Текст книги "Тетрадь смерти: Другая тетрадь. Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б."

Автор книги: Исин Нисио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Тетрадь смерти: Другая тетрадь. Дело Лос-анджелесского убийцы Б.Б.

Памятка по использованию...

Третье убийство Beyond Birthday было экспериментом. Он попытался вынуть из человека внутренние органы, не убив его, но тот все равно погиб от внутреннего кровотечения, как и ожидалось, и на этом все закончилось. Он предпринял серьезные меры, чтобы зафиксировать жертву в неподвижном положении, пользуясь как физическими средствами ограничения, так и лекарством, которое заставило ее потерять сознание. Закрепив жертву, он тщательно сдирал кожу с ее левой руки. Оставив инструмент, которым он воспользовался, в ране, он затем методично бил по нему, чтобы убить жертву, но в конечном счете это привело только к обильному внутреннему кровотечению. Он был разочарован тем, что его эксперимент окончился неудачей. Даже когда рука налилась кровью так, что стала кроваво-красного цвета, жертва не умерла. У нее начались странные конвульсии, которые при других обстоятельствах он бы посчитал прекрасными, но в этом случае они застали его врасплох. Когда рука наполнилась кровью, жизнь в жертве начала угасать.

Он ожидал этого, исходя из предыдущих случаев, но в этот раз, по его мнению, эксперимент прошел…как-то мягче. Разумеется, Beyond Birthday счел важность подобного убийства весьма невысокой, но сам эксперимент, независимо от его исхода, был чрезвычайно увлекателен. Затем Beyond Birthday аккуратно вынул нож из плеча жертвы и…и, и, и, и.

Такие речи прекратятся, такие истории больше не будут рассказываться, такие подробные записи не будут вестись; ни одно предложение не содержит и капли здравого смысла, вплоть до последней строчки. Я устал от этой охоты на диких гусей; лучшее, что я могу сделать, это сразу все выложить и закончить. Дикие фарсы Beyond Birthday напоминают Холдена Колфилда, и раз уж они так похожи, я не намерен рассматривать и изучать образцы его неустойчивой мысли (занимая правительственную должность, я помню, как заставлял себя думать за гранью своих способностей, чтобы следить за его иллюзиями). Я вел подробные записи о той череде серийных убийств, которые он совершил, но если зачитывать их подобным образом, это никак не придаст им ценности. Этот отчет – не роман. Мне не нравится тот факт, что он временно принял такую форму. Нет извинения тому, что дело было облечено в такие стереотипные, обыденные слова, но, возможно, привлекая к нему общественное внимание, я смогу начать заново.

Итогом столкновения между L, великим детективом этой эпохи, и Кирой, маньяком-убийцей, за которым он охотился, является то, что простым людям приходится читать эти записи. Кира устроил метафорическую гильотину, чтобы распространить свои фантастические идеи по всему миру, но это была всего лишь идеология сумасшедшего; он назначил сам себя богом в своей маленькой игре, но на самом деле был просто глупцом, который терял время, преследуя свои собственные детские убеждения. Он управлял посредством террора, не более, – или, возможно, его стремлением было стать богом коррумпированного общества, наполненного ложными обвинениями и предательством. Вероятно, в этом заключается разница между богами смерти и самими богами, в этом отрицательном намерении, хотя лично мне бы не хотелось часто думать об этом.

Как, как Кира может быть хорошим?

L всегда будет самым важным в моей жизни.

L.

L был слишком талантлив, чтобы так умереть. Его смерть была бессмысленной; он наступила слишком быстро! Он распутал более 3,500 сложных дел, и сегодня в тюрьмах сидит в три раза больше людей, чем там было бы без него. Он был частным сыщиком, и хотя он никогда не показывал свое лицо, само его влияние было насколько огромным, что побуждало мировые организации объединяться для дела – я думаю, только тот, кто может соответствовать такой безупречной репутации, сможет унаследовать это звание. Мне также кажется, я знаю, кто это должен быть. Кое-что случилось, и я не могу ему наследовать. Вместо этого я оставлю этот полный отчет и позволю настоящему преемнику принять это звание.

