Текст книги "Поспорить с системой (Космический роман -2) СИ"

Автор книги: Иринья Коняева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Когда в дверном проеме наконец-то объявилась причина волнений почтенной дамы, гости, которые пока рассредоточились небольшими компаниями по залу, на мгновение замерли, гул стих. Подобная реакция была обычной, но сейчас тишина растянулась и наполнилась эмоциями присутствующих. Удивление, неверие, восхищение, даже восторг соседствовали с завистью и откровенной женской злобой. Появление Татьяны Монро определенно произвело фурор.

– Добро пожаловать, мои дорогие! – тепло поприветствовала семью адмирала хозяйка бала, – Ну все, теперь можно начинать!

 

Глава 7.

     

Генрих Крауф прибыл к Гольдштейнам одним из последних. Мужчина прекрасно понимал, что сегодня переговорить с деловыми партнерами ему вряд ли удастся, но отсиживаться дома или в офисе считал трусостью. Сабина здорово испортила ему настроение, желание общаться с женским полом исчезло напрочь, так что осаду на балу он как-нибудь переживет.

– Главное, никому не нахамить, – дал себе установку бизнесмен.

Дамы пока вели себя относительно скромно, чего нельзя было сказать об их взглядах. Генри вспомнил давно услышанное где-то выражение «стрельба глазами» и подумал, что лет двадцать назад он вряд ли остался равнодушным к такому желанию понравиться. Сейчас наряды казались ему вызывающе дорогими и безвкусными, духи – отвратительно приторными, манеры – ужасающе дурными.

– Такое ощущение, что чувство меры отказало сегодня женскому полу совершенно, – озвучил мысли Генриха его друг и деловой партнер Жан-Жак Мийо.

– Как раз думал об этом.

– Ты как, готов?

– Никакого настроения разводить политесы, так что дамы сегодня зря старались.

– Перестарались, – улыбнулся друг.

– Не то слово. Еще эти платья, ну просто Средневековье какое-то.

– Не ляпни при леди Оливии, она ввела моду на этот страх и ужас. 

– Да? Не знал. Спасибо, что предупредил.

– Будешь должен, – подмигнул партнер, – Слушай, я вот что тут подумал: если ты женишься и начнешь устраивать балы, твоя жена может ввести новую моду, желательно на что-нибудь прозрачное и коротенькое. Приемы у Гольдштейнов уже многим осточертели, да и вряд ли молодые девушки разделяют страсть к этим саванам, расшитым килограммами камней. Как тебе идейка?

– Жан-Жак, я не планирую жениться в ближайшем будущем, давай лучше ты.

– Неееее, я не хочу.

– А меня тебе не жалко, да? Изверг, – хмыкнул Генрих, – Ну, значит, будем надеяться, что найдется какая-нибудь отважная леди и сделает этих старушенций.

– Тише ты! – шикнул друг, – Вряд ли. Женщины сильно зависят от чужого мнения.

– А жаль. На такой я бы женился.

– Нет, – Жан-Жак внезапно уставился в одну точку за спиной Генриха, умолк на пару секунд, глубоко выдохнул и продолжил: – Ты на ней не женишься.

– Почему это?

– На ней женюсь я.

– Что? – не понял Крауф, – Ты вообще о чем?

– О ней, – Мийо показал глазами на девушку, мило улыбающуюся Оливии Гольдштейн.

Генрих Крауф наконец обратил внимание на внезапно смолкшую толпу и, сообразив, что к чему, полуобернулся.

– О, – выдохнул мужчина. Обычно красноречивый, он не мог найти слов, чтобы описать чувства, охватившие его, – Слушай, да это же Татьяна Монро. Я ее даже не узнал сначала.

– Да, она. Платье такое необычное, но самое главное мое требование она выполнила – оно хоть частично, но прозрачное, – тихонько хохотнул Жан-Жак.

– Но нарядилась-то она для меня.

– Не факт, дорогой друг, не факт. Насколько я помню, эту барышню интересует только медицина, – бизнесмен резко замолчал, сообразив, что выдает информацию конкуренту. Таня будет принадлежать ему и никакой Генрих Крауф не помешает её добиться.

