Текст книги "Магия взгляда. Часть 1: Руни"

Автор книги: Ирина Юрьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Может, ты объяснишь мне причину происходящего? Глупо сражаться с тем, кто лишился и власти, и уважения! Глупо пытаться представить дикарку чудовищем! Глупо валить все на Бронвис, стараясь прикрыться обидой брошенной женщины! Но если кто-то так делает, значит, он знает, зачем. Я чужой здесь. Я сделал, что мог, я пытался понять Гальдорхейм, но, наверное, все же не смог… Я не вижу мотивов интриги, не знаю, что делать… Я должен пресечь эти глупые слухи, пока не дошло до расправы, но как?

Норт с минуту молчал, а потом тоже задал вопрос:

– Хейд, скажи мне, чего ты ждешь от меня?

Хейд помедлил с ответом.

– Я знаю, что слово Хранителя в землях Гальдора – закон, – начал он. – Обратись к недовольным, скажи им, как глупо искать нечисть в замках у вирдов. Скажи, что нелепым браком с лесянкой Орм унизил себя, но он вправе устроить свою жизнь так, как он хочет, и глупо мешать ему в этом. Скажи…

“Да, забавно! – внезапно подумал Хранитель. – Когда Хейд считает, что что-то идет не по правилам, он полагает: достаточно все объяснить с точки зрения логики, чтобы достигнуть согласия, пусть даже внешнего. Глупо… Любимое слово Человека Двора…”

– Значит, ты полагаешь, что можно успокоить людей? – спросил Норт.

– Я уверен. Надеюсь, пока не поздно.

– Пока?

Хейд кивнул:

– Да. Мой опыт обычно не слишком подводит меня, а я знаю: приходит момент, когда люди уже неспособны услышать голос разума. Лишь катастрофа способна заставить опомниться тех, кто уже подчинился инстинкту толпы.

– Хейд, а ты не пытался найти вожака?

Вопрос Норта ему показался наивным.

– Конечно, пытался. Я дважды объехал все замки, беседовал с вирдами. Каждый старался внушить мне, что он не при чем! Я считал, что смогу разобраться, кто лжет, но ошибся. Должно быть, я просто утратил способность их понимать. Здесь законы столицы не действуют!

– Это действительно так, – подтвердил Норт. – Я тоже не знаю, кто именно это затеял, но дело вовсе не в Орме. И Бронвис здесь не при чем…

Хейд взглянул на него с изумлением. Если бы это сказал ему кто-то другой, он бы лишь рассмеялся, однако уверенность Норта смутила.

– Так значит, лесянка? Не думал, что вирдов настолько заденет простой мезальянс.

– Нет, причина не в этом, – ответил Хранитель.

– А в чем?

Норт опять замолчал. Он не знал, стоит ли поделиться догадкой с Человеком Двора. Нежелание Хейда признать, что помимо земного, реального, есть и другой, скрытый мир, недоступный простым человеческим чувствам, затрудняло общение. Многие вещи, привычные каждому с детства, казались ему просто вымыслом. Хейд не верил в Эногаранэ. Впрочем, Норт бы и сам не сумел до Вэтнайтэра этого года увидеть возможную связь между Руни и Черным Духом. Однако мир низших сущностей, что обрел силы с приходом Эногаранэ, вдруг заставил задуматься.

В старой балладе о Рыси, которую все знают с детства, упоминалась способность лесянок бороться с мелкой нечистью и просить солнце давать землям больше тепла. Это было намеком на доступ, открытый женщинам-Рысям, в мир мыслеформ! Значит, эти лесянки когда-то владели тайнами пертов! И если поверить, что все так и есть, то, возможно, их Сила опасна не только для духов коры!

Уже слушая Хейда, Хранитель подумал:

– А что, если Сила лесянок враждебна Эногаранэ? Если эта догадка верна, то мотив будет найден! Любой, одержимый им, не рискуя открыто сойтись в поединке с опасным противником, постарается взять для расправы других, потакая их тайным страстям и открытым слабостям. Если догадка верна, то…

Норт вздрогнул, почувствовав холод.

