Текст книги "Академия Militas Dei. 1-й курс (СИ)"

Автор книги: Иса Браус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

На роду написано

“Наконец, этот день настал!” – с этой мыслю рано утром проснулась блондинка восемнадцати лет от роду.

Для юной Алисы Свиридовой это был действительно долгожданный день. Встав с кровати, девушка тут же потянулась к телефону, чтобы Вконтакте связаться со своей давней подругой.

Алиса: Гавр, ты уже не спишь?)

Анна: Братец разбудил раньше тебя.) Кстати, он шлёт тебе поцелуй.

Алиса: О-о Я ему лично ответ передам, чуть позже. Анька, наконец, мы теперь вступили в орден!

Анна: Точнее мы стали студентами академии при ордене, как говорит папа. Он мне уже пафосную речь залил, так что от своего жди того же!

Закончив переписку, Алиса подошла к шкафу и достала вешалку с, заранее заготовленными, вещами: чёрные легинсы, белая блузка с нашивкой в виде очертания головы медведя и пиджак с курткой светло-лаймового цвета. Переодевшись и накрасившись, девушка начала красоваться перед зеркалом, привыкая к своей студенческой форме. Теперь у неё начался новый этап жизни. Алиса могла бы этим наслаждаться долгое время, если бы не голос мачехи, которая позвала завтракать.

Придя на кухню, девушка поздоровалась с мягкой по телу и наружности женщиной, которая была на голову ниже своей падчерицы.

– Тебе идёт, Алиса. – мачеха немного поправила пиджак на теле девушки.

– Я в этом не сомневалась, Кристина. – улыбнувшись Алиса села за стол вместе со своими младшими сестрой и братом.

Тринадцатилетняя Анна и девятилетний Артур с любопытством глядели на свою старшую единокровную сестру, осознавая то, что в будущем они также примерят эту студенческую форму.

– Скорее бы время пролетело. – буркнул мальчик, мешая в тарелке кашу, – Эта школа уже так надоела! Лучше пожирателей мочить, как папа.

– Зайчик, папа давно уже не охотится на пожирателей. – напомнила Кристина.

– Вот именно! – Аня дополнила, – Он возглавляет тех, кто их мочит. Да и не только!

– И не факт, Турка, – Алиса размешивала сахар в чае, – Что ты в будущем дозорным будешь.

– Так же, как и ты! – Артур высунул язык, но после немого недоумения матери, вынужден был сказать, – Прости.

И вот, наконец, на кухню прибыл глава семейства Андрей Свиридов. Зеленоглазый брюнет, чьё гладковыбритое лицо, из-за острых черт, казалось, было выдолблено из белого камня, поздоровался с своими домашними. Увидев отца, Алиса тут же поспешила встать с места.

– Доброе утро, – девушка отдала честь, – Магистр ярославского штаба Militas Dei.

– Ха, молодец, но пока ещё можно без официоза. – Андрей погладил старшую дочь по щеке, – Когда ты успела вырасти?

– Пап, мне как бы уже восемнадцать.

– Эх… Да, милая, это так. – мужчина показал девушке маленькую коробочку, – Теперь в твоей жизни началась новая глава.

Когда Алиса открыла упаковку, она увидела в ней маленький позолоченный медальон форме сердца.

– Папа, это же… – девушка растрогалась от этого подарка.

– Да, это медальон твоей матери. – Андрей одел украшение на шею дочери, – Когда она была тобой беремена, она мечтала, что в день твоего поступления в академию подарит его тебе.

Алиса открыла медальон, внутри которого была фотографии покойной матери. Девушка едва сдерживала слёзы. И хоть женщины не было рядом, но образ бесстрашной воительницы всегда вдохновлял её. Алиса была готова обнять отца, однако трогательный момент прервал телефонный звонок, из-за которого Андрей был вынужден уйти из кухни.

Во время завтрака девушка обратила внимание, как мачеха смотрит на медальон. Во взгляде Кристины были смешаны одновременно нежность и грусть. Обе без слов всё понимали, но предпочитали общаться на другие темы.

После звонка Андрей на несколько секунд вернулся на кухню, чтобы позвать свою жену. Когда дети остались одни, они начали гадать, что же такого могло случится. И выяснить это решила Алиса. Девушка тихо подкралась к спальне отца и мачехи, дабы подслушать разговор.

– Да как на такое они решились? – возмущалась Кристина.

– Кривошеена и Остапчук также теряются в догадках. В общем, причины этого странного нападения ещё предстоит выяснить.