– Медициной? – задумался Генри.

– Ладно, ты тут размышляй стой, пойду поприветствую господина адмирала.

– Размечтался! Я с тобой. И давай сразу договоримся… – придержал за локоть Жан-Жака мужчина.

– Да-да, как обычно: все по-честному, никто никому не мешает, она сама выбирает, – нетерпеливо бросил друг, выдвигаясь в сторону девушки.

– Именно.

 

Таня стояла рядом с родителями и краем глаза следила за продвижением в их сторону двух мужчин. Красивые, уверенные в себе, богатые, такие одинаковые и, одновременно, столь разные. Суровый, грубоватый, даже простоватый внешне, коренастый Генрих Крауф и веселый, безумно обаятельный, худой словно жердь и кудрявый Жан-Жак Мийо притягивали взгляды всех женщин зала. Девушка не обманывалась их внешностью в отличие от большинства присутствующих. О Генрихе она знала много больше, чем сама бы того хотела, а вот Жан-Жак… Этот мужчина успел наследить у них в меде достаточно, чтобы любая здравомыслящая девушка, а Татьяна причисляла себя именно к этой категории, держалась от него как можно дальше.

Очевидный интерес обоих мужчин смутил и в какой-то мере даже испугал девушку, уж больно решительно они выглядели. Она достаточно нейтрально поздоровалась и специально отвлеклась на разговор с леди Оливией, чуть отведя ту в сторону, чтобы не выказать неуместные эмоции, а заодно обдумать стратегию поведения. Все произошло слишком быстро и немного не так, как она рассчитывала.

«Это все Кирилл!» – злилась про себя Таня. Ей ужасно не нравилась та зависимость, в которую она угодила словно муха в мед – быстро, глупо и с удовольствием. Она никак не могла сосредоточиться на текущей ситуации, все еще пребывая мысленно то в лазарете Академии, то в кабинке Аруанского колеса обозрения и это выводило ее из себя.

– … но только не Бобо. Вот же негодник! – Девушка спохватилась, что совершенно упустила нить разговора и постаралась взять себя в руки, пока леди Гольдштейн продолжала щебетать: – Ах, Танечка, мне бы твои годы! Кружево просто изумительно! Никогда не видела ничего подобного. Честно признаться, просто сгораю от желания его потрогать, такое интересное – вроде и мягкое на вид, и плотное. Очень необычно. Разрешишь?

– Ну конечно, – улыбнулась Таня.

– Оно не порвется?

– Нет, это достаточно сложно сделать. Крепкое.

– Приятное, – бережно погладила складочку партиса пожилая леди и заговорщически прошептала: – Надеюсь, никто не заметил.

– Думаю, никто. А если и заметил, то не поверил своим глазам, – тихонечко ответила Таня, улыбнувшись собеседнице. Ситуация была из ряда вон, тут уж не поспоришь.

– Действительно, – озорно подмигнула старушка, – Эх, чувствую, пришел конец моим любимым платьям, – с показной грустью огладила ткань баснословно дорогого наряда леди, – Завтра с утра почти все здесь присутствующие дамы будут оббивать пороги твоего дизайнера.

– Думаете?

– Ну конечно! – женщина придвинулась к Тане практически вплотную и тихо прошептала, спрятавшись за веером: – Они сделают все, чтобы отбить у тебя Генриха.

– Вы о чем?

– Ой, ладно тебе. Весь зал прекрасно видел, как они с Мийо мчались сюда, подняв паруса, и совершенно очевидно, не ко мне, – захихикала почтенная дама.

– Леди Оливия, я совершенно к этому не стремилась. Моя цель сегодня – помочь Бобо, он мой хороший друг… – начала оправдываться девушка.

– Считай, что сделала сразу два полезных дела – помогла другу и захомутала звезду моего вечера. Хотя, если на то пошло, то звезда у нас сегодня ты.

