Текст книги "Бремя Крузенштерна"

Автор книги: Ирина Баздырева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Как бы худо не складывались дела, но Шакер не должен уйти с книгой, – вдруг, произнес эльф.

– А если они складываются хуже некуда? – невесело усмехнулась Лена.

– Что ты решила делать?

Лена постаралась доходчивее объяснить эльфу, с чем им придется столкнуться в ближайшее время.

– Нам предстоит визит к очень могущественному и опасному человеку

и неизвестно чем он может завершиться для нас обоих.

– Думаешь, этот человек опаснее Шакера? – недоверчиво посмотрел на нее Крузенштерн.

– С той лишь разницей, что обходится без всякого колдовства. Поэтому очень прошу, что бы ни случилось – молчи.

– Я подумаю – отозвался эльф, глядя в сторону.

– Крузенштерн! – требовательно посмотрела на него Лена.

– Хорошо. Я буду молчать. Но лучше бы, я сам пошел к этому могущественному человеку и поговорил с ним, а ты дождалась бы меня, где нибудь в безопасном месте.

– Это даже не обсуждается.

Лицо эльфа приняло упрямое выражение, и похоже, опять назревала ссора. Неожиданно он сменил тему.

– И вы слушаете это? – презрительно поджал он губы. Лена не сразу сообразила, о чем идет речь, потому что уже приготовилась, было спорить и возражать ему. Она прислушалась, пытаясь понять о чем он говорит. Из музыкального центра, стоящего за прилавком кафе монотонно повторялся примитивный припев модного хита, имеющим в своем тексте минимум слов и три ноты. Эта модная песенка кроме раздражения и неловкости не вызывала больше никаких чувств.

– Кто не хочет, не слушает, – пожала плечами Лена. – Эта сгодиться для вокзала, но есть и другая музыка

– Есть, – согласился эльф. – Вот послушай.

Он прикоснулся пальцем к ее виску, и она услышала негромкий, нежный напев, такой чистый и щемящий, что ей захотелось плакать. Все окружающие звуки перестали для нее существовать.

– Что это? – Лена подняла на Крузенштерна блестевшие от набежавших слез глаза . – Откуда?

– Это то, что я слышу вот здесь, – он прижал ладонь к груди. – Это началось с той поры, как мы покинули лес.

Музыка захватывала ее все больше, пока вдруг резко не оборвалась, вернув Лену к шуму вокзала и, слава богу, что вместо бьющего своим ритмом по нервам хита, звучала другая песня. Крузенштерн прислушался.

"Прощай, это значит, что мы никогда

Это значит, что нечем дышать

Это значит веками не спать

Стала слишком широкой кровать для меня одного.

Прощай!

Будет долго твой запах витать

И твой смех, отражаясь от стен

На бокалах звенеть и дрожать

В зеркалах нашу жизнь отражать,

Продолжать, отражать

И бессонными ночами боль накатит как прибой

Унесет река печали за собой.

Прощай!

Я не верил, что такая будет боль.

Прощай, во Вселенной стало меньше на одну любовь!"

Лена и Крузенштерн посмотрели друг на друга и отвели глаза, подумав об одном и том же: они расстанутся и это произойдет не сегодня – завтра. Она не ожидала, что от одной мысли о расставании с ним испытает боль.

– Я отойду. Ладно? – тихо проговорила она.

Лене хотелось побыть одной, собраться с духом, обрести душевное равновесие и хоть какую-то уверенность в том, что она все делает правильно. Еще оставалось время, чтобы зайти в туалет, умыться и насколько это, возможно, почистить блузку и джинсы.

В назначенное время Лена подошла к телефонам-автоматам. Все три будки, как назло, оказались заняты. Минут через пять, одна из них освободилась. Света, до которой Лена дозвонилась сразу же, сообщила, что Коля подъедет за ней туда, куда она скажет. Они договорились, что Лена будет ждать его у пригородных касс, под табло. Напоследок, дав подробное описание импортным шмоткам Коли по которым Лена узнает его, Света попросила ее быть поосторожней и обязательно, после встречи с Батаевым, позвонит ей. С тем они распрощались.