– Тогда Наделенные Силой – вне власти Эногаранэ? И смерть Эрла не просто несчастье из-за ошибки Хранителя, а преступление. Страхи, из-за которых я допустил ее – ложный мираж? Или все-таки Сила слепа, а все дело в душе наделенного ей? В отношении к жизни? Способен ли тот, кто владеет Особенной Мощью самостоятельно выбрать свой Путь? Слишком много вопросов… – подумал Хранитель. – А где же ответ?

– Хейд, нам нужно узнать, кто за этим стоит, – сказал Норт. – И я должен увидеть его.

– Да, пожалуй, – кивнул Хейд. – Ведь проще убедить одного, а не всех.

– Я боюсь, убеждение здесь не поможет, – вздохнул Норт.

Они еще долго сидели вдвоем, обсуждая, что делать. Норт смог лишний раз убедиться, что Хейд понимает, к чему приведет ситуация.

– Да, планы Хейда разумны, однако противник не для него… – думал Норт, возвращаясь к себе. – А я сам? Я смогу принять бой, если так будет нужно? Не знаю! Хранителей учат, как взять монстра, если он еще не покинул кору… А потом? Что мне делать потом? Ведь когда я столкнулся с Потоками чуждой Хранителям Силы, мне было непросто справиться с ними… А “перекресток” не связан с Эногаранэ, его создали люди, боясь Силы Рысей… Не лучший урок для общения в будущем с мощью Черного Духа!

Норт впервые открыл, что Хранитель – не воин, а лишь наблюдатель, который не знает, как нужно сражаться. Заклятий Защиты хватало, как и наговоров Оков, но они не годились. Вернувшись, Норт заперся в библиотеке. Листая старинные книги, он тщетно пытался найти то, что нужно.

– Надеюсь, что время пока еще есть! – повторял он себе.

Проводив Норта, Хейд вдруг подумал, что главного он не спросил. Человек Двора верил: Хранитель сумеет помочь Бронвис справиться с властью “дыхания грез”. Он считал это много важнее беспорядков в земле Гальдорхейма, он думал об этом дни напролет и…

– Что же случилось, когда Норт вошел? Почему я забыл про нее? – изумленно подумал Хейд.

Что-то в визите Хранителя вдруг подсказало: творится нечто страшное, перед которым отступает все, даже любовь.

Глава 16

Обсуждая с Хранителем странные вещи, происходящие здесь, Человек Двора верил, что это только начало, однако все случилось намного быстрее, чем думал Хейд. Не прошло и трех дней, как ему сообщили, что замок Победителя в ночь окружила большая толпа. Вирдов не было видно, однако крестьяне пришли не с пустыми руками. Не только привычные луки и копья, но несколько очень громоздких предметов смутили наблюдателя.

– Здесь, в Гальдорхейме, таких раньше не было! – честно признался он.

По описанию Хейд сразу понял, что речь шла о крупных щитах на колесах, известных в Лонгрофте, которыми можно укрыть от стрел группу людей и позволить им подобраться с тараном к воротам. Услышав о них, Хейд действительно был удивлен.

– Это слишком! – подумал он. – Ради чего?

Но слова о каком-то предмете, который выше защитной стены и имеет большую площадку из досок, к которой крепится нечто, похожее на раздвижной мост, сразили. В Лонгрофте, еще в дни юности, Хейд, как и многие люди столицы, принял участие в крупном походе по Морю к соседнему материку. Каждый мужчина Лонгрофта, достигший семнадцати лет, был обязан хоть раз испытать себя в воинском деле.

Хейд помнил скалистый изрезанный берег. Он помнил высокие стены и башню дозорных, с которой когда-то пришлось начать штурм.

Понимая, что лучники смогут достаточно долго удерживать войско, начальник похода привез из столицы детали особой машины. Собрать ее было нетрудно и вскоре над башней нависла площадка, мешая лучникам первой линии передвигаться внутри башни и подниматься на стены, стесняя действия осажденных. Возникла паника.

Пользуясь этим, начальник велел спустить деревянный мост, что, спускаясь с площадки машины, открыл доступ в башню. Ступени с обратной стороны возвышения, скрытые массой передних деталей, позволили воинам быстро подняться к площадке. Теперь Хейд припомнил тот штурм.

– Значит, все-таки Вальгерд! Он тоже участвовал в дальних походах Лонгрофта и видел такие машины… Не думал, что он сможет справиться… Видно, он лучше, чем я полагал, ведь не каждый, попав в чужой мир, будет мстить за обиду сестры… – думал Хейд, отправляясь в конюшню.

