Текст книги "История одной гёзде (СИ)"
Автор книги: Иса Браус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Сезен. История одной гёзде
Иса Браус
I. Бал в посольстве
Май 1794 год
В один из прекрасных весенних вечеров в русском посольстве Стамбула горели яркие огни, а также не смолкали музыка и смех гостей на балу. Дипломат Аркадий Лицын, расхаживая по большому и светлому залу, наблюдал за гостями и удивлялся тому, как политика может повлиять на моду. Ещё каких-то два года назад он щеголял в парике и в облегающих ярких камзоле и панталонах, а женщины с напудренными лицами и в париках ходили в широких платьях на фижмах. Теперь же мода кардинально изменилась, спасибо молодой Французской республике. Дамы, освободившиеся от париков и старых моделей корсетов, разоделись в свободные платья в неогреческом стиле. Костюмы же мужчин стали менее вычурными: панталоны более длинными, а камзолы чуть короче.
И только одно не изменилось: облик османского человека. На балу присутствовали несколько султанских чиновников. Эти паши презрительно смотрели на развлечение неверных, но приказ султана Селима был ясен: для подержания дружественных отношений с европейскими державами, представители Высокой Порты должны почтить своим присутствием все мероприятия посольств. Оглядев пашей, Аркадий Васильевич подошёл к своему коллеги.
– Мда, этих дикарей ничто не исправит. – с отвращением прошептал Лицын, – Как бы султан Селим над ними не бился.
– О, Аркадий Васильевич, вы абсолютно правы! Такие люди как Пётр Великий рождаются раз в столетие, и султан Селим не относиться к их числу.
– Раз в столетие? А как же наша государыня Екатерина Алексеевна?
– Наша императрица лишь улучшила то, что Пётр Великий создал из обломков старины.
– Не могу не согласиться.
– Кстати, вы уже видели князя Нелидова?
– Нет, я целый день был по делам в городе, и не смог встретить корабль в порту. Думаю, самое время представиться.
Покинув коллегу, Аркадий в толпе гостей нашёл князя Александра Нелидова. Мужчина глубоко в летах разговаривал со своим сыном Дмитрием. Юноша с улыбкой рассказывал о своей работе в посольстве. По спокойному выражению лица Нелидова-старшего, Лицын понял, что Митя не рассказывал о его романтическом увлечение шпионкой из гарема.
“Он же не дурак, чтобы говорить об увлечение крепостной девкой!” – подумал Аркадий перед тем, как подойти к отцу и сыну.
Увидев Лицына, улыбка с лица Мити пропала.
– Александр Артамонович, – Аркадий, как того требовал этикет, поклонился князю, – Добро пожаловать в Константинополь. Надеюсь, вас хорошо встретили.
– Благодарю, приём оказали достойный. – князь повернулся к сыну, дабы тот представил гостя.
– Батюшка, это Аркадий Васильевич Лицын – сын графа Василия Лицына. – немного не уверено Митя представил дипломата.
– Я рад познакомиться. – улыбнулся Александр.
– Я тоже очень рад. – Аркадий сначала посмотрел на князя, а затем на его сына, - Дмитрий о вас очень много рассказывал.
– Что ж я рад, что мой единственный сын не забывает родного отца. Кстати, Митя, я тебя должен кое с кем познакомить.
Александр Артамонович вместе с Митей и Аркадием подошли к очень крупному в телосложение и низенькому по росту мужчине с морщинистым лицом. На его фоне резко контрастировали две юные девицы, стоящие рядом.
– Платон Тимофеевич, – радостно воскликнул Александр, подойдя к другу, – Митя, Аркадий Васильевич, это князь Корнилов.
– О, Александр Артамонович, наконец, вы представили вашего сына! Очень рад! – затем Платон обратил внимание на девиц, – Это мои дочери: Елизавета и София.
Барышни Корниловы сделали книксен. Старшая семнадцатилетняя Елизавета держалась очень уверено и без всякого смущения смотрела мужчинам в глаза. Её руки и шея казались такими тонкими, что было ощущение, будто они могут сломаться от лёгкого ветерка. К такой беспомощности добавлялись белокурые волосы, которые подчёркивали бледность кожи. И только зелёные глаза были самым ярким пятном в этой картине. Пятнадцатилетняя София была одного роста с отцом. Для своего юного возраста её тело уже успело обзавестись пышными формами, однако она не страдала от избыточного веса, как её отец. Также лицо княжны обладало крупными чертами: большие зелёные глаза и кучерявые русые волосы.
