Текст книги "Аномалия"

Автор книги: Искандар Тензор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 53 страниц)

– Когда я открою шкаф, оттуда вылетит боггарт и примет облик профессора Снейпа. Ты должен будешь взмахнуть палочкой и произнести «Ридикулюс». Это заклинание против боггартов. Но при этом ты должен будешь представить профессора Снейпа в наряде твоей бабушки, понял?

Невилл неуверенно кивнул и достал палочку.

– После Невилла каждый попробует сразиться с боггартом. Готов? Начали, – скомандовал профессор, получив от Невилла кивок, и открыл шкаф, из которого вылез профессор Снейп, который увидев Невилла зашипел, словно змея и пошел к Невиллу, обнажив клыки как вампир.

– Ри-ри-ридикулюс, – произнес Невилл и профессор Снейп тут же преобразился. Он оказался одетым в розовую женскую мантию, на его голове появилась дамская шляпка с головой грифона а в руках оказалась дамская сумочка. Грянул хохот гриффиндорцев, и боггарт в виде профессора Снейпа запутался в мантии и упал на пол, вызвав еще больше смеха со стороны гриффиндорцев.

– Отлично. Теперь все по очереди.

Третьекурсники стали по очереди вставать перед боггартом, который превращался в их страхи, после чего пытались победить его. Сразу получалось далеко не у всех, но спектр страхов оказался забавным. От вполне обычных пауков и окровавленных летающих глаз до рассерженную МакГонагалл, боггарта Гермионы, которого она не осмелилась победить. Когда настала очередь Гарри, перед ним выбежал профессор Люпин. Боггарт сразу же превратился в хрустальный шар, висящий в воздухе, но профессор спокойно произнес заклинание и боггарт шлепнулся на пол, после чего превратился в легкий туман и растворился.

– Домашнее задание – эссе в четыре фута с описанием боггарта и способов борьбы с ним. Все свободны. Мистер Поттер, задержитесь.

Когда в учительской остались только Гарри и профессор Люпин, последний сел на стул и заговорил.

– Прости, что не дал тебе сразиться с боггартом, Гарри. Я боялся, что он превратиться в Того-Кого-Нельзя-Называть, и не хотел сеять панику.

– Почему вы решили, что моим боггартом станет Темный Лорд, профессор? – спросил Гарри, чем изрядно удивил профессора.

– Тогда, в поезде, скажи, что ты почувствовал, когда в ваше купе зашел дементор?

Гарри задумался. С одной стороны, он имел возможность узнать причину своей странной реакции на дементоров, но с другой стороны, у него могли возникнуть разного рода неприятности. Подумав, Гарри решил, что будет лучше для него не сообщать профессору о влиянии на него дементоров.

– Я почувствовал холод, сэр, – ответил Гарри, и по лицу профессора он понял, что тот ожидал не такого ответа.

– И все?

– Да, сэр. Я могу идти?

– Да, Гарри.

POV Заклинателя.

С внешним ядром происходит что-то странное. С момента приезда Гарри в школу в нем словно появилась течь, через которую из внешнего ядра уходит магия. Но никаких энергетических оттоков от внешнего ядра я не обнаружил, если не считать мой канал связи. Что же тогда происходит?

Или это такое воздействие тех множественных энергетических аномалий, что фиксируются за стеной замка? Сканирование окружающих выявило, что их ядра находятся в немного подавленном состоянии, словно вокруг них образовался полупрозрачный барьер, мешающий нормальному функционированию ядра.

Повторно просканировал состояние внешнего ядра, но снова не обнаружил никаких аномалий, кроме странного поведения ядра. Оно скачкообразно начинает вырабатывать энергию, что сказывается на изменении биоритмов Гарри, но в чем причина?

Хм?

Сканирование внешнего ядра выявило часовой рост в 0,003 единицы в час, что на 0,0005 единицы больше, чем обычно. Перегрузка ядра составляет 7 %. Странно…

Конец POV Заклинателя.

