Текст книги "Большой заговор"

Автор книги: Ирина Зарубина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Как вы думаете, она не педофил? – спросила Клавдия.

ГЛАВА 4

К Толкунову Клавдию с Ириной не пустили, хотя тот и находился в сознании.

Он лежал в реанимации, а туда даже родным вход был закрыт.

Ирина попыталась уговорить главврача, но тот даже слушать не стал.

Сообщение они получили, когда возвращались из редакции «Голой правды» в прокуратуру. Ирина набрала номер дежурного по городу, и тот перечислил последние сводки.

Клавдия сразу же решила ехать в больницу.

– Вы из какого отделения? – спросила она милиционера, охранявшего вход в палату Клавдия.

– Из пятьдесят седьмого, – испуганно ответил милиционер.

– Живете далеко?

– Далеко. В Измайлово.

– Смотрите, отсюда никуда не отлучаться, – строго приказала Дежкина. Был уже такой случай, когда милиционер, охраняющий больного преступника, ночью сходил домой, поесть ему, видишь ли, захотелось.

Господи, все по-новой! Вернее, все по-старому.

Толкунов был тем самым районным прокурором, у которого работали следователи-сутенеры. Клавдия и раньше предполагала, что и Толкунов что-то знает, а вот теперь убедилась окончательно. А если Толкунов знает, но еще жив, значит, кто-то сильно постарается, чтобы он замолчал навсегда.

Молоденький милиционер у двери – Клавдия еще раз с сомнением посмотрела на него – защита слабая. Хотя скорее всего убийца побоится сунуться сюда среди бела дня, а ночью они с Ириной подежурят.

Ох, если бы ей только пять минуточек переговорить с Толкуновым! Она знала, что тот теперь не станет отмалчиваться – терять ему уже нечего, надо о собственной шкуре подумать. А ей бы только фамилию. Да нет, не фамилию, хотя бы имя, даже просто намек.

Ведь они с Ириной уже ходят совсем рядом. Уже так горячо, что уличная жара – приятный холод по сравнению с этим.

– Клавдия Васильевна, давайте я останусь, – предложила Ирина.

– Нет, мы вечером сюда придем.

Милиционер понял, что не внушает доверия, поэтому напустил на себя строгий и бдительный вид.

– Ничего, он справится, – сказала Клавдия.

Она, конечно, надеялась, что с арестом Шевкунова убивающая машина хотя бы забуксует. Как бы не так.

Теперь оставалась уверенность хотя бы в одном – главный негодяй все еще на свободе.

На кассете были записаны три разговора прокурора с чиновником из мэрии. Они начинались как вполне дружеские, а заканчивались на повышенных тонах. Причем агрессивнее был чиновник, Малютов только защищался. И без экспертов было ясно, что разговор записан не с аппаратов, а совсем другим способом.

Клавдия тут же позвонила секретарше и попросила, чтобы Малютов ее принял.

– А Владимира Ивановича нет.

– Жаль, но ничего, можно и без него, – сказала Клавдия. – Я сейчас приглашу понятых, а постановление об обыске Владимир Иванович выпишет позже. Ладно, Люся?

– Ой, я не знаю. А это можно?

– Можно, я всю ответственность беру на себя.

– Клавдия Васильевна, только вы потом не откажитесь.

– Люся, это на меня похоже?

Ирина привела двух понятых – официанток из столовой, Клавдия заполнила шапку протокола обыска, и они поднялись в кабинет.

Люся волновалась и суетилась, словно сейчас за дверью будет обнаружен труп самого Малютова со следами Люсиной помады.

– Да не волнуйся ты, – еще раз успокоила Клавдия. – Владимир Иванович тебя похвалит.

Они открыли кабинет и вошли.

Конечно, можно было позвать экспертов, но, во-первых, дело заведено не было, так что формальные основания отсутствовали. Во-вторых, Клавдия справедливо рассудила, что прокуратуре огласка ни к чему. Дело-то почти семейное.

Она стала осматривать стол прокурора, а Ирина занялась телефонными аппаратами. Она раскрутила микрофоны и внимательно изучила их содержимое. Однако ничего не обнаружила.

И Клавдии тоже не очень повезло. На столе – ни сверху, ни снизу – никакого подслушивающего устройства не оказалось.

