Текст книги "Глина, вода и огонь"
Автор книги: Ирина Уварова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
И. Уварова
Глина, вода и песок
Клад в горшке
Хоть я усердно булькаю
У жаркого огня,
Ты с простой кастрюлькою
Не спутывай меня.
Помнишь, кто поет эту песенку?
Ее поет Говорящий Горшок из сказки «Принцесса и свинопас», которая записана на пластинку. Этот горшок сделан из глины, как и все горшки на свете. Правда, он говорящий, потому что волшебный.
Но по-моему, всякий горшок немножко волшебный. По-моему, неволшебных горшков не бывает. И потому, пожалуйста, никогда не путай его с обычной кастрюлей.
Ты, может быть, возразишь мне:
– Вот тебе и раз, отчего же? Почему же? Ведь и горшок и кастрюлька служат человеку для одного и того же дела. Ведь всю жизнь они оба варят кашу или другую какую-нибудь еду. Так почему же горшку такая честь? И почему это всякий горшок волшебный?
Отвечаю:
– Во-первых, горшок старше кастрюли на несколько тысячелетий. Ему чуть не десять тысяч лет. Так что горшку больше чести за то, что он опытнее, за то, что больше знает.
Во-вторых, можешь мне поверить, какой бы замечательной ни была кастрюля, в горшке всякая еда получится вкуснее.
В-третьих, тебе ведь приходилось читать в книгах о том, что в былые времена люди прятали в глиняный горшок золото, серебро, жемчуг и закапывали в землю. Горшок не проржавеет. Горшок в земле пролежит тихо, как в перине, и не разобьется.
Горшок верой и правдой бережет тайну своего клада.
А если хозяин не смог откопать свой клад по какой-нибудь причине, горшок сохранит его для потомков. И может случиться, что именно ты, копая грядку под редиску, заденешь лопатой его глиняный бок.
В-четвертых, клад, конечно, спрятан не во всех горшках, это верно. Зато в каждом горшке спрятан свой собственный секрет. Этот секрет известен всем горшкам без исключения, и, по-моему, он стоит любого клада.
Сидит закопченный горшок у огня в деревенской печке, тихонько булькает и хлопочет, чтобы каша не пригорела.
А когда хозяйка тычет его в бок ухватом, он усмехается и думает про свой секрет.
– Эге, вы, люди, считаете, что вы меня сделали из куска глины, – усмехается горшок, – и в этом, мол, ваша заслуга.
Все дело в том, что это я, горшок, делал человека, лепил его, выводил в люди. Это и есть мой секрет, мой клад, который спрятан на дне каждого горшка.
И это начиналось восемь или десять тысяч лет назад, а иногда мне кажется, что и того раньше.
Человек считает, что он придумал горшок для того, чтобы варить зерно и мясо или прятать золото. Но если бы у человека была такая память, какая дана нам, горшкам, он бы помнил, с чего все начиналось…
А я помню.
1. ЗЕМЛЯ
Вначале была земля, вернее, глина, рыжая и вязкая, с мелкими корнями, желтыми комьями песка. Глиняный пласт нависал над глубокой рекой, такой прозрачной, что видны были самые малые гальки на дне.
В холодное, сырое утро человек ловко вскарабкался на обрыв и отколупнул кусок сырой глины. Он понес эту глину к жилищу, и она облепила его ладони, склеила пальцы, пока он нес ее.
Древний человек был храбр.
Но все же он шел, стараясь ступать осторожно, потому что не знал, какое настроение у нечистой силы и не захочет ли она отобрать у него эту липкую глину.
А вот глины он, пожалуй, не боялся. Не боялся, потому что считал ее землей, просто землей, только рыжей. Земля же была ему роднее, чем собственная мать.
На земле он засыпал, когда его подстерегала усталость.
Из земли он выкапывал съедобные корни, а позже научился бросать в землю зерна, и она возвращала ему целый колос, наполненный десятками зерен.
Он прикладывал землю к открытой ране, чтобы зажила.
Прямо на земле женщины рожали детей, и в землю уходили умершие.
Нет, человек не ждал от земли зла, потому он принес рыжий липкий комок с речного обрыва к костру, у которого грелось его племя.
Люди совали в огонь куски мяса, наколотые на прутья. Но огонь был велик, он сжирал прутья, мясо падало в пламя и обугливалось, и люди жалели свою погибшую пищу.
Тогда тот, кто принес глину, обмотал гибкими ветками свой кусок мяса, облепил ветки глиной. И этот неуклюжий рыжий ком он положил в огонь.