– Приятно познакомиться, сударыни. – поклонился Дмитрий.
Елизавета протянула руку Мите, и юноша поцеловал её. Александр Артамонович, подойдя к сыну, прошептал ему на ухо, что бы тот пригласил барышню на танец. Не видя подвоха, Митя протянул девушке руку в пригласительном жесте. Княжна, снова сделав книксен, пошла с ним танцевать. Александр и Платон умилялись, смотря на них.
– А они хорошо смотрятся вместе. – заметил Аркадий.
– Рад, что не я один это заметил. – затем Платон обратился к Александру, – Князь, что вы думаете о нашем предложении?
– Наша семья достаточно влиятельная в Санкт-Петербурге, а у вас огромное состояние и связи тоже немаленькие. Это был бы достойный брак. Однако у моего сына характер достаточно независимый. Мне трудно сказать: согласиться ли он на брак?
– Это да! – затем Аркадий протянул руку младшей дочери князя Корнилова, – София Платоновна, удостоите меня одним танцем?
– Хихи, конечно, сударь!
Во время это танца, Аркадий задумался, что в свои сорок два года пора найти себе жену, которая могла бы ещё сильнее возвысить род Лицын, чей основатель – дедушка мужчины – был внебрачным сыном князя Голицына. Княжна София, казалась Аркадию очень подходящей партией. После танца он решил обсудить этот вопрос с князем Корниловым на балконе.
– Аркадий Васильевич, – начал Платон, смотря на виды Стамбула, – Ваше предложение заманчивое, но... Поймите меня правильно, я не могу думать о браке младшей дочери, пока не устрою счастье старшей. А для своей Лизеньки я хочу самого лучшего. А более выгодной партии, чем единственный наследник семьи Нелидовых, нет. Не принимайте на своё счёт. Просто это будет не честно устраивать брак Софии, пока Елизавета в девках сидит.
– Я вас понял, Платон Тимофеевич. – Лицын взглянул на шумный зал, где Митя обсуждал что-то с отцом и дипломатами посольства, – Не волнуйтесь, я поговорю с Дмитрием. Он очень покладистый. Так что Елизавета скоро станет княгиней Нелидовой, а София будет графиней Лицыной. Я вам это обещаю!
II. Одна из многих
Хоть одалык и рассматривались в качестве кандидаток в гёзде, то есть любимец падишаха, однако, пока наложницу не призвали на хальвет, они по-прежнему выполняла хозяйственную работу, пусть и не такую тяжёлую как у джарийе. Русская одалык шестнадцатилетняя Сезен за пару месяцев, что она прибывала в новом статусе, в основном выполняла работу, связанную с прислуживанием одной из султанских жён – Хюснишах кадын эфенди. В принципе, девушке повезло, ибо молодая кадын была спокойной и милостивой девушкой. Хюснишах была настолько довольна работой Сезен, что она в серьёз подумывала над тем, чтобы сделать её своей пейк.
И всё же у русской наложницы, как у других одалык, был шанс стать султанской фавориткой. Валиде-султан, никогда не забывая о том, что у падишаха всё ещё нет наследника, устраивала вечера с развлечением, на котором султан мог бы выбрать наложницу на ночь.
В один из майских дней, нескольким одалык, в том числе и Сезен, сообщили, что Михришах-султан собирается устроить очередной вечер развлечений. Русская наложница до полудня служила у Хюснишах кадын эфенди. Сложно было сказать, что чувствовала султанская жена, когда она узнала про планируемые развлечение для падишаха, однако девушка не проявила никаких эмоций от этой новости. И всё же Сезен было трудно уходить с фразой: “Кадын эфенди, мне нужно подготовиться к вечеру”, – однако, услышав это, Хюснишах со слабой улыбкой утвердительно кивнула головой и отпустила наложницу.
Покинув покои султанской жены, Сезен направилась по коридору в хаммам. По пути она встретила Мирзу-агу. Девушка собралась пройти мимо, но...