– Слава Богу, что никто в автобусе не пострадал.

– Да, только четвёртая волна неофитов, наверняка, напугана.

– Это да. Не самое хорошее знакомство с нашей деятельностью. – женщина прервалась на тревожный вздох, – И это они ещё не знают про главный вступительный экзамен.

Инициация

После произошедшего в автобусе воцарилось нервное напряжение. Кто-то с недоверием смотрел на окружающих, а кто-то перешёптывался с теми, кто был рядом. И даже если среди молодых людей и были те, которые хотел бы убежать, то шок не позволял этого сделать.

Нинель какое-то время сидела с опущенной головой, смотря на пепел, который остался от страшного существа. Она, как и остальные, не могла полностью понять то, что произошло. Из головы не уходило лицо того монстра, а точнее его глаза. И с каждой минутой ей казалось, что этот, не подающемуся обычному восприятию, взгляд она уже где-то видела. Вдруг девушка почувствовала, как Василий положил ей руку на плечо. Из-за неожиданности Воронцова резко подскочила.

– Прости. – шепотом извинился парень, – Я смотрю, что ты также в шоке.

– Нет, блин, я пыль на полу считаю! – после этого краткого взрыва возмущения Нинель стала более спокойной, увидев мрачное лицо собеседника, – Прости.

– Всё в порядке. – улыбнулся Василий, – Знаешь, это было, как в каком-то фантастическом фильме. Никогда бы не подумал, что увижу подобное в реальности. Как и все, наверное. Жалко заснять ни у кого не получилось.

– Это точно. – девушка повернулась к окну.

Вскоре автобус остановился посреди дороги. Катерина и Матвей велели юнцам следовать за ними. Бывшие воспитанники детского дома были удивлены, когда их завели в лесную чащу. Путь был долгим, и на вопрос: “Куда мы идём?”, – Катерина повторяла одно: “Скоро узнаете.”

Наконец, юнцы вместе со своими провожатыми прибыли к старому одноэтажному домику. Зайдя во внутрь, они увидели, сидящих за столом старушку в платочке и цветастом халате, а рядом с ней стоял кучерявый мужчина с густой щетиной. Сам обстановка мало чем отличалась от прочих домиков, где всё ещё жил советский дух.

– Добрый день, дорогие. – улыбнулась старушка, прищурив глаза.

Молодые люди недоуменно смотрели на неё в то время, как Матвей, похлопыванием по плечу по здоровался с кучерявым.

– Ильюха, ты читал наши сообщение в общем диалоге? – спросил мужчина у коллеги.

– Да, странные какие-то утырки! С трудом вериться, что есть такие голодные пожиратели. Не считая состояния бешенства, конечно. – Илья окинул взглядом юнцов, – Благо, неофиты не пострадали.

Тем временем старушка отдала Катерины пустую картонную коробочку.

– Прежде, чем мы продолжим… – женщина подошла к неофитам, – Попрошу сдать ваши мобильные телефоны.

Конечно, такая просьба сильно насторожило ребят, но сопротивление никто не посмел оказать. Когда коробочка наполнилась гаджетами, Катерина кивнула Илье. Он, подойдя к погребу, открыл деревянную крышку и спустился вниз, после чего Катерина велела неофитам следовать за ней и напарником. Подходя к погребу, юнцы услышали от старушки: “Удачи, мои дорогие!”

Спустившись вниз, выпускники детских домов не обнаружили никаких пищевых заготовок. Только длинный деревянный коридор, в конце которого находился большой лифт.

“Не уж то мы отправимся прямо в преисподнюю?” – кожа Нинель покрылась мурашками.

Когда все зашли в лифт, Матвей нажал на кнопку и кабина начала медленно опускаться. Наблюдая за своими сверстниками, Нинель обратила внимание на худенькую брюнетку, которая, прижав к груди нательный крестик, начала шептать молитвы. Сразу же на её плечо положила руку, рядом стоящая, девочка, прошептав: “Всё будет хорошо, Ульяна!”

– Ну чё, Воронцова, – ехидный Колесников отвлёк девушку, – В штаны ещё не наложила?

– Да пошёл ты! – Нинель отвернулась от парня, – Можно подумать, ты не испугался!

Раздался короткий звон, после которого кабина лифта остановилась. Когда дверцы распахнулись, перед неофитами предстал зеркальный коридор.

– Нихера себе погребок! – невольно вырвалось у одного из юнцов.

