Текст книги "История одной гёзде (СИ)"
Автор книги: Иса Браус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
VI. Первый хальвет
Когда в хаммаме Сезен обмывали две джарийе, русская наложница вспоминала слова матушки: “Твоя невинность будет принадлежать лишь твоему мужу.”
Девушка вспомнила, как, во время прибытия Аркадия Лицына в имение, к мужчине каждую ночь ходили молодые девицы, держа поднос с чаем. Будучи ещё совсем маленькой, Варвара не понимала, почему они были готовы упасть в обморок на каждом шагу. И всякий раз, когда мать видела крепостную девицу, идущую в комнату Аркадия, она, крепко обняв дочь за плечи, шептала: “Варенька, не бойся! Барин не посмеет тебя тронуть. Он понимает, что это будет тяжкий грех.” Когда Варе было одиннадцать лет, она очень любила лазать по деревьям. И вот однажды девочка залезла на ближайшее к имению дерево. Так Варя случайно увидела в окне, как Аркадий Васильевич в своей комнате сношался с крепостной девушкой. Девица, конечно, не оказывала сопротивление барину, но по крепко сжатой простыне в кулаках, опущенному взгляду, и закусыванию губы, было видно, что она ждала конца это унижения. Когда же барин заметил, что за ним подглядывают, Варвара от неожиданности потеряла равновесие и с криком упала на землю. Тогда девочка целую неделю пролежала в постели.
И вот сейчас, когда Сезен готовили для ночи с султаном, она понимала, что чувствовали те крепостные девицы, которые были вынуждены отдать свою честь барину.
“Прости, мамочка, но моя невинность будет принадлежать другому.” – думала Сезен, смотря на пол хаммама.
Вдруг наложница почувствовала лёгкую боль на ногах. Джарийе делали Сезен депиляцию. Девушка, сжала в зубах полотенце, чтобы её крики не раздались на весь хаммам.
“Мамочка, я надеюсь, это будет единственная боль, которую я сегодня ночью испытаю.” – думала русская наложница, запрокинув голову наверх.
После мытья в хаммаме, Сезен отвели в одну из комнат. На девушку одели белоснежную сорочку, а поверх неё светло-зелёное платье с золотой тесьмой. Распущенные волосы украсили золотой цепочкой с маленькими жемчужинами. Во время сборов наложницу инструктировала Нарин-калфа.
– ...Я и Касым-ага будем ждать тебя за дверью. – увидев удивлённый взгляд Сезен, калфа со смехом добавила, – А ты что, хатун, думала, с Повелителем останешься на всю ночь?
Вдруг дверь комнату распахнулась. Увидев Хюснишах кадын эфенди, все присутствующие склонили головы. Было видно, что Нарин-калфа занервничала, из-за чего у Сезен же появилась крошечная надежда на то, что жена султана велит прекратить сборы и отошлёт девушку обратно в общую комнату. Хюснишах молча подошла к наложнице.
– Кадын эфенди. – тихо прошептала Сезен.
Хюснишах, аккуратно взяв за подбородок, приподняла голову девушки. От взгляда кадын всегда веяло теплом, даже в этот момент.
– Ты очень красивая, Сезен-хатун. – печально улыбнувшись, Хюснишах чуть поправила рукава на зелёном платье наложницы, – Надеюсь, падишах будет тобой доволен, и завтра под своим сердцем ты будешь носить маленького шехзаде.
– С-с-п-пасибо, кадын эфенди. – с дрожью в голосе молвила Сезен.
Ободряюще погладив девушку по плечу, Хюснишах плавной и гордой походкой покинула комнату. Из всех султанских кадын она больше всех вызывала уважение у Сезен. Добродушие и достоинство несмотря не на что. В этот момент наложница почувствовала себя жалкой предательницей, хоть от неё в данной ситуации ничего не зависело.
Идя по коридору, который Нарин-калфа называла “Золотой путь”, Сезен снова вспомнила тех крепостных девиц из имения Лицына.
“Не смей плакать или упасть в обморок!” – думала девушка, смотря на пол.
И вот вся свита дошла до покоев султана. Когда стража убедилась, что падишах лёг в постель, Сезен пустили в покои. Сделав глубокий вдох, девушка, как того требовал этикет, опустилась на колени и ползком начала двигаться к ложу Повелителя, попутно целуя ковёр.
