Текст книги "Соловей-Разбойник"

Автор книги: Иван Охлобыстин

Деревня Клюево. Сельский клуб

 
Грохот аплодисментов ознаменовал окончание песни. Соловей и Прима растроганно послали воздушные поцелуи в зал.
 

Усадьба Соловья на Гнилых ручьях

 
Молот как раз склонился над полуразобранным трициклом Соловья, чтобы завинтить очередной болт, как ему в затылок уперся никелированный глушитель и раздался лишенный какой-либо эмоциональной окраски голос: «Меня зовут Н7, я просто поговорить».
 
 
Молот (разгибаясь и попутно выдергивая чеку из гранаты, висящей на поясе, придерживая, однако, сам рычаг «адской машины»). Чего бы и не поговорить, если человек интересный. Чай будете?
 
 
Н7 (опуская пистолет). А с шиповником есть?
 
 
Молот. Конечно, с шиповником есть. Шиповник крепит.
 
 
Н7. И еще для сосудов рекомендуют. Меня вот командировали всех вас ликвидировать.
 
 
Молот (указывая на освещенную веранду). Самовар там. (Тыкая пальцем в ступени.) Осторожно, там же растяжка. (Продолжает рассуждать.) Ликвидировать – это серьезная работа, большие знания надо получить.
 
 
Н7. Получил. Училище, высшая школа, академия. Золотой стипендиат.
 
 
Молот (направляясь к веранде). Тогда точно с шиповником. Еще отвары из черной редьки помогают.
 
 
Н7 (следуя за ним). Слышал, но еще не пробовал.
 
 
Молот. Помогают. У меня батька ей грыжу вылечил. Долго по лесу плутал?
 
 
Н7. Шесть часов. Машину на парниках бросил. Кто тропинку у оврага минировал?
 
 
Молот. Дебет.
 
 
Н7. Там лось подорвался.
 
 
Молот. Блин, а я думал, что гроза. Вчера ночью?
 
 
Н7.Да.
 
 
Молот. Пропал сохатый, и не потушишь.
 
 
Н7. Я его в ручей скинул. Там вода ледяная.
 
 
Молот. Хозяйственный ты мужик. Хохол, что ли?
 
 
Н7. Не знаю. Из беспризорников.
 

ГУВД города Москвы. Кабинет начальника управления

 
Генерал в полевой форме перебирает лежащий перед ним на столе пистолет. В кабинет без стука вбегает полковник.
 
 
Полковник. Получено подтверждение от Н 7, Андрей Петрович! Есть!
 
 
Генерал (мрачно доукомплектовывая оружие). Что есть?
 
 
Полковник. Место есть! Говяжкин лужок. Это рядом с Клюево. В семь часов утра Соловей готов решить все поставленные нами вопросы.
 
 
Генерал. Мы чем-то интересовались?
 
 
Полковник. А как же?! Страшно интересовались.
 
 
Генерал. Чем?
 
 
Полковник. Как его скорее стереть с лица Отчизны. С нами армия и Президент!
 
 
Генерал. Поздравляю. Дизентерия среди личного состава по-прежнему прогрессирует?
 
 
Полковник. Это да! Но главное – с Соловьем будет покончено раз и навсегда!
 
 
Генерал. Готовь наградные листы.
 
 
Полковник. Успеем еще.
 
 
Генерал. Не факт. Готовь.
 
 
Полковник. На кого, Андрей Петрович?
 
 
Генерал. На всех, кроме Президента, конечно. Или он тоже на Говяжкин лужок поедет?
 
 
Полковник. Вряд ли. Он на саммите Большой восьмерки.
 
 
Генерал. Хорошо ему. Ладно. В три выступаем. Пока доедем. Может, еще в Макдоналдс завернем по пути.
 
 
Полковник. Вы серьезно?
 
 
Генерал. Боюсь, что да. Знаешь, я ведь внука сто раз туда водил, а сам так ни одной булки и не съел. Хотя хотелось.
 
 
Полковник. Но почему?
 
 
Генерал. Гордыня проклятая, великодержавное чванство, Петр Иванович. Но теперь чего уже фифы топорщить. За него, клоуна толстожопого, помирать идем. Надо хоть попробовать что за «мак-наггетсы». Эти – желтенькие.
 
 
Полковник. Вы сегодня какой-то особенный, товарищ генерал. Я вас прямо не узнаю.
 
 
Генерал. И не надо, товарищ полковник. Вам не понравится. (Меняясь в лице.) Хватит болтать! Под ружье всех, кто еще окончательно не обосрался.
 

Усадьба Соловья на Гнилых ручьях

 
Соловей, Прима, Молот и Н 7 сидят на веранде у самовара и пьют чай с шиповником.
 
 
Соловей. Вот и пришел наш звездный час, подельщики. (Обращаясь к Н 7.) Так говоришь, приняли они наше место?
 
