Текст книги "Легион «Идель-Урал»"

Автор книги: Искандер Гилязов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

829-й батальон

Был создан 24 августа 1943 г. в Едлино по прежней схеме. Номер полевой почты 44547. Командиром батальона являлся капитан Рауш. На 1 сентября 1943 г. в нем насчитывалось 874 чел. Скорее всего, под воздействием неудач с первыми батальонами, 829-й довольно долгое время оставался в Едлино (упомянут он, например, в справке от 26 октября 1943 г.)[296]296
  BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 100.


[Закрыть]. Но впоследствии батальон также был перемещен на Западную Украину, и 15 февраля 1944 г. он находился в населенном пункте Скавина[297]297
  Ibid., RH 53—23/44, Bl. 136.


[Закрыть]. В следующий раз в официальной документации он упоминается только 27 июля 1944 г. в числе соединений, «не способных вести боевые действия», – тогда он находился в распоряжении полевой комендатуры 829 в населенном пункте Мурована (на Западной Украине?)[298]298
  Ibid., RH 53—23/45, Bl. 103.


[Закрыть].

Финал для 829-го батальона наступил довольно скоро: приказом командующего военным округом в «генерал-губернаторстве» от 29 августа 1944 г. он был распущен[299]299
  Ibid., Bl. 164.


[Закрыть]. По этому приказу батальон должен был прибыть в Краков, все его военнослужащие оставались в подчинении командира восточных отрядов (командование Восточных легионов к тому времени уже находилось во Франции), а территориально – в подчинении военного коменданта Кракова. По прибытии в Краков командир батальона должен был провести тщательное расследование по всем случаям нарушения дисциплины, всем случаям бегства и «разлагающей деятельности». Он должен был индивидуально проверить всех легионеров и составить списки, подразделив их на:

«1) тех, кто имел намерение убежать;

2) тех, кто знал о готовящихся побегах, приветствовал их и не сообщил о них командованию;

3) ненадежных, неустойчивых в политическом отношении;

4) негодных физически;

5) надежных и подходящих». При необходимости командиру батальона предписывалось соответствующим образом наказать всех виновных. О судьбе оставшихся должен был последовать приказ, но предполагалось, что батальон будет использован как саперное или снабженческое подразделение. Отдельно следовало ожидать приказа и относительно немецкого персонала батальона. Все эти мероприятия должны были быть проведены до 18 сентября 1944 г.

Внутренний вид столовой в лагере легиона в Едлино

На этом история 829-го татарского батальона закончилась.

830-й батальон

Точных данных о дне формирования 830-го батальона нет. Хотя он и упоминается уже в документах от 1 сентября 1943 г.[300]300
  BA-Potsdam, NS 31/55, Bl. 8.


[Закрыть], существование его на тот день сомнительно, поскольку даже в документе от 26 октября он упоминается как «формирующийся»[301]301
  BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 100.


[Закрыть].

4 декабря 1943 г. 830-й батальон из Едлино был переведен в населенный пункт Конски, где он находился несколько месяцев (во всяком случае, до конца февраля 1944 г.)[302]302
  Ibid., RH 53—23/43, Bl. 241; RH 53—23/44, Bl. 136.


[Закрыть].

Использовать батальон против партизан немцы уже не решились: он нес охранную службу в разных населенных пунктах Западной Украины и Польши: в начале мая 1944 г. – в Каменна, 10 мая частично был переведен в Радом, Белобжеги и Томашов (известно, что в те дни вторая рота батальона охраняла железнодорожный перегон Каменна—Радом—Демблин). Переводы эти были осуществлены для проверки «надежности» и боеспособности батальона, которые у немцев вызывали подозрения, и не без основания.

В июне 1944 г. отделению гестапо в Радоме удалось выйти на одного из унтер-офицеров 830-го батальона, который искал связи с «коммунистическими бандами». Он, судя по всему, сумел организовать 20 человек легионеров, чтобы в ночь с 17 на 18 июня убить людей из немецкого персонала, вскрыть склад оружия, захватить автомобили и с оружием бежать к партизанам – но 12 и 15 июня инициаторы заговора, всего более 20 человек, были арестованы. 17 человек из них из-за отсутствия доказательств были впоследствии освобождены военным судом. Представители тайной полиции посчитали, что юридически это решение обосновано, но его последствия могут быть непредсказуемыми, поэтому рекомендовалось ситуацию подробно обсудить с командиром восточных отрядов[303]303
  BA-Potsdam, Film 56636, А 196; отрывки из документа опубликованы Р.А. Мустафиным (Гасырлар авазы – Эхо веков. Май 1995. С. 142—143).


