Текст книги "Тень Цитадели (СИ)"

Автор книги: Ирина Юрьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Твою фею за ногу! – выругалась я.

Тут не просто день не задался, тут поражение по всем фронтам.

8

Мысли в голове роятся словно пчелы в улье. Происходящее вокруг не укладывается в голову, да и кусочки не стыкуются один с другим. Этот пазл не хочет собираться. Может просто у меня паранойя? И ничего такого не происходит? Надо просто успокоиться и взять себя в руки. Определённо.

Я захожу в ванную комнату. Для гостиницы маленького города вполне цивильно, можно даже сказать уютно. Стены зашиты в нежно-зеленую кафельную плитку, в некоторых местах пустили свои побеги нарисованные ветви бамбука. Современная душевая кабина сверкала чистотой, словно ее только вчера сюда поставили, правда, смеситель такой же, как и пару сотен лет назад. Крутите «барашка», чтобы найти баланс между арктическим холодом и жаром преисподней. Хотя стоит быть честной, наличие кипятка в кране с горячей водой несказанно радует. А то, что в кране с холодной водой, действительно холодная вода, вполне может служить источником счастья.

Я скидываю с себя опостылевший балахон и смотрю в большое зеркало. Хм, зачем в ванной зеркало в полный рост? Внутренний голос тут же подкидывает парочку вариантов из серии, чем могут заниматься неверные супруги в ванной комнате гостиничного номера. Воображение услужливо дорисовывает недостающие детали, да так, что самой становится тошно.

Отражение не радует от слова совсем. Из зеркала на меня смотрит лохматое нечто, со следами месячного недосыпа (хотя некоторые его могут успешно перепутать с запоем), под глазами красуются синяки, правда мешков, пригодных для переноса картошки, не наблюдается, и на том спасибо. Щеки впали, и почему-то от этого лицо кажется ассиметричным. Надо было все же доесть ту картошку, а то скоро одни кости останутся. Косички давно не знали коррекции, поэтому что-то отчетливо подсказывает, что отрезать их будет проще, чем расплести. На ребрах красуется огромный сине-фиолетовый кровоподтек, местами ссаднённая кожа покрылась коркой. В такие моменты люто завидуешь оборотню – перекинулся туда-обратно и регенерация прет со страшной силой. Тень ворчит и возится внутри, наотрез отказываясь отходить от тела. Ей так же, как мне, совсем не нравятся, что остроухие настолько легко опустили нас в уровнях. С пятого на первый в секунду. Уже много лет не доводилось застревать в чужом теле. Освежили воспоминания, что еще сказать.

Потратив минут пять на настройку нужной температуры, я смирилась, что идеально не получится, поэтому чуть горячее лучше, чем сильно холоднее. Вода стекает по волосам, лицу, щекам. Капельки скользят по коже, оставляя влажные дорожки, за которыми не видно моих слез.

Пятая Тень Священной Цитадели, вечная слуга равновесия и правосудия. Сколько лет мне пришлось бегать от себя, от своей проклятой сущности? Уже трудно сказать. Десять? Двадцать? Или уже сотню? После обращения время стало идти иначе, годы стёрлись в памяти, дни слились в один бесконечный. Вечные скитания по городам и селам в поисках заработка на отлове-отстреле нечисти. И ни одна гадина не оказалась умнее, сильнее, чтобы перегрызть наконец мое горло, после чего можно было навсегда распрощаться с сущностью жрицы проклятой Цитадели. Так и жила все это время в надежде, что «повезёт». Потом все улеглось, примелькалось, успокоилось, вот только иногда накатывает такая беспробудная тоска по старой жизни. О чем мечтала девочка Алиса долгими зимними вечерами за книгой или вышиванием? О принце на белом коне, который непременно ее найдёт и женится, а потом у них родится десять детей? Или о престижной работе в столице с хорошим окладом? Или просто о большом и вкусно торте с восемью свечками, как говорил герой одной известной детской сказки? Уж точно в детских мечтах не было упырей, вурдалаков и прочих, за которыми надо гоняться по оврагам, не было казней и заговоров. А что в итоге? А ничего…

Надо взять себя в руки и успокоиться. Так, Лисса, вдох и глубокий выдох. Живём.