Хэллоуин третьего курса для Гарри снова стал совсем не праздничным днем. А все из-за Сириуса Блэка, который каким-то образом проник в замок и порезал портрет Полной Дамы, когда та отказалась пропустить его в общежитие Гриффиндора. В результате всех учеников разместили в Большом Зале, где директор Дамблдор лично наколдовал всем розовые и голубые спальные мешки. Гарри посмотрел на доставшийся ему розовый спальный мешок, после чего тряхнул головой и перекрасил его в зеленый цвет, чем вызвал бурю негодования Рона, который расположился рядом. Для Гарри с каждым днем становилось все сложнее терпеть постоянные прилипания к нему Рона и Джинни, нотации Гермионы, да и вообще его все раздражали, хотя он мог поклясться, что никогда не был таким раздражительным.

В середине ноября Гарри напоролся на очередную шутку близнецов, которую те разместили у входа в Большой Зал. Сама шутка была вполне безобидной, так как перед Гарри на нее попались уже много учеников. Она всего лишь меняла цвет глаз случайным образом, но с Гарри никогда ничего не происходило, как планировалось. Едва он преступил порог Большого Зала в компании других гриффиндорцев, как в зале смолкли все разговоры, а те, кто стоял возле него, отшатнулись.

– Что случилось? – поинтересовался Гарри.

– Дружище, т-т-твои г-глаза, он-ни кр… – заикаясь начал Рон, как был перебит близнецами.

– Да здравствует Темный Лорд Поттер! – прокричали они хором, подбежав к Гарри и упав перед ним на колени.

– Что за черт? – не до конца понимая ситуацию, спросил Гарри.

– У тебя красные глаза, Гарри, – ответила Гермиона, протягивая ему зеркальце.

Из зеркальца на него смотрел он сам, но радужка его глаз была не зеленой, какой должна быть, а кроваво-красный. В этот момент Гарри снова почувствовал легкую эйфорию, но вместе с этим он почувствовал, что страшно зол. И как удобно, что виновники его состояния лежат на коленях перед ним, еле сдерживая смех.

Близнецы не выдержали, и Фред вскочил, хохоча на весь зал. Вслед за ним встал на ноги и Джордж. По большому залу поползли смешки, но они были прерваны громким хрустом и стоном Фреда, который упал на пол, прижав руки к челюсти. Гарри ударил первого близнеца, едва сдерживаясь от частичной развертки своего НД. Джордж прекратил смеяться и хотел было достать палочку, но был прерван ударом ноги в живот, а затем в его щеку прилетел кулак Гарри. Странное ощущение, похожее на то, что Гарри испытывал когда в купе поезда зашел дементор, опьяняло его.

– Мистер Поттер! Прекратите сейчас же!

Окрик профессора МакГонагалл словно вывел Гарри из транса.

– Мистер Поттер! Минус двести баллов с Гриффиндора! Как вы могли! Это была всего лишь шутка! – распалялась МакГонагалл. Профессор Снейп и большинство слизеринцев одобрительно хмыкнули, глядя на валяющихся на полу близнецов.

– Шутка? После того, как вся школа в прошлом году считала меня Наследником Слизерина? Сейчас красные глаза, а что дальше?! Они наложат на меня Империус и прикажут убивать направо и налево?

– Минус сто баллов с Гриффиндора, мистер Поттер!

– За отсутствие чувства юмора, профессор?

– Минус пятьдесят баллов!

«Да пошли вы!» – подумал Гарри, вскинув руки вверх.

Выйдя из зала, он направился в гостиную факультета, бормоча про себя свою мантру, которая не раз помогала ему в занятиях окклюменцией. Странное ощущение эйфории слабело с каждым словом, уступая место обиде.

На следующий день мало кто из гриффиндорцев решался заговорить с Гарри, так как заклинание близнецов еще не сошло, и сходить не собиралось. Напоминание про второй курс охладило пыл некоторых голов, которые были недовольны потерей свыше трехсот баллов, но и возвращать их Гарри не планировал, пока не сойдет заклинание, снять которое ему не составило бы труда, но тут он решил пойти на принцип. При желании, Гарри мог набрать все эти баллы до конца рождества, но желания у него не было, поэтому он просто сидел на уроках и скучал, стараясь выполнять задания под конец урока.

