Текст книги "Некромант Империи. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Иван Гримкор

Соавторы: Дмитрий Лим
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

Тридцатиэтажная башня корпорации «Родославъ» вонзалась в хмурое московское небо сверкающей иглой из стекла и стали. На двадцать седьмом этаже, за тонированными окнами конференц-зала, проходило весьма необычное собрание.

За массивным круглым столом из красного дерева расположились двадцать человек. На первый взгляд было в них что-то неуместное для чопорного офиса.

Вот громила с выбритыми висками и тяжелыми золотыми перстнями – Михаил Строганов, в его сына вселилась душа древнего мага. А вот этот седовласый Тихомир Ведмидский с татуировками на руках – сам попаданец, занявший тело наследника угасающего аристократического рода сорок лет назад.

Случайный наблюдатель мог бы принять их за сходку криминальных авторитетов. Но реальность была куда интереснее – за этим столом собралось тайное общество иномирцев, те, кто пришел из других реальностей, и те, чьи дети стали сосудами для душ из иных миров. И были среди них те, кому даже удалось скрывать это.

У дальнего края стола сидел Валерий Державин – некогда охотник на магов из другого мира, а теперь владелец крупнейшей оружейной компании. Рядом – Игорь Златов, чей сын в одночасье из хулигана превратился в вундеркинда со знаниями древнего архимага.

Каждый из присутствующих хранил свою историю о том, как иной мир вторгся в их жизнь.

Во главе стола восседал Георгий Песков – председатель совета директоров. Идеально скроенный костюм, малиновый галстук, золотая оправа очков.

Но его огромные руки-кувалды и характерная ямочка на гладко выбритом подбородке выдавали в нем человека, привыкшего решать проблемы не только в переговорных. Сам он пришел из мира магических войн двадцать лет назад, поднял род с колен и с тех пор создал целую сеть поддержки для таких, как он.

– Господа, – его низкий голос заставил всех присутствующих подобраться. – У нас возникла… деликатная ситуация. У одного из наших послушников, Ганса Вальтера, дочь обучается в Императорской Академии. И недавно эта юная особа решила навредить другому ученику…

Зал взорвался возмущенными возгласами:

– Да что она себе позволяет⁈ – рявкнул Строганов, грохнув кулаком по столу. – Мы годами выстраивали отношения с Империей!

– Иномирцы и так под постоянным наблюдением! – подхватил Ведмидский. – У наших детей только начало что-то налаживаться…

– А из-за одной выскочки всё пойдет прахом! – прогремел бас Державина. – Если узнают, нас под монастырь подведут!

Песков поднял руку, и гул голосов мгновенно стих. Все знали этот жест – когда председатель вот так вскидывает ладонь, лучше проглотить язык, чем продолжать говорить.

– Выслушайте меня внимательно, господа, – он снял очки и устало потер переносицу. – Проблема гораздо серьёзнее, чем кажется. Эльза Вальтер умудрилась призвать из своего мира москита-убийцу – носителя особого токсина, против которого в этой реальности нет ни защиты, ни противоядия.

По залу прокатился встревоженный шепот. Кто-то нервно забарабанил пальцами по столу.

– Но вместо того чтобы убить или хотя бы парализовать мальчишку, – Песков сделал драматическую паузу, – комар просто… сдох.

– Вы уверены, что укус вообще был? – Державин подался вперед, сверкнув серьгой. – Может, промахнулся?

– Абсолютно уверен, – Песков кивнул. – Парня подкосило на несколько секунд. А потом он просто встал и пошел, как ни в чем не бывало.

– Невозможно! – вскочил Игорь Златов. – Существа из наших миров в десятки раз опаснее здешних! Их яды валят слона!

Песков нервно усмехнулся, поправляя галстук:

– Это еще не самое интересное, друзья мои. Более того… этот парень оживил комара.

В зале повисла такая тишина, что стало слышно, как гудит кондиционер. Двадцать пар глаз уставились на председателя.

– В этом мире такое никому не подвластно, – продолжил Песков, медленно расхаживая вдоль стола. – Даже сильнейшие некроманты древности не могли воскрешать существ из иных миров – только местную фауну. А этот… мальчишка не только поднял москита, но и отследил магический след до Эльзы. А потом… отправил эту тварь мстить девчонке, прихватив целую армию мертвых насекомых!