[Закрыть].

Отделение гестапо беспокоилось вовсе не зря: уже 24 июня часть легионеров, захватив с собой ручной пулемет, пять автоматов, ручные гранаты и амуницию, сбежали во время транспортировки с вокзала в Каменна.

Еще раз 830-й батальон уже в качестве строительно-саперного упомянут в справочнике Г. Тессина: вероятно, из-за нехватки людей к нему 24 октября 1944 г. были присоединены некоторые подразделения из 791-го туркестанского батальона[304]304
  Tessin, G., Bd. 11. Osnabrück, 1975. S. 398.


[Закрыть].

Дальнейших сведений об этом батальоне у меня нет. Опять-таки в справке Союза борьбы тюрко-татар от 10 марта 1945 г. он упомянут как еще существующий, а Г. Тессин приводит сведения, что на заключительном этапе войны 830-й батальон существовал как строительно-саперный в составе 2-й армии, в начале 1945 г. дислоцировался в излучине Вислы, а позднее – в Померании[305]305
  Ibid., Bd. 13, S. 38.


[Закрыть].

831-й батальон

Был сформирован осенью 1943 г. в Едлино. Подтверждается его существование во второй половине октября – в одном из документов-справок он упомянут в качестве охранного соединения (или обеспечения охраны, прикрытия) – Sicherungsbataillon. Он, насколько можно судить по тексту документа, обеспечивал охрану основного лагеря Волго-татарского легиона в Едлино[306]306
  BA-MA , RH 53—23/51, Bl. 100.


[Закрыть]. Примерно то же самое пришлось делать соединению в феврале 1944 г., когда оно находилось в Легионово под Варшавой (здесь был предварительный лагерь тюркских легионеров и офицерская школа)[307]307
  Ibid., RH 53—23/44, Bl. 136.


[Закрыть].

Других упоминаний о 831-м батальоне в источниках я не встретил. Г. Тессин отмечал, что в конце войны он находился в г. Бауцен (в Восточной Германии, на р. Шпрее), и в военных документах определяется как «тюркский 831-й батальон» (поэтому можно предполагать, что на последнем этапе войны он был переформирован или объединен с другими частями из тюркских народов)[308]308
  Tessin, G. Bd. 13, S. 39.


[Закрыть].

Создание батальонов Волго-татарского легиона за порядковыми номерами 832, 833, 834 было запланировано на осень 1943 г. В цитировавшемся выше документе от 1 сентября 1943 г. отмечено, что эти соединения создаются, но сведений о них еще нет. Скорее всего, они так и не были сформированы, и Г. Тессин также замечает, что формирование их «находится под вопросом, так как присвоенные им номера полевой почты уже в декабре 1943 г. были снова стерты»[309]309
  Ibid., S. 40—42.


[Закрыть]. Каких-либо упоминаний, которые реально подтверждали бы существование этих татарских батальонов, мне найти не удалось[310]310
  Автор рукописи «Волго-татарский легион», современник событий, правда, также называет 832—834-й батальоны в качестве созданных (Wolgatatarische Legion. S. 1).


[Закрыть].

Общий вид солдатского дома в лагере легиона в Едлино

Прочие татарские формирования в составе вермахта

627-й батальон – об этом соединении сохранилось несколько очень любопытных документов, показывающих, что и здесь перед немецким командованием стояли те же проблемы, что и в подразделениях, относящихся юридически к Волго-татарскому легиону. Г. Тессин сообщает, что он был сформирован в конце 1942 г. при группе армий «Центр» (т.е. еще на Восточном фронте), как восточный батальон 627. В октябре 1943 г. был переведен во Францию в распоряжение 7-й армии, и с декабря 1943 г. именовался в военных документах Волго-татарский батальон 627. 1 июля 1944 г. в соединении произошло восстание, во время которого был ранен его командир. После этого инцидента батальон был передвинут с передовой в тыл, но распущен не был. В конце войны он находился в распоряжении 15-й армии и дислоцировался в Голландии, на нижнем Рейне[311]311
  Ibid., Bd. 14, S. 198.


