Текст книги "Кровавый снег"

Автор книги: Ирвин Леруа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Простите… Я не.. Нет, конечно…

– Что это вы там мямлите? Идите приведите себя в порядок, я жажду остаться с вами наедине посреди белого безмолвия. Жду вас в баре, хочу для начала пропустить бокал Американо Чинзано.

Ну просто никакой возможности улизнуть от нее! Разве что, находясь рядом, он сможет побеседовать с Ирвином сразу по его возвращении. Марта хитра, и Жуани не сомневался, что ее «смелое» предложение – всего лишь плохо прикрытая ловушка. И тем не менее его мужское самодовольство нашептывало совсем другое: почему бы после всех, передряг славно не провести время в обществе очаровательной авантюристки? С этими женщинами никогда не знаешь… Пока он поднимался в свою комнату. Марта устроилась за столиком, заказала Американо Чинзано и, довольная жизнью, затянулась сигаретой. Она почему-то была уверена в блестящем завершении этой, истории. Лично для нее «блестящий результат» означал покрытие с избытком всех расходов на поездку (а расходы были большие, поскольку на нее частенько находило безумное желание спустить все деньги, причем где угодно, хоть в ближайшем казино. Отдых на высокогорном курорте, среди простых, лишенных снобизма людей, вливал в их жилы свежую кровь. По сути, это была легкая передышка, а завтра предстояло снова окунуться в бурную жизнь, блестящую и наполненную занятными пустяками.

Анри принес заказанный Американо Чинзано. Всклокоченный, небритый, в голубом фартуке, с повязанной вокруг шеи салфеткой, но как всегда учтивый и предупредительный.

– Вы знаете, мадам?

– О чем?

– О молодой девушке, задушенной вчера. Стало известно, кто она такая. Водитель первого утреннего автобуса привез новости. Она из Шамбери. Как же ее зовут… Ах, да! Лоретта Фабр.

Оптимизм Марты испарился в один миг. Дело принимало совсем другой оборот. Кому понадобилось убивать бедную девушку? Пулье? Жуани? Кому-то третьему? И зачем она приехала в Куршевель?

Именно в этот момент появился Элиас Жуани.. Анри с бутылкой Американо Чинзано в руке наслаждался эффектом, произведенным его сообщением. Осушив бокал. Марта поднялась.

– Хотите новость? Некто Лоретта Фабр была найдена убитой неподалеку отсюда. Лоретта Фабр из Шамбери. Вам говорит о чем нибудь это имя? Жуани задумчиво посмотрел сквозь принцессу.

– Н-да, – прошептал он, – конечно… Оно мне говорит о многом…

В это время Ирвин на полной скорости мчался по направлению к Экс-ле-Бену, посматривая в зеркало заднего вида, не преследуют ли его. Обзор был не слишком хорош, поскольку дорога все время петляла. Однако он заметил, что две машины давно уже идут в сотне метров от него.

В Шамбери Ирвин остановился у вокзала, купил билет первого класса до Гренобля и, проходя по перрону, быстро нырнул в буфет и тут же выскочил. Никого из преследователей не было видно.

Оставив свою белую машину на видном месте, Ирвин поспешил к гаражу, адрес которого узнал из справочника. Там его ждала «симка», взятая напрокат на чужое имя. Вскоре он продолжил путь, на этот раз без хвоста.

Пятнадцать километров, отделяющих Шамбери от Экс-ле-Бена, в один миг остались позади. Озеро дю Бурге и голубое небо навевали мысли о лете, пока взгляд не спотыкался о пустынные пляжи с косо стоящими зонтиками. Закрытая водолечебница была похожа на заброшенный замок в мертвом городе. Даже на почте, бурлящей девять месяцев из двенадцати, на этот раз почти никого не было. Ирвин нашел окошечко «До востребования».

– Посмотрите, пожалуйста, нет ли чего-нибудь для меня.

– Ваше имя?

– Пра. Рене Пра.

Служащая заглянула в ящичек и вытащила два письма и розовый листок бумаги. Прочитав то, что было написано на листке, она встала, порылась в многочисленных коробках, извлекла небольшой пакет и вернулась к окошку.

