Текст книги "Ужасы чародейства
Сказки, повести и анекдоты о нечистых духах, страшилищах, колдунах, призраках, мертвецах, привидениях и разбойниках"

Автор книги: Иван Гурьянов

Соавторы: Жак де Планси
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

XI. Бовинот волшебник

В правление Хилдерика, четвертаго Короля Франции, в замке Альбофледе жил знаменитый Друид Ульрик, воспитывая по приличию единственную дочь свою Оделию, которая на 16-м году возраста была совершенной красоты. Это был век рыцарства, и рука Оделии обещана была юному и знатнейшему рыцарю Сигизберту, которой, желая удостоиться чести обладать красавицею, долженствовал объездить все дворы Европы, и везде увенчать себя славою; а потом получить руку прекрасной Оделии.

Сигизберт в точности исполнял свою обязанность, и уже более 20 рыцарей приезжали во Францию, и являлись к Оделии побежденными.

Между тем Король Хилдерик во цвете лет, одаренный прелестною наружностию, влюбчивый и непостоянный, при необузданности своей страсти, был ужасом мужей и отцев. Хилдерик посещает замок Альбофлед, видит Оделию и воспламеняется к ней страстию; но Оделия любила Сигизбер-та и не могла любишь другаго. Она решительно сказала Королю, что сердце ея занято, рука обещана и клятва свершена.

Король замолчал и оставил замок в надежде успеть завтра в том, в чем не успел ныне.

Король приехал на другой день, и умной Друид тотчас догадался, что это значит. Он не отходил ни на минуту от своей дочери, и Король, вторично не успевший в своем намерении, скрыв свою досаду, уехал; но в тот же вечер чрез пажа своего прислал Оделии следующую записку:

«Оделия!

Я забыл пред тобой мой сан, вот что сделала красота твоя. Ты не принимаешь моих обетов. Удивляюсь и прошу скажи мне, что я должен сделать, чтобы приобрести любовь твою? что должен я сделать, чтобы превзойти того счастливца, которой успел овладеть твоим сердцем? Скажи, и Король Франции будешь повиноваться тебе. Иначе не забудь, что я могущественнее моего соперника».

Хилдерик.

Оделия с огорчением прочла письмо и написала следующий ответ:

«Ваше Величество!

– Вы Король Франции, где тысячи лучших меня красавиц почтут за высокую честь обратить Ваше на них внимание. Оставьте злополучную, не могущую соответствовать любви Вашей, но всегда Вас почитающую. Почтите мою клятву и услыште последнее: я решаюсь все перенести, ибо между смерти и безчестия не нахожу никакой разницы».

Оделия.

Бешенство Короля было неограничено, но надлежало иметь терпение. Хилдерик решается употребить хитрость: он едет в замок и бросается к ногам Оделии.

– «Прекрасная Оделия!» – говорит он, – «я тебя обидел и приехал поправить мою ошибку. Не как любовник являюсь пред тобою, но как Король предлагаю тебе разделить мою корону и прошу руки твоей. Скажи, и чрез час Оделия будет Королевою!»

– «Ваше Величество», – отвечала Оделия, – «много чести, и если бы не дала я клятвы, то никто другой кроме вас не владел бы моим сердцем; но Государь, одна смерть моя в силах разрушить клятву!»

– «И так дерзкой подданный берет преимущество над своим государем?» – сказал с гневом Король и оставил замок.

Положение Оделии было самое тягостное. В страшной грусти прогуливалась она в сей вечер по саду и зашла, забывшись, в самый отдаленный край сада. Вдруг из за кустов выскочили несколько человек, накинули на Оделию платок для воспрепятствования крику, и увлекли с собою во дворец Короля, которой, встретив их на крыльце, принял Оделию и, видя ее в слезах и глубочайшей горести, не осмелился предаться страсти, но с почтением уверил ее, что она будет покойна во дворце его до тех пор, пока время, будучи его ходатаем, склонит сердце ея к любви.