Подобный статус-кво сохранился и после того, как близнецы были выписаны из больничного крыла. Как оказалось, Гарри сломал Фреду челюсть, когда ударил его, забыв деактивировать щиты НД. Джорджа он бил уже с выключенными щитами. Но к рождественским каникулам Гарри надоело, что все шугаются от него, и он снял заклинание. Хотя, реакция большинства учеников и некоторых профессоров была крайне забавной. Та же профессор МакГонагалл вздрагивала, когда ее взгляд пересекался со взглядом Гарри. Но до того, как Гарри снял заклинание, у него состоялся разговор с одной интересной особой с факультета Слизерин.

Флешбек.

– Поттер, можно тебя на минутку? – окликнул Гарри девичий голос, когда тот возвращался с библиотеки.

– Гринграсс, – поздоровался Гарри с окликнувшей его слизеринкой.

– На пару слов, можно? – указала Дафна кивком на пустой класс.

– Веди, – ответил Гарри, поняв, что разговор предстоит приватный.

Зайдя в класс, Гарри наложил заклинания защиты от подслушивания, что повторила Дафна.

– Темный Лорд Поттер не хочет, чтобы его разговор со слизеринкой услышали грифы? – с усмешкой, спросила Дафна.

– Правда, красный цвет мне идет? – спросил Гарри и стал строить ей глазки.

– Знаешь, с такими глазами это не смешно, это страшно.

– Что ты хотела, Гринграсс?

– Мне нужен твой совет. Как того, кто рос среди маглов, – ответила Дафна, а Гарри удивленно изогнул бровь.

– Ледяная королева Слизерина интересуется маглами?

– Это не смешно, Поттер. Я видела, как ты подсадил Малфоя на магловские игрушки. И я знаю, что ты в них разбираешься. Скажи, как маглы отстаивают свои права на наследство, не имея гоблинов?

– Решила ввязаться в магловский бизнес, Гринграсс?

– Ближе к делу, Поттер.

– Ну, у них есть такие люди, как адвокаты. Они выполняют некоторые функции гоблинов, но они еще более продажны.

– Насколько продажны?

– Могут работать на обе заинтересованные стороны, а иногда и на третью. Если у тебя прямой интерес, я бы воспользовался Феликсом Фелицисом и напоил бы им нужного человека во время рассмотрения дела. Но, если тебе так интересно, я могу тебе подобрать несколько книг.

– Хорошо, Поттер. Пришли мне их совой.

– Обложку зачаровать?

– Обязательно.

Конец флешбека.

Тем временем в одном английском особняке.

– Чаю, мисс Олькотт? – спросил мужчина средних лет у девочки с длинными светлыми волосами.

– Спасибо, мистер Гринграсс. Скажите, а какой у вас интерес в том, чтобы я сохранила свое наследство?

– Мисс Олькотт, я был другом вашего отца, и я не могу смотреть, как всякие шакалы рвут друг другу глотки за наследство его дочери, – ответил мистер Гринграсс, наблюдая за тем, как Сесилия Олькотт допила чай.

– Но все-таки, в чем же ваш интерес?

– Видишь ли, Сесилия, хоть мой брат, твой отец, и был сквибом, но он все-таки оставался моим братом, несмотря на Кодекс Рода. Прости, племянница, Обливиэйт!

Выходя из кабинета, где осталась сидеть Сесилия с остекленевшим взглядом, мистер Гринграсс прикоснулся к своим часам и активировал портключ в Гринграсс-мэнор.

– Надеюсь, Поттер был прав, и суточной дозы Зелья Удачи хватит для того, чтобы завтра дело о наследстве родителей Сесилии решилось в ее пользу, – пробормотал мистер Гринграсс, отдавая домовому эльфу свой плащ.

Глава 16
Родная кровь

Сириус Блек предпринял еще одну попытку пробраться в замок, но в этот раз он пробрался в гостиную Гриффиндора и напасть на Рона. На этом фоне как то померк урок по ЗОТИ, который вел профессор Снейп, замещая профессора Люпина. Профессор Снейп задал всем ученикам в качестве домашнего задание длиннющее эссе про оборотней. Близнецы продолжали считать произошедшее в Большом Зале невинной шуткой, а Гарри практически спал на занятиях.