Таким образом, эта история об L является моей последней волей и завещанием. Это послание умирающего, адресованное всему миру и не принадлежащее мне. Ниа, этот надменный мальчишка, возможно, найдет эти записи раньше, чем кто-либо другой; я только надеюсь, что он не сожжет их сразу по нахождении и не уничтожит их каким-либо еще способом.

Вообще-то, уничтожить их, возможно, было бы лучшим вариантом; он не знал L так, как его знал я, и я не хочу поколебать тот идеализированный образ L, который он, возможно, создал. Есть обратная вероятность того, что эти записи попадут в руки этого демона Киры, но мне все равно. Это для тебя, маньяк-убийца: ты позволяешь этому отвратительному богу смерти нести себя на спине от начала до конца, и все, чем ты пользовался, чтобы убивать, это какая-то дурацкая тетрадь, чтобы твои руки оставались чистыми от крови твоих жертв. Ты недостоин целовать ноги L, и сам ты не более чем грязь, настолько мерзкая, что он даже не стал бы пачкать татами, чтобы накрыть тебя.

Я всего лишь один из тех немногих, кто лично встречался с L. Во время этих встреч он рассказал мне о трех своих победах, но я не намерен делиться ими с вами. Вместо этого я расскажу вам не такую важную историю, ту, что касается меня, историю Beyond Birthday. Не буду ходить вокруг да около; если я не расскажу всю историю лос-анджелесского серийного убийцы Beyond Birthday целиком, то как иначе вы сможете собрать эту информацию? Я был воспитан в приюте Вамми и оставался там до тех пор, пока мне не исполнилось 15 лет; с L было не так. Это оказало сильное влияние на мою способность приспосабливаться к различным ситуациям. Неважно, было в этом деле 10 или больше жертв и потребовалось ли больше миллиона долларов, чтобы распутать его; L, вместе с еще тремя или четырьмя людьми, отдал свою жизнь на восстановление справедливости, и его жертва достойна уважения. Позднее на свет вышло больше подробностей об L – хотя, возможно, они так же касаются меня, а возможно, и Киры; несмотря на это, то, что случилось в тот переломный момент, и то, что произошло в деле лос-анджелесского серийного убийце ВВ, является очень важным.

Потому что…

Потому что это был первый раз, когда L назвал себя Рюзаки.

Мне неинтересны подробности того, как Beyond Birthday совершал свои преступления. Поэтому подобные отвратительные детали будут опущены. Вместо этого я немного вернусь назад и расскажу всю историю о его первом и втором убийствах, поскольку именно они ранее привлекли внимание L и побудили его заняться делом, впоследствии ставшим самым важным делом его времени. В этой истории я просто стороннее лицо; ни надменный Ниа, ни сумасшедший Кира не смогут сказать, что именно я написал это, если только я не поставлю свою подпись рассказчика, ведущего и автора в конце этого вступления – хотя, напротив, для всех, кроме этих двоих, подобная анонимность могла бы сослужить хорошую службу. Таким образом я – тот, кто умер напрасно, лучший исполнитель этой бессмысленной смерти, Михаэль Кеель. Сейчас я называю себя Мелло, и обычно меня им и считают; но это уже старая история.

Мои воспоминания ярки, но полны ночных кошмаров.

Послание.

«Обыкновенные серийные убийства» – самое подходящее название для того, что творил в Лос-Анджелесе ББ, но так их называли не всегда. Люди называли это «Убийствами Соломенной Куклы» или «Убийства в Закрытых Комнатах»; не особо мудрёные названия, но ФБР настаивало именно на них. Тем не менее, Бейонд Бёсдэй, видимо, не считал себя преступником, хотя в действительности так оно и было.

