Текст книги "Дело одержимого убийцы"

Автор книги: Иван Бушман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Вот и всё, – услышала свой голос Марина. Оказывается, она сидела на водительском сиденье, упершись лбом в руль. – Поехали домой, Даша.

– Поехали, – дрожащим голосом ответила девочка. – А вы добрая?

– Когда не злая, то очень добрая, – усмехнулась Марина. После пережитого ее потряхивало, и вставать с такого уютного кресла совсем не хотелось. Но – было нужно отвезти Дашу… на базу, наверное. А там пусть Горячев разбирается.

Впервые за долгое время на душе было спокойно и чисто. В обычном состоянии она измотала бы себе и ребенку все нервы, стараясь устроить его поудобнее, бесконечно выясняя, как он себя чувствует, соображая, куда его везти, и тому подобное. А сейчас… сейчас все это как-то отошло на второй план.

Она сделала главное – защитила ее. А для заботы у девочки есть свои родители.

Что-то ушло вместе с этой вспышкой священной ярости. Как там говорила Женя? «Принять злость и дать выход наружу». Что ж, кажется, она делает успехи.

Усмехнувшись, она полезла за телефоном – отзвониться Горячеву и заказать такси. Не ехать же по городу на автомобиле без двух левых дверей.

Глава 7

– Что, совсем-совсем не болит?

– Разматывай, говорю.

Лена Марченко с сомнением покачала головой, но, тем не менее, бинты на спине Валуйского развязала. Крови и ран она не боялась, но самовольно снимать повязки, которые наложил доктор… Впрочем, если это всего лишь обширные царапины, ничего страшного случиться не должно. Ведь не должно же?

– Разматывай-разматывай, – поторопил ее Игорь. – А то терпелка у меня совсем уже кончается.

– Что, так больно от повязок? – ужаснулась Лена.

– Нет, – страдальчески сморщился Валуйский. – Но чешется так, что я уже готов, как кабан, встать у дерева и драть об него бока.

– Сейчас почешем тебя, кабан, – хихикнула Лена, ловко разматывая бинты. – Но вообще, это же хорошо. Чешется – значит, заживает.

– Что, пшало, решил снять повязки? – меланхолично спросила подошедшая Аля. – Снимай, снимай, удивишься.

Сочина вернулась из своей поездки молчаливой и задумчивой. Как Лена смогла понять по их с Красновым негромкому разговору, старая учительница Али умерла, но что-то передала ей перед смертью. Однако, судя по тому, что никаких практических подвижек в деле не наступило, Князь пока не придумал, как это «что-то» использовать.

– «Пшало»? – удивился тем временем Игорь.

– «Брат», – кратко пояснила Аля. – Извини, переклинивает слегка. В Трефолево полдня по-цыгански говорила.

– Не за что извиняться, – улыбнулся Игорь. – «Брат» – это здорово. Пшало… надо будет запомнить.

– Ничего себе! – воскликнула Лена, как раз снявшая последний, пропитанный кровью слой бинтов. – Вы только посмотрите на это!

Посмотреть и правда было на что. На широкой спине Валуйского словно развлекался пьяный татуировщик, тяготевший к сюрреализму и имевший под рукой только розовую краску. Кожа была бессистемно усеяна розоватыми черточками разных размеров, сплетавшимися в хаотичный узор – словно изъезженный коньками лед катка.

Никаких открытых ран и следов крови. Никаких припухлостей и синяков. Ровная здоровая кожа в розоватых черточках. Всего лишь за пять часов сна!

– Хороший у тебя организм, пшало, молодой, здоровый, – с какой-то материнской заботой в голосе произнесла Сочина. – Вот Аля и подумала – зачем портить красоту? Нет, конечно, шрамы украшают мужчин, но не в таком же количестве. Без моего зелья это всё бы у тебя два месяца заживало, и точно остались бы следы. А так – завтра уже ничего видно не будет, если еще поспишь.

– Чесать можно? – спросил о наболевшем Валуйский. – Спасибо вам, Аля, конечно, огромное, но меня сейчас гложет только одно. Чешется – спасу нет.

– Можно, – милостиво разрешила Аля. – Только аккуратно, не сильно царапая.

