Текст книги "Я назову твоим именем сына (СИ)"

Автор книги: Ирина Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Девчонки тоже выпили.

– И не труселя у меня, Максим! Не наговаривай на меня! – Олька томно посмотрела на него.

– А что? – изобразил неподдельное удивление Максим, – что на тебе надето, Оленька? Ну-ка показывай! Проверять будем!

– Не труселя, а трусики! Я бы тебе показала, конечно, – жеманничала она, – но, боюсь, Ритке не понравится! Или пока её нет – тебе всё можно? А, Максим?

Он не ответил, плеснул ещё в стаканчики:

– Погнали!

– Ты нас хочешь споить, Максим! – Олька строила глазки Максиму, и это безумно злило Милку.

– Хочу курить! – требовательно произнесла она, – Макс, угости девушку сигаретой!

– Пожалуйста, только надо на воздух выйти! – он вытащил мятую пачку сигарет, зажигалку.

– Не хочу! Здесь буду курить! – Милка взяла пачку, выудила сигарету.

– Нельзя, Милочка! Противопожарная сигнализация сработает! Мало нам с вами не покажется! Пошли на улицу, постоим, летней ночью полюбуемся, перекурим. Девушка в белых трусиках или труселях, вы с нами или как? Курить бум?

– Бум! Бум! – хихикала Олька, – я готова. Выходим по одному! Быстро и скрытно!

Они, стараясь не шуметь, вывалились на крыльцо, спустились с него, отошли подальше, сели на скамейку, не освещаемую ни искусственным светом фонаря, ни холодным светом луны, одиноко грустящей в темноте ночного неба. Закурили.

– Блин! Надо было выпивку и закуску с собой взять! Девульки, вы почему не напомнили?

– Ой, точно, Макс! – Олька подвинулась ближе к Максиму, взяла его под руку и проворковала, – пойдём вместе сходим за вискарём, пока твоя Марго не видит?

– Пойдём! – Максим встал, слегка покачиваясь, от выпивки.

– Нет, Макс! Сиди! Жди нас здесь! Мы с Олькой принесём, заодно проверим, как у ребят, всё тихо – спокойно? Пойдём! – она потянула Ольку за руку.

– Не хочу! – слабо сопротивлялась та, – иди одна! Я хочу с Максом пообщаться, пока Марго нет, а то ещё выцарапает мне глаза! – пьяно хихикала Олька.

– Пойдём! Так надо! – Милка потащила за собой Ольку.

– Да ладно тебе! Не тащи меня-а-а! Сама пойду!

Они ушли, пошатываясь и поддерживая друг друга. Он остался один – так лучше! Не надо было тащиться в лес с Милкой! Зачем? От безысходности! Чтобы отвлечься от мыслей о Марго. Так и рехнуться недолго! Он поднял голову, вгляделся в чёрную бездну неба, перевёл взгляд на прозрачно-призрачную луну: «Смешно? Людишки занимаются такой хернёй! Да? Ты так думаешь? Не стыдно за нами подсматривать? Нет? Что молчишь? Нечего ответить? Ну, и молчи, дура!» – он сплюнул через левоё плечо, нетвёрдой походкой прошёлся взад – вперёд, вернулся, сел на скамейку. – Долбанул мне вискарь по мозгам! Хорошо так долбанул! Капитально!»

Девчонки вошли в комнату. Олька щёлкнула выключателем, под потолком вспыхнула лампа, освещая беспорядок в девичьей комнате: неприбранные кровати, стол заставленный остатками скудной еды. Милка взяла бутылку вискаря, стаканчики, мотнула головой Ольке:

– Забери закуску.

Та кивнула, зацепила недоеденную шоколадку, порезанные яблоки и пакетик арахиса.

– Олька! – Милка показала кулак, – не лезь к Максу! «Пока Марго нет, а то ещё выцарапает мне глаза!» – передразнила она, поправляя волосы, забранные в косу, перед зеркалом.

– Тебе какая разница? – Олька пьяно уставилась на подругу, затуманенные алкоголем мозги, отказывались соображать, напрочь.

– Такая! – прошипела Милка, – с Риткой у них всё! Закончилась любовь! Теперь он со мной! Уяснила?