Ящики стола были заперты.

– Люся, у тебя есть ключи? – спросила Клавдия.

– Есть.

– Давай.

– Ой, Клавдия Васильевна, а это можно?

– Люся, давай ключи, – строго сказала Ирина.

Но не успела секретарша вынуть ключи, как в кабинет, нет, не вошел, не ворвался, не влетел, а как-то вшагнул Малютов.

Секунду он смотрел на собравшихся женщин широко раскрытыми глазами, а потом тихо и испуганно произнес:

– Что здесь, собственно, происходит?

– Ничего особенного, Владимир Иванович, – сказала Ирина, которую Малютов побаивался. – Мы производим обыск, вернее, выемку подслушивающего устройства, которое, скорее всего, спрятано в вашем кабинете.

– В моем кабинете?! – еще шире раскрыл глаза Малютов.

– Я им говорила! – встряла секретарша.

Но Малютов только махнул на нее рукой.

– С чего вы взяли?

– Да очень просто, – пояснила Клавдия. – Мы получили аудиозапись вашего разговора с мэрией. Голос вашего собеседника звучит из телефонной трубки, ваш – нет. Значит…

– И что? Нашли?

– Ищем. Вот, кстати, Владимир Иванович, откройте ящики стола, пожалуйста.

Малютов как завороженный двинулся к Клавдии. Он сам никогда не присутствовал на обысках, тем более своего кабинета. Вынул ключи и протянул Клавдии.

Она открыла верхний ящик, посмотрела в нем сверху, а потом пошарила рукой под столешницей. И…

– Жучок, – сказала она, вынимая на свет божий нечто, похожее на металлическую пуговицу.

– Вы уверены? – близоруко приблизил глаза Малютов.

– Стопроцентной уверенности нет, можно отдать в лабораторию, но думаю…

– Дайте-ка поглядеть, – как ребенок протянул руки Малютов.

Клавдия отдала ему кругляшок, и тот, повертев его в руках, вдруг широко улыбнулся и сказал:

– В каком-то фильме я такое видел.

Затем изо всех сил щелкнул ногтем по жучку и радостно засмеялся.

Впрочем, его веселье оборвалось внезапно.

Он вдруг дико оглянулся по сторонам и сказал командирским голосом:

– Никто отсюда не выходит! Люся, закрой дверь.

Секретарша захлопнула створки и встала грудью у выхода.

– Сесть всем! – приказал Малютов. Сам плюхнулся в собственное кресло и нервно забегал руками по столу. – Это что же получается?! Это получается – что же?!

– Это получается, что в ваш кабинет кто-то проник и поставил жучок, – спокойно сказала Ирина.

– Вы соображаете, что вы говорите?! – испугался Малютов. – Кто сюда мог проникнуть? Как? Когда?

И он посмотрел на секретаршу, которая побелела как невестина фата и схватилась за сердце.

– Владимир Иванович, никогда! Я – ни за что! Это неправда! – истерически вскрикнула она.

– Погоди, Люся, – сказала Клавдия. – Мы пока никого не обвиняем. Правда, Владимир Иванович? Мы пока хотим понять…

– Что вы хотите понять?! – взвился Малютов. – Что кабинет прокурора Москвы стал проходным двором? Что сюда можно втащить жучок, еще, не дай Бог, телекамеру поставить?! Да вы знаете, что будет, если об этом узнает хоть кто-нибудь?! Это скандал… Нет, не скандал! Это фиаско! Провал! Позор! Крах! Все!

– Погодите, Владимир Иванович, – остановила его Ирина. – Может быть, все не так страшно.

– Нет, не так. Намного страшнее! Если сегодня можно прослушивать прокурора Москвы, то завтра Президента! А потом настанет тридцать седьмой год!

Клавдия поморщилась, но так, чтобы Малютов этого не заметил.

– Слушайте все меня! Ни один из вас отсюда не выйдет, пока не подпишет бумагу о неразглашении.

– Как это? – не поняла Ирина. – Какую бумагу?

– Вот такую! Сейчас Люся напечатает, а вы все подпишете!

– Кровью? – уточнила Ирина. – О чем вы говорите, Владимир Иванович? Вам что, нашего слова недостаточно будет?

– Нет!

