Текст книги "Академия Militas Dei. 1-й курс (СИ)"

Автор книги: Иса Браус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Пролог

Сентябрь 1996 года

Две яркие фары чёрной лады седан освещали путь в кромешной темноте. Водитель гнал на всех парах, ибо так приказала хозяйка, сидящая на заднем сиденье. Брюнетка, одетая в чёрное короткое платье и пиджак с накладными плечами, смотрела в зеркальце пудреницы, поправляя пальчиками большую золотую клипсу в ухе. Затем её, чуть подмоченный слюной, мизинец направился к карему глазу, чтобы убрать следы потёкшей туши. Закончила же женщина тем, что слегка пригладила свою пышную шевелюру. Наведя марафет, брюнетка удостоверилась, что краше неё в этом мире точно нет. Это неудивительно, ведь она выглядит лет на тридцать в свои двести шестьдесят шесть лет.

Водитель решил разбавить шум двигателя музыкой. Когда мужчина включил магнитолу, на весь салон зазвучала песня “Ладошки”, да и то ненадолго. Когда проиграла первая часть припева, хозяйка моментально воспроизвела на своём лице недовольную гримасу, едва сдерживаясь от того, чтобы не открыть перед шофёром свою истинную оболочку.

– Выключи. – прошипела она.

– Простите, Дарья Николаевна. – испуганно протараторил водитель, выключив магнитолу.

Чуть под расслабившись, Дарья откинулась в спинке кресла, повернув голову к окну. Чёрным по чёрному. От такой темноты так и хотелось уйти в воспоминание. Дарья вспомнила белоснежный зал в Троецком имении, себя в красном платье в стиле рококо, и своего молодого на вид кавалера, одетого в камзол того же цвета. Вместе с ним она кружилась в танце, весело хохоча. В те далёкие времена она не могла подумать, что кто-то заставит её полюбить танцы. Также Дарья бережно хранила в своей памяти те страстные ночи, когда она кричала от удовольствия его имя: Христиан. И никогда не забывала его голос, словно вводящий в гипноз, который часто повторял: “Ты всё получишь, если будешь преданна мне как собачка.” Да, в те годы ей было очень хорошо.

Вскоре мотор машины заглох, когда водитель приехал к ярким огням фонарей, освещавшие большой котлован, из которого доносились русско-таджикская речь. Выйдя из машины, водитель открыл заднюю дверь для своей хозяйки. Стоило Дарье ступить на землю, как её тут же встретил представительный лысый мужчина в деловом костюме.

– Дарья Николаевна, наконец-то, это случилось! – радостно воскликнул он.

Вся в предвкушении, Дарья, ведомая за руку мужчиной, подошла, цокая каблуками, к краю котлована. С помощью строительного крана, рабочие подняли большой кусок кристалла, который светился тёплым жёлтым светом. Дарья, не теряя времени, направилась к нему, а лысый мужчина последовал за ней. Подойдя к кристаллу, женщина стала его тщательно разглядывать. Она без труда смогла разглядеть мужское лицо, которое можно было бы назвать человеческим, если бы не одно “но”. Зона вокруг глаз была полностью костяной и покрыта мелкими трещинами, а сами глаза представляли из себя одну однородную жёлтую пелену. Дарья снова вспомнила, как, когда-то давно, она кружилась с этим мужчиной в танце.

– Это он? – спросил лысый мужчины.

– Да, Альберт Степанович. – подтвердила Дарья, проведя рукой по кристаллу, – О, мой царь! Скоро ты снова будешь среди нас.

Затем Дарья и Альберт спешно направились к чёрному фургону. Войдя в салон, мужчина, которого буквально трясло от восторга, открыл кейс, в котором лежал старинный фолиант в костяном переплёте. Взяв его в руки, Дарья почувствовала всю тяжесть знаний, которая в себе таила эта вещь. Женщина начала рассматривать страницы из пергамента, которые были исписаны латынью и средневековыми рисунками. Дарья остановила своё внимание на рисунке человека с жёлтыми глазами, держащий в руках флакон с чёрной жидкостью, а рядом с ним была целая пирамида из таких флаконов, на вершине которой стоял его сородич с костяными крыльями.

– Дарья Николаевна, вы же понимаете, что такое количество у нас получится собрать только через декаду, а, возможно, даже через две. – предупредил Альберт.

– Альберт Степанович, я вас умоляю, что такое два десятилетия для таких как мы. Главное, что все ингредиенты у нас на месте. – улыбнулась женщина, – И знаете… Мне жутко захотелось есть.