Чем дальше, тем путь становился для Нинель всё более интересным, но в тоже время и более пугающим. Пока лишь девушка жалела только об одном: что не сможет написать Капшукову о том, что происходит в данную минуту.

“Но если со мной что-то случиться, то он не оставит всё это.” – идя с поднятой головой, Нинель смотрела на своё отражение в зеркальном потолке.

Наконец, этот коридор был пройден. Катерина и Матвей провели юнцов в белую комнату, внутри которой были только две деревянные лавочки и красная лампочка, висевшая над стальной дверью напротив входа.

– Простите, – Василий робко обратился к Матвею, – А что теперь?

– Ждите! – велел мужчина, взглянув на лампочку.

***

Шагая по зеркальным коридорам академии вместе с отцом и мачехой, Алиса сдерживала внутри себя трепет. Конечно, девушка на глазах отца старалась вести себя, как подобает будущему агенту ордена Militas Dei, однако для Андрея она всегда будет маленькой девочкой, нуждающейся в защите. Алиса очень напоминала ему покойную супругу не только внешностью, но и характером. Он никогда не забывал, как встретил свою первую жену, с которой он вместе учился в академии. Юная девушка, несмотря на прошедшую инициацию, держалась очень оптимистично и заражала этим настроением других. Теперь, когда Андрей смотрел на свою дочь, которая была для него частичкой, оставшейся от покойной жены, он ощущал не только гордость, но и естественный родительский страх из-за того, что его первенец не скрывал своего желание поступить после окончания учёбы в дозор.

Супруги Свиридовый и Алиса дошли до развилки: на конце правой стороны находился кабинет директора академии, на левой же большой зал инициации.

– Ладно, милая. – Андрей обнял дочь, – Ты иди к своим одногруппникам, а мне и Кристине нужно поговорить с Леонидом Семёновичем.

Проводив отца и мачеху взглядом, Алиса обратила внимание на то, что их вид стал более напряжённым. Девушка поняла, что их разговор с директором будет связан с нападением на автобус с неофитами. Достаточно быстро отогнав от себя мрачные мысли, Алиса добежала до конца коридора, после чего попала в большой зал инициации.

Это место представляло из себя, освещённую белыми и синими огнями, трёхэтажную шахту, отделанную сталью и стеклом. В центре потолка находился окулус, чьи железные створки должны были скоро открыться, также как и створки дна зала. По краям колонн стояли большие мониторы, на которых был виден зеркальный коридор и дно, наполненное голубой субстанцией под названием “Серат”. Когда Алиса вошла в помещение, она увидела, что оно было забито людьми, прижавшихся к краю стеклянного балкона, чьи голос отдавались эхом. В этом месте собрались не только учащиеся и работающие в академии, но а также и большая часть сотрудников ярославского штаба ордена, разодетых в белое, чёрное и жёлтое. Свиридова быстро нашла своих пятерых одногруппников, которые также были зачислены в академию по факту того, что служба в ордена была у них написана на роду.

– Гавр! – воскликнула Алиса, увидев свою подругу.

Смуглолицая брюнетка с маленькими голубыми глазами и пухлыми красными губами, увидев девушку, поспешила её обнять. Алису Свиридову и Анну Гаврину объединяло не только дружба, взращённая с детских лет, но и то, что они принадлежали к старинным династиям, которые верой и правдой служат ордену. И остальных Алиса хорошо знала. Она была уверен, что невозмутимый и ответственный Платон Арсов станет старостой их курса. Балагур Артём Керенский будет на уроках ментальной концентрации шутить над неофитами. Для Тамары Периковой, которую родители уже готовили в жены высокопоставленному агенту из московского штаба, учеба в академии была нужна чисто для галочки, поэтому выше хорошистки она подниматься не собиралась. А упрямый Дмитрий Уров, отец и мать которого были в своё время неофитами, будет из кожи вон лезть дабы доказать, что он не хуже одногруппников из старых династий ордена.

Алиса и Анна прижались к краю балкона, после чего последняя указала подруге на самый нижней этаж зала, где стоял старший брат. Павел Гаврин, который был на три года старше своей сестры, был одним из самых перспективных агентов ордена, работающих в дозоре. В нём Алису привлекало абсолютно всё: внешность как у Джеймса Дина, его низкий сиплый голос, когда он говорит об очередном дне на посту дозора, и сильные руки, в которых девушка могла растаять как мороженное. Увидев младшую сестру и девушку, с которой он тайно встречался пару месяцев, Павел, улыбнувшись краешком губ, помахал рукой.