– Я не хомутала Генриха и даже не планировала это делать, – стояла на своем Татьяна, – Вполне возможно, что он по делу к отцу подошел.

– Ты еще совсем ребенок, дорогая, и многого просто не понимаешь, – отвратительно снисходительным тоном произнесла Оливия Гольдштейн, – Давай все-таки присоединимся к компании, мы достаточно поддразнили джентльменов, пора уделить им капельку нашего драгоценного внимания.

– Как скажете, леди Оливия.

– Татьяна, вы просто ослепляете своей красотой, – шутовски прикрыл глаза Мийо и тут же более серьезно добавил: – Я поражен, очарован, восхищен. Позвольте пригласить вас на первый танец?

– Благодарю вас, Жан-Жак. Честно признаться, я сегодня не настроена танцевать. Надеюсь, вы не станете настаивать.

– Таня! – сурово нахмурил брови Торвальд Монро.

– Ну что вы, что вы, – тут же засуетился незадачливый кавалер, – Ни в коем случае не настаиваю. Если у леди нет настроения, лучше дождаться более подходящего случая. Надеюсь только, что вы не откажете мне в компании на сегодня. Леди Оливия, вы ведь посадите нас рядом?

– Я подумаю, – царственно ответила дама, судорожно вспоминая расстановку за столом. Для себя она уже решила, что посадит Таню с Генрихом, но вот стоит ли усаживать рядом очевидного конкурента, Оливия пока не знала.

– Буду уповать на ваше доброе сердце, – включил артистизм и обаяние на полную мощность Жан-Жак, вызвав улыбки всех присутствующих.

– Ну и плут же ты, Мийо, – закатила глаза хозяйка дома, – Все, дорогие мои, вынуждена вас покинуть. Через десять минут всех пригласят к столу. Рита, ты не могла бы мне помочь?

– Конечно, дорогая.

– Я тоже откланяюсь, господа. Дела, – коротко кивнул Торвальд Монро, – Развлекайся, дочь.

Таня растеряно смотрела в спину удаляющегося отца, не понимая, почему он настолько демонстративно оставил ее с мужчинами. Это ужасно напоминало сватовство и девушка покраснела, сообразив, как оценили ситуацию окружающие, про мысли Генриха и Жан-Жака по этому поводу она боялась даже подумать. 

 – Таня, позвольте предложить вам руку, – молчавший до сих пор Генрих Крауф подхватил девушку под локоть и собрался было вести ее в сторону обеденной залы, как вдруг возмущенный Жан-Жак ухватил Таню с другой стороны.

– Генри, ты дождался бы ответа дамы, – постарался исправиться мужчина, осознав, что поступил только что ничуть не лучше, если не хуже.

– Дама не против, – набычился Крауф.

– Она не ответила, – также упрямо стоял на своем Мийо.

– Таня, идем.

– Она не пойдет.

– Пойдет!

– Не пойдет, – по слогам произнес разгневанный Жан-Жак.

– Господа, – вмешалась Татьяна, осторожно отстраняясь от мужчин, – Прошу извинить, меня зовут.

Девушка была благодарна столь вовремя появившейся в дверном проеме матери. Кивая и улыбаясь гостям Гольдштейнов, Таня изящно скользила по залу, совершенно не задумываясь, какое впечатление производит на окружающих. Дамы завистливо вздыхали, разглядывая фантастический наряд, мужчины – разглядывая саму девушку. Красота ее была не классической, скорее на любителя, но безумно притягательной. Статная красавица в облаке волшебного кружева, такая безмятежная, недоступная. Мечта!

Генрих Крауф и Жан-Жак Мийо, сперва разгневанные нелогичным, с их точки зрения, поведением девушки, сейчас стояли каменными изваяниями, погруженные в невеселые думы. Птичка упорхнула, скрылась под благовидным предлогом помощи матери и хозяйке дома. Мужчины переглянулись.

– Ну мы и ослы, – резюмировал Генрих. Крыть было нечем и Жан-Жак лишь кивнул в ответ. – Как думаешь, есть смысл к ней сегодня подходить или нам грозит выволочка за недостойное поведение и неуважение к даме?

