Текст книги "Детская библиотека. Том 1"

Автор книги: Иван Крылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Бросил ружье и ранец на землю и пошел куда глаза глядят.

Шел он день, и другой, и третий; разобрал его голод, а есть и пить нечего; сел на дороге, заплакал горькими слезами и раздумался:

«Ну, не глуп ли я? Служил у царя десять лет, каждый день по три фунта хлеба получал. Так вот нет же! Убежал на волю, чтобы помереть голодною смертию. Эх, черт, всему ты виною!»

Вдруг откуда ни взялся – стал перед ним нечистый и спрашивает:

– Здравствуй, служивый! О чем горюешь?

– Как мне не горевать, коли третий день с голоду пропадаю.

– Не тужи, это дело поправное! – сказал черт.

Туда-сюда бросился, притащил всяких вин и припасов, накормил-напоил солдата и зовет его с собою:

– В моем доме будет тебе житье привольное; пей, ешь и гуляй, сколько душа хочет, только присматривай за моими дочерьми – больше мне ничего не надобно.

Солдат согласился. Черт подхватил его под руки, поднял высоко-высоко на воздух и принес за тридевять земель, в тридесятое государство – в белокаменные палаты.

У черта было три дочери – собой красавицы. Приказал он им слушаться того солдата и кормить и поить его вдоволь, а сам полетел творить пакости: известно – черт! На месте никогда не сидит, а все по свету рыщет да людей смущает.

Остался солдат с красными девицами, и такое ему житье вышло, что и помирать не надо. Одно его кручинит: каждую-ночь уходят красные девицы из дому, а куда уходят – неведомо. Стал было их про то расспрашивать, так не сказывают, запираются.

«Ладно же, – думает солдат, – буду целую ночь караулить, а уж усмотрю, куда вы таскаетесь».

Вечером лег солдат на постель, притворился, будто крепко спит, а сам ждет не дождется – что-то будет?

Вот как пришла пора-время, подкрался он потихоньку к девичьей спальне, стал у дверей, нагнулся и смотрит в замочную скважинку. Красные девицы принесли волшебный ковер, разостлали по полу, ударились о тот ковер и сделались голубками; встрепенулись и улетели в окошко.

«Что за диво! – думает солдат. – Дай-ка я попробую».

Вскочил в спальню, ударился о ковер и обернулся малиновкой, вылетел в окно да за ними вдогонку.

Голубки опустились на зеленый луг, а малиновка села под смородинов куст, укрылась за листьями и высматривает оттуда.

На то место налетело голубиц видимо-невидимо, весь луг прикрыли; посредине стоял золотой трон.

Немного погодя осияло и небо и землю – летит по воздуху золотая колесница, в упряжи шесть огненных змеев; на колеснице сидит королевна Елена Премудрая – такой красы неописанной, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать!

Сошла она с колесницы, села на золотой трон; начала подзывать к себе голубок по очереди и учить их разным мудростям. Покончила ученье, вскочила на колесницу – и была такова!

Тут все до единой голубки снялись с зеленого лугу и полетели каждая в свою сторону. Птичка-малиновка вспорхнула вслед за тремя сестрами и вместе с ними очутилась в спальне.

Голубки ударились о ковер – сделались красными девицами, а малиновка ударилась – обернулась солдатом.

– Ты откуда? – спрашивают его девицы.

– А я с вами на зеленом лугу был, видел прекрасную королевну на золотом троне и слышал, как учила вас королевна разным хитростям.

– Ну, счастье твое, что уцелел! Ведь эта королевна – Елена Премудрая, наша могучая повелительница. Если б при ней да была ее волшебная книга, она тотчас бы тебя узнала – и тогда не миновать бы тебе злой смерти. Берегись, служивый! Не летай больше на зеленый луг, не дивись на Елену Премудрую, не то сложишь буйну голову.

Солдат не унывает, те речи мимо ушей пропускает.

Дождался другой ночи, ударился о ковер и сделался птичкой-малиновкой. Прилетела малиновка на зеленый луг, спряталась под смородинов куст, смотрит на Елену Премудрую, любуется ее красотой ненаглядною и думает:

«Если бы такую жену добыть – ничего б в свете пожелать не осталося! Полечу-ка я следом за нею да узнаю, где она проживает».

