Текст книги "Сосны шумят (сборник)"

Автор книги: Ирина Токмакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

МОЖЕТ, НУЛЬ НЕ ВИНОВАТ?
Повесть-сказка

Глава первая

Погода испортилась. Дождь моросил по-осеннему, астры на балконе сникли, из окна пахло не свежестью, как бывало при летнем дожде, а сыростью.

Настроение у Али тоже испортилось. До первого сентября оставалось ещё целых два дня. Уже всё готово к школе. Школьная форма висит на специальной детской вешалке, гладиолусы купили и поставили в воду с аспирином – чтоб не завяли. А тут ещё два дня. И дождь, и мамы дома нет, и Антошка пока не вернулся с дачи. Ну, разве не тоска!

Аля протянула руку, взяла из стопки новеньких учебников тот, что лежал сверху. Оказалось – «Математика».

Да… Как оно будет с этой математикой? Буквы Аля знала, можно сказать, по именам. А вот цифры – другое дело. Во-первых, их трудно писать. А во-вторых, просто напишешь – не отделаешься. Считать надо! Прибавлять, отнимать…

Аля раскрыла учебник – так, наугад, где сам раскрылся. Прочла: «У Антоши на столе было девять солдатиков. Один барабанщик, остальные пехотинцы. Сколько было пехотинцев?»

«У какого это Антоши?» – подумала Аля.

Ах да, так вот же он нарисован на картинке. Аля пригляделась и даже ойкнула от удивления. В учебнике математики на семьдесят седьмой странице была нарисована Антошкина комната, всё, как на самом деле есть, – и диван такой же, как у Антошки, и аквариум с красными меченосцами, и старая с книгами этажерка, ну, словом, всё-всё. И сам Антошка был тут же. Он ползал под столом на четвереньках. Аля его окликнула. Антошка обернулся. Никакого сомнения, это был её приятель Антон Водовозов, с которым они договорились сесть в классе рядом, даже если кому-нибудь и придет в голову дразниться.

– Как ты туда попал, Антошка? – воскликнула Аля. – Ты что, заколдованный?

– Иди, помоги искать солдатика, – своим обычным голосом сказал нарисованный Антошка, точно ничего странного не происходило.

– Как же я к тебе попаду, когда ты нарисованный, или заколдованный, или вообще, может, я тебя во сне вижу?

– Ладно тебе. Какое там во сне! Ты идёшь или нет?

– Хо-ро-шо, – очень неуверенно сказала Аля. – Только как?

– Очень даже просто, – ответил вместо Антоши чей-то писклявый голосок. – Через мостик.

Рядом с Антошкой оказалась Единица ростом с самого Антона. Она помахала Але рукой, поклонилась и вдруг… вдруг перекинулась мостиком прямо к Але, и Аля сама не заметила, как перебежала по этому мостику и оказалась рядом с приятелем.

И сразу же не стало ни номеров, ни условий задач, не было никакой семьдесят седьмой страницы, а просто Антоша в своей комнате, а рядом – Аля, а рядом… В том-то вот и дело, что рядом стояла Единица. Худенькая, с длинной шеей и маленькой головой, забавная, живая.

– Вот видишь, это совсем нетрудно, – сказала она.

– Что? – спросила Аля.

– Оказаться в математике, – пояснила Единица.

Антошка встал с колен и озабоченно посмотрел на Алю.

– Понимаешь, – сказал он, – потерялся пехотинец. А это очень плохо.

– Антош, жалко, конечно, что потерялся. Но он ведь солдат, он мужественный. С ним ничего плохого не случится. Ты не тревожься.

– Во-первых, плохой я командир, если о солдатах тревожиться не буду, – сказал Антон. – Мало ли в какую беду он может попасть.

– А во-вторых, – подхватила Единица, – условие задачи без этого солдата нарушается. Без него нельзя решить задачу. Ответ не сойдётся. Вот какой это важный солдатик. Уж вы мне поверьте, я в математике четыреста лет служу.