[Закрыть].

Расследование происшедшего с 627-м батальоном проводили и генерал Оскар фон Нидермайер, командир 162-й тюркской дивизии, одновременно инспектор восточных добровольческих соединений на Западном фронте, и по поручению Татарского посредничества корреспондент газеты «Идель-Урал» Г. Ямалиев[312]312
  BA-Potsdam, Film 13747, А 578, 582.


[Закрыть].

Выступление ансамбля легиона «Идель-Урал»

Батальон, по мнению фон Нидермайера, в период подготовки отличался высокой дисциплиной, хорошей обученностью и боеготовностью, и его можно было считать чуть ли не образцовым добровольческим подразделением. Все эти «достижения» считались заслугой командира батальона, «свежего и энергичного человека», так как «от татар в целом не ждали каких-либо боевых качеств». Но выдвижение татарских легионеров на передовую против американцев привело к плачевным для немцев результатам: «Один из татарских постов, стоявший в ста метрах от американских позиций, своего оружия не применил, другой – просто потерял». Один из немецких командиров рот сообщил инспектору: «Офицеры моей роты криками просили американцев не стрелять. Страх татар был удивительно велик, поведение несолдатским. Большей частью они были пьяны, они покинули свои места. На обратном марше они опять напились, воровали, насиловали». Командование 7-й армии подтверждало эти печальные сведения: «Брожение среди татар началось уже при приближении к фронту. Муллы были среди первых, кто начал двигаться назад, а первые перебежчики появились уже тогда, когда батальон еще даже не имел серьезных столкновений. Когда командир батальона был ранен и покинул свой пост, это убрало последний барьер с их пути». Немецкое командование было очень удивлено тем, что после передвижения батальона в тыл с передовой он, как и раньше, стал дисциплинированным и управляемым.

Волго-уральские легионеры в перерыве между боями

После указанных событий батальон в военных действиях уже не применяли. Он был дислоцирован южнее населенного пункта Кутанс и занимался строительством укреплений. Фон Нидермайер был немногословен в заключительной части своего отчета: «Недееспособность этого соединения основывается на трусости. Сейчас я не знаю ни одного восточного батальона, который я мог бы считать подготовленным к решению любой боевой задачи». Очень красноречивое малословие: если уж на Восточном фронте, где все-таки впереди была родная земля, которую надлежало «освобождать от большевиков», большинство восточных батальонов особого рвения не проявило, то на Западном фронте, во Франции, Бельгии или Голландии для них уже не существовало вообще никаких стимулов – ни национальных, ни политических, ни военных. Непонятный для легионеров лозунг борьбы против союзников большевиков – «плутократов», естественно, никого увлечь не мог.

Если фон Нидермайер констатирует факты и даже его малословная оценка боеспособности восточных батальонов явно негативна, то Ямалиев по-своему пытается объяснить ситуацию с точки зрения татарских легионеров и Татарского посредничества, оправдывая их провал в военной кампании. Его доводы таковы:

1. При 627-м батальоне не было ни одного пропагандиста со стороны «Союза борьбы тюрко-татар Идель-Урала» или Татарского посредничества. И вообще Союз борьбы не имел никаких сведений об офицерах и солдатах батальона, в котором не проводилось никакой пропагандистской и воспитательной работы.

2. Батальон в национальном отношении был неоднороден: в его составе были татары, узбеки, киргизы, украинцы, русские и др. Поэтому, как считал Ямалиев, не совсем верно было определять его как только Волго-татарский, хотя татары в нем и составляли большинство.

3. Ямалиев считал, что представление о татарах как о трусах в корне неточно, так как один татарский лейтенант и трое унтер-офицеров были награждены за мужество Железными крестами 2-й степени, а некоторые добровольцы имели также и другие награды. Проблема была, на его взгляд, скорее в недостаточном количестве национальных офицеров. Унтер-офицер Сайфуллин, награжденный железным крестом, якобы заявил Ямалиеву, что он предупреждал командира батальона о «просоветских» настроениях командира взвода первой роты Рахматуллина. На это, однако, реакции не последовало. А Рахматуллин между тем стал «подстрекателем» бегства 102 добровольцев.

4. Немецкие офицеры и унтер-офицеры не знали языка, не понимали менталитета своих подчиненных, и они сами открыто говорили об этом Ямалиеву.