Может быть, это было так, а может быть, иначе. Сейчас никто не сумеет сказать точно, как это было.
2. ОГОНЬ
Глина была мягкой и вязкой, но, соединившись с огнем, стала твердой, как кость.
Огонь вонзил в глину красные зубья. И ветки, которыми глина была опутана, сгорели, но сама она устояла. Огонь сумел сожрать лишь мелкие корешки и кусочки гнилых листьев, которые попали в землю еще на речном обрыве.
И глина превратилась в твердую корку, укрывшую пищу со всех сторон.
Человек разбил ее, достал пропеченное, сочное и мягкое мясо.
А потом подобрал осколок затвердевшей глиняной корки.
Человек рассматривал осколок и удивлялся тому, что может сделать огонь. Человек чтил огонь так же высоко, как и землю. Среди всех живых существ один только человек не боялся огня и, схватив горящую палку, он мог обратить в бегство самое сильное и яростное животное. Огонь пришел с неба во время грозы, он ударил о дерево, и оно загорелось. Небо послало человеку огонь, небо увидело, что только человек может владеть огнем. И огонь разгонял ночь, огонь грел человека, огонь жарил ему пищу.
А теперь огонь изжарил глину. В пищу она не годилась, но зачем же огонь жарил ее? Человек черпнул воды из лужи обломком твердой глины, и вода осталась в нем.
Человек давно знал, что воду можно хранить в деревянной корчаге или в сухой тыкве, из которой вынимали мякоть и высушивали остов на солнце [1]1
Этнографы, изучавшие жизнь и культуру многих первобытных народов мира, указывали, что у самых отсталых племен земного шара – бушменов, австралийцев и др. – задолго до изобретения посуды существовали естественные, «природные» сосуды. Так, бушмены – жители южноафриканской пустыни Калахари – для хранения воды использовали скорлупу яиц страусов, на которых они охотились. У других народов «природными» сосудами были твердая скорлупа кокосовых орехов, пустотелые сухие лианы, «секции» толстых бамбуковых стволов, сухие тыквы-калебасы, из которых удалялась мякоть, и т. п. Для той же цели у многих «лесных» народов, охотников и собирателей диких плодов земли, использовались и сосуды, изготовленные из коры различных растений, из бересты (там, где растет береза). К древнейшим ремеслам человечества принадлежит искусство плетения, в первую очередь различных сумок, коробок, корзин, в которых переносились запасы животной и растительной пищи, нехитрые предметы обихода, орудия труда. Своей вершины древнее искусство плетения достигло в изготовлении сосудов – корзин, горшков, мисок, кувшинов, – не пропускающих воду и другие жидкости. До недавнего времени такие сосуды делали индейцы Северной Америки, Южной Америки (тропики), коренные жители Австралии, некоторые народы Африки, народы Сибири. Живущие в Южной Америке, в Парагвае, охотники за медом диких пчел, индейцы-гуайяки хранили воду и мед в плетеных сосудах-горшках, изготовленных из растительных и животных волокон. Для прочности сосуды покрывались расплавленным воском, порой смешанным с глиной. Некоторые исследователи культуры первобытных народов так прямо и считают, что искусство изготовления глиняных сосудов (керамики) произошло из умения плести «мягкую» посуду. И хотя плетение и изготовление сосудов из глины требуют различных материалов (растительные, животные волокна и глина), тем не менее в ранней керамике заметны следы влияния более древнего «плетеночного ремесла». Это видно по одному из наиболее древних способов изготовления глиняных сосудов – производству посуды из глиняных валиков, которое непосредственно восходит к спирально-жгутовой технике плетения. Так, австралийцы – одни из самых «древних» жителей планеты – делали из травы или тростника плотные жгуты и укладывали их спиралью, связывая или сшивая соседние жгуты друг с другом. При спирально-жгутовой технике из глины тоже изготовляли длинную, мягкую «колбасу», из которой сначала, свертывая ее кругом, делали дно сосуда, а затем, укладывая «колбасу» спиралью по вертикали, изготовляли стенки сосуда. После чего выравнивали рукой и заглаживали камнем-лощилом (см. сноску 53). Такова связь естественных, «природных» сосудов, корьевых-берестяных, плетеных – как самых примитивных – с ранней керамикой, изготовленной спирально-жгутовым методом. (Несколько особняком стоит изготовление деревянных и каменных сосудов в некоторых странах земного шара, но и они оказали заметное влияние на развитие керамического ремесла.