Все было намного сложнее, чем он полагал! По закону брат может вступиться за Бронвис, пусть даже таким необычным путем, как штурм замка обидчика. Но эта свара могла перейти в куда худший конфликт, если вирды решат помочь Орму.

– И все же большая часть той толпы, что пошла к замку Орма – из местных крестьян, замороченных глупыми слухами о чарах Руни. Норт сможет внушить им, что лучше уйти, а Вальгерд…

Хейд вздохнул. Столкновение с братом Бронвис, который так близко воспринял ее интересы, лишало последнего шанса добиться ее благосклонности. Хейд теперь знал: “маскарада”, которого он опасался, не будет. И Вальгерд, и Бронвис на случай разгрома укроются в собственном замке, который выдержит ярость толпы, потерявшей своих вожаков.

Исчез главный мотив для вмешательства, но почему-то Хейд чувствовал, что он не должен сейчас отступать. Его долг Человека Двора постараться уладить конфликт между ссыльными Лонгрофта с местными вирдами. Долг и любовь… Совместить их было нельзя! Или он вместе с Нортом пытался остановить толпу, или спокойно смотрел, чем закончится этот конфликт, потому что третьего было ему не дано.

Рассвело… Прислонившись к ближайшему дромму, Бронвис зябко закуталась в плащ, но согреться она не смогла. (Лихорадка началась со вчерашнего дня.) Когда Вальгерд сказал, что решил ей помочь отомстить, она даже не знала, желанна ли ей эта помощь. Она поняла, что боится его. Нелегко объяснить, когда Бронвис вдруг ощутила, что человек перед нею – не тот, с кем она провела свои детские годы. Вернувшись к себе, Бронвис вновь поняла, что все стало бессмысленным. Радость расправы с соперницей просто ушла, уступив место новым страстям, что теперь постоянно терзали ее.

Оказавшись без “дыхания грез”, поначалу Бронвис еще могла как-то держаться, теперь же не в силах была и подумать о чем-то другом, кроме дозы заветного зелья. Неизвестно, как долго она бы могла продержаться в таком состоянии. По временам ей казалось, что она сходит с ума. Когда Вальгерд, войдя среди ночи, сказал, что пора идти к замку, она подчинилась, поскольку ей было уже все равно.

Свежий воздух на время привел Бронвис в чувство, заставив понять, где она. На минуту в сознании женщины вновь промелькнуло чувство забытого торжества. “Ни тебе и ни мне!” – усмехнулась она, представляя, как Руни испуганно вздрогнет при виде людей, понимая, что это из-за нее.

Вальгерд с Хлудом куда-то ушли, остальная ватага держалась на расстоянии. Миг ликования вновь отступил перед резкой физической слабостью. Тело затряслось в лихорадке, желудок сжал резкий мучительный спазм. Те вино и цыпленок, которые были заказаны ею в трактире до встречи с Хейдом, остались единственной пищей. Чувство голода просто исчезло, Бронвис не в силах была теперь съесть ни куска.

– Поскорее бы начали штурм! – вдруг подумала женщина.

Было неважно, к чему он потом приведет, просто действие как-то могло бы отвлечь ее… И приблизить тот миг, когда она вновь возвратится к себе, чтобы лечь не на мерзлую землю, а просто в кровать. Была осень. Хотя снег не выпал, ночами бывали заморозки.

Бронвис не знала, когда рассвело, она просто не заметила этого. Громкий крик разношерстной толпы, подошедшей ко рву, окружавшему стены, подсказал: “Началось!”

– Ведьма! Ведьма! Лесная нежить!

Когда эти вопли достигли слуха живущих за стенами замка, они побежали к хозяину. Орм тут же вышел во двор. Поднимаясь на стену, он чувствовал ярость. То, что люди посмели явиться к нему и считали, что вправе тревожить покой Победителя, вызвало гнев.

Появление Орма слегка приструнило толпу.

– Что вам нужно? – сурово спросил он, заставив примолкнуть особенно рьяных из крикунов.

В глазах многих из них та победа над Бером, которую он одержал, оставалась важна. Идя к замку, они собирались расправиться с Руни, считая, что делают это лишь ради него.

– С тобой рядом нежить! Отдай нам ведьму! – выкрикнул кто-то из центра толпы.