Так или иначе, 14-ого августа 2002 – день после совершения Бейондом Бёсдэем его третьего убийства. Было 8:15 утра, когда агент ФБР Мисора Наоми сонно приоткрыла один глаз и оглядела свою пустую комнату. На ней были те же самые темный кожаный жакет и штаны, что она носила вчера; проблуждав большую часть ночи по центру города и наконец, вернувшись, она оставила снаружи свой мотоцикл и упала на кровать, даже не приняв душ.

Теперь та, кто станет главным действующим лицом дела о лос-анджелесских серийных убийствах ББ и раскроет его, наконец, проснулась. Она была временно отстранена от работы, но её это не волновало; это даже позволило ей некоторое время избегать давления от руководства. Временная отставка и отстранение от работы стало для неё чем-то вроде летних каникул. Причину ее отстранения, вероятно, озвучат в деле. Если не ошибаюсь, она японка, живущая в Америке, поэтому ей и приходилось постоянно быть на службе. Однако месяц назад – как раз перед тем, как начались серийные убийства ББ – Мисора Наоми совершила довольно серьёзную ошибку в деле, над которым она работала, и теперь страдала от последствий. Это была не та проблема, что забывается после прогулки по городу на мотоцикле. На этот раз Мисора думала об уходе из ФБР; она испытывала сильное желание бросить всё и вернуться в Японию. Конечно, вся та операция была организована безобразно, но и на её совести лежала огромная ошибка. Мисора больше не собиралась работать под чьим-то началом; можно было только… уйти.

«Я вся липкая. Надо принять душ», – подумала Мисора. Ей стал противен пот, захотелось поскорее встать и залезть под душ, чтобы взбодриться. Её взгляд упал на экран ноутбука, лежащего на столе; тот оказался включен. Однако она не помнила, как включила его. Может, вчера вечером, когда возвратилась домой? Так небрежно оставить его включённым на всю ночь… Компьютер был в режиме ожидания. Раздевшись для удобства, Мисора упала назад в кровать и подползла поближе к столу, а затем легонько коснулась мышки. Она наклонила голову: окошко почтового ящика мигало, значит пришло новое сообщение.

«Неосмотрительно оставлять его работать, пока я сплю. Как же я могла?» – спросила она себя.

Неудивительно; компьютер был на связи со всем миром даже в её отсутствие. Мисора, возможно, заснула, проверяя это письмо. Она подумала об этом, заходя в папку входящих сообщений. Там было только одно сообщение – от Рэя Пенбера. Он тоже работал в ФБР и был бой-френдом Мисоры. Это был типичный агент, хоть он и сказал Мисоре однажды: «Это опасная работа, вам лучше найти другую». Её временная отставка уже почти закончилась; наверное, письмо было связано как раз с этим. Она щёлкнула на заголовок «Без названия».

Наоми Мисора-сама,

Пожалуйста, извините за это внезапное письмо.

Я хотел бы попросить Вашего сотрудничества, чтобы раскрыть кое-какое дело. Если вы согласны помочь мне, пожалуйста, получите доступ к третьему блоку, третьей секции сервера Funny Dish 14-го августа в 9:00. Связь будет поддерживаться в течение пяти минут (взломайте защиту самостоятельно).

L

PS: Я позаимствовал адрес одного из ваших друзей. Это было надёжнее и безопаснее всего. И ещё: вы должны будете оставить компьютер (с которого прочитали это письмо) включённым до 24 часов.

Она замерла, это была ошибка, этого совершенно не могло быть… Что-то ускользало от неё. Ни у кого не было доступа к её имени. Это возможно только в том случае, если Рэй или другой агент сейчас шутят над ней и только скопировали подпись L. Он никогда не показывался на публике и не использовал бы своё имя без каких-либо оснований, только чтобы связаться с ней. Учитывая, какой мир был сегодня, это выглядело больше как шутка какого-то эгоистичного детектива, который хотел разыскать её.

С другой стороны…

– Что за бред…

Она думала об этом, когда принимала душ, она смыла с себя усталость от проведённых прошлых ночей, потом высушила свои длинные тёмные волосы и насладилась чашкой крепкого кофе.