– Учитывая, что она сразу отказалась танцевать? – скривился друг.

– Ну, мы с тобой вроде как все-таки самые завидные холостяки Аруана.

– Угу. Сильно это на нее подействовало, – с сарказмом заметил мужчина.

– Вот гадство! Я настолько привык, что дамы не отказывают. Да мне даже в голову не пришло, что она может просто развернуться и уйти!

– Интересная девочка, – чуть зло прищурился Мийо, – Очень интересная.

– Мы договорились! – предостерегающе напомнил Генрих. Он слишком хорошо знал этот взгляд и то, что Жан-Жак ненавидит проигрывать. И не умеет. К сожалению.

– Да помню я, – отмахнулся тот.

Генрих практически видел, как крутятся шестеренки в голове друга. Мало кто знал, но обаятельный и располагающий к себе с полувзгляда Жан-Жак был страшным человеком. Он получал свое всегда или почти всегда, и не гнушался никакими, даже самыми безнравственными, методами. Такое его состояние – практически стопроцентная гарантия крупных неприятностей. Для всех.

– Жан-Жак, – позвал Генрих глубоко задумавшегося друга.

– А?

– Ты, надеюсь, помнишь, чья она дочь? – и понизив голос до едва различимого шепота, продолжил: – Даже не думай ее похищать, дебил, или еще что-либо из твоего набора применять, понял меня? Погубишь все, к чему мы шли годами!

– Даже не думал.

– Да у тебя на роже все написано.

– Но мы же не будем распространяться об этом, правда? – с намеком приподнял бровь Жан-Жак.

– Естественно. Идем, – махнул в сторону исчезающей в дверях столового зала толпы гостей, – А то все съедят без нас.

Мужчины засмеялись этой в общем-то избитой и не имеющей под собой оснований шутке и присоединились к остальным.

– Леди Оливия, вы ранили меня в самое сердце! – театрально приложил ладонь к обозначенному органу Жан-Жак Мийо, увидев, что его место за столом не изменилось, – Я так и знал, что вы любите этого проходимца больше!

Оливия Гольдштейн заливисто расхохоталась в ответ, подмигнула и удалилась, сверкая драгоценностями и белозубой улыбкой.

– Тебя наказали как нашкодившего мальчишку, Жан.

– По всей вероятности.

– Не волнуйся, передам Тане твои извинения, – пообещал Генри Крауф.

– Будь любезен, – с кислой миной ответил «раненный в самое сердце».

 

Таня усердно делала вид, что ее совершенно не заботит соседство Генриха. Бросив взгляд на мать, девушка убедилась, что не переигрывает и, зафиксировав выражение лица, принялась за салат. Слева сидел какой-то известный то ли актер, то ли певец и по всей вероятности тоже не горел желанием беседовать за столом, судя по скупым односложным ответам даме слева от него. Тане это было только на руку – можно спокойно проанализировать данные проведенного сегодня опыта.

Генрих Крауф с точностью до секунды уловил момент, когда девушка переключилась с обиды на какие-то свои, не связанные с ним, мысли. Изменения были практически незаметными, но бизнесмен, в силу многолетней привычки, отслеживал ритм дыхания, напряженность мимики и позы, прочие мелкие нюансы машинально.

Мужчина гадал, играет Татьяна или действительно к нему равнодушна. Вопрос был не из простых. Казалось, что второй вариант больше похож на правду, но если вспомнить старую пословицу про яблочко и яблоньку, то и первое предположение вполне имеет право на жизнь.

«Мать-актриса и отец-интриган галактического масштаба. Н-да, хорошее приданое у девушки, ничего не скажешь» – Генрих едва удержался от смеха.

– Татьяна, – легонько коснулся локтя девушки мужчина, – Извините, пожалуйста, нас с Жан-Жаком, ваша красота совершенно лишила нас здравого смысла.

– Вы делили меня словно лот на аукционе, Генрих. Я – не вещь, – достаточно нейтрально, несмотря на общий смысл фразы, ответила девушка.