Вернувшись обратно, Лена растерянно заозиралась. Эльфа у столика не было. Решив, что он попросту отлучился, Лена все больше беспокоясь, ждала, сколько позволяло отпущенное, до встречи с Колей, время, но оно уходило, а эльф все не появлялся. Так и не дождавшись его Лена, поспешила к табло, не представляя где теперь искать потерявшегося эльфа.

Среди отъезжающих, внимательно изучающих расписание электричек, она сразу же приметила Колю. Как и говорила Света, на нем были льняные брюки и яркая гавайская рубаха. Но Лена узнала бы его и без подробного описания подруги. Это был тот самый парень которого они с Ангелиной Ивановной видели из окна библиотеки. Стоя под табло, парень со скучающим видом разглядывал спешащих мимо прохожих, как и тех, кто читал расписание электричек. Оглядевшись в последний раз, в надежде увидеть среди людского потока светловолосую голову эльфа, она пошла к нему.

– Здравствуйте, Коля.

Цепко оглядев девушку с ног до головы, он кивнул:

– А ты Лена. Точно. Я тебя в библиотеке видел, когда за Светкой заезжал. Ну, пошли, что-ли...

В стороне, у тротуара, там где, стоянка была запрещена, стоял знакомый Лене серебристый "опель".

– По всему видать попала ты в переплет, подруга, – усмехнулся Коля, открывая перед ней дверцу машины.

– Почему вы так решили? – беспокойно оглядываясь, рассеяно спросила Лена.

– Ты бомжа – бомжой, – веселился Коля, после чего философски заметил: – Значит, фишка тебе так выпала. Тут не угадаешь. Верно, я говорю?

Лена собралась, было попросить его вернуться с ней к столику кафе, возле которого ее наверное уже давно ждал растерянный Крузенштерн, как Коля резко сменив тон, агрессивно сказал:

– А ну отвали от тачки! Нечего отираться возле нее, мудила!

Перепугання Лена, тут же отступила от машины, не понимая, чего он вдруг разъярился на нее. Неужели за то, что ее вид, не соответствовал празднично-серебристому "опелю"? Отступая от разгневанного парня, она на кого-то натолкнулась позади и обернувшись, чтобы извиниться, с облегчением вздохнула.

– Где ты был? Еще немного и я бы уехала без тебя, – негромко выговорила она Крузенштерну, как ни в чем, ни бывало, разглядывавшего Колю и его "опель".

– Э-э нет, подруга, мы так не договаривались, – возмутился Коля, подняв ладони на уровне груди, как это делали итальянские мафиози в боевиках. – У нас был уговор, что к боссу я везу только тебя. Тебя я знаю, а это чмо вижу впервые. Не-е, его я не повезу. Может у него пушка под свитером, почем я знаю? Пусть проваливает.

– Ладно, – кивнула Лена, испытывая облегчение от того что теперь не надо ехать ни к какому Казначею и все решилось само собой. – Я тоже не еду.

Колиному возмущению не было предела.

– Ты че, совсем охренела? Ты встречи с боссом просила? Просила. Я с боссом о тебе говорил? Говорил. Вы, дуры, кашу заварили, а теперь мне ее расхлебывать? Так, что ли? Поздно метаться, подруга. Так что сама в машину по быстрому лезешь или мне самому твою жопу туда затолкать? – и он решительно двинулся к Лене. До того молча стоявший за ее спиной Крузенштерн, вынул руки из карманов джинсов и шагнул ему на встречу. Коля похожий на разъяренного быка, увидевшего матадора, остановился, готовый тут же наброситься на него.

–Та-ак, – с угрозой протянул он, окидывая хрупкого противника с головы до ног, оценивающим взглядом. – Никак нарываешься, козлик? Прикинь – не жидковат против меня будешь? – хмыкнул парень и, коротко, без замаха, ткнул противника кулаком в живот. Перепуганная Лена, так и не поняла, как эльф перехватил пудовый Колин кулак, сжав его запястье. Коля удивленно смотрел на свою руку, не понимая, как такой доходяга умудрился уследить за его движением, отработанным тренировками и, вообщем-то, никогда не подводившим его до сих пор.

Морщась, он, набычившись, сверлил эльфа глазами, пытаясь выкрутить запястье из его захвата. От натуги его широкий затылок побагровел. Он засопел и со всей силой дернул руку на себя, надеясь, что доходяга не устоит на ногах и упадет на него. Но тот стоял как стоял, продолжая стискивать Колино запястье так, что у того начали неметь пальцы. Со стороны казалось, что два встретившихся приятеля, обмениваются крепким рукопожатием.