– Тогда и бумага не поможет. Это незаконно! Никакой государственной тайны в том, что мы нашли жучок, нет.

– Все равно! Люся, пиши!

– Владимир Иванович, – сказала Клавдия примирительно, – мы обязательно подпишем все бумаги, какие вы пожелаете, но, может быть, сначала разберемся?

– Вы следователь, вы и разбирайтесь! Люся!

– Я здесь.

– Стенографируй. Я, такой-то, такая-то, обязуюсь не разглашать сведения…

– Владимир Иванович, тогда позвольте нам уйти, Люся принесет нам расписки. Мы никуда из прокуратуры не сбежим.

– Нет! Всем оставаться на местах!

Клавдии уже было не смешно. Ирина тоже выразительно вздохнула. Только официантки сидели, как мышки, бегали испуганно глазками и молчали.

Люся отпечатала расписки в шести экземплярах, все честно расписались, и только после этого Малютов отпустил их по своим рабочим местам.

– Люся! – крикнул он вслед уходящим, – ко мне никого не пускать!

ГЛАВА 5

– М-да… – протянула Ирина, после того как минут двадцать они просидели в кабинете Дежки ной безмолвно.

– А то, – согласилась Клавдия.

– Именно-именно, – серьезно кивнула Ирина.

– Еще бы.

Ирина не выдержала и прыснула.

Клавдия тоже улыбнулась.

– А знаешь, Ириша, я ведь этого человечка где-то видела, – сказала она.

– Какого человечка? – не сразу поняла Ирина.

– А вот этого, – Клавдия выложила на стол портрет работы главредши. – И совсем недавно.

Ирина взяла рисунок и внимательно всмотрелась.

– Нет. Я его не видела.

– А знаешь, почему? – вдруг снова улыбнулась Клавдия.

– Почему?

– Тебя в тот день не было в прокуратуре.

– В какой день?

– Точно! – хлопнула по столу Клавдия. – Две недели назад. Когда у нас свет погас.

– Свидетелем этого ярчайшего события я не была, что я теперь буду рассказывать внукам? – все еще ироничным тоном сказала Ирина.

– Знаешь, – продолжала Клавдия, – этот человечек тут ходил факсы выставлял.

– Нет, – сказала Ирина. – Этого не может быть.

– Вот и я думаю.

Клавдия наморщила лоб.

Слишком просто. Если этот человек поставил жучок, то зачем ему было светиться по редакциям? Это мог сделать кто-нибудь другой.

Одно, впрочем, объяснялось – как в кабинете Малютова оказалось подслушивающее устройство.

– Ничего, – сказала Клавдия, – давай по порядку.

Она подняла трубку.

– Люся, не занята?

– Нет, – почему-то шепотом ответила перепуганная секретарша.

– Мы сейчас зайдем.

– А что?

– Не телефонный разговор, – тоже шепотом сказала Клавдия.

Вообще весь шутливый тон Клавдии и Ирины был не случаен. Они сейчас чувствовали какую-то неловкость. Вся эта история казалась им мелкой и пакостной. Вот они и отшучивались от нее.

– Люся, – сразу приступила к делу Клавдия. – Посмотри на этот рисунок. Ты не помнишь этого человека?

Люся взяла рисунок в руки, долго изучала его, даже зачем-то с обратной стороны, а потом сказала:

– Это телефонный мастер.

– Ну вот, – обернулась к Ирине Клавдия. – Что и требовалось доказать.

– А что? Что? – заволновалась Люся.

– Этот человек, скорее всего, и поставил жучок, – сказала Ирина.

– А как? Он подделал ключи? Но у нас сигнализация.

– Думаю, он ничего не подделывал, – успокоила Клавдия. – Он ведь возился в кабинете Владимира Ивановича?

– Нет, – отрезала Люся.

– Как это? Там же факс. Он должен был выставить дату, время, проверить. Так всегда делают после отключения.

– Да, – сказала Люся.

– Так «да» или «нет»?

– Да, он был в кабинете, он выставлял факс, но он не мог.

– Почему? У него слишком честные глаза?

– Нет, – Люся нервно покусала губы. – Я все время была в кабинете, пока он там возился. Он не мог.

– Все время? – тихо спросила Ирина.

Люся аж подпрыгнула на стуле.

– Да! И вы не знаете, так не говорите!