Олька помотала головой:

– Не-а! Ничего не поняла, – пьяно хихикала она.

– И понимать нечего! – Милка пошла к выходу, запнулась за порожек и чуть не растянулась на полу, – сейчас всё бы в дребезги расколошматила! – она обернулась к Ольке, – пойдём, что ли?

Та кивнула:

– Ага!

Милка остановилась, взглянула на Ольку, – мы сегодня с Максом гуляли в лесочке. Только-только оттуда!

– Хорошо! – Олька, нетрезво покачиваясь, пошла в сторону двери.

– Ты что? Совсем ничего не соображаешь? – Милка ногой оттолкнула стул от стола, села, поставила вискарь и стаканчики на стол. Отвинтила крышку у бутылки, отхлебнула чуть из горлышка, – будешь? – протянула она бутылку Ольке.

– Ага! – согласилась та и тоже глотнула из горлышка, – покурить охота! А тебе?

– И мне охота! Сядь! – указала она Ольке на кровать со смятой постелью, – может, тебе не надо больше пить? Болтаешься, как… – она не закончила предложение.

– Ага! – снова согласилась Олька и сделала ещё один маленький глоток, – больше не буду! Пойдём к Максу!

– Мы с Максом сегодня гуляли в лесу-у-у! – протянула она, ожидая реакции от Ольки – её не было. – Погуляли и позанимались сексом! – понятно теперь?

– Серьёзно? – Ольга поставила бутылку на стол и бухнулась на кровать, – в лесу? Ну, вы даёте! Теперь у него две девушки! Гарем! – хихикала она, – я буду третьей! Максим! – громко позвала она.

– Ты что разоралась? С ума сошла? Дети спят, она орёт пьяным голосом! Больше не пей! И так уже в драбадан!

– Ой! Не буду, не буду, Милка! И правда, я пьяная в дугу. Пойдём, покурим! – она подхватила Милку за руку, поднимая со стула. Та не сопротивлялась:

– Пойдём! – Милка поднялась, завинтила горлышко бутылки, взяла её подмышку левой руки, составила стаканчики один в другой, тоже взяла их в левую руку, правой щёлкнула выключателем. Темнота ослепила. Они, осторожно, боясь споткнуться, вышли из комнаты, тихонько прикрыли дверь, не запирая на замок. Держась друг за друга, спустились с крыльца. Милка остановилась, удерживая подругу, не давая ей идти.

– Теперь я его девушка! Ты понимаешь это? Я! А не Ритка! С Риткой они расстались. Она уехала! Всё! Забудь! Понимаешь ты это или нет? – пьяно шептала она Ольке в ухо, – и не завлекай его! Поняла? Он теперь мой!

– Сволочь! – выругалась Олька, пьяно шмыгнула носом, – да не ты, Милочка! Он – сволочь!

– Почему это? Объясни!

– А потому…, – она не успела продолжить. Чуть покачиваясь, подошёл Максим.

– Девушки мои драгоценные! Вы что так долго? Заблудились? Я устал вас ждать!

– Почему у людей всё так глупо устроено, Максим? Почему? – Олька пьяно всхлипнула.

– Э! Девушка! Да тебя развезло не по-детски! – он подхватил её под руку, по вёл к скамейке. Она не сопротивлялась, только горестно всхлипывала, шепча: «Почему, Максим! Почему?» Он подвёл её к скамейке, осторожно усадил, сел рядом. Милка примостилась с другой стороны от него, прижалась к нему, подала ему стаканчики и бутылку:

– Налей! Выпить хочется!

– Ага! – икнула Олька и смутилась, – ой! Я не виновата! И покурить!

– Лишнее, наверное, Оленька! Может, не надо! – Максим всмотрелся в её лицо, пытаясь понять её состояние, но не смог – пьяный.

– Надо! – снова икнула Олька, стыдливо прикрывая рот, – но сначала покурить!

– Как хотите! – пожал плечами Максим, – я предупреждал!

Он достал пачку сигарет, вытянул три, подал девчонкам по сигарете. Закурили. Максим посмотрел в небо, луны уже не видно – спряталась за облаками.

