Текст книги "История Древнего мира, том 1. Ранняя древность"

Автор книги: Ирина Свенцицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

Война обеспечивала хеттское, общество подсобной рабочей силой и материальными благами. В походах хетты захватывали много пленных. Только Мурсили II привел из арцавских стран 66 тыс. пленных, названных в «Анналах Мурсили II» шумерским термином нам-ра (по-хеттски читался как арнувала), т.е. «депортированные» (уведенное в плен население покоренной территории). Часть из этих депортированных обращали в рабов различных категорий, других поселяли на землю в качестве обязанных повинностью подданных хеттского царя (иногда их зачисляли и в войско). По истечении определенного времени дни оказывались приравненными к трудовому населению страны Хатти.

Существовали различные категории непосредственных производителей материальных благ. Одни из них целиком были лишены прав владения или собственности на средства производства и принуждались к труду на хозяина прямым насилием. Это были рабы, обычно выступавшие лишь как объекты права. Они использовались в качестве прислуги, для обработки земли «дома» или ухода за скотом и т.д. Другие располагали средствами производства, однако только с условным правом владения, но на собственности. Экономически (но, видимо, не сословно) от них отличались те, которые, обычно выступая как субъекты права, имели свои «дома» (хозяйства), включавшие в себя семью, земельный участок (как правило, только на правах владения), определенное количество собственного скота и рабочий персонал – своих рабов. При всем этом создавалась экономическая возможность для известной материальной заинтересованности и хозяйственной инициативы мелких производителей материальных благ. С правовой точки зрения все категории непосредственных производителей составляли единый эксплуатируемый класс-сословие «зависимых, несвободных, подневольных людей» хеттского общества.

Государство у хеттов имело рыхлую структуру. В этом отношении оно не отличалось от Митанни и других сравнительно недолговременных государственных объединений Малой Азии, Сирии и Северной Месопотамии. Кроме городов и областей, подчинявшихся непосредственно царю или царице, существовали мелкие полузависимые царства (для царевичей), а также области, выделенные в управление крупным сановникам. Во главе всего государства стояли царь (хассу), носивший (в отличие от менее значительных царей) также титул табарна, и царица, которая могла носить титул тавананна, если она была матерью наследника престола или самого царя. Царь имел важные военные, культово-религиозные, правовые, дипломатические и экономические функции. Царица-тавананна наряду с царем занимала высокое положение в хеттской социальной организации: она была верховной жрицей с широким кругом культовых и политических прав и обязанностей, получала самостоятельные доходы.

При царском дворе находилось множество должностных лиц и служителей: «сыновья дворца», «оруженосцы золотого копья», «люди жезла», «надсмотрщики над тысячей», «виночерпии», «стольники», «повара», «чашники», «брадобреи», «хлебопеки», «доильщики» и др. Царя обслуживали «кожевники», «сапожники», «изготовители царских боевых колесниц» и т.д. Они назывались «рабами (слугами) царя», хотя не были рабами в прямом смысле слова. Все они получали за службу участок земли на прокорм.

Храмы представляли собой крупные хозяйства, аналогичные по структуре царскому хозяйству. В храме работали различные категории людей. Это были служители культа («великие жрецы», «малые жрецы», «помазанники», «музыканты», «певчие»), служители «кухни» («кравчие», «стольники», «повара», «хлебопеки», «виноделы»), непосредственные производители (пахари, пастухи, овцеводы, садовники). Все они обозначены как «божьи рабы и рабыни». В действительности же и они не были собственно рабами.

Право и закон.

Законам у хеттов приписывалось божественное происхождение, хотя в их тексте это и не отражено. Дошедший до нас сборник законов состоит из двух основных таблиц, первая из которых была составлена еще в начале древнехеттского периода (существует и позднейший вариант законов, датируемый XIII в. до н.э.). Хеттские законы, имея классовый характер, уделяли большое внимание защите собственности, в особенности права собственности «свободного» человека. Они устанавливали твердый тариф цен – доказательство известного развития товарно-денежной системы (приводятся и цены на рабов-ремесленников: гончаров, кузнецов, плотников, кожевников, портных, ткачей, птицеловов – от 10 до 20 сиклей серебра)(Вероятно, у хеттов, как и в Месопотамии, эти тарифы были действительны не для реальных хозяйственных сделок, а для оценки судом убытка в случае повреждения или похищения имущества и для расчетов внутри казенных хозяйств. Заметим, что в Старовавилонском царстве рабов-ремесленников почти по было. – Примеч. ред.). Целый ряд параграфов посвящен семейному праву, а также праву наследования. Семья у хеттов носила патриархальный характер: во главе ее стоял отец. Его власть распространялась не только на семейную собственность, но и на жену и детей, хотя права главы семьи по отношению к ее членам не были безграничны. Существовали различные формы брака: брак, подразумевавший уплату определенной суммы со стороны семьи жениха; брак эрребу, при котором зять входил в семью невесты, уплатившую выкуп; брак-похищение. Разрешались браки между различными представителями свободных и несвободных.