– Ого! – изумилась Аля.

– Да, да, да! – опять сказала Единица. – Солдатика надо найти, иначе рухнет эта задача, очень важная задача на вычитание, а за нею следом – и другие, да-да-да, математика – наука стройная, и в учебнике всё-всё должно быть всегда там, где положено.

– Как это? – спросила Аля.

– Да так. Все цифры – на местах, все знаки – на местах. Все условия задач – каждое на своём месте. Порядок в учебнике должен быть, строгий порядок.

– А при чём же тут солдатик? – уже немного робея перед Единицей, спросила Аля.

– Очень даже при чём. В задаче что сказано? Было девять солдатиков. Так?

– Ну да, – согласилась Аля.

– Значит, и должно на столе стоять девять. А тут сколько?

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Восемь, – сказала Аля.

– Вот видишь, – произнесла Единица с укором, точно Аля спрятала недостающего солдатика у себя в кармане.

Аля даже машинально сунула руку в карман. В кармане лежала пуговица.

– Солдатика необходимо отыскать. Потому что, когда в математике начинается беспорядок, тогда над людьми берут верх двойки. Объединяются в стаи и берут верх, – втолковывала им Единица.

Але, может, все это и показалось бы вздором, да вдруг в комнате распахнулось окно и в него влетело несколько странных красных гусей, которые закружились по комнате, не то с гоготом, не то с хохотом.

Аля пригляделась к гусям и вдруг обнаружила, что это не гуси вовсе, а цифры два, то есть самые настоящие двойки. Влетев в комнату и немного погоготав, «гуси» вылетели вон, а окно само собой захлопнулось.

– Вот видишь, – наставительно сказала Единица.

Антошка окончательно вылез из-под стола и встал с коленок.

– Нет, – сказал он, – нигде нет солдатика. Прямо не знаю, что делать.

– В таком положении дело оставаться не может, – сказала Единица. – Как хотите, а необходимо отправиться на поиски. Ты не слышал, солдатик упал на пол или нет?

– Он бы звякнул, – сказал Антошка. – Он же металлический, а не какой-нибудь пластмассовый.

– Значит, кто-то просто незаметно унёс его.

– Антош, может, это сделал Кляксич? – спросила Аля, вспомнив свои недавние приключения в Букваре.

Она подробно описала их Антоше в своих письмах.

– Вряд ли.

Это сказал не Антон, это произнесла Единица.

– Он всё больше по тетрадкам норовит бегать, – продолжала она. – Помарку и Описку подзуживает людям разные каверзы строить. В Математику ему не так-то легко пробраться.

– Ты-то что думаешь, Антон? – спросила Аля.

– Не знаю, Аль, – честно признался Антон. – Просто совсем ничего не понимаю.

– Я знаю одно, – сказала Единица. – Надо идти искать пехотинца и найти его во что бы то ни стало. Это наш долг перед учениками первого класса «Б» и перед наукой – математикой, – добавила она торжественно. – Пошли.

Глава вторая

Единица распахнула дверь из Антошкиной комнаты, но за дверью оказался вовсе не коридор его квартиры, где все еще продолжал жить друг детства – трёхколесный велосипед и были сделаны до самого потолка книжные полки. Нет. Дверь, открывшись со скрипом, выпустила всех троих на весёлую, залитую солнцем лужайку. Дождя не было. И вообще было лето.

– А может быть… Может быть… – произнесла Единица задумчиво. – Да-да-да. Вполне может быть. Он ведь любит аннулировать…

– Кто? – спросил Антон.

– Нуль, – сказала Единица. – Характер у него, знаете, такой, как бы это сказать… неопределённый…

– У Нуля? Характер? – изумился Антон.

– Очень даже просто. Характер, – подтвердила Единица. – Уж очень любит аннулировать.

– И это он… аннулировал пехотинца? – почему-то шепотом спросила Аля.

