Текст книги "Рыцари моря"

8. Остров Питкерн

После того, как мятежники во главе с Кристианом Флетчером сожгли «Баунти» и с помощью системы блоков подняли на плато снятый с корабля груз, капитан провёл совещание, на котором в общих чертах обрисовал матросам их дальнейшую жизнь.

– С этой минуты каждый из вас должен осознать, что никто никогда не сможет покинуть этот остров. Он станет домом нам и нашим потомкам. Если на Питкерн высадятся наши соотечественники, мы будем защищаться до последнего человека, ибо в Англии нас ждёт только верёвка. Не питайте иллюзий; только глядя правде в лицо, мы справимся со всеми трудностями.

Для поселения Флетчер выбрал уютную долину в северной части острова, которая не просматривалась с моря. Под фундаменты для домов использовали древние полинезийские алтари, уцелевший скот и кур выпустили на волю. Всю плодородную землю острова мятежники поделили между собой на девять равных участков, полинезийцам отводилась роль безземельных крестьян. Такой несправедливый расклад по расовому признаку казался англичанам вполне естественным.

У всех белых были молодые и красивые жёны, а шесть полинезийцев делили между собой трёх женщин не первой свежести.

Бодро настроенный Кристиан Флетчер намеревался сделать всё, чтобы превратить будущую колонию в цветущее поселение счастливых людей. И хотя поначалу приходилось много и упорно работать, строить дома и распахивать земли, никто не роптал и пока не оспаривал авторитет молодого лидера – Кристиану было всего двадцать два года Несмотря на то, что дисциплина на острове уже не была такой строгой, как на корабле, матросы продолжали величать Флетчера и Янга «мистером».

На западном склоне Питкерна Флетчер обнаружил просторную пещеру с узким входом – идеальное укрытие на случай опасности. Здесь горстка людей могла противостоять сильному противнику. Кристиан распорядился перенести сюда неприкосновенный запас провианта и подолгу уединялся в пещере, обшаривая океан в подзорную трубу: не появится ли корабль, чтобы разрушить их жизни? Мысль о возмездии не давала ему покоя.

Посевы привезённых семян дали первые всходы, спустя несколько месяцев поселенцы сняли первый урожай. Выпущенные на волю животные быстро расплодились. Через год Флетчер разрешил охоту на них. Проблем с питанием не было. Питкерн давал всё необходимое, в глубине острова вырос маленький посёлок. Казалось, мечта моряков воплощается в реальность. Они чувствовали себя свободными людьми, хозяевами, имели красивых ласковых подруг. Оставалось только насладиться как следует жизнью, но самые гнусные пороки людей – жажда власти, расизм, похоть, ревность, зависть, жадность, предательство и пьянство – не сгорели вместе с «Баунти». Они были здесь, притаились до поры до времени в лесах острова, терпеливо дожидаясь своего часа.

В то время, как в Европе после французской революции разворачивалась гигантская бойня народов, на затерянном островке Тихого океана началась своя трагедия, маленькая копия захлестнувших человечество ужасных страстей и неудовлетворённых амбиций.

Через два года Джон Уильяме и Алек Смит стали вдовцами. Фасту умерла от болезни горла, а Пуараи сорвалась со скалы, когда собирала птичьи яйца.

На совете, который проводился раз в месяц, вдовцы потребовали, чтобы полинезийцы уступили им своих жён. Особенно распалялся Уильяме Он был единственным кузнецом на острове и пользовался большим влиянием Флетчер колебался, не зная, как поступить. Тогда Уильяме заявил, что слагает с себя общественную обязанность по изготовлению патронов для мушкетов.

– Будете охотиться за козами, прыгая за ними по скалам, пока не переломаете себе ноги.

Влияние Флетчера на моряков начало убывать. Постепенно он утрачивал власть, к которой, впрочем, и не стремился. Кристиан, разделяя утопические социальные взгляды, полагал, что если дать людям всё необходимое, то, счастливые и свободные, они сами справятся с возникающими проблемами без всякого жёсткого внешнего правления.

Угроза Уильямса возымела действие. Поселенцы сочли невозможным протестовать против его требования. Совет принял решение: жена вождя Тарароа Ненси должна переехать к кузнецу, а Тина – к Алеку Смиту. Женщины будут жить у новых мужей, готовить им пищу и раз в месяц посещать бывших супругов.