“Так даже эти девицы из имения не опускались.” – с этой мыслю наложница добралась до кровати султана.
Взобравшись на кровать, девушка опустила голову, приготовившись ко всему. Султан Селим, взяв двумя пальцами за подбородок, приподнял голову наложницы. Девушка видела в глазах падишаха заинтересованность.
– Как тебя зовут? – спросил он
– Сезен, Повелитель. – едва слышно прошептала наложница.
– “Та, что чувствует.” – Селим улыбнулся краешком губ, – Тебе оно подходит. Ты с большим чувством рассказывала ту сказку... Расскажи мне, Сезен, смогла ли Михримах покинуть жемчужный дворец?
Глаза девушки широко распахнулись от удивления. Селим издал лёгкий смешок, а по его взгляду читалось, что ему не терпеться услышать продолжение.
– Она... Долго не решалась... – Сезен сжала подол своего платья, сделав небольшую паузу, она продолжила сказку, – Но яркий огонёк продолжал её манить. Вскоре Михримах осознала, что её дом нуждается в переменах, однако жители дворца не верили ей, считая, что новое лишь только уничтожит всё, что им дорого. Наконец, девушка поняла, что только она способна улучшить свой дом, а для этого нужно посмотреть мир и почерпнуть из него только полезное. И вот наступила ночь, когда Михримах сбежала из дворца. Она спрыгнула с балкона покоев на ближайшее дерево и спустилась на землю. Так начался её путь. Михримах шла по тёмному и страшному лесу. От каждого совиного гласа разум умолял вернуться назад, но сердце подсказывало, что, если девушка пройдёт этот путь с честью, то её будет ждать достойная награда.
Замолчав, Сезен с трудом осмелилась взглянуть на падишаха. По лицу было видно, что он остался доволен.
– А ты меня боишься? – Селим накрыл, сжимающая подол платья, руку девушки.
– Повелитель, я... Вы же падишах... А я... – вдруг Сезен была прервана тихим шипением султана.
– Меня не нужно бояться. – Селим погладил наложницу по щеке.
Сезен начала глубоко дышать. Погладив наложницу по щеке, рука падишаха медленно опустилась до шеи, потом до груди, а затем до пуговиц платья.
“Митя, прости меня.” – Сезен закрыла глаза, когда султан начал её раздевать.
В этот сокровенный момент девушка настолько сильно оцепенела, что она даже поначалу ничего не почувствовала, даже боли. Конечно, всё это было нужно для того, чтобы появился такой долгожданный наследник, но Селим не хотел, чтобы наложница из-за него чувствовала боль или что-то в этом вроде. Он гладил кожу девушки, которая каждую секунду покрывалась мурашками, и даже один раз поцеловал наложницу в щёку.
Когда всё закончилось, Сезен повернула голову к приоткрытым дверям балкона. В ту секунду ей хотелось улететь далеко-далеко от Топкапы. Подальше от этого хальвета, который только что стал воспоминанием. Продолжая смотреть в одну точку, Сезен нащупала рукой белую сорочку. Пока наложница одевалась, Селим, встав с кровати, подошёл к столу. Взяв тоненький золотой браслет с топазом, султан подошёл к, сидящей на кровати, наложнице и одел украшение на руку, а затем отошёл к балкону, сказав: “Можешь идти!”
Медленно встав с кровати, Сезен поклонилась и задним шагом отошла к двери, после чего вышла в коридор. По браслету на руке наложницы Нарин-калфа поняла, что султан остался доволен девушкой. Идя по коридору, Касым-ага с улыбкой сказал Сезен, что она последнюю ночь ночует в общей комнате, и днём она переедет в свою. Однако девушка как будто его не слышала.
Придя в общую комнату, Сезен бесшумно подошла к своему спальному месту. Упав на него, наложница уткнулась лицом в подушку, дабы никто не слышал её рыдания. Султан Селим не был к ней жесток, и даже пытался ласкать девушка, видя, как ей страшно, но... Это был не тот мужчина, которому Сезен хотела отдать свою девственность. И она не знала, сможет ли она пережить последующие хальветы, если таковые будут.