Вот сошла Елена Премудрая с золотого трона, села на свою колесницу и понеслась по воздуху к своему чудесному дворцу; следом за ней и малиновка полетела.

Приехала королевна во дворец; выбежали к ней навстречу няньки и мамки, подхватили ее под руки и увели в расписные палаты. А птичка-малиновка порхнула в сад, выбрала прекрасное дерево, что как раз стояло под окном королевниной спальни, уселась на веточке и начала петь так хорошо да жалобно, что королевна целую ночь и глаз не смыкала – все слушала.

Только взошло красное солнышко, закричала Елена Премудрая громким голосом:

– Няньки, мамки, бегите скорее в сад; изловите мне птичку-малиновку!

Няньки и мамки бросились в сад, стали ловить певчую пташку… Да куда им, старухам! Малиновка с кустика на кустик перепархивает, далеко не летит и в руки не дается.

Не стерпела королевна, выбежала в зеленый сад, хочет сама ловить птичку-малиновку; подходит к кустику – птичка с ветки не трогается, сидит опустя крылышки, словно ее дожидается.

Обрадовалась королевна, взяла птичку в руки, принесла во дворец, посадила в золотую клетку и повесила в своей спальне.

День прошел, солнце закатилось, Елена Премудрая слетала на зеленый луг, воротилась, начала снимать уборы, разделась и легла в постель. Как только уснула королевна, птичка-малиновка обернулась мухою, вылетела из золотой клетки, ударилась об пол и сделалась добрым молодцем.

Подошел добрый молодец к королевниной кроватке, смотрел, смотрел на красавицу, не выдержал и поцеловал ее в уста сахарные. Видит – королевна просыпается, обернулся поскорей мухою, влетел в клетку и стал птичкой-малиновкой.

Елена Премудрая раскрыла глаза, глянула кругом – нет никого. «Видно, – думает, мне во сне это пригрезилось!» Повернулась на другой бок и опять заснула.

А солдату крепко не терпится; попробовал в другой и в третий раз – чутко спит королевна, после всякого поцелуя пробуждается.

На третий раз встала она с постели и говорит:

– Тут что-нибудь да недаром: дай-ка посмотрю в волшебную книгу.

Посмотрела в свою волшебную книгу и тотчас узнала, что сидит в золотой клетке не простая птичка-малиновка, а молодой солдат.

– Ах ты! – закричала Елена Премудрая. – Выходи-ка из клетки. За твою неправду ты мне жизнью ответишь!

Нечего делать – вылетела птичка-малиновка из золотой клетки, ударилась об пол и обернулась добрым молодцем.

– Нет тебе прощения! – сказала Елена Премудрая и крикнула палача рубить солдату голову.

Откуда ни взялся – стал перед ней великан с топором и с плахою, повалил солдата наземь, прижал его буйную голову к плахе и поднял топор. Вот махнет королевна платком, и покатится молодецкая голова…

– Смилуйся, прекрасная королевна, – сказал солдат со слезами, – позволь напоследях песню спеть.

– Пой, да скорей!

Солдат затянул песню, такую грустную, такую жалобную, что Елена Премудрая сама расплакалась; жалко ей стало доброго молодца, говорит она солдату:

– Даю тебе сроку десять часов; если ты сумеешь в это время так хитро спрятаться, что я тебя не найду, то выйду за тебя замуж; а не сумеешь этого дела сделать, велю рубить тебе голову.

Вышел солдат из дворца, забрел в дремучий лес, сел под кустик, задумался-закручинился:

– Ах, дух нечистый! Все из-за тебя пропадаю. В ту ж минуту явился к нему черт:

– Что тебе, служивый, надобно?

– Эх, – говорит, – смерть моя приходит! Куда я от Елены Премудрой спрячуся?

Черт ударился о сырую землю и обернулся сизокрылым орлом:

– Садись, служивый, ко мне на спину, я тебя занесу в поднебесье.

Солдат сел на орла; орел взвился кверху и залетел за облака-тучи черные.

Прошло пять часов. Елена Премудрая взяла волшебную книгу, посмотрела – и все словно на ладони увидела; возгласила она громким голосом:

– Полно, орел, летать по поднебесью; опускайся на низ – от меня ведь не укроешься.

Орел опустился наземь.

Солдат пуще прежнего закручинился:

– Что теперь делать? Куда спрятаться?

– Постой, – говорит черт, – я тебе помогу.