Несколько часов спустя после похищения, никому еще в доме Ульрика неизвестнаго, прибыл давно ожиданный жених Сигизберт.

Старик принял дорогаго гостя, увенчавшагося такою славою, как своего уже роднаго сына.

– «Храбрый рыцарь!» – сказал он, – «время наградить твое постоянство и мужество наступило. Прими все, что имею наидрагоценнейшаго».

Тут приказал он позвать дочь свою.

Пусть пылкое воображение читателя представит себе ужас объявший старца и рыцаря, когда нигде не могли отыскать Оделии и никто не знал куда она пропала, и что с него сделалось.

– «Га!» – сказал Ульрик, долго ходив по зале в размышлении, – «Га! Я подозреваю; я угадываю виновника нашего несчастия!» Он поспешил тотчас в свой кабинет, и будучи посвящен в таинства Друидов, спросил в присутствии Сигизберта оракула.

Оракул ответствовал:

– «Оделия в палатах Хильдерика, никакая человеческая сила не может поколебать ея постоянства и добродетели; но и никакая сила не может ее оттуда исхитить!»

Последний слова оракула подобно громовому удару поразили сердца старца и рыцаря.

– «Отец мой!» – сказал Сигизберт, – «если никакая человеческая сила не может исторгнуть моей Оделии из рук могущественнаго похитителя, то я надеюсь, что волшебник Бабинот поможет мне. Дозволь мне к нему ехать?»

– «С Богом», – сказал старец, и Сигизберт уже скакал на сильном коне своем по долинам и горам.

– «Половину богатств моих отдам я тому, кто избавит дочь мою!» – кричал старик в след рыцарю.

– «Не торопись!» – сказал какой-то нежной голос. Старик смотрел вокруг себя, но никого не было, одно лишь благоухание распространилось в воздухе.

Сигизберт подъехал к жилищу волшебника: сей встретил его на пороге.

– «Милости просим!» – сказал волшебник с седою бородою, но светлыми и яркими глазами, изображающими всю свежесть молодости – «ты верно имеешь во мне нужду?»

– «Ах так, отец мой» – Тут разсказал он все происшествие.

– «Бабинот умеет помогать дамам», – сказал улыбаясь волшебник, – «сядь, отдохни, я приготовлюсь и поедем; но хороша ли твоя Оделия?»

– «Красота ея совершенна».

– «И так едем!»

Они оба закусили несколько для укрепления сил и к вечеру были уже в замке Ульрика. Просьбы старца и рыцаря были так трогательны, что Бабинот в ту же ночь явился невидимо во дворце, увидел печальную Оделию и воспылал к ней постыдною страстию. Черная душа его тотчас составила план достать Оделию в свои руки.

Он знал слабость Короля и потому, явясь к нему по утру, объявил о своем повсюду известном имени и предложил Королю, что может силою чар своих принудить непреклонную Оделию к любви.

– «По царски награжу твою услугу», – сказал с радостию Король.

– «Государь! Я знаю ваше сердце», – сказал хитрец, – «неужели Оделия должна навсегда обладать Королем Франции? Оделия, имеющая только красоту тела, не ужели прекрасный Хилдерик не найдет себе лучшей? Я предвижу будущее».

– Король задумался в нерешимости.

– «Итак, Государь! я делаю вам угодное, но не хочу навлечь вашего гнева. Я склоню гордую на три дни, и потом отдайте ее Сигизберту».

Король пожал руку Бабинота, которой, возвратясь, приказал к вечеру же изготовить свадебный пир и обещал привести Оделию.

Искусством чародейства в вечерний час превратил он одну поварову дочь в вид Оделии и привел к Королю, а настоящую Оделию, которой признался в своей хитрости под предлогом пользы Сигизберта, вывел из дворца и оставил в сокровенном убежище, полагая также обмануть рыцаря, и пока бы Король и он предавались очарованию, увести Оделию и скрыться в его жилище, которое мог он сделать неприступным для сил человеческих.