Игорь чуть ли не бегом направился в ванную, торопливо закрыл дверь и сразу же удовлетворенно там заворчал, как большой кот.

– Мужчины! – фыркнула Лена.

– Ну правда, очень чешется, – беззвучно смеясь, вступилась за Валуйского Аля. – И чем быстрее восстановление, тем больше. По себе знаю. А он за несколько часов всё убрал. Сильный.

– Это да, – согласилась Лена, усилием воли изгоняя из воображения образ мускулистого торса Игоря, который она только что наблюдала. – Он сильный…

– Леночка, подойдите ко мне, – тихо позвал ее Горячев из комнаты отдыха.

Голос у него был, как всегда, сухой и небогатый на интонации, но за полгода работы под его началом Лена научилась различать в его речи кое-какие мелкие нюансы. Так что мысли о мужчинах вылетели у нее из головы разом – судя по голосу, шеф был озабочен чем-то очень серьезным.

– Да, Николай Васильевич? – сказала она, подойдя к дверям комнаты отдыха. Горячев лишь мотнул головой – проходи, мол.

Внутри, кроме Николая Васильевича, находились еще и Скрипка с Красновым. Вернее, находились их тела – где носило сознания и души самих экстрасенсов, знали только они сами, да и то не факт. Скрипка спал на диванчике, тяжело дыша. По его лицу стекали капли пота, белесые волосы слиплись, одежда в нескольких местах промокла. И, что хуже всего, сквозь бинты на плечах и ноге проступала свежая кровь.

Краснов с закрытыми глазами сидел у изголовья диванчика, уместившись на крохотной табуретке в позе лотоса и, кажется, вообще не дыша. Его пальцы были сложены в прихотливые фигуры, какие ей было бы сложно не то что удержать длительное время, а вообще повторить.

– Что происходит? – шепотом спросила Лена. – Что это Князь делает?

– Защищает, – пожал плечами Горячев. – Разные люди наперебой твердят, что он какой-то мифический персонаж под названием «Защитник». Кажется, это действительно так. Пять минут назад он оборвал фразу на полуслове, сказал, что на нашего спящего Скрипку ведется ожидаемая магическая атака, и сел его защищать.

– «Ожидаемая магическая атака»? – переспросила Лена. – Он ее ждал?

– Да, – кивнул Николай Васильевич. – С тех самых пор, как Валуйский сказал, что исчезла майка в крови Сергея. Насколько я знаю, на крови делается самая действенная магия влияния на другого человека.

– Ничего себе у вас познания! – поразилась Марченко. – Этак вы скоро Князя догоните.

– «Поживешь с вами – научишься есть всякую гадость», – процитировал Карлсона Горячев, улыбаясь уголками рта. – Но давайте к серьезному, я не просто так вас позвал.

– Да, – переключилась на деловой тон Лена. – Слушаю.

– Мы под атакой, – сухо сообщил следователь, протирая очки специальной тряпочкой. – Убийца – или убийцы – знают, где находится жертва. Допустим, от магических напастей Ярослав его защитит. Но баллон с газом, скинутый с крыши – отнюдь не магический удар, а вполне реальный. Будем исходить из того, что убийцы попытаются достать его здесь, в офисе.

– Как они это сделают? – напряженно спросила Лена.

– Если б я знал, – покачал головой Горячев. – Меры предосторожности, какие мог, я принял. Наш офис с разных сторон под круглосуточным наблюдением оперативников. Крыши, окна, соседние дома – они следят за всем этим. На кухне отключен газ, пользуйтесь микроволновкой.

– При чем тут газ? – удивилась девушка.

– Способы убийств связаны друг с другом, – напомнил ей шеф. – Скрипку попытались убить баллоном с газом. Скорее всего, зацепка именно в слове «газ».

– Следующий – какой-нибудь осетинский экстрасенс по фамилии Газзаев? – сообразила Лена.

– Возможно, – кивнул Горячев. – А может, как-то по-другому, но это не главное. Главное в том, что «газ» в способе убийства должен повториться. В общем, Лена, я хотел вас попросить: проверяйте всё, ходите везде, держите ушки на макушке. Особенно обращайте внимание на посторонние запахи – это может оказаться какой-нибудь газ. Держите под рукой оружие и будьте бдительны. На Игоря сейчас надежды мало, он только отходит от своих ранений, да и, кроме того – женщины всегда более восприимчивы, чем мужчины. Алю я тоже предупредил.

