданиях узнал весь свет, всегда оттягивалась на полную катушку. В семье ее прозвали «Ревушкой».

Кабан вообще-то обладал спокойным характером и просто нечеловеческой выдержкой, но уж если начинал волноваться, то делал это с размахом. Слезы, сопли, истошные вопли и чернейший пессимизм лились как из рога изобилия. Именно такая ситуация случилась сейчас. Совсем недавно Кабан был готов пожертвовать собой ради ближних, но сейчас его мешочек с храбростью оказался завязан тугим узлом. Он тщетно пытался распутать этот узел, но все без толку. И от этого Кабан становился все мрачнее и мрачнее.

– Мы умрем! Это конец! Мы умрем! Умрем! – запричитал он.

На капот взобрались уже восемь тушканчиков. А на лобовухе красовались три сквозных дыры.

Истерика Кабана на какое-то время перекрыла вопли Гюрзы. Но, не терпя конкуренции, она набрала воздуха и вновь заголосила так, что сотрясалась вся кабина.

– Возьмите себя в руки, все будет хорошо! Все обойдется, – пытался успокоить их Остап.

– Нет! Не обойдется! Мы все умрем! – не унимался один.

– Надо было спрятаться внутри контейнера! – вторила ему другая.

Остап положил руку на плечо другу и сказал:

– Кабан, ну перестань, ты же такой храбрый!

– Да уж, храбрый! И скоро я буду мертвым храбрецом!

– Но ты же не побоялся пойти к контейнеру.

– А сейчас я боюсь!

– Володя, ты должен нас спасти, – всхлипывая, велела Гюрза.

– Но что я могу сделать?

– Заведи машину!

– Так ведь ключей нету.

– А ты сделай с проводками то, что с ними делают обычно в кино, когда нет ключей.

– Я так не умею.

– Да что ты вообще умеешь⁈ – она в бессилии махнула рукой и переключилась на Кабана: – А ты чего разнылся, тряпка? Сделай хоть что-нибудь!

Тот словно не слышал и продолжал, как заевшая пластинка:

– Мы все умрем! Нам конец! Как бестолково прошла жизнь!

– Ты тряпка! Тряпка!

– Заткнитесь оба! – рявкнул Остап. – У меня есть идея! Надо их отвлечь.

На несколько секунд установилась тишина, нарушаемая только звуками снаружи.

– Это как? – прервав истерику, спросил Кабан.

– Кто-то из нас резко выскочит и побежит, и уведет за собой этих тварей, а остальные заберутся на крышу контейнера, – обрисовал режиссер пришедшую ему в голову мизансцену.

Гюрза шмыгнула носом:

– Думаешь, сработает?

– Не знаю. Но за неимением других вариантов…

– Но они же догонят и сожрут.

– Если бежать быстро, то не догонят и не сожрут. Но надо решать скорее.

Тушканчиков на капоте прибавилось. Их было уже тринадцать. А лобовое стекло покрылось паутиной трещин.

– Я побегу, – решительно заявил Остап. – Я крепче вас, и вообще…

– Но, Володя, может быть, есть другой вариант…

– Нет никаких других вариантов. Ты – девушка, а Кабан слишком неповоротлив, он и стометровки не осилит.

– Володя!

– Да не Володя я! Я – Остап! Здесь я – Остап! Поняла⁈

– Поняла. Ты сегодня сам на себя не похож.

– Да неужели⁈

– Ну да. Ты сильно изменился, – в ее голосе появились нотки кокетства. – Стал таким… таким мужественным.

– Еще бы! Мы попали на неизвестную планету, нас чуть не сожрал зомби, а сейчас нас атакует стая тушканчиков-людоедов. Тут поневоле изменишься!

– Вот бы ты и на работе был таким.

– В смысле?

– Ну, я помню, Угольников как-то на совещании на тебя так орал, а ты ничего ему не возражал и выглядел таким жалким…

Остап зло сверкнул глазами:

– Умеешь ты испортить момент!

– А что, разве не так было?

– Так, давайте о важном! – решительно сказал режиссер. – Слушайте меня. Ты, Гузя, сейчас перелезаешь на колени к Кабану…

– Еще чего! – ахнула Гюрза.

– Я сказал, перелезаешь на колени к Кабану. Потом я резко выпрыгиваю и увожу за собой этих тварей, а вы бежите к контейнеру. Ясно?

– Я-ясно.

– Кабан?

– Я все понял.