– А Владимир Иванович? – спросила Клавдия.

– Владимир Иванович вышел. Он оставил меня.

– Ясно. Он вышел на минутку или вообще ушел из прокуратуры?

– Вообще ушел.

– Хорошо. Люся, это ведь ты вызывала телефониста?

– Да.

– Координаты какие-нибудь остались?

У Люси дрожали руки, пока она записывала номер телефона.

– Значит, точно никуда не выходила?

– Нет! – вскрикнула Люся. – Даже не отвернулась!

– Люся, а как фамилия того телефониста липового? У тебя, случайно, не осталась?

– Как же! – обрадовалась Люся. – Есть фамилия. Он расписался чин-чинарем. – Люся пролистала свои папочки и выдернула нужную бумажку.

Это была заявка на телефониста, и в графе «исполнитель работ» стояла фамилия: Сорокин С. Т.

Следовательницы спустились в кабинет.

– Она выходила, – сказала Ирина. – И уж конечно, могла отвернуться.

– Да что мы, Люсю не знаем, – кивнула Клавдия и набрала номер, записанный секретаршей. – Но не сажать же ее за это.

– Алло!

– Добрый день. Это из прокуратуры вас беспокоят.

– Что случилось?

– С телефонами ничего. Я по другому вопросу. Пятнадцатого числа этого месяца вы посылали к нам своего мастера. Можно с ним поговорить?..

– Пятнадцатого? Мы никого к вам не посылали.

– М-гм. А некий Сорокин С. Т. у вас работает?

– Нет. Воробьев есть. Соколов есть. Сорокина нет.

– И никогда не работал?

В трубке какое-то время молчали.

– Был у нас такой Сорин. Сергей. Месяца три как уволился.

– А в последнее время он к вам не заходил?

В трубке опять молчание.

– Знаете, я только неделю, как из отпуска вышел. Сейчас спрошу. – Снова молчание, а потом радостно: – Заходил! Как раз где-то в середине месяца.

– У вас факс работает?

– Да.

– Диктуйте номер.

Через минуту Ирина переправила в мастерскую портрет Сорокина.

– Так это Сорин, – сказала трубка.

– Адрес?

– Чей? Сорина?

И опять молчание.

– Так это… нет адреса. Он документы забрал.

– Может быть, хоть кто-нибудь помнит?

Опять тишина.

– Говорят, где-то в Филях.

– А точнее?

– Извините.

Клавдия положила трубку.

– Ну вот и Сорокин. Или Сорин.

Клавдия обмахнулась папкой, но только нагнала на себя еще больше горячего воздуха.

Фили… Что-то это ей напомнило. Но что?

Нет, жара все мысли расплавила.

Она позвонила в адресную службу и попросила дать справку о Сорокине, а также о Сорине Сергее. Однако среди перечисленных никто не жил в районе Филей. Тем не менее, Клавдия решила, что потом проверит весь список.

– А я сегодня хотела Шевкунова допросить, – сказала она так, словно собиралась весело отдохнуть у моря.

Была половина пятого.

– Впрочем, время еще есть, давай-ка поглядим дело «Импэксбанка».

Ирина вскинула брови.

– Есть тут кое-какие идеи, – сказала Клавдия.

Ирина сбегала в архив за делом, и они вдвоем сели изучать внушительные тома.

Это было нелегким испытанием. Во-первых, потому что банковские дела вообще скука смертная, а во-вторых, потому что на каждой странице стояла подпись Игоря Порогина.

Впрочем, второе обстоятельство как раз облегчало работу. Игорь все сделал на совесть.

Дело было закрыто не за отсутствием состава преступления, а потому, что банк в спешном порядке исправил все свои нарушения. Кроме того – и тут Дежкина сказала «ага» – было ходатайство мэрии.

Порогин рассказывал Клавдии, что через этот банк мэрия проводит деньги на развитие малого бизнеса. И еще говорил, что деньги небольшие. Чего это мэрия вдруг за банкиров вступилась?

Клавдия одернула сама себя. Это же в порядке вещей – вступаться за своих. Это сейчас, как та редакторша, в любых нормальных человеческих проявлениях ищут тайный преступный смысл.

Она посмотрела на часы.