– Могло быть. Ох, могло быть! – сказала Единица. – Сейчас спросим, может, кто-нибудь из моих сестер что-нибудь заметил.

И Единица, поставив ладони рупором, закричала:

– Сестрички-единички, где вы?

Издали, всё приближаясь и приближаясь, послышалась песенка:

 
Мы не сойки, не синицы,
Мы сестрицы-единицы.
Тот, кто любит устный счёт,
Знает нас наперечёт.
 

В сад строем вошли похожие на свою сестру единицы. Они обошли сад, построившись в линеечку, в затылок одна другой, а потом стали перед Алей и Антоном без конца перестраиваться. При этом они всё время пели свою песенку:

 
Посчитай и посмотри
Хорошенько —
Раз, два, три.
Три у клевера листка,
Три у дыма завитка,
Три зубца у старой вилки,
«Три» – в тетрадке у Данилки,
Он урок недоучил,
Вот и тройку получил!
 

И тут, перестроившись по четыре, они запели опять:

 
Ты взгляни на мир пошире,
Будет – раз, два, три, четыре,
У стола четыре ножки,
Ну, а сколько лап у кошки?
Столько ж, сколько у кота,
Все четыре – мягкота.
 

И снова перестроились – уже по пять, но петь не переставали ни на минуту:

 
Раз, два, три, четыре, пять,
Будем пальчики считать,
Если пять стоит в тетрадке,
Это значит – всё в порядке.
 

– Погодите-ка, сестрички, – перебила их Единица. – У меня к вам серьёзное дело.

Сёстры встали перед Единицей, выстроились в линеечку, точно их написал в тетрадке очень старательный ученик.

– Слушаем, – сказали они хором.

– Сестрички! – торжественно начала Единица. – Случилась прискорбная история. Испорчено условие задачи, потому что из условия похищен солдатик. Моим друзьям, – она кивнула в сторону Али и Антона, – и всему первому классу «Б» грозят неприятности. Вы можете себе представить, какую власть возьмут двойки, если в задачах не будет порядка?

– Можем! – хором отозвались единицы.

– Как вы думаете, кто в этом виноват?

Тут поднялся невообразимый галдёж, потому что все сестрицы-единицы заговорили разом.

– Погодите, говорите по одной, так ничего нельзя понять. Вот ты, сестричка, что думаешь?

– Условие задачи испорчено? – спросила Единичка, к которой был обращён вопрос.

– Конечно.

– Значит, его всё равно что нет?

– Вот именно.

– Тогда оно, может быть, аннулировано? – подсказала Единичка. – Вот и подумайте.

Остальные опять разом загалдели.

– Кто-нибудь что-нибудь видел?

– Я видела, – сказала тоненьким голоском самая маленькая Единичка, – как Нуль промчался сегодня в своей нулевой машине. Знаешь, где у него и колеса и руль – все такие на него самого похожие.

– Ну и что?

– По-моему, там кто-то сидел на заднем сиденье.

– Это еще ничего не значит, – возразила Единица.

– Да, но там сидел кто-то не просто. Там был кто-то очень грустный.

– Это меняет дело, – заметила Единица. – Куда он поехал?

– Он свернул на дорогу, которая ведет к Тришке.

– Ясно, сестрички. Ну, идите по своим делам, спасибо.

Единицы так же, как и пришли, удалились строем. Аля и Антон растерянно глядели на Единицу.

– Да, дела не так просты, как кажутся, – сказала она. – Слушайте меня внимательно. У меня перед началом учебного года очень много дел. Я провожу вас до дороги, которая ведет к Тришке, а там вы идите сами. Тришка – это цифра три, ее зовут Тройка, а Тришка – это ее прозвище. Пойдите спросите, может, Тришка знает поточнее, Нуль или не Нуль унёс солдатика.