[Закрыть]. Но корчага впитывала воду, а тыква быстро промокала и портилась. Человеку понадобилась другая посуда.
3. ВОДА
Появился черепок. Чтобы это случилось, нужно было, чтобы накануне прошел дождь и чтобы дождевая вода смочила глину. Соединившись с водой, глина стала податливой, она не крошилась, она облепляла прутья, она стала покорна человеку.
Древний человек сидел у костра и держал горячий крепкий черепок, остывающий в ладонях, и вода стала теплой от черепка. Может быть, он обрадовался, потому что понял, что он теперь всегда сможет готовить вкусную пищу и к реке не придется бегать всякий раз, когда захочется пить.
Человек чтил воду так же высоко, как землю и огонь. Вода приходила с неба, вода неба омывала землю, вода неба поила травы и стебли, и они росли; вода неба пробуждала от сна засохшие ручьи, и они оживали; и люди и звери ходили на водопой и пили воду неба, если небо не посылало воду, пересыхали ручьи, реки и земля, и без воды погибали растения, животные, люди.
Сейчас вода, пролившаяся недавно на землю, хотела жить в человеческом жилище, в глине, которую обжигал огонь.
Почему?
Этого человек еще не знал.
4. НЕБО
Земля и небо лежали друг против друга. Они лежали далеко друг от друга, но их связывала жизнь на земле, которую поддерживали они вместе: земля, дающая соки растениям, и небо, посылающее влагу для того, чтобы в земле появились соки.
Человек чтил небо так же высоко, как землю, огонь и воду. По небу шло солнце, разгоняло тьму, а вместе с темнотой исчезала опасная нечисть, уходили тайные силы тьмы. Солнце шло по небу, согревая землю. Солнце шло по небу, и тучи спешили прочь от него, спускались близко к земле и проливали дождь на землю.
Древний человек знал, что солнце несет добро, и потому старался удержать его близко от себя, чертя на земле его изображение. Изображение солнца должно было отвращать вражьи силы от человека. Он чертил круг, в нем 4-конечный крест и крест 6-конечный – это были знаки солнца.
Если земля, вода и огонь соединились вместе, чтобы создать эту странную твердую массу, значит, они затеяли что-то очень полезное, очень важное для человека.
И пальцем, вымазанным сажей, человек начертил на твердой глине круг с крестом.
Человек начертил знак неба: знак солнца, бегущего от зари к ночи, дарящего жизнь земле. Человек нарисовал круг, потому что понял: Земля, Огонь, Вода ввели твердую глину в круговорот природы, и потому он связал ее с Небом.
Ибо земля, огонь вода и небо составляли для него одно целое и он не умел разрывать их.
* * *
Итак, ветки прогорали. Оставалось глиняное тело, и на нем были следы прутьев.
Наверное, сначала плели неуклюжие корзинки и обмазывали их глиной. И то, что оставалось после обжига, было первым горшком с клетчатым узором – отпечатком сгоревших веток.
Если бы кто-нибудь спросил древнего человека, что такое горшок, он ответил бы: – Он круглый и клетчатый, он из глины, которая жила у реки, а потом побывала в огне. Он для пищи.
А то, что горшки могут быть и не клетчатые, человеку не приходило в голову.
Ведь он ко всем вещам, которые были вокруг, относился как живым. И если живому зверю нужны, например, лапы и уши, значит, и горшку нужны для чего-нибудь эти клеточки. А может быть, клетки нужны горшку, чтобы оградиться от злых сил?
Потому много позже, когда он уже научился делать глиняный горшок безо всякого остова, он все равно чертил на его стенках клетки. Клетки стали просто узором.
Но человек все еще думал, что, если их не нарисовать, горшок обидится и не будет работать.
А потом чертить клетки стало привычкой. Современный гончар где-нибудь в Молдавии или на Украине тоже чертит сетку. А спроси гончара, зачем он их процарапал, «так положено» или «так меня дед учил» – скажет он.
Современный человек ездит на мотоцикле, смотрит телевизор и читает газету и совсем не знает, что когда он чертит эту сетку на своих гончарных изделиях, то невольно чтит память предка всех горшков – самый древний горшок, который еще не умел существовать без плетенки.