В замке Ульрика все было готово к совершению брака, все с нетерпением ожидали благодетельнаго Бабинота и увидели, что он уже приближается и с Оделиею. Уже подошел он под ворота замка, как невидимою силою опустилась пред ним и за ним золотая решетка. Все ужаснулись сего чуда. Сигизберт готов был броситься с обнаженным мечем на спасение Оделии и благодетельнаго волшебника; но вдруг явилась пред ним и старцем Ульриком почтенная дама красоты поразительной, и с яркою звездою на голове.

– Бабинот заревел между решеткою ужасным голосом:

– «Ты», – сказала дама Сигизберту, – «и отец твой доверили сокровище первому злодею. Он обманул Короля и обманывал и тебя. У Короля Оделия была бы гораздо безопаснее, нежели у сего сластолюбца! – Смотрите!»

Она махнула жезлом и Оделия, бывшая с Бабинотом за решеткою, превратилась в дьявола.

– «Вот», – сказала дама, – «какая Оделия должна бы была разделить твое ложе. У Короля сию же минуту сделалось тоже превращение – подождите несколько».

Дама скрылась. Все стояли в изумлении; Бабинот грыз решетку и ломал зубы свои в ярости; скоро возвратилась дама на колеснице с Оделиею.

– «Вот», – сказала она, подводя девицу к восхищенным от радости отцу и рыцарю, – «вот твоя истинная Оделия».

– «Но кто вы? кому обязаны мы?…»– спрашивал рыцарь.

– «Я волшебница Добрада. Ты в твоем странствии спас дочь мою от уязвления змия, помнишь ли в лесах Гельдов – тогда еще поклялась я отблагодарить тебя, и теперь исполняю долг мой. К тому же и мера злодеяний Бабинота исполнилась. Вот казнь его».

Дама махнула жезлом: два ужасные дракона слетели к золотой решетке; она развалилась и ужасныя чудовища, подхватя когтями Бабинота, поволокли по воздуху.

Дама скрылась, брак совершен и Сигизберт сделался счастлив, ибо Король, узнав подробное о сем произшествии, сделал его своим другом.

ПРОСТОНАРОДНЫЙ СКАЗОЧНИК

I. Чортов замок

Близ города Утрехта, лет 20 тому назад, показывали с ужасом так называемый Чортов замок, это какое-то безобразное огромное здание, стены котораго были исписаны странными фигурами чудовищ, чертей, пламени, змей и всего того, что воображение может выдумать ужаснаго.

Никто не осмеливался жить в сем доме, где, говорили, обитали черти и где 13 числа каждаго месяца бывало сборище сил нечистых. – Разсказывали между прочим, что человек двадцать пробовали провести здесь ночь, но выходили всегда к утру изуродованными.

Один из Голландских богатых путешественников захотел непременно испытать, почему идет в народе такая молва. Он решился провести здесь несколько ночей и узнать, что тут происходит, для чего взял он с собою двух здоровых и вооруженных лакеев и искуснейшаго в то время волшебника, которому повиновались черти.

В темную осеннюю ночь, именно 15 Ноября, путешественник в сопровождении лакеев и волшебника вошел в замок. Мертвое молчание и мрачность не могли устрашить наших испытателей, и они располагались войти в первый зал, как вдруг остановлены были явившеюся старою женщиною. Она запрещала им приближаться и молодой путешественник почувствовал, что невидимая сильная рука держит его и не позволяет пошевелиться; он тотчас сказал об этом волшебнику. Сей произнес несколько таинственных слов, и старуха, в виде крылатаго змия, поднялась на воздух, унеся с собою обоих лакеев, которых, однако, волшебник обещал возвратить. Снова сделалось молчание.