Подскочил к солдату, ударил его по щеке и оборотил булавкою, а сам сделался мышкою, схватил булавку в зубы, прокрался во дворец, нашел волшебную книгу и воткнул в нее булавку.

Прошли последние пять часов. Елена Премудрая развернула свою волшебную книгу, смотрела, смотрела – книга ничего не показывает; крепко рассердилась королевна и швырнула ее в печь.

Булавка выпала из книги, ударилась об пол и обернулась добрым молодцем.

Елена Премудрая взяла его за руку.

– Я, – говорит, – хитра, а ты и меня хитрей!

Не стали они долго раздумывать, перевенчались и зажили себе припеваючи.

Неумойка

Отслужил солдат три войны, не выслужил и выеденного яйца, и отпустили его вчистую.

Вот он вышел на дорогу; шел, шел, пристал и сел у озера. Сидит да думу думает:

– Куда теперь мне деваться, чем прокормиться?.. К черту, что ли, в работники наняться!

Только вымолвил эти речи, а чертенок тут как тут – стоит перед ним, кланяется:

– Здорово, служба!

– Тебе что надо?

– Да не сам ли ты захотел к нам в работники наняться? Что ж, служивый, наймись! Жалованье большое дадим.

– А какова работа?

– Работа легкая: только пятнадцать лет не бриться, не стричься, нос не утирать и одежи не переменять!

– Ладно, – говорит солдат, – я возьмусь за эту работу, но с тем уговором, чтобы все мне было готово, чего душа пожелает!

– Уж это как водится! Будь спокоен, за нами помешки не будет.

– Ну так по рукам! Сейчас же перенеси меня в большой столичный город да кучу денег притащи; ты ведь сам знаешь, что этого добра у солдата без малого ничего!

Чертенок бросился в озеро, притащил кучу денег и мигом перенес солдата в большой город; перенес – был таков!

– Вот на дурака напал! – говорит солдат. – Еще не служил, не работал, а деньги взял.

Нанял себе квартиру; не стрижется, не бреется, носа не утирает, одежи не переменяет, живет – богатеет; до того разбогател, что некуда стало денег девать. Что делать с серебром да с золотом? «Дай-ка, – вздумал он, – начну помогать бедным».

Начал солдат раздавать деньги бедным; и направо дает, и налево дает – а денег у него не только не убывает, а еще прибавляется. Пошла об нем слава по всему царству, по всем людям.

Вот так-то жил солдат лет четырнадцать; на пятнадцатом году не хватило у царя казны; велел он позвать к себе этого солдата.

Приходит к нему солдат небритый, немытый, нечесаный, одежда не переменена.

– Здравия желаю, ваше величество!

– Послушай, служивый! Ты, говорят, всем людям добро делаешь; дай мне хоть взаймы денег. У меня на жалованье войскам не хватает. Если дашь, сейчас тебя генералом пожалую.

– Нет, ваше величество, я генералом быть не желаю; а коли хочешь жаловать, отдай за меня одну из своих дочерей и бери тогда казны сколько надобно.

Тут король призадумался: и дочерей жалко, и без денег обойтись нельзя.

– Ну, – говорит, – хорошо; прикажи списать с себя портрет, я его дочерям покажу – которая за тебя пойдет?

Солдат повернулся, велел списать с себя портрет – точь-в-точь как он есть, и послал его к царю.

У того царя было три дочери; призвал их отец, показывает солдатский портрет старшей:

– Пойдешь ли за него замуж? Он меня из великой нужды выведет.

Царевна видит, что нарисовано страшилище, волоса всклокочены, ногти не выстрижены.

– Не хочу! – говорит. – Я лучше за черта пойду!

А черт откуда взялся – стоит позади с пером да с бумагой, услыхал это и записал ее душу. Спрашивает отец среднюю дочь: – Пойдешь за солдата замуж?

– Как же! Я лучше в девках просижу, лучше с чертом свяжусь, чем за него идти!

Черт записал и другую душу.

Спрашивает отец у меньшой дочери; она ему отвечает:

– Видно, судьба моя такова! Иду за него замуж, а там что бог даст!

Царь обрадовался, послал сказать солдату, чтоб к венцу готовился, и отправил к нему двенадцать подвод за золотом. Солдат потребовал к себе чертенка:

– Вот двенадцать подвод – чтобы сейчас все были золотом насыпаны!