– У вас есть какое-нибудь удостоверение? Ирвин протянул ей документ, именно такой, какой требовался. Бланк он раздобыл накануне в какой-то лавчонке, заполнил данные Рене Пра, не забыв приклеить в блестяще нарисованное им окошко собственную фотографию. Десять минут работы, скорее развлечения, чем работы. Служащая бросила взгляд на протянутый документ, приклеила марки на письма и пакет и протянула Ирвину.

– С вас шестьдесят франков, месье. Ирвин вернулся в машину. Перед почтой никого не было. Через некоторое время он снова проезжал водолечебницу, двигаясь вверх по холму настолько медленно, – что все машины его обгоняли. На вершине холма, развернувшись на перекрестке, Ирвин стал опять спускаться к Экс-ле-Бену, на этот раз очень быстро.

Проехав через весь город, Ирвин оказался на прибрежном шоссе, и в какой-то момент резко свернул на дорожку, углубляющуюся в лес. Остановившись немного погодя, он вышел из машины и вернулся назад пешком, чтобы осмотреться. Местность обозревалась в пределах километра. Где-то далеко от Экс-ле-Бена ехал грузовичок, но шофер вряд ли мог оттуда увидеть, где свернула «симка»Ирвина.. По направлению к городу движение было еще менее интенсивным, впрочем, до этих машин ему вообще нет никакого дела.

Любуясь спокойной гладью глубокого лесного озера, Ирвин выждал минут пятнадцать и, убедившись, что оторвался от возможных преследователей, сел в машину и вскрыл корреспонденцию Рене Пра. Одно из писем, из Марселя, содержало любовные излияния некой дамы, не питающей, однако, иллюзий в отношении предмета своей страсти. Во втором, из Парижа – составленный по всем правилам контракт на работу в качестве преподавателя физкультуры. В, одном из пунктов была оговорена необходимость ежевечернего посещения одного увеселительного заведения, по-видимому, за счет предполагаемых клиентов Рене.

Увидев содержимое пакета, проштемпелеванного в Куршевеле 1850, без адресата, Ирвин присвистнул. Вот из-за чего сходила с ума такая уйма народа! И поэтому погибла «Дакота»?.. Он припомнил фразу компаньона Пулье, брошенную им накануне вечером: «Смею заверить, никакой материальной выгоды вы отсюда не извлечете». К сожалению, он был прав.

Ирвин положил письма в новые конверты и надписал адреса, не утруждая себя подделкой почерка. Затем аккуратно заклеил пакет, подумал, надписал его тоже, сел в машину и, дав задний ход, снова выехал на шоссе.

Через некоторое время, остановившись в маленькой деревеньке с названием «Святая невинность» (о, ирония судьбы!), он отправил письма по почте. После этого, гадая чего ему еще ждать от будущего, Ирвин продолжил свой путь в Шамбери, чтобы вернуть «симку».

Перед вокзалом стоял верный тандерберд в окружении нескольких восторженных ценителей. Не удосужившись даже посмотреть, нет ли среди них соглядатаев, Ирвин сел за руль.

В два часа он вернулся в Куршевель. Около отеля стоял грузовичок. Из него моментально вывалились два жандарма и направились к нему.

– Ваше имя Ирвин Леруа? – спросил старший из них. Ирвин удивленно кивнул.

– В таком случае следуйте за нами, месье. Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– По какому поводу?

– Вскоре вы все узнаете.

– Хорошо. Я поеду за вами в своей машине. Куда мы направляемся?

– В Мутьер. Но поедете вы в нашей машине. Ирвин собрался было объявить, что для его задержания, необходимо специальное дипломатическое разрешение, но передумал, заметив вдалеке саркастическую ухмылку Элиаса Жуани. Этому типу совсем не обязательно знать, зачем Ирвин понадобился в Мутьере.

– Ладно. Только я хотел бы предупредить кое-кого о том, что уезжаю.

– Принцессу Марту, наверное.

– Вы угадали.

– Бесполезно. Эта дама выскользнула у нас из рук. Ну, ничего, мы ее быстро отыщем.

Ирвин весь затрясся от смеха. «Поймать принцессу, – подумал он, – не так легко, как это представляется капралу, особенно, если она всерьез решила скрыться».