Эдуард – так назывался сей путешественник – и волшебник вошли в первую залу, где не нашли ничего кроме нескольких полусогнивших костей человеческих. Проходя по длинному корридору, достигли они главной залы замка. Там был слышен ужасный шум. Эдуард, при всем своем любопытстве, струсил и переменился в лице.

«Не бойтесь!» – сказал волшебник, – «и положитесь во всем на меня: при мне с вами ничего не случится. Наденьте на шею себе этот талисман и смело отворяйте дверь».

Эдуард отворил дверь. Ужасный медведь, лежавший растянувшись на полу, встал и пошел прямо с ревом на молодаго Голландца. Сей обнажил саблю; но лишь коснулся ею до зверя, как сабля разлетелась в дребезги; Эдуард упал на пол, тогда волшебник махнул своим жезлом и медведь исчез.

Только лишь встал Эдуард, как с потолка начала капать кровь и раздались жалобные стоны.

– «Что это», – вскричал молодой человек, подойдя к кровати и увидя на ней лежащей скелет в цепях и страшно поводящий во все стороны глазами: – «что это? мертвец? это ужасно».

Волшебник, стараясь, чтобы молодой человек не потерял присутствия духа при виде таких ужасов, начал делать заклинания: тотчас показалась на середине залы миртовая ветвь. Волшебник сожег ее и ужасное очарование исчезло, зала сама собою осветилась. Невидимою рукою накрылся стол, подано кушанье, вино, и наши испытатели сели ужинать.

Только лишь успели они съесть последнее кушанье, как сделался слышен снаружи гром, который ежеминутно увеличивался; в зале сделалось темно, в окнах блистала молния; последний удар грома был так силен, что его ничему нельзя было уподобить; стол с остатками ужина провалился в подпол; потолок раздвоился и сверху спустилось множество уродливых фигур с ногами, крыльями и рогами, и начали свою пляску. Сверху безпрестанно прилетали новыя чудовища мохнатыя, пестрыя, огненнаго цвета, волшебники верхом на козлах, другие на рукоятках метел, и все помещалиись в круг и плясали, ужасно кривляясь.

Наш волшебник перевернул свой талисман, и как самого себя, так и Эдуарда сделал невидимыми.

Скоро старая волшебница принесла какое-то дитя и волшебники изрезали его своими ножами; только что успели они это сделать, как упала черная огромная кружка. Все пали пред нею на землю и после минутнаго молчания, вышел из черной кружки старший демон огненнаго цвета. Пляска началась снова.

Волшебник и Эдуард точно были невидимы для глаз других волшебников и духов, так сказать, второстепенных, но не могли укрыться от глаз старшаго демона. Он страшно взвизгнул: Волшебное покрывало, скрывавшее наших испытателей, потеряло силу. Все сборище увидало двух незнакомцев и в миг разлетелось с шумом.

«Ляжем спать», – сказал колдун Эдуарду.

– «Как? Здесь» – отвечал молодой человек: – «Здесь, где черти могут нас изуродовать?»

– «Не бойся! При мне они ничего не могут сделать и тебе: на тебе теперь великий талисман Зароастра. Последуй моему примеру».

Волшебник лег на кровать, где видели они скелета и где теперь уже его не было. Эдуард лег также к стене и прижался плотно к чародею.

Волшебник скоро захрапел, но Эдуард от страха не мог заснуть и вскоре, услыша стук цепей, разбудил своего товарища. Чрез минуту явился пред ними ужасный скелет и гробовым голосом сказал им:

– «Горе тому, кто нарушает покой умерщвленных!»

Сказал и взмахнул ужасными цепями, желая поразить лежащих.

Волшебник в туж секунду распахнул грудь свою и показал талисман.

Скелет отступил шаг назад и стоял в покорном положении.

– «Кто ты? откуда ты? и чего ты хочешь?» – спросил волшебник.