– Бред какой-то! – выкрикнул кто-то. – В этом мире не может быть некромантов! Их истребили под корень!

– О нет, друзья мои, – Песков криво усмехнулся. – Они не исчезли. Просто залегли на дно. Копят силы, выжидают. И поверьте, они делают это не просто так. Что-то грядет…

Зал взорвался голосами. Строганов требовал немедленно забрать Эльзу из академии, Державин настаивал на «профилактической беседе» с пацаном, красноречиво проводя пальчиком по шее.

– Тихо, господа! Слушайте внимательно. Перед вами лежат листы и ручки, – Песков провел рукой над столом. – Сейчас каждый подпишет особый договор о неразглашении. За нарушение – проклятие на семь поколений вашего рода. – Его голос стал жестким. – Ваши дети, внуки и правнуки будут рождаться без магического дара. Ваша кровь станет пустой, как вода в луже. А ваши имена сотрутся из родовых книг, словно вас никогда не существовало.

По залу прокатился испуганный шепот. Все знали – Песков никогда не разбрасывается пустыми угрозами.

– Даже ваши близкие не должны знать об этом разговоре, – он обвел собравшихся тяжелым взглядом. – Любая информация, обсуждаемая в стенах нашего общества, умирает здесь же. А теперь, когда с формальностями покончено, – он дождался, пока последний лист будет подписан, – давайте перейдем к насущной проблеме нашего завода по добыче маны.

– Опять проблемы с бароном? – устало спросил Ведмидский, поправляя платиновый перстень с огромным сапфиром.

– Снова, – Песков кивнул, устало потирая переносицу. – Барон Суббота опять сует свой нос куда не следует. Придется преподать ему урок. На этот раз снова будем нанимать магов. Ладно, господа, расходимся.

Когда остальные участники собрания потянулись к выходу, Песков жестом остановил троих.

– Ведмидский, Златов, Руньшев… задержитесь на минуту.

Три столпа высшего общества – каждый по-своему опасен и влиятелен. Ведмидский – финансовый гений, способный обрушить экономику целой страны одним телефонным звонком. Его банковская империя держала за горло половину аристократических родов.

Златов – с виду респектабельный бизнесмен, а на деле – некоронованный король криминального мира. Его «теневая канцелярия» знала все секреты столицы, а связи в преступном мире позволяли решать любые проблемы, не оставляя следов.

И Руньшев – советник при дворе императора, чье слово могло сломать или создать карьеру любого чиновника.

Трое остались, когда последний участник собрания покинул зал. Три пары глаз – холодных, расчетливых, привыкших видеть насквозь любую ложь – уставились на Пескова, ожидая объяснений.

– Я говорил с нашими… особыми гостями, – начал Песков, когда дверь за последним участником закрылась. – С теми некромантами, которые попросили у нас убежища.

Ведмидский кивнул:

– Конечно. До сих пор не понимаю, зачем мы так рисковали, давая им кров. Если бы империя узнала…

– Но не узнала, – перебил его Песков. – Именно поэтому я доверяю это дело вам троим. Вы умеете хранить секреты. Особенно вы, Руньшев. Скрывать столько лет, что ваш сын – носитель души из другого мира, находясь при этом в самом сердце имперской власти… – он уважительно качнул головой. – Это дорогого стоит.

– К делу, Георгий, – мягко напомнил Руньшев. – Что говорят некроманты?

– Они не многословны. Но если действительно появился новый некромант такой силы, это катастрофа. Его нужно устранить немедленно. Некроманты готовятся к войне. Собирают силы, копят мощь, – Песков растянул губы в улыбке. – Они назначили срок… А этот мальчишка может все разрушить – он слишком силен, слишком непредсказуем. А мы… мы можем извлечь из этого пользу. Подумайте – мы покажем миру, что без нас они ничто! Заставим не просто уважать – бояться до дрожи в коленях!

– Вы хотите помочь некромантам… чтобы потом их уничтожить? – медленно произнес Златов, постукивая перстнем по столу. – Стать героями для империи?

Песков не ответил. Он неспешно достал из портфеля три конверта:

– Здесь всё, что нам удалось собрать – фотографии, имя, фамилия… Дмитрий Волконский. – Он разложил конверты перед каждым. – Первокурсник Императорской Академии. Да, я знаю, что академия – это крепость. Знаю, что туда не пробраться. Но именно поэтому я обращаюсь к вам.