– Если выберетесь отсюда, передайте моей маме… – голос Остапа дрогнул. – Впрочем, нет. Ничего не передавайте.

Гюрза шмыгнула носом и обняла Остапа за шею.

А тем временем двое на крыше контейнера обсуждали, кто из советских юмористов круче. Разговор, начавшийся спонтанно, настолько их увлек, что они даже перестали обращать внимание на стаю хищников внизу.

Со стороны могло показаться странным, что люди, находящиеся на волосок от гибели, так странно себя ведут. Но наше создание выкидывает и не такие трюки в стрессовых ситуациях.

– Не-не-не, Задорнов – это полная шляпа. Каждый раз одно и то же. Тупые америкосы против находчивых русских, – заявляла Джей.

– А Хазанов? – интересовался Луцык.

– Это тот, который про кулинарный техникум?

– Он самый!

– Не нравится. Какой-то он мерзкий.

– Ну артист не обязательно должен быть красавчиком. Посмотри на Роберта Де Ниро – натуральный Квазимодо, только горба не хватает.

– Зато Де Ниро обаятельный, а Хазанов – натуральная жаба.

– А Семен Альтов?

– Это еще кто такой?

– Ну мрачный чувак с простуженным голосом. Очень смешной.

– Не помню. Мне, кстати, Евдокимов нравился.

– «На себя посмотрю – сам весь не красный, а морда – красная!» – спародировал Луцык.

– Очень похоже, – оценила Джей.

– Но первое место я бы отдал Ефиму Шифрину.

– Он сейчас называет себя Нахимом. Раскачался – что ваш Шварценеггер. Я фотки видела.

– Угу, я тоже видал. Суровый стал… Кстати, он как-то раз на меня наехал.

– Шифрин?

– Ну да, Шифрин.

– И где это вы пересеклись? В «КБ»? А может в «Магните»?

– В хрените! В нельзяграме, конечно. Шифрин фотку выложил из спортзала, а я под ней шутейный коммент оставил. Так он не поленился, зашел ко мне на страничку и потребовал извинений.

– А ты что?

– Извинился.

– Фу, ну ты и чушпан! Пацаны не извиняются!

– Он же, сука, здоровый! Если врежет, мало не покажется.

– Ха-ха, где ты, а где он?

– Он в Израиле, наверное. А я в Москве.

– Вот именно!

– Не забывай, я писатель, а у писателей очень развито воображение, вот я и представил, как Шифрин меня мутузит. Во всех подробностях представил. Стало очень страшно.

Джей перевела взгляд на грузовик и ахнула. Тушканчики явно одерживали победу. Их хвосты с шипами все сильнее и сильнее молотили по лобовухе, а кузов буквально кишел прожорливыми зверьками. От тела водителя остался только торс с обезображенной головой и огрызками рук.

– Они же их сожрут! – закричала она.

– Черт! – вернулся в действительность и Луцык.

– Надо что-то делать! Мы должны их спасти!

– Но как⁈

– Я не знаю!

– Я тоже!

– Луцык, миленький, ну придумай что-нибудь!

– Что⁈

– Ну хоть что-нибудь!

Вдруг дверь кабины грузовика резко отворилась и из нее выскочил Остап. Он было рванул в сторону холма, но его сразу же догнали и атаковали несколько тушканчиков. Сбитый с ног, Остап упал на спину и прикрыл лицо руками. Зверьки облепили его тело с ног до головы сплошным шевелящимся коконом.

– Сука-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – что есть мочи завопила Джей, в отчаянии обхватив руками голову.

Ее крик, дикий и злой, впивался в мозг и рвал барабанные перепонки. У Луцыка поплыло перед глазами, он заткнул уши, боясь, что его голову разорвет на куски, и потерял сознание.

Он очнулся от того, что на голову лилась вода.

Открыв глаза, Луцык увидел Кабана, который держал бутылку.

– Здорово, дружище!

– Привет.

Писатель понял, что лежит на земле, с неба ему подмигивает солнышко, а вокруг тихо. Луцык кое-как приподнялся и, пошатываясь, встал на ноги. Его подташнивало, немного покалывало сердце. Но туман, окутавший разум, постепенно рассеялся. Он отчетливо вспомнил все недавние события и взволнованно спросил:

– Как наши?

– Все живы, – ответил Кабан.

– А где тушканчики?

– Свалили. Джей их распугала.

– Джей?

– Ну да. Она так заорала, что всех тварей как ветром сдуло. Разбежались кто куда. Я хоть и в кабине сидел, так и у меня чуть кровь из ушей не пошла.

