Текст книги "Sleep in heavenly peace (СИ)"

Автор книги: Ирма Грушевицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Часть 4

Всю дорогу до Порт-Анджелеса казалось, что время будто специально издевается надо мной. Сначала пробка на шоссе в аэропорт, потом бесконечно долгая регистрация. Ожидание, когда наш рейс пригласят на посадку, было сродни пытке. Сам полёт, занявший не более часа, прошел в постоянном поглядывании на дисплей телефона – я отмечал каждую минуту, находясь в крайнем возбуждении от предвкушения неизбежной встречи.

– Опаздываете? – поинтересовался сидящий в соседнем кресле мужчина.

– Да, – кивнул я. – Опаздываю.

– Не волнуйтесь, она дождётся. – Он дружески подмигнул.

– Сомневаюсь, – пробормотал я и отвернулся, не желая продолжать беседу.

А ждала ли она вообще? Знала ли, что я ищу её? Хотела ли, чтобы нашел? Голова шла кругом от этих вопросов, и я подозревал, что ответы на них может дать только сама Лили. Не оставалось сомнений, что сегодня я обязательно всё узнаю. Если не Лили, то Хайден Свенсон уж точно в этом мне поможет.

Тяжело было думать о нём, как о пожилом человеке. По словам Лили, Хайден был приблизительно моего возраста, и я готовил себя к встрече с молодым человеком. С соперником. И совершено не был готов узнать, что мой соперник разменял седьмой десяток и, мало того, предположительно является отцом моей возлюбленной. Если Лили заведомо хотела вести меня в заблуждение, разве не могла она выбрать для своего бывшего любовника другое имя. Это выглядело, по крайней мере, странно, но я пообещал не делать скоропалительных выводов и во всём разобраться на месте.

В аэропорту Порт-Анджелеса я взял такси и через сорок минут был уже в Секиме. Машина остановилась напротив двухэтажного дома – типичного для среднестатистической американской семьи, стоявшего в ряду таких же домов, отличающихся друг от друга интенсивностью мигающих на фасадах рождественских огней. Было около десяти вечера. Я понимал, что для визита довольно поздно, и боялся, что, подъехав, увижу тёмные окна.

Опасения не оправдались: в окнах горел свет. Я расплатился с таксистом и почти бегом направился к входной двери. Неужели, я сейчас увижу Лили? Неужели? Сердце едва не выскочило из груди, когда мой палец опустился на кнопку звонка.

Дверь распахнулась, и я вздрогнул, оказавшись лицом к лицу с женщиной, о существовании которой узнал всего лишь несколько часов назад.

– Добрый вечер.

Она смотрела на меня с участливой заинтересованностью. Без тени тревоги. Так смотрят бывшие учительницы. И жёны полицейских. Барбара Свенсон была женой полицейского. Именно поэтому не побоялась открыть дверь в столь поздний час.

– Добрый вечер, миссис Свенсон. Меня зовут Роберт Картер. Я хотел бы увидеть Лилиан.

Всё это я выпалил на одном дыхании, страшась, что в какой-то момент не выдержу и, ввалившись в дом, начну бегать по комнатам.

– Вы хотели сказать Лили? – поправила она меня и, обернувшись, крикнула в сторону, – Лил, детка, это к тебе.

Женщина сделал шаг назад, приглашая меня в дом:

– Заходите, заходите. На улице ужасно холодно.

– Кто там, мам? – услышал я звонкий голос из глубины дома. Сердце подпрыгнуло в груди.

Не удержавшись, я сделал шаг в сторону, откуда должна была показаться Лили.

– С вами всё в прядке? – услышал я встревоженный голос миссис Свенсон.

Я не успел ответить. Обернувшись на звук шагов, я встретился лицом к лицу с одной из самых красивых девушек, когда-либо виденных мной в жизни.