Он поднял взгляд на Руньшева:

– У вас связи в министерстве образования.

Перевел взгляд на Ведмидского:

– У вас деньги, чтобы подкупить кого угодно.

Посмотрел на Златова:

– А у вас… особые таланты для особых случаев.

– Ваше задание – следите за мальчишкой. Каждый шаг, каждый вздох. И если подтвердится, что он действительно некромант… – он сделал паузу, словно смакуя следующие слова. – Убейте его. Вместе со всеми близкими. Не должно остаться никого, кто мог бы задать неудобные вопросы. Даже в этой чертовой академии.

Трое переглянулись. Они прекрасно знали – когда Песков отдает такие приказы, отказываться нельзя. Иначе следующими жертвами станут их собственные семьи. А уж он-то знает, как стереть род без следа – опыт у него богатый. Не зря в некоторых кругах его называют «чистильщиком родословных».

* * *

Я сидел в тени раскидистого дуба, лениво крутя в руках свой новый клинок. Пусть все считают его пустышкой… но я-то чувствовал, как внутри пульсирует жила – тёмная, древняя. Она шептала… не слова даже, а странный набор звуков. Я пытался разобрать этот шёпот, поймать хоть одно знакомое слово, но всё впустую.

От тёмной жилы по клинку и рукояти расходились пульсирующие черно-зеленые вены, похожие на прожилки мрамора.

Но самое интересное начиналось там, где моя рука касалась рукояти – эти вены плавно перетекали на кожу, змеились по запястью, иногда добираясь до локтя.

Я внимательно следил за их движением, отмечая любопытную закономерность – стоило пульсу участиться, тем дальше они заползали. А стоило успокоить биение сердца, как они тут же отступали обратно в клинок.

Как целитель, я не мог не заинтересоваться этим феноменом. Сердечный ритм явно влиял на связь с оружием, но как именно? Почему именно усиление пульса усиливает контакт? В моём мире была похожая техника – некроманты использовали особое состояние транса для контроля над нежитью. Может, и здесь что-то подобное?

После занятия по магическому фехтованию сестра, казалось, вознамерилась использовать каждую секунду, чтобы поддеть меня насчёт меча. Мы устроились в академическом сквере, где вековые дубы создавали спасительную прохладу в этот жаркий день. Воздух был напоен ароматом цветущих лип, где-то вдалеке слышались голоса студентов.

– Убери свою пукалку, братишка, – она фыркнула, наблюдая, как я в очередной раз материализую клинок. – А то ещё кто-нибудь поранится об эту… зубочистку.

Я продолжил упражнение. Призыв-развоплощение-призыв. С каждым разом получалось всё быстрее, клинок словно сам стремился материализоваться в моей руке.

– Может, хватит? – я вздохнул, снова призывая меч. В этот раз он появился практически мгновенно, соткавшись из воздуха за долю секунды.

– Нет, правда, – она вдруг стала серьёзной, профессионально оценивая клинок. – У каждого приличного боевого оружия есть своя особенность, своя изюминка. А у твоего… – она прищурилась. – Разве что… острый и чёрненький такой, готический…

Я невольно усмехнулся, наблюдая, как по лезвию пробегает очередная волна зеленоватого свечения.

– Ладно, мне пора, проводить не хочешь? – вдруг сказала она, поднимаясь и отряхивая форменную юбку.

– Куда собралась? – я поднял бровь, развоплощая меч.

– На задание! – она ловко застегнула китель, попутно заплетая свои роскошные чёрные волосы в тугую косу. – Появилось очень интересное предложение. Обещают неплохо заплатить, а нам сейчас каждая копейка…

Что-то кольнуло в груди. Вот она, суровая реальность – пока я тут прохлаждаюсь, играя роль зелёного первокурсника, она в одиночку тянет на своих плечах весь род. Рискует жизнью, выполняя опасные задания, зарабатывает деньги, поддерживает честь фамилии… А я? Развлекаюсь с «пукалкой»?

Катя вдруг опустила глаза, и её голос стал тише:

– Знаешь, я бы и рада продолжать брать боевые задания, но… – она замялась. – В столице так не принято. Совет попечителей уже намекает, что для девушки из благородного рода это… неприлично.