Она бессознательно отбрасывала некоторые предположения, но она знала, что ей следует проверить каждую возможность, прежде чем принять решение. Как следователь криминальных дел в ФБР, даже просто как обычный агент, у неё не было никаких причин отвергать предложение L. Он был известен как Величайший Детектив, и она совершенно не думала, что будет сомневаться, имея шанс помочь ему. Если вы возьмете в расчёт личность Мисоры Наоми, то причины, по которым она приняла своё решение, имели большое значение. Её разочаровывал единственно тот факт, что L взломал её последнюю модель портативного компьютера, которую она купила только в прошлом месяце и теперь она должна её немедленно поменять.

– Я ничего не могу с этим поделать… Ну, ладно, я надеюсь, что такой шанс не выпадает каждый день…

Она сделала свой выбор.

Когда на часах было уже 8:55, она села за компьютер, у которого заряд был на 23 часа, и сделала всё то, о чём просил L. Взлом был не очень тяжелым, но её навыки как следователя, конечно же, помогли.

Как только она получила доступ, экран её портативного компьютера стал белым, и в середине него появилась большая, готическая буква L. Она тяжело вздохнула.

– Мисора Наоми-сан.

Голос, звучавший из её компьютера, был искусственным. Это был всё же один из следователей мирового уровня, это был официально признанный Голос L. Это был первый раз, когда Мисора услышала его, но он был такой, каким она его всегда представляла; беспристрастный, как если бы она была на телевизионном шоу, но она никогда не была на нём, поэтому она могла лишь догадываться, что это за чувство.

– Я – L.

– Приятно… – Мисора прервала своё приветствие, когда поняла, что у её компьютера нет микрофона. Вместо этого она напечатала: « Это Мисора Наоми. Это честь иметь возможность говорить с Вами». Если их связь была надёжная, то, она надеялась, что её ответ дойдёт.

– Мисора Наоми-сан, вы знакомы с убийствами, происходящими в Лос-Анжелесе?

L оставил без внимания её приветствие, возможно потому, что их разговор должен был закончиться в 9:05, но это всё равно немного раздражало Мисору. Если он хочет её полного сотрудничества, ему следует вести себя более естественно, а не только быть уверенным, что она поможет. Рассерженная, она сильно нажала на кнопки, достаточно, чтобы раздался громкий звук.

– Я знаю общую информацию об убийствах в Лос-Анжелесе, я не некомпетентная.

– Да, поэтому я начинаю понимать.

Она начала чувствовать себя лучше после того, как её сарказм вернулся. L поспешно продолжил.

– Вчера было сообщено о третьей жертве – их количество может увеличиться в будущем. HHN объявила о них, как о Соломенных Убийствах Куклы.

– Соломенные Убийства Куклы…

Она не знала об этом; она специально не смотрела новости из-за временной отставки.

– Я хочу это расследовать, – сказал L. – Преступник должен быть наказан. Вот поэтому ваше сотрудничество необходимо.

– Моё, правда? Почему? – коротко спросила Мисора. Как бы то ни было, L получил от неё вопрос: «Почему моё сотрудничество необходимо?» или «Почему я должна сотрудничать с Вами?».

– Потому что вы прекрасный следователь, Мисора Наоми-сан.

– Но я сейчас вне службы.

– Я знаю. Я считаю, что так удобнее.

Он сказал, что было три жертвы. Их было, конечно же, больше, но это не было тем, во что ФБР бы втянуло себя; это и объясняет, почему L не связался с ней через них. Он даже не дал ей времени обдумать свой ответ. Но… почему он ловит убийцу, за которого ФБР даже не собирается браться? До сих пор она должна была отвечать ему через этот портативный компьютер и быстро.

Она посмотрела на часы. Осталось меньше минуты, прежде чем их закончиться время, выделенное на их связь, в 9:05.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Я помогу Вам так хорошо, как только могу.

Ответ L был мгновенным:

– Спасибо Вам. Я знал, что вы согласитесь, когда я поговорю с Вами.