– И долго нам так жить, на осадном положении? – скривилась Лена.

– Пока что-то не случится, – развел руками Николай Васильевич. – На самом деле, я здорово надеюсь на помощь экстрасенсов. Потому что против нас тоже работают не обычные бандиты и убийцы. Я не говорил, что мне тут эксперты наэкспертировали, по результатам исследования двери в квартиру Марковых?

– Нет, – покачала головой Лена.

– Дверь вывернута из петель, а не взломана, это было ясно сразу, – обстоятельно начал Горячев. Лена села в кресло недалеко от Ярослава – такие лекции были всегда надолго.

– Для такой операции потребовался бы как минимум автомобильный домкрат или, что вероятнее, специальное оборудование, – продолжал Горячев. – Такое есть, например, у спасателей, но вообще его запросто не достанешь. В любом случае, совершенно непонятно, для чего столько возни и шума – ведь гораздо проще взломать замок; раз убийца мог позволить себе такую дорогостоящую технику, он и медвежатника мог нанять запросто. Замки у Марковых были для понимающего человека – тьфу.

– Да-да, вы говорили об этом еще вчера, – поторопила его мысль Лена.

– Да. Именно так, – степенно кивнул Николай Васильевич. – А вот сегодня утром спецы из лабораторий сообщили мне следующее, цитирую: «Мы не знаем, с чем вы там связались, граждане колдуны и маги, но эта железная дверь вывернута из петель обычными человеческими руками. Снизу есть следы пальцев, которыми ее приподняли, вдавив в потолок, и выдернули наружу вместе с замком». Такие вот пироги, следователь Марченко. Так что про «оружие под рукой» я говорю абсолютно серьезно.

Следователю Марченко отчего-то вдруг сделалось чертовски неуютно. Лена зябко поежилась, встала и не поленилась сходить за своим табельным «Макаровым». Вся полиция переходила постепенно на «Грачи», но до отдела «Т.О.Р.» волна нововведений еще не докатилась. Кургузый маленький пистолет показался ей отчего-то совершенно неубедительным по сравнению с силой, которая запросто срывает железные двери с петель и методично убивает людей из года в год.

На столе вдруг завибрировал телефон Горячева.

– Да, Марина, – сказал шеф, беря трубку. – Нашла? Прекрасно, Михаил Семенович тебе памятник при жизни поставит. Да. Хорошо. М-м, нет, а вот это как раз совсем нехорошо. Только маленьких девочек нам тут не хватало для полного счастья! А, ты же не в курсе… сейчас расскажу.

Он вышел из комнаты, оставив Лену в компании неподвижных Скрипки и Краснова. Сергею, кажется, делалось лучше – пот уже больше не стекал по его телу, дыхание выровнялось. А вот Князь, наоборот, выглядел не ахти: его лицо отчего-то резко осунулось и постарело, и на нем медленно проступала гримаса сдерживаемой боли. Эхе-хе… Знала бы, как помочь – обязательно помогла бы. Лена, вздохнув, щелкнула предохранителем пистолета и отправилась помогать тем способом, которым умела – то есть, осматривать офис на предмет хитрых вражеских вторжений.

Горячев у окна говорил по телефону с Мариной.

– …Да я понял, что вы уже приехали. Я тебя не узнаю, Марин – ты сама тащишь ребенка в место, где может быть опасно! Да почему «как и везде»? Ну, тут всё-таки… а, ладно, шут с тобой, я сейчас позвоню Кузнецову, пусть забирает внучку от нас. Если экстрасенсу кажется, что «так будет правильно»… ладно, поднимайтесь. Отбой.

Он посмотрел на телефон, словно это было лицо Марины, и укоризненно покачал головой. Затем набрал новый номер и, ворча, снова поднес трубку к уху.