Она невесело усмехнулась:

– Скоро вызовут на ковёр. Будут отчитывать, что негоже наследнице древнего рода бегать по лесам с мечом, когда нужно думать о замужестве. Знаешь же… что эти умники вечно талдычат – «сильные маги в сильных родах рождаются». – Она скривилась, передразнивая напыщенный тон. – Уже присмотрели какого-то знатного урода. Говорят, перспективный маг, из древней семьи…

Меня кольнуло второй раз, но уже острее. Брачные игры аристократии – вечная песня этого мира. Помню, в академической библиотеке попадались трактаты о «чистоте магической крови» и «укреплении родовых линий». Всё та же евгеника, только с магическим уклоном. А живые люди со своими чувствами… кого это волнует?

– Эй, выше нос, братец! – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла немного грустной. – Учись пока, набирайся опыта. Скоро сменишь меня… на поле боя.

В её голосе звучала такая неподдельная забота. По всем законам я – глава рода, но по факту… бесполезный довесок, лишний рот. И что ещё хуже – не могу защитить собственную сестру от этой феодальной системы, где женщин рассматривают как племенных кобыл для улучшения породы.

– Пошли, поможешь хоть вещи донести, – она кивнула в сторону главного корпуса, явно желая сменить тему. – Они уже в холле, у вахтёрши собранные лежат.

В главном холле нас встретила Агриппина Марковна – гроза всех прогульщиков и главный страж академической дисциплины. Она близоруко прищурилась, разглядывая меня как особо мерзкое насекомое под микроскопом:

– Ну что, в чём я была не права? – проскрипела она, поджав губы. – Я сразу сказала – заноза в заднице у всей академии. От таких одни проблемы!

– Здравствуйте, Агриппина Марковна! – Катя ловко подхватила объёмные походные сумки. – Вы же и про меня то же самое говорили, помните? А после первой медали за отвагу…

Она весело подмигнула старой вахтёрше, и мы направились к главному выходу. И тут я заметил это…

И тут я заметил это…

В углу холла поблескивало тусклым светом «Око Инквизитора» – артефакт для отлова некромантов.

Я резко затормозил, чувствуя, как холодеет затылок. А эта дрянь вообще на что реагирует? На самих некромантов или только на их артефакты? И что будет, если я пройду мимо – завоет сиреной? Испепелит на месте? Вызовет отряд инквизиции?

– Ой… – я схватился за живот, сгибаясь пополам. – Катя, кажется, меня прихватило!

– Что с тобой? – она обеспокоенно нахмурилась, придерживая сумки.

– Срочные дела! – выдавил я, изображая острую кишечную колику. – Иди вперёд, я догоню!

Не дожидаясь ответа, я рванул в сторону туалета. Пу-пу-пу, и что же делать? Как обойти эту хрень? Так, соберись! Ты же профессионал или где?

Я активировал гибридное зрение, которое раньше было только целительское, а теперь и некромантское. Мёртвая материя, мне нужна мёртвая материя! Бинго! У дальнего писсуара валялась дохлая мышь – маленькая фиолетовая точка.

Я встал у писсуара и тихонько прошептал:

– Встань!

Мышь даже не дрогнула. Вот зараза…

– Встань, говорю! – процедил я сквозь зубы чуть громче. – Я приказываю!

За спиной раздалось деликатное покашливание. Я медленно обернулся – в дверях застыл какой-то первокурсник, таращась на меня как на умалишенного. В его расширенных глазах и приподнятой брови читался немой вопрос – какого черта он базарит с членом. Да и хрен с ним! Пусть думает что хочет.

– Встань, тварь! – рявкнул я, вкладывая в голос всю силу приказа.

Первокурсник вышел из туалета и захлопнул дверь. Наверняка помчался рассказывать, как поехавший Волконский ведёт задушевные беседы со своим достоинством. Но мне было уже не до его душевных травм – мышь наконец зашевелилась!

В коридор… Быстро, но не привлекая внимания!

Первая попытка мысленных приказов и почему до меня не дошло попробовать раньше? Грызун, пошатываясь, засеменил к выходу. Я осторожно выглянул из-за двери – мышь спокойно пробежала мимо артефакта.

Великолепно! Я подхватил сестринские сумки и уверенно прошагал мимо «Ока». Никакой реакции!

– Ну как, полегчало? – улыбнулась сестра, когда я вышел к ней с сумками. – Вот и ребята скоро подъедут…

Я обернулся на звук шагов и почувствовал, как внутри всё похолодело. Два мастера в серых форменных комбинезонах возились у стены, разматывая толстый черный кабель. Один держал стремянку, пока второй подключал «Око Инквизитора» к розетке.