Его голос не выражал никакой признательности. Это был искусственный голос и никак не смог бы этого сделать, но всё же.

– Я расскажу вам, как связаться со мной. У нас не так много времени, поэтому инструкции будут короткими. В начале…

...В первую очередь, думаю, вам следует узнать побольше о серийных убийствах ББ в Лос-Анджелесе. В последний день июля 2002 года в своём доме на Инсист-стрит был убит мужчина. Его звали Белив Брайдсмайд, он был свободным журналистом и жил один. Он написал множество статей для различных изданий, из-за содержания какой-нибудь его и могли убить – однако на самом деле это только домыслы полиции. Причина смерти – удушение. Его накачали наркотиками до потери сознания, после чего и задушили верёвкой. Признаков сопротивления не было, убийца хорошо знал своё дело. Второе убийство произошло четырьмя днями позже, 4-го августа 2002 года. На этот раз в своём доме на 3-ей авеню, в пригороде Лос-Анджелеса, была убита женщина по имени Квотер Квин. Она была избита до смерти. Орудие убийства – предмет, похожий на бейсбольную биту; им ей снесли полголовы. Перед этим её тоже накачали наркотиками. Я упомянул об этом потому, что оно связывает два преступления; это один почерк, убийства того же преступника, хоть и произошли они в разных частях города.

В обоих случаях к стене были прибиты соломенные куклы: четыре на Инсист-стрит и три на 3-ей авеню.

Полиция сообщила о соломенных куклах, найденных на месте совершения первого убийства. Возможно, второе было просто имитацией. Тем не менее, между ними явно просматривалась связь, вот почему полиция и начала расследовать эти убийства как серийные. Но тут возникла загвоздка – кроме соломенных кукол, не наблюдалось никакой связи между Беливом Брайдсмайдом и Квотер Квин. Никаких общих знакомых или одинаковых телефонных номеров в их мобильниках. У Квотер Квин мобильника и вовсе не было – ей было всего тринадцать лет. Что могло связывать девочку и сорокалетнего мужчину? Тем более что жили они далеко друг от друга. Если и предположить, что связь была, то скорее между мужчиной и матерью девочки (её в городе не было). Раньше связь между двумя преступлениями находилась при появлении третей жертвы. Фокус этого расследования сместился на третье убийство, хотя оно и случилось через девять дней после второго – 13-го августа 2002 года. За это время журналисты назвали это дело «Убийствами Соломенной Куклы».

На этот раз кукол было только две. С каждым убийством их становилось на одну меньше.

Это случилось в западной части города, в жилом доме недалеко от станции метро «Гласс». Жертву звали Бэкъярд Боттомслеш, ей было 28, и она работала в банке. Вполне вероятно, что убийца выбрал средний возраст между первой и второй жертвами. И конечно, связи между новой жертвой и Беливом Брайдсмайдом или Квотер Квин не оказалось. Возможно, они даже не встречали друг друга на улице. На сей раз причиной смерти стала потеря крови. Удушение, избиение, кровопотеря… Каждое убийство совершалось отличным от остальных способом, никак не вяжущимся с прежними. Как будто он экспериментировал над жертвой, каждый раз пробуя что-то новое. Орудие убийства так и не нашли. С каждым новым убийством полиция запутывалась всё больше. Было решено, что третье убийство – последнее, и дело закрыли за недостаточностью материалов для расследования. Убийца был великолепен: он продемонстрировал свой характер и загнал полицию в тупик. И я предполагаю, что именно этого и хотел Бейонд Бёсдэй.

Ах да, был ещё один связывающий фактор, кроме соломенных кукол: каждое из преступлений было совершено в комнате, запертой изнутри. Если бы это был старый детективный роман, связывающим звеном была бы закрытая комната, но полиция не уделила этому особого внимания. Однако Мисора Наоми, получив от L информацию насчёт дела, заинтересовалась этим обстоятельством; оно не давало ей покоя. Кто знает, может это и есть ключ к разгадке?