– Кажется ей, понимаете ли, что так будет правильно… у нас тут чуть ли не осада, а она… алло, Михаил Семенович? Горячев. Порадую – мы нашли вашу внучку…

Лена прошла дальше. Аля сосредоточенно курила у окошка, задумчиво крутя в руках какую-то громадных размеров швейную иглу из желтоватого металла. Кажется, именно такие называют «цыганскими».

Игорь всё еще был в ванной.

– Эй, кабан-чесун! – крикнула Лена. – Ты там как? Все бока об деревья ободрал?

– Практически, – откликнулся Валуйский из-за двери. – Но до некоторых мест мне не достать, и требуется квалифицированная помощь. Так как это для меня особо важное дело, мне вполне сошла бы помощь следователя по особо важным делам Марченко Е.А.

– Трепло ты эдакое, – ухмыльнулась Лена. – Это тебя Скрипка научил?

– Кто ж еще, – ответил Валуйский, выходя из ванной. – О, привет, Серега. Ну так как насчет почесать мне спинку, Лен? Какое будет твое положительное решение?…

Но она уже не слушала – не раз выручавшее чутье просто вопило об опасности. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она выставила пистолет вперед.

…Скрипка стоял на пороге комнаты отдыха, слегка покачиваясь. Глаза его были открыты, но, посмотрев в них один раз, делать этого больше не хотелось. Совершенно плохие глаза были у него, желтые, не выражавшие абсолютно ничего. Не бывает у живых людей таких глаз.

Обведя комнату мертвым взглядом, зомби, еще недавно бывший «белым магом и целителем» Сергеем Скрипкой, медленно двинулся к выходу.

– В нем злой дух, – сказала Аля. Бегло взглянув на нее, Лена увидела, что цыганка разглядывает Скрипку сквозь ушко своей иглы. – Его на убой ведут! Эй, пшало, давай за ним! Он идет к убийце!

Игорь кивнул, выхватил из рук Лены пистолет и осторожно, но при этом как-то очень профессионально, текуче-стремительно, двинулся следом за Сергеем. Сбоку вынырнул сосредоточенный Горячев, тоже с оружием в руках.

А Лена, оставшаяся без своего «Макарова», бросилась в комнату отдыха. Краснов сидел всё в той же замысловатой позе, но гримаса сдерживаемой боли на его лице проявлялась гораздо отчетливее. Он явно с кем-то боролся, что-то превозмогал – то есть, помочь несчастному Скрипке не мог никак.

– Стой! – раздался отраженный лестничным эхом голос Валуйского. – Стрелять буду!

И сразу же, один за другим, внизу бухнули два выстрела.

* * *

– Выкинь ты это мороженое, – сказала Марина маленькой Даше, под руку ведя ее к офису отдела «Т.О.Р.». Такси, на котором они приехали, развернулось за их спинами и унеслось прочь.

Даша отрицательно помотала головой.

– Ну и зачем оно тебе нужно-то? – продолжала уговоры Марина. – Всё равно давно растаяло уже там всё внутри. Откроешь упаковку – а там мерзкая липкая жижа. Я тебя лучше чем-нибудь нормальным покормлю, пока деда ждем.

– А что у тебя есть? – оживилась девочка.

– Что у меня есть? – принялась вспоминать Марина. – А! Ну вот бутерброды есть. С сыром. И бананов пара штук.

– Не люблю бананы, – помотала косичками Даша. – Я мясо люблю. И мороженое.

С этими словами она решительно открыла упаковку давно растаявшего эскимо. Выплеснувшаяся из нее белая струйка тут же заляпала ей комбинезон.

– Вот ведь гадость какая! – расстроилась девочка. – Точно ведь растаяло!

– Что, на слово никому не верим, да? – усмехнулась Марина. Они уже подходили к самой двери подъезда, на третьем этаже которого и был их офис. – Вон урна у дверей. Выкидывай своё сокровище и пойдем отмывать одежду.

Даша прицелилась и швырнула липкий пакетик в урну. Он, естественно, перелетел и смачно шмякнулся перед самой дверью.

– О, прелестно, – оценила Марина. – Теперь первый же, кто выйдет…

Договорить она не успела – в подъезде один за другим бухнули два выстрела, а через несколько секунд дверь распахнулась. Выбежавший человек наступил точно на липкое пятно, нелепо подлетел, взметнув ноги выше головы, и с размаху грянулся об асфальт. Следом выскочил отчего-то полуголый Валуйский с дымящимся пистолетом и коршуном накинулся на упавшего.