Твою же мать! Вот же… оно было обесточено!

– О, наконец-то запустили! – Катя с явным одобрением наблюдала за работой мастеров. – Теперь точно ни один некромант не прошмыгнет, ни один тёмный артефакт не пронесут. – Она усмехнулась. – Даже дохлая мышь мимо не проскочит!

Я похолодел, мысленно рявкнув своей подопытной… Замри! Ни шагу с места! Грызун послушно застыл в углу, сливаясь с тенью.

– Прям ни один? – спросил я максимально небрежным тоном, отмечая, как сестра разбирается в этой технике. Явно не просто так знает.

– Там сверхчувствительный сенсор, – с гордостью пояснила она. – Любую некротическую активность за милю учует. Говорят, даже следы давно развеянной нежити может засечь.

Твою ж… – я сделал шаг от опасной приблуды и лихорадочно соображал. После обеда пары, меня начнут искать… А я как идиот застрял по эту сторону барьера, и эта несчастная мышь тут же.

К воротам академии бесшумно подкатил черный внедорожник с тонированными стёклами. Из него вышли четверо – среди них я узнал только очкарика-целителя, который сейчас выглядел непривычно серьёзным в тактическом костюме.

Остальные были одеты в такую же полувоенную форму без знаков различия.

– Ну всё, братишка, мне пора, – Катя крепко обняла меня. – Смотри тут, веди себя хорошо. В неприятности не влезай – я не смогу быстро вернуться, если что.

Она легко запрыгнула в машину, махнула рукой на прощание. Внедорожник плавно тронулся с места.

А я остался стоять у ворот, как баран, наблюдая, как мастера калибруют «Око», и лихорадочно соображая, как теперь пробраться мимо этой адской машины. И что, черт возьми, делать с несчастной мышью, которая под жарким солнцем уже начала источать характерный аромат разложения…

– Чё, интересно? – окликнул меня один из работяг, заметив мой пристальный интерес к их возне с «Оком».

– Безумно! – я изобразил восхищенного первокурсника. – А вы точно уверены, что нет никаких… ну, слабых мест?

– Не дурачки ж тут работают, – хохотнул второй, снисходительно похлопав меня по плечу. – Спи спокойно, студент!

Я медленно отошел, делая вид, что скептически изучаю периметр. Камеры через каждые пять метров – о том, чтобы лезть через окно, можно забыть. Работяги как раз складывали стремянку, собираясь грузить её в фургон. Время на исходе…

Слушай боевую задачу, рядовой мышь! Цель – силовой кабель противника. Задача – полное уничтожение. Маскировка – максимальная. Шумы – минимальные. Приступить к выполнению немедленно!

И тут мышь начала профессионально красться вдоль стены. Перекат – замереть – осмотреться. Ещё перекат. Её дохлая тушка двигалась как спецназовец на задании.

Добравшись до кабеля, она вцепилась в него с остервенением. Её периодически било током – шерсть дыбом, усы искрили, но ей было уже по барабану. Она ж дохлая! Идеальный суперсолдат…

БА-БАХ! Сработала сигнализация, «Око» пару раз мигнуло и погасло.

Приказ: пасть смертью храбрых! Родина тебя не забудет, боец! Мышь тут же раскинулась у перегрызенного кабеля лапками кверху. Я спокойно прошёл через контрольную точку, пока со всех сторон сбегались встревоженные техники.

– Да чтоб их! Опять эти твари! – доносились возмущенные возгласы. – Третий раз за месяц провода грызут!

– Надо сетку ставить… Или ядом травить…

– Да толку-то? Нужно в стену провода замуровывать.

Я неспешно шёл по коридору, с трудом сдерживая торжествующую ухмылку. Забавно получается – новейший артефакт, последняя разработка имперских умельцев, сверхчувствительные сенсоры… А от простой дохлой мыши защиты не предусмотрели.

* * *

Следующий день выдался особенно изматывающим. Три пары подряд у мастера печати. Я мрачно наблюдал, как преподаватель в очередной раз вызывает кого-то к доске.

Две пары уже позади, и, казалось бы – интересный материал, все активно практикуются, чертят печати, ошибаются, учатся на своих ошибках. Все, кроме меня! Этот злопамятный тип старательно делал вид, что меня не существует. Хотя я сидел прямо перед ним и даже демонстративно тянул руку пару раз.