Хеттская культура.

Если в результате слияния и скрещения хаттских и индоевропейских племен образовался хеттский относ, то в процессе слияния культурных достижений этих двух этнических групп была создана хеттская культура, которая с самого начала характеризовалась обилием местных, хаттских традиций. В образовании хеттской культуры значительную роль сыграли хурритский и лувийский культурные элементы. На нее оказали влияние также северосирийский и шумеро-аккадский культурные миры.

Богазкёйский архив сохранил нам богатую хеттскую литературу, содержащую тексты официального характера (указы царей, анналы), а также мифы, легенды. Благодаря этому архиву мы познакомились с одной из ранних автобиографий в мировой литературе – «Автобиографией Хаттусили III». В новохеттский период было переведено на хеттский язык значительное число произведений литературы народов Ближнего Востока («Эпос о Гильгамеше», хурритскпе мифы). Наибольшее значение имеют хурритское эпическое повествование о царстве на небесах, в котором рассказывается о переходе власти от одной династии богов к другой, и хурритская эпическая поэма о боге Кумарве – «Песнь об Улликумми». Эти произведения служат звеном, связывающим древние литературы Ближнего Востока с древнегреческой мифологической и поэтической традицией, в частности с «Теогонией» Гесиода. Сюжет поэмы о смене четырех поколений богов на небесах аналогичен рассказу Гесиода о переходе власти от Урана к Кроносу и от Кроноса к Зевсу. Сюжет «Песни об Улликумми» очень похож на гесиодовский миф о Тифоне.

Довольно богата хеттская мифологическая литература, включившая в себя и мифы хаттского происхождения. Один из них – мифологический рассказ протохеттского новогоднего ритуала – «Миф об Иллуянке». Ритуал передавал битву между божественным героем и его противником – драконом Иллуянкой, происходившую в связи с приближением Нового года. Эту схватку сравнивают с ритуальными сражениями, которые устраивались во время позднейших новогодних праздников разных стран мира. К хаттской традиции восходит миф о временно исчезающем и вновь воскресающем божестве – «Миф о Телепину». Одним из атрибутов культа этого божества было вечнозеленое дерево.

Памятники хеттского искусства обращают на себя внимание многообразием и оригинальностью форм и типов (серебряные и бронзовые фигурки животных, чаши и кувшины из золота, золотые орнаменты, так называемые штандарты, иногда с изображением оленя). Уникальны каменные идолы из Кюль-тепе, образцы керамики (посуда, ритоны, вазы). С периода Новохеттского царства в Центральной Малой Азии появляется монументальный стиль в разных областях искусства (рельефы на камне, изображения животных – сфинксы, львы), а также в архитектуре. Высокого уровня достигла в Хатти обработка камня, прекрасным примером которой является высеченная в скале скульптурная галерея в Язылыкая. Сохранились оригинальные образцы хеттской глиптики: на царских печатях помещены надписи, выполненные «хеттской» (на самом деле лувийской) иероглификой и хеттской клинописью.

Хеттская религия играла колоссальную роль в идеологической и хозяйственной жизни общества. Как считали сами хетты, существовала «тысяча богов Хатти», включавших божества хеттского, индоевропейского (неситского, лувийского, палайского), хурритского, ассиро-вавилонского, арийского(Арийские (т.е. индоиранские) боги достоверно упоминаются лишь среди митаннийских богов, и далеко не на нервом месте, только в договоре между государством хеттов и государством Митанни, где, как ужа говорилось, правила династия индоиранского происхождения. Поэтому в хеттский пантеон эти боги не входили. – Примеч. ред.) и другого происхождения. Главным божеством был бог грозы, именуемый «царем неба, господином страны Хатти», супругой которого считалась богиня Солнца из г. Аринны – «госпожа страны Хатти, неба и земли, госпожа царей и цариц Хатти».