Она была миниатюрна, такая же, как и её мать, с длинными светло-русыми волосами, доставшимися ей по наследству. Тонкие черты лица и белая кожа делали её похожей на причудливую ожившую куклу. Огромные яркие глаза в обрамлении тёмных пушистых ресниц смотрели с вежливой заинтересованностью.

Разочарование было почти болезненным, когда я увидел, что они голубые.

Конечно, едва завидев её, я уже знал, что это не моя Лили, но почему-то именно цвет глаз стал чертой, что отделала предвкушение от разочарования. Я устало привалился к входной двери. Не знаю, что вымотало меня больше: безумная гонка или не оправдавшиеся надежды.

– Вы кто? – нахмурившись, поинтересовалась Лили Свенсон.

– Простите. Вероятно, произошла ошибка.

– Вот как? – она насмешливо улыбнулась, сложив руки на груди.

– Да, мне нужна Лилиан Андерсон.

– Хм, не слышала о такой. А ты, мам?

– Нет, не думаю, – проговорила она, всё так же не сводя с меня внимательных глаз.

– Что здесь происходит?

Со второго этажа по широкой лестнице спускался мужчина, в котором я тотчас узнал Хайдена Свенсона.

Он постарел. Последняя фотография, вероятно, была сделана незадолго до его выхода на пенсию. Сейчас на меня смотрел полностью седой мужчина, всё ещё сохранивший военную выправку и пронизывающий взгляд полицейского. Он нахмурился так же, как и его дочь, и я отметил, что его глаза такие же голубые, как у неё.

– Это мистер Картер, – представила меня его жена. – Он разыскивает Лилиан Андерсон. Ты что-нибудь слышал о ней, дорогой?

Я не сводил глаз с хозяина дома и мог поклясться, что ни один мускул не дрогнул на его лице при звуке этого имени.

Именно это и было странным.

Он не выразил удивления, как сделали его жена и дочь. Не пожал недоуменно плечами, что тоже стало бы естественной реакцией на незнакомое имя. Он даже не задумался ни на секунду, а сразу, смотря мне прямо в глаза, ответил:

– Нет.

После этого Хайден развернулся и начал тяжело подниматься по лестнице. Ступив на очередную ступеньку, он обернулся:

– Как, вы сказали, ваше имя?

– Картер, – громко повторил я. – Роберт Картер.

Он кивнул и снова отвернулся.

– Вам оно знакомо, мистер Свенсон? – остановил я его. – Вам знакомо моё имя, не так ли?

Он замер на следующей ступеньке.

– Отец, что происходит? – Взгляд его дочери метался между нами. – Кто этот человек?

Внезапно, я увидел, как плечи Свенсона поникли, и он протянул руку, тяжело опираясь на резные деревянные перила, окрашенные тёмно-коричневой краской.

– Папа, – Лили метнулась к нему.

– Всё в порядке. Останься с матерью. – Он обернулся, внимательно смотря на дочь. – А вы, мистер Картер, идите за мной.

– Пожалуйста, – быстрый шепот Лили остановил меня, когда я почти бегом бросился к лестнице. Она в предостерегающем жесте положила руку на моё плечо. – Пожалуйста, мистер, у него больное сердце. Ему нельзя волноваться.

Я кивнул и пошёл вверх по лестнице, неотрывно смотря в спину идущему передо мной Хайдену Свенсону.

Мы расположились в комнате, служившей хозяину кабинетом. Корешки книг за застеклёнными дверцами шкафов почти полностью закрывались поставленными перед ними фотографиями. Множество из них украшали стены. Там же я увидел несколько обрамленных дипломов, заслуженных Свенсоном на службе. Расположение широкого письменного стола указывало, что хозяин, сидевший за ним спиной к окну, дока в ведении допросов: лица посетителей должны хорошо освещаться, тогда как он всегда остаётся в тени. Свенсон указал мне на глубокое мягкое кресло перед столом. Сам же неторопливо подошёл к небольшому бару, стоящему на низком столике  и из початой бутылки «Чивас Ригала» налил в стаканы две хорошие порции виски.