5. Отношения между немецким персоналом и татарами в батальоне, судя по всему, были очень напряженными. Последние имели ощущение, что к ним относятся как к «унтерменшам», и особенно их задевало, например, что кухня для немцев и для татар была раздельной. Ямалиев приводил услышанные им в батальоне слова: «Вместе воевать мы можем, а вместе есть – нет».

Награждение отличившихся добровольцев

Ямалиев в итоге предложил осуществить основательную чистку соединения от «неблагонадежных» элементов и активизировать пропагандистскую работу с помощью «подготовленных и проверенных» пропагандистов.

К мнению Ямалиева присоединился и руководитель Татарского посредничества граф Л. Стамати, который высказал точку зрения, что на татарские соединения при определенных условиях вполне можно положиться: «Оба татарских батальона, которые вновь сформированы сейчас в Ордруфе (неясно, о чем конкретно идет речь. – И.Г.), показали свою боеспособность в действиях в Южной Франции. Как сообщил мне обер-лейтенант Бенц, командующий генерал выразил им свою благодарность за храбрость. Даже из этого можно заключить, что суждение о неспособности татар к боевым действиям – неверны».

Сопоставим теперь два документа на одну тему. Даже если считать, что Г. Ямалиев старается представить своих соплеменников в благоприятном свете и поэтому, вероятно, что-то преувеличивает или недоговаривает, становится ясным, что не только трусость стала основанием для «недееспособности» татарского 627-го батальона, и даже далеко не она. Дело, значит, не только в отсутствии стимула к борьбе: легионеров очень задевало и отношение со стороны немецкого персонала – офицеров и солдат, которые вроде бы должны были воспринимать их как союзников, но комплекс «сверхчеловеков» оказался очень живучим.

Если в 627-и батальоне, как констатировал Ямалиев, были не только татары, но и украинцы, русские, узбеки, киргизы, то надо отметить, что и татары входили в состав прочих военных соединений восточных народов, еще до формирования собственно татарских батальонов. Приведу лишь некоторые примеры.

В справке от 26 ноября 1942 г. о состоянии туркестанского батальона I/370 приводятся и статистические данные: в соединении насчитывалось немцев – четыре офицера, один служащий, 20 унтер-офицеров, 11 солдат; тюрков – семь командиров рот, 164 командира взводов и отделений, 757 солдат. Подразделялся батальон на две роты узбеков, одну роту киргизов, одну роту татар и одну смешанную роту (казахи, туркмены, таджики и каракалпаки)[313]313
  BA-MA, RH 19 V/7, Bl. 221.


[Закрыть]. Известно дополнительно об этом батальоне, что в конце апреля 1943 г. он находился на Восточном фронте в районе Херсона, и в нем считалось 650 туркестанских легионеров и 100 поволжских (идель-уральских) татар[314]314
  Ibid., RH 19 V/5, Bl. 21; Более подробно об этом батальоне см.: Hoffmann, J. Kaukasien 1942/43. S. 170—183.


[Закрыть].

На 18 марта 1943 г., по сообщению командования группой армий А, в составе туркестанского походного батальона 11 находилось 361 человек (явный недостаток): 109 узбеков, 71 грузин, 55 армян, 34 казаха, 25 осетин, 23 азербайджанца, 7 татар, 7 киргизов, 3 туркмена и др.[315]315
  BA-MA, RH 19V/5, Bl. 51.


[Закрыть]

3 апреля 1943 г. в туркестанском батальоне 811, находившемся на Восточном фронте в районе Керчи, насчитывалось 350 человек: 150 туркестанцев, 130 поволжских татар, 60 представителей северокавказских народов, 10 грузин и др.[316]316
  Ibid., Bl. 23; см. об этом батальоне подробнее: Hoffmann, J. Kaukasien 1942/43. S. 161—163.


[Закрыть]

После формирования Русской Освободительной армии генерала Власова в конце 1944 – начале 1945 г. определенная часть татарских военнопленных, вне сомнения, оказалась и в ее составе: в марте 1945 г., по данным Татарского посредничества, в РОА было около 1 тысячи поволжских татар. Посредничество настойчиво пыталось перевести их в национальные военные формирования[317]317
  BA-Potsdam, NS 31/31, Bl. 47.


[Закрыть].