 
Н7. Разумеется приняли. У них мотострелковое подразделение, триста душ рядового состава. Возможна поддержка с воздуха.
 
 
Молот. А ракетой могут?
 
 
Н7 (солидно). Могут и ракетой. Армия – как-никак!
 
 
Молот. Если ракетой, то в газете «Труд» напишут. Высота!
 
 
Прима. Народу будет как в «Хованщине».
 
 
Соловей (резонно). Зрителей меньше.
 
 
Прима. Меньше, но реквизиту больше, если мотострелковый.
 
 
Н7 (влюбленно глядя на чаевников). Вы так об этом просто говорите.
 
 
Соловей. Чего ж тут сложного – потрут нас в сопли за три секунды.
 
 
Молот. За две, если «с воздуха».
 
 
Прима. За секунду, если ракетой.
 
 
Н7 (с надеждой). Но пойдете?
 
 
Соловей. А как же! Не каждому такая честь выпадает. Да и потом: в этом районе граблю я. И только я. Казино, мазино… Дело не в правде, дело в расценках. Один раз спустишь, и все. Спекся бизнес.
 
 
Н7. Готов подписаться под каждым словом, но вас не смущает, что убьют? Ведь при ваших харизматических способностях вполне можно было бы организовать народ и попытаться что-нибудь изменить.
 
 
Соловей. Я не хочу ничего менять.
 
 
Н7. Но почему?
 
 
Соловей. Ты никогда не задумывался над смыслом расхожей фразы «бессмысленный и кровавый русский бунт»? Смысл такой – по большому счету не хочет русский мужик ничего менять, его все устраивает, так побузит, покипишует и домой. В этом основа всей русской государственности. (Молоту.) Сгоняй на трассу, бахни бензовоз.
 
 
Молот (поднимаясь из-за стола). Полный или погреметь?
 
 
Соловей. Полный. Бери девяносто пятый. Заодно зажигалку заправлю. (Щелкает крышкой своего золотого «Зиппо».)
 
 
Н7 (осторожно, обращаясь к Соловью). Прошу прощения, а можно вопрос?
 
 
Соловей. Если о деньгах, то – как грязи, если о бабах, то – я за Изабеллой Юрьевной ухаживаю, если о прошлом, то я однажды бросил курить и еле придумал, чем себя занять.
 
 
Н7. Так просто?
 
 
Соловей. Зачем усложнять?! В этой жизни все просто, сложности придумали, чтобы «на чай» не давать.
 
 
Н7. Бред.
 
 
Соловей. Вот и я о том же.
 

Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью

 
Холеный лектор, уже в чине подполковника, грациозно навис над дубовой трибуной докладчика, обращаясь к жадно внимающим ему курсантам.
 
 
Лектор. События, произошедшие следующим утром, ярко иллюстрируют неукротимую тягу русского человека к асоциальной брутальности, лишенной какого-либо здравого смысла, но окрашенной в яркие тона эпического гротеска. Был ли на тот момент Соловей-Разбойник народным героем? Несомненно – да! Считал ли себя таковым? Несомненно – нет! И упаси вас Господи подумать, что речь шла о жертвенной скромности! Речь вообще ни о чем не шла, кроме самого Соловья-Разбойника. Но это была поэма!
 

Говяжкин лужок у деревни Клюево

 
Едва горизонт окрасился в нежный пурпур рассвета и влажный туман начал возвращаться обратно к берегам клюевских топей, к стоящему в полной боевой готовности мотострелковому подразделению вышел Соловей. Дойдя до середины поля, он останавливается и принимается насмешливо разглядывать ожидающих его военнослужащих во главе с генералом Серенадовым.
 
 
Генерал (сидя на броне одной из машин вместе с Полковником). Ну, здравствуй, Севастиан Григорьевич!
 
 
Соловей. Доброе утро.
 
 
Генерал. Сдаваться будешь или селян будить придется?
 
 
Соловей. Пошумим, однако, иначе я бы к вам на метро добрался.
 
 
Генерал. Так нас много.
 
 
Соловей. Так и я не один.
 
 
Из тумана, не торопясь, появляются Молот и Н7.
 
 
Генерал (обращаясь к Н7). Вас-то как, товарищ разведчик, угораздило к бандитам примкнуть?
 
 
Н7. Я не ищу простых решений.
 
 
Генерал. Не понял. Соблаговолите изъясниться.
 
 
Н7. Все волшебно просто: тридцать семь лет я совершенствовался в боевых премудростях, тридцать семь лет я бросил на алтарь грядущих побед, но… Это время мелковато для меня – войны потешные, с экономическим подтекстом, глобальных катаклизмов не предвидится, а прожить в холостую квалификация не позволяет. Здесь мой единственный шанс реализовать полученные знания.
 