Один он протянул мне. Взяв другой, он сел за стол и сделал большой глоток. Я последовал его примеру. Горло неожиданно обожгло, и я закашлялся.

– Ничего не прочищает мозги так, как хороший глоток доброго скотча.

Сказав это, Свенсон замолчал и посмотрел на стакан с янтарной жидкостью, который перекатывал между своих широких ладоней.

– Как вы меня нашли? – внезапно спросил он, смотря на меня из-под седых нахмуренных бровей.

– Частное детективное агентство.

– Хм… Понятно, – он кивнул. – И долго они искали?

– Полтора года.

Он снова замолчал.

– Мистер Свенсон, у меня к вам много вопросов, и я не знаю, с какого начать.

– Тогда давайте начну я, – предложил он. – Когда вы последний раз видели Лили?

Мы оба понимали, что речь сейчас идёт вовсе не о его дочери. Я ответил сразу, не задумываясь.

– Два года назад.

– Два года? Всего два года назад?

– Этого мало? – Я был озадачен.

– Хм… нет. – Он сделал ещё один глоток, прежде чем задать следующий вопрос: – И сколько на тот момент ей было лет?

– Не знаю. Не было времени выяснить. Вероятно, около двадцати двух – двадцати четырёх.

– Откуда такая уверенность?

– Она рассказывала, что первый раз попробовала алкоголь в день, когда ей исполнился двадцать один год.

Свенсон кивнул.

– Да, отец сам впервые налил ей виски. «Джек Дэниэлс», насколько я помню. Его вкус ей не понравился.

– Она угощала меня именно им, – заметил я.

Мы снова замолчали.

– А когда вы видели её последний раз, мистер Свенсон?

Он долго изучающе смотрел на меня, прежде чем ответить. Я даже начал понемногу волноваться, что бывший полицейский так ничего и не скажет. Но тут Свенсон усмехнулся, словно заранее находя забавным то, что собирался сказать:

– Последний раз я видел Лилиан Андерсон утром первого января тысяча девятьсот семьдесят третьего года. Тридцать восемь лет назад. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу: на тот момент ей было двадцать два.

Его слова не имели смысла.

Мы говорим о разных Лили.

– Это бред. – Я покачал головой, и одним глотком осушил свой стакан. – Мы не могли встречаться с одной и той же девушкой с разницей почти в сорок лет.

– Я хочу услышать вашу историю, мистер Картер. Судя по всему, моя вам отчасти известна.

– Только в общих чертах, с её собственных слов. Но я не понимаю, как…

– Расскажите, как это было с вами, – Свенсон перебил меня, повышая голос. – После мы вместе попробуем во всём разобраться.

Часть 5

Вот уже три часа как я с завидным постоянством недобрым словом поминал свою сестру.

Сьюзен всю жизнь претило спокойствие, и, хоть я и был старше, но каким-то непостижимым образом ей всегда удавалось втянуть меня в свои авантюры. С возрастом тяга Сью к приключениям не ослабла, и как сильно я ошибался, полагая, что, выйдя замуж и заведя детей, весь свой энтузиазм она направит на них. Как бы ни так. Сью умудрялась заражать безумными идеями всех – от родителей, которые были уже не так молоды, до своих малолетних отпрысков. В этом году ей вздумало встречать Рождество в горах, в охотничьем домике родителей Ларри. Возражения не принимались. Вся наша большая семья, включая дюжину близких друзей, отправилась туда заранее. Я же обещал приехать вечером, в сочельник.

Дорога, которая по самым большим подсчётам должна была занять часа четыре, растянулась на весь день. Из Сиэтла я выехал в полдень. Ларри объяснил дорогу, предупредив, что на пароме путь можно срезать на добрых два часа. Эта срезка обошлась мне в пять часов стояния в очереди: мы с зятем забыли, что таких, как я, желающих попасть к Рождеству на ту сторону залива Пьюджет, может оказаться немало.