Я закрыла воду и вышла из кабинки. Вокруг в воздухе висели капельки водяного пара, оседающие на плитке и зеркале.

– Твою! – честно, признаться в первую секунду даже испугалась.

Тень всегда мониторит обстановку вокруг, без неё я практически слепа и глуха. Поэтому, увидев Мирона в ванной, в первое мгновение выдаю очень эмоциональную реакцию.

– Какого ты тут делаешь? – испуг плавно переходит в возмущение.

Нет, мужчине сложно меня смутить, после стольких лет в Цитадели, но сам факт. Мир смотрит на меня оценивающе, что не добавляет ситуации прелести.

– Я не товар на рынке, чтобы так разглядывать, – голос звучит максимально жёстко.

Мужчина отмер и неожиданно смутился. Надо же! Что же тебя так смутило в моем теле, дорогой мой?

– Извини, – он тут же отворачивается, протягивая полотенце.

– Я подумаю над этим, – закатывать скандал, стоя голой в ванной, не входит в мои умения.

Меня вдруг разобрала злость. Я завернулась в полотенце и повернулась лицом к зеркалу. Резко провела ладонью по запотевшей поверхности, чтобы видеть отражение. Отрежу волосы, совсем, и плевать на этикет при дворе, а тем более на правила Цитадели.

– Лисса, – тихо позвал Мир. – Что за шрам у тебя под грудью? – от его голоса у меня побежали мурашки по коже. – У тебя было ранение? В сердце?

– Ранение? – зачем-то переспрашиваю, продолжая смотреть в зеркало. – Ты знаешь, как становятся жрицами?

Мне видно в отражении, как он передергивает плечами, как перекатываются мышцы под белой футболкой. Вопрос явно поставил его в тупик.

– Говорят, чтобы обращение завершилось, нужно убить человека. – Мир говорит это с какой-то усмешкой.

Ещё бы, только ленивый не знает это поверье про нас. Я улыбаюсь, а потом поворачиваюсь и говорю, глядя прямо в его глаза:

– Да, это правда. Чтобы стать слугой Цитадели, нужно убить человека… себя. Добровольная жертва. – слова отчего-то даются с трудом.

Мирон застывает в изумлении.

– Что? Что ты такое говоришь? – его голос звучит удивленно.

– Ты хотел знать, как я стала жрицей? – он выше меня немного, поэтому приходится чуть поднимать голову, чтобы держать его взгляд. – Так слушай!

***

На юге страны сентябрь ещё очень теплое время. Солнце уже не жарит так беспощадно, и темнеет рано, но еще можно ходить в одной футболке и купаться в теплом море. Вот и сегодня, встав рано утром, я побежала на пляж, чтобы успеть поплавать в море. В течение дня работы по хозяйству очень много, тут уж не до плескания в морской воде. К тому же сегодня младшей сестрёнке исполняется шестнадцать лет, праздник все-таки! Я обещала ей приготовить её любимый пирог с яблоками и творогом, а если есть его в прикуску с мороженным, то оторваться невозможно. Марьяна чудесный, светлый ребёнок, которого ещё не успел испортить тот самый вредный переходный возраст. И пусть мы сестры только по матери, это не мешает мне её сильно любить.

Вода ещё была прохладной после ночи, но если плавать активно, то самое то. Я вынырнула в нескольких метрах от берега, сделала несколько мощных гребков и обернулась. Солнце лениво выползало из-за горы, лаская своими лучами верхушки деревьев. На берегу стояла невысокая фигура в чёрном плаще. Женщина подставила лицо ветру, то и дело налетавшему с воды. Он трепал её волосы и полы балахона. Увидев меня, она улыбнулась широко и открыто. Жрицы редкие гости в наших краях, слишком далеко мы от столицы с ее мрачной Цитаделью. Мне стало не по себе.

Домой я практически бежала, предчувствие чего-то неотвратимого съедало душу изнутри. У ворот стояла незнакомая машина, а во дворе две жрицы разговаривали с плачущей матерью. Она испуганно смотрела на них, а потом упала на колени.

– Мама! – я подлетела к ней и попыталась поднять. – Что случилось?! Что происходит?

– Марьяна, – сквозь слезы выдавила она. – Они призывают в Цитадель Марьяну!