Впрочем, некоторые ученые считают, что, мастеря первые горшки, человек обходился без каркаса из прутьев, а просто выдавливал углубление в комке глины. Или раскатывал лепешку и загибал кверху ее края [2]2
Известный немецкий этнограф, профессор Юлиус Липс (1895–1950) писал, что существует целый ряд теорий, пытающихся так или иначе объяснить изобретение гончарного производства. Он говорил, что, например, высказывалось предположение, будто бы гончарство произошло от обычая придавать водонепроницаемость плетеным сосудам с помощью обмазки их глиной и что пользование такими сосудами в непосредственной близости от огня навело человека на мысль изготовлять сосуды из одной только глины, без плетеного каркаса. Липс указывал, что такое предположение может вполне соответствовать действительности, однако сейчас ученые не в состоянии воссоздать точную картину зарождения раннего гончарства. И если это предположение об изобретении посуды из обмазанных глиной плетенок может объяснить происхождение сосудов только из высушенной глины, указывал Липс, то оно никак не может объяснить возникновение глиняных сосудов, обожженных на огне, то есть настоящей керамики.
Липс приводит мнение такого крупного ученого, этнографа-американиста Э. Норденшельда (1877–1932), считавшего эту теорию происхождения керамики попросту «чепухой». Норденшельд, совершивший ряд экспедиций к первобытным племенам Южной Америки и вблизи наблюдавший их жизнь, считал, что такие «случайно» обожженные, обмазанные глиной корзины должны были бы превращаться не в прочные глиняные сосуды, а в «груду черепков обожженной глины», и высказывал предположение, что умение смачивать и формировать гончарную глину в маленькие, грубо слепленные сосуды должно было предшествовать возникновению способа налепа, применяемого при производстве больших сосудов. Свои выводы он подкреплял наблюдениями, сделанными им среди южноамериканских индейцев. По мнению Э. Норденшельда, самым древнейшим способом изготовления сосудов (и самым простейшим при этом) является изготовление из одного комка глины грубого сосуда, середина которого выдавливается, а наружные стенки формируются рукой способом налепа. Этот способ можно считать древнейшим по отношению к спирально-жгутовому (см. сноску 1). Однако может быть, что эти два способа производства ранней керамики возникли одновременно в самых разных местах земного шара. (Есть еще два простейших примитивных способа производства глиняной посуды – с помощью глиняных «бубликов», положенных один на другой, слепленных и заглаженных, превращенных в стенки сосуда; наконец, последний способ – формовка круглого дна горшка со свисающими вниз боковыми пластинами – лепестками, которые поднимают, сгибают и соединяют вместе, как лепестки тюльпана.)
[Закрыть]. Сейчас уже трудно сказать, как это было. Но так или иначе, появился первый горшок, а на нем человек начертил первый глиняный узор.
* * *
Поздно или рано все народы научились делать из глины посуду. А уж если они научились гончарному делу, другие науки и ремесла охотно приходили к ним в руки.
Ученые говорят, что если народы почему-либо впадали в нищету, дичали, возвращались назад в своем развитии, они прежде всего забывали гончарное дело.
Великий историк Геродот [3]3
Геродот – знаменитый древнегреческий историк, родившийся в 484 г. до н. э. в г. Галикарнассе в Карии (Малая Азия – совр. территория Турции), умер около 431–425 гг. до н. э. (дата смерти не установлена точно). Первый ученый-путешественник, объехавший все известные страны своего времени: Египет, Вавилон, Персию, Малую Азию, области Черного моря вплоть до Крыма (Херсонес), побывал в Сицилии и Италии. В конце жизни им была создана «История» в девяти книгах, первое общее описание известного тогда мира. Геродота называют «отцом истории», а также географии и этнографии (науки, изучающей народы мира).
[Закрыть]жил в Греции. Греция была культурной страной, и у большинства греков в их жилищах было много глиняной посуды, кухонной и столовой утвари, а также глиняных светильников. И Геродот, описывая подробно быт варваров, не знавших культуры, сразу обратил внимание на то, что варвары не имеют понятия о глиняной посуде и варят пищу в коже животного, а воду кипятят в мешках, сшитых из шкур [4]4
Геродот, посетивший во время своих странствий Причерноморье, писал о древних жителях этих районов (скифах-кочевниках) следующее: «Так как в Скифии чрезвычайно мало леса, то для варки мяса скифы придумали вот что. Ободрав шкуру… животного, они очищают кости от мяса и затем бросают в котлы местного изделия (если они под рукой)… Заложив мясо в котлы, поджигают кости… и на них производят варку. Если же у них нет такого котла, тогда все мясо кладут в желудки животных, подливают воды и снизу поджигают кости. Кости отлично горят, а в желудках свободно вмещается очищенное от костей мясо. Таким образом, бык сам себя варит…» Как сообщают многие более поздние путешественники, наблюдавшие жизнь степных кочевых народов даже в недавнее время, такой способ приготовления мясной пищи не всегда говорит об их «отсталости». Он объясняется «походными», кочевыми условиями жизни этих народов, непрочностью глиняной посуды и нехваткой металлических сосудов – котлов. Кроме того, «камневарение», то есть приготовление пищи с помощью раскаленных на огне камней, бросаемых в шкуру животного или в деревянный и берестяной сосуд, практиковалось в таежных условиях некоторыми коренными сибирскими народами вплоть до конца XIX в.