– Я вас понял. – открыв дверь фургона, Альберт обратился к охраннику, – Эй, ты! Позови кого-нибудь.

Через минуту в фургон зашёл один из рабочих. Не понимая, зачем его позвали, он смотрел то на Альберта, то на Дарью.

– Всё ваше. – с позволительным жестом руки сказал Альберт.

После того, как женщина поблагодарила соратника, её лицо перевоплотилось в истинную форму. Такая же костяная поверхность с мелкими трещинами, но только через них исходил голубой свет, и такие же яркие жёлтые глаза без зрачков и радужной оболочки. Рабочий не успел даже крикнуть, как Дарья, повалив его на пол, прислонила свои губы к его лбу. Женщина начала выкачивать разум из несчастного. Альберту же нравилось наблюдать, как очередная “пища” с каждой секундой теряла в своём выражением лица то, что называют осознанностью и интеллектом. Когда Дарья наелась, она, вернув себе человеческий облик, взглянула на свой ужин. Опустошённый бедолага с высунутым языком и чёрным синяком на лбу болезненно стонал. Альберт тут же поспешил засунуть ему в рот свой платок, в качестве кляпа.

– Не волнуйтесь, я потом уберу. – сказал мужчина.

В этот момент зазвонил переносной телефон. Мужчина тут же взял трубку. Через каких-то пару секунд на его лице отразилась паника, которую он неудачно попытался скрыть от женщин. Заинтересовавшись разговором, Дарья без объяснений грубо выхватила у соратника трубку.

– Это Салтыкова. Что у вас там случилось? – когда же Дарье всё объяснили, её лицо в порыве злости приняло истинную сущность, – Украли? Да как вы такое могли допустить?

Сирота

Ярославль, март 1999 года.

Для молодого Ивана Романовича Капшукова это было его первое дело, в качестве следователя. Когда молодой человек приехал к старому трёхэтажному дому в районе Красного перекопа, то по большому скоплению зевак у одного из подъездов он понял, что именно там и произошло убийство. Взяв с собой папку, следователь вышел из машины. Перед тем, как войти в подъезд, Иван сделала глубокий вдох и тихо себе напомнил: “Насколько не было ужасно место преступление, ты должен реагировать правильно.”

Поднявшись на третий этаж и войдя в квартиру, следователь встретился с участковым, который отвёл его в ванную, где уже работал судмедэксперт. Картина оказалось чуть менее страшной, чем рисовал в своём воображение молодой следователь. На полу под раковиной лежала девушка, которая казалась ненамного старше самого Ивана. Вокруг убитой была лужа крови, вытекшая из затылочной части головы. Также эта уже запёкшаяся кровь была и на краю раковины. По свежим гематомам на руках и согнутым коленям следователь сделал вывод, что убитая стояла на коленях перед тем, как её толкнули.

– Как давно наступила смерть? – спросил Иван у судмедэксперта, по путно записывая раппорт.

– Не позже четырёх часов назад от черепно-мозговой травмы, но точно будет известно после вскрытия.

– Личность установлена? – теперь следователь обратился к участковому.

– Тут и устанавливать нечего. – мужчина отдал Ивану паспорт убитой, – Евгения Воронцова. Она тут прописана вместе с дочерью. Приехала сюда три года назад, будучи на сносях, когда ещё её бабка была жива.

– Такая молодая. – с лёгкой грустью произнёс следователь, пройдясь по данным паспорта, – Всего-то двадцать шесть лет.

– Это да. Версию с ограблением можно отмести сразу. Все деньги и немногочисленные ценности на месте.

Когда Иван спросил, кто обнаружил труп, участковый его подвёл к пожилой соседке.

– Ой, бедная Женечка. – начала причитать она, – Как же так?

– Фаина Семёновна, – немного резко оборвал её следователь, – Скажите, как вы обнаружили труп?

– Сижу я в своей квартире и смотрю телевизор. Вдруг слышу сверху, как её дочка Нинка плачет… Ох, сначала я просто сделала звук в телевизоре по громче, думала Женька её быстро успокоит, как обычно. Но нет… Прошло полчаса, а малышка уже начала надрываться. И я решила узнать, в чём дело. Смотрю дверь открыта… А когда зашла… – вот тут соседка не смогла сдержать слёзы.

– Принесите воды! – велел Иван, когда же Фаина чуть под успокоилась, он продолжил допрос, – А что вы можете сказать о вашей соседке?