– Кто сказал? – спросил Орм, когда голос замолк.

– Победитель! – раздалось тут же с другой стороны, – Победитель, мы любим тебя и хотим защитить от нее! Все здесь знают: твоя жена – нечисть! Оборотень!

– Оборотень! – как клич повторила толпа.

– Они правы, Орм! – почти тут же раздался с ним рядом знакомый женский голос. (Эмбала, как будто почуяв, зачем собрались эти люди, решилась подняться на стену.) – Послушай меня: эти люди хотят справедливости! Каждый из них готов смело бороться со Злом!

– Помолчи! – оборвал ее Орм. – Мне нет дела до Зла и Добра! Это сборище смело явиться сюда и указывать, как поступить!

– Только ради тебя самого! – перебила Эмбала.

– Сегодня они мне диктуют для общего блага выдать им Руни, а завтра…

– Твоя жена – нежить, к тому же тебе с ней не быть. Эта ведьма тебе ни к чему!

Фанатичная вера в словах старой женщины очень задела.

– Об этом тебе не судить, – почти грубо ответил ей Орм.

– В свое время ты так же увлекся Траэль, но болезнь уничтожила тот интерес. Ты ведь сам говорил, что не любишь бесчувственных кукол, лишенных рассудка и страсти, а Руни как раз из таких! Опрометчиво выбрав ее, ты лишился почета и уважения вирдов, а что получил? Ничего! В Руни – Зло, это знают здесь все! Отдав монстра толпе, ты опять обретешь и душевный покой, и влияние.

Слова Эмбалы были как капли расплавленной меди. Они прожигали насквозь, потому что она говорила чистую правду. Узнай он до свадьбы, что Руни станет такой, Орм не стал бы ее добиваться.

Только чувство стыда и вины заставляло его оставаться теперь рядом с ней, убежденность, что именно он виноват в происшедшем с лесянкой, хотя временами на ум приходила крамольная мысль, что Судьба посмеялась над ним. Добиваясь желаемой цели, он верил, что это – путь к счастью, теперь же, уже заплатив непомерную цену, увидел, что он ничего не получит взамен.

Раньше Орму казалось, что ласка загадочной Рыси откроет неведомый мир, а теперь, уже став мужем, он просто боялся коснуться ее. Поначалу Орм верил, что Руни смирится и сможет простить его, но ей, похоже, все стало без разницы. Как-то он попытался обнять ее. Руни не воспротивилась, но отшатнулся он сам. У него появилось ужасное чувство, что он обнимает покойницу, мертвое тело, какой-то чудовищной силой опять воскрешенное к жизни. Орм верил, что он ничего не боится, но в эту минуту вдруг понял, что просто не знал себя.

После открытия Орм постарался держаться подальше от странной жены. Приказав своим слугам заботиться о госпоже, Орм отвел ей особую комнату и, разукрасив ее дорогими вещами, решил, что он сделал достаточно. Орм полагал, что Свельд лучше сумеет о ней позаботиться.

Был миг, когда Орм поверил словам сестры Руни о том, что лесянка должна подарить ему дочь. Появление маленькой Рыси хоть как-то могло оправдать происшедшее с ними в ту ночь, но и эта надежда, как вскоре открылось, обманула его, оказавшись пустым миражам, потому что жена не ждала никакого ребенка.

Бывали тяжелые дни, когда Орм проклинал роковой день, приведший лесянок к нему. Он хотел бы теперь повернуть время вспять, но не мог. Орм отчетливо видел, что этим бессмысленным браком он просто сломал себе жизнь.

– Так чего же ты медлишь? Судьба посылает тебе новый шанс стать свободным, лишь выдай Руни толпе… Ведь она заслужила их гнев! Она сделала все, чтобы только лишить тебя чести, достоинства, счастья! Решайся же, Орм, отомсти! – застучало в мозгу.

– Да, хорош Победитель, который позволил толпе диктовать ему, как поступить! – промелькнула другая мысль, вызвав резкую вспышку стыда. – Сделай так, как хотел, и ты станешь позором всего Гальдорхейма! Любой сможет смело назвать тебя трусом, который решил откупиться от штурма жизнью жены. Ни один вирд не станет считаться с тобой! Если Руни и вправду лесная нечисть, так выясни это и покарай ее сам, не пытайся отдать это в руки других!