Подумаешь, случайно вызвал монстра из бездны! Я раздраженно постукивал карандашом по парте. С кем не бывает? В конце концов, никто же не пострадал… серьезно. Но я же не специально!

Звонок на третью пару прозвенел как приговор. Преподаватель картинно поправил очки и торжественно объявил:

– Записываем новую тему: магические печати медитации. Обычно их рисуют на полу, – продолжал он, выводя на доске затейливый узор. – Садитесь в центр печати, и она открывает канал, связывающий вас с недрами земли, где залегает чистейшая руда маны. – Он сделал эффектную паузу, обводя аудиторию взглядом. – Существуют, конечно, и другие печати медитации – для укрепления, усиления и увеличения ядра. Но этот материал будет позже. Пока рано.

Да неужели? В некоторых линиях угадывались знакомые символы из моего мира.

– А теперь перейдем к практике, – препод хлопнул в ладоши. – Кто не успеет – доделывает в общежитии.

Первый доброволец – Топольский, отличник с первой парты – вышел к доске. Его линии получились ровными, символы четкими, хоть сейчас в учебник.

– Ну надо же! – преподаватель просиял. – Хоть кто-то может начертить правильную печать! – он демонстративно покосился в мою сторону. – В отличие от некоторых… особо одаренных.

Один за другим студенты выходили к доске. У всех получалось – кто-то чертил лучше, кто-то хуже, но базовую структуру все ухватили верно. А я сидел и прикидывал… что теоретически, если правильно модифицировать узор, можно создать канал не только к мане, но и к… более интересным источникам.

– К черту это! – я резко поднялся, грохнув кулаками по парте. – Я тоже ученик! Или у нас теперь избирательное обучение? Мне нужна практика, как и остальным.

Иванченко замер. По аудитории прокатился удивленный шепот.

– В прошлый раз ваша… «практика», – он поджал губы, как от зубной боли, – едва не уничтожила аудиторию! И… и не отправила на тот свет учеников!

Я молча подошел к доске, бесцеремонно выдернул мелок из рук одногруппника и стер его художества рукавом. Злость придавала движениям четкость – линии печати ложились ровно, символы выходили четкие, как по линейке.

Опять дал нам самую примитивную печать с таким узким каналом, что она будет по капле сосать ману до следующего семестра. Я прекрасно видел возможности для усовершенствования – чуть изменить угол здесь, добавить пару линий там, развернуть внутренний контур… Но нет, обойдется. А то еще инфаркт хватит.

– Нарисовал! – я демонстративно положил мелок на край доски. – Извольте проверить.

– Сейчас подойду, – лениво протянул Иванченко, демонстративно копаясь в каких-то бумагах.

Я встал у доски, переглянулся с Костей. Тот вдруг занервничал и начал делать какие-то странные жесты глазами и бровями, словно припадочный.

Чего? – я не мог понять, что ему от меня надо.

Костя закатил глаза и начал тыкать пальцем куда-то мне за спину.

– Да обернись ты, дубина! – не выдержал он наконец.

– Константин! – рявкнул Иванченко. – Немедленно прекратите этот балаган! Я запишу вас в рапортичку как злостного нарушителя порядка! Это уже десятое замечание, а значит, я жду ваших родителей.

Я наконец соизволил обернуться – у моей печати стоял Топольский, первый отличник и главный любимчик преподавателей. Этот самодовольный индюк быстро провел рукой по нижнему краю рисунка и, как ни в чем не бывало, отошел к своей парте.

Иванченко тут же подлетел к доске – словно только и ждал момента. Исправить уже ничего не успею – препод буквально дышал мне в затылок, придирчиво изучая каждую линию.

Вот же… И как теперь объяснить, что это не я накосячил?

– Профессор! – начал я. – Топольский только что испортил мою печать!

– Не выдумывайте, Волконский, – поморщился Иванченко. – Господин Топольский – образцовый студент и надежда факультета. Он бы никогда…

И тут печать начала светиться. Не привычным спокойным голубоватым светом, а ослепительно белым, как миниатюрная сверхновая. По аудитории пронесся порыв ветра, срывая конспекты со столов и растрепывая волосы, и появился столб света.

– Да твою ж мать… – пробормотал я.

Печать вспыхнула нестерпимо ярко. Опять? Вы серьезно?