– Ничего себе… – только и смогла сказать Лещинская.

– Ты его задержала? – спросил вышедший из дверей подъезда Горячев. – Ну нюх у тебя, просто удивляюсь. А я-то всё не понимал, чего ты так настаивала, чтобы девочку на базу доставить.

– Я его не задерживала, – открестилась Марина. – Это всё Даша. Большой специалист по использованию мороженого в боевых целях Дарья Кузнецова немедленно надулась от гордости.

Глава 8

– Красиво меня уделали, конечно, – весело признал Краснов, садясь на кресло верхом. – Меня и Серегу. Одного не учли – нас тут целая банда, и все один другого стоят. Да еще и девочки всякие мороженым кидаются, против такого вообще не попрешь. Это как Аннушка, которая разливает масло – поражающий эффект примерно тот же. Фатум, понимаешь.

– Я лично вообще ничего не помню, – признался Скрипка. – Очнулся на лестничной площадке, от того, что тошнит меня ужасно и под лопаткой ноет. Какая-то дрянная полоса пошла в жизни, с обильной потерей физиологических жидкостей – то, понимаешь, потею, то кровью асфальт замарываю, теперь вот вообще, пардон, всю лестницу заблевал…

– А я так и не поняла, что у него был за план, – сказала Марина. – Вернее, вы объясняли, но у меня какой-то совершенно нечеловеческий тупняк. И я ничего не соображаю толком.

Накормленную и клюющую носом Дашу забрал генерал-майор Кузнецов еще полчаса назад, и у Марины словно кончился завод. Ее дело было сделано, а прочее окружающее воспринималось уже как-то размыто и в единую картинку складываться упорно не желало.

– Объясняю популярно, – сказал Краснов. – Это был хитрый и умный план, не удавшийся только потому, что враги не знали – кроме меня и Скрипки, у нас водится еще целый эскадрон других лихих джедаев. При прошлом покушении врагу досталась майка Сергея, пропитанная его потом и кровью. Вряд ли ее снял этот несчастный метатель баллонов, которого сейчас Игорь с Николай Василичем допрашивают, скорее – тот второй, который колдует.

– А, их двое? – поняла Марина.

– Да, – кивнул Краснов, откусывая разом половину банана. – Ых жвое… прдон.

Он сделал паузу, прожевал и продолжил:

– Их двое. Хозяин и его верный пес на поводке. Одержимый и тот, кто им командует. И они придумали неплохой план: колдун сковывает меня прямым магическим поединком – уж в чем-в чем, а в этом я совершенно точно не силен, и он это знал. Одновременно он использовал какую-то мощную дрянь, работающую на крови – скорее всего, вудуистский ритуал – чтобы завладеть телом Сергея. А на лестнице уже ждал идущего на заклание Серегу его «верный пес» с ножом и бомбой… или с чем там?

– С самодельной бомбой из газовых баллончиков для зажигалок, – ответила Лена. – Он ее выронил, как только наших доблестных ментов увидел, и сразу задал стрекача. Всё-таки газ, прав был Николай Васильевич насчет способа покушения… Но нож у него тоже имелся, это да; на всякий случай, надо полагать.

– Из-за чего меня отпустило-то, интересно? – задумчиво поинтересовался Скрипка. – Если ритуал на крови, то это чертовски сильная дрянь, особенно в исполнении специалиста – а против нас специалист, в этом можно не сомневаться. Не должно было оно так резко взять и кончиться. И тошнота всего лишь… хилые какие-то последствия, обычно всё гораздо печальнее в таких случаях.

– Иголка? – спросил Краснов у Сочиной. Та неторопливо кивнула.

– Ага, – сообразил Сергей. – То-то у меня так под лопаткой болит.

– Последний подарок от Розы, – улыбнувшись, сказала цыганка. – Мощная вещица. И увидеть, и изгнать злых духов с ней можно, и еще, подозреваю, по-всякому ими командовать. Изучать еще и изучать мне ее.