А вот еще деталька интересная: договор об аренде. Банк занимал помещение в самой мэрии. И обходилось это ему в очень смешную сумму. За такие деньги можно снять однокомнатную квартиру где-нибудь в Бутово. Вот тут уже стоит подумать. Какие такие неоценимые заслуги у банка перед городскими властями?

Впрочем, и на этот вопрос в деле был ответ. Нет, Игорь все-таки молодец.

Банк провел евроремонт на четырех этажах мэрии, включая конференц-зал. Да, это денежки немалые. И все же…

– Ну? – спросила Клавдия Ирину.

– Есть пятнышки, есть, – кивнула Калашникова.

– Вот-вот. Давай-ка мы с тобой, Ириша, копнем это дельце еще раз.

– Вы думаете, Игорь?..

– Нет, – жестко перебила Клавдия. – Игорь ничего не упустил и ничего не подмазал. Просто его остановили на полпути. А нам надо дойти до конца. Если тебе не трудно, займись-ка этим ремонтом. Во сколько он банку обошелся, что там вообще сделано, ладно?

– О’кей.

– А я поговорю с Кожиной. Ну что, по домам?

– И в душ, в холодный душ!

Но тут дверь распахнулась, и вкатился Левинсон.

– Только на минуточку задержу, простите, – извинился он перед Ириной, хотя хозяйкой кабинета была Клавдия. – Можно?

– Ну давайте, – нехотя согласилась Калашникова.

– Я чего тащился из своего кондиционированного кабинета в вашу душегубку? Поздравить.

– Очень великодушно. А с чем?

– У вас тоже будет кондиционер! – радостно возвестил Левинсон.

– У нас уже есть, – кивнула Клавдия на старенький эйркондишн бакинского производства, – только не работает со времен Куликовской битвы.

– И пусть. Вас, Клавдия Васильевна, велено переселить в кабинет Шевкунова.

Клавдия причмокнула. Кабинет Шевкунова, которого она арестовала на днях, был куда просторней, чем ее, и лучше оснащен. Кроме работающего японского кондиционера там стояли еще телевизор, факс, компьютер, видеомагнитофон. К тому же недавно в нем сделали очень приличный ремонт.

Но Клавдия почему-то не запрыгала от радости.

– Кем велено? – спросила она подозрительно.

– Кем же еще? – Левинсон ткнул пальцем в потолок. – Прокурором.

– Знаете, я бы с удовольствием перебралась в тот кабинет, но все это как-то дурно попахивает. Это в тридцатые годы, если хотели расширить свою жилплощадь за счет соседа, писали на того донос, и бедняга отправлялся в тюрьму. Получится так, что я посадила Шевкунова, чтобы занять его кабинет.

– Глупости вы говорите, Клавдия Васильевна, – вдруг вступила Ирина. – Это что, личный кабинет Шевкунова? Это кабинет прокуратуры. И я не вижу тут никаких моральных проблем. Правда, было бы лучше, если б это произошло раньше. А то у нас какая-то странная эмансипация. Женщин берут на работу неохотно, но уж загружают так, что мужикам и не снилось. А как хороший кабинет, так опять мужикам. Я считаю, что это просто восстановление справедливости.

Клавдия с сомнением пожала плечами.

– Не знаю…

– Клавдия Васильевна, да поверьте, ничего тут такого нет! Вас что, волнует общественное мнение? Так на всякий роток… И потом – там просто удобнее работать. И уже самый убийственный мой аргумент. Я займу ваш кабинет.

Клавдия вспомнила, как мучалась сегодня утром с замком…

– А, ладно! – махнула рукой Клавдия. – Только тут дверь заедает.

– Вот и отлично! – потер ладошки Левинсон. – Я как раз и ключики принес. – Он выложил на стол связку. – Можете прямо сейчас и переселяться.

И Левинсон так же весело выкатился вон.

– Нет, – сказала Клавдия. – Завтра. А сейчас…

– Да вы что?! – опешила Ирина. – Вы не женщина? Вы сможете дотерпеть до завтра? Я бы с ума сошла.

Клавдии и самой хотелось войти в соседний кабинет хозяйкой. И она сдалась.

Клавдия здесь, конечно, бывала, но сейчас смотрела на все совсем другими глазами, хозяйскими, что ли.

Вот этот стол переставить поближе к окну, здесь убрать, тут поставить чайник. А ничего, жить можно.