– Слышь, отпусти, – просипел Коля эльфу. Тот не сразу отпустил его руку, прежде посмотрев на Лену, словно спрашивая у нее позволение. Она кивнула, и эльф отступил от Коли, освободив его от своей хватки.

– Ладно, поехали. У Казначея разберемся, что ты за фрукт, – буркнул парень стараясь не глядеть на них.

Его наглость и агрессивность уступили место невольному уважению и осторожности к непонятному парню. Коля теперь не знал, с кем имеет дело, но как бы о ни было – незнакомец оказался крутым, а он таких уважал. Настороженно поглядывая на доходягу, он быстренько обошел машину и забрался не водительское сиденье. За ним села Лена. Крузенштерн устроился впереди, рядом с Колей.

Всю дорогу ехали молча. С заднего сиденья Лена наблюдала, как Коля переживал свое поражение. Крузенштерн же с интересом наблюдал, как он вовсю подрезает машины, лихо перестраивается из ряда в ряд, и нахально гонит на красный свет.

Разноцветные огни ресторана Лена заметила издалека, как и скопление дорогих иномарок на размеченной парковке, где для них не хватало места. Заехав на чахлый газончик, "опель" остановился.

Последовала мрачная команда "выгружаться", после чего Коля тщательно проверил, заперты ли дверцы и включил сигнализацию. Автомобиль послушно мигнул своему владельцу раскосыми фарами, словно успокаивая его. Поднимаясь вслед за своим провожатым, по мраморным ступеням крыльца, Лена пыталась придать себе равнодушный и независимый вид, Крузенштерн же с любопытством оглядывался.

– Кого это ты притащил, Колян, – окликнул его один из громил, дежуривших у входа. – Здесь все-таки приличный кабак.

– Проводи нас к боссу, Мешок, и помалкивай, – раздраженно огрызнулся тот.

– Да ладно, че ты дергаешься? – добродушно заметил громила. – А, вы, – он брезгливо оглядел Лену и широко улыбнулся Крузенштерну, – двигайте за мной.

И они, войдя в полутемный зал ресторана, двинулись за ним, огибая в полумраке столики, занятые разряженной, публикой к ярко освещенному подиуму где, блистая узкой серебряной полоской стрингов, переливающимся бюстгальтером и серебряным макияжем, извивалась вокруг стального шеста стриптизерша. Мешок приветственно махнул ей рукой, проходя мимо и она, ослепительно улыбнувшись, под аплодисменты, свист и улюлюканье подвыпившей публики, сорвала с себя, сверкнувший бюстгальтер. Мешок обернулся на шедших за ним, чтобы увидеть их восхищение и восторг, в который неизменно ввергала посетителей, роскошная грудь стриптизерши. Но замызганной озабоченной тетке, была не до этого. Блондин же оставался равнодушным. Остановившись, Мешок прикрикнул на серебряную блондинку:

– А ну выложись, лентяйка!

И "лентяйка" выложилась: держась одной рукой за шест, а другой чувственно поддерживая тяжелую грудь, медленно заскользила вниз, выгнувшись и плавно разводя бедра, приседая все ниже и ниже. Мешок наблюдал за блондином, хорошо зная, что такое срабатывает безотказно. Но парень, похоже, всего лишь терпеливо пережидал вынужденную задержку. На подиум полетели зеленые купюры, а Мешок сквозь зубы, обложил халтурщицу матом.

Она же, легко и грациозно, выпрямилась на высоченных шпильках, с ослепительной улыбкой, показывая ему средний палец. Публика взревела от восторга. Качая головой, Мешок добродушно рассмеялся и двинулся дальше, ловко лавируя бочкообразным телом между столиками. Они вышли в небольшой коридор-тупичок. За ними тут же прикрыли дверь, отсекая гул зала и ритмичный грохот музыки, звучавшей теперь приглушенно и по ковровой дорожке, скрадывавшей шаги, вслед за Мешком подошли к двери из темного полированного дерева, в которую тот деликатно стукнул. Последовало приглашение войти, и Мешок распахнул ее перед гостями. Лена и Крузенштерн вошли в кабинет. Коля встал у порога, а Мешок, закрыв за ними дверь, занял свой пост в коридоре.