Традиции хеттской культуры не исчезли и после падения Хеттской державы (см. «Расцвет древних обществ», лекция 2).

Литература:

Г иоргадзе Г. Г. Ранняя Малая Азия и Хеттское царство./История Древнего мира. Ранняя Древность.– М..-Знание, 1983 – с.212-234

Лекция 11: Сирия, Финикия и Палестина в III-II тысячелетиях до н.э.

Возникновение цивилизации.

Здесь и в дальнейшем термины «Сирия, Финикия и Палестина» будут употребляться исключительно в их древнем значении, когда Сирия включала лишь западную часть современного государства Сирии (от р. Евфрат до Средиземного моря) и отчасти прилежащие области Турции к югу от гор Тавра; древняя Финикия примерно соответствовала современному государству Ливан; древняя Палестина занимала не только территорию, выделенную по решению Организации Объединенных Наций государству Израиль, а также территорию палестинских арабов, но и современную Иорданию (эта часть древней Палестины называется также «Заиорданьем»).

В природном отношении эти области весьма разнообразны. От Египта древняя Палестина была отделена пустыней; сама Палестина – страна природных контрастов: к западу от р. Иордан она занята нагорьем, а отчасти оазисами и плодородными долинами; плодородная низменность тянется и вдоль Средиземного моря. А на севере поднимаются нередко покрытые снегом вершины. Заиорданье было отделено от остальной Палестины глубокой, заросшей влажным лесом и чащами папируса впадиной р. Иордан и соленым Мертвым морем с его выжженными солнцем, почти безжизненными берегами; горное или холмистое Заиорданье было покрыто степной растительностью, постепенно переходя в Сирийско-Аравийскую полупустыню.

Финикия отгорожена от остальной Передней Азии высоким горным хребтом Ливана с кедровыми и прочими лесами, альпийскими лугами и снежными вершинами. Склоны Ливана, обращенные к морю, покрывала вечнозеленая средиземноморская растительность, и влажные морские ветры, приносившие дожди, делали ненужным искусственное орошение.

К востоку от Ливана расположена Сирия. Ее с юга на север прорезает долина между Ливаном и Антиливаном; в южной части она называется Бека'а, или Келесирией; здесь на юг течет речка Литани, прорывающаяся к морю, а на север – река Оронт (ныне аль-'Аси); за Антиливаном, в сторону Сирийской полупустыни, находился большой оазис Дамаска, а за ним шли бесплодные лавовые поля; караванный путь, которому обычно угрожали скотоводческие племена, проходил через маленький оазис Пальмиру в сторону среднего течения Евфрата. Излучина этой реки составляла в древности северо-восточную границу Сирии. Северная Сирия простиралась от Средиземного моря (куда, пройдя через ныне уже почти не существующие озера и болота, впадала, сворачивая к западу, р. Оронт) до гор Малоазийского Тавра и переправ через Евфрат. Устье Оронта широко открывало доступ ветрам со Средиземного моря в эту холмистую страну, и поэтому она была достаточно плодородна.

Уже из этого описания ясно, что Восточное Средиземноморье (под этим названием можно объединить все эти три исторические области) не представляло собой в природном отношении ничего целостного и единообразного; здесь встречались и пустыни, и плодородные низменности, и нагорья, и вечнозеленая растительность, и болота, и снежные горы. Но не существовало полноводных разливающихся рек, на основе которых могла бы возникнуть обширная ирригационная система, вынуждающая к созданию обширного государства с сильной центральной властью. Страна была в древности богата ценными породами леса, но полезных ископаемых здесь тогда открыли сравнительно мало; если через Сирию и Палестину провозили медь, то она шла либо с юга, с Синайского полуострова, либо с севера, от верховьев р. Тигр, либо с запада – с о-ва Кипр. Лишь позже и на юге Палестины стали добывать медь, железо и естественный асфальт. Зато здесь всегда проходили важнейшие караванные пути – из Египта в Малую Азию и Месопотамию и обратно. Заметим, что если в нашем представлении слово «караван» связывается с вереницей верблюдов, то древние караваны перевозили грузы на ослах; самых выносливых разводили на продажу в дамасском оазисе.