Указанные факты позволяют полагать, во-первых, что даже те приблизительные данные о численности татарских легионеров в составе вермахта, которые были приведены выше, неточны и могут дополняться; во-вторых, что не только азербайджанцы и представители среднеазиатских народов все-таки направлялись немцами на Восточный фронт – в составе их соединений находилось определенное количество легионеров и других национальностей; в-третьих, можно предполагать, что и в состав татарских батальонов кроме представителей народов Поволжья и Приуралья входили и другие[318]318
  Из беседы с бывшим членом Союза борьбы тюрко-татар Идель-Урала Гарифом Султаном (6 декабря 1994 г.) удалось установить, что в Волго-татарском легионе действительно были и представители других национальностей, в том числе, например, и несколько евреев, которых легионеры выдавали за татар, тем самым спасая их от неминуемой смерти. Это подтверждается и конкретными фактами, приведенными в газетной публикации Ровеля Кашапова: в 825-м батальоне под фамилией Каримов служил солист Киевской филармонии Борис Попов, а также скрипач Розенштейн из Ленинграда, носивший фамилию Хабибуллин (Кашапов Р. Джалиля предали, а евреев не выдали // Восточный экспресс. № 41 (100). 20—26 декабря 2002 г.)


[Закрыть].

Учитывая конкретный опыт с подразделениями Волго-татарского легиона, с 627-м батальоном, германское командование приходит к мысли, что использование татарских легионеров (как в общем и представителей остальных народов) в боевых действиях к ожидаемому результату не приводит. В последний период войны неоднократно делались попытки оживить идею Восточных легионов. При этом предлагались некоторые новые варианты, порой самые фантастические. Например, весь комплекс мероприятий с целью оживления активной деятельности по созданию Восточных легионов с учетом уже имеющегося опыта вновь обсуждался на нескольких совещаниях у генерала фон Вартенберга 21—24 октября 1944 г. в гг. Гота и Ордруф. Новым в них было то, что теперь идее военного сотрудничества пытались придать более значительный политический характер. Поэтому в этих совещаниях принимали участие представители национальных комитетов от азербайджанцев, армян, поволжских татар (их на совещании представлял Г. Султан), среднеазиатских и северокавказских народов[319]319
  BA-Potsdam, NS 31/55, Bl. 20, 23.


[Закрыть].

Просто удивительными, учитывая реальную военную ситуацию, кажутся предложения военных мероприятий со стороны «Союза борьбы тюрко-татар Идель-Урала», датированные 20 марта 1945 г. (!) и подписанные руководителем Посредничества Л. Стамати[320]320
  Ibid., NS 31/55, Bl. 41.


[Закрыть]. Предложения эти были следующими:

1. Создать идель-уральскую дивизию, тем более что численность татарских добровольцев в вермахте и военнопленных в лагерях позволяет это сделать.

2. Абсолютно всех военнопленных идель-уральцев собрать в одном переходном лагере и только в нем проводить с ними политическую работу и вербовку в создающуюся дивизию. «Без такой подготовительной работы вербовка будет давать незначительные результаты, так как настроения в лагерях военнопленных не очень хорошие».

3. Все татарские соединения предлагалось подчинить татарскому генералу (за основу явно взят случай с генералом А. Власовым). Для этой должности предполагался полковник на немецкой службе, бывший советский генерал-майор Салихов[321]321
  Достоверных сведений о личности генерала Хасана Салихова не так уж много. Он упоминается, например, в нескольких интервью проживавшего после войны в Германии Минхаджа Исмагила, которые отличаются сумбуром и курьезными неточностями (см., например: Филиппов А. Сагыш // Ажаган. № 2. 1992. 41—45 б.; Татарга мин нэрсэ телэр идем? // Мирас. № 11—12. 1994. 181 б.). Из этих интервью следует, что после окончания войны X. Салихов, которого татары называли Хасан Мирходжа-Арали, проживал в Турции и принимал активное участие в политической и культурной жизни татарской эмиграции. В новейшей газетной публикации Ровеля Кашапова содержится больше сведений. Согласно этим данным, генерала на самом деле звали Маркез Бикмуллович Салихов. Родился он в 1894 г. в деревне Тавлино Нурлатского района. Военную службу начал еще до революции, в царской армии. Затем даже был у Колчака, и впоследствии перешел на сторону Красной армии. Перед войной проживал в Уфе. В первые дни войны командовал 60-й стрелковой дивизией Южного фронта. Когда его подразделение отступило, как и многие другие военачальники, Салихов был предан суду и осужден на 10 лет лишения свободы «с отбытием срока наказания после войны». Он стал командиром 980-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии Южного фронта. 14 августа 1941 г. в районе Киева был контужен и пленен. Военной коллегией Верховного суда СССР заочно был приговорен к расстрелу. Понимая безвыходность своего положения, генерал Салихов перешел на сторону немцев. Вначале работал в разведшколе в Варшаве, в 1943 г. стал начальником отдела разведшколы под Кенигсбергом. Как сообщает автор статьи, в 1944 г. генералу было предложено возглавить политическое руководство комитета «Идель-Урал», но он отказался. Советской контрразведке впоследствии он был известен под разными именами: Осман Булатович Османов, Ислам Каримович Зелимханов, Ослан Абдуллович Абдуллов, Керим Исламович Керимов. (Кашапов Р. Джалиля предали, а евреев не выдали // Восточный экспресс. № 41 (100). 20—26 декабря 2002 г.)