Пока Гарри работал над улучшением брони НД, сам НД вовсю собирал из материалов, присланных гоблинами в Рождество, лазерные винтовки, довольно журча при этом сервоприводами. Закончив работать с броней, Гарри выждал следующего похода в Хогсмид, после чего под мантией-невидимкой вышел на крышу Астрономической Башни и развернул НД и решился на безумный поступок.

Находясь под мантией-невидимкой, Гарри сделал шаг за парапет башни и включил двигатели на максимально доступную им мощность, и взмыл в небо. Пара дементоров, пролетавшая поблизости, почуяла его и хотела было погнаться за ним, но они не могли тягаться в скорости с НД. Поднявшись на высоту в полтора километра, Гарри рванул вниз в сторону Запретного Леса. Заметив, что к нему устремились несколько дементоров, Гарри стал играть с ними в догонялки, летая над Запретным Лесом. Странное ощущение, вызванное присутствием рядом дементоров, в купе с эйфорией от полета опьяняли рассудок Гарри, заставляя его делать все более и более рискованные маневры.

Вернувшись в замок, потратив перед этим около получаса, чтобы сбить хвост из дементоров, Как только Гарри оказался за стенами замка, эйфория стала отступать, уступая место усталости. До возвращения учеников из Хогсмида оставалось еще полтора часа, поэтому Гарри направился в Выручай-комнату, чтобы опробовать новые заклинания, но на полпути свернул в пустой класс, где принялся отрабатывать заклинания из курса ЗОТИ третьего и четвертого курса. Отработка слабых заклинаний позволяла лучше тренировать меткость и навыки колдовства в движении, но основной причиной изменения курса стало сообщение Заклинателя, который засек слежку из двух магических сигнатур.

Отрабатывая заклинания, Гарри следил за входом в класс, и, как только там показались две рыжие макушки, он развернулся в их сторону и направил на них палочку.

– Спокойно, Гаррикинс…

– … мы пришли с миром.

– Ну, тогда в качестве приветствия вы отделаетесь вербальным Круцио от Темного Лорда Поттера, – ответил Гарри, посылая в близнецов заклинание щекотки, – круцио, что ли.

Продержав близнецов под заклинанием щекотки меньше десяти секунд, он снял его.

– Итак, за чем вы явились в мое логово?

– Мы думали над твоими словами…

– … что ты сказал в прошлом году.

– Про то, что просто так…

– …секретами не делятся. И мы решили…

– … предложить тебе обмен.

– Что на что меняем? – удивился Гарри.

– Мы меняем свой секрет, как мы не попадаемся профессорам…

– … на твой секрет, как ты скрываешься от следящих чар.

Предложение был одновременно заманчивым и настораживающим. С одной стороны, близнецы как-то имели выход на чары, следившие за учениками в замке. С другой стороны, попади им в руки тот камушек, который делал Гарри еще на первом курсе, то никто не давал гарантии, что с помощью этого камушка чары будут улучшены и он потеряет возможность незаметно экспериментировать в пустых классах, если вдруг Выручай-комната окажется недоступна. Наколдовав между близнецами и собой стол, он обратился к близнецам.

– Покажите товар, – сказал Гарри, изображая из себя мафиози из американских фильмов шестидесятых.

– Покажите деньги, – хором ответили близнецы, подражая Гарри.

Гарри достал из кармана мантии небольшой камушек, который использовал для того, чтобы тренироваться в одиночестве. Во всяком случае, пока дневник не рассказал ему про Выручай-комнату. Близнецы же положили на стол квадратный листок старого пергамента. Поймав удивленный взгляд Гарри, они заговорили.

– Это, Гарри, секрет нашего успеха, – ответил Джордж и нежно погладил пергамент.

– Нелегко с ним расстаться, – сказал Фред, – Но мы решили, что тебе он нужнее.