– Жить можно, – сказала она.

– Еще как! – согласилась Ирина.

И в этот момент позвонил телефон.

Клавдия взяла трубку скорее машинально.

– Да.

– Здравствуйте, Шевкунова будьте добры.

И только сейчас поняла, что она не в своем кабинете.

– А кто его спрашивает?

– Это по делу.

– Я понимаю. Представьтесь, пожалуйста.

– Сергей Трофимович.

– А фамилия?

– Сорокин.

Секунду Клавдия не могла сообразить, что сказать.

– Подождите минутку, – попросила Клавдия.

Она закрыла трубку рукой и, вытаращив глаза, прошептала Ирине:

– Сорокин.

– Кто? – Ирина, конечно, тоже не могла поверить, что человек, о котором только что шла речь и которого они даже не мечтали найти, сам звонит. Такого не бывает.

– Тот самый, – сказала Клавдия.

Ирина тоже не знала, что делать.

– Минутку можете подождать? – снова спросила Клавдия.

– Да, но, если можно, побыстрее, – ответил Сорокин.

– Может, позвать его сюда?

– Так он и притащится.

– Назначить ему встречу?

– Это Шевкунов мог назначить, а мы кто?

– Спросить, куда подъехать?

Клавдия и Ирина горячечно шептались, но придумать ничего не могли.

– Простите, он сейчас очень занят, – сказала Клавдия наконец. – Ему что-нибудь передать?

– Передайте… что все сделано.

– Хорошо, еще минутку. Он спросил, может ли с вами встретиться?

– Конечно. Я для этого и звоню. Передайте, что сегодня в восемь на известном месте.

– На известном месте?

– А с кем я говорю?

– Это его секретарша, Делашникова, – соединила свою и Иринину фамилию Клавдия.

– Вы только передайте ему слово в слово.

– Обязательно. Впрочем, вы сможете ему перезвонить минут через двадцать, он, надеюсь, освободится.

– Да нет. Просто передайте.

И трубку повесили.

А Клавдия чуть не швырнула телефон об угол. Сорвалось! Сорвалось!

– На известном месте! – сказала она Ирине, разведя руками.

– Сейчас сколько? – спросила Калашникова.

– Сейчас половина седьмого.

– Успеем к Шевкунову?

– Только бегом!

ГЛАВА 6

– Это просто везуха! – безудержно радовалась Ирина. – Я слышала, такое бывает в жизни. Редко, но бывает!

Клавдия поддакивала.

Служебной машины не было, пришлось хватать частника, который, услышав адрес, как-то поприжух.

– А если не скажет?

– Будем долго и больно бить, – ответила Ирина решительно.

– А серьезно?

– Будем бить серьезно!

Клавдия знала начальника Бутырской тюрьмы, поэтому через десять минут после того, как они вошли на пропускной пункт, Шевкунова привели в комнату для допросов.

Таких кавалерийских наскоков Клавдия еще не совершала. Она всегда тщательно готовилась к допросам и вела их спокойно, рассудительно, даже задушевно.

Сейчас у них было время только спросить у Шевкунова, кто такой Сорокин, и узнать место встречи.

Клавдия очень сомневалась, что из этого выйдет толк, но другого пути не было.

Значит, Шевкунов. На кого же он работал? На мэрию? Очень может быть, очень даже может такое быть.

– Здравствуйте, Станислав Сергеевич, – любезно поздоровалась Клавдия.

– Без адвока-ата я разговаривать не бу-уду, – так же любезно ответил Шевкунов, растягивая по привычке слова.

За три дня в тюрьме он сильно осунулся, даже, кажется, больше появилось седины. Глаза были усталыми и злыми.

– Адвокат, конечно, – сказала Клавдия. – Только это ведь не допрос. Мы хотим у вас получить одну справочку.

– Я справки не выдаю.

– Да, я знаю, это здесь затруднительно. Но речь идет не о бумажке.

– Помогите нам, Станислав Сергеевич, а там, глядишь, и мы вам поможем, – сказала Ирина.

– Я эти слова са-ам говорил двадцать лет, – язвительно улыбнулся Шевкунов.

– Вы, может быть, говорили только слова, а мы выполняем обещания, – сказала Клавдия, и Шевкунов знал, что это истинная правда.