К Секиму я подъехал около восьми вечера. Объехав город по кольцевой, жмущейся к подножью подступающих гор, я выехал на шоссе, ведущее в Порт-Анджелес. Отсюда до поворота к дому Ларри по показаниям навигатора оставалось около тридцати миль.

Дорога была практически свободна, но, как только последние городские огни исчезли из зеркала заднего вида, погода быстро начала портиться. По мере продвижения снегопад усилился, дворники работали беспрерывно. Я с трудом различал свою полосу, опасаясь выезда на встречную. Машина отъехала едва ли более чем на десять миль от города, когда падающая с неба сплошная стена снега сделала видимость практически нулевой. Я сбросил скорость до минимума и теперь буквально крался на тяжелом внедорожнике по девственно белому полотну, которое ещё минуту назад было хорошо просматриваемым тёмным шоссе.

Внезапно передо мной возникла развилка, и я рефлекторно нажал на педаль тормоза. Чтобы сориентироваться, я бросил взгляд на навигатор, прикреплённый к приборной панели. Экран был тёмным. Только сбоку мигала красная лампочка, обозначающая, что связь со спутниками потеряна. Этого ещё не хватало! Я полез в карман куртки за телефоном, чтобы позвонить Ларри. На светящемся дисплее ярко горело слово «Поиск». Выключив и снова включив телефон, я ждал, когда он перерегистрируется в новой сети, но ничего не происходило.

Честно говоря, в первый момент я растерялся. Ситуация была довольно глупая: оказаться на занесённом снегом шоссе посреди леса, не зная дороги, не имея возможности позвонить, и это за несколько часов до Рождества! Положение усугублялось тем, что, насколько я помнил, за последнее полчаса мне не встретилось ни одной машины: никто не проехал навстречу, никого я не обгонял, и никто не обгонял меня. Я мог до скончания веков стоять здесь, ожидая помощи, но шестым чувством понимал, что этого не произойдёт. В какой-то момент я подумал о возвращении в Секим, что было равносильно росписи в собственном бессилии. Необходимо сосредоточиться и вспомнить карту, выложенную на сайте, с которого я скачивал её для навигатора. Посидев ещё несколько минут, я включил передачу и решительно крутанул руль влево.

То, что направление выбрано неправильное, стало понятно через пару миль. Дорога заворачивала, ведя меня обратно к Секиму. Я уже приготовился увидеть его огни, когда машина остановилась, неожиданно въехав в почти плотную гору снега. Шоссе закончилось, и дальше шёл просто лес. Я попробовал развернуться, но колёса вязли, и пока я нажимал на газ, они всё сильнее зарывались в мягкий снег, не в состоянии зацепиться за твёрдую землю.

В другой раз я мог бы посмеяться над этим происшествием, но сейчас мне было не до смеха.

Я снова попытался поймать сеть, но электронные приборы молчали.

– Дерьмо!

Что я мог сделать? Пытаться отрыть машину руками? Оставить её здесь и пройти путь к развилке пешком, в надежде, что кто-нибудь проедет? Сидеть и ждать помощи, которая придёт неизвестно откуда и неизвестно когда?

– Дерьмовое дерьмо!

Я ударил руками по рулю: по-моему, это самая идиотская ситуация в моей жизни. Чувство беспомощности мне претило, и именно поэтому ничего кроме злости я не испытывал: на себя, на Сьюзен, на родителей Ларри, которым не пришло в голову купить дом где-нибудь в Сан-Франциско, где не так холодно и снежно.

Погружённый в эти невесёлые мысли, я не сразу заметил, что снегопад закончился. Будто рубильник выключили. Тёмный воздух, едва освещённый слабым светом ксеноновых фар, по бампер въехавшего в сугроб автомобиля, был неподвижен. Ну, хоть за это спасибо!