– Мы-то его наизусть знаем. Поэтому и вручаем тебе. Нам он больше ни к чему.

– И что я буду делать с куском старого пергамента?

– С куском старого пергамента?! – Фред зажмурился и скорчил рожу, как будто Гарри смертельно его обидел, – Объясни ему, Джордж.

– Когда мы учились на первом курсе, Гарри, мы тогда были совсем еще зеленые, беззаботные и невинные…

Гарри хмыкнул.

– Во всяком случае, более невинные, чем сейчас. Ну так вот, мы как-то рассорились с Филчем. Мы тогда взорвали навозную бомбу в одном из коридоров, а Филч поймал нас и затащил в кабинет, где стал угрожать всеми карами Египетскими.

– Мы слушали, слушали и вдруг заметили особый ящик с табличкой: «Конфисковано, очень опасно». Джордж кинул еще одну бомбу, и, пока Филч суетился, я открыл ящик и взял вот этот кусок пергамента.

– И что он делает?

– Смотри, – Фред достал волшебную палочку, слегка коснулся ею пергамента и произнес, – Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.

Тотчас на пергаменте от кончика палочки Джорджа, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелеными чернилами слова:

«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!

Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение – КАРТУ МАРОДЕРОВ».

На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. Гарри в восхищении склонился над картой. В левом верхнем углу профессор Дамблдор вышагивал в своем кабинете; миссис Норрис, кошка завхоза, кралась на четвертом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале почета. Были там еще закоулки и потайные ходы, где он никогда не был. Посмотрев в один из уголков карты, Гарри дал себе мысленную оплеуху. Он и знать не знал, что следящие чары Хогвартса распространяются и на Запретный Лес. А чары засекли его там, в этом Гарри был уверен. И представил себе выражение лица директора, когда тот смотрел на подобную карту и наблюдал за тем, с какой скоростью носилась точка с его именем по Запретному Лесу. А это не могло не вызвать подозрений. Еще раз взглянув на карту, он увидел несколько ходов, которые вели…

– Прямо в Хогсмид, – Фред указал один из них, – Таких ходов семь. Филч знает об этих вот четырех, об остальных – только мы. В тот, что за зеркалом на пятом этаже, можешь не ходить. Мы сунулись было прошлой зимой, а там потолок обвалился. И вот сюда тоже лучше не ходить: прямо над выходом Гремучая ива. Зато этот ведет прямо в подвал «Сладкого королевства». Мы этим ходом частенько лазаем, он, кстати, начинается в горбу старой карги в коридоре четвертого этажа.

Гарри посмотрел на карту и указал на класс, где сейчас находились точки, отмеченные как «Фред Уизли», «Джордж Уизли», и «Гарольд Поттер». Такая карта была бы определенно полезной вещью. Если обмен удастся, то ее необходимо будет проверить на наличие следящих заклинаний. Гарри читал про такие, и ему казалась подозрительной история близнецов про обретение подобной карты.

– Смотрите внимательно, – произнес Гарри, указывая пальцем на карту, и прикасаясь палочкой к камню, произнес, – verbergen (нем. «спрячь»).

Руна, которую касался палочкой Гарри, засветилась, и вместе с этим с карты исчезли точки, отмеченные как «Фред Уизли», «Джордж Уизли», и «Гарольд Поттер».

– Радиус действия – два метра. Заряда хватает на два часа. Не скрывает от взгляда, но в радиусе двух метров устанавливает защиту от подслушивания и слабые чары отвода глаз, защищающие от беглого взгляда.

– Что думаешь, Фред?

– Я думаю, что Гарри превзошел Мародеров, Джордж.

– Вы согласны? – спросил Гарри.

– Договорились, – ответили близнецы, протягивая Гарри руки. – не забывай стирать карту…

– … а то кто-нибудь еще узнает ее секрет.

– Дотронься до нее волшебной палочкой и скажи: «Шалость удалась!» – и карта исчезнет, превратившись в простой кусок старого пергамента, – после взаимных рукопожатий, сказал Джордж.