Внутри все похолодело. Этого не может быть. Сестра ещё совсем ребёнок.

– Почему? – глупо спросила я.

Женщина в чёрном откинула капюшон и улыбнулась мне, совсем как некоторое время назад на берегу. Да, это была она же.

– Алисонька, девочка моя, как мы будем без Марьяны? – причитает мать, – Госпожи, пощадите! Не забирайте! – мама срывается на крик, а у меня наоборот, словно все заложило в ушах.

Марьяшка, моя любимая сестрёнка должна отправиться в Цитадель? Как это? Все знают, что, когда рождается жрица, то должен умереть человек. Так получается ее убьют? Нет, нет.

– НЕТ! – я сама не узнаю свой голос. – Нет! Вы её не заберёте.

Мама все причитает, кажется, даже не слушая, что происходит вокруг. Самой Марьяны рядом не видно, оно и к лучшему.

– Как ты смеешь говорить в подобном тоне, девчонка?! – взвизгивает одна из жриц.

Половину ее лица скрывает капюшон.

– Тише, Мэлтерия, – осуждает ее та, что была на берегу, – Может, девочка хочет что-то нам сказать?

Да, девочка хочет сказать, но у нее язык к небу присох. Сейчас мне надо принять решение, от которого зависит моя дальнейшая жизнь. Или не жизнь? Что там, по ту сторону стен Цитадели? Маме будет лучше с Марьяшей, чем со мной? Не знаю… Но, если с ними что-то случится, простить этого себе точно не смогу.

– Я поеду вместо неё!

Жрицы рассмеялись в голос. Одна зло и презрительно, а другая наоборот, радостно.

– Ты уверена? Понимаешь, что обратной дороги нет?

– Терр! – Мэлтерия вытаращила от ужаса глаза. – Ты с ума сошла! У нас нет данных о ее отце! Он мог быть кем угодно! Возможна примесь магической крови или вообще эльфийской!

– И что? – пожала плечами женщина.

– Она может не пережить обращение, и это только в лучшем случае! – Мэл не стеснялась говорить такое при мне, словно я неодушевленный предмет. – Или того хуже, сорвётся напрочь.

Мэл была явно в ужасе. Терр же, напротив, радовалась моему выбору, словно именно это ей и нужно было.

– Добровольная жертва, Мэл, – тихо говорит она, протягивая мне руку. – Добровольная жертва, девочка. Как твоё имя?

– Алиса, – мой голос звучит иначе, чем всегда.

– А меня зовут Эттеррия, – опять широкая открытая улыбка. – Идём с нами, Алиса. Цитадель принимает твою жертву.

Я тяжело вздохнула, взглянув на Мирона. Мы так и стояли в ванной вдвоём.

– Времени на сборы и прощания не дали. Я ушла из дома в тот же день и час, не оборачиваясь, не оставляя себе права передумать. Это был осознанный выбор. Дорога заняла около трех дней. Сейчас это сложно вспомнить, Эттерри все время читала какие-то то ли заклинания, то ли мантры. От этого кружилась голова и ничего не хотелось, – рассказ давался все тяжелее. – После я никогда больше не видела моря…

Мне вообще непонятно, почему впервые за столько лет захотелось рассказать кому-то эту историю. А он смотрел на меня, не отрывая глаз. И в его взгляде не было фальшивого сочувствия или осуждения. Мир просто помогал пережить мне те дни снова, но теперь без страха.

Потом был день обращения. И он всегда будет снится мне в кошмарах. В памяти все свежо, как будто это было вчера.

Я отрицательно качаю головой, но покорно принимаю чашу из ее рук. Первый глоток обжигает горло, словно кипяток, второй растекается свинцовой тяжестью по организму, а третий… Третий дарует боль, струящуюся по венам.

У меня подкашиваются ноги, перед глазами пелена. Чьи-то руки подхватывают меня и укладывают на пол. Мне тяжело дышать, легкие будто выгорают изнутри.

– Приди в лоно священной Цитадели, сестра, – в руках Эттеррии появляется нож из черного мрамора, – Призываю твою Тень, сестра! – последнее, что я слышу перед тем, как острый клинок входит в мое сердце.