В пещерах Восточного Средиземноморья найдены едва ли не самые архаические останки «Человека разумного». Палестина, Сирия, Малая Азия, горы Верхней Месопотамии и области за Тигром были самой первой родиной скотоводства и особенно земледелия. К XI—X тысячелетиям до н.э. относится натуфийская культура (названная так по сухому руслу Натуф в Палестине), по мнению некоторых исследователей, созданная первыми носителями афразийских языков; натуфийцы жили в полуземлянках из глины, песка и камня, жали дикие злаки специальными деревянными серпами с кремневыми зубьями, возможно, начали приручать дикий мелкий скот. В Палестине (в Иерихоне), так же как в Чатал-хююке (в Малой Азии) и в некоторых пунктах Сирии, уже в VIII тысячелетии до н.э. существовали процветающие земледельческие поселки, иногда (как в Иерихоне) обнесенные мощными каменными стенами еще в раннем неолите. Есть основание полагать, что именно Палестина-Сирия была центром расселения одной из групп племен, говоривших на афразийских языках,– семитов; отсюда они распространились по всему Аравийскому полуострову (южноаравийцы и арабы), Восточному Средиземноморью (западные семиты) и Месопотамии (аккадцы). Ни одно из этих племен первоначально не было вполне кочевым, хотя, чем дальше в глубь степей и полупустынь, занимавших в IV—III тысячелетиях до н.э. всю Аравию, тем большую роль играло овцеводство и тем меньшую – земледелие.

Однако в дальнейшем – может быть, в связи с постоянным движением племен и войск по сиро-палестинским тропам или в связи с недостатком сырья, необходимого для техники медно-каменного и затем бронзового века,– развитие общества здесь определенно замедлилось по сравнению с Южной Месопотамией п Египтом; во второй половине III тысячелетия до н. э. подлинные города-государства типа шумеро-аккадских возникли здесь лишь в Северной Сирии (где процветал, в числе прочих, важный город Эбла, связанный со Средней и Нижней Месопотамией), а также в одном пункте на финикийском побережье – в г. Библ, центре вывоза драгоценного кедра в Египет.

Изучение древнейших географических названий на этой территории и отчасти непосредственные данные египетских и месопотамских текстов заставляют считать, что Восточное Средиземноморье по крайней мере с III тысячелетия до н.э. было заселено различными группами западных семитов. Они могут быть классифицированы по некоторым особенностям их говоров; условно эти говоры можно разделить так: эблаитский говор оседлого населения Северной Сирии и Северо-Западной Месопотамии; аморейские говоры преимущественно скотоводческого населения этих же или несколько более широких территорий; ханаанейские говоры Палестины и Финикии; и арамейские говоры племен, выступивших на историческую арену несколько позже, а пока обитавших в глубине Аравийского полуострова в контакте с племенами арабов.

Помимо этого, с III тысячелетия до н.э. с гор вокруг озер Ван и Урмия (на территории совр. Турции и Ирана), а в конечном счете из Закавказья отдельными волнами через Верхнюю Месопотамию и Сирию шло продвижение хурритских племен, о которых речь шла в предыдущих лекциях; первая волна во второй половине III тысячелетия до н.э. достигла Северной Палестины. При династии Аккаде (XXIII в. до н.э.) в Северную Сирию проникали месопотамские войска, а позже, при III династии Ура (XXI в. до н.э.), на Северную Сирию и Библ временно распространило свою власть царство Шумера и Аккада; несколько позднее начали свои набеги на Палестипу фараоны египетского Среднего царства; Библ на некоторое время становится изолированным центром египетской культуры среди семитского населения (древние египтяне, как известно, говорили на афразийском языке другой, не семитской ветви). Однако к концу III тысячелетия до н.э. Библ и его египетский храм были сожжены: возможно, именно тогда, как гласит предание, на берегах Средиземного моря обосновалась та группа племен, вышедших из Северной Аравии и говоривших на западносемитском наречии ханаанейской группы, которая позже носила имя финикийцев. Севернее Библа сохранился говор аморейского типа, в частности в г. Угарите, впоследствии удачно соперничавшем с Библом.