– Сезен-хатун, – тихий голос чёрного евнуха, заставил одалык остановиться, словно кто-то её схватил за ноги.
– В чём дело? – девушка опустила голову.
– А у тебя такой виноватый вид. – с издёвкой произнёс Мирза, – Неужели ты что-то скрываешь?
– Да что ты говоришь! – ухмыльнулась Сезен, – Вот беда! Ты-то лучше держишься. Научишь меня своему бессовестному спокойствию?
– Хатун, – евнух резко схватил девушку за подбородок и приподнял голову так, чтобы были видны глаза, – Куда же ты собралась?
– Не трогай меня! – Сезен оттолкнула от себя евнуха, – Я вечером буду развлекать падишах.
– Вот оно что! Но почему ты радуешься? На этом вечере ты будешь одной из многих. Не думай, что султан тебя на нём заметит. Среди одалык есть и более красивые девушки, чем ты, хатун.
Эти слова никак не задели Сезен. В барском доме она слышала и более унизительные оскорбления от Лицыных. После краткой паузы девушка улыбнулась чёрному евнуху.
– Мирза-ага, это всё что ты хотел сказать?
– У меня для тебя много слов, Сезен-хатун, – на лице евнуха появился оскал, – Но ещё не время для них. Можешь идти!
Недовольно завертев головой, Сезен продолжила свой путь. Она тоже хотела сказать Мирзе всё, что о нём думает, но она боялась, что подобные проявления эмоций могут стать для неё роковыми. Русская одалык и чёрный евнух были в одной лодке под названием “Шпионаж в пользу России”. Так что приходилось терпеть.
И всё же Мирза-ага в одном был прав: Сезен лишь одна из многих. Вечер развлечений – это ещё не хальвет. Шанс того, что среди прекрасных наложниц, султан Селим выберет русскую одалык, была крайне мала. Да и Сезен не хотела этого. Девушки в гареме мечтали о падишахе не только потому что хотели повысить свой статус, а ещё из-за того, что других мужчин они видеть не могли. У Сезен же во внешнем мире был Митя, и в её сердце больше не для кого не было места. Русская наложница была бы вполне довольна статусом пейк Хюснишах кадын эфенди. Однако личным мнение Сезен никто не интересовался ни в гареме, ни в русском посольстве.
III.Судьба благосклонна лишь для одной
После хаммама одалык отвели в общую комнату, чтобы они навели красоту. Прихорашиваясь Сезен наблюдала за другими девушками. Все были в предвкушение, особенно это было видно по Пакизе. Одевшись и накрасившись для вечера, подруга не отходила от зеркала, всё ещё не уверенная в том, что выглядит идеально. Когда Сезен привела себя в порядок, она подошла к Пакизе, положив руки на плечи.
– Ты очень красивая! – сказала русская одалык.
Пакизе повернулась к подруге. Сезен заметила, что во взгляде абхазкой наложницы появилась более сильная неуверенность, чем была ещё минуту назад.
– Спасибо, Сезен-хатун. – тихо молвила Пакизе и снова повернулась к своему отражению.
Сезен также взглянула на зеркало. Яркая и нарядная. Если бы юной крепостной Варваре Кузьминой ещё три-два года назад сказали, что она будет жить в далеком крае, как одалиска в гареме, она бы приняла бы за страшную шутку. Сейчас эта жизнь Вареньки для одалиски Сезен казалась такой далёкой. Однако всякий раз, когда русская наложница сжимала в ладони маленький образ Богородицы, подаренный Аркадием Лицыным, она вспоминала, кем она является на самом деле.
Сезен оглядела комнату. Столько красивых девушек, и только к одной из них судьба будет благосклонна.
В комнату зашёл белый евнух Касым-ага и средняя калфа Нарин.
– Так, красавицы! – Касым громко хлопнул в ладоши, – Пора-пора!
Нарин выстроила всех одалык в один ряд. Она вместе с евнухом оглядела девушек, дабы убедиться, что выглядят без укоризненно.
– Пошли, девушки! – калфа махнула рукой в сторону двери, – Не нужно заставлять повелителя ждать.