Это больно. Мне хочется кричать, но голоса нет. Ничего больше нет, кроме неожиданной лёгкости. Только этот ужасный барабанный ритм придавливает к земле, заставляя вспоминать о теле.

Я вижу теперь все со стороны, как будто сверху. Эттерри что-то бормочет, держа кинжал за рукоять и немного раскачиваясь. Две другие жрицы выбивают на моем теле татуировки, обмакивая иглы в кровь тени Тер. Это так странно. Когда же замолкнут эти барабаны? От них ужасно болит голова, да и мне уже пора идти. Кажется, где-то наверху есть свет, тёплый и нежный. Мне обязательно надо туда, сейчас.

Эттерри резко выдергивает кинжал, одновременно надавливая ладонью на мою грудь. Воздух входит в легкие, которые уже горят от недостатка кислорода. Я ничего не понимаю.

– Тише, милая, – шепчет наставница. – Ты с нами! Алиссерия, тише.

Мне сложно понять, что происходит вокруг, и что за девушка сидит в углу, и почему она так похожа не меня.

– Больно, – со слезами произношу, глядя на Тэрр.

– Это нормально, милая, – улыбается она, – Ты привыкнешь.

***

К концу рассказа, слезы катятся по моим щекам уже по-настоящему.

– И я привыкла, Мир, – шепчу, утыкаясь в заботливо подставленное плечо. – Привыкла и к боли, и к седым волосам. А знаешь, – он поглаживает меня нежно по макушке. – Раньше я была золотисто-русая.

– Тебя раньше звали Алиса, – зачем-то произносит мужчина, смакуя каждый слог. – Красивое имя, – кажется, он улыбается.

Я замираю, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Что ты делаешь, Лисса? Растеклась в объятьях, как сопливая девчонка. Мирон начинает нежно поглаживать мои волосы, спускаясь ниже. Его ладонь касается обнажённой кожи на шее, а потом проходит по ложбинке позвоночника, заставляя мое дыхание сбиться. Мне стоит огромных усилий отстраниться и посмотреть ему в глаза. Ты же грозная жрица, откуда столько неуверенности и эмоций?

– Теперь ты расскажи о себе, – мои щеки влажные от слез, но голос уже не дрожит.

Мир закатывает глаза, намекая, что это не самый интересный вопрос. Да и вообще, кажется, он собирается заняться чем-то другим. Вот нахал! Ещё согласия не получил, а уже нафантазировал себе там что-то.

– Мирон Александрович Вяземский, – с улыбкой говорит мужчина. – Вольный маг. Катаюсь по стране, зарабатываю истреблением нечисти и выполнением мелкой работы по-хозяйству, – на последней фразе он хохотнул.

– У тебя нет нигде нашивки вольных, – я бегло осматриваю его одежду, при этом вспоминая куртку.

Нигде не было никаких нашивок, знаков или чего-то подобного. Вольные обязаны носить нашивку с орлом и мечом, остальные маги носят знаки организаций, к которым они принадлежат. А тут ничего! Да еще машина эта… слишком дорогая для вольного.

– Ну ты тоже не тянешь на Пятую Тень Цитадели, – ехидно заметил Мир, – Скорее на первый, максимум второй уровень.

Отчего-то сейчас стало обидно. Он что, хочет уличить меня во лжи? Внутренний голос тут же заметил, что мне должно быть все равно на его мнение. А вот мне почему-то не все равно. Я отшатнулась от Мирона, собираясь наконец покончить с этой дурацкой сценой. Действительно! На кой мне эти подробности. Но Мир тут же ловко перехватил мои запястья, притягивая обратно к себе. Его губы оказались так близко…и никакого желания сопротивляться. Дыхание обожгло кожу, а мое сердце затрепетало, словно пойманная бабочка.

– Эй! – демоница материализовалась совсем рядом с нами – Вы тут долго ещё? – она помахала здоровой рукой, а потом спохватилась. – Ой, а я вам не помешала?

Как я рада тебя видеть! Да-да, моя активная головная боль. Ты как нельзя кстати.

– Нет! – мой голос почти сорвался на крик. – Ничуть не помешала.

– Помешала, – разочаровано сказал мужчина, нехотя выпуская мои руки.