– Жалко мне её было. Мать-одиночка, работавшая продавщицей в ларьке. После того, как умерла Аглая Михайловна, царство небесное… Ну, бабка Женьки, ей не с кем было Нинку оставить, поэтому я за ней бывало присматривала. Такая хорошая девочка… Бедняжка такая маленькая, а уже без матери.

– Фаина Семёновна, вы не знаете у Евгении не было больше родственников?

– Уж лучше бы не знала! – резко бросила женщина.

– В смысле?

– Мать Женьки, дочь Михайловны, умерла, когда сама Женька только-только школу закончила. И после этого её папаша запил. А год назад после дефолта это зависимость стала ещё хуже. – речь Фаины стала более злобной, – Этот проклятый алкаш, наверное, запросто бы продал за пузырь водки дочь и внучку. Этот вечно пьяный урод довольно часто ломился сюда. Я говорила Женьке, что надо заявление написать, но она всё отвечала: “Да как же я на родного отца!” Да в гробу я видала такого папашу! Господи, прости мою душу грешную за такие слова.

– А к ней ещё кто-то приходил?

– Парня одного, бывало, видела. Он к ней довольно часто ходил. Однажды я даже видела, как они из подъезда выходили, и этот парень Нинку на руках держал с такой нежностью и любовью. Я даже прослезилась.

– Да, – подтвердил участковый, – Я его тоже часто видел, но Женька о нём практически ничего не говорила.

– Как и мне. – подхватила Фаина, – Хотя это странно. Женечка, несмотря на проблемы в семье, была достаточно общительной… Ох, что же с Нинкой будет? Неужели её этому алкашу отдадут?

Иван ничего не стал отвечать. Закончив допрос, он вместе с участковым прошёл в спальню, где в своей кроватке сидела девочка двух с половиной лет от роду, находившаяся под присмотром одного из милицейских. А вот сама комната вызывала, куда больше вопросов. Подойдя к кроватке, следователь взглянул на маленькую кучку чёрной рассыпчатой массы, которая лежала на полу.

– Странно, – надев перчатки, Иван взял немного для изучения, – Не хочу, конечно, к таким выводам приходить, но это больше похоже на… Прах.

– Ха! – усмехнулся участковый, – А вы на стену гляньте.

Встав на ноги, Иван обратил внимание на стену, у которой стояла кроватка. На ней зияли две дырки от выстрелов, однако самих пуль внутри не было.

Вскоре озадаченный следователь обратил внимание на саму малютку. Сев на корточки, молодой человек отвлёк девочку от игры, установив с ней зрительный контакт.

– Привет, – улыбнувшись Иван открыл паспорт Евгении на странице с графами о наличии детей, – Нинель. У тебя очень красивое имя. Ты, наверное, даже говорить ещё не умеешь. Жаль… Ты бы нам очень помогла.

– Мне кажется, – предположил участковый, – Что неумение говорить и спасло ей жизнь.

Затем следователь обратил внимание на то, с чем играла девочка. Круглый деревянный амулет на таких же бусинках. В центре круглой формы был нарисован ядовито синим цветов нечто похожее на византийский орнамент. Следователь понимал, что такую вещь на рынке не купишь за сто рублей. Иван хотел взять этот амулет, но Нинель, прижав его к себе, возмущённо залепетала.

– Прости, я не знал, что он тебе так дорог. – затем, обратившись к участковому, Иван, убрав улыбку с лица, спросил, – Вы связывались органами опеки?

– Они ещё в пути. Сами понимаете, путь до Перекопа не близкий.

Утвердительно кивнув, молодой человек снова взглянул на осиротевшую малютку.

Это было первое дело следователя Ивана Капшукова. К сожалению, улик в нём было очень мало, да личность загадочного парня так и не смогли установить, несмотря на фоторобот, составленный со слов соседки, поэтому убийство Евгении Воронцовой так и осталось не раскрытым.

Судьба малютки Нинель была менее печальной. Хоть у неё и остался дедушка, но мужчина, страдавший алкоголизмом и живший в запущенной квартире, не мог быть хорошим опекуном, поэтому органы опеки через суд лишили его прав на внучку. Сама же Нинель была направлена в детский дом, в котором ей предстояло прожить свои детские и подростковые годы.

Собеседование

Ярославль, май 2014 года.