– «Для чего заставляешь ты меня нарушить молчание, которое соблюдаю уже более ста лет?…» – сказал скелет. – «Я называюсь Лендербонн. Тот, кто построил сей замок, принял меня в услужение с самаго моего детства, он не был женат. В один летний вечер мы купались. Ярко светила луна: господин мой приметил купающуюся девицу и вдруг увидел, что она тонет. Броситься к ней на помощь, схватить ее и спасти было дело одного мгновения. Девушка была прекрасна: господин мой женился на ней, а как она любила уединение, почему и уговорила избрать сей замок своим жилищем. Госпожа сделалась беременна, родила сына и в тот же час с дитятею пропала. Мудрецы того времени разгадали сию тайну: они решительно объявили моему господину, что он был женат не на женщине, но на чертовке. Эта новость так поразила моего господина; что он решился остаться на всю жизнь холостым. Он полюбил страстно охоту и рыбную ловлю. В один день на охоте я показался ему, сам не знаю почему, волком: он выстрелил по мне и убил. В области смерти встретил я супругу моего господина. „Лендербонн“, сказала она мне, „возвратись на землю к моему мужу: он был мне неверен: убей его за это“. Я должен повиноваться, и с тех пор я задушаю или уродую всех тех, которые осмеливаются проникнуть в сей замок. – Я невинен, но стражду, и только жертва умершим, из чорной курицы состоящая, и принесенная невинною рукою, может положить конец моим мучениям».

– «Обещаю принести жертву и спасти тебя» – сказал волшебник, – «но ты должен возвратить нам пропавших наших слуг».

Скелет потряс цепями: лакеи явились. Волшебник, путешественник и лакеи оставили замок на разсвете; около полудня волшебник один ходил в замок и очистил его от ужасов чародейства.

II. Необитаемая хижина

В Саксонии есть одна большая деревня, в которой редкий из путешественников не примечал одной древней необитаемой хижины. Кажется, самое время оставляет ее неприкосновенною. Стены поросли мохом и плесенью. Летучия мыши и нетопыри спокойно обитают в оной.

Но хижина сия в большом у всех почтении: я видел, как в воскресные дни с почтением и в безмолвии подходили к ней молодые поселяне с своими женами и невестами; как садились они около нея и прилежно разсматривали.

Любопытство заставило меня стараться узнать, что это за хижина?

«Добрый старичок!» – сказал я одному из седых поселян, сидевших в отдалении, – «не можешь ли ты мне сказать, почему в вашем хорошем селении остается несломанною такая древняя хижина, и почему, как замечаю я, все имеют к ней такое почтение?»

– «Вы, конечно, путешественник и не знаете Истории Катерины и сей хижины. Сядьте подле меня, я разскажу вам эту Историю».

Мы сели, старик начал:

«Уже лет триста, как хижина сия необитаема и слывет у нас в околодке жилищем неверной. Каждый молодой человек, страшась измены от своей жены или любовницы, приводит ее сюда и напоминает ей о гибели Катерины. – В этой хижине жил некогда богатый земледелец, который, овдовев, вскоре также оставил свет сей, предоставив все свое имение Катерине, единственной своей дочери. Катерина была молода и хороша; она любила храбраго Феодора, который также любил ее от чистаго сердца. Сделавшись полною властительницею и имения и руки своей, она близка была к тому, чтобы наградить своего любезнаго за его любовь и постоянство, как вдруг Французский Король вздумал идти в Палестину и пригласил Герцогов и витязей Германских.

Феодор любил Катерину, но не мог противиться страсти к славе: он дал обещание возвратиться верным и увенчанным славою.

Катерина превозмогла печаль свою. – „Ступай, Феодор, следуй твоему долгу и повелениям твоих Государей!“ – сказала она; – „но сердце твое принадлежишь мне. Ты поклялся мне твоим богом, что живой или мертвый ты будешь мой на веки. Клянусь тебе в том же и я. Феодор не будет иметь соперника. Прости, получи первый поцелуй твоей супруги!“

Феодор и Катерина разстались. В первые полгода Катерина была печальна и отказывала многим молодым людям искавшим руки ея. Но, по прошествии года, присватался к ней один молодой гражданин соседственнаго городка; его наружность, молодость и богатство, а более долгое невозвращение Феодора и советы родственников поколебали постоянство Катерины. Она дала слово молодому гражданину и – свадьба сыграна была наивеликолепнейшим образом.