Секундного замешательства мне хватило, чтобы отшатнуться, больно удариться пятой точкой об раковину, уронить полотенце, поднять его и покраснеть. Последнее совсем мне несвойственно.

– Я, наверное, снаружи подожду, – Инга переводила взгляд туда-сюда, пытаясь разобраться в ситуации.

– Нет! – я схватилась за неё как за спасательный круг. – Помоги мне волосы расплести.

На лице девушки непонимание сменилось удивлением, а потом ужасом, когда та осознала масштаб работы. Демоница как-то тяжело сглотнула и помахала перед моим носом больной рукой.

– Как ты себе это представляешь? – аккуратно поинтересовалась суккуб.

– Ээ, – глупо выглядит. – Действительно, лучше состричь.

– Я могу тебе помочь, – широко улыбаясь, предложил Мирон.

У меня внутри все похолодело. Несколько часов подряд ощущать его руки на своих волосах, когда мое тело так странно на него реагирует. Хотя внутренний голос ехидно отмечал, что вроде так и должна реагировать молодая девушка на мужчину.

– А ты сможешь? – в очередной раз поправляя полотенце, уточнила я.

– Бытовые заклинания даются мне чуть хуже, но могу попробовать.

Мирон щелкнул пальцами до того, как мне удалось что-то сказать. Голову обожгло, такое ощущение, что на нее вылили кастрюлю кипятка. Никакие выдержка и самообладание не помогли сдержать вопль.

– Идиот!

– Да нормально все! – принялся успокаивать меня мужчина.

Я аккуратно дотронулась до головы, боясь, что сейчас обваренная кожа слезет вместе с волосами. Вроде не больно. Неужели нервные окончания пострадали? Надо все же повернуться и взглянуть в зеркало.

– Твою фею! – вырвалось у меня.

Косички расплелись, но из-за зеркала на меня смотрел весёлый одуван с торчащими во все стороны волосами. Несколько прядей вообще упрямо торчали вверх, видимо, налаживая связь с внеземными цивилизациями.

– Лисса, Мирон, – попыталась перевести тему демоница. – Я там поесть в номер принесла, – она легонько коснулась моей руки, пытаясь оттащить от зеркала. – И новости есть кое-какие. Мне сын хозяина гостиницы рассказал!

9

Примерно через сорок минут мы все сидим в номере. Мирон вальяжно развалился в кресле, а демоница сидит на полу, по-турецки скрестив ноги, перед журнальным столиком. Я же разместилась на кровати. Инга активно работала челюстями, уплетая пирог, заедая это котлетами. Признаться, завидую крепости ее желудка. Мир потягивает пиво из огромной кружки. Терпеть не могу этот напиток – ни вкуса, ни аромата, еще и бегаешь потом долго и упорно по кустам в поисках уединения. Мне, кусок в горло на лезет. Ну как не лезет, титаническими усилиями котлеты пропихиваются, но в горле застревают. Годы научили, что есть надо пока, собственно, эта еда в наличии имеется.

– И зачем пить эту дрянь? – неожиданно озвучивает мою мысль Инга.

Поражаюсь врожденной привлекательности суккубов, даже с набитым ртом девушка выглядит дико сексуально.

– Вырастешь, тогда поймёшь, – философски заметил Мир, откидываясь на спинку кресла.

Интересно, сколько у него белых футболок? Или это какое-то заклинание, что они всегда чистые и не мятые. Даже завидно стало. Моя одежда всегда оставляет желать лучшего, особенно после работы. Кто и когда решил, что чёрный цвет это практично?

– Я выросла, но все равно не понимаю, – прочавкала в поддержку демоницы.

Мужчина улыбнулся и махнул рукой, мол, что с этих баб возьмёшь.

– Кстати, – Инга потянулась за последним куском пирога, – Мне хозяйский сын рассказал, что его кум, приехавший вчера, от троюродной тётки его двоюродного брата говорит, что в приграничных районах волнения, – мне казалось, что не выдержу этого бесконечного потока кум-брат-сват, – Даже поезда отменили в ту сторону, – пирог стремительно исчезл у нее во рту, как будто не жует совсем, – Поэтому нам с тобой другой способ искать, чтобы добраться…

Договорить она не успела, потому что чаша моего терпения дала трещину.