Мельком оглядев стильный кабинет, выдержанный в темно-синих тонах, Лена все свое внимание обратила на его хозяина, который больше всего интересовал ее. Глядя на мужчину в темном элегантном костюме, оттеняющим белоснежность тонкой рубашки, на его гладко зачесанные черные волосы, на хитроватый прищур темных глаз, она отчетливо поняла какую сваляла глупость, придя сюда. От его взгляда холодного, просчитывающего, ей сделалось не по себе.

Батаев цепко разглядывал пришедших сквозь сигаретный дым, и ей стало ясно – он ничему не поверит из того, что она ему расскажет. От прежней истории, которую Лена сочинила для него, она благоразумно отказалась. Но ведь и правду рассказать было невозможно. Заворожено, глядя на золотую печатку поблескивающую на мизинце руки, держащую сигару в псевдоаристократическом жесте, Лена догадывалась, что Батаев вообще не способен поверить кому бы то ни было.

Избегая его изучающего взгляда, она обратила свое внимание на примостившегося рядом с ним лысеющего толстяка. Он курил дешевую сигаретку ни сколько не волнуясь, что пепел от нее сыпался на его фирменный спортивный костюм и с любопытством глядел на гостей, стоявших перед ним в ожидании, когда хозяин кабинета соизволит начать разговор.

– Это про тебя, что ли мне толковал Колян? – наконец поинтересовался Батаев у Лены. – М-да, вид у тебя не товарный.

– Я пришла поговорить, а не танцевать стриптиз, – ответила Лена, изумляясь тому, что с ходу начала хамить всесильному Казначею. Куда подевалось ее благоразумие?

– Не одобряешь, значит? – лениво усмехнулся Казначей, стряхивая пепел с сигары в хрустальную пепельницу.

– Это не мое дело.

– Точно. Не твое. Этот, педик, считает так же? – он ткнул сигарой в сторону эльфа.

– Вас интересует, кто убил ваших людей? – быстро спросила Лена, поспешив переключить его внимание на себя. Губы Казначея сложились в жесткую складку. Он глянул на тлеющий кончик сигары. У дверей шевельнулся Колян. Толстяк осуждающе посмотрел на нее. Сейчас Лена словно балансировала на острие ножа, который в любой момент мог вонзиться в нее.

– Уже нет, – Растянул губы в улыбке Казначей, глядя на девушку холодными глазами. – Эти козлы сами нарвались на психопата. Пусть им занимается милиция.

Толстяк хмыкнул.

– Мне нужно найти убийцу, а в милицию я обратиться не могу:

они обвиняют меня в этом преступлении, которого я не совершала, и... Помогите

мне, – ломанулась напрямую Лена. Что ей было терять?

– Я благотворительностью не занимаюсь. Зря ты давишь на мое чувство мести. Мои парни сами оплошали: одни от своей жадности решили тормознуть того, кого не следовало. Другие решили отомстить за братанов,возомнив себя Рембо. На хрен, мне тупоголовые бараны. И откуда мне знать: может, на самом деле это ты, пришила старикана. Женщина вполне способна свернуть шею, назойливому, похотливому сморчку. Куришь?

– Нет, спасибо.

– А ты? – обратился Казначей к Крузенштерну, – Эй! Я тебя, кажется, спрашиваю.

Лена, со свирепым выражением лица, повернулась к Крузенштерну. Нельзя же было так буквально понимать ее слова о молчании. Эльф, хмуря тонкие брови и опустив к полу раскосые глаза, вообще никого и ничего не замечал.

– Ты обыскал его? – Казначей кивнул на него Коляну.

– Так вроде... – виновато промямлил тот.

– Так обыщи его сейчас, дебил!

– Опиши убийцу, – попросил Лену толстяк, пока Колян, с опаской приблизившись к Крузенштерну, осторожно похлопывал его по карманам джинсов и свитеру. После чего, повернувшись к Казначею, отрицательно покачал головой. Тот взмахом руки, вернул его обратно к двери.

– Он выше вас, Аркадий Семеныч, – от такого обращения брови Казначея поползли вверх. – Носит длинный плащ с капюшоном. Голова гладко выбрита. Черты лица крупные. Нос длинный. Глаза черные. Борода. На пальце перстень с крупным рубином. Зовут Шакер.