Нарин и Касым отвели одалык к покоям султана. Сезен взглянула на Пакизе, которая от волнения сжимала в руках подол платья, а затем перевела взгляд на остальных девушек, которые были взволнованы ни чуть неменьше. Когда в покоях падишаха заиграла музыка, стражники открыли двери и впустили девушек. Одалык встали в центре комнаты напротив султана Селима, который сидел на большой кровати.
Девушки начали танцевать. Сезен не считала себя очень грациозной, но всё же она старалась как могла. Взгляд русской наложницы был устремлён то на украшения комнаты, то на одалык, играющих на музыкальных инструментах, то на Касыма, стоявшего у дверей, – в общем, на что угодно, но не на падишаха. Всё-таки слова Мирзы-аги задели Сезен куда сильнее, чем она думала.
Султан Селим наблюдал за красавицами, которые танцевали лишь для него. Когда пять лет назад он взошёл на трон, ему эти развлечения доставляли удовольствие. Теперь же это превратилось больше в необходимость, чем в развлечение. Без наследника его не простое положение, становилось ещё более шатким, учитывая, что его кузены: шехзаде Мустафа и шехзаде Махмуд, – были до сих пор живы и могли стать знаменем, вокруг которого могли бы объединиться реакционные силы.
Понаблюдав за танцем продолжительное время, Селим подозвал к себе Касыма-агу и прошептал ему свою волю. Получив приказание, белый евнух резкими жестами рук прервал музыку и танец. Когда всё затихло, все одалык склонили головы в ожидание. Сезен охватила дрожь, когда она увидела, как ноги Касыма приближались к ней. Её сердце бешено заколотилось. Девушка нервно сжала подол своего платья. Однако сегодня была не её ночь. Пройдя мимо русской наложницы, белый евнух подошёл к Пакизе и что-то прошептал ей на ухо. По счастливой улыбке абхазкой одалык стало ясно, что султан выбрал её. Остальным же девушкам было велено выйти.
Возвращаясь в общую комнату и не слушая, о чём шепчутся остальные девушки, Сезен почувствовала облегчение. Конечно, султан Селим не вызывал у неё плохих эмоций, но всё же она по-прежнему боялась отдать свою невинность человеку, которого не любила. Возможно, если бы она не знала, что такое любовь, то ей было бы не так страшно пойти в покои падишаха.
Придя в общую комнату, одалиски подготовили своё спальное место, переоделись и легли спать. Уже глубокой ночью Сезен проснулась от звуков шагов. Пакизе вернулась с хальвета, сжимая что-то в своих руках. По её довольному лицу, можно было понять, что всё прошло хорошо.
– Пакизе-хатун, – прошептала Сезен, не вставая со своего места, – Как всё прошло?
– Спи, Сезен-хатун. – подруга легла на своё спальное место, – Утром всё расскажу.
На рассвете одалиски окружили Пакизе. Абхазкая наложница с улыбкой рассказывала, как султан был с ней нежен.
– Мне даже не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. – Пакизе показала золотое кольцо с тремя маленькими рубинами, – Когда всё закончилось, он подарил мне это.
Одалиски взглянули на украшение, держа свою зависть в себе. Однако Сезен была искренни рада за подругу.
Вскоре в комнату пришла Нарин-калфа вместе с двумя белыми евнухами и двумя джарийе, одной из которых была Зейнеб. Грузинка неуверенно оглядывала комнату.
– Пакизе-хатун, так как ты у нас теперь гёзде, то, как того требуют правила, теперь у тебя будет отдельная комната. – затем Нарин указала на двух джарийе, – И эти джарийе будут тебе прислуживать.
“Зейнеб будет прислуживать Пакизе!” – удивилась Сезен, – “Ну, надеюсь, что вторая джарийе более смышлёная.”
Помахав девочкам рукой, Пакизе вместе с калфой, евнухами и со своими служанками направилась в свою комнату.
IV. В интересах родины
Два месяца спустя.
И снова наступила ночь, когда Митя ждал Варвару. Юноша уже полчаса нервно ходил кругами рядом с тем деревом, возле которого был зарыт тайник. И дело было не только в страхе того, что с девушкой могло что-то случиться в гареме. Утром отец, устав от намёков, уже в открытую поставил вопрос о помолвке с Елизаветой Корниловой. Несмотря на богатое приданное, которое обещал князь Корнилов для своей старшей дочери, сама мысль женитьбы не вызывала радости у Мити, однако в открытую он не мог перечить отцу, поэтому юноша ограничился размытой формулировкой: “Мне нужно подумать.” Дмитрий, конечно, понимал, что такой брак может хорошо продвинуть его по службе, но сердце ему говорило, что никакой выгодный брак не стоил того, чтобы причинять боль Варваре.