– Как мне заслужить ваше прощение?

Таня сделала глоток воды, отставила бокал в сторону и лишь после этого посмотрела на мужчину:

– Потанцуйте со мной.

– Но…, – начал было Генри, но Татьяна не дала ему договорить.

– Для дела.

– Для какого дела? – опешил Крауф.

– Понимаете, – склонилась девушка в сторону собеседника и понизила тон, – Я помогаю одному другу. Он дизайнер и хочет снять с пьедестала эти ужасные вечерние платья, которые уже лет сто, как не выходят из моды. Ну согласитесь же, что это дело достойно бесплатной рекламы?

– Эээ…

– Не отказывайте сразу, подумайте, – быстро проговорила Таня, – Ведь как интересно было бы смотреть на дам, одетых в более легкомысленные наряды, да? Вы же мужчина, значит должны этого хотеть даже больше, чем мы!

– Татьяна, это похоже на провокацию, – улыбнулся догадливый мужчина.

– В силу своего возраста и некоторой неопытности, даже не планировала с вами играть, и я ни в коем случае не сомневаюсь в вашей мужественности. Вы мне поможете, да?

– Хорошо, – улыбнулся мужчина.

– Спасибо, – расцвела улыбкой Таня.

– Только давайте договоримся?

– О чем?

– Вы прощаете мне ту безобразную сцену.

– Ну конечно!

– И второе, – сменил взгляд на серьезный Генрих.

– Что? – тут же насторожилась девушка.

– Вы не строите из себя такую вот легкомысленную кокетку, – сурово произнес мужчина.

– Хорошо, – тихо и даже как-то робко ответила Таня, – Это все ваши условия?

– Естественно нет. Об остальном поговорим во время танца. Я так понимаю, первый танец мой?

– Да, не стоит откладывать, я не планирую оставаться здесь надолго.

– Отлично. А Жан-Жак?

– Не хочу ничего о нем слышать! Пусть считает, что наш с вами танец – в пику ему.

– Коварная, – улыбнулся Генрих, смешно наморщив нос.

– Я вас совсем другим представляла, – вдруг перевела тему разговора девушка, – Думала, что вы суровый и неулыбчивый, даже побаивалась вас.

– А теперь не боитесь?

– Нууу, – протянула Таня, подбирая слова, – Нет, все-таки не боюсь. Вас должны бояться конкуренты и прочие подобные личности, никак не я.

– Рад это слышать. Неприятно осознавать, что тебя боятся молодые, прекрасные девушки.

– Это вы зря, – снова перешла на шепот Татьяна, – Посмотрите на этот серпентарий, – еле заметно махнула головой девушка в сторону стола, – К концу вечера вы будете мечтать, чтобы хотя бы часть из них вас боялась и даже близко не подходила.

– Думаете? – с сомнением сощурился Генрих.

– Вот вы какой! Что за политика двойных стандартов? Мне, значит, запрещено быть легкомысленной кокеткой, а сами играете в наивного юношу. Не верю! – с улыбкой заявила барышня.

– Ах, Таня-Таня, как же с вами сложно, все-то вы знаете.

– Я быстро схватываю, – подмигнула девушка, – Ладно, я вас совершенно бессовестно отвлекла от еды.

– Если быть справедливым, то это был я. Но в целом вы правы, подкрепиться стоит. Леди Оливия вряд ли отпустит меня сегодня рано, особенно если учесть, что вы намереваетесь сбежать и оставить меня одного развлекать почтенную публику.

– Вы справитесь, я в вас верю.

– Благодарю.

Генрих Крауф впервые за долгие годы наслаждался вечером у Гольдштейнов. Все было просто замечательно – восхитительно вкусная еда, удачно подобранная музыка, атмосфера. Даже назойливые, словно мухи, дамы не раздражали его. Мужчина не привык врать себе и прекрасно осознавал, что его настроение этим вечером – заслуга прекрасной молодой леди, которая совершенно наглым образом проигнорировав этикет, покинула бал после первого же танца.