– Она нежить! – прервал его мысли настойчивый голос Эмбалы, заставив взглянуть на нее.

– Пусть и так! Только эти не смеют указывать мне, что с ней делать! – ответил он, гневно кивнув на толпу.

– Уходите! – стараясь перекрыть общий шум, крикнул он. – Уходите отсюда, иначе вам долго придется жалеть о своем неразумии!

“Что за нелепая фраза! Опять я сбиваюсь на патетический тон!” – с чувством сильной досады подумал Орм про себя.

Несмотря на толпу, он не верил, что это всерьез. Лишь когда появились наводные мосты и щиты на колесах, Орм понял, что люди и вправду решились на штурм.

– Но откуда все это? Кому было нужно? Зачем? – думал он.

Орму вдруг показалось, что в пестрой толпе он заметил Вальгерда.

– Теперь все понятно! Он хочет мне отомстить за сестру и использует Руни как повод для гнева толпы. Вальгерд знает, что рушить мой замок за оскорбление Бронвис они не пойдут и играет на страхе крестьян перед чуждой им Силой, – решил Орм и крикнул столичному ссыльному:

– Вальгерд!

Возможно, брат Бронвис и слышал тот окрик, но виду не показал.

– Вальгерд! – опять повторил Орм, понимая, что должен немедленно сделать. – Я знаю, что ты хочешь мне отомстить за сестру! Так зачем прикрываться словами о ведьме? Скажи всем, что тебя вынуждает сражаться обида за Бронвис, не вмешивай в это толпу. Если хочешь, мы сможем сразиться один на один!

Слова Орма как будто смутили людей, он почувствовал, что был услышан. В обыденной распре Орма и Златоглазого местные были на стороне Победителя, им не хотелось поддерживать пришлого. К замку Орма их вел суеверный страх перед нежитью, вползшей в их жизнь под прикрытием маски лесной Белой Рыси, а вовсе не ссора двоих. Убеди Орм толпу, что Вальгерд просто хочет свести с ним свой счет, и они бы ушли прочь. Должно быть, Вальгерд это знал, потому что, приподнявшись в седле, громко крикнул в ответ:

– Ошибаешься, Орм! Дело вовсе не в Бронвис! В Лонгрофте любой тебе скажет: “Негоже стоять в стороне, когда нелюдь ломает жизни людей!” Я не вирд, но хочу им помочь! Ты же знаешь, как я отношусь к этой нечисти! Или уже позабыл?

– Ты так сильно стремишься помочь, что отдал этим бедным крестьянам щиты и мосты? Ты стал тратить свое драгоценное время и силы на помощь толпе, не преследуя личных мотивов? – намеренно громко, с насмешкой спросил Орм.

Толпа приумолкла, внимая их перепалке.

– Как видишь! Твоя Руни – монстр, и я сделаю все, чтобы только уничтожить ее!

Уничтожить ее… Орм вдруг вздрогнул: ему показалось, что взгляд брата Бронвис полыхнул очень странным огнем. “Неужели он так ненавидит лесянок? За что?” – промелькнуло в мозгу, и сомнения Орма исчезли. Он понял, что дело не в бывшей возлюбленной, Вальгерд и вправду говорил от души.

Если кто-то сказал бы ему, что последует дальше, то Орм бы ему не поверил. Он только увидел, как все вдруг замерли. Но затишье было недолгим, толпа взорвалась жутким криком:

– Она на стене! Ведьма, ведьма!

Орм, обернувшись, увидел, что Руни стоит на стене рядом с ним. “Как могла она здесь оказаться?” – подумал он, сразу поняв, что с ней что-то творится. От прежней, пугавшей всех отрешенности, не было больше следа, но и разум, присущий живому, отсутствовал в ярко пылающем, нечеловеческом взгляде, наполненном светлыми искрами. Руни вдруг стала качаться у самого края стены.

– Неужели она собирается броситься вниз?! – промелькнуло у Орма в мозгу, но он даже не мог шелохнуться, как будто утратив способность управлять своим телом…

Взрывная волна отшвырнула его далеко. Дикий вопль, вопль страха и боли рванулся из сотен открывшихся ртов: голубой раскаленный поток вдруг ударил в то место, где только что был Златоглазый, но это не был “цветок”! Раскаленная синяя лава потоком хлынула в стороны… В этой стене рокового пламени, что понеслась на людей, еще не было мощи “цветка”, обращавшего в пепел и камни, и теплую плоть, она больше напомнила людям лесные пожары, когда возгорался болотный газ. Это было намного страшнее простого огня!