Аля и Антон послушно пошли за Единицей, вышли из сада через калитку, оказались на дороге, обсаженной высокими (видно, очень старыми) кустами акации. Тут Единица с ними попрощалась. Она ещё долго стояла у калитки, приветливо и ободряюще махала им вслед. Наконец дорога вильнула в сторону, и Единица скрылась из виду.

Глава третья

– Антош, куда это мы с тобой идём? – тревожно спросила Аля.

– К Тришке идём, ты же слыхала; что из этого всего будет, я и сам не знаю. Но не отступать же? Вдруг да этот Тришка нам поможет? Нуль-то все-таки к нему, говорят, сегодня ездил. Надо же нам найти солдатика и вернуть его в задачу.

– А может, эту задачу и вообще никому никогда не зададут? – смалодушничала Аля.

– Зададут не зададут, это не важно, – возразил Антон. – Важно навести в задачках порядок. Иначе двоек не оберемся.

– Мы с тобой? – спросила Аля.

– Ну, а если и не мы с тобой? Ты хочешь, чтобы другие ребята двоечниками были, так, что ли?

Нет, Аля вовсе этого не хотела.

– Тогда не трусь и иди не как утиная бабушка, – сказал Антон.

Аля обиделась на «утиную бабушку», но пошла бодрее.

«Интересно! – думала Аля. – Когда смотришь на учебники, то они с виду такие скучные. А как туда попадешь, так в них, оказывается, все живые, и такая идет своя, занятная жизнь. Обязательно надо будет про это рассказать ребятам в классе».

– Ой, Аль, погляди, дерутся там, что ли?

Аля, погруженная в свои мысли, и не заметила, как дорога кончилась и подвела их к дому, сложенному из красного кирпича. Дом был узенький, но высокий, трехэтажный, крыша у него была странная, она состояла из двух покатых арок, точно цифра три, но только уложенная «носом вниз».

На лужайке перед домом шла, по-видимому, свара. Какой-то толстенький и сутулый человечек отчаянно ругался с другим. Причем тот, другой, что-то выдирал из рук у толстенького.

– Вечно тебе надо отнимать! – кричал толстенький. – Не отдам, да и все.

Аля и Антон сначала было испугались, но, поняв, что двое ссорящихся не обращают на них решительно никакого внимания, осмелели и подошли поближе. К их удивлению, в руках у толстенького, который явно напоминал цифру «три» и был упомянутым Тришкой, трепыхался кролик.

– Тришка, у тебя три кролика. Отдай одного мне. Он мне очень нужен. У тебя останется два, это все равно больше, чем один. Отдай! – кричал отнимавший.

– Тебе бы только отнимать, паршивый Минус! Все отнять, да отнять, да отнять! Поработай с мое, не одного, а десять кроликов купишь себе на базаре!

– Жадюга! Кролика соседу пожалел! – вопил Минус, дергая бедного кролика за лапу.

Видно было, что толстый Тришка устал, запыхался и вот-вот уступит кролика, но тут Минус увидел Алю и Антона и так удивился, что отпустил кроличью лапу. Тришка мгновенно этим воспользовался и с неожиданным проворством убежал и скрылся в доме с кроликом.

– Ладно, – махнул ему вслед Минус. – Все равно в следующий раз отниму. А что у вас? – обратился он к Але и Антону.

– Ничего у нас нет. Мы ищем пехотинца из задачи, – сказал Антон. – Он пропал.

– Я не отнимал, – тут же сказал Минус. – Это не моих рук дело. Нет, нет.

– А вы не скажете нам… – начала было Аля, но Минус уже торопливо удалялся.

– Не моих рук дело! – крикнул он им, оборачиваясь. – Спросите у Тришки.

Он от жадности что хочешь себе возьмет. Может, и пехотинца прикарманил.

Антон постучал в запертую дверь. Из-за двери послышалось пыхтенье, но никто не ответил.

– Откройте нам, пожалуйста, – сказала Аля.

Дверь открылась на щелочку, и в щелочку шепотом спросили:

– Ушел? Минус ушел?