[Закрыть].
В семнадцатом веке к одному из ирландских племен, почему-то забывшему глиняную посуду, забрел любознательный путешественник и ужаснулся их жалкой жизни.
«Они, – писал он, – варили куски говядины и свинины вместе с необмытыми внутренностями животных в деревянном корыте, обернутом в сырую коровью кожу, так и ставя его на огонь. Они пили молоко, которое согревали раскаленными камнями…
В конце концов человек научился лепить горшок так, что он больше не разваливался. Как это получилось? Человек научился готовить глину к работе. Он ее месил, мял, превращая в однородную плотную массу. А если глина была мягкой, как масло, и ей не хватало песка, он сам примешивал песок.
Человеку понадобились тысячи лет труда, чтобы понять, как готовить глину для посуды.
И множество плохих горшков слепил он, прежде чем научился делать хорошие.
Наши предки-славяне называли глину «зодь», а горшечника ни называли зодчим. Потом зодчим стали называть того, кто строил здания из глины, обожженной в кирпич [5]5
3одь. – В глубокой древности славяне говорили «зьдъ», что первоначально означало «глина», отсюда произошло слово «зьдарь» (горшечник), а затем и «зидарь» (зодчий – от глагола «зьдати»), наконец, и дожившее до нашей эпохи слово «зьдчъий» (горшечник, строитель, зодчий) – оно образовано с помощью суффикса «чий», заимствованного славянами из языков их южных и восточных соседей кочевников-тюрков в VI–IX вв.
[Закрыть].
Теперь, когда гончар уже чему-то научился, он запасал много глины. Он выкапывал для глины яму и там держал ее. Чтобы глина не пересохла, он поливал ее водой, закрывал ветками и корой и держал долго.
Позже, когда люди научились делать из глины не только полезные, но и очень красивые изделия, они оставляли глину киснуть в яме на десятки лет.
Для того чтобы глина смесилась, как хорошее тесто в квашне, ее топтали ногами, плясали на ней. Деревенские гончары до сих пор так месят глину.
Когда человеку лет пять, он обычно лепит из глины всякие вещи.
Очень часто он начинает лепить какую-нибудь посудину для своего хозяйства. Хотя у него и есть всякая игрушечная посуда, купленная в магазине, он обязательно хочет сделать сам миску, плошку или горшок.
Может быть, в нем просыпается та же потребность, которая заставила древних людей лепить глиняную посуду в те времена, когда человечество переживало свое детство. И потому ему так нужно сделать посудину своими руками.
Трудно вылепить глиняную миску, чтобы она получилась круглой и красивой. Годы идут, появляются другие забавы и заботы, и мы бросаем свое гончарное дело, так и не научившись ему как следует.
Но древний человек трудился над своими горшками всю жизнь. И конечно, опыта у него было много, и посуда получалась круглой и ровной.
Иногда глину раскатывали в лепешку, а потом начинали загибать и поднимать ее края, держа края между двумя ладонями. Потом к краям прикрепляли широкие полосы – стенки горшка. До сих пор так делают горшки некоторые племена Африки.
А иногда делали очень длинный глиняный жгут и сворачивали его спиралью. От центра донышка выкладывали стенки и сглаживали рубцы жгута мокрой ладонью. Так, жгутом, до сих пор делают кувшины и миски в селах Дагестана.
И все-таки выделка глиняной посуды оставалась очень трудоемким делом. Потому в разных частях света, не сговариваясь, люди изобрели приспособление, которое помогало гончару.