[Закрыть]. Как полагал Стамати, «этим будет поднят боевой дух идель-уральцев, они перестанут себя чувствовать денщиками на немецкой службе, будут видеть в своем командире олицетворение своей национальной идеи.

4. Активизировать подготовку национальных офицерских кадров.

5. Стамати понимал, что объединение разбросанных татарских подразделений не может последовать моментально, но считал, что об этом по крайней мере надо объявить и начать первые мероприятия. Он выражал сожаление, что генерал добровольческих соединений не оказывает содействия поволжским татарам, «относится к ним с пренебрежением». По мнению Стамати, проведение в жизнь указанных мероприятий резко поднимет боевой дух татарских добровольцев.

Трудно полагать, что и члены «Союза борьбы», и сам граф Л. Стамати были настолько оторваны от реальности, чтобы в конце марта 1945 г. со стопроцентной серьезностью выдвигать и воспринимать приведенные предложения. Поэтому этот документ можно представлять скорее как акт отчаяния, как желание найти утешение в составлении таких бессмысленных прожектов. Вместе с тем он отражает общие стремления некоторых лидеров татарских коллаборационистов в годы войны.

Предложениями и обсуждениями подобные попытки и ограничились, иначе и быть не могло в тех условиях. В заключительный период войны легионеров, вначале предназначенных для полевых батальонов, начали использовать на строительных, саперных работах, формируя из них строительные, саперные или снабженческие соединения, причем чаще уже не батальоны, а более мелкие единицы. Хотя история татарских строительных подразделений в составе вермахта началась все же почти параллельно с историей Волго-татарского легиона.

Репетиция ансамбля легиона «Идель-Урал»

Уже в приказе от 24 апреля 1942 г. была предусмотрена возможность использования тех легионеров, которые по тем или иным причинам не могут нести полноценную военную службу, в «рабочих целях». Эта идея приобрела реальные очертания в начале осени 1942 г.: 9 сентября командующий военным округом в «генерал-губернаторстве» подписал приказ о создании строительных и снабженческих соединений из тюркских народов. В приказе отмечалось, что это осуществляется по особому требованию ОКХ. Основная комиссия была составлена в Рембертове в составе: гауптман Мюллер из штаба Восточных легионов, штабной врач Дростек и обер-врач Венцель из 522-го батальона. Она собралась в полном составе 15 сентября и 16 сентября уже начала работу по отбору военнопленных[322]322
  BStU-Zentralarchiv, RHE 5/88-SU, Bd.2, Bl. 138.


[Закрыть]. Вначале предполагалось, что, например, из поволжских татар будет создано 12 строительных рот и 12 рот снабжения[323]323
  BA-MA, RH 2/824, Bl. 114.


[Закрыть]. Однако со временем эти цифры возросли: свою роль сыграли и необходимость подобных соединений, и фактический провал с использованием восточных народов в военных операциях. Поэтому легионеров из походных батальонов начинали использовать в иных целях, на более «безопасных» участках.

Еще более широко развернулась деятельность немцев в этом направлении с начала 1943 г. 14 января 1943 г. Генштаб ОКХ отдал приказ № 15285/43 о создании на территории Польши татарских строительных и снабженческих соединений[324]324
  Ibid., RH 53—23/51, Bl. 50—52.