– Чечен, мать твою! – удивленный и возмущенный Казначей развернулся к толстяку. В его глазах проскользнула шальная искорка. – Это меняет дело. У себя в городе я их не потерплю!

– Погоди-ка, – поднял руку тот и с невозмутимым видом спросил Лену: – Вижу, убийца тебе знаком? При каких обстоятельствах ты успела так хорошо его рассмотреть? Да ты садись.

– Спасибо, но я лучше так... Я работаю с редкими книгами, а Лев Кириллович лингвист и преподает, точнее, преподавал языки... – начала рассказывать она.

– Кто такой этот Лев Кириллович? – перебил ее Казначей.

– Старик, в убийстве которого ее обвиняют, – пояснил ему толстяк. – Преподавал языки в университете.

– Понял. Она тоже преподает? – ткнул сигаретой в Лену Казначей.

– Она библиотекарь, – пояснил толстяк.

– Библиотекарь?! – присвистнул Казначей, оглядев Лену с головы до ног, как будто увидел перед собой реликт каменного века. – Ты смотри, до чего их жизнь довела.

– Семен, – сухо попросил его толстяк и Казначей покладисто поднял обе ладони в знак послушания. – Продолжай.

– Я принесла ему одну редкую книгу, которую он хотел просмотреть. За ней мы просидели допоздна и Лев Кириллович предложил мне переночевать...

– А я что говорил, – оживился Казначей. – Все одно и то же, ничего не меняется. Ай да, старикашка! Покойничек – то, видать, был не промах!

– Он беспокоился, чтобы вечером со мной на улице, что ни будь, не произошло.

– Ну, разуме-ется, – ехидно протянул Казначей и хохотнув,добавил: – Библиотекарь.

Видимо само это слово очень забавляло его. Толстяк слушал Лену внимательно, всем своим видом понуждая ее к дальнейшему рассказу.

– Когда он устроил меня на ночлег в соседней комнате, то сам сел за компьютер, – продолжала Лена, стараясь, не обращая внимания на недвусмысленные выпады Казначея, который задевали ее.

– Он решил просидеть всю ночь из-за этой книги? – уточняя, нейтрально поинтересовался толстяк, затягиваясь сигареткой.

– Его часто мучила бессонница, а это было хоть какое-то занятие в ночные часы.

– Ты не благодарная и знаешь почему? – тыкая в ее сторону сигарой, опять прервал ее Казначей. – Потому что могла бы так утомить старика, что он позабыл бы о своей бессоннице. Ну ладно, ври дальше.

– Среди ночи я проснулась от громкого разговора в соседней комнате

и пошла посмотреть, что там происходит. До того Лев Кириллович не говорил мне, что ждет гостей в три часа ночи. Я постучалась, вошла в кабинет... и увидела

Льва Кирилловича мертвым... Он лежал на полу, а тот тип рылся на столе в его бумагах. Кажется, я закричала, потому что убийца... он обернулся. От страха, что он... что-нибудь сделает со мной, я схватила первое, что мне попалось под руку и запустила в его сторону. Не знаю, попала я в него или нет, потому что сразу же побежала к двери, но отчетливо слышала звон стекла, наверное, угодила в окно. Когда я, рванув из квартиры вылетела в подъезд, там у окна курил этот парень, – Лена кивнула на Крузенштерна. – Он крикнул мне вдогонку, что случилось, а я заорала, чтобы он вызывал милицию. Ну и когда из квартиры за мной вывалился убийца, мы уже

вместе, мчались от него как угорелые. Мы решили, что будет лучше пока укрыться в библиотеке до утра, а потом уехали за город в дачный поселок, где узнали, что меня же и обвиняют в этом злодеянии.

Откинувшись на спинку стула, толстяк вмял окурок в хрустальную пепельницу.

– А тебе не пришло в голову, что он, – толстяк кивнул на Крузенштерна – Мог быть подельником убийцы? Стоял, к примеру, на шухере. Скажи-ка, парень, что ты делал на лестничной площадке в такой час?

– Я же говорю – он курил, – ответила за него Лена.

– Ну, хорошо, – отступился толстяк, сложив руки на круглом брюшке. – Откуда тебе известно, что убийцу зовут Шакер?