Это был гончарный круг [6]6
Гончарный круг поистине стал «революционным нововведением», так как был основан на принципе, не имеющем своего праобраза в природе. И изобретение колеса явилось подлинным триумфом человеческого разума, потому что ни колесо, ни вращающийся круг не копируют никаких природных явлений, наблюдаемых человеком. Нельзя сказать, что ручной гончарный круг возник только и одном месте и только у одного народа, а затем распространился по всем странам света. Однако, по мнению исследователей, первые гончарные круги все же были известны в конце IV тыс. до н. э. в Месопотамии (междуречье Тигра и Евфрата), родине древних цивилизаций Востока; здесь роль глины была особенно велика (см. сноску 15). Через пять столетий гончарный круг появился уже в Египте, Индии, Сирии, других районах Средиземноморья. В Европе – во Франции, Германии – гончарный круг стал известен намного позже, впервые где-то за 500 лет до н. э. Любопытно, что в разных районах земного шара гончарный круг делался то деревянным, то глиняным. Так, обломки древних глиняных гончарных кругов археологи находили в Греции, Узбекистане, Сибири. Вслед за ручным гончарным кругом, который вращали одной рукой, а другой формировали сосуд, появились ножные гончарные круги, дожившие до наших дней.
[Закрыть]. Ком глины укрепляли на кругу. Круг вращался. Если глиняный ком придерживать ладонями, от вращения он превращается в цилиндр. Так примерно получается ровный шарик, если катать между пальцами хлебную крошку.
Гончарные круги были самые разные.
Египтяне ставили на землю маленькое колесо, в него продевали стержень, а на стержень насаживали подставку. Колесо лежало плашмя, гончар вращал его ногой, а на подставке двумя руками формовал глиняный сосуд. Египтяне, между прочим, считали, что человека сделал бог Хнум [7]7
Xнум – древнеегипетский бог-созидатель, по мнению египтян, сотворивший мир и людей на гончарном круге; почитался на юге страны. Хнум считался охранителем истоков Нила, а потому от его воли зависели разливы реки и урожаи в плодородной Нильской долине. Изображался он в образе священного животного – барана; кроме того, его человекоподобная статуя имела голову барана.
[Закрыть]на гончарном круге.
Малайский гончар сидел на скамейке верхом, перед ним стоял наклонно таз с глухой крышкой; одной рукой он крутил таз, другой – лепил горшок, стоящий на крышке таза.
Индийцы клали прямо на землю колесо; один вертел его палкой, а другой лепил. Так же делали и китайцы. Иногда китайцы и японцы вмуровывали круг в землю и, сидя на корточках, одной рукой вертели его, держась за рукоятку, а другой проворно лепили вазу.
На Руси круг укрепляли на крестовине, крестовину – на подставке, подставку ставили на край скамейки. А греки и римляне пользовались ножным кругом, похожим на египетский.
Обжигали теперь посуду уже, конечно, не в каком-нибудь случайном костре. В земле выкапывали яму, туда закладывали дрова и осторожно опускали готовую, чуть подсохшую глиняную посуду. Сверху яму плотно закрывали. Там и горел костер, и томились по нескольку дней и ночей в огне глиняные вещи.
В очень давние времена в Европе и в Индии одним и тем же словом называли «жар». Оно звучало так: «гхрназ». Потом у наших предков появилось слово «горн» – печь, где разводят большой жар. А горшок, который обожжен в горне, назывался «горнец». И горшечника стали именовать в честь горна гончаром [8]8
В глубокой древности глиняные горшки обжигались просто в обычных кострах. С одной стороны горшок мог прокалиться в огне докрасна, на всю толщину своей стенки, с другой стороны мог внутри остаться только серым, полупрокаленным, чуть покрасневшим снаружи. В дальнейшем, чтобы получить прокаленную качественную керамику, человек придумал гончарную печь. Вначале это была просто земляная яма, в которой разводился костер, – тепло, отражаясь от земляных стен, равномерно прокаливало сосуды. Из земляных печей для обжига горшков родилась напольная гончарная печь, ею кое-где еще пользуются и по сей день. В земле делалась земляная выемка – яма, куда помещались дрова, а на них ставились гончарные изделия, которые вместе с дровами обкладывались временной стенкой из кирпича-сырца (необожженных глиняных кирпичей). Щели в кирпиче снаружи замазывались влажной глиной, после чего поджигали дрова в нижней части печи. Тепло, дымовые газы проходили через всю печь, снизу вверх, в дымовое отверстие, высушивая и обжигая керамические изделия.