VII. Ночь в таверне
В тот же вечер, когда Варвара была на своём первом хальвете, Дмитрий, находясь в посольстве, проверял документы на наличие ошибок и неточностей. Юноша с большим трудом смог сконцентрироваться на своей работе. На душе было странное гнетущее чувство, от которого он никак не мог избавиться. Отложив последний проверенный лист, Митя откинулся на спинку стула, закрыл лицо рукой и устало выдохнул. Он не понимал, чем было вызвано его тревожное состояние. Вдруг дверь кабинета громко распахнулась. Митя тут же вскочил со стула. На пороге стоял Аркадий Лицын. Подойдя к столу, мужчина проверил несколько документов.
– Хм, хорошо. – Аркадий заметил напряжённое лицо Мити, – Что с тобой?
– Просто устал. – улыбнулся Дмитрий, почесав затылок.
– Ты слишком напряжён. – Лицын похлопал юношу по плечу, – Я собираюсь в одно весёлое место в Ускюдаре. Буду рад, если ты составишь мне компанию.
– Аркадий Васильевич, я даже...
– Я не хочу видеть твоё зелёное от уныния лицо. Так что отказа не приму.
Немного поразмыслив над предложением, Митя решил, что не будет ничего плохого, если он развеется этой ночью.
Под “Весёлым местом” в Ускюдаре Лицын подразумевал таверну. Место действительно было весёлым: жизнерадостная музыка, горячительные напитки на любой вкус и женщины в платьях с золотыми монетами, готовые танцевать для услады мужчин.
Аркадий и Дмитрий сели за столик, скрывавшийся за ширмой. К ним тут же подскочил работник таверны.
– Аркадий эфенди, вам как обычно?
– Да, – Лицын указал на Дмитрия, – И моему другу тоже.
Мужчина поклонившись убежал выполнять заказ. Лицын обратил внимание, что Митя смотрит на танцующих девушек.
– Странно. – тихо молвил юноша.
– И что странного?
– Я думал, что подобные заведения в Османской империи под запретом.
– Так и есть, но... – Аркадий огляделся, – Тут больше иностранцев, чем местных, поэтому на эту таверну закрывают глаза, ибо хозяину Орхану эфенди, благодаря нам, хватает денег, чтобы откупиться от очень бдительных янычар.
Наконец, Лицыну и Нелидову подали заказ. Отхлебнув из чашки, Митя почувствовал вкус вина.
– Хм, видимо Орхану эфенди очень большие деньги на взятку дают. – юноша отставил чашку в сторону.
– Дмитрий, – тон Аркадия стал более серьёзным, – Скажи мне, какое будущие ты для себя видишь?
– Я? – Митя немного смутился, – Я хочу добиться вершин на дипломатическом поприще... Аркадий Васильевич, неужели вы считаете, что...
– Нет, ты очень способный. И у тебя действительно большое будущие, но... Как в это будущие вписывается Варвара? – после этого вопроса барина Митя снова глотнул вино, – Не волнуйся, я тебя понимаю. Будь она глупой уродиной, как моя племянница, я бы не взял её в Стамбул, но скажи мне, как перед Богом, что ты собирался с ней делать.
– Аркадий Васильевич, к чему такой вопрос?
– Ты правда хотел жениться на крепостной девке? Ты думал, что твой отец это правда позволит? Думал, мой отец даст ей вольную? Можешь на меня обижаться, но, если смотреть правде глаза, у вашей связи нет будущего.
Рука Мити настолько сильно задрожала, что вино из кружки пролилось на стол.
– Дмитрий, я понимаю, что ты возмущён, но ты же знаешь, что я сказал правду. Ты думаешь, Варвара тебя будет любить до гробовой доски? Не забывай, где она находиться. Не удивлюсь, если она сейчас султана ублажает. – Аркадий заметил, что руки юноши сжались в кулак, – Хм, это плохая идея. Крепостная девка того не стоит. Лично я уверен, что как только Варвара станет фавориткой султана, и её окружат роскошью, то она очень скоро забудет твою любовь.
И все эти аргументы Лицына Дмитрий не мог разбить. Юноша, глубоко задышав, снова взглянул на танцующих девушек, но в мыслях он был в другом месте.