– Я ведь говорю, что проснулась от того, что Лев Кириллович громко произнес: "Нет, Шакер!"

– Чем ты в него запустила?

– Не помню. Это было, что-то тяжелое.

– Что он мог искать на столе у Притыкина?

– Понятие не имею, – пожала плечами Лена.

– И ты говоришь,что с этим парнем до той ночи не была знакома?

– Угу.

– Хорошо. Ну, а ты, сам, не хочешь ничего добавить? – толстяк посмотрел на Крузенштерна. По-видимому, тот отрицательно покачал головой, потому что, вздохнув, толстяк без надежды получить от него ответ, спросил: – Представиться не хочешь?

– Он случайно, не немой? Может не в себе, после того как увидел чечена? Эти гомики впечатлительные будто кисейные барышни. Мешок умеет таких "барышень" утешать. А, Мешок? – забавлялся Казначей, глядя на Лену холодными глазами.

– Семен, – укоризненно заметил ему толстяк, но Казначей отмахнулся от него:-Да вижу я, что у парня крепкие нервы и что он не гомик. Заметил, как он

напрягся, когда Колян его обыскивал? Что-то мне подсказывает, что это

хорошо обученный волчара. Одно то, что он грамотно встал между девчонкой и Коляном...

– Точно, босс, – подобострастно поддакнул Колян. – Когда я хотел девку силком в машину запихать, этот отмороженный чуть не порвал меня.

– Твои соображения, – повернулся толстяк к Казначею, проигнорировав Коляна.

– Мои соображения таковы. Девка таскает за собой прибалта. Он рта не раскрывает, потому что его может выдать акцент. С нею они вместе с самого начала.

– С начала чего?

– Хрен его знает, – пожал плечами Казначей. – Но друг друга, эта сладкая парочка, знает давно. Уверен, прибалт и этот Шакер схлестнулись еще в Чечне. Вот и гоняются друг за другом. Кровники, чтоб им...

– Так ты считаешь тут месть? А старик тут причем?

– Что же еще, как не месть? А старикашка укрывал прибалта, чечен же его выследил. Все сходится как видишь. Может Мешок с ними потолкует? Тут ведь может быть дурь замешана или еще что нибудь интересное.

– Почему убийца ломанулся по дороге из города, а не затаился в какой-нибудь норе? Да еще начал, в открытую, без разбора убивать? Ведь не мог не знать, что на выездах его будут ждать? – потер щеку толстяк.

– По мне так пусть убирается из города. Чечены кровники. Завалим его здесь, придут другие, мстить.

– Не, – покачал головой толстяк. – Не пойдет. На въезде, со стороны П-

нова, на обочине в кустах нашли двоих ребят из ДПС со свернутыми

шеями. Мои парни начнут задавать вопросы, если я ничего не предприму.

Чувствуешь, как эта сволочь мечется, чтобы сбежать из города? Так что мне любая информация, даже самая ничтожная, необходима и если тебе удастся, хоть что нибудь разузнать, буду очень обязан, если поделишься со мной. А этих двоих, я забираю.

– А ты не торопишься, Макарыч? – оскалился Казначей. Насмешливое выражение исчезло с его физиономии. – Не забывай, что не только ты пострадал от этого чечена и мои ребятки тоже жаждут порвать его на ремешки. Будет лучше, – с нажимом проговорил он, – если ты оставишь прибалта мне.

Лена похолодела и открыла, было, рот, что бы возразить, не смотря на свой липкий страх перед Казначеем, но толстяк так посмотрел на нее, что она промолчала.

– Ты мне не доверяешь, что ли? – проникновенно спросил он Казначея и разочарованно добавил, поднимаясь из-за стола с замкнутым лицом. – Что ж, смотри, дело твое.

– Макарыч, ты че, обиделся? – наивно округлил глаза Казначей. – Да забирай ты этого прибалта, на хрен он мне нужен. Ты же все равно будешь держать меня в курсе дела? А?

– Всенепременно, – буркнул толстяк, выбираясь из-за стола, и проходя мимо Лены и Крузенштерна, хмуро бросил им: – Следуйте за мной.

– Возьми с собой Коляна, – вдогонку велел толстяку, Казначей. – Он, если, что поможет.