Удивительным был тот факт, что Оливия Гольдштейн спокойно отнеслась к столь вопиющему проступку, мило попрощавшись с девушкой. Страсть пожилой леди к истории и реконструкции давным-давно стала притчей во языцех и уж что-что, а соблюдение всех доисторических норм и правил на ее вечерах было обязательным условием, с которым все вынуждены были смириться. Авторитет леди был непререкаемым.

– Этот день войдет в историю Аруана, – неверяще глядя вслед Татьяне, сказал Жан-Жак Мийо.

– Однозначно. Грядут перемены.

 

Глава 8.

 

Таня злилась. Злилась на отца, на саму себя, на Бобо, на этот ненужный ей бал. Злилась на интриганку Оливию Гольдштейн, которая безжалостно использует окружающих, чтобы породить очередной поток сплетен. Злилась на мать, которая наверняка довольна поднявшейся шумихой вокруг их фамилии.

Звезды, как она была самонадеянна! Как наивна!

Почему мир так жесток?

Даже собственные родители используют ее, что уж говорить о посторонних!

Девушка шла, вколачивая тонкие каблуки вечерних туфель в дорожное полотно.

– Таня? – послышалось удивленное восклицание.

– Дамир, ты что ли? Напугал.

– Да. Ты чего здесь так поздно?

– Вернулась закончить один опыт.

– В вечернем платье?

– Какое тебе дело? – раздраженно буркнула девушка.

– Да так, мимо проходил, – хмыкнул мужчина, – Идем, провожу. В Академии безопасно, конечно, но мало ли. Вдруг напугает кто.

– Очень смешно.

– Танюш, ты чего злая такая? Что-то случилось? Расскажи, тебе полегчает.

– Дамир, ты решил стать моим личным психотерапевтом?

– А почему нет? Подушкой для битья вот работаю уже.

– Извини. Тяжелый день.

Таня действительно выглядела измучено. Бросить в таком состоянии мужчина ее никак не мог, особенно учитывая тот факт, что бежала она в лабораторию. Или сбегала? Дамир по привычке приглядывал за талантливой, но такой своенравной ученицей, и знал, чем обычно заканчиваются эти ее полуночные эксперименты. Ученому хорошо было знакомо то чувство погружения в опыт, когда все остальное не важно, только лишь сумасшедшая жажда знаний, жажда новых открытий. В какой-то степени мужчина даже завидовал Тане. Он давно уже не испытывал иррациональной страсти к науке, контролируя свой эмоциональный фон автоматически.

– Да ладно, все понимаю. Идем ко мне, напою тебя чаем с травками.

– Я думала, ты только кофе уважаешь.

– Это все Ида. Ей не нравится, что я травлю организм кофеином, – кривляясь, процитировал Дамир.

– Это не та блондинка случайно, что отдыхает в мед-боксе у меня?

– Она самая.

– Красивая.

– Угу.

– А чего так грустно? – улыбнулась девушка, позабыв о своих проблемах.

– Думаешь, приятно осознавать, что влип?

– Ты серьезно? Не могу в это поверить!

– Поверь.

– Так это же хорошо!

– Не все так просто, не все так просто.

– Ой, ладно тебе! Это ведь так здорово! Любовь! – вдохновенно смотрела куда-то в небо Таня.

– Какая любовь? Ты чего?

– Как какая? Я не поняла тебя, видимо. Почему влип тогда и во что?

– Таня, ты же в медицинском учишься, должна знать.

– Что?

– Вам еще не рассказывали про особенности людей с ярко выраженными способностями к пси и менталу?

– Нет. Что за особенности?

– За все, моя дорогая Танечка, надо платить. Где-то прибыло, где-то убыло. Ты ведь замечала это, подумай хорошенько.

– Ты хочешь сказать, – медленно и не желая верить в очевидное, начала развивать мысль девушка, – Что люди… О! Получается, и мои родители!