VIII. Новая гёзде
Со следующего дня для Сезен началась другая жизнь. Её пересилили в отдельную комнату. Пока гёзде осматривала её, калфы, среди которых была и Увлие, расставляли сундуки с подарками: красивые украшения, шёлковые ткани, из которых сошьют красивые наряды, и мешочки с золотом.
“Вот столько стоит моя честь.” – с горечью подумала Сезен, сев на диван у окна.
– Сезен-хатун, – Увлие-калфа, подойдя к подруге, присела на корточки, – Почему ты такая грустная? Тебе же такое счастье выпало!
– Счастье? – русская гёзде опустила голову, – Наверное...
– В смысле?
Ничего не ответив, Сезен подошла к туалетному столику. Открыв ларчик, наложница достала бирюзовые серьги и с небольшим промедлением вложила их в ладонь Увлие.
– Сезен-хатун, что ты... – калфа поначалу не хотела принимать подарок.
– Бери, Увлие-калфа. – гёзде робко улыбнулась, – Просто... Всевышний дал мне больше, чем я заслуживаю.
По правде сказать, Сезен не знала, что делать с таким большим количеством подарков. Так же она, которая почти всю жизнь служила другим, до сих пор не могла поверить, что её освободили от хозяйственной работы.
“Как будто вольную дали. И что я теперь буду делать?” – думала наложница, смотря на суетящихся вокруг калф.
В этот момент в покои зашла Нарин-калфа вместе с двумя джарийе. У одной были сросшиеся брови, но, из-за красивых серых глаз, это становилось видно не сразу. Вторая же была маленького роста и с большим родимым пятном на шеи.
– Сезен-хатун, – Нарин указала на джарийе, – Теперь они будут прислуживать тебе.
“Мне теперь кто-то служит. Вот это ирония!” – русская гёзде подошла к своим служанкам, – Как вас зовут?
– Гюльбахар. – представилась девушка со сросшимися бровями.
– Эмине. – ответила наложница с родимым пятном.
– Красивые имена. – Сезен обратила внимание на двух калф, которые принесли в комнату большой сундук, – Что там?
– Ткани. – ответили они.
Гёзде велела поставить сундук на пол. Открыв крышку, она увидела красивые яркие ткани. Окинув взглядом своих служанок, Сезен достала, как ей казалось, подходящие ткани и вернулась к джарийе.
– Держите. – улыбнувшись гёзде отдала каждой по отрезу, – Идите в мастерские и скажите, чтобы вам сшили красивые наряды.
Такой подарок, конечно, очень обрадовал джарийе. Поклонившись они вышли из комнаты. Идя по коридору, они не обратили внимание на Мирзу, который наблюдал за переездом Сезен. Не обратила внимание на чёрного евнуха и Пакизе, которая вместе с Зейнеб зашла в комнату подруги.
– Здравствуй, Пакизе-хатун. – обняв свою подругу, Сезен почувствовала от девушки напряжение.
– Я, Сезен-хатун, тоже рада тебя видеть. – сдержано молвила абхазская гёзде, оглядев комнату, – Красиво... Конечно, цвета чуть блёклые, чем у меня, но ты же очень яркие вещи не любишь.
Утвердительно кивнув, Сезен обратила внимание на Зейнеб. Грузинская джарийе как-то насторожено смотрела на русскую гёзде. И это уже было не впервой. Сезен уже давно хотела потребовать от Зейнеб объяснений, но русская наложница боялась, что из этого не выйдет ничего хорошего. Этот настороженный взгляд всегда напоминал Сезен о том, что случилось почти год назад: как её чуть не раскрыла грузинка Накши, и как эту джарийе убил Аркадий Лицын. Подозревала ли что-нибудь Зейнеб, для которой Накши была единственной подругой? По взгляду грузинки это сложно было сказать.
Днём, когда Сезен обедала, к ней в гости зашла Хюснишах со своей джарийе. Склонив голову перед султанской женой, русская гёзда предложила пообедать вместе с ней, и кадын приняла приглашение.
– Сезен-хатун, надеюсь тебе нравятся покои? – спросила Хюснишах, отпив щербета.
– Да, кадын эфенди. – из-за смущения Сезен не смотрела девушке в глаза.
– Тебе кажется странным моё поведение?
– Кадын эфенди, ну что вы...