– Вы ошибаетесь, никакой причины для бегства у принцессы нет.

– Хм. Посмотрим… Пожалуйста, садитесь. И грузовичок отъехал, провожаемый удивленными взглядами персонала отеля.

Принцесса Марта отнюдь не изумилась, когда Элиас Жуани внезапно вспомнил, что ему срочно нужно позвонить.

– Я на минутку и сейчас же вернусь, – крикнул он, поспешно удаляясь.

Они находились у начала канатной дороги. В ожидании возвращения Жуани Марта глазела на спортсменов, прибывающих на соревнования по скоростному спуску на приз французской федерации лыжного спорта.

Как ни странно, Жуани действительно отсутствовал не больше трех минут. Когда он вернулся, смущенный тем, что заставил ждать столь очаровательную даму, принцесса призадумалась: не собирается ли он сыграть какую-нибудь шутку с нею и Ирвином?

Она была не далека от истины: Элиас Жуани позвонил ни больше ни меньше как в полицию и объявил их организаторами убийства Лоретты фабр.

Прогулка прошла без приключений. Финн был галантен в пределах хорошего тона и не позволял себе вольностей, санкционированных Мартой. Тем не менее она насторожилась: после телефонного звонка в его поведении что-то неуловимо изменилось.

Вернувшись около полудня в отель, принцесса сразу заметила серый грузовичок, стоящий на площадке, но, не придав этому значения, поднялась в свою комнату. Элиас Жуани расстался с ней у входа и устроился в кресле в небольшом зале, откуда ему было удобно наблюдать за происходящим. Минуты через две в комнату Марты вошла горничная.

– Жандармы… Спрашивают вас, мадам.

– Жандармы?

– Ну да, они здесь уже больше получаса.

– Хорошо, сейчас я переоденусь и спущусь. Марта принялась размышлять. Если предположить связь между убийством Лоретты Фабр и загадочным телефонным звонком Жуани, расклад будет следующий: чтобы нейтрализовать противника, Жуани не нашел ничего лучшего, чем ложный донос. И сколько бы ни продлился в жандармерии спровоцированный им спектакль, на это время у него будут развязаны руки. Хотя странно, почему секретный агент игнорирует дипломатическую неприкосновенность Ирвина. Или он не секретный агент? Тогда кто?

Марта приняла решение: в отсутствие Ирвина надо вести игру осторожнее и постараться предупредить его о той пакости, которую им подстроил Жуани. Последнего необходимо законсервировать в состоянии ожидания. От окна ее комнаты до заснеженного склона горы было несколько метров. Не колеблясь, она взобралась на подоконник, сгруппировалась и прыгнула. Приземлившись на четвереньки и заскользив вниз по склону. Марта очутилась перед окнами гостиничной кухни. Поваренок, заметив ее, начал хихикать.

– Тс-с! – приложила она палец к губам. – Ты испортишь мне розыгрыш.

Обогнув здание, она оказалась перед площадкой, на которой стоял грузовичок. Жандармов не было видно. Вероятно, они дожидались ее в холле.

Дени Мормац продавала почтовые открытки, когда перед ее носом вдруг появилась принцесса и, бросив: «Привет, Дени!» – направилась прямиком к комнатке за ширмой. Со вчерашнего ужина между ними установилось полное взаимопонимание.

Немного спустя продавщица подошла к посетительнице.

– Очень мило… – начала она.

– Рыбка моя, – прервала ее Марта, – давайте обойдемся без вступительных любезностей. Вы мне нужны. Чуть позднее я объясню, в чем дело. А сейчас, если вы готовы оказать мне помощь, сходите в мою гостиницу, как будто вам нужно отнести что-нибудь клиенту, поднимитесь ко мне в комнату – она не заперта, – возьмите костюм и пальто и принесите сюда.

– Но что происходит?

– Ничего серьезного, но надо торопиться. В гостинице вас все знают, и никто не удивится, застав вас на этаже. Только, ради бога, не упоминайте мое имя!

Все это было очень похоже на каприз принцессы. В действительности же, Марта опасалась, что им с Ирвином придется скрыться на некоторое время, а ее яркая куртка и спортивные штаны будут бросаться в глаза.

– Я принесу весь чемодан, это будет проще, – предложила Дени.