Заглушив двигатель, я вышел посмотреть, как обстоят дела с колёсами. Чтобы открыть дверь, мне пришлось приложить усилие.

На улице было светло от переливающегося под Луной снега. Сзади машины ещё были видны следы шин, но их уже почти замело, превратив в холмы там, где колёса проложили колею. Я обошёл вокруг, удивляясь, как за несколько минут машина настолько зарылась в снег. Без спецтехники выбраться не удастся. Вопрос в одном: где её взять? Может, Господь явит мне своё чудо в виде огромного тягача? Сегодня же Сочельник, мать вашу! Хотя, я не отказался бы и от материализовавшейся откуда-нибудь с неба телефонной будки с рабочим аппаратом. Или пусть заработает мой сотовый. Я усмехнулся этим мыслям, но, неожиданно для себя огляделся в поисках спасительного чуда.

И таки узрел!

Справа между деревьями мелькали несколько довольно ярких огоньков. Судя по всему, там стоял дом, и эта дорога в конце концов, привела бы меня к нему. Недолго думая, я двинул вперёд, пробираясь через сугробы.

Я даже моргать боялся, чтобы случайно не потерять эти огни, поэтому с трудом понимал, как иду и через что пролезаю. Странно, но уже через пару минут я благополучно скатился с небольшого пригорка прямо в деревянную решетчатую арку, от которой по обе стороны уходил невысокий забор, и оказался перед аккуратным двухэтажным белым домиком. Все окна его горели яркими огнями.

Он был выкрашен белой краской и наполовину занесён снегом. От этого создавалось впечатление, что дом вылеплен из огромного снежного сугроба. Вокруг ярко освещённых окон темнели синие наличники. Такой же была и деревянная дверь. Вероятно, крыша дома тоже была голубая, но за толстым слоем её не было видно. Лишь печная труба, по непонятной причуде вынесенная за стены, выделялась на белом темной кирпичной кладкой.

Каменная дорожка, ведущая к крыльцу, была расчищена. Снегопад, занёсший мою машину, каким-то невероятным образом прошёл здесь стороной.

Удивляясь этому факту, я поднялся на веранду, по периметру опоясывающую дом, и постучал в дверь.

– Входите, открыто!

Зайдя внутрь, я очутился в просторной прихожей, освещённой несколькими старомодными светильниками.

– Миссис Блэк, проходите. Я на кухне ставлю пирог!

Мелодичный женский голос раздавался из глубины дома. Я нерешительно замер, раздумывая, имею ли право воспользоваться приглашением невидимой хозяйки.

– Простите, мисс! – громко сказал я, обозначая своё присутствие. – Моя машина застряла в лесу. Можно мне от вас позвонить?

Сначала я услышал лязг закрывающегося духового шкафа, а затем быстрый стук каблучков по деревянному полу. В следующее мгновение из-за угла лестницы, что вела на второй этаж, показалась невысокая худенькая девушка.

Завидев меня, она замерла. Её огромные светло-карие глаза смотрели настороженно. В руках хозяйка сказочного домика сжимала большой кухонный нож.

Я тут же поднял вверх обе руки:

– О, простите, мисс, я не хотел вас напугать!

– Кто вы?

– Меня зовут Роберт Картер. Я ехал к своей семье на Рождество, но попал в метель и заблудился. Навигатор и телефон умерли, машина застряла в сугробе недалеко от вашего дома. Я хотел бы вызвать эвакуатор. Если, конечно, вы позволите.

По мере того, как я говорил, выражение лица девушки менялось. От испуганного к недоверчивому. От недоверчивого – к удивлённому.

– Я не понимаю, о чём вы, мистер, но ближайший телефон находится на ферме Блэков. До неё около трёх миль. И то если напрямик.

– А сотовая связь здесь работает?

Девушка непонимающе пожала плечами.

– Не думаю. Хотя, можно узнать в городе.