На что толстяк только пожал плечами, словно ничего не обещая, но и не возражая. Когда Лена и Крузенштерн выйдя за ним, скрылись за дверями, Казначей не глядя, на, застывшего у порога, Коляна, брезгливо сморщился от запаха дешевой сигареты, что

курил его гость и взял из, гостеприимно раскрытой шкатулки новую сигару и раскурил ее.

– За прибалта головой отвечаешь. Сдается мне, что намечается новый канал поставок дури в обход нас. Все просеки и докладывай мне. Даже то, что лично тебе покажется легким ничего не значащим трепом. Понял?

– Ага, – с готовностью кивнул Колян и поторопился выйти, что бы догнать визитеров, которые в сопровождении Мешка уже пересекали переполненный зал. У самого выхода Мешок отошел от них и дорогу им перегородил один из вышибал,

демонстративно встав перед толстяком, сложа на груди здоровенные руки. Толстяк невозмутимо поинтересовался:

– Ты, что-то хочешь сказать, Сивый?

– За тобой должок, Макарыч, – прогудел вышибала. – Будет лучше, если ты, этого оставишь нам, – он кивнул на Крузенштерна, нависая над толстяком. – Нам позабавиться охота.

– Тебе мало тех сисек? – мотнул головой Макарыч в сторону подиума, где у шеста извивалась блондинка.

– Так то наш огород...

– Вот и жуй свою капустку, – огрызнулся толстяк, – а я тороплюсь.

Сивый, нехотя подвинулся, пропуская мимо себя Макарыча, Лену, Крузенштерна и Колю, многозначительно подмигнувшему ему.

– Ты, мой юный друг, следуй за нами на своем "опельке" и не вздумай крутиться у меня под ногами. Ясно? – не церемонясь с шестеркой Казначея, предупредил Коляна Макарыч, когда они шли к парковке. Колян пожал плечами и направился к своей машине, а толстяк повел Лену и Крузенштерна к обшарпанному "рафику", который в окружении иномарок выглядел словно нищий, случайно затесавшийся среди элегантной публики. Едва Макарыч, занял место рядом с водителем, то тут же развернулся к Лене и Крузенштерну.:

– У кого из вас, умников, возникла гениальная идея идти за

поддержкой к Казначею? – рявкнул он.

– Лену обвинили в убийстве, Владимир Макарович, в котором она не виновна, – вдруг произнес Крузенштерн так, будто они с толстяком были век

знакомы. Лена же не могла припомнить, чтобы при них толстяка хоть раз назвали имени и отчеству.

– Ба-а, да ты говорить умеешь? – пытался скрыть за насмешкой свое удивление толстяк. – Откуда узнал, как меня зовут? Не помню, чтобы я представлялся.

– Знаю.

– Что ж, исчерпывающий ответ, – хмыкнул Владимир Макарович. – Может,

тоже представишься?

– Она, зовет меня Крузенштерном, – кивнул эльф на Лену.

– Ясно. Почему молчал у Казначея? Мне было не легко отбить вас у него.

– С ним нельзя говорить. Бесполезно. Этот человек, насквозь порочный.

– Точно подмечено. А я, стало быть, могу рассчитывать на твое доверие?

Водитель, молодой парень, захохотал, мотая головой, но поскольку он веселился один, то тут же успокоился.

– Вы не желали нам зла, – Крузенштерна нисколько не задевали их насмешки.

– Если ты знаешь Казначея, то какого черта, пришел к нему?

– Я тогда ничего о нем не знал.

– Это ее идея? – посмотрел на Лену Владимир Макарович.

Крузенштерн промолчал и толстяк, укоризненно покачав головой, заметил:

– Вот веками нас мужиков учат, делать наоборот того, что задумано бабой и, каждый раз, от начала мира, история повторяется вновь и вновь. Чего ты ревешь? Ваше счастье, что так легко отделались, не то сейчас ваши тела лежали бы, искалеченные, на каком ни будь пустыре с дыркой промеж глаз. Ты что же, серьезно думала, что Казначей примет тебя с распростертыми объятиями только потому, что ты знаешь, кто свернул головы его ребятам? – гневно смотрел на Лену Владимир Макарович. – Да ему начхать на них. Ей, видите ли, не понравилось, что ее обвиняют в убийстве. А что ты хотела? На месте преступления найдена твоя сумочка, по всей квартире отпечатки твоих пальцев. Что мы должны были думать на этот счет?