Чертенок побежал в озеро, и пошла у нечистых работа: кто мешок тащит, кто два; живой рукой насыпали воза и отправили к царю во дворец.

Царь поправился и начал звать к себе солдата почитай каждый день, сажал с собою за единый стол, вместе с ним и пил и ел.

Вот, пока готовились они к свадьбе, прошло как раз пятнадцать лет: кончился срок солдатской службы. Зовет он чертенка и говорит:

– Ну, служба моя покончилась: сделай теперь меня молодцом.

Чертенок изрубил его на мелкие части, бросил в котел и давай варить; сварил, вынул и собрал все воедино как следует: косточка в косточку, суставчик в суставчик, жилка в жилку; потом взбрызнул мертвой и живой водою – и солдат встал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером написать.

Обвенчался он с младшею царевною, и стали они жить-поживать, добра наживать; я на свадьбе был, мед-пиво пил, было у них вино – выпивал его по самое дно!

Прибежал чертенок в озеро; потребовал его дедушка к отчету:

– Что, как солдат?

– Отслужил свой срок верно и честно, ни разу не брился, не стригся, одежи не переменял.

Рассердился на него дедушка.

– В пятнадцать лет, – говорит, – не мог соблазнить ты солдата! Что даром денег потрачено, какой же ты черт после этого? – и приказал бросить его в смолу кипучую.

– Постой, дедушка! – отвечает внучек. – За солдатскую душу у меня две записаны.

– Как так?

– Да вот как: задумал солдат на царевне жениться, так старшая да средняя сказали отцу, что лучше за черта пойдут замуж, чем за солдата! Стало быть, они – наши!

Дедушка оправил чертенка и велел его отпустить: знает-де свое дело!

Царевна – отгадчица

Жил-был старик; у него было три сына, третий – Иван-дурак.

Какой-то был тогда царь – это давно уж было, – у него была дочь. Она и говорит отцу:

– Позволь мне, батюшка, отгадывать загадки; если у кого отгадаю загадки, тому чтобы голову ссекли, а не отгадаю, за того пойду замуж.

Тотчас сделали клич; многие являлись, всех казнили: царевна отгадывала загадки. Иван-дурак говорит отцу:

– Благословляй, батюшка! Я пойду к царю загадывать загадки!

– Куда ты, дурак! И лучше-то тебя, да казнят!

– Благословишь – пойду, и не благословишь – пойду!

Отец благословил.

Иван-дурак поехал, видит: на дороге хлеб, в хлебе лошадь; он выгнал ее кнутиком и говорит:

– Вот загадка есть!

Едет дальше, видит змею, взял ее убил копьем и думает:

– Вот другая загадка!

Приезжает к царю; его приняли и велят загадывать загадки.

Он говорит:

– Ехал я к вам, вижу – на дороге добро, в добре-то добро же, я взял добро-то да добром из добра и выгнал; добро от добра и из добра убежало.

Царевна хватила книжку, смотрит: нету этой загадки; не знает разгадать и говорит отцу:

– Батюшка! У меня сегодня головушка болит, мысли помешались; я завтра разгадаю.

Отложили до завтра.

Ивану-дураку отвели комнату. Он вечером сидит, покуривает трубочку; а царевна выбрала верную горнишну, посылает ее к Ивану-дураку.

– Поди, – говорит, – спроси у него, что это за загадка; сули ему злата и серебра, чего угодно.

Горнишна приходит, стучится; Иван-дурак отпер двери, она вошла и спрашивает отгадку, сулит горы золота и серебра. Иван-дурак и говорит:

– На что мне деньги! У меня своих много. Пусть царевна простоит всю ночь не спавши в моей горнице, тогда скажу отгадку.

Царевна услышала это, согласилась; стояла всю ночь – не спала.

Иван-дурак утром сказал отгадку, что выгнал из хлеба лошадь. И царевна разгадала.

Иван-дурак стал другую загадывать:

– Ехал я к вам, на дороге вижу зло, взял его да злом и ударил, зло от зла и умерло.

Царевна опять хватила книжку, не может разгадать загадку и отпросилась до утра.

Вечером посылает горнишну узнать у Ивана-дурака отгадку.

– Сули, – говорит, – ему денег!

– На что мне деньги! У меня своих много, – отвечает Иван-дурак, – пусть царевна простоит ночь не спавши, тогда скажу отгадку.