Некоторое время мы молча изучали друг друга.

Она была худенькой, я бы даже сказал, хрупкой, с тонкими ключицами, выпирающими из выреза шелкового тёмно-синего платья. Её тёмные волосы, уложенные в причудливые локоны, обрамляющие тонкое лицо, в свете ламп отливали красным. Орехового цвета глаза, опушенные длинными ресницами, чуть вздёрнутый носик, ярко-красные аккуратно накрашенные губы – всё в её облике напоминало героинь старых черно-белых фильмов. Вот только платье было ей велико. Длинное, оно слегка открывало ножки с изящными щиколотками, обутые в красные туфли на высоких каблуках. Повзрослевшая Дороти из Страны Оз, без спросу влезшая в мамино платье.

Девушка так же внимательно рассматривала меня: её взгляд изучающее скользил по тёплой куртке, джинсам, тяжёлым «мартинсам».

– Откуда, говорите, вы приехали? – прищурившись, спросила она.

– Из Сиэтла. Но я этого не говорил.

– Из самого Сиэтла? И приехали на машине? Сколько же вы добирались?

– Ну, – замялся я, – почти двенадцать часов.

– Вероятно, вам очень хотелось встретить Рождество с семьёй.

– Да. Хотя умнее было бы воспользоваться самолётом.

Она рассмеялась.

– Ну, разумеется! Самолётом оно завсегда быстрее. Если бы ещё они здесь летали!

Теперь пришла моя очередь удивляться. Я только открыл было рот спросить, что она имела в виду, как неожиданно за спиной раздался стук в дверь.

– Лили, солнышко, ты дома?

Девушка, выпучив глаза, быстро отбросила нож под лестницу, кинулась ко мне и, схватив за руку, отчаянно зашептала:

– Пожалуйста, прошу вас, молчите! И соглашайтесь со мной во всём. Пожалуйста, я вас очень прошу.

Я оторопело уставился на девушку: ореховые глаза смотрели на меня с мольбой, губы сложились в молчаливое «пожалуйста». Как только я кивнул, с её лицом немедленно произошла перемена: губы растянулись в лукавой улыбке, ярко сверкнули белые зубки. Девушка задорно мне подмигнула, ещё больше становясь похожей на маленького сорванца в мамином платье.

– Проходите, миссис Блэк, – крикнула она, всё ещё держа меня за руку.

Дверь отворилась. В дом вошла пожилая женщина, одетая в тёмную дублёную парку.

– Лили, с Рождеством, моя девочка! – загрохотала она, и тут же её глаза с тревогой метнулись ко мне.

– Миссис Блэк, у меня такая радость! – защебетала девушка. – Он приехал, представляете? Из самого Сан-Франциско приехал. Решил устроить сюрприз на Рождество!

Тёмные глаза женщины смотрели на меня с подозрением. Отчего-то стало неловко, но тут девушка тихонько сжала мою руку. Я повернулся к ней и к своему изумлению встретился с полным обожания взглядом.

– Милый, я так много рассказывала о тебе миссис Блэк, но ты так долго не приезжал, что, вероятно, она уже подумала, будто я тебя выдумала. Но вот он. Собственной персоной! Моя хозяйка широко улыбнулась гостье и в победном жесте вскинула в верх наши руки.

До меня, наконец, дошло!

– Счастливого Рождества, миссис Блэк, – обратился я женщине. – Я Роберт. Роберт Картер.

– Разве твоего жениха зовут не Хайден?

Женщина недоуменно уставилась на девушку. Та быстро заморгала, явно застигнутая врасплох этим вопросом.

– Эм-м…

– Это моё второе имя, мэм, – пришёл я на помощь. – Честно говоря, я не очень люблю имя Роберт, поэтому часто пользуюсь вторым.

Объяснение было крайне глупым, но ничего другого в голову не пришло.