Из церкви молодые возвратились домой на богатый пир, на котором было много и посторонних. Все были веселы, довольны; один только незнакомый воин был печален, не вкушал трапезы, не пил вина и не поднимал наличника шлема своего. Он был высокаго роста, красивой талии и многия девицы, посматривая на него, жалели, что забрало шлема его было опущено; он сел подле Катерины и молча смотрел на нее пристально.

Молодая супруга обратила на него внимание и начала просить его снять шлем и участвовать в общей радости. Многие гости присоединили свои просьбы. Тогда воин снял перчатку и поднял наличник – все с ужасом отскочили. Это был скелет.

– „Боже мой!“ – вскричала Катерина, – „это тень моего Феодора!“

– „Так!“ отвечал скелет – „твоего супруга!“ – Он взял ее за руку. – „Твоего Феодора, которому поклялась ты в верности. Ты поклялась мне, что будешь принадлежать живая, или мертвая твоему Феодору, который, сказала ты, не будет иметь соперников – получи первый поцелуй твоего супруга. Помни обет твой и следуй за твоим супругом“.

После сих слов скелет сжал в свои объятия умирающую Катерину и как вихрь увлек ее с собою вон из залы.

Вскоре получено известие, что Феодор давно убит в Палестине.

С тех пор тени двух супругов являются в сей хижине и наказывают неверных нашего околодка.

Вот почему хижина сия у нас в таком почтении!»

– Хорошо бы, подумал я, – чтобы и везде были такия капища; жаль только, что ныне мало уже боятся привидений и мертвецов.

III. Два привидения

Один музыкант из окрестностей Дункерка, проиграв целый вечер на скрыпке в деревне у богатаго крестьянина на свадьбе, возвращался оттуда довольно весел и попевая песенки. Уже ему оставалось не более полумили до его жилища, как попадается ему навстречу незнакомец, едущий верхом на хорошей лошади.

– «Ого! приятель», – сказал незнакомец, – «ты очень весел».

– «Да!» – отвечал Александр – «слава Богу! Я сегодня и довольно поработал».

– «Куда же ты идешь теперь?»

– «Домой».

– «Ты, кажется мне, весельчак; если ничто тебя не задерживает, то садись на лошадь позади меня и поедем ко мне; у меня проиграешь ты всю ночь и тебе будет хорошо заплачено».

Как ни старался Александр вскочить на лошадь, но никак не мог и всегда падал с оной. Пот градом лил с лица его.

– «Кой чорт что это за лошадь, что на нее никак не вскочешь?»

– «Моя лошадь есть как обыкновенно лошадь; но ты не имеешь ли чего-нибудь при себе лишняго?»

– «Ничего! со мною одна скрыпка и молитвенник, который я всегда ношу при себе!»

– «Положи его где-нибудь около дороги; пойдешь назад, так и возмешь!»

Александр призадумался немного; но желая узнать, что из всего этого будет, положил молитвенник свой под камень и тогда весьма легко вскочил на лошадь и держась за незнакомца поехал.

Лошадь неслась во всю прыть. Чрез час приехали они в великолепно-освещенный замок. Внутреннее убранство соответствовало наружной пышности дома. Множество гостей высшаго состояния, казалось нашему музыканту, сидело за большим овальным столом и кушало, часто попивая и всегда за здоровье хозяина, который одет был весьма странно и мрачным взором в задумчивости посматривал на всех сидящих.