Тарароа и два тупуайца, лишённые жен, затаили обиду. Смертельно оскорблённый вождь составил заговор против белых людей. Мало того, что его обошли при разделе земли, но ещё и отобрали последнее. Сан вождя не позволяет ему само–му себе готовить пищу, поэтому вождь, чтобы не растерять последние крохи достоинства, должен что‑то предпринять.

У полинезийцев оставалась только одна женщина—Марева, которая чувствовала себя ущербной – ведь у неё не было белого мужа, как у других соплеменниц Ночью она подслушала составляемый заговорщиками план убийства. Утром таитянка предупредила жену Флетчера.

Кристиан, прихватив мушкет, решительно подошёл к дому, где жили полинезийцы, чтобы как следует напугать их и вышибить дурь из головы. Тарароа решил, что Флетчер пришёл убить их, и вместе с Оха и Титахити убежал в горы. А затем исчезла и Ненси, которая самовольно решила вернуться к Тарароа.

Вновь собрался совет. Уильяме кричал, что он покинет остров, если ему не вернут жену.

– Мне наплевать, как вы это устроите, мистер Флетчер, но с этого дня я прекращаю кузнечные работы.

Лидер мятежников наконец осознал, как трудно создать счастливую колонию людей, которых связывает только общее преступление. С этого дня рассеялись последние иллюзии, и он решил спасти то, что можно было ещё спасти, не обращая внимания на методы, надеясь на то, что, разделавшись с заговорщиками, на острове снова установится мир.

Таитянин Манарии выследил беглецов. Они спрятались в западной части острова, за высокой грядой, которая пересекает Питкерн с севера на юг. Манарии пообещал Тарароа принести ночью еды и остаться с ним для ведения партизанской войны.

Англичане приготовили пудинг, который очень нравился полинезийцам. В одну порцию положили солидную дозу крысиного яда из запасов «Баунти». Она предназначалась Тарароа – душе заговора.

Иуда Манарии пришёл на место встречи, где его ждали голодные «партизаны». Они сразу набросились на еду, кроме

Тарароа, заподозрившего неладное. Вождь потребовал, чтобы Ненси поделилась с ним своей порцией, а отравленный пудинг всучил обратно Манарии.

– Съешь его сам.

Англичане приказали Манарии не возвращаться до тех пор, пока Тарароа не умрёт. На всякий случай иуду обучили стрельбе из пистолета. Манарии зашёл за спину вождя и спустил курок Осечка! Увидев огнестрельное оружие, Тарароа и Оха пустились наутёк.

Прыткий Манарии догнал вождя. Сбив его с ног, он крикнул Ненси, чтобы она помогла ему прикончить Тарароа.

– Белые уже идут сюда. Если мы не сделаем этого, они убьют нас!

Ненси схватила большой камень и опустила его на голову поверженного мужа. Перепуганный насмерть Титахити счёл за лучшее вернуться в поселение. А через день Манарии и таитянин Теимуа расправились и с последним заговорщиком. Они заверили Оху, что после гибели Тарароа белые люди больше не хотят крови.

– Мареву отдадут тебе в жёны, если ты вернёшься. Прими хумпус–бумпус [64]64
  Хумпус–бумпус – полинезийское блюдо, которое подавалось при примирении врагов.


[Закрыть].

Когда Оха расслабился и подошёл, чтобы Теимуа, следуя древним обычаям, причесал ему волосы, Манарии выхватил нож и полоснул по горлу тупуайца. Таитянин хорошо усвоил коварные методы белых наставников.

На этом первый акт драмы закончился, на некоторое время воцарился мир. Ненси вернулась к Уильямсу, Тина жила со Смитом. Появилось на свет несколько детей – два сына у Флетчера, по одному у Кинтала и Мак–Коя, дочь у Милза. Только четырём полинезийцам, которых превратили в рабов, жилось всё тяжелее. Не приученные к тяжёлому

физическому труду, они плохо справлялись с работой, Мак-Кой, Кинтал, Милз и Браун чуть ли не каждый день избивали их за малейшую провинность.

Гардемарин Эдвард Янг держался в колонии особняком. Его дом стоял на отшибе, и по жребию ему достались не самые лучшие земли. Жена Янга Сусанна быстро утратила привлекательность молодости. Ежедневные заботы, которые по лености муж перекладывал на супругу, за несколько лет превратили таитянку в худосочную желчную особу с кривыми ногами и длинным заострившимся носом. Янг охладел к ней, всё чаще поглядывая на красавицу Мауатуу, жену Флетчера.