К концу III тысячелетия до н.э. уже все Восточное Средиземноморье покрывается сетью раннеклассовых городов-государств; города были укреплены стенами, в центре их – святилища и резиденции местных правителей, окруженные лепящимися друг к другу глинобитными и кирпичными домами, обычно двухэтажными, с открытой или зарешеченной галереей на верхнем этаже, где обитали хозяева. В нижнем, часто каменном, хранились запасы и ютились рабы. Города были расположены почти исключительно по долинам; нагорья были мало населены, а по окраинам – в дамасском оазисе, Заиорданье и в других областях на краю пустыни – люди жили в шатрах и весной, когда степи цвели, откочевывали со стадами от засеянных в оазисе полей. Жизнь этих племен красочно описана в древнеегипетской «Повести о Синухете», а позже – в повествованиях Библии о племенных патриархах.

Основной ячейкой общества пастухов-амореев этого времени была родовая община, составлявшая часть племени, а иногда и племенного союза. Власть главы патриархальной большой семьи распространялась помимо его жен и детей также на семьи сыновей, на чужаков, присоединившихся к роду или усыновленных им, на рабов и рабынь. Патриарх распоряжался жизнью и смертью и всем имуществом этих лиц. Делами племенной общинной группы ведал совет «старцев» и вождь, которого выкликали на сходке всех взрослых мужчин-воинов. Время от времени вокруг того или иного предводителя складывались боевые дружины, которые могли явиться ядром родо-племенного ополчения. Иной раз споры между соседями решались единоборством силачей с той и другой стороны.

Оседлое земледельческое население, однако, преобладало. Крупнейший город Северной Палестины – Хацор занял к этому времени площадь в 50 га, очень большую по тогдашним временам. Хацор вел торговлю далеко – даже с Мари на Евфрате. В Финикии и приморской Сирии не только Библ, но и Угарит н ряд других поселков превратились хотя и в гораздо меньшие, чем Хацор (обычно раз в десять), но процветающие городки. Причиной расцвета было раннее развитие торговли в Финикии, и прежде всего с Египтом: финикийцы возили туда на кораблях строительный лес, и египтяне стремились держать в Библе своих царских чиновников. В то же время, как показывают торговая переписка из Каниша в Малой Азии и известия о постоянном следовании египетских царских людей через пастушеские районы, сухопутная торговля через Сирию как с Египтом, так и с Месопотамией и Малой Азией тоже имела серьезное значение. Важнее всего была, конечно, торговля транзитная, но и сама Сирия торговала лесом, вьючными ослами и слоновой костью (в Сирии тогда ещё водились слоны). В соответствии с направлениями торговли, если на побережье ощущалось египетское влияние (в Библе найдено много египетских надписей), то во внутренних частях страны – также и аккадское: здесь не только много людей умели говорить по-египетски, но встречались и такие, кто мог писать клинописью.

Еще недавно считалось, что в III тысячелетии до н.э. внутренняя Сирия не достигла уровня классовой цивилизации; эта точка зрения изменилась после находок итальянской экспедицией на городище Телль-Мардих, под которым скрывался древний город Эбла. Раскопки эти вызвали международную сенсацию, так как распространился слух о том, что найден центр неизвестной ранее империи и что тексты из Эблы якобы подтверждают некоторые библейские легенды. При ближайшем изучения материала предположения эти не подтвердились, а для науки оказалось важным главным образом то, что теперь установлено существование в Сирии уже в III тысячелетии до н.э. цивилизации, не связанной с речной ирригацией.

Тексты из Эблы писаны шумерским письмом, сохраняющим архаические особенности времен РД II, хотя они современны периоду РД III в Нижней Месопотамии (XXVI—XXIII вв. до н.э.); но предназначены эти тексты для чтения по семитским правилам, однако не по-аккадски, а на ранее неизвестном семитском языке, который условно назван «эблаитским». Большинство текстов – хозяйственные документы, хотя имеются также шумеро-эблаитские словари и небольшое число религиозных текстов.

Эбла представляла собой город-государство, вероятно наиболее сильное в пределах земель по Евфрату, вплоть до долины р. Оронта: от Мари на среднем Евфрате до Катны в Южной Сирии; именно эти земли, возможно, соответствуют ареалу распространения «эблаитского» языка, но государственные пределы самой Эблы были значительно меньше. Вокруг городов здесь обитали уже тогда аморейские скотоводческие племена.