– Вы потеряли бы время, пока выясняли правду. Шакера нужно остановить сейчас, – шмыгнув носом, упрямо возразила Лена.

– Ага, а Казначей, по-твоему, все бы сделал быстренько? А ты чего стоишь?! – рявкнул он на водителя. – Езжай, давай.

– А куда ехать-то, Владимир Макарович?

– Куда, куда... к По-вке. Это единственная дорога из города, на которой еще не отметился убийца. Там и будем его дожидаться.

– Понял.

– Да, ребят туда же подтяни.

– Есть.

– Не реви? – повернулся к Лене Макарыч, видя, как растерянный Крузенштерн переживает, не представляя как утешить ее. – Это хорошо, что до тебя дошло, чего ты только, что избежала.

– Я думала...– всхлипнула Лена.

– Она думала. Ты думалку, свою, попридержи. Это ж, надо умудриться – сунуться к мафии. И так уже вон надумала с целый короб вранья.

– Я не врала.

– Поговори мне еще. Не врала она... Ты куда едешь?

– Там дорога перерыта. Трубы кладут.

– Слышь, Серега, ты, вот, к примеру, смог бы добросить тяжелый табурет с порога пятнадцатиметровой комнаты до самого окна и высадить им его?

– Ну-у, – не уверенно протянул, парень, поведя узкими плечами под форменным кителем, – если постараться очень...

– А вот эта махонькая, смогла. Причем, она даже не припомнит, чем швырялась. Походя спасла из рук убийцы незнакомого красавца, прятала его где-то за городом, после чего заявилась с ним к Казначею. Как?

– Не слабо! – загоготал Серега, мотая от восторга головой.

– За дорогой смотри! – велел Макарыч и опять повернулся к Лене и Крузенштерну. – Курить хочешь?

– Нет. – отозвался эльф. – Я не люблю...

– Вот! Что и требовалось доказать. Не было тебя в ту ночь на лестничной площадке. А теперь объясните мне, что значит, то сгоревшее дерево под разбитым профессорским окном? От жильцов мы ничего так толком и не добились, потому что ни кто, ни чего не видел, и не слышал. А дерево сгорело. Обуглилось.

– Вы не поверите, если мы расскажем все, как было, – буркнула Лена, утирая слезы.

– Ты уж постарайся. Ох, надо было оставить тебя у Казначея, он бы с тобой не цацкался.

– Вы бы меня у него не оставили.

– Ну, ты погляди! – повернулся Макарыч к водителю, возмущенный уверенным тоном девушки, но вздохнув, согласился: – Ну да, не оставил бы...

– Тогда зачем вы водитесь с Казначеем?

– Детский сад какой-то: водишься – не водишься? Все не так просто. У

меня вот внуки и вместо того, чтобы нянчиться с ними, я нянчусь с Казначеем, потому что знаю, чего от него ожидать. Этот враг, хоть и опасен, но предсказуем и мне хоть как-то удается сохранять, в городе, приемлемое равновесие сил. Время сейчас такое, что приходиться считаться с такими, как Казначей. Я ему в чем-то уступаю, он где-то как-то придержит своих отморозков. Опять же, договориться можем, как, например, сегодня. Знаешь, почему его Казначеем прозвали? Когда он с зоны откинулся, доверили ему воровской общак, который он, преспокойно, присвоил себе. А подельников, как только те стали выходить на волю, по одному вырезал. Последний из тех, кто претендовал на эти деньги, благоразумно остался на зоне, окружив себя верными нукерами. И что? Казначей и там достал его. Причем убийства те, были обставлен так, что к самому Казначею никак не подкопаешься, хотя все знали, что это его рук дело, и он этого даже не скрывал...

– Он рядом...– тихо произнес эльф.

– Кто? – живо обернулся к нему Макарыч.

– Шакер, – поняла его Лена.

– Остановите здесь и не выходите из машины, – велел Крузенштерн, открывая дверцу со своей стороны.

– То есть, как это не выходи... – Макарыч толкнулся в дверцу. – Серега, что у тебя с дверьми? Почему не открываются?

– Не знаю, Владимир Макарович, – удивился Серега и в свою очередь, попытался открыть дверцу со своей стороны. – С утра все нормально было.