– Алиска! – к девушкам подошёл Артём Керенский, – Ты не в курсе, кто будет нашим главным инструктором?

– А мне откуда это знать? – удивилась Свиридова.

– Ну как же? Твой батя возглавляет ярославский штаб.

– И что? Такие вопросы решает директор академии.

– С согласия твоего отца.

– Артём, неужели не понятно, что Алиса не знает? – возмутилась Анна, – По-твоему она должна быть в курсе всех дел отца?

– А мне другое интересно. – к разговору присоединилась Тамара Перикова, которая не отрывала глаз от дна зала, – Сколько человек будет в нашей группе?

– В прошлом году Серат принял только пятьдесят два человек. – вспомнил Платон Арсов.

– Да уж… – фыркнул Дмитрий Уров, – Остальным повезло намного меньше. Мой отец до сих пор не понимает природу этой штукенции.

– А мои предки и подавно, – усмехнулась Анна, скрестив руки на груди, – Хоть наша династия и старая.

– И всё же… – Алиса перевала взгляд с дна на окулус, – Хочется надеться, что инициацию пройдут все.

– Такого не бывало ни разу. – сказал Платон, – Серат, пожалуй, самая не понятная загадка природы. Никто не знает, какие качества ей нужны от носителя.

***

Четвёртая инициация в этом году не могла начаться без магистра ярославского штаба ордена Свиридова и директора академии Вершинина. Леонид Семёнович впервые за долгие годы службы в ордене чувствовал сильное волнение перед встречей с главой штаба, который был моложе директора на двадцать лет. Причина была проста: предстоял неизбежный разговор о нападение на автобус.

– Славу Богу, Андрей Арсенович, – Леонид трясущимися руками налил себе воду в стакан, – Что Кривошеина и Остапчук смогли с ними разобраться.

– Это да! – после Андрей призадумался.

– И всё же… – с лица Кристины не сходило беспокойство, – Это было очень абсурдно со стороны этих пожирателей.

– Вы правы, Кристина Николаевна. – поддержал Леонид, – С другой стороны идиотов в мире хватает, даже среди них.

– Согласен, но думаю надо сказать командиру Иранцеву, чтобы он в дозоре вынес этот вопрос на следующем собрание. – затем Андрей сменил тему, – Я вот, что хотел спросить: Мирон Александрович уже ознакомился с учебным планом?

– Конечно, Андрей Арсенович. – после выражение лица Вершинина стало более смущённым, – Вам, конечно, виднее, но… Хорошая ли это идея перевести Ардашникова преподавать в нашу академию?

– У Мирона достаточно опыта, которым можно поделиться. – с улыбкой ответил глава штаба, – Я надеюсь, он уже принял назначение?

– Внешне принял, но в его взгляде недовольство всё ещё бушует.

– Хм, я этому не удивлена. – усмехнулась Кристина.

– О, время! – Андрей взглянул на свои наручные часы, – Нам уже пора!

Чета Свиридовых и Вершинин поспешили на инициацию. Придя на верхний этаж зала, Андрей встал за большим креслом магистра, после чего в помещение воцарилась тишина. Все присутствующие устремили свои взоры на Андрея, от которого ожидали знака. И такой последовал быстро. Магистр поднял ладонь, после чего створки дна с шумом распахнулись. Зал озарил ярко голубой свет, исходивший от Серата. Во время каждой инициации, Андрей с задумчивой грустью смотрел на эту живую субстанцию, ибо он, как и все в ордене, знал, что этот вступительный экзамен пройдут только сильнейшие неофиты.

И вот инициация началась. Присутствующие в зале стали пристально смотреть на запись с камеры коридора, по которому проходил первый неофит. Это был Колесников. Шагая вперёд, юноша оглядывался по сторонам, фыркая каждые пять секунд. Наблюдатели начали перешёптываться друг с другом, гадая о том, сможет ли первый неофит пройти инициацию. Через считанные секунды, когда Колесников пропал с поля зрения камер, на весь зал раздались три резких коротких сигнала. Затем створки окулуса распахнулись, и юноша с криком упал в Серат. Наблюдатели устремили свой взор на монитор, с которого можно было увидеть положение дел внутри голубой субстанции. Колесников пытался выплыть, однако с каждым его сопротивление Серат сильнее тянул его на дно. Затем юношу охватила конвульсия, а его кожа покрылась трещинами, через которые сочился яркий свет. Исход стал очевиден. За короткое время тело и одежда Колесникова обратились в прах, который также быстро растворился в Серате. Затем судьбу юноши разделили ещё несколько неофитов.