– Имя Роберт вам очень идёт, – сказала женщина примирительно. – Что ж, вероятно, мне придётся вернуться одной и расстроить Бойда. Думаю, вы захотите остаться сегодня вдвоём, так ведь? – Она многозначительно подмигнула.

Моя хозяйка смущенно опустила голову. Я же, начав получать удовольствие от этой ситуации, ответил:

– Спасибо за понимание, миссис Блэк.

– Что ж, тогда счастливого Рождества вам обоим.

– Счастливого Рождества, – проговорили мы вместе.

Окинув нас ещё раз быстрым взглядом, миссис Блэк вышла за дверь. Девушка моментально отпустила мою руку и облегчённо выдохнула:

– Слава Богу! – Она повернулась ко мне, и её губы растянулись в уже знакомой лукавой улыбке: – Спасибо вам огромное, мистер Картер. Её Бойд такой слизняк! Вот уже который год не даёт мне прохода. Миссис Блэк спит и видит, что он женится на мне. Приходится постоянно напоминать, что у меня есть жених. Но она так искренне переживает, что иногда даже становится совестно! Вот, – девушка махнула в сторону двери, – узнала, что на Рождество я остаюсь одна, и пригласила в гости. В этот раз мне было неудобно отказаться, ведь они с мистером Блэком хорошие люди. И если бы не Бойд! В общем, спасибо, что вы появились.

– И что вы теперь им скажете, когда появится настоящий Хайден?

Девушка сразу погрустнела и вся будто сжалась.

– Он не появится.

– Значит, вы его всё-таки выдумали? – спросил я тихо.

– Нет, не выдумала. – Девушка проговорила это медленно. И не утверждая, а будто бы спрашивая об этом саму себя. – Не выдумала. Он был. Но больше не появится.

Сердце сжалось от созерцания хрупкой фигурки, всем своим видом выражавшей крайнее отчаянье.

– Мне жаль.

Она кивнула больше себе, чем мне, и замерла в задумчивости.

– Что ж, я лучше пойду... – начал я неуверенно.

– Куда? – Девушка тут же встрепенулась. – К Блэкам теперь нельзя, а до города далековато. Тем более, если не знать дороги. И… – она улыбнулась, – ведь сегодня канун Рождества. У меня пирог в духовке. Индейку достать не удалось, но отец принёс несколько фунтов лосятины. Вы любите пирог с лосятиной?

Я пожал плечами.

– Наверное. Никогда не пробовал.

– Значит, решено. Сегодня переночуете здесь, а завтра я отведу вас в город. Вот только, – её тон стал серьёзным, – вам следует знать, что мой отец полицейский, и у меня есть пистолет. Правда, красть здесь особо нечего, да и по вашему виду не скажешь, что вы подобным промышляете. Ну, и ещё миссис Блэк видела вас. А у неё память, как у древнего ворона.

Я второй раз за вечер поднял обе руки вверх, засмеявшись:

– Обещаю вести себя хорошо.

– Значит, Лили? – сказал я, проходя на просторную светлую кухню, обставленную старомодной деревянной мебелью.

– Лилиан, вообще-то. – Девушка присела на корточки, осторожно приоткрывая дверцу духовки, чтобы проверить пирог. – Но, как и вы не любите имя Роберт, так и я не люблю своё полное имя.

– Вообще-то, против Роберта я ничего не имею, – засмеялся я. – И моё второе имя отнюдь не Хайден.

– А какое?

– Томас.

– А моё Мэри.

– Очень приятно, Лилиан Мэри… а дальше?

– Андерсон. Лилиан Мэри Андерсон. Но можно просто Лили.

– Лили. – Я медленно проговорил её имя. – Вам идёт.

Она начала перемешаться по кухне, доставая из комода тарелки, нарезая овощи и душистый домашний хлеб.

– Вы живёте одна?

– Да, с тех пор, как умерла бабушка. Это её дом.

– Он очень старый.