Доведённые до отчаяния рабским трудом и побоями, Теимуа и Ниау бежали от своих господ в горы, прихватив с собой по мушкету с припасами. Остальные двое полинезийцев оставались на месте. Искусно демонстрируя полную покорность, они втайне поддерживали связь с беглецами. Манарии, который пользовался полным доверием англичан, пообещал Флетчеру уговорить соплеменников вернуться с повинной. Никто не догадывался, что Янг через посредничество Титахити тоже согласился вступить в новый заговор, если его выберут главою колонии и отдадут в жёны прекрасную Мауатуу.

Наступил самый ужасный день в истории Питкерна.

Девять мятежников работали на своих участках в разных концах острова. Титахити сказал, что хочет поохотиться на свиней, взял мушкет и ушёл в горы, где ею ждали Теимуа и Ниау. Манарии остался с англичанами, чтобы заманить их в ловушку, если понадобится.

Первой жертвой пал Джон Уильяме. Полинезийцы застрелили его в саду возле дома. Оттуда поспешили на соседний участок, где работали Милз и Мак–Кой. Двое англичан слышали выстрел, и, чтобы они ничего не заподозрили, Титахити вышел из леса к ним один и спросил Милза, не отпустит ли он Манарии помочь отнести свинью, которую он, Титахити, только что подстрелил. Господин не возражал, и четыре полинезийца отправились на плантацию Флетчера.

Они застали его врасплох. Мушкет Кристиана лежал в стороне, в руках была только кирка, которой он рыхлил землю. Заметив упавшую из‑за спины тень, Флетчер обернулся.

– Что вы собираетесь делать?

– Убить тебя, – сказал Титахити. – Ты обещал нам хорошую жизнь на острове, а сделал рабами. Ты обманул нас, и сейчас ты умрёшь.

Титахити выстрелил. Предсмертный крик Кристиана донёсся до Милза и Мак–Коя.

– Кажется, что‑то случилось! – встревожился Мак–Кой.

– Да нет, это жена мистера Флетчера позвала его обедать…

Теперь заговорщикам надо было разделить Мак–Коя и Милза – они опасались нападать сразу на двух англичан. Изобретательный Титахити выбежал на участок Мак–Коя и завопил, что Теимуа и Ниау грабят его имущество. Мак– Кой помчался домой, где его ждала засада. Две пули просвистели, но ни одна не попала в цель – полинезийцы ещё недостаточно хорошо научились стрелять. Мак–Кой через окно выскочил в сад, где его подстерегал с ножом в руке Манарии. Матрос оказался сильнее. Вывернув таитянину руку, он отшвырнул противника и что было духу помчался к Милзу. Тот наотрез отказался поверить, что его преданный раб Манарии восстал и способен причинить вред хозяину. Мак–Кой не стал долго спорить.

– Ну и чёрт с тобой! Вспомнишь меня, когда тебе выпустят кишки.

Мак–Кой побежал к Флетчеру. И только увидел его труп на земле, как из леса донёсся ещё один выстрел: убили недоверчивого Милза.

Теперь каждая секунда была дорога. Мак–Кой поспешил в дом Флетчера. Сказав потрясённой Мауатуе, что её муж мёртв, он кинулся к Кинталу. Кинтал велел своей жене Саре предупредить других англичан и вместе с Мак–Коем бросился спасаться в горы.

А тем временем полинезийцы, убив Милза, явились к Мартину. Титахити спустил курок, уперев мушкет ему в живот, причём Мартин так и не понял, что это не шутка. Отброшенный выстрелом, он скатился в каньон и, тяжело раненный, залез под камень, но Манарии спустился следом и пробил обречённому череп железным штырём.

Следующей жертвой стал садовник Браун.

Алек Смит, предупреждённый женой Кинтала, несколько часов отсиживался в лесу. Сильно проголодавшись, он покинул убежище, чтобы взять немного ямса со своего огорода.

Мушкетный залп бросил его на землю. Одна пуля пробила правое плечо и шею. Подбежавший Титахити сунул ему в рот ствол мушкета. Раздался сухой щелчок. Осечка Тут Манарии вспомнил наказ Янга не убивать Смита.

Пришедший в себя от шока, Алек Смит неожиданно вскочил на ноги и пустился бежать. Вслед ему закричали, что его пощадят. Ослабевший от потери крови, Алек чувствовал, что далеко не уйдёт, и положился на их слово. Его отнесли в дом Янга и сдали на попечение женщин.

Полинезийцы недолго наслаждались триумфом. Вдовы решили отомстить за белых мужей. Второй акт драмы без всякой паузы перешёл в третий. Ночью, когда победители уснули, таитянки, вооружившись топорами, устроили кровавую бойню.