– Да, дорогая. Вселенная одновременно стремится к гармонии и хаосу. Если у тебя сильно развит ментал, ты эмоциональный сухарь, если пси – взрывоопасный субъект. Ну, это я так, образно. Чем сильнее способности, тем ярче выражены эти особенности. Кроме того, есть еще куча неприятных дополнительных моментов.

– Продолжение рода.

– Да, это достаточно часто происходит, особенно, если у мужчины и женщины разные способности. Пример у тебя перед глазами.

– Поняла уже, – расстроилась собеседница.

А ведь она так часто в детстве просила у родителей братика или сестренку, даже не осознавая, какую боль причиняет близким. Мама почти всегда уходила к себе в комнату под очередным благовидным предлогом после таких казалось бы невинных детских просьб.

– Самое интересное, – упоенно вещал Дамир, – Что это только у человеческой расы. Орти и метраны совершенно спокойно размножаются. Хотя это обусловлено скорее всего тем, что у них чистый ментал, пси вообще нет. Наверное.

Таня тихонько шла рядом с глубоко задумавшимся мужчиной. Она с пониманием отнеслась к тому, как резко выбыл из разговора собеседник, только вот ее саму снова начали одолевать неприятные мысли.

– Ой, прости, – очнулся Дамир.

– Все нормально. До чего додумался?

– Да ничего такого, просто вник в ситуацию. Такое бывает.

– Ага, знакомо. Иногда надо произнести вслух, чтобы до конца осмыслить.

– Точно. Так что там у тебя произошло? Давай рассказывай! А то ишь какая хитренькая, перевела тему, – попенял мужчина, открывая дверь в святая святых и пропуская девушку.

– Ладно тебе, ничего я не меняла. Да достало все! Такие все хитро..мудрые, – исправила на лету последнее слово девушка, – Что сил нет. Я иногда чувствую себя как ученица начальной школы рядом с членами Совета. Все продумаешь, просчитаешь, а в итоге тебя обыграют как дитя малое.

– Это называется «повзрослеть», – грустно улыбнулся друг, – Ставки растут.

– Дамир, ну ладно чужие, но ведь и свои тоже!

– Так, держи чай, будем разбираться. Давай рассказывай все по порядку.

– Я все не могу, ты же понимаешь.

– Ты мне это говоришь? Танюш, я живу под грифом «совершенно секретно» с подросткового возраста.

– Извини.

– Да не извиняйся. Мне так даже удобно, если честно. Так что там у тебя случилось?

– Платье видишь?

– Вижу. Откуда у тебя партис?

– Ого! Ничего себе, какие у тебя познания в моде!

– А при чем здесь мода? Это очень редкая паутина, у нее интересный химический состав и я бы хотел с ней поработать. Ты же дашь мне кусочек?

– Эээ, Дамир, я хочу воссоздать эту паутину и запустить ее в серийное производство.

– Да пожалуйста, кто тебе мешает? Мне нужен кусочек настоящей паутины для опытов. А! Ты хочешь, чтобы я тебе помог, да?

– Да я вроде как почти разобралась уже.

– Таня, – укоризненно посмотрел на девушку недовольный друг.

– Да, помоги мне, пожалуйста, – сделала над собой усилие девушка. Признаваться, что она застопорилась едва ли не в начале эксперимента, не хотелось, но и упускать время было глупо. Буквально с утра Бобо начнут одолевать желающие необычных одежд дамы. Надо поторопиться.

– Умница, – улыбнулся Дамир, – Вот можешь же, когда хочешь.

– Тяжело.

– Друзья нужны не только для того, чтобы по кабакам шляться.

– Когда это мы с тобой где-то шлялись?

– Это я так.

– Ага. Дамир, у нас с тобой вся дружба состоит из помощи мне, как-то не совсем честно, не находишь?

– Не нахожу, – отрезал мужчина, – И помогу тебе бесплатно, даже не думай мне что-то предлагать!

– Откуда ты знаешь?!

– Слышь, мелкая, я тебя со скольки лет знаю?

– С десяти.

– Еще вопросы есть?

– Нет. Но это все равно как-то неправильно.