Царевна согласилась, не спала ночь и загадку разгадала.

Третью загадку Иван-дурак не просто загадывал, а велел собрать всех сенаторов и загадал про то, как царевна неумела отгадывать его загадки и посылала к нему горнишну подкупать на деньги.

Царевна не могла отгадать и этой загадки; опять к нему спрашивать – сулила серебра и золота сколько угодно и хотела отправить домой. Не тут-то было!

Опять пришлось стоять ночь.

Как сказал он ей, о чем загадка, а разгадывать-то нельзя; о ней самой загадка, значит, узнают все, как она отгадки выпытывала у Ивана-дурака.

И ответила царевна:

– Не знаю.

Вот веселым пирком, да и за свадебку: Иван-дурак женился на ней; стали жить да быть, и теперь живут.

Сказка о богатыре Голе Боннском

Мужичок-простачок пахал пашню; лошаденка его была худенькая, хромоногая, и ту облепили слепни с комарами. Вот простачок взял свой кнут да взмахнул так счастливо, на диво, что разом убил тридцать трех слепней, а комаров без счета.

Простачок-мужичок думать стал: «Мал, да удал, в богатыри я попал; тридцать трех молодцов сразу положил, а мелкой силы и сметы нет!» Голем мужичок назывался; смотришь – и Голь взвеличался; выпряг свою лошаденку, взобрался на нее полегоньку, сел верхом, выехал на большую дорогу, срубил дерево стояростовое и поставил столб с надписью: «Здесь проехал богатырь Голь Воянской, встретился с силой бусурманской, тридцать трех богатырей сразу положил, а мелкой силы и сметы нет. Если какой богатырь навстречу едет, у столба поджидай, а позади, так меня догоняй».

Голь взобрался на клячу и в путь поплелся наудачу. Немного спустя едет мимо столба Чурила Пленкович, надпись прочитал – подивился, Голя нагнать торопился: такого имени и не слыхивал, а видно, могуч богатырь, так надобно с ним подружиться.

Чурила скачет во весь опор, нагоняет Голя и спрашивает:

– Не проезжал ли богатырь Голь Воянской?

– Я, – сказал Голь, – а ты кто?

– Чурила Пленкович! – отвечал молодой богатырь, поклонясь, а сам думает: «Что за чудеса? Мужичонка невидный, и ехать с ним стыдно; сам он шарашится, а кляча чуть тащится».

– Ступай в науку, поезжай по левую руку! – сказал Голь, и Чурила в раздумье поехал возле него, на Воянского богатыря посматривая и на клячу поглядывая.

Между тем едет Еруслан Лазаревич мимо столба с надписью, прочитал и ну гнать коня за Голем Воянским. Догнал и, увидя знакомого Чурилу, спросил, не видал ли он Го-ля? Чурила указал на товарища. Еруслан Лазаревич поклонился, а сам подивился.

– Погоняй в ряду по правую руку, – сказал ему Голь.

На ту пору нагоняет их еще богатырь, Бова – королевин сын; надпись на столбе прочитал и коня погонял, отыскивать Голя Воянского, победителя бусурманского; видит мужичка на клячонке, тащится потихоньку, а по сторонам его едут два славных богатыря – Еруслан Лазаревич и Чурила Пленкович, говорят с ним почтительно, а тот отвечает: «Рад вам, товарищам!» Поклонился Бова – королевин сын Голю да об имени спрашивал.

– Голь Воинской, сам себе большой, – отвечал простачок, – а ты кто?

– Я Бова – королевин сын, – отвечал богатырь.

– Милости просим на подвиги, – сказал Голь, – ни поздно, ни рано; поезжай возле Еруслана!

Едут богатыри, куда Голь едет, и подъехали к заповедным лугам царь-девицы богатырки.

– Тут заказан путь, – сказал Еруслан.

– Не беда! – молвил Голь. – Много она Русь обижала, путь не нам заказала. Пускайте коней на луга!

– Голь Воянской! – сказал Еруслан. – У королевны сила великая: двадцать два богатыря да Зилант Змеуланович, Тугаринов брат.

– С меня мало, – сказал Голь, – будет ли на долю твою? Я всех, как мух, перебью.

– Ну, ин быть так! – сказал Еруслан. – Поедем в заповедные луга тешиться, силами богатырскими переведаться.