15-го августа, получив указания от L, Мисора Наоми отправилась проводить собственное расследование. Сейчас она работала только на L, а не на ФБР. Пришлось отдать свой значок, наручники и другие полицейские принадлежности, которые у неё были. Она отправилась по следу преступника вооруженная не лучше, чем обычный гражданин.

И всё же она не чувствовала себя такой. Она никогда не использовала свои полномочия во время расследований; она не занималась делами, в которых было бы необходимо применение власти. Это нудная работа, но зато в частном расследовании не будет групповых ошибок, и она сможет показать свои способности.

Поэтому Мисора не очень расстраивалась по этому поводу. L первый увидит, какой она талантливый детектив.

Около полудня Мисора добралась до места совершения первого убийства, на Инсист-стрит в Голливуде.

Доставая телефон из сумки, она отметила, что дом великоват для одинокого холостяка. Потом она набрала пятизначный код, предназначенный для защиты телефонной линии между ней и L.

– L, я на месте.

– Примите мою благодарность.

Из телефона донесся тот же голос, что ранее звучал из её компьютера, собственно, как она и предполагала. L, похоже, скрывал себя и во время расследований, но это не то, о чём сейчас следовало думать. «Что мне делать сейчас?» Она хотела зайти в дом, но не решалась действовать без указаний L.

– Мисора Наоми-сан, вы уже в доме? Или снаружи?

– Снаружи. Напротив него. Я ещё не заходила.

– Пожалуйста, теперь зайдите. Вам не понадобится ключ, он должен быть не заперт.

– …Хорошо, – ответила она сквозь зубы, с трудом сдерживая желание накричать на него. Такие предосторожности могли быть знаком уважения, но Мисора прекрасно могла бы проникнуть в дом без чьей-либо помощи.

Она зашла внутрь через калитку. Жертва была убита в спальне. Мисора могла предположить примерную планировку дома, поглядев на него снаружи – опыт её работы в ФБР. Спальня, вероятно, находилась на первом этаже. Не смотря на то, что с момента убийства прошло уже полтора месяца, нигде не было видно пыли.

Сторож, должно быть, постоянно прибирал здесь.

– Гм, L…

– Что такое?

– Согласно вчера полученной мной от вас информации, местная полиция уже закончила здесь своё расследование.

– Да.

– Как вы получили полицейские отчёты? Они сами дали их вам?

– Да.

…Ладно.

– Столько времени прошло. Не зря ли я сюда приехала?

– Нет, – сказал L. – Я хочу, чтобы вы нашли то, что детективы из полиции упустили в своём расследовании.

– А… что? – ничего не изменилось с того момента, как полиция последний раз была здесь, и он так и не ответил на её вопрос.

– Место преступления обыскивают по сто раз не просто так, – пояснил L. – Возможно, обнаружится что-то новое, что было упущено до этого. Я не могу помочь, но предположите, Мисора Наоми-сан, что связь между этим мужчиной, Квотер Квин и Бэкъярд Боттомслеш, убитой два дня назад, существует. Если её все же нет, и мы предполагаем, что убийца выбирает своих жертв произвольно, то каким образом он распределяет, кого, когда и где убивать? Другими словами, Мисора Наоми-сан, я прошу вас найти недостающее звено.

– Понятно…

Не очень-то понятно, но спорить с L не хотелось. Она запомнила его просьбу и вошла в спальню. Дверь открылась внутрь, на ней был засов с ключом.

Это было убийство в закрытой комнате.

В двух других преступлениях тоже присутствовал засов с ключом – как и было указано в полицейских отчетах. Могло ли это быть связью между жертвами?.. Но нет, если так было написано в отчёте, L это уже обдумал. Он хотел, чтобы она нашла что-то новое. Это была маленькая комната. Всю мебель в ней сдвинули к стенам, и от этого в ней стало тесно. Только большая кровать осталась стоять в центре комнаты, напротив книжного шкафа. Литература в шкафу оказалась только художественная; похоже, в этой комнате Белив Брайдсмэйд отдыхал. Значит, он не смешивал свою работу с личной жизнью; немного необычно для свободного журналиста, но, похоже, ему так было удобнее. Возможно, кабинет находился где-то наверху, подумала Мисора, задумчиво поглядев на потолок. Надо бы туда потом заглянуть.