Дверь в комнату отдыха, сейчас служившую допросной, открылась, и наружу выбрался Горячев. Старший следователь по особо важным делам устало присел на подоконник под форточкой и закурил.

– Как оно, Николай Васильевич? – спросил его Краснов.

– Пустышка, я бы сказал, – затягиваясь, ответил Горячев. – Не наш профиль. Тут психиатр нужен. Девяносто девять процентов, что именно этот пассажир и совершил все убийства – но он заявляет, что давно страдает выпадениями сознания и не помнит, что делал в какие-то моменты своей жизни. Часто приходит в себя в других, мол, городах, со следами странной деятельности, а то и крови вокруг – но списывает это всё на «злую силу», которая им временами овладевает.

– Как вы сказали? – встрепенулась Сочина. – «Злую силу»?

– Именно так, – подтвердил следователь. – А что, это значит для вас нечто особенное?

– Да, пожалуй, – медленно кивнула Аля. – Именно так говорила Роза о свойствах моей иголки. «Помогает увидеть злую силу». Николай Васильевич, а можно мы к нему нагрянем всей толпой?

– Валяйте, если это поможет следствию, – разрешил Горячев. – Только не убивайте и не калечьте его, я вас умоляю. Он у меня основной фигурант по куче дел.

– Хорошо, – легко согласилась цыганка, и они все вместе двинулись в комнату отдыха.

Мужчина, что, ссутулившись, сидел напротив Валуйского, совершенно не походил на тот демонический рисунок, что так поразил и испугал их всего каких-то несколько часов назад. Обычный, совершенно обычный «человек из толпы»: ничем не примечательное круглое лицо, пухлые безвольные губы…

Аля с ходу взяла быка за рога.

– Вытяните руку вперед, – деловым тоном велела она. – Будет немного больно, вы почувствуете слабый укол. Но это для вашей же пользы, больной.

«Больной» послушно вытянул вперед худые руки, скованные наручниками. Как видно, лечиться ему приходилось не раз, и приказы врача он привык выполнять беспрекословно. Марина оценила хитрость хода и мысленно поаплодировала интуиции Сочиной.

Аля осторожно уколола цыганской иглой запястье одержимого над наручниками. Никакого эффекта. Она хотела уже уколоть еще раз, посильнее, но голос Краснова остановил ее:

– Не надо. Аля, давай иглу сюда. Быстро!

Удивленно хмыкнув, она протянула ему иглу, и тут вдруг началось. Нечеловечески зарычал одержимый, одним движением разрывая цепочку наручников и вскакивая. Впрочем, больше ничего он сделать не успел: Краснов каким-то непостижимым образом уже успел переместиться к нему и теперь стоял, приставив иглу к его лбу.

– Сядь обратно, – велел он. – Понимаешь, что я говорю?

Одержимый глуховато, по-обезьяньи, засмеялся, но сел. Валуйский сзади шумно выдохнул и достал их кобуры пистолет.

– Ты понимаешь меня? – спросил Краснов, не убирая иглы ото лба убийцы. – Отвечай!

Наверное, он нажал посильнее, потому что одержимый попытался откинуть голову назад, но рука Ярослава с иглой была словно примагничена к его лбу. Тогда он глухо заворчал, как готовый кинуться на противника пес, и принялся явно ругаться на каком-то гортанном языке.

– Ага, вот ты что за фрукт, – удовлетворенно буркнул Краснов и выдал вдруг какую-то длинную фразу, в которой шипели и грохотали те же звуки, что и в ругательствах убийцы. Тот удивленно замолчал, моргая. Его лицо, до этого искаженное в какую-то демоническую маску, приобрело выражение, хотя бы отчасти похожее на человеческое.

– Хорошо быть полиглотом, – тихо прошептала Лена на ухо Марине. – Спорим на рубль, Князь его за пять минут расколет?

– Не буду спорить, – тихо отозвалась Лещинская. – Ой, смотри, смотри, чего делает!

Краснов не терял времени даром. Закрыв глаза, он что-то рисовал на лбу убийцы иглой, слегка царапая кожу. Его кисть мелко дрожала – точно так же, только пятью пальцами сразу, он переносил на бумагу видения Валуйского. Наверное, это было больно – клиент шипел и подвывал, но дергаться и вскакивать отчего-то не спешил.