И вот, наконец, девушка пришла на встречу. Митя, прижал её к себе, а затем крепко поцеловал в губы, проведя рукой по её голове. После Нелидов объяснил девушке новое поручение. Ей предстояло проникнуть в комнату хранителя султанских покоев и сделать рисунок печати.
– Думаю, с этим проблем не будет. – Варя неуверенно покосилась на землю, – Правда без помощи Мирзы-аги не обойтись.
– Надеюсь, он тебя не обижает?
– Не волнуйся! Язвит, конечно, но большего он себе не позволяет. – Варвара покраснела, – Я его не боюсь. Самое страшное, не считая смерти, он чисто физически сделать не сможет.
– Самое страшное, говоришь... – Митя дотронулся до щеки девушки, – Варенька, скажи честно, ты уже...
– Нет! К счастью, в гареме полно девушек. – Варвара нервно улыбнулась, – Султан сейчас увлечён моей подругой. Надеюсь, она скоро забеременеет, и падишах больше не будет думать о других наложницах.
– Твои слова да Богу в уши, но... Мы оба понимаем, для чего Аркадий Васильевич тебя заслал в гарем.
– Чтобы я добывала информацию.
– Варя, – Митя нервно взглотнул, – Ты даже не представляешь, какие надежды на тебя возлагает Аркадий Васильевич, хоть сам он, конечно, в этом не признается. Ему нужна шпионка, которая будет очень близка с султаном Селимом.
– Ты так легко об этом говоришь. – губы Вари задрожали, – А ещё недавно ты говорил, что тебе об этом противно думать!
– Так и есть, – вдруг Митя перешёл на повышенный тон, – Но в интересах родины ты должна сделать всё, чтобы стать фавориткой султана!
Не веря своим ушам, Варвара, подавшись гневу, хотела дать возлюбленному пощёчину, однако Митя успел перехватить руку девушки и крепко её обнять. Затем гнев Вари ушёл в слёзы, и юноша мог лишь гладить свою возлюбленную по голове.
На следующий день Сезен рассказала Мирзе о новом задание. Дождавшись, когда чёрный евнух под надуманным предлогом выманит хранителя султанский покоев Яхью-бея и стражников, что сторожили комнату, одалык проникла в покои с помощью отмычки. Достав из-под одежды клочок бумаги, Сезен разогрела сургуч, и несколько крупных капель упали на бумагу, после чего девушка сделала печать. Наверное, это было самым лёгким заданием за то время, что русская наложница жила в гареме.
Когда же Мирза и Сезен снова встретились, девушка достала из-под одежды клочок. Евнух хотел взять его, но русская наложница вовремя отдёрнула руку.
– Я сама его доставлю. – такая дерзость наложницы, конечно, не понравилась чёрному евнуху.
– А я и не сомневался, хатун. – процедил сквозь зубы Мирза, – Просто хотел убедиться, что ты ничего не перепутала.
– Мирза-ага, – усмехнулась Сезен, – Ты можешь сколько угодно говорить, что я не самая красивая наложница, но я никому не позволю внушать мне не уверенность за собственный ум!
Чёрный евнух прошёлся по наложнице презрительным взглядом, а затем, не сказав ни слова, пошёл по своим делам, слегка задев русскую одалык плечом. Сезен же, устало помотав головой, направилась в покои Хюснишах кадын эфенди, дабы получить новые поручения.
V. Шехерезада
В этот день у Сезен было не очень много работы. К полудню девушка была уже свободна. По дороге в общую комнату, одалык встретила свою подругу Увлие. Абхазкая девушка стала калфой, поэтому работы у неё было предостаточно, из-за чего она редко виделась с подругами.
– Ложусь спать очень поздно и встаю очень рано, но я не жалуюсь. По крайне мере у меня среди джарийе есть мало мальский авторитет, хоть я пока и младшая калфа. – закончив с улыбкой свой рассказ, Увлие обняла подругу.