Люди ринулись прочь, проклиная тот час, когда вышли из домиков, чтобы расправиться с ведьмой. Панический страх превратиться в пылающий факел погнал прочь. Никто не пытался оглянуться назад, не хотел знать, что стало с чудовищем, смевшим зажечь этот страшный пожар, и с хозяином замка. О Вальгерде тоже не думали. Что им за дело, что стало с чужим, если прямо след в след мчится страшное синее пламя, а уши способны расслышать лишь гул огня…

После встречи с чудовищным трупом, привязанным к кольям, с ней что-то случилось! Как будто нарушилась связь между телом серебряной рыси и духом лесянки. Держаться за оболочку хищника ей становилось трудней и трудней. Ее что-то тянуло назад, в замок Орма, где мирно покоилось тело, лишенное чувств. “Ты должна стать собой!” – повторял ей неведомый голос.

– Но я не хочу! Не хочу!

– Ты должна!

Руни знала, что долго не выдержит. И, когда пробил положенный час, в ее душе не было сил воспротивиться жуткой воронке, оторвавшей душу от рыси и жадно втянувшей ее… Руни даже не знала, где может она оказаться, куда теперь мчится и что с ней такое… Впервые сливаясь сознанием с рысью, она была в ужасе, но понимала, что лесной хищнице было не лучше… Теперь же лесянка подумала: “Это, наверное, смерть…”

… Гул толпы, окружающей замок… Стена под ногами… И жуткая боль, неподвластная силе рассудка… И некто, внушающий ужас… Беззвучный крик, расколовший ее подсознание, имя…

– Эногаранэ!

Он был там, вечный враг Гальдорхейма, и Руни должна была справиться с ним… Но “цветок” не расцвел! Столб ударил почти рядом с тем, кто являлся земной оболочкой врага, и разлился стеной из огня, вызвав общий крик ужаса.

– Поздно! Теперь до него не добраться, – мелькнула последняя мысль перед тем, как сознание Руни погрузилось во мрак. Ни эмоций, ни чувств… Пустота…

Хейд застал Норта в доме-холме. Объясняться с Хранителем было не нужно, он сразу же понял, в чем дело. Вскочив на коней, они оба помчались к замку Орма, однако, еще не доехав, услышали дикие крики толпы, перешедшие в вопль небывалого ужаса. Вскоре показались первые из беглецов. Блеск огня, наступавшего синей стеной, потряс Хейда, заставив остановить коня. Но еще прежде, чем Человек Двора понял, что здесь происходит, Норт спрыгнул на землю и резко сорвал с шеи черный шнурок. Поднимая охотничий нож с голубым ярким камнем, Норт начал что-то читать нараспев, словно не замечая бежавшей толпы.

– Да они же растопчут его! Норта просто сметет этот дикий поток потерявших рассудок людей! – промелькнуло в сознании Хейда, заставив пустить коня прямо к Хранителю.

Он не доехал до Норта буквально десяток шагов, когда светло-зеленый луч вдруг скользнул из поблекшего камня, заставив людей, оказавшихся рядом, шарахнуться в стороны. Светло-зеленый луч не дошел до стены из огня шага два и, упав перед ней, прочертил черту, из которой взвилось уже новое пламя. Зеленый и синий огонь… Они встретились, переплелись, перепутались, слились в один бирюзовый поток, взвились к небу и резко опали к земле… Только светлые искры еще говорили о прошлой борьбе двух огней…

– Норт нас спас! Он сумел потушить “стену” ведьмы! – раздался восторженный крик, но Хранитель уже не услышал его. Пальцы Норта, сжимавшие нож, вдруг разжались, и он опустился на землю.

Все в страхе замерли. Первым пришел в себя Хейд. Соскочив с коня, он склонился к Хранителю.

– Жив или мертв? – промелькнула ужасная мысль.

Если Норт погиб, люди лишатся рассудка от страха, они поддадутся панике. Чем это кончится, трудно сказать!

– Наш Хранитель погиб!