Видимо, подобные глиняно-земляные напольные печи явились прототипом гончарных горнов, созданных тоже в древности. Горны возводили из той же глины, из сырцовых, необожженных кирпичей. Делались они небольшими, обычно круглыми или овальными: внизу располагалась топка, куда подкладывались дрова, выше же – в верхнем ярусе – ставились на глиняных полках либо вешались на глиняных крючках и клиньях горшки, плошки, кувшины и т. п. В середине овального свода топки оставалось круглое отверстие для глиняных труб (продухов), по которым во время обжига поднимались снизу из топки горячие газы. В керамических горнах в Китае, где изготовляли фарфор, кроме нижней топки и дымохода имелись еще и смотровые отверстия для наблюдения за цветом обжигаемых изделий. В некоторых странах керамические горны иногда просто вырубались в толстых крепостных стенах заброшенных городов и башен. В XIX в. была изобретена уже практически современная гончарная печь непрерывного действия, так называемая «кольцевая печь», на смену ей пришла «туннельная печь». (Подробнее обо всем этом можно прочесть в книге М. Чертока «Повесть о глине».)
[Закрыть].
Если заглянуть в печь, когда там вовсю бушует огонь, можно увидеть, что глиняный горшок стал красным.
Он светит ярче огня, как алая раскаленная лампа. Это в его стенках сгорает все, что попало в глину от живой природы, а все, что вошло в глину от неживой природы, плавится, излучая ослепительный свет.
Когда дрова прогорят, горшок станет цвета вишни, потом потускнеет и наконец потухнет.
И надо вынуть его из печки, вымыть и натереть кожей, жиром или косточкой-лощилом, чтобы он стал нарядным.
Когда-то горшок, конечно, был одной из самых важных вещей в жизни человека. Потому человек хотел всячески отметить его значение, оказать ему уважение, украсить его.
Украшения можно было процарапать прутиком или палочкой. Но можно было и нарисовать.
Рисовали они глиняными красками. Глина бывает разных оттенков. Разноцветные комки глины сушили, толкли, разводили водой и этой жижей рисовали. После обжига на стенках сосуда появлялся тусклый рисунок. Он не блестел, но был очень красивым. Эта глиняная краска называлась ангоб.
А потом, когда человек научился мало-мальски обращаться с металлами, он сумел сделать блестящую краску, которая называется поливой. Но о ней мы расскажем потом.
У некоторых народов посуду делал тот, кто вел хозяйство: каждая хозяйка пекла горшок так же, как хлеб. Люди сами делали не только горшки, но и сковородки с очень толстым дном.
У каждого гончара был свой секрет производства. Китайские горшечники бросали в глиняное тесто зерна риса. Когда зерна прогорали, получались причудливые полости и узоры в стенках сосудов.
А инки [9]9
Инки – в Америке, до открытия ее Колумбом, одно из крупных индейских племен, обитавшее на территории современного государства Перу (Южная Америка). В XV в. инки, незадолго до прихода испанцев, создали свое государство, так называемую «империю инков», покорившую соседние племена. «Империя инков», в которой были высоко развиты культура, искусство, ремесла, построены величественные каменные города, замки и крепости, проложены широкие мощенные камнем дороги, была захвачена испанскими конкистадорами (завоевателями) в 1532 г. и прекратила свое существование. Высокая культура инков была уничтожена невежественными испанскими солдатами, католическими священниками, колонизаторами-землевладельцами, видевшими в инках всего лишь «краснокожих дикарей». Инки оставили после себя много нерешенных исторических загадок, волнующих и по сей день ученых – историков, археологов, этнографов, искусствоведов.
[Закрыть] и некоторые другие народы Америки в древности знали, как делать «рыдающие горшки» [10]10
«Рыдающие» или «поющие горшки» были открыты в 1962 г. на одном из восточных отрогов гор Сьерра Викус (север Перу) «грабителями могил» – «уакерос», как называют в Латинской Америке людей, незаконно производящих археологические раскопки и продающих находки в частные коллекции. Староперуанская «культура Викус» существовала на севере Перу более 2 тысяч лет тому назад, и уже тогда далекие предшественники инков научились изготовлять знаменитые «двойные сосуды», названные за то, что они были расписаны красками два раза – снаружи и изнутри. Эти «двойные сосуды», кроме того, были снабжены целой системой тонких канальцев, проложенных в стенках горшка. Вода, выливаясь из сосуда, гнала поток воздуха по канальцам и заставляла сосуд «петь» на все голоса, от простых однотонных звуков до сложных мелодий древнего Викуса. «Поющий горшок» становился, таким образом, своего рода автоматическим воздушно-водяным органом с мелодией, раз и навсегда заданной его создателями. Особый интерес «поющие сосуды» Викуса вызвали у специалистов по истории музыки: ведь мелодия, застывшая в глине, насчитывает более 2 тыс. лет…
[Закрыть]. Это были сосуды в виде человеческих голов, которые вздыхали, стонали и плакали, когда из них выливали воду. Дело в том, что внутри стенок сосуда инки умели прокладывать хитрые ходы, канальца и лабиринты, по которым шел воздух. Вода, выливаясь, вытесняла воздух, и горшок «пел» незамысловатые простые мелодии. Однако до сих пор никто так и не смог разгадать загадку инков и никто не сумел сделать такой «рыдающий» горшок.