– Отличная идея. Тогда уж не забудьте обувь и чулки. Оставшись одна. Марта начала раздеваться. Когда на ней не осталось ничего, кроме трусиков, без тени смущения стала обшаривать комнату. На безделушки и картинки она даже не взглянула. Дешевка. В углу стоял столик с двумя ящиками, в замочной скважине торчал ключ. По прежнему не обременяя себя излишней щепетильностью. Марта обследовала содержимое одного из них: почтовые карточки, бумага для писем, конверты, счета. В другом ящике сверху лежала папка с разложенной по алфавиту корреспонденцией, а под ней папки со счетами, перепиской Дени с нотариусом из Сен-Бо-на, кадастровый план Куршевеля 1550 и соседнего с ним Куршевеля 1850 и, наконец, документ, подтверждающий право на собственность, датированный декабрем прошлого года, в котором шла речь о швейцарском домике и небольшом участке земли в горах. Место было помечено на карте крестиком и, судя по всему, могло оказаться самой высокогорной постройкой на склоне Лоза.

– Странная затея, – буркнула принцесса, запихивая все обратно.

Дверь магазина открылась, и послышались быстрые мужские шаги. Собрав последние остатки стыдливости, Марта спряталась за плетеным креслом.

Занавеска всколыхнулась, пропустив незнакомца среднего роста, разглядеть которого толком она не смогла.

– Кхе, кхе, – покашляла Марта, чтобы вовремя предупредить его о своем присутствии.

– А-а-а, ты здесь. Переезд завтра вечером. Я позвоню. Не стоит здесь задерживаться. Чао!

Произнеся эти слова, человек повернулся и вышел так же быстро, как и вошел.

Выскочив из своего укрытия, Марта подбежала к занавеске и отодвинула ее. Смуглолицый, довольно молодой человек – садился в машину. Минуты через три вернулась Дени.

– Я выбрала серый костюм и норковое манто, – объявила она, открывая чемодан. – Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Скажите, это из-за жандармов весь сыр-бор?

– Угу… Я думаю, это продолжение вашего вчерашнего приключения.

– Правда?

– Скорее всего, но у меня нет особого желания проверять, так ли это.

– Что вы собираетесь делать? Уехать из Куршевеля незаметно сейчас вряд ли возможно. Автобусы уже не ходят, а водители такси обедают.

– Не беспокойтесь, как-нибудь выпутаюсь. До скорой встречи!

Марта уже выходила, когда Дени окликнула ее.

– Меня никто не спрашивал?

– Нет, никто.

И принцесса переулками направилась к бензоколонке у въезда в город, чтобы там перехватить Ирвина. На каком-то из перекрестков мимо нее торжественно проехал белый тандерберд, и она, конечно же, не успела подать сигнал.

– Дьявол!

– Марта чуть не лопнула от досады. Немного позднее, пронаблюдав за проезжающим грузовичком с Ирвином в кабине, она вернулась в гостиницу «Три долины» и непринужденно вошла в ресторан. Персонал застыл с открытыми ртами. Каким образом она оказалась в костюме и норковом манто?.. Элиас Жуани обедал за столиком в одиночестве.

– Вы позволите, милый друг? Бокал-другой Old crow, и вы можете бежать в жандармерию с сообщением о моем возвращении.. Жуани сделал официальное лицо.

– Простите, мадам, но я не желаю обедать в обществе соучастницы убийства.

Пощечина прозвучала, словно выстрел, и в зале воцарилась напряженная тишина. Принцесса с улыбкой подозвала Анри, который никак не мог решить, как себя вести.

– Ну что же вы, Анри? Позвоните в мутьерскую жандармерию и сообщите, что я здесь. А затем принесите мне что-нибудь, я умираю от голода. Элиас Жуани швырнул салфетку на стол и вышел.

Офицер вел допрос со всей строгостью, что, правда, не мешало Ирвину непринужденно дымить сигаретой.

– Я спрашиваю вас, что вы делали вчера между двумя и , четырьмя часами дня?

– Я прекрасно слышал ваш вопрос. Просто перед тем, как ответить, я хочу знать, почему вас это интересует. Это мое право.

– Вопросы здесь задаю я.