– Я всё понимаю, Сезен-хатун. – опустив голову, Хюснишах тяжело вздохнула, – Я люблю нашего Повелителя, и мне горько от того, что я так от него и не понесла.
– Не говорите так. Вы ещё молоды.
– Спасибо за комплимент, но султан, к сожалению, уже успел во мне разочароваться... Я не была в его покоях уже полгода. – на краткий миг возникла гнетущая пауза, после которой на лице Хюснишах появилась печальная улыбка, – И всё же я хочу, чтобы он был счастлив. Иншалла, именно ты, Сезен-хатун, когда-нибудь подаришь ему наследника.
– Б-благодарю, кадын эфенди.
Поблагодарив за совместный обед, Хюснишах кадын эфенди вместе со служанкой покинула комнату, оставив Сезен в глубокой задумчивости.
IX. Очаровательное создание
Очередной день Митя после завтрака решил начать с работы в библиотеки посольства, точнее он хотел там взять несколько книг и уйти в свой маленький кабинет работать. Там он столкнулся с княжной Корниловой. Девушка сидела за столом в окружении книг на турецком языке и выводила на чистой тетраде османские иероглифы. Было слышно, как она тихо шептала турецкие слова. Поняв, что девушка изучает язык, Митя решил устроить ей небольшую проверку.
– Княжна, – после учтивого поклона, Дмитрий перешёл на турецкий язык, – Как успехи?
– Благодарю за вопрос, князь Нелидов. – улыбнулась Елизавета, – С каждым днём мои знание турецкого становятся всё лучше.
– Впечатляет, Елизавета Платоновна. – Митя сел напротив княжны.
– Благо, рядом рынок, и я могу практиковать язык в разговоре с простыми жителями Стамбула. Конечно, как я слышала, подобный диалект называют вульгарным.
– Да, высшие сословия этой империи говорят на османском.
– Я заметила разницу. – Елизавета взяла одну из, рядом лежащих, книжек, а затем, быстро пробежав взглядом по нескольким страницам, перешла на османский диалект, – В нём есть очень много заимствований из персидского. И знаете, когда я овладею им в совершенстве, то думаю, что персидский мне дастся легко.
– Вам хорошо даётся этот язык.
– Мне все это говорят. Для меня турецкий уже пятый язык. Конечно, по статусу, мне положено знать французский. После я самостоятельно выучила английский, итальянский и немецкий.
После княжна Корнилова продемонстрировала свои знания этих иностранных языков. Девушка так увлечено говорила о них и о планах выучить ещё парочку. Так в этой субтильной барышне Митя разглядел очаровательное создание. Эта беседа настолько была увлекательной, что Нелидов на мгновение забыл, зачем он пришёл в библиотеку.
После уже в своём маленьком кабинете Митя ещё долго находился под приятным впечатлением от княжны Корниловой. Теперь он понимал, почему старшая дочь князя Корнилова считалась выгодной партией. И дело было не только в богатом приданном.
Уже вечером к юноше пришёл отец.
– Я почти закончил, отец. – дописав последний лист, Митя отложил его в стопку.
– Дмитрий, я сегодня разговаривал с князем Корниловым. Он смягчённой форме дал понять, что его уже утомило ожидание твоего ответа. Пора принимать решение!
Устало прижав пальцы к векам, Митя опустил голову. Он вспомнил разговор с Лицыным. Действительно, к чему могла привезти его связь с Варварой? Конечно, его любовь к ней горела, словно яркое пламя в маяке, но юноша понимал, что ни одной лазейке, с помощью которой он мог бы с ней обвенчаться, нет. Кто он, а кто она? В эту минуту Дмитрий осознал, что у него есть обязанности перед семьёй, и нужно делать всё, чтобы сохранить честь Нелидовых и приумножить их благосостояние.
– Митя, – голос Александра Артамоновича стал более требовательным, – Я завтра объявляю о помолвке?
– Да! – без эмоций ответил Дмитрий.
X. Второй хальвет
Уже несколько дней прибывая в новом статусе, Сезен, будучи освобождённой от физической работы, сидела в комнате и вместе с Гюльбахар и Эмине читала книги, которые она одолжила у Хюснишах. К сожалению, у кадын была не очень большая библиотека, поэтому их хватило лишь на два дня. После Эмине, по своей инициативе, изображала персонажей из прочитанных художественных произведений. Сезен очень нравились мимика и движение джарийе, однако и это вскоре надоело гёзде.