– Крик банши, – задумчиво произнес Луцык.

– Угу, женщина-призрак из ирландских лесов, чей голос предвещает смерть.

К ним подошла Джей:

– Как самочувствие?

– Как у Карлсона, моторчик барахлит, но все еще летаю. А что с Остапом? – вздохнул Луцык.

– Нормально все. Тушканы его малость погрызли, но он в порядке. Они с Гюрзой у ручья, раны промывают.

– Значит, это ты их разогнала?

– Получается, так.

– Это у Джей такая суперсила, – поспешил пояснить Кабан.

– Чего? – уставился на него Луцык.

– Суперсила. Джей может издавать пронзительный высокочастотный крик, который оглушает и дезориентирует противника.

– Звучит как описание способностей бруксы из «Ведьмака».

– Все-то ты помнишь! Это из «Ведьмак вики».

– У нас что, появился Интернет?

– Не-а, я по памяти.

Луцык мотнул головой, словно теленок, пытающийся увернуться от назойливых слепней.

– Тебе плохо? – спросила Джей.

– Так… легкое недомогание. Слушай, а что за чушь сказал сейчас Кабан?

– Это не чушь! – хором возразили они.

– Тогда с этого места поподробнее.

Она потрепала свои волосы и сделала серьезное лицо:

– Я могу издавать пронзительный…

– Это я уже слышал. Дальше.

– Пока ты был в отключке, мы тут пришли к выводу, что я и Остап обрели суперсилы. Он научился всяким там приемчикам, а я теперь могу страшно орать.

– Но как⁈

– Без понятия. Остап раньше не занимался боевыми искусствами, а я никогда не распугивала своим голосом стаю хищных тушканов. А теперь мы это умеем. Так что вывод один…

– Суперсилы вы получили от наших похитителей, – закончил он фразу.

– Получается, так.

– Выходит, и у нас троих, у меня, Кабана и Гюрзы, они тоже должны появиться.

– Наверное, – неуверенно сказала Джей.

Луцык посмотрел на свои ладони, ощупал руками тело:

– А я что-то ничего не чувствую. Кабан, а как у тебя? Можешь летать или метать молнии из глаз?

– Нет. Но жрать хочу безумно. Может, это моя суперсила?

– Тогда я тоже наделен этим даром. А как с Гюрзой?

– А может, умение раздражать всех – это тоже суперсила…

Остап отделался несколькими неглубокими ранами и изорванным в клочья комбинезоном. Но страху, конечно, натерпелся… Лицо его было бледным, как мел, руки и ноги подрагивали.

– Ну как ты, Владимир Даниилович? – поинтересовался Луцык.

– Я – Остап, – буркнул тот, проигнорировав вопрос.

– Рад, что ты снова в строю, дружище! А на повестке дня у нас один единственный вопрос: что делать?

– Уже ведь все обговорили. Надо искать какой-нибудь населенный пункт из которого прибыл водила, – мрачно изрек Остап. – Только ключей от грузовика у нас нету.

– Есть! – Джей продемонстрировала металлическое кольцо, на котором болтались три ключа. – Нашла в кармане у водилы. Кстати, надо бы его останки из кузова выбросить и там все подраить. Кровищи налилось – просто жуть. А уж про вонь я молчу.

– В этот раз обойдемся без похорон?

– На хрен похороны! – поддержал ее Луцык.

– Тогда приступим!

Решили, что Остап и Кабан приберутся в кузове, остальные станут готовить инструменты и аппаратуру к погрузке.

И лишь Гюрза, успешно вернувшаяся в амплуа капризной стервы, опять пошла против течения:

– Таскать тяжести – не женское занятие.

И тут Джей взорвалась:

– А я что, не женщина⁈

Оппонентка поглядела на ее стрижку пикси и кокетливо поправила белокурый локон:

– Ты больше на мальчика похожа.

– А знаешь, кто ты?

– Кто?

– Девочки, не ссорьтесь, – подал голос Остап.

– А ты скажи своей крале, чтобы не отлынивала от работы! – крикнула на него Джей.

Остап подошел к Гюрзе и принялся что-то энергично шептать ей на ухо.

– Нет… не буду… я не… они… нет… – реагировала она.

Неизвестно что такого наплел ей Остап, но уговоры подействовали. Гюрза сделала постное лицо и процедила сквозь зубы:

– Хорошо, я буду помогать грузить.