Во всех частях света археологи находят черепки, покрытые бороздами, точками, орнаментами, вдавленными прямо в глину, пока она еще мягкая.
Чаще всего это очень красивые узоры, ими любуются люди и восхищаются художники и спрашивают ученых: неужели древний человек так чувствовал и понимал красоту, хотя и был совсем диким?
А многие ученые думают, что древний человек не просто создавал красивую вещь, а еще и пробовал колдовать.
Может быть, они чертили на сосуде борозды, а в борозды бросали зерна (иногда в них действительно застревали зерна прямо в глине) потому, что считали, что горшок рожден землей и если задобрить его, земле это понравится и она даст хороший урожай.
В горшке хранили пищу и воду. Пища и вода давали жизнь людям. Значит, в горшке была жизнь, и потому горшок был священным.
У индийцев был древний миф о том, как два царя появились на свет из кувшина.
Многие народы лепили горшки и кувшины, похожие на фигуру женщины: женщины рожали детей, женщины давали продолжение жизни своему роду. Горшок, подобно женщине, тоже должен был способствовать продолжению жизни.
Да и просто-напросто сам по себе горшок, наполненный едой, конечно, означал, что в доме все хорошо, что под этой крышей никому не грозит голод и что удачу и благополучие, в конце концов, тоже надо искать в горшке, полном вкусной и сытной еды, и это означало еще, что в этом доме вырастут здоровые и крепкие дети.
Горшок дарили на свадьбу, горшок на свадьбе бросали на землю. На сколько кусков он разлетится, столько детей будет в этой новой семье, говорили старухи.
* * *
«Эге, – думает горшок. – Как, однако, быстро ты все забыл, человек! Утром ты умываешься над фаянсовой раковиной, но разве ты вспомнишь, что фаянс – мой внучатый племянник?
Ты пьешь чай из чашки и не думаешь о том, что фарфоровая чашка – моя правнучка!
Где же тебе вспомнить об этом – у тебя дел полно, ты все что – то строишь, что-то придумываешь, что-то пишешь и куда-то всегда спешишь. И конечно, тебе мало дела до горшка, который впервые приготовил пищу твоему пращуру, древнему человеку.
А он, этот древний человек, научился лепить горшок. А пока горшок лепился, твой предок все больше и больше становился человеком, похожим на тебя.
Тогда, у костра, разглядывая первый глиняный черепок, разве ты мог знать, что он открывает начало цивилизаций и культур, прошедших по земле;
что от черепка произойдут горшки, а от них – вазы, чашки, амфоры, и что некоторые из них будут цениться дороже золота, и что короли будут отдавать за них драгоценности и лучшие полки;
что от черепка произойдут кирпичи и громадные плиты, из них потом будут складываться дома и черепичные крыши, которые уберегут людей от дождей и снега.
И что дворцы и целые города будут возведены из обожженной глины, и все печи, очаги и камины. И у очагов будут вечерами сидеть старики и рассказывать детям чудесные сказки.
И целые глиняные библиотеки, в которых на глиняных страницах острыми знаками будут записаны знания, добытые мудрейшими учеными.
И светильники, где в расплавленном жире будет плавать горящий фитиль.
И миллионы горшков, которые миллионы женщин вот уже около восьми-десяти тысячелетий всё вынимают из очагов и печей пяти континентов, чтобы накормить детей, чтобы они росли здоровыми и крепкими.
Вот о чем думаю я, старый горшок, отдыхая от рабочего дня за печкой.
Мне нынче только и чести, если хозяйка попадется хорошая да почистит меня мочалкой в субботу до блеска.
А по справедливости, люди должны были бы поставить мне памятник. И к памятнику приносить цветы. И конечно, чтобы на памятнике была надпись самыми большими буквами: «ОТ БЛАГОДАРНОГО ЧЕЛОВЕКА».