Наконец, Ярослав закончил и убрал руку ото лба одержимого.

– Вот теперь никуда не денешься, красавчик, – сообщил он ему, любуясь своим творением. Рисунок получился сложным и каким-то неравномерным, занимая правую половину лба убийцы и даже залезая на висок. Марине это хитрое переплетение дугообразных линий и странных символов ничего не говорило вообще, но Князю было явно виднее.

– Всё, теперь гражданин не будет делать ничего противозаконного, – пояснил Ярослав, поворачиваясь к ним. – Это Малая печать, должна продержаться минимум сутки. Кроме того, наш подопечный отлично говорит на многих языках, в том числе, и на русском, и будет отвечать на любые ваши вопросы. Только минутку, последняя формальность.

Развернувшись к одержимому и глядя ему прямо в глаза, он спросил:

– Как твое имя?

Тот рассерженно зашипел и попытался отвернуться – видимо, отвечать ему совсем не хотелось. Тонкие царапинки рисунка на его лбу вдруг набухли и закровоточили, и он сдался.

– Бастиро Атлис-пас, – выплюнул убийца, с ненавистью глядя на Краснова и вытирая со лба кровь.

– Вот теперь ты в моей полной власти, Атлис, сын Баст, – раздельно произнес Ярослав. – Ты понимаешь?

– Да, – глухо подтвердил одержимый.

– Можете задавать вопросы, – снова повернулся к команде Краснов.

– Это ты убивал экстрасенсов все эти годы? – тут же спросил Горячев.

«Атлис, сын Баст» насупился и промолчал.

– А, пардон, – извинился Краснов. – Атлис, отвечай на все вопросы этих людей так же, как отвечал бы на мои.

– Хорошо, – прошипел одержимый. – Да, я убивал людей. Не знаю, что такое «экстрасенсы».

– Как зовут того, кто тобой командует? – спросил Краснов.

– Барон, – ответил Атлис. Аля заметно вздрогнула и с изумлением уставилась на одержимого.

– «Барон» – это титул, – поправил одержимого Скрипка. – Имя у него есть?

– Самеди, – буркнул тот. – Барон Самеди.

– Лихо! – расхохотался Краснов. – Неплохая защита.

– Что? – непонимающе переспросила Аля. – В смысле – «защита»?

– Барона Самеди еще называют «барон Суббота», – пояснил Ярослав. – Это центральный и самый главный дух вудуизма. А защита здесь в том, что попытавшийся причинить вред этому скользкому колдуну, назвавшемуся именем своего главного духа, стандартным магическим способом – то есть по имени – рискует получить ответный удар от самого опасного лоа из всех.

– Знакомые слова, – проворчал Атлис. – Он тоже называл меня «лоа».

– Где найти этого твоего барона? – спросил Краснов.

– Я могу показать на карте, – пожал плечами одержимый.

* * *

Фургончик Валуйского разворотило взрывом баллона с газом еще вчера, и поэтому ехать на нем не представлялось никакой возможности. Впрочем, бронированный автобус ОМОНа (и десяток крепких ребят с автоматами), который организовал Горячев, наверное, был не худшей альтернативой.

Деревенский дом на окраине поселка Фильцово выглядел совсем заброшенным. Автоматчики, сорвав висевшую на одной петле дверь, молча ворвались внутрь, однако Краснов, наблюдающий за ними издали, лишь покачал головой.

– Никого там нет, – сказал он. – Упорхнула наша пташка.

– Смотри-ка, кровь, – посветил себе под ноги Скрипка. – И перья почему-то.

– Это он резал кур, – пояснил Ярослав. – Жертвоприношения.

От дома к ним неторопливо подошел командир ОМОНовцев.

– Всё чисто, – доложил он. – В доме никого. Однако отсюда явно ушли совсем недавно, даже чайник на плите теплый.