– Мы с тобой? – переспросила я, – Никаких мы с тобой нет. До Алерта добираюсь сама, то есть без тебя.

Мирон даже приподнялся в кресле и отставил кружку, видимо ожидая драки. И когда я дала ему повод так думать обо мне?

– Ну Лисса, – совсем по-детски проныла демоница, – Ну пожалуйста!

– Тогда рассказывай всю душераздирающую картину твоего детства и юность, – прикрикнула на нее я, – И, пожалуйста, не надо сказок про тяжёлую жизнь суккуба в королевском дворце Залива!

Девушка сжалась в комочек, опустила глаза и ударила флером. Надеюсь это рефлекторно, а не специально. Мирон, казалось, оцепенел, вот только зрачки неправдоподобно расширились. А для полукровки девчонка сильна.

– Отлично! – я демонстративно встала и подняла ладони вверх, – Вы тут развлекайтесь, а мне пора.

Мир дернулся, сбрасывая флер. Взгляд стал более осмысленным.

– Лисса, – заныла демоница, – Не уходи!

Маг пару раз сморгнул, а потом потряс головой. Наваждение постепенно отпускало мужчину, но он явно не доволен тем, что оно вообще подействовало.

– Я никогда не была в столице, – тихо сказала брюнетка.

– Это и так всем понятно, – фыркнула, складывая руки на груди.

Инга подняла на меня удивлённые глаза, а потом напустила флера столько, что Мирон сдался. Зрачки неестественно расширились, а слюна все-таки закапала. Как у голодной собаки при виде сахарной косточки, подсказал внутренний голос.

– Ты зачем с ним так? – отвлеклась я от темы разговора.

Интересно, если она немного переборщит с воздействием, что будет.

– Не хочу, чтобы он слышал, – честно признала суккуб.

Это меня удивило, да что там – поставило в тупик.

– Я никогда не была в столице, – снова начала Инга, – Но мне туда нельзя, – девушка набрала полную грудь воздуха, – Потому что, меня там ищут.

– Да ну, – скептически заметила я, – На этот раз за что?

– Отец ищет, – со вздохом отмахнулась она, – Моя мать была человеком, а отец инкубом. У них все было по классике– соблазнил-обрюхатил-свалил. Ничего сверхъестественного, кроме того, что накануне моего семнадцатилетия он заявился к нам домой, – брюнетка стала теребить прядь волос, видно, что этот разговор даётся ей тяжело, – Мама, конечно, сначала огрела его сковородкой, потом для верности сказкой, а потом они все-таки поговорили. Он обещал маме, что уверен меня в столицу и присмотрит там. Сама понимаешь, что в селах все на виду, и полноценно питаться невозможно.

– Понимаю, – кивнула я, – А почему в ты с ним не поехала?

Инга подняла глаза.

– Поехала. Только он ко мне приставать начал, – зло произнесла девушка, – Сказал, что интересно с какими способностями дети будут, – у меня челюсть отвисла, – Вот я и сбежала.

Я плюхнулась на кровать и схватила кружку Мира. Один большой глоток пива, второй, вкус появился на четвёртом. Что из того, что сказано правда?

– С чего ты взяла, что он тебя ищет? – а пиво оказалось не так безнадёжно, в целом освежает.

Инга зависла, похоже такой вопрос себе девушка не задавала.

– Не знаю, – а это, точно честно, – Но он говорил, что ему за ребёнка заплатят хорошо.

Час от часу не легче.

– Тогда бы тебя искали везде, а не только в Заливе, – говорю я, проводя рукой перед лицом Мирона, – Но, если боишься, то в Алерте, действительно может быть спокойнее, – мужчина совсем не реагирует на мои движения, – Он долго так будет?

– Нет, – брюнетка махнула рукой, снимая воздействие, – Может Мир нас отвезёт?

– Нет, – покачала головой я.

– Что нет? – замотал головой Мирон, возвращаясь в реальность.

– Инга хочет, чтобы ты подвез нас до Алерта.

Мужчина разминает затекшую шею, а потом косится на пустую кружку из-под пива.

– Я согласен.

– А я нет.

– Двое против тебя одной, Лисса, – улыбнулась демоница, – Соглашайся.

Я тоже уныло посмотрела на кружку. День, явно не задался.