Въезжают богатыри, топчут цветные луга, видят белый пустой шатер; пустили коней на траву, а сами вошли в шатер, сели да поглядывают; один Голь лег отдыхать, и, чтоб не было жарко, снял с себя кафтан, занавесил шатер от солнышка, а сам захрапел.

– Голь надеется на себя! – сказал Бова – королевин сын.

Между тем во дворце королевны поднялась тревога; в колокола звонят, в трубы трубят, и выехала из города дружина воинов да три богатыря в латах. Чурила будит Голя:

– Вставай! Силы много на нас.

Голь встал и, спросонья зевая, сказал:

– Что это? Три богатыря – три слепня, а сила вся – комары; не дадут уснуть до поры. Ступай, Чурило, переведайся с ними; оставь одного и пошли к богатырке да вели ей сказать: за меня шла бы замуж!

Чурила поехал, долго бился-рубился и перерубил всех, одного послал к королевне. Но вместо ответа выслали из города шесть богатырей с тремя дружинами. Опять разбудили заснувшего Голя.

– Эге! – сказал Голь. – Что за сила? Одной рукой махнуть – пришибу. Королевин сын, поди справься один! Да оставь одного послать к королевне. – Сказав, пошел спать.

Посчастливилось королевину сыну высланных богатырей победить, одного за другим перебить, а дружины их разбежались.

Но королевна высылает еще более силы: двенадцать богатырей, с ними шесть дружин. Скачут, трубят и мечами машут.

– Ого, сколько высыпало, – сказал Голь, вставая. – Туча лихая! Двенадцать слепней, а комаров без счета. Еруслан! Будет с тебя? А не то мы пособим.

Еруслан сел на коня, пустился соколом, мечом-кладенцом наотмашь рубит вправо и влево, богатырей разметал, дружины погнал.

Королевна видит беду неминучую, высылает Зиланта Змеулановича. Загремел Зилант, выходя из железного гнезда, а висело оно на двенадцати дубах, на двенадцати цепях. Несется Зилант как стрела на орла, зовет, как трубой, переведаться в бой.

– Видно, мне очередь, – сказал Голь. «Нечего делать, – подумал он, – ехать на смерть; тут мне и конец, зато богатырская честь, а делу венец!»

Перекрестился Голь, сел на клячонку, едет потихоньку, зажмурив глаза, а сам топором что есть силы машет. Зилант заревел, увидя издалека Голя, и думает: не на смех ли послали? А Голь шепчет про себя: «Отцы и братия, поминай как звали». И, ожидая смерти, опустил голову на шею своей лошаденки, которая бежала на трех ногах, а четвертой прихрамывала. У Зиланта запрыгали глаза во лбу.

«Нет ли тут умысла? – думал он. – Мужичонка прилег к лошаденке – что за богатырь? Пальцем щелкнуть – на сажень отлетит».

Зилант оглядывается – нет ли тут хитрости, и к седлу наклонился, а Голь приподнял голову и вдруг приободрился, с топором наскочил да так оглушил, что Зилант на песок повалился. Тут Голь, не дав Зиланту опомниться, стал рубить его, как сосну в щепы, машет да рубит топором; сдернул шелом и поехал к товарищам.

Тогда королевне забота: принуждена приказать отпереть городские ворота, просить богатырей на пир, заключить с ними мир. Увидела Голя, дивится: в ком богатырская сила, и сама подошла к нему, руку на плечо наложила и так придавила, что Голь едва повернулся, выбился из-под руки, отшатнулся, а королевна ему говорит:

– Рада я витязю славному, храбрость всегда почитала.

Тут она Голю руку пожала; Голь вспрыгнул, и зубы он стиснул, боясь их разжать, закричать.

– Защищай мое царство! – королевна сказала. – Тебе нас стеречь.

А Голь поклонился и думал, как бы голову свою уберечь.

Королевна велела в беседу принесть крепкого меду, думала гостей испытать, но Голь не хотел пировать, за кубок не брался, а молвил:

– Кончив труды, ничего я не пью, кроме богатырской воды!

– У нас есть в запас вода богатырская, – сказала королевна.

– А много ль ее? – спросил Голь.

– Бутыль полна, – отвечала королевна.

– Да такая ль она, как у нас? – спросил Голь. – Иная бутыль склянки не стоит.

– Отведай, – сказала королевна и велела принести бутыль с богатырской водой и ковш золотой.