– Интересно, – произнёс он, глубоко затягиваясь, и замолчал.

– Что интересно, Максим? – Милка прижалась к нему ещё теснее, правой рукой обняла его за талию, скользнула рукой вниз, под ремень. Он чуть опустил голову вправо, следя за её манипуляциями. – Что тебе интересно, Максим! – она чуть поглаживала его правый бок.

– Так, ничего! – он глубоко затянулся, в последний раз, щелчком отбросил окурок в урну для мусора. «Интересно, что Марго сейчас делает?» – заныло где-то глубоко внутри, он вздохнул, – пить будем, красавицы вы мои? – произнёс он деланно весёлым голосом.

– Твои? Обе? – Милка игриво ущипнула его за голую кожу, – ещё раз скажешь, больно ущипну!

– Остынь, девушка! – Максим убрал её руку, подал ей в руку стаканчик, плеснул вискаря. Повернулся к Ольке, – будешь? Или не надо?

– Буду – буду! Я хочу напиться сегодня!

– Что так? – Максим плеснул ей в стаканчик.

– Ой! Закуска! – Олька достала арахиса, надорвала пакетик.

Выпили, похрустели арахисом.

– Хочется плакать! – всхлипнула Олька, – Макс, налей ещё!

– Хватит, Оля! – на тебя выпивка неблаготворно действует, – в меланхолию вгоняет. Всё! Жуй арахис!

– Ну, граммулечку, Макс! Ну, пожалуйста!

– Ладно! – Максим взболтал содержимое бутылки, присмотрелся, – да тут совсем чуть осталось. Подставляйте стаканчики. Допьём и по кроватям – спать!

– Не хочу спать! Хочу гулять! Олька, ты хочешь спать? – Милка покосилась в её сторону – не жмётся ли она к Максу?

– Не-а-а! Хочу любви! Большой и красивой! А ещё ярко-жёлтый кабриолет! Я мчусь по серпантину, вырубленному в горах Италии. На мне соломенная шляпа, чёрные очки и тонкий полупрозрачный шарф, развивающийся на ветру, внизу шуршит и вздыхает море, – она откинулась на спинку скамейки, прикрыла глаза, живо представляя то, о чём говорит.

– Я не понял, Оля! Ты за рулём или на пассажирском сидении? Уточни!

– Конечно, за рулём! – Олька не открывала глаз.

– Из одежды на тебе только тонкий полупрозрачный шарф? А, Оля? – Максим тихонько тряхнул её за плечо.

– Ха-ха! Максим! Не смеши меня! Взял и всё испортил! Помечтать не даёшь!

– Ты не развёрнутую картину рисуешь, Оля, а фрагментарно, обрывками. Давай подробно: что на тебе надето? Про шарф мы знаем! Спускаемся вниз, что там?

– Изящные золотые босоножки на шпильке, – Олька приняла его игру.

– В такой обуви неудобно управлять машиной, – Милке не нравилось, что Олька переключила внимание Макса на себя. Договорились же!

– В такой обуви очень удобно водить кабриолет! – Олька выделила голосом очень.

– Не отвлекайся, Оленька! Не отвлекайся! Поднимаемся выше! На тебе всё те же труселя, в которых ты сегодня щеголяла?

– Макс! – пьяно захохотала Олька, хватит подшучивать! – на мне кружевной бежевый гарнитур – маленькие трусики и бюстгальтер на тонюсеньких, еле заметных бретельках. Нижнее бельё сливается с загорелой кожей настолько, что моему любимому кажется, что я… – она вздохнула.

– Нагишом! – подсказал Максим.

– Не нагишом, а обнажённая!

– Откуда он взялся – твой любимый? – скривила губы Милка, – ты мчишься к престарелому миллиардеру, поджидающему тебя на загородной вилле? Это он подарил тебе роскошный кабриолет? Ты подъезжаешь к вилле, навстречу выходит дедок – миллиардер с трясущимися от дряхлости руками, вытаскивает вставные челюсти, подает их слуге, поддерживающего его и впивается в тебя беззубыми дёснами.