– Пусть меня переведут в Лефо-ортово.

У Клавдии отлегло от сердца. Торгуется, значит, скажет.

– Это само собой. Вы вообще сюда по ошибке попали.

– A-а! Признаёте!

– Я имею в виду Бутырку, а не вообще, – грустно сказала Клавдия.

– Ну так что там у вас за спра-авочка?

– Сорокин, – сказала Клавдия, как это умела делать только она: быстро, но внятно, уверенно и лукаво.

Очень важна первая реакция.

Вот тут, как бы человек ни готовился к вопросам, он все равно себя выдаст. У Клавдии был тонкий слух. Она сразу чувствовала: играет спокойствие или действительно спокоен, обмануть ее было практически невозможно.

– Соро-окин? – переспросил Шевкунов. У него дернулась губа. – М-да… Ну что?

– Все, если можно.

– Сорокин – это да-авняя история. Но, если желаете…

– Ну, не такая уж давняя. Он, скажем, сегодня вам звонил и просил передать, что дело сделано.

Шевкунов некоторое время смотрел на Клавдию, соображая. А потом вдруг улыбнулся:

– Шутка?

– Да какие уж шутки? Он даже хотел сегодня встретиться с вами.

У Шевкунова исчезла с лица улыбка.

– Смеетесь? – довольно невесело спросил он.

– Станислав Сергеевич, – сказала Ирина. – Мы специально притащились в тюрьму, чтобы пошутить. И очень, согласитесь, остроумно. Лучше скажите, где вы с ним встречаетесь. Он сказал «на известном месте». Где его можно найти?

– На кла-адбище, – серьезно сказал Шевкунов. – Сорокина убили. Лет семь назад.

– Сергея Трофимовича? – спросила Клавдия.

– Сергея?.. Нет, его, кажется, Сла-авой звали. Я не помню уже, да вы можете в деле посмотреть.

Клавдия с Ириной переглянулись.

– Мы спрашиваем про другого Сорокина. Или Сорина. Может быть, вы Сорина знаете? Сергея Трофимовича. Так сказать, телефонного мастера. Может быть, вы помните, когда в прокуратуре погас свет, потом ходил по кабинетам телефонный мастер.

– Меня тогда не было.

– Хорошо. Может, его зовут не Сорокин и не Сорин, – неуверенно спросила Клавдия. – Может, не Сергей.

– О ком вы спра-ашиваете?

Клавдия достала из сумки рисунок.

– Вот об этом человеке.

Шевкунов сразу помотал головой:

– Нет, этого не знаю. А с чего вы вообще взяли, что я его…

– Потому что Сорокин не далее как полчаса назад звонил в ваш кабинет. И спросил вас. И передал, что дело сделано, что вы с ним сегодня встречаетесь на известном месте в восемь часов.

Клавдия говорила это и уже понимала – мимо, мимо, в «молоко».

Кажется, только известие о кабинете заинтересовало Шевкунова.

– Так вы теперь там, в моей комнате? Шу-устро.

– Малютов распорядился. И все-таки, Станислав Сергеевич, кто такой Сорокин или Сорин?

– Вашего Сорокина я не знаю. И Сорина тоже. А про того могу рассказать.

– Станислав Сергеевич, вы обещали нам помочь, – напомнила Ирина. – Мы обещали помочь вам. Если одна из договаривающихся сторон не выполняет…

– Да я правда не знаю никакого Сорокина, – виновато сказал Шевкунов.

– Ну, смотрите, вам сидеть, – пригрозила Ирина.

– Да вы, голубушки, никак меня вообще со счетов списали? – сказал Шевкунов с усмешкой. – Это вы смотрите. Мягко так вам намекаю – не по Сеньке ша-апка.

– Вы со своими однокамерниками познакомились? Тоже еще те «шапки», а сидят тихонько, – ответила Ирина.

– Брось, Ириша, – сказала Клавдия. – Это пустой номер.

Ирина удивленно обернулась на Дежкину.

Та вызвала конвоира и отпустила Шевкунова.

– Вы что, Клавдия Васильевна? – опешила Ирина.

– Он не знает Сорокина, – устало сказала Клавдия. – Нас с тобой надули, как воздушные шарики. Теперь осталось только ткнуть сигареткой…