[Закрыть]. Все это предполагалось осуществлять в лагере Седльце и включать в них представителей тех же национальностей, что и Волго-татарский легион (правда, в списке «поволжские татары» и «казанские татары» почему-то упомянуты отдельно). В строительные соединения записывались только лица до 45 лет, прошедшие медицинское освидетельствование. При этом особо разыскивались среди военнопленных те, кто имел рабочие специальности. Понятно, что к строительным соединениям могли быть приписаны и те легионеры, которые в боевых условиях, в составе походных батальонов проявили свою «ненадежность». Статус «строительных», как мы уже увидели выше, мог быть придан и бывшим походным соединениям.

В этот же день, 14 января 1943 г., для координации всех действий в Седльце был сформирован Штаб волго-татарских строительных рот общей численностью 27 человек (почти все немцы, за исключением двух переводчиков, двух шоферов и шестерых возниц). 24 мая штаб был переведен в лагерь Крушина и функционировал до 30 ноября 1943 г., когда был распущен, по-видимому, в связи с переводом Восточных легионов на Запад[325]325
  Ibid., Stammkarten Allgemeines Heeresamt-АНА. Эта картотека в архиве не имеет ни сигнатур, ни нумерации листов. См. также: BA-MA, RH 52—23/41, Bl. 163.


[Закрыть]. Создаваемые строительные соединения не находились в прямом подчинении командира Восточных легионов – они руководились специально назначенным офицером при командовании Восточных легионов. По правилам в создающихся строительных восточных батальонах должно было быть следующее число немецкого персонала: три офицера, один служащий, девять унтер-офицеров, шесть рядовых и два переводчика[326]326
  BA-MA, R 2/1422, Bl. 23.


[Закрыть].

Создаваемые татарские строительные (или саперные) соединения занимались ремонтом и строительством военных укреплений, дорог, мостов, разминированием; снабженческие соединения поставляли в действующие части различное военное оборудование, питание. Они, как правило, приписывались к более крупным немецким соединениям. Так, например, 20 июля 1943 г. по одной татарской строительной роте было приписано к следующим строительным батальонам – 80-му в Брянске, 214-му в Городке и 523-му штрафному в Конотопе[327]327
  Ibid., RH 53—23/42, Bl. 40.


[Закрыть].

Первые из имеющихся статистических данных, которые включают сведения о строительных, снабженческих соединениях поволжских татар, относятся к 1 сентября 1943 г.[328]328
  BA-Potsdam, NS 31/55, Bl. 8—10.


[Закрыть] На этот день существовали:

• 8-й волго-татарский строительный батальон, номер полевой почты 42683, командир батальона майор Деккерт, дислоцирован был на Восточном фронте, более точного указания об этом нет;

• 522-й снабженческий батальон под Варшавой общей численность 3411 человек (1220 туркестанцев, 1061 поволжских татар, 425 грузин, 352 азербайджанца, 242 армянина, 111 представителей северокавказских народов);

• 2-й тюркский рабочий батальон, общей численностью 7144 человек (большинство туркестанцы), в его составе четыре роты поволжских татар: в Деба (под Краковом) – 637 чел., в Воланове – 713 чел., в Радоме – 621 чел., в Кильце – 303 человека;

• 3-й тюркский рабочий батальон общей численностью 6153 чел. (подавляющая часть из них – грузины и армяне), в его составе три роты поволжских татар во Львове, имеющих соответственно по 637, 860, 982 человека.

Как видим, последние «батальоны» и «роты» по своей численности явно не соответствовали своим названиям, поэтому, вероятно, позднее эти «батальоны» стали именоваться «тюркскими рабочими бригадами». Командиром всех строительных (рабочих) батальонов (бригад) являлся полковник Боллер[329]329
  В воспоминаниях Хайнца Унглаубе отмечается, что татарские рабочие батальоны полковника Боллера, численностью более 10 000 человек, были очень слабо вооружены. Во время наступления Красной армии под Краковом они были рассеяны и почти все оказались в плену, теперь уже советском (Unglaube, H. Errinnerungen S. 36).


[Закрыть].