– Ушел, – сказал Антон.

Тогда дверь открылась пошире, и на крыльцо вышел Тришка.

– Это невозможная жизнь, – пожаловался он. – Только и знает – отнять! Забрать. Чтоб у тебя стало обязательно меньше, чем было. Чума, а не сосед. Совсем от рук отбился.

В дверь прошмыгнули три кролика и стали бегать кругами по лужайке.

– Побегайте, голубчики, пока этот разбойник не вернулся. Ну, так зачем я вам понадобился?

Антон и Аля рассказали Тришке, что случилось.

– Нуль? Проезжал он действительно, только мимо. Нет, я про солдатика ничего не знаю. Вы думаете, Нуль взял? Что вы, это же честнейшее существо в Математике.

– Что же нам теперь делать? – спросила Аля.

– Никаких сомнений – искать, найти, водворить на место. Единица правильно вам сказала, как только начнется беспорядок, так посыплются двойки. Они удивительно быстро плодятся. Прямо как комары! – сокрушенно покачал головой Тришка.

– Ну, а где же нам искать солдатика? Мы ведь нездешние, ничего тут не знаем, – вздохнул Антон.

– Ума не приложу. Ну, сходите, что ли, к Дыдве. Может, она что слыхала, – посоветовал Тришка.

– А кто это? – спросил Антон.

– Это Четверка, ну, знаете, цифра четыре, – пояснил Тришка.

– Почему же ее так странно зовут?

– Дыдва? Да мы-то уж привыкли. Это длинная история. А если коротко, то ведь дважды два – четыре?

– Четыре, – подтвердили Аля и Антоша.

– Ну вот. Дваждыдва. Минус такому длинному прозвищу позавидовал и попытался отнять. Но оно порвалось. «Дваж» осталось у Минуса, а «Дыдва» – у Четверки. Но «дваж» ему оказались совершенно ни к чему, он его потом вернул, да оно как-то обратно не пристало. Вот так и осталось – Дыдва.

– А где живет эта Дыдва?

– За четырьмя мосточками, за четырьмя кочками, за четырьмя низинками, за четырьмя осинками, а там – уж рядышком.

«Странный адрес», – подумала Аля.

– Аль, пошли, – взял ее за руку Антон.

Тришка не обратил на их уход никакого внимания. Он загонял домой кроликов. Кроликов по-прежнему было три, и это обстоятельство, по-видимому, его очень радовало.

Глава четвертая

Прямо сразу за Тришкиным домом протекал ручеек. На берегу ручейка под кустом красной смородины лежала одна из сестричек-единичек и читала книжку. Как только она увидела Алю и Антона, она быстро отложила книжку и со словами «Прибавить единичку» перекинулась мосточком через ручей. Они остановились в недоумении, поглядели на мостик. Это была хорошо обструганная дощечка. Аля и Антон перешли по ней. А как только перешли – дощечка тут же превратилась обратно в сестричку-единичку и как ни в чем не бывало улеглась с книжкой под смородиновым кустом.

А за первым ручьем, как и сказал Тришка, был второй, а за вторым – третий, а за третьим – четвертый. И каждый раз очередная единичка превращалась в мостик и переводила их на другой бережок. Только кусты были разные – то красная смородина, то черная, а то и вовсе крыжовник.

Но за четвертым ручьем дорога обрывалась и начиналось болото. Вот тут единички очень бы пригодились, да ни одной не было видно. Болото было топкое, идти по нему было страшно. Вдруг Антон, приглядевшись, заметил, что над болотом возвышается одна за другой четыре болотные кочки. И даже было такое впечатление, что они находятся на равном расстоянии друг от друга. Точно кто-то их так расположил нарочно. По кочкам болото можно было перейти, да кочки были не так уж близко одна от другой. Ну, Антон, может, и перепрыгнет, он мальчишка, а вот Аля – та вряд ли.