– Я рада, Увлие-хатун, что с тобой всё хорошо.
– Калфа. Зови меня Увлие-калфа.
– Извини, но ничего, я привыкну. Кстати, ты видела комнату Пакизе-хатун?
– Она специально за мной посылала, чтобы я посмотрела. – Увлие смущённо опустила голову, – По правде сказать, с тех пор, как Пакизе стала гёзде, её характер чуть-чуть испортился. Ну, немножко.
– Это неудивительно! Она поднялась выше нас, поэтому лёгкой надменности стоило ожидать. – прикрыв рот ладонью, Сезен захихикала вместе с калфой, – Ну, ладно. Не буду больше тебя отвлекать, Увлие-калфа.
– Я надеюсь, мы ещё сможем поговорить, Сезен-хатун.
Поговорив с подругой, русская одалык вернулась в общую комнату. Среди большого количества наложниц Сезен взглядом нашла Пакизе. Абхазкая гёзде, сидела на подушках, куря табак. Зейнеб расчёсывала фаворитке волосы, а вторая джарийе Рабия, сидела рядом, чистя яблоки. Остальные наложницы иногда глядели на любимицу султана, а затем отвернувшись что-то бурчали себе под нос.
– Сезен-хатун, – Пакизе рукой поманила подругу, – Иди сюда!
Когда русская одалык села рядом с абхазкой гёзде, Пакизе попросила Зейнеб отойти подальше.
– Хочешь? – фаворитка протянула курительную трубку.
– Нет, спасибо, – на краткий миг Сезен взглянула на джарийе подруги, – Ну, и как они тебе?
– Ой, Сезен-хатун, – Пакизе нагнулась к уху одалык, – Зейнеб я пока боюсь что-то серьёзное доверять. Благо, Рабией я более-менее довольна.
– Ясно, – русская наложница повернула голову к центру комнаты, где лежали куча подушек, – А где Гюльнихаль-хатун?
– Она в лазарете.
– Что случилось?
– Утром оступилась и упала с лестницы.
– Какой ужас!
– Да-да-да. Ещё хорошо, что она отделалась лишь переломом ноги, а могло быть и хуже.
– И что теперь? Мы сегодня не услышим новую сказку?
– Похоже, так... – вдруг глаза Пакизе заблестели, – Сезен-хатун, может ты что-нибудь расскажешь. Ты же столько книг прочитала!
– Не думаю, Пакизе-хатун, что это...
– Девушки! – гёзде громко хлопнула в ладоши и, обратив на себя внимание всех наложниц в комнате, указала на подругу, – У нас новая Шехерезада!
– Пакизе-хатун! – смутилась Сезен.
– Ну, давай же! – фаворитка султана начала подталкивать подругу к куче подушек, – Мы не хотим больше скучать!
Поймав на себе взгляды заинтересованных девушек, Сезен решила, что лучше никого не разочаровать. Новая Шехерезада села на место рассказчицы, и вокруг неё разместились остальные наложницы, Пакизе же осталась на своём месте, продолжая курить.
Оглядев слушательниц, Сезен сделала глубокий вдох. Вспомнив манеру рассказа Гюльнихай, она решила сочинить историю на ходу, использую то, что прочитала.
– Это история началась с любви солнечного короля и лунной принцессы, – Сезен прикрыла глаза, – Они не могли быть вместе как супруги, потому что солнечный король был из очень благородного рода. Более высокого, чем семья лунной принцессы. Однако их ничто не могло остановить, и плодом их любви стала прелестная девочка, которой дали имя Михримах.
Наложницы продолжали слушать, а Сезен встав начала ходить вокруг места рассказчицы.
– Михримах была любима как отцом, так матерью, но родители были вынуждены её скрывать. Они построили для дочери прекрасный жемчужный дворец. Юная Михримах была окружена роскошью и у неё было много слуг, которые исполняли любое её желание. Однако, ей было запрещено покидать дворец. И к шестнадцати годам Михримах осознала, что она живёт в настоящей золотой клеткой. – подойдя к месту рассказчицы сзади, Сезен, оперившись на локти, прижала ладонь к подбородку, – Каждую ночь она выходила на балкон своих покоев, смотря на бескрайние просторы, которые ей были не доступны. Каждую ночь, красавица Михримах, тяжело вздыхая, говорила ярким звёздочкам: “Ах, какая же там жизнь? Как же я хочу увидеть этот огромный мир!”