– Отлично. В таком случае в указанный промежуток времени я был занят тем, что спускался на лыжах с вершину Солира в компании с приятелем. Без четверти три мы должны были быть в Куршевеле 1850.

– С каким приятелем?

– Неважно. Нас могли видеть вместе десятки людей.

– Неужели?! Так вы говорите без четверти три… И что дальше?

– Дальше? Ничего. Отель, виски и тутти куанти[16]16
  Tutti quanti – тому подобное.


[Закрыть]. Жандарм нахмурился.

– И все время в компании с одними и теми же приятелями?

– Нет, почему же. Один из них уехал.

– Да, да, да…

Наступила тишина. Сохраняя полное спокойствие, Ирвин не делал попыток ее нарушить.

– По правде говоря… – начал было следователь.

– По правде говоря, настало время сообщить мне, наконец, почему вы проявили ко мне подобное неуважение, подослав своих подчиненных. Такая манера обращения, как правило, свидетельствует о чем-то чрезвычайно серьезном. Если не об аресте, то, по крайней мере, о чем-то в этом роде.

– По правде говоря, – продолжил офицер, – на вас поступил донос.

– Вот как? От кого?

– Анонимный, по телефону.

Где-то в глубине сознания Ирвина забрезжила догадка.

– Анонимный… по телефону… Послушайте, вы сами с ним разговаривали?

– Да – – Держу пари, у него было раскатистое «р» и певучий акцент.

– Верно.

– Тогда можете не заниматься его поисками. Это обычный розыгрыш, и мы оба с вами стали жертвами.

Жандарм задохнулся от возмущения.

– Розыгрыш? Вы называете преступление розыгрышем?

– Преступление? Черт подери! Тогда это уже дурной тон. Но о каком преступлении речь? Заскрипела дверь. Ирвин повернул голову.

– Друзья встречаются вновь!

– воскликнул он. – Здравствуйте, месье, простите, забыл ваше имя. Дружище Пульес вами?

Марк наклонил голову в знак приветствия.

– Оставьте нас, – приказал он жандарму, и тот повиновался без промедления.

– Ого! – Ирвин улыбнулся. – Ваши приказания исполняются с необыкновенной быстротой. Я начинаю подозревать, что вы крупная фигура во французской жандармерии.

– Комиссар службы «D.S.T.» Жюльен Марк. А теперь, выяснив кто есть кто, поболтаем, Леруа.

– Прошу прощения. «Кто есть кто» – это очень интересно, но турист вы или должностное лицо, неплохо бы ставить перед фамилией коротенькое слово «месье». Вам это ничего не стоит, а во Франции так принято. Марк пристально посмотрел на Ирвина.

– Месье Леруа, – продолжал он, – я даже не надеялся, что вы согласитесь добровольно следовать за жандармами.

– Любопытство, комиссар, любопытство…

– А может быть, желание отплатить доносчику?

– И это тоже.

– Я слышал ваш разговор с аджюданом[17]17
  Аджюдан – воинское звание.


[Закрыть]. Вам известно, кто на вас донес?

– Есть кое-какие подозрения.

– И если я попрошу поделиться ими со мной, вы, конечно же, откажетесь?

– Несомненно.

– Почему?

– Это дело касается только меня и этого типа.

– Не сомневайтесь, меня тоже. Предположим, что это блондин, очень элегантный, ездит в «триумфе» с финскими номерами. Я не ошибаюсь?

– За ваши предположения несете ответственность только вы сами.

– Отлично! Этот молодой человек начинает меня сильно интересовать. Вы вместе катаетесь на лыжах, вместе пьете, вместе завтракаете, и при первой возможности он подкладывает вам мину, на которой вы наверняка бы подорвались, если бы не были… тем, кто вы есть. Я склонен думать, что он знает о вас довольно мало. Вместо ответа Ирвин пожал плечами.

– И другой вывод, – продолжал Марк. – Этот «дружеский» поступок доказывает, что и ваш приятель имеет какое-то отношение к делу, которым я занимаюсь.

– Вы так думаете? Но чтобы укрепить вашу уверенность, я должен по меньшей мере знать, с чем связано это дело.

Марк опять пристально посмотрел на своего собеседника, но реагировать на последнюю фразу не стал.