– Между прочим, Мисора Наоми-сан… Что вы думаете об этом убийце? Мне бы хотелось услышать ваше мнение.

– Не думаю, что моё мнение будет полезно.

– В данном случае ценен любой вывод.

Мисора на мгновение задумалась. Он прав…

– Я думаю, это странно, – сказала она, уже не ходя вокруг да около, как она это делала днём раньше. Она решила, что что-то тут не так, с тех пор как она просмотрела данные, полученные от L. – Он не просто убивал своих жертв. А ещё и делал какие-то жуткие и непонятные вещи с ними в запертой комнате, а потом всё прятал.

– Что «всё»?

– Например, отпечатки. Полиция не нашла ни одного; он вытер абсолютно всё.

– А! Мисора Наоми-сан, но разве не все преступники заметают за собой следы?

– Не так как здесь. Он явно перестарался.

Она неожиданно поняла, L проверял её. Он спрашивал её мнение, чтобы сравнить со своим и решить, будет ли она ему полезна.

– Убийца мог просто одеть перчатки, – продолжила Мисора. – Но не сделал этого. Он уничтожил все следы так, чтобы не возможно было обнаружить ни его отпечатки, ни отпечатки жертвы или кого-либо ещё. Он даже вытер лампочки; нигде нет ни одного отпечатка. Это и странно.

– Да, я согласен.

…Как удивительно.

– L, если он параноик, то я не думаю, что найду здесь что-то новое. Он убийца, который не допускает ошибок.

Ошибок. Например таких, какою она совершила в прошлом месяце.

– Обычно следователи находят ошибку, допущенную преступником, и таким образом ловят его. Но в данном случае ошибок нет.

– Да, я согласен, – повторил L. – Однако, как на счёт чего-то, не являющегося ошибкой?

– Не ошибкой?

– Именно. Нет ли там чего-нибудь, что могла упустить полиция? Что-то, специально оставленное убийцей?

Специально? Разве убийцы бы делали это? Зачем кому-то специально оставлять улику, особенно, если это поможет поймать его? Он не мог… или мог? Мисора вспомнила о соломенных куклах и засовах в Закрытых Комнатах – неужели он намеренно оставил две эти улики? Они не могли быть ошибками, особенно последнее – Запертые Комнаты. Здесь должна быть какая-то тайна. Все комнаты были заперты изнутри, но преступник даже и не пытался выдать эти убийства за самоубийства. Первого задушили, второго избили – орудия убийств так и не нашли, что полностью исключает возможность самоубийства. В Запертых Комнатах должны быть какая-то подсказка. Это было необычно и уж точно не случайно.

Прибитые к стене куклы – это другая подсказка. Мисора не понимала этой связи.

Соломенные куклы (как те, что оставил убийца) в японской культуре выражали сильную ненависть и неприязнь одного человека к другому. Следовательно, убийца либо японец, либо хорошо знаком с японской культурой.

Однако, эти куклы просто дешёвая имитация, которую можно купить за три доллара в ближайшем магазине.

Это исключает эту теорию.

Мисора закрыла и заперла дверь, потом повернулась посмотреть на то место на стене, куда была прибита кукла.

В этой комнате было четыре куклы. По одной на каждой стене. Сейчас их, конечно, забрала полиция в качестве улики. Сейчас там были только дырки от гвоздей. Мисора достала фотографии из папки с уликами, по одной на каждую куклу, и рассмотрела их. На другой фотографии был Белив Брайдсмэйд, лежавший на кровати лицом вверх. На его шее были чётко видны следы удушения.

В папке лежала ещё одна фотография.