***
После вечерней прогулки по саду султан Селим вместе с Валиде-султан шли по коридору, а следом за ними шли верная хазнедар Азиза и две джарийе. Михришах-султан чувствовала, что её сын был достаточно напряжён, хоть падишах и старался этого не показывать.
– Не волнуйся, мой лев. – остановившись Валиде положила руку на плечи сына, – Ты всё делаешь правильно! Аллах свидетель, ты хочешь для нашей империи только лучшего. За последний век янычары совсем стыд потеряли!
– Спасибо за поддержку, Валиде. – Селим поцеловал руку матери, – Я знаю, что Аллах поможет. И я уже наметил образцы для новой армии. Конечно, пока она состоит из неверных, но вскоре я получу более организованную армию вместо янычар.
Мать и сын со свитой продолжили путь. Когда же они дошли до одной из общих комнат гарема, то услышали приятный женский голос: “Однажды в одну из ночей Михримах увидела яркий красный огонёк между деревьями...”
Заинтересовавшись Селим подошёл к окну, из которого была видна общая комната одалык. Сезен, снова сев на место рассказчика, продолжила сказку.
– … Этот огонёк появлялся каждую ночь. Он как будто звал Михримах выйти из жемчужного дворца... Она долго не решалась. Когда девушка намекала прислуге о своих планах, те наперебой говорили, что ей нечего делать за пределами дворца. И каждую ночь, смотря на яркий красный огонёк, Михримах думала: “Эх, я хочу увидеть мир, но я же вернусь, потому что жемчужный дворец – мой дом. Просто в нём ничего никогда не меняется. Может я что-нибудь новое узнаю в дальних краях, а когда вернусь, изменю свой дом в лучшую сторону. Почему ниток не хочет этого понять?..” И так было каждую ночь.
Вдруг Сезен замолчала. Наложницы удивлённо вытаращили глаза на девушку.
– Пока всё! – молвила русская одалык, скрестив руки на груди.
– Как? – возмутились девушки.
– Девушки, вы что забыли? – Сезен хитро улыбнулась, – Шехерезада никогда не рассказывала всю историю за одну ночь, а в моём случаи за один день.
– Это нечестно! – одна из наложниц кинула маленькую подушку в русскую одалык.
– Эх, вы, неблагодарные! – наиграно обиделась Сезен, кивнув подушку обратно, – Тем более вам больше ничего не скажу!
Русская наложница освободила место рассказчика и вернулась к Пакизе. Наблюдая за этим, у Селима впервые за этот тяжёлый день на лице появилась улыбка. Этого не могла не заметить Михришах-султан.
– Сынок, я смотрю тебе лучше. – Валиде также не смогла сдержать улыбку.
Султан повернулся к матери. Продолжая улыбаться, он медленно повертел головой, а затем издал лёгкий смешок.
– Забавная. – после этого тихого слова Селим обратился к Михришах-султан, – Валиде, у меня есть ещё дела, но ночью я не хочу быть одинок.
Поцеловав руку матери, падишах направился по своим делам. Когда сын пропал из поля зрения, Михришах-султан подозвала к себе Азизу.
***
Наложницы снова сбились в группы, обсуждая что-то своё.
– Да уж, – Сезен перевела свой взгляд с девушек на Пакизе, – У Гюльнихай куда лучше получается быть Шехерезадой. Надеюсь, она скоро пойдёт на поправку.
– А мне понравилось. – улыбнулась Пакизе.
В этот момент в комнату зашла Азиза. Все наложницы резко вскочили на ноги. Немного постояв на месте, хазнедар подошла к Сезен.
– Что-то случилось, Азиза-хатун? – неуверенно спросила одалык.
– Пошли! – хазнедар направилась к двери.
– К-куда? – Сезен как ошпаренная побежала за женщиной.
– Тебя надо подготовить. – остановившись Азиза повернулась к русской наложнице и более громко сказала, улыбнувшись краешком губ, – Сегодня ночью пойдёшь к Повелителю.
После этой новости комната превратилась в гудящий улей, а гёзде Пакизе и вовсе стала похожа на статую.