Территория собственно Эблы делилась на центральную (название не поддается прочтению) и периферийную, шум, урубар, Обе части земли были подчинены дворцу (или дворцу-храму), но первая входила в дворцовое хозяйство непосредственно, а люди земли уру-бар были лишь обязаны поставками дворцу; многие из них были оседлыми скотоводами. Существовала ли еще земля, вовсе дворцу не подчиненная, – из документов не видно. Положение лиц, работавших на дворец, видимо, походило на илотское, но это подлежит еще уточнению.

Правитель Эблы носил титул маликум, буквально «тот, кому советуют»; в большинстве позднейших семитских языков, кроме аккадского, этот термин означает «царь», в отрезках текстов, писанных по-шумерски, он называется эн. При маликуме Эблы состояло два советника (в других городах – несколько) и ряд начальников, шаррум (по-шумерски лугадь).

Дворец Эблы выходил на небольшую площадь, обнесенную лоджиями, под одной из них был постамент – возможно, для кресла правителя: здесь принимали послов и купцов из-за рубежа и, вероятно, поставщиков дани из владений самой Эблы. Сам дворец имел усложненную планировку «нанизываемой» структуры – к нему постоянно пристраивались новые помещения, и в конце концов он стал «сползать» с холма-цитадели на плоскость (в пределах городских стен).

Эбла была крупным центром международной торговли; в документах часто упоминаются странствующие торговцы, лу-кар – «люди пристани (рынка)». Во дворце были найдены большие запасы необработанного бадахшанского лазурита (из Афганистана) и обломки алебастровых сосудов из Египта, в том числе с надписями фараонов Хефрена и Пиопи I.

Однако такие товары привозили иноземцы, а не эблаитские торговцы и купцы: просмотр документов показывает тесные связи Эблы только с городами Северной (сирийской) Месопотамия (Абарсаль, Мари), а также с областью за Тигром (Гасур) и с северным Шумером (Киш). Даже Угарит, всего в нескольких десятках километров к западу от Эблы на побережье Средиземного моря, упоминается только в словарном списке названий местностей, но не в деловых документах (этот список восходит к тому же к нижнемесопотамской писцовой традиции). Ни разу не упомянуты ни Библ, ни другие города Палестины и Сирии, не говоря уже о Египте, Малой Азии или Иранском нагорье. Египетские и подобные изделия попадали в Эблу, очевидно, через многих посредников.

Из сообщений царей династии Аккада (Саргона Древнего и Нарам-Суэна) следует, что они совершали походы против Эблы и есть все основания считать, что Эбла была разрушена в правление ее последнего царя, Ибби-Зикира, Нарам-Суэном аккадским в конце XXIII в. до н.э. После этого Эбла вновь возродилась в начале II тысячелетия до н.э., но уже никогда не имела прежнего значения. Население ее к этому времени слилось с окружающими амореями.

В начале II тысячелетия до н.э. в Северной Сирии выдающуюся роль играет могущественное государство Ямхад со столицей в г. Халебе – аморейское по составу населения, аккадское по культуре. А в Южную Сирию (Катна) и даже вплоть до финикийского побережья проникает политическое влияние верхнемесопотамского царя Шамши-Адада I.

В городах-государствах Сирии, о которых мы имеем мало письменных данных (исключение составляют недостаточно изученные архивы XVIII в. до н.э. из г. Алалаха к северу от нижнего Оронта), социальное устройство было, по-видимому, очень сходным с описанным ранее (лекция 8) для хурритского общества Аррапхэ. Это объясняется не только тем, что в Алалахе жило много хурритов, но прежде всего одинаковым характером экономики и уровня ее развития. Любопытно, что здесь царь города иногда жаловал или продавал своим имущественным агентам или просто приближенным целые общины; документы сформулированы именно как сделки дарения или купли-продажи, хотя полагают, что на самом деле речь идет лишь о передаче права получать с этих селений налоги и повинности. По-видимому, существовали как обратимые, так и необратимые сделки об отчуждении земли, иногда скрывавшие изъятие имущества за долги. Ростовщичество было сильно развито. Давали в долг и отдельные хозяева, и целые сельские общины. Очевидно, происходило интенсивное имущественное расслоение общества с обнищанием рядовых общинников; многие из них бежали и становились хапиру (От высказывавшегося ранее предположения о том, что будто в термине хапиру следует видеть древнейшую форму этнического названия «еврей», большинство современных исследователей решительно отказались, и оно поддерживается лишь немногими.), скрываясь в кустарниках Сирии.