– Меня очень заинтриговали ваши утренние гонки, месье Леруа.

– А-а, так это вы были в одной из тех двух машин!

– Да. В «опеле».

– А в другой наш друг Пулье?

– Господь с вами!.. Итак, я продолжаю. Вы доехали до Шамбери и там ловко сменили машину. Больше всего мне помешал ваш внезапный разворот на дороге в Монт-Ревар. Хотя я тоже сменил машину, там вы наверняка меня заметили. И все-таки за полчаса до этого я ухитрился заметить, как вы входили на почту в Экс-ле-Бене.

– Снимаю шляпу, комиссар. По части слежки у меня богатый опыт. Ваша была выше всяких похвал.

– Вы забрали корреспонденцию, адресованную Рене Пра?

– Ну что вы, за кого вы меня принимаете?

– Смейтесь сколько угодно, но тут-то я вас и поймаю. Присвоение удостоверения личности, нарушение тайны переписки – проступки достаточно серьезные, чтобы я смог заявить о них в Министерство иностранных дел и потребовать привлечь вас к ответственности. В глубине души Ирвин признал правоту комиссара.

– Требуйте, комиссар, требуйте.

– Все, что я требую от вас в настоящий момент, это рассказать, что вы сделали с незаконно присвоенной вами корреспонденцией: двумя письмами и пакетом.

– Вы мне не верите, – скорбно вздохнул Ирвин, – но я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите. Все правильно, я заходил на почту, но только для того, чтобы взять свои собственные письма. В остальном вы заблуждаетесь.

– На вашем месте я отвечал бы так же. Но ведь речь идет о безопасности Франции, подумайте об этом. И хотя я по-прежнему считаю ваше вмешательство неуместным, тем не менее отнюдь не причисляю вас к тому же лагерю, что и других разыскиваемых нами субъектов.

– Ну что ж, значит у меня еще есть шанс, – улыбнулся Ирвин, продолжая размышлять, каким образом содержимое пакета может угрожать безопасности Франции.

– Кстати, – заметил Ирвин, – вы могли бы расспросить самого Рене Пра, который находится в вашем распоряжении в тюрьме. Держу пари, его ответы будут точнее моих.

– Да-а, если бы это было так просто, – пробормотал комиссар. – Для начала сообщаю вам, что сегодня утром его выпустили в связи с прекращением уголовного дела. Далее, едва выйдя из тюрьмы, он набросился на стража порядка и измолотил его, продемонстрировав свое желание вернуться обратно. И, наконец, лично я считаю, что ничего особенно важного он не знает.

Считать, что Рене Пра ничего не знает!.. Тут уж комиссар переборщил.

– Это, конечно, моё личное мнение, – насмешливо произнес Ирвин. – Ладно, не будем больше об этом. Я, в свою очередь, по-прежнему весьма заинтригован содержанием того навета, из-за которого оказался здесь.

– Аджкэдан же сказал вам: преступление.

– Я слышал, что преступление, но какое, черт побери?

– Речь идет о молодой женщине, которую вы хорошо знаете.

Так же, как накануне, Ирвин автоматически подумал о Дени.

– Маленькая продавщица? Вчера вечером?

– Нет, молодая женщина, найденная задушенной в горах в окрестностях Куршевеля.

– И вы говорите, что я ее знаю?

– Пульс тоже так говорит. Это Лоретта Фабр.

– Проклятье!

Внезапно в голове Ирвина созрел план. Это была одна из его феноменальных особенностей: в критическую минуту мозг создавал в дали секунды то, на что в нормальном состоянии требовался день размышлений.

– Если мне не изменяет память, вы предлагали сотрудничество, комиссар. Предложение остается в силе?

– Разумеется.

– Тогда уточним некоторые моменты. Никаких бесед, совещаний, тайных сборищ не будет. Мы просто будем сопоставлять мои результаты с вашими. Договорились?

– Ну, если других вариантов нет…

– Нет. И в порядке взаимопомощи я попрошу вас об одолжении: распустите слух о том, что подозреваемый, задержанный жандармами, передан в руки правосудия.

– Нет ничего проще, – засмеялся Марк.

В дверь постучали, и на пороге появился аджюдан.