– Таня, угомонись. Завтра приходишь с партисом и рассказываешь, что там к чему, а сейчас жду от тебя историю твоего вселенского горюшка сегодняшнего. Что, не клюнул Генрих?

– Да нет, там все нормально как раз. А ты откуда, кстати, знаешь про него? – прищурилась девушка.

– А подумать?

– Папа рассказал?

– Мимо.

– Подглядывал-подслушивал?

– А в лоб? Целься выше.

– Ты! – подскочила девушка, опрокинув чашку, – Ты это все придумал!

– Ага, – самодовольно расплылся в улыбке мужчина.

– Дамир!

– Что Дамир? – отхлебнул кофе мужчина.

– Кирилл ведь твой друг! И я тоже!

– Все верно.

– Ты!

– Угу, – кивнул друг в очередной раз.

– Да прекрати ты кофе свой глушить! Дамир, почему ты это сделал?

– Ну если ты нальешь себе еще чаю, спокойно сядешь в кресло, вполне возможно, я тебе все расскажу.

Таня замерла посреди лаборатории изваянием самой себе, у нее в голове не укладывалось, как ее друг, ее учитель, ее доверенное лицо, мог так с ней поступить!

– Тань, отомри, – Дамир вдруг вспомнил, в каком девушка была состоянии при встрече, и сообразил, что время для шуточек выбрал не самое удачное. Надо срочно спасать ситуацию. – Это все исключительно для твоего же блага. Садись, сейчас все объясню. Не дуйся заранее на то, за что должна благодарить.

– Благодарить? – разъярилась снова девушка.

– Угомонись. Ты готова адекватно воспринимать информацию? – строгим тоном уточнил Дамир.

– Готова, – уже более спокойно ответила Таня.

– Вот и отлично. Тебе нравится Кирилл?

– Это допрос?

– Нет. Ответь мне.

– Да.

– Как сильно?

– Дамир, тебе не кажется, что ты лезешь уже не в свое дело?

– От твоих ответов и правдивости зависит то количество информации, которое я тебе предоставлю. Выбор за тобой.

– Да, он мне сильно нравится, – в упор посмотрела на друга упрямица. – И что?

– Отлично. Насколько сильно?

– Ты издеваешься? Сильно он мне нравится, я же ответила!

– Нравится, но это не любовь? – Дамир буквально впился взглядом в девушку.

– Не знаю. Я не знаю, Дамир, – сникла Таня, – Я … наверное, я просто не хочу его любить.

Мужчина спокойно пил кофе, периодически поглядывая на замолкшую девушку. Он знал эту ее дурную привычку – прятать голову в песок там, где не надо. Наверняка ведь впервые села и начала обдумывать ситуацию, отбросив эмоции. Женщины-ученые, при всех своих талантах, оставались всего лишь женщинами, с присущими прекрасному полу слабостями и недостатками.

Мысли Дамира потихоньку начали уходить в сторону. Идарика неоднократно замечала ему, что такой махровый шовинизм как минимум несовременен, но он лишь смеялся. Самые умные и талантливые дамы рано или поздно подтверждали его убеждения своим неадекватным, а порой и откровенно глупым, поведением, стоило им всего-навсего влюбиться. Другое дело – мужчины!

– Блин! – нарушил воцарившуюся в лаборатории тишину недовольный женский голос.

– Дошло, да? – чуть издевательски уточнил Дамир.

– Да. Блин, ну почему ты всегда даже в моих собственных мыслях и чувствах быстрее разбираешься? – недоумевала девушка.

– Танюш, ты сама прекрасно знаешь ответ на этот не самый разумный вопрос.

– Ай, ну тебя! Это был риторический вопрос, а не глупый.

– Ну-ну, тешь, тешь себя мыслью. Итак?

– Похоже, я все-таки уже его люблю.

– Гип-гип ура!

– Ты давай не ёрничай, а рассказывай про ситуацию с Генри, – вернула разговор в изначальное русло Таня. Обсуждать лишний раз свои чувства к Кириллу она пока была не готова.