– Как же нам быть, Аль? Тришка направил нас к этой самой…

– Дыдве, – подсказала Аля.

– Ну да, к Дыдве. Но тебе же не допрыгнуть. Может, я тебя перетащу?

Антоша попробовал поднять Алю.

– Уй, тяжеленная ты какая! Аль, ты вот что. Ты подожди меня здесь. Я быстро. Только никуда не уходи отсюда! Я сейчас сбегаю. Может, я все и разузнаю. А может, найду. И мы тогда быстренько вернемся с солдатиком.

Антон махнул Але рукой и, разбежавшись, прыгнул сначала на одну кочку, потом на другую, потом на третью, наконец, на четвертую – раз, два, три, четыре! – и скрылся в осиновой рощице.

Аля опустилась на траву, пригорюнилась, принялась терпеливо ждать.

Антон тем временем вышел на дорогу, которая бежала через осиновую рощу. Дорога была странная – точно земля была сначала морем, а потом так и застыла в одночасье – волнами, потому что дорога шла то вниз, то вверх. На опушке росли четыре высоченные осины. Их большие, с тарелку, листья, трепетали на ветру и шелестели, шелестели. Антону показалось, что они что-то шепчут. Он прислушался. Оказалось, они пели песенку:

 
Раз, два, три, четыре ветра
С четырех сторон,
Налетев, прогнали с веток
Четырех ворон.
 

 
Раз, два, три, четыре буквы
В этих семенах.
Значит, репу, а не брюкву
Будем есть на днях.
 

Антон не стал больше слушать эту чудную песенку, он стремился скорее повидать Дыдву – Четверку. Не успел он подойти к дому, как Четверка сама вышла на крыльцо. На ней был сомнительной чистоты передник, руки – все перепачканы мукой, на лице грустное, впрочем, даже и не грустное, а замученное выражение.

– Нет, – сказала она, – это все ужасно. Я просто не выношу детских слез, но и печь пироги – освободите меня от этого, печь пироги я тоже не умею. Не умею, и все тут!

И Четверка при этом даже топнула ногой. Тут она увидела Антона.

– Ты не плачешь? – спросила она у него с подозрением.

– Нет, – удивился Антон. – Я не плачу.

– Ну, хоть этот не плачет, – облегченно вздохнула Четверка. – Ведь что же такое творится? – продолжала она взволнованно. – Ну, задача. Обыкновенная задача, – говорила Четверка, не давая Антону вставить ни словечка, хотя он уже несколько раз говорил «кхе», чтоб наконец спросить о солдатике. – Вот, послушай. «Мама дала Зине четыре пирожка, а Кирюше на один пирожок меньше». Это что ж за безобразие, я тебя спрашиваю?

– Какое безобразие? – не понял Антон.

– Четыре пирожка – это хорошо. Четыре – прекрасно число. Но ведь на один меньше – это, если подумать хорошенько, будет три. Вот мальчик и расстраивается. Он хочет, чтоб у него тоже было столько же, сколько у сестры. То есть четыре. Он маленький, он плачет. А эта самая мама поделила пирожки и ушла на работу. И вот я пытаюсь испечь ему еще один пирожок, чтоб было поровну. И не умею. А мальчик все плачет и плачет. Ужас какой-то.

Тут Четверка повернулась на каблучках и, не обращая на него больше никакого внимания, точно он тоже вслед за Кирюшиной мамой ушел на работу, захлопнула за собой дверь. Антон сначала нажимал кнопку дверного звонка, потом дергал ручку, потом стучал. Никто ему не открыл, никто на крыльцо больше не вышел.

Как ни жаль ему было возвращаться к Але ни с чем, а что поделаешь? Не ночевать же ему на крыльце у Дыдвы?! Антон проделал весь путь обратно – через осиновую рощу, по болотным кочкам. Вот сейчас Аля узнает, что он ровно ничего не добился, и расстроится.

Но… на краю болота, где она должна была его ждать, никого не было.