Подъём, завтрак, занятия, обед, занятие, ужин, короткое личное время и отбой – , в таком каждодневном распорядке без четырёх месяцев восемнадцатилетняя Нинель Воронцова жила детском доме уже пятнадцать лет. И очередной день не предвещал ничего нового.

Встав в привычное время в общей спальне, Нинель привела себя в порядок: спрятала каштановые волосы в пучок, оставив свободной короткую, крашенную в фиолетовый, прядь, и надела блузку из лёгкой цветастой ткани и джинсовую юбку. Полученные от спонсоров, старые шмотки, конечно, быстро изнашивалась, но подлатать и можно было ходить дальше. Затем девушка достала из своего укромного тайника деревянный амулет с синим византийским орнаментом. Эта вещь имела для неё важное значение, которого не могли понять малознакомые люди. Каждый раз смотря на него, девушка видела в нём загадку, которую она не могла разгадать несколько лет.

Параллельно с переодеванием, Нинель болтала со своей подругой Татьяной, которая стояла перед зеркалом, крася губы в ярко красный цвет. За годы, прожитые в детском доме, их дружба успела много чего пережить: горе, радость, драки по пустякам и серьёзным поводам, – и одна всегда стояла за другую горой. Подойдя к подруге, Нинель нежно убрала с её плеча прядь длинных чёрных волос. Улыбнувшись Таня хотела помадой тыкнуть подругу в нос, но та успела уклониться. Когда девушка закончила свой яркий для дневного дня макияж, она накинула на себя старый спортивный пиджак с полосками. После, захватив с собой сумки, девушки направились в столовую завтракать.

Кормили не самой лучшей едой, но есть можно было. Во время завтрака, Таня, сидевшая напротив Нинель, незаметно под столом передал подруге половинку плитки шоколадки.

– Спасибо за то, что позавчера контрольную по русскому дала списать. – так Таня прокомментировала свой сладкий подарок.

– Мне то не трудно, но… – тон Нинель стал более строгим, – А как ты ЕГЭ будешь сдавать? Я тебе при всём желание помочь не смогу.

– Знаешь, я особо над этим не парюсь. Это лишь формальность. Я вообще не понимаю смысла учится дальше ради какой-то бумажки, которой в будущем разве что жопу можно подтереть.

– А жить то где собралась? – с усмешкой спросила девушка, – Ты же знаешь наше государство. Обещать квартиру одно, а выдавать, так очередь длинная. Можно не дожить. Так что прописка в общежитие более реальным вариантом кажется…

– Да-да-да. Для этого надо куда-нибудь поступить. Знаю! – подруга скривила недовольное лицо, – Нинка, порой ты бываешь до тошноты правильной! Тебе вообще хорошо: у тебя прописка в Перекопе осталась… Удивляюсь, как она вообще дожила до окончания этой шараги… Кстати, ты можешь за меня не волноваться. У меня уже есть вариант.

Нинель вопрошающий взглянула на Таню. Подруга, достав телефон, показала фотографию своего нового ухажёра, с которым, по словам самой девушки, она встречалась уже три месяца. И внешне этот кавалер ничем бы не отличался от предыдущих, если бы не глаза. Нинель этот взгляд показался хищным, как будто парень ищет жертву. По мимо дрожи, она также почувствовала, что участок груди, с которым соприкасался амулет, начало покалывать, что, впрочем, случалось с ней не впервой.

– Витька, предложил после вручения диплома переехать к нему. – довольно сообщила Таня.

– Так быстро? – отдав телефон подруге, Нинель поёжилась на стуле, – Скажу честно, Танька, он мне не нравится.

– Нинка, да тебе все мои ухажёры не нравились! Я бы больше удивилась, если бы ты сказала иначе. – после подруга улыбнулась, – Наверное, поэтому мы так давно и дружим.

Не успела Нинель сказать о своих подозрениях, как к девочкам подошёл лысый долговязый парень в спортивном костюме.

– Чего тебе, Колесников? – спросила Нинель, устало закатив глаза.

– Девчули, – парень подсел к девушке, – Я сегодня утром у директрисы был.

– Ха, тоже мне новость! – усмехнулась Таня, – С твоими выходками ты в её кабинете скоро жить будешь.

– Да и то не долго. – подхватила Нинель.

– Как смешно. – саркастически протянул Колесников, – В общем, когда я у Анки-паровоза сидел, у неё телефон зазвонил. Сегодня к ней какие-то люди должны приехать. Кабздец, какие важные! Ну, я так понял.

– Наверное, очередные спонсоры. – со скучающим видом предположила Таня.