И вот когда, наложницы обсудили все полученные книги, случилось то, на что Сезен не рассчитывала. Днём в покои гёзде пришла Нарин-калфа.
– Сезен-хатун, – девушка передала русской наложнице фиолетовый платок, – Похоже, ты очень понравилась нашему Повелителю.
Гёзде уже не знала, как реагировать на приглашение на хальвет. Взяв платок, девушка начала задумчиво на него глядеть. Гюльбаха и Эмине это реакция удивила, как и Нарин-калфу.
– Значит Повелитель ждёт меня. – сжав в руках платок, Сезен обратилась к своим джарийе, – Нужно подготовиться.
Уже вечером нарядная русская гёзде прошла по Золотому пути. Во вторую ночь этике не был столь унизительным. Войдя в покои султана, Сезен всего лишь поклонилась.
– Вы меня звали, Повелитель? – не поднимая головы, прошептала гёзде.
Селим, взяв со стола книгу, подошёл к наложнице и свободной рукой, взяв за подбородок, аккуратно приподнял её голову.
– Эсма-султан подарила мне одну книгу. Мне захотелось услышать её из твоих прекрасных уст.
– Как вам будет угодно, мой Повелитель.
Отдав книгу наложнице, Селим лёг на кровать, а Сезен села у его ног. Книга, которую Эсма-султан подарила султану, был сборник стихов английского поэта Александра Поупа, переведённый на османский диалект. Ни для кого не было секретом то, что османская султанша была увлечена западной культурой. Открыв случайную страницу, Сезен начала читать султану “Послание Элоизы к Абельяру”. Русской гёзде всегда было интересно открывать новую книгу, но во время прочтения Поуп не стал её любимым поэтом. Закончив Сезен хотела перелистнуть страницу, но Селим мягким движением руки остановил её.
– Вам не понравилось? – девушка закрыла книгу.
– Твоё исполнение скрасит даже самый пресный стих. – улыбнувшись султан взял Сезен за руку, – Твоя история о Михримах звучит намного интересней.
– Правда? – такая похвала не могла не вызвать у девушки улыбку.
– Просто... – Селим призадумался, – Просто я хорошо понимаю её. Когда хочешь для всех сделать как лучше, а люди вокруг...
Султан замолчал на полуслове, после чего Сезен на него вопрошающи взглянула. Печальная задумчивость была мимолётной. Слабо улыбнувшись, султан притянул Сезен к себе. Их носы едва соприкасались друг с другом. Сердце девушки забилось быстрее.
– П-повелитель, – наложница робко улыбнулась, – Я много чего для вас могу сочинить, если вам будет это угодно.
– Голос сладкий как мёд, а воображение как бездонный океан? – смеясь Селим убрал ниспадающую прядь волос наложницы за её ухо.
– Да! Только мне нужен источник. – немного поколебавшись, Сезен осмелилась на просьбу, – Повелитель, вы мне позволите посетить дворцовую библиотеку?
Селим широко улыбнулся, а затем, не дав ответа уложил Сезен на кровать, а сам оказался над ней словно скала, которая укрывала её от ненастья. В эту ночь Сезен не было страшно как в первую, но её всё равно мучили угрызения совести. Эта ночь стала очередным кинжалом, который ударил по верности Мите. Когда всё закончилось, Сезен, продолжая глубоко дышать, наблюдала, как Селим, сев за стол, начал что-то писать. Решив, что наложницу скоро отпустят, гёзде быстро переоделась и подошла к султану, чтобы поклониться на прощание, но падишах дал ей понять, чтобы она не торопилась. Поставив печать, Селим отдал Сезен документ, который разрешал ей посещать в любое время дворцовую библиотеку. Радости русской гёзде не было предела. Если бы не этикет, то она бы заключила султана в объятья.
– Конечно, в одиночку я тебя не отпущу туда. Кто-то из евнухов тебя всё время будет сопровождать. – Селим нежно провёл рукой по щеке наложницы, – Сказочница моя. Через три дня я жду от тебя новую сказку.