Опять с Беливом Брайдсмэйдом, только не в спальне, а в морге после вскрытия. На его груди были огромные раны от ножа. Неглубокие, но настолько длинные, что их концы находились с разных сторон его грудной клетки. Они были сделаны уже после смерти.

– Раны на трупе жертвы говорят о том, что убийца почему-то ненавидел его, может из-за того, что тот написал?

Он давал материал многим желтым газетам, вполне возможно, что этим он нажил себе несколько врагов.

– Тогда, что насчёт второго и третьего убийств, Мисора Наоми-сан? Между ними не было никаких взаимоотношений, но их тела также были изуродованы, и куда более жестоко.

– Он мог сделать это с другими для прикрытия своей неприязни к Брайдсмэйду. Или он ненавидел кого-то из них, а Брайдсмэйд был просто приманкой. Более сильные повреждения нужны были лишь для того, чтобы ввести нас в заблуждение.

– Вы читали тот файл, в котором предполагается, что он убивал без разбора?

– Да, но это только догадки. Куклы говорят о том, что он убивал их из-за одного и того же. Закрытые Комнаты подтверждают это. Все слишком… идеально.

Все было спланировано слишком хорошо, чтобы быть случайностью. Три разных убийства, три разных возраста, разнополые жертвы с трёх разных частей города, которые контролируют три разные полицейские подразделения… он пытался запутать их. Он знал, чем больше людей, чем больше подразделений он втянет в это, тем больше неразберихи будет между ними. Вторая жертва, маленькая девочка, нужна была только для того, чтобы добавить ещё больше бесполезных вопросов.

– Он сделал убийства ненормальными не просто так, – сказал L, – Нет, слишком ненормальными – тоже специально.

Такое рассуждение удивило Мисору, удивление, граничащее с восхищением. Чтобы скрыть его, она поспешно сказала:

– Такие идеальные меры предосторожности, предпринятые им для каждого убийства, кажутся абсурдом. Полиция все тщательно проверила, но вышло так, что он не имеет никаких связей ни с одной из своих жертв. Даже с третей, Бэкъярд Боттомслаш, у которой были огромные связи, и всё равно…

– Но Мисора Наоми-сан, – перебил её L. – У нас ещё не все улики. Боюсь, что будет четвёртая жертва.

– Ах!..

Он уже говорил об этом ещё вчера. Но что натолкнуло его на эту мысль? Скорее всего, всё закончится на трёх убийствах, даже если преступник ещё не пойман. Следующее же зависит от настроения убийцы, даже тогда, вероятность четвёртого случая составляет 50%.

– Количество соломенных кукол, – сказал L, – С каждым убийством их на одну меньше. Там, где вы сейчас находитесь, было четыре. Три – в пригороде, и две – в Вест Сайде (в западной части города). Осталась ещё одна.

– Правильно. Значит?..

– После следующего убийства не останется ни одной.

…Это было правдой. Три убийства без разбору всё ещё могут быть прикрытием для его истиной цели, но следующее – будет, скорее всего, последним. Это повышало риск возможных жертв, но также это повышало вероятность того, что убийца допустит ошибку. Он, наверное, понимал это и хотел ухватиться за эту возможность.

– Просто для интереса, L, какова вероятность, что жертв будет пять?

– 90 %, – ответил он, – На самом деле 100%, но учитывая всякого рода случайности, например, если что-то случится с преступником до этого, она становится равна 92%. Это что касается четвёртого убийства. А вероятность пятого – только 3%.

– 3%...? – это было слишком низкой вероятностью. – Почему три? Если мы предположим, что одна соломенная кукла равна одной жертве, то после его следующего убийства останется ещё одна…

– Потому что он ничего не сможет оставить на месте пятого убийства, и таким образом не сможет связать его с другими четырьмя.

– А… я поняла.

Мисоре захотелось ударить себя за свою тупость. Конечно же, не будет пятой жертвы, если убийца не сможет оставить куклу. Если нет куклы, то убийство могло быть совершено кем угодно, и он оставлял их, как свою визитную карточку. Нет больше кукол – нет больше убийств.