Нинель же не понимала, почему парень это всё говорит. Не понимала до тех пор, пока она не почувствовала, как рука Колесникова тянется к её колену, на которым лежала шоколадка. Нинель среагировала моментально и схватила парня за ухо.

– Дура тупая, ты чего делаешь? – завопил Колесников.

– Ты правда думал, что это сработает? – возмущённо спросила Нинель.

– Чего жадничаешь? – парень оттолкнул от себя девушку.

– Придурок! – подключилась Таня, – Она её честно заработала!

– Ага, – усмехнулся Колесников, – Знаю я ваши “честно”.

Дело могло дойти до драки, однако парня подозвал один из его друзей, сидевших в дальнем углу. Колесников, тихо матерясь, оставил девушек в покое, после чего они продолжили есть. Остаток же времени, отведённого на завтрак, подружки перемывали кости незадачливому воришке. После они ушли в один из учебных кабинетов.

В ожидание уроков, подружки снова затронули тему ближайшего будущего. До выпуска из детского дома оставалось всего пару месяцев, а это означало, что настало время принимать решение о дальнейшей жизни. План на будущие у Нинель был довольно стандартный: отучится в институте (на худой конец в техникуме), найти работу, которая худо-бедно прокормит, выйти замуж и нарожать детей, которые после восемнадцати лет пройдут по точно такому же сценарию.

Однако у судьбы на девушку были немного другие планы. Нинель не могла себе представить, что именно этот день не просто перевернёт её жизнь, но и заставит взглянуть на новый мир, о существование которого она даже не подозревала.

***

Судьба Нинель Воронцовой и ещё нескольких выпускников подъехала на чёрной машине к детскому дому. За рулём сидел крепкий и подтянутый пожилой мужчина. Компанию ему составила рыжая женщина средних лет с повязкой на правом глазу. Их одежды были в одном триколоре: жёлтый, белый и чёрный. Также на чёрной повязке женщины и на белой рубашке мужчины можно было увидеть нашивку в виде очертания головы медведя. Припарковав автомобиль, парочка вышла на улицу и оглядела здание. Женщина присмотрелась к окнам на третьем этаже, из которых можно было увидеть лица подростков.

– Что, Катерина, себя вспомнила? – с улыбкой спросил старик.

– Ну, а как же, Тимофей Васильевич? Я с таким же интересом глядела на людей с медвежьей нашивкой… И тогда я не могла подумать, что они изменят мою жизнь. – Катерина взяла из бардачка желтую папку с документами, – Прошло с тех пор тринадцать лет, но кажется будто это было только вчера… Вы меня, конечно, вряд ли поймёте. У вас же служба была на роду написана.

– Это да! – согласился мужчина.

Парочка зашла в детский дом. Охранник объяснил, где находится кабинет директрисы, и они направились туда. Директриса Анна Фёдоровна встретила этих людей чуть не ли с распростёртыми объятьями. Усадив гостей, она поспешила закрыть кабинет.

– Так значит вы и есть вербовщики из Militas Dei. – поняла женщина, сев за рабочий стол.

– Да! Меня зовут Нестеров Тимофей Васильевич. – представился старик.

– А я Кривошеена Катерина Николаевна. – одноглазая женщина последовала примеру коллеги.

– Приятно познакомится. – Анна Фёдоровна достала из ящика стола большую папку, – Я подготовила для вас досье на выпускников, которые могут вас заинтересовать. Я учитывала успеваемость и спортивные достижения.

– Очень хорошо. – Тимофей притянул к себе папку, – Когда мы можем начать собеседование?

– Думаю, где-то через два часа.

***

На очередном уроке физики всё было как обычно. Нинель, смотря на учительницу, пыталась хотя бы саму себя убедить, что хоть немного понимает материал. Таня же, которая уже чувствовала запах скорой свободы от детского дома, пряча телефон под партой, переписывалась со своим парнем. Через какое-то время Нинель, которая в очередной раз пришла к выводу, что она и физика никогда не смогут быть вместе, опустила голову, дабы тоже пролистать свою ленту в Вконтакте. В этот момент девушка краем глаза заметила переписку подруги.

Танечка: Не в гоняй меня в смущение.)

Vitaliy: С каждым днём у меня всё больше горит желание узнать тебя изнутри. Заглянуть в твою голову. Там, наверняка, очень вкусные мысли.)))

Танечка: Вкусные мыли? Да ты просто мастер комплиментов!