Через несколько дней Мак–Кой и Кинтал спустились с гор, после того как Мауатуа показала им отрубленные руки Титахити и остальных трёх полинезийцев.

В живых осталось четверо мятежников – Эдвард Янг, Алек Смит, Уильям Мак–Кой и Мэтью Кинтал.

Теперь на острове было много женщин, зато иссякли запасы рома. Мак–Кой в юношестве работал на винокуренном заводе в Шотландии. После долгих поисков шотландец нашёл на острове растение, из корней которого можно было гнать спирт.

Вместе со своим другом Кинталом из котла и металлических трубок с «Баунти» он смастерил самогонный аппарат. Пирушка следовала за пирушкой. Менее чем через год Мак–Кой окончательно спился и в приступе белой горячки, привязав себе на шею камень, бросился с крутой скалы в море – чёртики звали его купаться.

Кинтал продолжил дело собутыльника. Напившись, он не различал свою и чужих жён, пускал в ход кулаки, если кто противился удовлетворять его мужские потребности. Янг, ставший главою колонии, пытался урезонить тирана, но бесполезно. Кинтал откусил ухо жене за плохо приготовленный обед Сара, не выдержав этого кошмара, покончила с собой.

Буйный пьяница остался без жены, и никто из женщин не пожелал жить с ним. Янг и Смит взяли их под свою защиту. Кинтал в ярости грозился убить обоих. Теперь Кинтал мешал мирному существованию. Таитянки, тревожась за свою судьбу и будущее детей, требовали, чтобы Янг и Смит избавили колонию от тирана.

–Хорошо, пусть это будет последнее убийство на острове, если это необходимо, – решил Янг.

–Не убийство, а казнь, —поправил товарища Алек Смит.

Янг пообещал Кинталу, что все его требования будут удовлетворены, а Смит, возложив на себя обязанности палача, пригласил пьяницу на грандиозную попойку. Когда же гость, как обычно, озверев от спирта, стал буянить и громить всё, что попадалось под руку, Алек извлёк из‑под стола приготовленный заранее заточенный топор.

Первый удар не свалил рассвирепевшего быка. Тогда последовал второй, третий, четвёртый… пока изуродованный Кинтал не упал. Последним ударом Алек раскроил ему череп, мозги с кровью брызнули на стены.

Смит, бледный, покачиваясь, вышел на воздух, где собрались женщины, ожидавшие конца кровавой развязки.

– Он мёртв. Больше вам нечего бояться.

Так закончился последний акт трагедии на Питкерне.

Число детей к этому времени возросло до двадцати человек. Чувство ответсгвехшости за их будущее заставило Эдварда Янга прекратить пьянки. В хижине Флетчера он нашёл несколько сохранившихся книг из библиотеки «Баунти», в том числе Библию и молитвенник. Последние годы жизни Янг потратил на то, чтобы обучить Смита и подростков грамоте. В 1800 году глава колонии скончался от чахотки – первый мужчина на острове, умерший естественной смертью.

Алек Смит остался один с десятью женщинами и многочисленными детьми мятежников. Чувство растерянности и неотвратимо надвигающейся катастрофы охватило его. Как жить дальше? Что предпринять для того, чтобы в будущем здесь, на острове, не разыгралась ещё одна гражданская война, после которой Питкерн вновь превратится в необитаемый остров?

Алеку Смиту исполнилось тридцать три года. Сын паромщика, сирота, он с детства боролся за кусок хлеба всеми возможными средствами. В его мире все они были хороши, чтобы выжить. Хитрость, ложь, подлость, жестокость, похоть, насилие и убийства сопровождали его жизнь. И вот, балансируя на краю пропасти, он понял, что не может оставить всё это в наследство потомству. Заглянув в самые мрачные стороны человеческой натуры, проанализировав собственную жизнь, Алек искренне раскаялся.

Смит сильно изменился. Уединяясь в пещере Флетчера, он искал ответы на мучившие его вопросы в священной книге. Постепенно взор его просветлялся, а дух укреплялся теми простыми истинами, которые две тысячи лет назад проповедовал Иисус из Назарета. Впитав в себя, как губка, христианское учение, Алек Смит приял новое имя – Джон Адаме С годами он становился всё более религиозным и требовал, чтобы колония жила по библейским законам Молодое поколение воспитывалось на принципах высокой морали. Из буйного притона Питкерн превратился в воскресную школу. Сам Адаме стал первосвященником, законодателем и королём острова.