– Ну, пойдем посмотрим, – кивнул Горячев, и отдел «Т.О.Р.» всем составом двинулся к дому. Лишь Аля с иглой на всякий случай осталась в автобусе с пленным убийцей. Мало ли, что попробует выкинуть этот скользкий барон…

…В доме было темно и пахло чем-то омерзительным: застарелым гниением, какими-то травками и еще чем-то химическим. Лучи фонарей метались в темноте, выхватывая предметы обстановки – грубый стол с какими-то мисками, в которых чернела засохшая еда, опрокинутый колченогий табурет, массивная печь, из которой тянуло чем-то совсем уж отвратительным, пучки травы, свисающие с потолка и тянущие по стенам уродливые, похожие на щупальца, тени…

– Сергей! – позвал Скрипку Краснов из другой комнаты. – Иди сюда. Тебе это будет интересно.

Краснов стоял у стены, где у барона, видимо, помещался алтарь. Что на нем стояло раньше, оставалось неизвестным – как видно, колдун всё забрал с собой. Лишь ряд маленьких свечек указывал на культовую принадлежность этого угла, да сладковато-тошнотворный запах засохшей жертвенной крови.

– Что именно мне будет интересно? – спросил Скрипка, кривясь.

– Вот это, – ответил Ярослав и посветил себе под ноги.

На полу лежала маленькая, похожая на детскую игрушку, кукла. Увидев ее белесые волосики, Сергей непроизвольно вздрогнул.

– Это именно то, о чем я думаю? – спросил он, завороженно глядя, как Краснов медленно поднимает куклу, чтобы получше рассмотреть.

– Ага, – согласился Ярослав. – Оно самое. Вольт, в народе именуемый «куклой вуду». Его костюмчик сшит, я полагаю, из твоей майки. М-м… и даже лицо похоже, надо же. Посмотри сам.

– Я не хочу, – помотал головой Скрипка. – Что-то вот совсем не тянет. А делать-то с ним что, кстати? Если как-то уничтожить, то я ведь тоже… того?

– Не городи ерунды и включи голову, – строго сказал Краснов. – Зря я тебя учу, что ли? Достаточно разорвать кровную связь, уничтожить эту ее одежду, сделанную из твоей майки, и ничего с тобой больше не случится.

– Да, действительно, – повеселел Скрипка. – Это мне просто от неожиданности чепуха всякая в голову лезет.

– Эй, ребята, – позвал их из кухни Горячев. – Слушайте, а нам тут письмо.

– Ничего не трогайте, Николай Васильевич! – быстро сказал Ярослав. – Никаких записок! С этой змеи станется устроить нам какую-нибудь финальную подлянку.

– Ну, тут и не надо ничего трогать, – отозвался следователь. – Идите сюда.

Они вышли обратно в кухню. Горячев, Валуйский и Лена светили фонариками на стену, где кривыми размашистыми буквами, чем-то блестящим и красным – возможно, кровью – было намалевано целое послание. Немаленькое – во всю стену, от потолка до пола.

«Привет, мои ищейки! – писал им барон. – Я знаю, скоро вы нагрянете сюда во главе со своим Защитником. Что ж, вас просто оказалось больше, чем я ожидал, но наша с вами игра только начинается, и теперь уже я не промахнусь. Не ждите, что я ударю завтра, но наблюдать за вами и готовиться к решающему удару я уже начал. Придет день, и вы его ощутите. Вы начнете умирать, один за другим, гадая, как от этого спастись. Но спасения не будет. Уж поверьте, я знаю в этом толк. С пламенным приветом, ваш б. С.

P.S. Кстати, наш общий знакомый, которого вы знаете под псевдонимом «D», оказался прав. С вами чертовски интересно, Защитник!»

– Ребята! – подбежала к дому запыхавшаяся Аля. – Там наш одержимый… того… сначала весь посинел, а теперь пена идет. Боюсь, как бы он не…

– Умер, – кивнул Ярослав, задумчиво разглядывая надпись. – Он уже мертв, Аля. Это был ожидаемый ход. Боюсь, не будет в ваших делах главного фигуранта, Николай Васильевич.

– Да черт с ним, с фигурантом. Что теперь нам-то делать, а, Защитник? – спросил его Горячев. – Кажется, мы влипли еще сильнее, чем с этими покушениями. Вудуизм, понимаешь…

– Поехали к дому, – пожал плечами экстрасенс. – Утро вечера мудренее. Нам найдется, чем ему ответить. Да и прочей работы полно.