“Да уж!” – Нинель поспешила отвернуться к своему телефону, – “Таньке, конечно, извращенцы попадались, но этот просто вынос мозга какой-то.”

Однако не успела девушка зайти на свою страницу Вконтакте, как в кабинет вошла Анна Фёдоровна, держа в руках папку. Воспитанники моментально встали со своих мест.

– Так… – открыв папку, директриса огласила фамилии, – Абдулаев, Воронцова, Гуряев, Дмитриев, Иванова, Колесников и Минаева. После этого урока подойдите к моему кабинету. С вами хотят побеседовать одни очень серьёзные люди.

Когда Анна Фёдоровна ушла, в кабинете начались перешёптывание, которые, впрочем, быстро подавил учитель физики.

– Думаю, это не страшно. – прошептала Таня, – Иначе, я бы тоже в этом списке была.

– Надеюсь, ты права. – улыбнулась Нинель, дотронувшись до своего амулета, который, как она считала, приносил удачу.

После урока физики, как и было велено, Воронцова и остальные воспитанники пришли к кабинету директора. И дабы не тратить нервные клетки зря, Нинель вызвалась самой первой. Войдя в кабинет, девушка села напротив Тимофея и Катерины. Внешность одноглазой женщины, конечно же, сразу бросилась в глаза воспитанницы. Смотря на Катерину, в голове Нинель появилось множество нелепых версий того, где и как эта привлекательная женщина могла лишится глаза.

– Имя. – раздражённо бросила Катерина.

– Ой, простите. – смутилась девушка, – Воронцова Нинель.

Пока женщина искала нужные документы, Тимофей с интересом разглядывал амулет воспитанницы.

– И где ты такое украшение купила? – с улыбкой спросил мужчина.

– Он со мной сколько я себя помню. Это мой талисман.

– Ясно. Красивая вещица.

– Так… – наконец, Катерина нашла нужные документы, – Воронцова Нинель Евгеньевна. А у тебя много грамот за успехи в учёбе. И ты много принимала участие в спортивных мероприятиях.

– Как… Видите. – всё ещё находясь в смущении, Нинель почесала затылок.

– Только кое-что смущает. – Катерина достала медкарту девушки, – Тут указано, что до года у тебя были признаки эпилепсии.

– Я… Д-даже не знаю, что на это сказать. – девушка пожала плечами, – У нас врачи тоже удивлены этой записи. Однако сейчас я абсолютно здорова… Может педиатр тогда что-то напутал.

– Катерина Николаевна, думаю достаточно. – затем Тимофей обратился к Нинель, – Твоя кандидатура приемлема.

– Кандидатура? – удивилась девушка, – Для чего это?

– Мы хотим предложить тебе обучение с последующим трудоустройством. – сообщила Катерина.

– Чего? – глаза Нинель округлились от удивления, – Это что за работа такая?

– На службе безопасности. – ответил Тимофей.

– В армии что ли?

– Нет. – сказала Катерина, – Мы не относимся ни к армии, ни к полиции.

– Наша организация работает на более глубоком и секретном уровне. – уточнил мужчина.

– КГБ что ли возродили? – Нинель прижала пальцы к подбородку.

– Ха, а ты с юмором. – Тимофей покачал пальцем, – Нинель, пока мы тебе, как и другим, не сможем сейчас всё объяснить. Как я уже сказал, наша организация работает на более глубоком и секретном уровне, чем другие структуры госбезопасности. И, конечно, в ней есть определённые льготы во время обучения: большая стипендия, хорошее питание, удобные комнаты в общежитие и гарантированное трудоустройство.

– Звучит заманчиво, – заинтересованный тон девушки быстро стал скептическим, – Но в чём подвох?

– Работа с риском для жизни. – честно сказала Катерина.

– О, ясно. – едва слышно произнесла Воронцова.

– Я понимаю, Нинель, что в это сложно поверить. Поэтому мы дадим время. – достав из жёлтой папки визитку, Тимофей отдал её девушке, – Если ты захочешь поступить к нам, позвони по этому номеру до двадцать седьмого июля включительно.

Когда Нинель позволили уйти, она со скоростью черепахи вышла в коридор. И девушку тут же окружили другие воспитанники.

– Воронцова, – Колесников преградил Нинель путь, – Рассказывай! Чего они там тебе заливали?

– Вот сам скоро и узнаешь. – обойдя парня, девушка всё на той же скорости побрела по коридору, осмысливая прошедшие собеседование.