– Принцип такой же. Либо ждете два часа, либо деактивируете заклинанием, – ответил Гарри, касаясь все той же руны, и произнес, – zeigen (нем. «покажи»). Важно касаться именно этой руны, она специально обведена красным кружком. Иначе, – Гарри потер предплечье, – будет большой бадабум или он оживет и кинется на вас.

– Хм, занятно. Тогда…

– … это случаем не предок этого волшебного камня, – спросил Фред, указывая на точку, которая носилась по кухне, подписанную «Пластик».

– Да, – скривился Гарри, – это жертва неудачного эксперимента. Теперь этот Пластик бегает по замку и по лесу, пугая домовиков и кентавров. И даже не спрашивайте, как я добился этого, я сам не знаю.

– Ну что, Гарри, мир?

– Мы признаем, что были неправы.

– Мир, – ответил Гарри, пожав руки близнецам, – в следующий раз никаких шуток про Темных Лордов с моим участием.

– Обещаем.

– И я бы хотел узнать заклинание красноглазия, – сказал Гарри, на что близнецы с улыбкой переглянулись.

POV Сириуса Блэка.

С каждым днем становилось все труднее и труднее проникать в замок, да еще и эта крыса почуяла, что дело пахнет жареным и слиняла от этого рыжего Уизли, в очередной раз инсценировав свою смерть.

И словно этого было мало, его крестник оказался совсем не таким, каким он его себе представлял. Он не видел его ни на одной тренировке по квиддичу с начала года, из чего он сделал вывод, что Гарри не интересуется квиддичем. Он не интересуется полетами на метле, а то, что он услышал от гриффиндорцев про своего крестника, повергло Сириуса в шок. В еще больший шок его повергла внешность крестника, когда он увидел его летом в парке. Гарри значительно отличался от того, каким его описывали газеты. Развитое для его возраста тело, отсутствующие очки и этот взгляд. Взгляд крестника был не жизнерадостным и озорным, как у Джеймса, и не серьезным, как у Лили. Его взгляд, холодный и серьезный, больше напоминал Беллатрикс во времена ее молодости, когда она еще не лишилась рассудка.

Его крестник не увлекался шутками, он не интересовался полетами, заявив, что метла приспособлена для уборки, а не для полетов, и что он хочет еще иметь детей. Доля правды в его словах конечно есть, но то, что он саму идею полетов на метле воспринял в штыки было крайне необычно для члена рода Поттеров. Он теснее общался со слизеринцами, учась при этом на Гриффиндоре, учился с усердием, которое свойственно студенту Райвенкло. Его крестник был змееустом, что было немыслимо для рода Поттер. Сириус бы поверил, если бы в его семье родился змееуст, но чтобы у Поттеров?! Бедняга Джеймс наверное вертится в могиле как заведенный.

Хорошо, что этот рыжий полукниззл решил помочь ему поймать эту крысу. Не будь у него этого кошачьего союзника, дела бы шли гораздо хуже.

Конец POV Сириуса Блэка.

Вернувшись в башню Гриффиндора, сверкая вновь перекрашенными красными глазами, Гарри застал весьма противоречивую сцену. Рон тряс перед лицом Гермионы простыней, на которой было кровавое пятно, и заявлял ей, что это ее кот виноват. Не прокомментировать это Гарри не мог.

– Рон. Ты наверное не знаешь, но раньше у маглов существовала традиция: выносить простыню супругов после первой брачной ночи. Если на ней была кровь, то это подтверждало то, что невеста была невинна. Что же такого сделал кот Гермионы, что у тебя на простыне кровь.

В гостиной воцарилась такая тишина, что было слышно только потрескивание дров в камине. Собравшиеся уже слышали обвинения Роном кота Гермионы, Живоглота, в том, что тот съел его крысу. Но когда эту сцену истолковали в подобном ключе… Потихоньку народ в гостиной начал посмеиваться, но потом все захохотали. Рон стоял красный как рак, открывая и закрывая рот, не находя что сказать.

– Прости, Рон, но это было первое, что пришло мне в голову, когда я это увидел.

– Ее кошак сожрал мою крысу!

– Вообще-то нормальное явление. Это доказывает, что Живоглот умный кот. Кстати, Гермиона, а ты где его купила?