Этот крик взмыл как птица над присмиревшей толпой. Еще миг, и его подхватил бы рыдающий хор голосов…

– Помолчи! – оборвал Хейд кричавшего. – Норт проживет, сколько нужно. Он сможет уйти, лишь оставив вам Смену! Всем ясно? Кто может нормально мне рассказать, что за синий огонь шел за вами?

– Наверное, это огонь черных чар, – после паузы робко откликнулся кто-то. – Его ведь вызвала Руни, лесная ведьма! Мы собирались расправиться с ней, а она…

– Все понятно! – оборвал его Хейд.

Посмотрев на толпу, он сказал:

– Значит, так: сейчас Норт без сознания, но он скоро придет в себя. С Ормом больше никому не общаться и к замку не подходить! Победитель теперь вне законов Властителя и Гальдорхейма. Понятно?

– Понятно, – откликнулось несколько голосов.

– А сейчас отправляйтесь к себе, прихватите лопаты и вновь все сюда! – приказал Хейд. – Мы с вами выроем ров! Он пройдет по границе, оставшейся от двух огней. Он поможет укрыться от пламени Руни!

– А как? – перебили Человека Двора.

– Очень просто: ров станет преградой огню, ему будет не пройти через этот заслон!

Хейд не знал, прав ли он, но держался с апломбом. Пусть люди считают, что он понимает, что делает.

– Нужно занять их, внушив, что спасение именно в этом! – подумал он, когда все разошлись.

Ров копали до вечера, Норт оставался неподалеку. Хранителю быстро соорудили постель из ветвей и плащей. Хейд велел вызвать Альвенн.

– Надеюсь, ты сможешь помочь ему, – коротко бросил ей Хейд, постаравшись показать, что он верит: опасности нет, хотя сам он тревожился так же, как все остальные.

Когда начинало смеркаться, со дна рва раздался испуганный крик. Ледяной поток темной и мутной воды неожиданно хлынул из-под земли.

– Это знак! – изрек Хейд, когда мокрых крестьян извлекли из воды. – Всем известно: вода быстро тушит огонь!

“Вот сказал так сказал! – усмехнулся он про себя. – Это надо уметь – с умным видом нести откровенную чушь, убеждая их, что знаешь все наперед!”

Уже ночью, когда загорелись первые звезды, и люди отнесли Норта к дому-холму, кто-то робко спросил Хейда:

– Что же нам теперь делать?

– Все то, что и раньше, – ответил им Человек Двора. – Возвращайтесь к себе, занимайтесь делами, не лезьте, куда вас не просят.

Спросивший согласно кивнул:

– Точно так же сказал бы и Норт!

Когда все разошлись, Хейд остался с Хранителем в доме-холме. Он боялся оставить его, потому что сам не был уверен, что с Нортом все будет в порядке. Хранитель очнулся, но был очень слаб. Альвенн тихо скользила по дому, готовя отвар.

– Она тоже боится за Норта! – подумал вдруг Хейд – Но старается не показать!

И никто не подумал, что этот день стал поворотным в судьбе Гальдорхейма. Не потому, что толпа, осмелев, пошла к замку Победителя Бера… Не потому, что лесянка зажгла свое пламя, а Норт потушил его… А потому, что впервые пришлый, чужак, смел указывать тем, кто родился на этой земле, и толпа приняла его, как своего. Разве важно, откуда ты родом: из Гальдорхейма, Лонгрофта, Гокстеда или Фирода, если ты можешь понять и принять с уважением чуждый тебе поначалу, когда-то неведомый мир, и найти свое место среди тех, кто искренне любит его?

Руни с трудом приходила в себя. Странный белый туман застилал все вокруг, не давая понять, где она. Звон в ушах… Тошнота… Непомерная слабость и чувство неизбывной тоски и вины… Она знала, что не смогла сделать то, что должна… Что вернуло ее в это тело, заставив опять начать жить меж людей…

Талисман… Талисман с синим камнем исчез неизвестно куда, лишив Руни поддержки… Будь с ней этот камень из Храма, она бы сумела исполнить то, что должна, а теперь… Жуткий призрак ушел… Она просто спугнула его, показав, что пока он не может расправиться с ней… Он исчез, чтобы вновь возвратиться, набравшись сил… И лишь двое способны узнать его: Норт и она, Рысь… Труп с кольями – только начало обряда, дающего силу Эногаранэ…

– Она, вроде, приходит в себя. Позовите хозяина! – ясно расслышала Руни испуганный голос одной из служанок.