– Господин комиссар, Позвонили из Куршевеля: женщина вернулась в отель «Три долины».

Марк вопросительно посмотрел на Ирвина.

– Я думаю, – произнес последний, – надо послать двух ваших людей и задержать ее тоже. Играть так играть!

– Хорошо. Аджюдан, вы все поняли?

– И пожалуйста, в наручниках, – крикнул Ирвин, довольный, – что можно подшутить над Мартой, – иначе она выскользнет, как угорь…

Аджюдан кивнул, раздумывая, не лишился ли этот тип рассудка, но как ни в чем не бывало отдал приказ, не забыв упомянуть о наручниках.

– А теперь, комиссар, я хотел бы, если возможно, узнать подробности убийства Лоретты Фабр.

* * *

К концу дня прибыла принцесса в сопровождении двух ангелов-хранителей. Она смеялась, как сумасшедшая.

– Ты знаешь, что со мной произошло? – кинулась она к Ирвину, потрясая наручниками. – С тех пор, как на меня надели эти кандалы, я постоянно борюсь с желанием почесать себе спину. Но оно оказалось сильнее меня, и мне приходилось всю дорогу обращаться к этому милому человеку с большими усами, чтобы он чесал и чесал… Боже! Никогда так не смеялась!

– Мне кажется, вас постигла неудача, – произнес комиссар, насмешливо глядя на Ирвина.

* * *

Элиас Жуани не чувствовал себя удовлетворенным, хотя и прошел слух, что Ирвина взяли под стражу, а арест принцессы с торжественным надеванием наручников (вещь совершенно невообразимая по отношению к женщине!) произошел на его собственных глазах. Жуани не мог понять источника своей тревоги.

Со вчерашнего дня у него появилась уверенность, что поиски нужно вести у Дени Мормац. Узнав от метрдотеля, что маленькая продавщица обедала в компании с Ирвином и принцессой, он навел справки и сделал открытие, что она была любовниц ей Рене Пра.

В эту среду, около девяти утра, Жуани постарался смешаться с лыжниками, толпившимися около клуба альпинистов в ожидании своих инструкторов. Отсюда было удобно наблюдать за магазином сувениров. Хотя, по правде говоря, ему это не слишком нравилось. «Может, лучше пойти прямо к ней и задать вопрос в лоб, как Рене Пра?» – размышлял Ядуани. Чем он, собственно, рискует? В худшем случае получит грубый отказ, в лучшем – искреннее или притворное непонимание. А может, и согласие, кто знает? В качестве приманки он предложит двадцать пять тысяч долларов и, если необходимо, увеличит сумму. Мало кто из французов устоит перед очарованием дармовых десяти миллионов франков. Единственное, что сдерживало финна, это его собственная алчность. Если бы удалось обойтись без подкупов, весь гонорар, обещанный шефом, достался бы ему одному.

Со своего наблюдательного пункта он видел, как Дени раздвинула шторы на окнах, вытерла пыль в витрине и повесила табличку на дверь. Люди, проходящие мимо, приветствовали ее, и она с улыбкой отвечала.

Часов в десять начинающие лыжники выстроились каждый перед своим тренером, и Жуани пришлось позаботиться о перенесении наблюдательного пункта в другое место. Он решил устроиться на застекленной террасе, прилегающей к отелю, где несколько посетителей завтракали за столиками. Отсюда магазин просматривался еще лучше. Заказав чай и бутерброды, финн постарался изобразить этакого бонвивана, который сидит и поплевывает со скучающим видом.

«Жду до часа, – сказал он себе. – Если ничего не произойдет, и если я не придумаю ничего более хитроумного, придется пойти туда. Чем больше думаешь, тем больше начинает казаться, что эта девица в курсе всех событий. И все ухищрения Ирвина только подтверждают это».

Мысли в голове Жуани обгоняли одна другую. И самая горестная была о заброшенной ферме, где Ирвин так ловко направил его по ложному следу. И он туда не просто вернулся – бегом бежал. А потом всю ночь просидел в засаде, дрожа от жуткого холода и ожидая неизвестно кого. Черт его знает, может Ирвин и с Дени Мормац пообедал, чтобы в своих лучших традициях подсунуть ему очередную липу? Ну ладно, сейчас по крайней мере этот ужасный человек и его спутница изолированы. Это главное. Теперь нужно, не мешкая, довести дело до конца.