Когда Андрей смотрел на смерть каждого, кто не смог пройти инициацию, он никак не мог понять, какие именно качества эта живая субстанция ищет в человеке, которые претендует на статус агента Militas Dei, и почему она так жестоко уничтожает тех, кто, по её мнению, недостоин.

Снова раздались три резких коротких сигналов, после которых с окулуса выпал Василий. Когда он находился внутри Серата, его поведение мало чем отличалось от поведения остальных. Юноша сопротивлялся до последнего, и когда сил практический не осталось, голубая субстанция подняла его наверх. Вася начал жадно глотать воздух. А сотрудники академии, стоявшие на нижнем уровне, с помощью длинной палки притянули юношу на стальной берег. Когда Василий открыл глаза, наблюдатели, стоявшие рядом, увидели на них сератскую прозрачно-голубую пелену. Затем ослабевшего юношу увели под гром аплодисментов.

Через это проходили все неофиты, которых ждало два пути от живой субстанции: либо принятие, либо уничтожение.

***

Нинель уже продолжительное время нервно расхаживала по комнате, не подозревая о том, что ждёт впереди. Дабы не подаваться панике, она наблюдала за оставшимися сверстниками, которых в помещение осталось немного. Большинство из них либо сидели со склонённой головой, либо перешёптывались друг с другом. Нинель обратила внимание на юношу кавказской национальности, который нервно мял кулаки. Казалось, что он в любой момент может начать с криком бить по всему, что попадётся на глаза, и поэтому Матвей не сводил с него сурового взгляда.

И вот красная лампочка снова загорелась, заставив опять обратить на себя внимание присутствующих.

– Эй! – Катерина окликнула Нинель, и та резко повернулась, – Теперь ты!

Подойдя к Кривошеиной, девушка испугано взглянула на неё. Катерина же, устало закатив глаза, указала на дверь. Нинель ничего не оставалось, кроме как выйти из комнаты в коридор. Когда девушка шла вперёд, её сердце бешено колотилось. Дабы унять дрожь, она обняла себя. Глаза же устремились на талисман, надеясь на то, что он её защитит от напастей. Дойдя до конца коридора, Нинель встала на круглую платформу. В этот момент раздались три коротких сигнала, которые заставили девушку испугано охнуть. Однако не успела Воронцова отойти назад, как пол тут же ушёл у неё из-под ног. Пролетев пару метров, девушка упала в голубую субстанцию. Нинель почувствовала, как эта странная жидкость начала заливаться ей в рот, в нос и уши. В панике девушка начала тянуться наверх, но субстанция словно крепко держала её за ноги.

“Мамочка! Я не хочу так умирать!” – подумала Нинель, продолжая сопротивляться.

И всё же запас кислорода и сил был небольшим. Когда же голова от безысходности перестала соображать, Нинель, невольно разведя руки в стороны, отдалась власти субстанции, приготовившись худшему.

Вдруг раздался ласковый шёпот, который невозможно было разобрать. Он походил на колыбельную, от которой хотелось уснуть сладким сном. В глазах темнело, а голова была уже полностью пуста от плохих и хороших мыслей. И когда казалось, что всё закончится печально, девушка почувствовала в груди приятное покалывание, исходившие от амулета, которое заставило прийти в себя. Нинель медленно положила руку на свой талисман, после чего она смогла разобрать шёпот: “С возвращением, сестра!”

После голубая субстанция вытолкнула неофита словно пробку наверх. Оказавшись на воздухе, Нинель показалось будто она переродилась, а в её голове поселился другой разум, который шептал: “Ты часть меня, а я часть тебя.” Из-за адреналина в крови, на лице девушки появилась улыбка, которая, наверное, могла бы напугать просто обывателя, но не члена ордена.

Воронцова была так сильно поглощена этими странными ощущениями, что не обращала внимание на то, как её вытащили из Серата, а затем под громкие аплодисменты вывели из зала. Сотрудники академии привели девушку в комнату, где на железных койках лежали те, кто также смог пройти инициацию. Уложив Нинель, сотрудники вернулись в зал. Девушка же, сжимая в руках медальон, не отрывала глаз с потолка.

“Твою ж мать!” – Нинель начала тихонько хихикать, – “Что это, чёрт возьми, было?”