– Я все-таки в замке… – мелькнула вялая мысль.

Пелена, закрывавшая взгляд, начала понемногу отступать, позволяя увидеть комнату.

– Башня… Верхний этаж… – машинально отметила Руни, хотя раньше она не бывала здесь. – “Перекресток” исчез или он пропустил меня? Те Потоки… Когда-то я считала их главным врагом… Им хотелось меня поглотить, уничтожить… И все же в них не было власти Эногаранэ… Почему? Что за Мощь породила их, если чудовищный Дух непричастен к Потокам? Как странно… Откуда я знаю все это?

От размышлений ее оторвал шум шагов. Руни плотно закрыла глаза, ее пальцы вцепились в край одеяла. Лесянке хотелось укрыться им с головой, словно эта преграда из ткани могла ее сделать невидимой. Память, помимо желания, снова вернула ее к тому страшному дню, что сломал ее жизнь.

– Она спит? – голос Орма звучал приглушенно и очень обыденно.

– Нет, ее веки дрожат. Руни, может быть, хватит притворства? Ведь ты слышишь нас?

Незнакомая твердость в тоне сестры поразила ее, но присутствие Свельд успокоило. “Орм не посмеет быть грубым при ней!” – почему-то подумала Руни, забыв, что присутствие Альвенн тогда не сдержало его.

– Да, я слышу, – устало сказала она, открывая глаза.

Орм склонился к кровати.

– Я счастлив, что ты наконец-то очнулась, – сказал он, но вместо естественной радости в этих словах звучал страх. – Я так ждал… Я надеялся… Верил, что ты вновь вернешься к нам!

Руни чуть усмехнулась. Вернешься! Как будто он мог что-то знать о случившемся с ней за то время, когда она была рысью!

– Я тебе приготовил подарок, – сказал Орм, заставив взглянуть на него.

Сердце Руни вдруг учащенно забилось: руки Орма сжимали снежно-белую кошечку с маленьким круглым хвостом. Ее ушки украшали мохнатые кисточки.

– Этого зверя привез нам охотник по имени Свен. Он увидел его в Агеноре, когда продавал свои шкуры, и тут же купил. Я с трудом убедил Свена мне уступить эту белую кошку! По слухам, когда-то таких разводили в Агеноре, теперь же…

Но Руни не слушала, пальцы лесянки уже погрузились в белый мех этой крошечной кошечки-рыси, не знавшей суровых лесов. “Не зверек, а игрушка для замка… Такая теплая, нежная, хрупкая…” – с тайной горечью думала Руни, лаская мохнатый клубок.

Орм не сводил с нее глаз. Эта сцена напомнила дни, когда Руни возилась во дворе замка с собаками. Орм не мог отвести тогда взгляд… Теперь он вдруг опять ощутил то волнение, что наполняло его необычным восторгом и нежностью к этой лесянке.

– Да, только ты! Только ты, Руни, способна внушить мне подобное чувство, заставить меня трепетать как мальчишку, который мечтает и ждет! Мы начнем все сначала, мы будем счастливы! – думал он, глядя на Руни.

Тихонько присев на кровать, он шепнул ей:

– А мне? Можно мне приласкать мою Белую Кошечку? Я ведь так стосковался по ней!

Остальное случилось за долю секунды. Котенок, только что нежно мурчавший от ласки лесянки, вдруг зло зашипел, выгнул спину и, выпустив когти, вцепился Орму в лицо. Победитель отпрянул, стирая кровь со щеки. Сама Руни не шелохнулась, но резкая вспышка сияющих искр в ее синих глазах подсказала, что кошка, считавшая раньше Орма хозяином, вряд ли смогла бы так просто наброситься на Победителя.

– Хватит! – полыхнуло в мозгу. – Я довольно терпел ее выходки, мне надоело! Я сделал и так все, что мог!

– Даже больше, чем нужно, – внезапно отозвалось в голове, вызвав чувство суеверного страха.

Какая-то жуткая смесь отвращения, боли, презрения и равнодушия к собственной жизни звучала в этих словах. Губы Руни не двигались, но Победитель готов был поклясться, что это сказала она.