Время от времени подъезжал очередной автомобиль и становился в ряд на стоянке. Выходившие из него немедленно надевали лыжи. Дени без устали обслуживала покупателей. Сначала двое долго торговались с ней и вышли минут через десять, так ничего и не выбрав. Затем какая-то пара покупала все, начиная от нижних юбок и кончая головными уборами. Неподалеку от магазина остановился допотопный «хотчкис» с двумя типами на переднем сиденье. Когда покупатели нижних юбок, наконец, вышли, водитель быстро вылез из машины и направился к лавочке. Со своего наблюдательного пункта Жуани хорошо видел испуганное лицо Дени и ее быстрый взгляд в окно, оценивающий обстановку на улице. Затем она что-то сказала незнакомцу. Через несколько секунд он вышел и подал знак своему компаньону. Тот вылез из машины, они посовещались, после чего второй достал лыжи и направился в сторону подъемника. Первый же уселся за руль и, развернувшись, снова, поехал по направлению к долине.

Жуани не колебался ни минуты. Ради этого стоило обнаружить себя. На подъемнике оставалось всего пять свободных кабинок после той, в которую сел объект наблюдения.

На вершине незнакомец двинулся было по направлению к Аллю, но потом повернул направо и остановился. В ста метрах от него Жуани присел за сугробом и начал возиться с креплениями. Объект наблюдения продолжил свой путь, но не вдоль вершины, а поперек, и через несколько минут скрылся из виду, финн продолжал преследование, и вскоре перед его глазами предстал притаившийся в ложбинке, полностью утонувший в снегу полуразрушенный швейцарский домик. Около двери, прислоненные к стене, стояли четыре пары лыж, а у порога выстроились четыре пары саней.

Тот, кого пас Жуани, опершись о дверной косяк, разговаривал с кем-то находящимся в доме. У финна был хороший слух, да и безмятежная тишина заснеженных гор усиливала звуки.

– Отмена приказа… Только сегодня вечером… Днем слишком рискованно… Халифи уехал на машине… Он будет ждать в условленном месте в восемь часов. Он разговаривал с Дени… Похоже, мужчину и женщину арестовали… Это даст нам небольшую передышку…

Жуани не сумел разобрать ответа тех, кто находился в доме. Единственное, что он понял – они говорили по-арабски. Человек снаружи пытался отвечать на том же языке, но постоянно сбивался. В конце концов они опять перешли на французский.

– Отсюда.», сегодня вечером… Расстановка такая: Абдул последит за канаткой из Куршевеля, Мустафа займется направлением на Аллю… Хабиб и Мухаммед, вы подниметесь на Солир и возьмете на себя канатку на Мерибель. Флики могут сюда добраться только сверху… Я останусь здесь. Если на чьем-нибудь участке что-нибудь случится, он быстро мчится и сообщает мне… Что бы ни произошло, флики ничего не обнаружат. Ничего, я вам обещаю. Прежде чем разойтись, сани надо спрятать на случай, если сюда забредет какой-нибудь идиот.

Элиас Жуани пришел в замешательство. Услышанное не имело ничего общего с тем, что он искал.

Убрав сани, четверо мужчин устремились вниз по склону. Судя по легкости, с которой они это делали, все четверо не первый день стояли на лыжах. Оставшийся смотрел им вслед, потом вошел в дом и закрыл дверь. Жуани посидел еще несколько минут, скорчившись в три погибели. Услышанное страшно его заинтриговало. И поскольку в домике остался только один человек, стоило просто пойти туда, прикинувшись «случайно забредшим идиотом». Как бы то ни было, он не забыл зарядить свой неразлучный кольт, который всегда носил в специальной кобуре под мышкой.

Свое появление Жуани обставил с помпой: сначала громко свистел, потом бранился и опять свистел. Кроме двери, в домике было еще узкое окошко сбоку, прикрытое толстыми ставнями. Жуани с беззаботной невинностью сделал попытку открыть их. У него ничего не вышло, тогда он вернулся к двери и дернул ее как можно сильнее.