– На Косой Аллее, он полукниззл. Они очень умные животные.

– Гарри, ты сделал домашку по прорицанию?

– Нет, у меня кончились идеи. После того, как она предсказывает мне смерть от черной собаки я-уже-сбился-со-счета-какой раз, я ей расписал сон, где группа сектантов приносит в жертву эту собаку. Помнишь, что было после?

Рон сглотнул. Он помнил.

Флешбек.

Было утро середины ноября. Гарри уже третий день ходил злой и с красными глазами. Этим утром его настроение было крайне паршивым, ведь мало того, что вчера была астрономия и он не выспался, так после завтрака предстояло идти в другой конец замка в башню профессора прорицаний Сибиллы Трелони, которая с первого урока предсказывает ему его смерть. Сперва, это было банально, вроде падения с лестницы или от руки врага. Потом профессор стала с упорством предсказывать ему смерть от черной собаки. В конце концов она так его довела, а тут еще и близнецы со своей шуткой, что Гарри в красках расписал, что сделают с черным псом двинутые на голову сектанты. И сдал это сочинение в качестве домашнего задания, заключавшегося в составлении дневника сновидений и их толкования.

Профессор начала с раздачи проверенных ею дневников, комментируя некоторые работы. Когда очередь дошла до дневника Гарри, профессор Трелони закатила глаза.

– Ваша работа, мистер Поттер. Но должна признать, вы неверно истолковали свое видение.

– Простите, профессор, но мне казалось, что если Гримм во сне умирает, то это означает «угроза миновала».

– Нет-нет, мальчик мой. Ты истолковал только часть видения, а не все его целиком. Ты описываешь свое видение как ярко освещенную комнату, в центре которой стоит алтарь, к которому прикован серебряными цепями Гримм. Вокруг алтаря, который имеет форму свернувшийся кольцом змеи, ты описываешь три женские фигуры с занесенными кинжалами.

– И они убивают Гримма. Вестник смерти мертв. Это же является смыслом?

– Это лишь малая деталь, мальчик. Гримм привязан к алтарю серебряными цепями, это означает, что тебе будет угрожать смертельная опасность ночью при полной луне. Алтарь в форме змеи говорит о том, что опасность подкрадется к тебе со спины. Три девы с кинжалами – это три женщины, что повлияли на твою жизнь, или повлияют. Они протыкают тело Гримма кинжалами. Фигура в плаще и с кинжалом в руке означает только врага, который откроется, как только будет возможность. А после того, когда девы закололи Гримма, с него спадают цепи и он убегает прочь.

– Поджав хвост и скуля при этом. Смерть побеждена.

– О нет. Гримм – это вестник смерти. Он выполнил свою работу, приведя смерть от руки трех дев, после чего удалился.

– Хотите сказать, что я умру в постели с тремя девами? – спросил Гарри.

Гермиона возмущенно зашипела и ткнула Гарри в бок, Рон же захрюкал, пытаясь не засмеяться во весь голос.

Конец флешбека.

– Неважно, что я ей напишу и как, она все вывернет так, что я умру. Нет, я, конечно, понимаю, что мы все умрем когда-нибудь, но я хотел бы пожить немного. Лет эдак до 120. Я лучше у Парвати возьму списать, ей-то смерть не обещают.

С этими словами Гарри отправился в сторону упомянутой гриффиндорки, которая любезно согласилась дать списать ее дневник сновидений, что было, по меньшей мере, странно при ее серьезном отношении к прорицанию. Гарри поймал себя на мысли, что поступает некультурно и, извинившись перед Парвати, вернул ей ее дневник, а вместо этого он стал расспрашивать ее о слухах, курсирующих по Хогвартсу. Что-что, а собирать сплетни Лаванда и Парвати умели лучше всех в Гриффиндоре. Гарри слушал их, делая пометки в своей тетрадке, трактовка слухов идеально подойдет под трактовку сновидений. Трелони не должна была увидеть смерть во сне с целующейся парочкой. Хотя, вспоминая дементоров, Гарри подумал, что с Трелони сдастся напророчить ему поцелуй дементора.