Голь налил ковш, выпил, сила в нем прибывала, а королевна знать желала, какова вода.

– Еще вкуса не доберусь, – сказал Голь; налил другой ковш, и разом он выпил еще три ковша.

– Полно, полно! – закричала королевна. – Ты и мне воды не оставишь!

– Славная водица! – молвил Голь, расходясь, руками размахивая. – Какова-то теперь сила моя?

Тут велел он принесть большой корабельный канат, завязать крепко-накрепко петлею, из конюшни королевниной вывесть коня богатырского. Сел на него, разъехался, вскочил в петлю головою и порвал канат.

С той поры Голь богатырствовал; приосанился, на королевне женился. От ней у него были две дочери: Смета да Удача. Голь, на них глядя, величался, и никто не сомневался, чтобы он не одолел тридцать трех богатырей одним разом.

Про глупого змея

и умного солдата

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был солдат. Отвоевал он войну и пошел домой. Идет, трубочку покуривает да песни распевает.

Шел он, шел и пришел под вечер в какую-то деревушку. Подошел к ближней избенке и стучит в окно:

– Эй, хозяева, пустите солдата переночевать!

Никто не отзывается.

Пошел солдат к другой избе, постучал. И здесь молчат. Пошел солдат к третьей. Поднялся на крылечко, давай стучать в дверь. И здесь ни ответа, ни привета. Открыл солдат дверь, вошел в избу. Смотрит – никого нет, все кругом пылью да паутиной покрыто.

«Что за диво? – думает солдат. – Куда все люди из этой деревни подевались?»

Стал ходить по избам. Куда ни заглянет – везде пусто…

Вошел он наконец в последнюю избушку. Сидит там на печке старик, вздыхает да плачет.

– Здравствуй, добрый человек! – говорит солдат.

– Здравствуй, служивый. Как ты сюда попал? Видно, жизнь тебе надоела. На войне уцелел, а здесь ни за что пропадешь.

– Это почему?

– А потому, что повадился к нам змей летать, людей пожирать. Всех проглотил, меня одного до утра оставил. А завтра прилетит и меня съест, да и тебе несдобровать. Разом двух проглотит!

– А может, и подавится? – говорит солдат. – Дай-ка я с тобой переночую да посмотрю завтра, какой такой змей к вам летает.

Легли, переночевали.

Утром поднялась вдруг сильная буря, затряслась изба – прилетел змей. Сунул голову в дверь, увидел старика и солдата.

– Ага, – говорит, – прибыль есть! Оставил одного, а нашел двух – будет чем позавтракать!

– Будто и взаправду съешь? – спрашивает солдат.

– Съем да облизнусь!

– Врешь, подавишься!

– Да ты разве сильнее меня?

– Еще бы! Небось сам знаешь, что солдатская сила куда больше твоей.

– А ну давай попробуем, кто кого сильнее!

– Давай!

Поднял змей большущий камень и говорит:

– Смотри, солдат: я этот камень одной лапой раздавлю – только песок посыплется!

– Дави, посмотрю!

Змей взял камень в горсть и стиснул, да так крепко, что он в мелкий песок обратился, искры во все стороны посыпались.

– Экое диво! – говорит солдат. – А ты попробуй так сожми камень, чтобы из него вода потекла.

– Этого я не могу, – говорит змей.

– А я могу! Сейчас покажу.

Вошел солдат в избу – он еще с вечера углядел на столе узелок творогу, – вынес этот узелок и ну давить! Сыворотка так и потекла наземь.

– Что, видел? У кого силы больше?

– Правда, солдат, рука у тебя сильнее моей… А вот попробуем, кто из нас громче свистнет!

– Ну, свистни!

Змей как свистнул – деревья закачались, все листья с них осыпались.

– Хорошо ты свистишь, а все не лучше моего, – говорит солдат. – Завяжи-ка наперед свои глазищи, а то как я свистну, они у тебя изо лба выскочат!

Змей послушался и завязал глаза рогожей.

– А ну, свистни!

Солдат взял дубину да как стукнет змея по голове! Змей зашатался, во все горло закричал:

– Полно, полно, солдат, не свисти больше! И с одного раза глаза чуть не вылезли, а в ушах и сейчас звенит.

– Ну, как знаешь, а я, пожалуй, готов и еще разок-другой свистнуть.