Между концом XVIII и началом XVI в. до н.э. произошло просачивание в дельту Пила вооруженных скотоводческих племенных групп – так называемых гиксосов – из Палестины или с Синая. Боевые отряды пришельцев постепенно захватили власть в северных номах Египта, и их вожди стали присваивать себе фараонские титулы. В Египте гиксосы потеряли свою этническую обособленность и слились с местным населением. Остается неясным, в какой мере они сохраняли господство и в местах своего первоначального обитания. Но именно в это время наблюдаются признаки роста благосостояния в городах и сельских местностях Палестины; однако богатые, обширные и комфортабельные дома знати контрастируют с жалкими хижинами бедноты: процесс резкого имущественного расслоения шел и здесь. Палестина не была в это время политически единым целым. На частые междоусобные войны указывают мощные укрепления городов и археологические следы их разновременного разрушения неприятелями. Возможно тем не менее, что палестинские города поминально признавали верховную власть гиксосского царя в г. Аварисе; вторым гиксосским центром могла быть Газа в южной части палестинского побережья.

Митанни и Фараонский Египет.

Во второй половине XVII в. до н.э. царство (или царства) гиксосов в Египте начинает клониться к упадку. С начала XVI в. в Восточном Средиземноморье появляется сразу несколько новых важных политических факторов.

На севере хурритская держава Митанни поглотила мелкие аккадские, хурритские и аморейские царства, не исключая могущественного некогда царства Ямхад за Евфратом, державшего ключи от Сирии. Идри-Ми, один из царей Алалаха этого времени, рассказывает в своей надписи, как в городе его произошел переворот, как он вынужден был бежать на колеснице с одним верным возничим к горным хапиру и провел там несколько лет, прежде чем снова смог овладеть городом, но уже, по-видимому, на условиях признания верховенства Парраттарны, царя Митанни.

Непосредственно государственная власть Митанни к западу от Евфрата вряд ли была когда-либо прочной, но распространение митаннийского влияния было значительным, индоиранские и хурритские имена династов встречаются вплоть до конца XV в. до н.э. в самых разных городах обеих этих стран, притом что языками населения Сирии и Палестины оставались ханаанейские (на юге) и аморейские (на севере), западносемитские говоры (лишь отчасти также хурритские). Такое положение объясняется скорее всего тем, что династы были родичами митаннийских царей, потому что живого индоиранского языка за пределами Иранского нагорья в Передней Азии этого времени не существовало.

Возвышение Митанни совпало со временем, когда были сделаны два важных изобретения, способные обогатить Сирию и Финикию. Около XVIII—XVII вв. до н.э. хурриты Верхней Месопотамии изобрели способ изготовления мелкой посуды из непрозрачного цветного стекла; эта техника распространилась впоследствии также в Финикии, Нижней Месопотамии и Египте, но в течение некоторого времени хурриты и финикийцы были монополистами в международной торговле стеклянными изделиями. Не позже конца XVI в. до н.э. в Финикии открыли способ окраски шерсти в лилово-красный и лилово-синий цвет пурпуром – краской, добываемой из морского моллюска. В связи с этим большое хозяйственное значение приобретает ввоз дешевой некрашеной шерсти из скотоводческих районов Сирии (вероятно, и с Крита, а позже из всей Передней Азии) в Финикию и экспорт оттуда пурпурной шерсти (сама краска была нетранспортабельна). В маленьких городках ханаанейской Финикии стали скапливаться большие запасы хлеба и металлических изделий, поступавших в изобилии в обмен на пурпурную шерсть. Начинается оживленная торговля (а также и разбой) финикийцев в более отдаленных частях Средиземноморья. Примерно с 1400 г. до н.э. в Сирии и Палестине как свидетельство происходившей торговли появляется микенская и кипрская керамика; весьма вероятно, что финикийцы стали ввозить морем также испанское олово, что удешевило изготовление бронзы в Передней Азии (но это, может быть, происходило уже позже).