Осенью 1943 г. командование Восточных легионов переводилось во Францию. При этом была решена, как уже упоминалось, и судьба штаба по созданию татарских строительных рот в Польше – он был распущен. Восемь татарских рот, которые в конце октября 1943 г. находились под его командованием, были приписаны к тюркским рабочим батальонам или же к строительным ротам под Минском[330]330
  BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 100.


[Закрыть].

Татарские и тюркские рабочие соединения не обязательно выводились с территории Польши. 15 января 1944 г., например, командир тюркского рабочего батальона 2/IV сообщал, что его батальон располагается в г. Радоме и имеет в составе 735 поволжских татар (из них 120 христиан), что 8 декабря мусульмане дружно отметили праздник Курбан-байрам[331]331
  Ibid., RH 53—23/44, Bl. 72.


[Закрыть].

В сообщении от 2 февраля 1944 г. упоминаются мелкие татарские строительные, саперные и снабженческие подразделения, находившиеся тогда на Южной и Северной Украине и в Белоруссии: на Южной Украине: татарская строительная рота 1004 и снабженческая рота 6/562; на Северной Украине – строительно-саперные роты: 4/18, 3/214, 4/523, 4/306, 3/306, 2/108, 3/108 и 11/100; роты снабжения 3/47, 5/144. В центре (в Белоруссии) – рота снабжения 1/825 (вполне может быть, что это один из остатков походного батальона 825, поднявшего восстание), строительные роты 1002, 1003 и строительно-саперная рота 4/78[332]332
  Ibid., R 2/2728, Bl. 13, 15, 17.


[Закрыть].

Очевидно, что подобные татарские соединения существовали до самого конца войны. В справке Союза борьбы тюрко-татар Идель-Урала от 10 марта 1945 г., которая выше уже неоднократно цитировалась, упоминаются следующие татарские роты: 3/78, 4/100, 5/144, 4/214, 4/806, 4/523, 4/562, 4/677, 4/786, 1/825, 1001, 1002, 1003, 3/592, 2/314, 3/314, 2/862, 4/18, 2/14. Считалось, что в каждой из них в среднем по 200 человек, итого, значит, в них находилось 3800 человек. В тюркских же рабочих бригадах, как отмечено, «перед отступлением» насчитывалось 6000 татар.

В рукописи «Волго-татарский легион» содержатся следующие статистические данные о татарских строительных подразделениях: 9 строительных батальонов в составе тюрко-кавказских строительных бригад, около 45 рот в составе немецких и национальных соединений[333]333
  Wolgatatarische Legion, S. 1.


[Закрыть].

Как мы уже убедились, это были не обязательно вновь завербованные лица, это, скорее всего, люди из той же «обоймы» – из прежних расформированных, распущенных соединений, бывшие легионеры Волго-татарского легиона и т.п. Но в любом случае не вызывает сомнений, что и в строительных, саперных, снабженческих соединениях в ходе войны на стороне Германии кроме представителей других народов служили и тысячи поволжских татар.

Итак, мы рассмотрели на основании имеющихся источников известные факты из истории Восточных легионов в целом, и Волго-татарского легиона в частности. Как уже говорилось, этим не исчерпывается история советского коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны: была Русская Освободительная армия, были соединения украинские, белорусские, из представителей прибалтийских народов, была 162-я тюркская дивизия и другие соединения. Каждое из них имеет свою историю, которую при желании можно представить и изучить, опираясь на архивные материалы (которых, несмотря на значительные пробелы, сохранилось все-таки немало), на специальную историческую литературу (к сожалению, больше на западную, хотя в последние годы и в отечественной историографии наметился серьезный интерес к запретной ранее теме).

В данной книге при характеристике военного сотрудничества тюрко-мусульманских народов, в том числе и поволжских татар, с Германией представляется важным кроме истории Восточных легионов рассмотреть еще одну сторону этого сотрудничества, а именно историю Восточно-тюркского боевого соединения СС. Этот сюжет в нашей историографии и публицистике не изучался, и даже почти не упоминался. «Восточная политика» СС, как оказывается, имела и свои особенности: например, в понимании предпосылок сотрудничества с восточными народами, в методах и мотивах его осуществления. Однако финал и в том и в другом случае оказался абсолютно одинаковым – и Восточные легионы вермахта, и Восточно-тюркское боевое соединение СС оказались в реальности соединениями, которые надежд немцев не оправдали.

Утреннее построение легиона, крайний справа – батальонный мулла