– Нет, не надо! Не хочу больше спорить. Давай лучше с тобой побратаемся: ты будь старшим братом, а я – меньшим.

– Не к лицу мне с тобой брататься, ну да ладно уж, будь по-твоему!

– Ну, брат, – говорит змей, – бросим мы этого старика, будем своим хозяйством жить. Ступай в степь, там стадо волов пасется. Выбери самого жирного и тащи сюда!

Нечего делать, пошел солдат в степь.

Видит – пасется большое стадо волов. Солдат давай их ловить да за хвосты связывать.

Змей ждал, ждал – не выдержал и сам побежал.

– Что так долго? – спрашивает.

– А вот постой, – отвечает солдат, – свяжу штук пятьдесят да за один раз и поволоку всех домой, чтоб на целый месяц хватило.

– Экий ты! Разве нам здесь век вековать? Хватит и одного.

Ухватил змей самого жирного вола за хвост, взвалил на плечи и потащил в деревню.

– Как же это так, – говорит солдат, – я столько волов связал – неужели их бросить?

– Брось, – отвечает змей. – На что они нам!

Пришли в избу, наложили два котла говядины, а воды нету.

– На тебе воловью шкуру, – говорит змей солдату. – Ступай набери полную воды и неси сюда – станем обед варить.

Солдат взял шкуру, потащил к колодцу. Еле-еле порожнюю тащит.

Пришел к колодцу и давай окапывать его кругом. Змей ждал, ждал – не выдержал, побежал сам:

– Что это ты, брат, делаешь?

– Хочу колодец кругом окопать да в избу перетащить, чтоб не нужно было каждый день ходить по воду.

– Экий ты! Что затеваешь! На это много времени уйдет, а нам обед варить!

Опустил змей в колодец воловью шкуру, набрал полную воды, вытащил и понес домой.

– А ты, брат, – говорит он солдату, – ступай в лес, выбери сухой дуб и волоки в избу: пора огонь разводить.

Пошел солдат в лес, начал лыко драть да веревку вить. Свил длинную-предлинную веревку и принялся дубы опутывать.

Змей ждал, ждал – не выдержал, сам побежал в лес:

– Что так мешкаешь?

– Да вот хочу зараз дубов двадцать зацепить веревкою да и тащить, чтоб надолго дров хватило.

– Экий ты, все по-своему делаешь! – говорит змей.

Вырвал с корнем толстый дуб и сам поволок к избе.

Солдат сделал вид, что крепко сердит: курит свою трубочку, сам ни словечка не говорит.

Наварил змей говядины, зовет солдата обедать. А солдат сердито отвечает:

– Не хочу!

Вот змей съел один целого вола, выпил воловью шкуру воды и стал солдата выспрашивать:

– Скажи, брат, за что сердишься?

– А за то и сержусь, – отвечает солдат, – что я ни сделаю, все не так, все не по-твоему.

– Ну не сердись, помиримся!

– Если хочешь со мной помириться, вези меня в мою деревню.

– Изволь, брат, отвезу.

Сел солдат змею на спину и полетел на нем. Подлетел змей к деревне, спустился на землю. Увидели его ребятишки. Бегут, во все горло кричат:

– Солдат приехал! Змея привез!

Змей испугался и спрашивает:

– Что, что они кричат? Никак я не разберу.

– А то и кричат, что сейчас за тебя примутся!

«Ну, – думает змей, – коли в этих местах малые ребята таковы, то взрослые и подавно спуску не дадут!»

Сбросил солдата – да бежать.

Убежал и пропал, как в воду канул. Перестал по деревням летать да людей пожирать – так напугался!

Шабарша

Ай потешить вас сказочкой? А сказочка чудесная: есть в ней дива дивные, чуда чудные, а батрак Шабарша уж как взялся за гуж, так неча сказать – на все дюж!

Пошел Шабарша по батракам жить, да година настала лихая: ни хлеба никакого, ни овощей не родилось.

Вот и думает думу хозяин, думу глубокую: как разогнать злую кручину, чем жить-поживать, откуда деньги брать?

– Эх, не тужи, хозяин! – говорит ему Шабарша. – Был бы день – хлеб да деньги будут!

И пошел Шабарша на мельничную плотину. «Авось, – думает, – рыбки поймаю; продам – ан вот и деньги! Эге, да веревочки-то нет на удочку… Постой, сейчас совью».