Однако, это не спасло Гарри от того, что он стал мишенью преподавателя по предсказанию смерти ученикам. Она действительно напророчила ему свидание с дементорами, и Гарри стал всерьез задумываться о том, чтобы бросить прорицания, как в декабре это сделала Гермиона.

«Кстати о Гермионе. Ее вид с каждым днем становиться все болезненнее и болезненнее», – подумал Гарри, идя с урока прорицаний в кабинет МакГонагалл.

Декан его не обрадовала, но заявление приняла. Сначала она пыталась объяснить ему, что у профессора Трелони просто такая манера преподавания, выбирать ученика и в течение года предсказывать ему смерть. На это Гарри ответил, что если долго и упорно чего-то желать, это рано или поздно сбудется, особенно в условиях существования магии. Потом она пыталась уговорить Гарри доучиться год, но он стоял на своем, аргументируя свой отказ поговоркой «меньше знаешь – крепче спишь». В результате, МакГонагалл сдалась и подписала отказ Гарри от продолжения обучения прорицанию. Больше времени освободиться для физподготовки, думал Гарри.

Ближе к концу марта Гермиона стала напоминать голодного вампира, из-за чего Гарри хотел отвести ее несколько раз в больничное крыло к мадам Помфри, но Гермиона шипела и отбивалась. Когда тот не вытерпел и, приложив Гермиону парализующим заклинанием, отлеветировал ее в больничное крыло, Гермиона закатила Гарри такой скандал, что у того два дня после этого звенело в ушах, а заклинание красноглазия спало само собой.

После ссоры с Гермионой Гарри решил сходить к Хагриду за порцией кексов. При их увеличении из них получались очень хорошие мишени, которые выдерживали три выстрела плазменным сгустком с энергией восемь гигаватт из Альфарда МК2. Из чего Хагрид делал свои кексы, Гарри боялся даже спрашивать. Компанию Гарри составил Рон, так как Гермиону практически заперли в больничном крыле, сказав, что у нее сильно истощение, как магическое, так и физическое.

– Привет Хагрид, – поздоровался Гарри, зайдя в хижину к лесничему.

– Привет Гарри, Рон. Я все думал, когда вы ко мне зайдете? А где Гермиона?

– У нас возникли разногласия по поводу ее здоровья. Я две недели пытался довести ее до больничного крыла, а она все упиралась. Я не выдержал, и отвел ее туда насильно, ну мы и поругались после этого.

– Это ты правильно. О здоровье друзей надо заботиться.

– Ой, а чего эт я. Вы же гости, а у меня стол не накрыт. Сейчас, – опомнился Хагрид, ставя чайник.

Через пять минут по хижине расплылся великолепный аромат лесного сбора «С любовью из Запретного Леса от Хагрида», как Гарри называл этот чай. И появилась цель визита Гарри – кексы. Гарри тут же положил в припасенный заранее пакет десяток кексов, так как на них не действовали уменьшающие чары. Разговор между тем плавно перетек с обсуждения здоровья Гермионы и того, как она умудряется посещать несколько уроков одновременно, на дементоров. Тоже довольно интересную для Гарри тему.

– Скажи, Хагрид, а каково это было, там, в Азкабане, – спросил Рон.

– Ужасно, Рон. Дементоры заставляют тебя вспоминать все твои худшие воспоминания и оживляют твои самые потаенные страхи. Но я был на верхнем уровне, где дементоры появляются редко.

– На верхнем? – спросил Гарри.

– У Азкабана несколько уровней, и чем ниже, тем больше дементоров. Говорят, в самом низу держат самых верных сторонников Сам-Знаешь-Кого. Мне так папа рассказывал, – ответил Рон.

– Он прав, Гарри. А когда сюда прислали дементоров, я почувствовал, словно в Азкабан вернулся. Я видел тех, кто содержится на самых нижних уровнях. Эти бедняги совсем безумцами стали из-за дементоров.

«Странно. Если дементоры пробуждают самые потаенные страхи, то почему рядом с ними я чувствую эйфорию?» – подумал Гарри.