 
Генерал. Позиция ясна. (Соловью.) Из всего ранее мною услышанного я понял, что ни они (показывает на Молота с Н7), ни тем более вы сдаваться не собираетесь. Последнее слово говорить будете?
 
 
Соловей, щелкнув своей золотой зажигалкой, аккуратно убирает ее в кожаный чехол на поясе. Из тумана деловито появляется Зиночка с ножом в зубах, Соловей забирает нож и скребет собаку по холке.
 
 
Соловей. Буду. (Глубокомысленно подкинув нож в руке.) Запомните, господа, – свободным человека может сделать только нож.
 
 
Генерал обернулся было к полковнику в надежде, что тот ему сможет объяснить смысл только что высказанной сентенции, но его внимание отвлекает неожиданно заработавшая оросительная система. Ржавые трубы, пересекающие поле вдоль и поперек, гулко ухают и принимаются изрыгать из себя пахучую жидкость. Через мгновение весь личный состав и бронетехника оказываются полностью залиты испражнениями реанимированной системы мелиорации.
 
 
Генерал (подозрительно принюхиваясь). Бензин?!
 
 
Полковник (скорбно кивая). Бензин.
 
 
Генерал (громко, для всех). Не стрелять! Глуши моторы!
 
 
Военнослужащие спешно внимают его приказу.
 
 
(Восхищенно глядя на Соловья.) Экий придумщик! (Полковнику.) Примкнуть штыки.
 
 
Полковник (растерянно). Какие штыки, Андрей Петрович?! В двадцать первом веке живем.
 
 
Генерал (после секундного размышления). Тогда берите лопатки, и вперед. Вас двести с лишним человек. Должно получиться.
 
 
Полковник (громко, для всего личного состава). Лопатки к бою! В атаку!
 
 
Лавина одуревших от бензиновых паров солдат ринулась на стоящих перед ними Соловья, Молота и Н7.
Мгновенной победы, естественно, не получилось, как, впрочем, и последующие несколько атак закончились крупными потерями со стороны армии. Соловей вдохновенно зарезал человек двадцать своим тесаком, Молот расколол примерно столько же солдатских голов своей кувалдой, Н 7 не отставал от коллег по злодеянию, орудуя двумя хромомолибденовыми стилетами. Зиночка билась тоже, как лев.
Наконец четвертая «волна» подмяла под себя разбойников. Взяли количеством.
 
 
Генерал с полковником торжествующе переглянулись, но тут над орущей толпой взметнулась рука, унизанная перстнями, и звонко щелкнула крышка золотой зажигалки.
 

– Нет! – только и успел простонать Серенадов, пожираемый вместе со всем подразделением смертоносным огненным вихрем.

Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью

 
Лектор обводит лукавым взглядом сомлевших от красоты повествования
 
 
курсантов.
 
 
Л е к т о р. На этом, собственно, и заканчивается официальная версия биографии известного российского душегуба Соловья-Разбойника, но в качестве факультативного знания дерзну дополнить ранее сказанное следующей информацией: Изабелла Юрьевна Папаяни, известная нам под кличкой «Прима», была дважды замечена в прошлом году сотрудниками привокзальной милиции на одном вокзале вблизи Валдая в образе послушницы женского монастыря. Доложить доложили, но трогать не решились – мало ли что, тем более что уголовное дело официально закрыто. Александр Ильич Володарский, известный вам под кличкой «Дебет», отбывает тюремное наказание в одной из колоний строгого режима штата Колорадо за попытку вооруженного ограбления отделения федерального банка. Сидеть ему осталось не больше сорока лет.
И самое главное… (Заговорчески понижает тембр голоса.) Среди местного населения на юго-восточном направлении Московской области с некоторых пор укоренилось странное суеверие – будто в полночь, накануне Дня колхозника, на отрезке шоссе между двадцать вторым и семьдесят третьим километром, можно встретить мотоциклиста на трехколесном мотоцикле, с золотыми зубами, с перстнями на пальцах и в обгорелом кожаном пальто. А за ним собачка пробегает на трех лапах. Встреча с ними расценивается как добрый знак у россиян среднего достатка и как очень недобрый у зажиточного электората. Правда это или нет – вам судить. Лично я человек мнительный и предпочитаю в тех краях ездить на своем серебристом «су-бару» только днем и уж никак не накануне Дня колхозника.
 
 
Титры и музыка.
 
 
«Но когда по домам вы отсюда пойдете,
Как же к вашим сердцам подберу я ключи,
Чтобы песней своей помогать вам в работе,
Дорогие мои москвичи.
Синей дымкой окутались стройные здания,
Ярче блещут кремлевских рубинов лучи.
Ждут вас завтра дела. Скоро ночь, до свидания,
Дорогие мои москвичи».
 
 
Припев 2 раза.