– Ну, тебя! Всё испортила! Помечтать уж нельзя! Даже помечтать нельзя! – пьяно всхлипнула Олька, – я пошла спать! – Она, пошатываясь, пошла в сторону корпуса.

– Оль, тебя проводить? Не нравится мне твоя неверная походка! – Максим приподнялся со скамейки.

– Дойдёт! Что её провожать! – Милка удержала Максима за руку, потянула его, заставляя сесть рядом.

Олька запнулась, чуть пробежала вперёд, но не упала.

Максим порывисто вскочил со скамейки:

– Оля! Подожди! Я помогу! Не дай бог, покалечишься! – он в два шага догнал её, подхватил под руку, повернулся к Милке, – ты можешь идти? Не упадёшь?

Она мотнула головой:

– Да нормально всё! Только я не хочу спать! – она помолчала и добавила, – одна не хочу спать. Может, ты останешься со мной? Просто уснём в обнимку на моей кровати?

– Иди сюда Мила! – Максим не ответил на её предложение.

Она, покачиваясь, встала. Подошла к нему, вцепилась в его локоть так, что казалось она, боится, что если чуть ослабит хватку, он тот час же вырвется и она уже никогда не увидит его.

Он довёл их до корпуса, поднялся на крыльцо, щёлкнул выключателем, усадил Ольку на кровать, повернулся к Милке:

– Спокойной ночи!

– Ты не останешься? – прошептала помертвевшим голосом Милка, – пойдёшь к себе?

– Да, Мила! К себе! – он отстранённо, как бы издали, взглянул на неё: розовая помада расплылась по губам, отчего очертания губ стали нечёткие, расплывчатые. Почему у неё всегда расплывается помада? Как она сама не понимает, что это не красиво! Лучше бы уж не мазалась! – Максим неприязненно разглядывал Милку, или это от выпивки всё становится расплывчатым? – Спокойной ночи! – ещё раз повторил он, и не оборачиваясь, ушёл.

– Как ты думаешь, он меня любит? – Милка повернулась к Ольке, но та уже не услышала её вопроса – спала, уткнувшись лицом в подушку.

«Конечно, любит! Очень любит! Очень – очень любит! – повторяла она, внушая себе желаемое. И, вдруг, чётко и ясно поняла – нет! Не любит! И никогда не полюбит! Просто сбил охотку – что называется! А ей, Милке, это надо? Сама же навязалась! Зачем? – ответа не было, – затем, что он мне нравился! Нравился? Сейчас уже не нравится? Если бы он относился ко мне более…, она не могла подобрать нужное слово, – если бы он любил меня! – она, наконец, смогла сформулировать свою мысль, – может быть, ещё полюбит? – лукавила она сама с собой. Она знала – нет, не полюбит! Никогда! Она чувствовала это.

Максим вернулся в свою комнатушку, скинул обувь и в чём был, не раздеваясь, повалился на кровать. Во сне она пришла к нему, такая нежная, такая желанная. Его девочка! Его Марго! Его крошка!

– Максим, зачем ты сделал это? – печально спросила она, – мы же любили друг друга! Зачем ты предал нашу любовь?

Он не видел её лица, каштановые волосы укрывали, прятали её взгляд от него. Он потянулся убрать волосы с лица, заглянуть ей в глаза, понять любит она его ещё или нет? Любит? Хоть чуть-чуть? Она отшатнулась, выскользнула от него.

– Ну, не уходи, Марго! Ты же знаешь, я не люблю её, только тебя люблю! Ты знаешь это, Марго? Да? – он снова пытался заглянуть ей в глаза. Она отвернулась.

– Тем больнее, Максим, – прошептала она. Он слышал слёзы в её голосе.

– Прости! Я ошибся! – он протянул к ней руки, хотел обнять её за плечи, развернуть к себе. Пальцы прошли сквозь пустоту, и он проснулся. Бешено колотилось сердце. От выпитого вискаря? Или от безысходности? Он вышел на улицу, прихватив маленькую бутылку воды. Зачем надо было так надираться? Ещё и девчонок напоил! – жадно, почти захлёбываясь, выпил бутылку воды, посидел ещё немного на крыльце, поднялся в комнату, разделся и провалился в тяжёлый, мрачный сон.

Конец