Я огляделся, отмечая деревянный реечный потолок, стены, с облупившейся краской, старые, рассохшиеся доски деревянного пола.

Лили проследила за моим взглядом.

– Нужен ремонт, да. Я собиралась после смерти бабушки, но руки так и не дошли. Надо выкинуть половину хлама. Отец пообещал мне помочь с этим летом.

– Ваш отец живёт в Секиме?

– Да.

Извинившись, Лили вышла в коридор и через несколько минут вернулась, неся в руках несколько банок. Я поспешил на помощь и помог поставить на стол варенье, вишнёвый компот и что-то вроде повидла.

– Это для завтрашнего десерта. Вы любите ягодный пирог?

– Да. Ягодный пирог я точно люблю. Только…

– Что?

– Вы сами будете его делать?

– Конечно, – удивилась она. – А как иначе?

– Просто, я не думал, что в наше время девушки всё ещё готовят. Не проще было бы купить?

– Купить? – она рассмеялась. – Единственное место, где готовят приличный ягодный пирог – закусочная Салли. Интересно, как бы на меня там посмотрели, если бы я попросила их продать его весь. Ну, вы и сказали, Роберт!

Лили оказалась очень необычной девушкой, несколько старомодной в суждениях. Я списывал это на обстановку, в которой она жила. Дом явно был старым, и не столько внешне, сколько старый тем, что наполняло его. Мебель, огромные часы в прихожей, плетёные скрипящие кресла. Зеркала в потемневших оправах, ярко блестевшие в свете электрических ламп, которых здесь было в избытке, но все они были украшены такими же старомодными плафонами. Этот дом был как иллюстрация к книгам Сэлинджера и старым фильмам сороковых годов прошлого века. Когда я сказал об этом, Лили рассмеялась. Она сказала, что любит ходить в кино, а на вопрос про своих любимых актёров называла давно забытые фамилии Бетт Дэвис и Ингрид Бергман.

Лили и дом очень гармонировали друг с другом: никакой современной техники, ни телевизора, ни компьютера. Честно говоря, я и не смог бы представить её, сидящей в Интернете и строчащей что-то в твиттер. Не знаю… Такие, как она, вероятно, ещё пользуются почтой, рассылая к праздникам целую кипу настоящих, а не электронных открыток.

Девушка рассказала, что до смерти бабушки жила в Сиэтле. Она окончила курсы секретарей и мечтала устроиться в корпорацию «Боинг», где работала её мать. По словам Лили, во время кризиса у них было относительно стабильно с едой, жильём и одеждой. Я был в курсе, что финансовый кризис две тысячи восьмого почти не отразился на авиастроительном гиганте, но разве их штаб-квартира находится не в Чикаго? Похоже, Лили имела в виду один из заводов корпорации в южной части Сиэтла.

Мы поужинали на кухне, а после Лили показала мне гостевую спальню на втором этаже. Там был камин, но было видно, что им давно не пользовались.

– Я сто лет его не чистила, но в этой комнате и так тепло. На всякий случай я дам вам несколько запасных одеял. Сама я люблю, когда тепло, – смущенно призналась девушка.

На стене висел календарь, датированный сорок шестым годом прошлого века, с изображением детских игрушек – таких, которые были в ходу в то время.

– Сорок шестой? – Удивился я.

– Всё никак не доходят руки купить новый.

– Что вы, ни в коем случае не снимайте его. Он подходит этому дому.

Потом Лили повела меня в ванную. Я не удивился, увидев медные трубы и старомодный душ на жесткой железной ножке.

– Горячей воды после сегодняшней готовки осталось не очень много, но, думаю, вам хватит.

Лили дала мне стопку жестких вафельных полотенец и положила на край большой железной ванны новый кусок розового земляничного мыла.

– К сожалению, другого у меня нет, – извинилась девушка прежде чем оставить меня одного.

_______________________________________________________________________________________________

Домик Лили