Александр недолго был без дела в скрипкою своею совершенно увеселил компанию; только ему непонятно казалось, что кушанья, подаваемыя на стол, совсем не походили на обыкновенныя, и на столе не было соли и гости кривлялись ужасно. – Ему пришло в голову, что он вероятно попал не в хорошее общество, а припоминая себе то, что он не мог, имея про себе молитвенник, сесть на лошадь, еще более в том удостоверялся.

Старая дама, казавшаяся хозяйкою, поднесла Александру большой золотой кубок вина. Музыкант осушил его и нашел, что вино было очень вкусно. Поблагодаря приветливую хозяйку, он взял свою скрипку и заиграл любимый его благодарственный псалом, но только лишь он начал играть, как ужасный удар грома разрушил очарование. Все освещение залы исчезло, а с тем вместе пропали и гости, и хозяин, и замок.

Александр лишился чувств и только уже на разсвете опомнился: с ужасом увидел он себя лежащим под кустом можжевельника. Он вскакивает, смотрит вокруг себя и видит большую долину, на которой было множество песчаных курганов, подле него лежала скрипка и золотой кубок; он взял то и другое и пошел отыскивать дорогу. Целые три дня бродил он по лесам и долинам и уже к вечеру третьяго дня достиг деревни. Усталость и голод его изнурили совершенно.

Каково же было его удивление, когда в деревне сказали ему, что он в Саксонии, в 86 милях от его дома! Он разсказал свое приключение и добрые хозяева из сострадания оставили его у себя. Александр, огорченный сим происшествием, сделался болен и уже по прошествии трех месяцев, пособием сострадательных благодетелей, возвратился домой. Жена и родственники почитали его умершим и чрезвычайно обрадовались, увидя его живым и возвратившимся.

Каждому разсказывал он свое произшествие и каждый с участием слушал и сожалел о нем. Спустя 4 дня он пошел поискать своего молитвенника, припоминая место, где встретился с ним незнакомец: он удивлялся, что не мог найти камня. Бродя по дорогам и перекресткам, к вечеру нашел он камень и свой молитвенник; но только лишь он поднял его, как увидел пред собою два великорослыя привидения, одетыя в белые саваны.

– «Возврати золотой кубок господину Маржиену и скажи ему, что чрез месяц мы будем у него ужинать», – сказало одно привидение и оба исчезли.

Музыкант в страхе возвратился домой, никому не говорил о новом своем видении и не решился возвратить кубок.

Три дня спустя, после сего видения, музыкант пред разсветом разбужен был новым явлением: дверь горницы его вдруг растворилась и два белыя привидения вошли в оную.

– «Исполнил ли ты наше приказание?» – спросило одно привидение, сжав крепко его руку. – «Вот тебе еще три дня сроку, и если ты не исполнишь, то мы придем опять и тогда гибель твоя неминуема».

В горнице была жена музыканта, но она не видала привидений и ничего не говорила об этом; но когда муж открыл ей сию тайну, то она присоветовала ему, взяв кубок, идти вечером к тому месту, где встретил незнакомца, ожидать там привидений и отдать им кубок.

Он послушался и с молитвенником в руках ожидал на перекрестке полночи.

На соседственной колокольне часы пробили 12. Александр сел на камень и качал посматривать во все стороны, как вдруг почувствовал, что кто-то невидимо ударил его сзади; он обернулся и сильные удары посыпались на него со всех сторон. – Около получаса терпел бедный Александр и вынужден был искать спасения в бегстве от этого проклятаго места.

Избитый прибежал он домой и разсказал все с ним случившееся. Тогда жена и приятели советовали ему на другой день сходить на перекресток, и если кубок, который он во время побой оставил у камня, еще там, то, взяв его, отнести к господину Маржиену, известному во всем околодке под именем чернокнижника Александр послушался, нашел у камня кубок и принес его в замок Маржиена, объявя при том, что приказали два привидения.

– «Спасибо!» – сказал чернокнижник, – «но час твой пробил, ступай домой и приготовься к смерти».

Александр возвратился домой и в самом деле к вечеру умер.