Текст книги "Дом окнами на луг и звёзды"

Автор книги: Ирина Глебова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

Даша со своим другом уми Эрликом шла по тропинке через луг. Он был похож на тот луг, который начинался за их домом. Но только на первый взгляд.

Изумрудный травяной ковёр мягко стелился под ногами, кусты, стоящие группками, усыпаны белыми и розовыми цветами, и весь луг покрыт цветами – красивыми, крупными, тоже белыми и розовыми. А воздух… Это, казалось, даже и не воздух привычный. Даша вспомнила слово «аромат», так вот это был сплошной аромат.

За лугом показалась деревня. Вот уже она совсем не походила на Ужовку. Даже издалека были видны весёлые домики с красными, жёлтыми, зелёными черепичными крышами, окошками-витражами, небольшими заборчиками вокруг засаженных клумбами дворов. Тропинка вывела на аккуратно мощёную дорогу, и Даша воскликнула восхищённо:

– Карета! Настоящая карета!

Да, им навстречу два бело-яблочных пони с кудрявыми рыжими гривами везли карету. Кучер, молодой парнишка, приподнял шляпу, приветствуя их, и вновь прикрыл свои забавно торчащие острые ушки. Карета замедлила ход, остановилась. Занавеска на окошке сдвинулась, выглянула красивая юная дама, тоже приветливо улыбнулась. Уми Эрлик с вежливым поклоном снял берет.

– Сегодня северо-западный ветер, – проговорила дама, и Даше показалось, что её голос лёгким дуновением коснулся её щеки.

– Благодарю вас, чудная, – ответил альв. – Это то, что нужно.

– Счастливого полёта.

И карета покатила дальше.

– Это госпожа Лея, из семейства эфирных потоков, фея среднего статуса, – пояснил альв.

– А что она сказала?

– То, что для нашего путешествия приготовлено воздушное средство.

Не успела Даша задать следующий вопрос, как на дороге показался велосипедист, явно эльв: не молодой, в очках, с волосами до плеч и шапочке-берете. Притормозил и сказал радостно:

– Приветствую, уважаемый уми! Вы, я вижу, с воспитанницей? Первый раз привели?

Даша и в самом деле первый раз пришла со своим другом альвом в страну Альвюйм. Несколько дней назад он предупредил её:

– Пора тебе, девочка, показаться своему народу. Если, конечно, ты сама хочешь.

– Очень хочу, давно!

А этой ночью он, не став её будить, появился в её сне и сообщил:

– Сегодня утром. Приходи в беседку у розария.

Проснувшись, Даша сказала маме:

– Какое сегодня красивое утро! Я пойду в сад, погуляю до завтрака.

Альв уже ждал в беседке, и девочка обеспокоено спросила:

– Мама и папа не станут искать меня? Тревожиться?

– Нет. Время у нас идёт по-разному. Там мы можем пробыть весь день, а здесь пройдут минуты. – Он взял её за руку. – Пойдём.

Она доверчиво вложила ладонь в его маленькую ручку, не удержалась, спросила:

– А как мы там окажемся?

– Очень просто. С любого места.

Даша даже не заметила, как они с уми Эрликом стали одного роста. Он шагнул, ведя её, к ближайшему дереву, ясеню, положил руку на ствол… Если бы кто-нибудь смотрел на них сейчас, застыл бы в изумлении: они исчезли. И появились на чудесном лугу с белыми и розовыми цветами…

Альв и девочка уже шли по улице, между домов. Под ногами был булыжник, но такой гладко отполированный, серебристый и блестящий, что Даше ужасно хотелось снять сандалии и пойти босиком. Дома были разные: с крылечками, верандами, колоннами, с плоскими и островерхими крышами, с флюгерами, флажками и даже привязанными воздушными шарами. Но все – не выше двух этажей. Людей встречалось немного, одеты все так, как в сказках, о Золушке, например. Из одного дома доносился громкий перестук, когда они подошли ближе, дверь отворилась и вышел человечек в длинном кожаном фартуке и с молотком в руке.

– Всё куёте, мастер Анцер? – приветливо обратился к нему уми Эрлик.

Человечек весело подмигнул:

– Есть хороший заказ, серебряные кубки для одного королевского дома.

И вновь скрылся за дверью.

– Он совсем не похож на вас, – изумилась Даша.

Человечек и в самом деле был чудной: если бы не добрые глаза и весёлая улыбка, показался бы уродцем. Острый выдвинутый подбородок, широкий зубастый рот, приплюснутый нос и закрывающие лоб жёсткие чёрные космы волос.

– Конечно, – спокойно ответил уми Эрлик. – Он ведь не альв. Он цверг… Подожди, девочка, я скоро тебе всё расскажу. Мы уже пришли.

Дома расступились, полукругом охватывая не очень высокий, но обширный холм. На холме, вверху, лежали… Даша не сразу поняла, подумала – сугробы снега. Но это были белые облачка. Когда, следом за уми Эрликом, она стала всходить на холм, одно облачко приподнялось, несколько раз подпрыгнуло, как от нетерпения.

– Садимся, – указал на него альв.

Даша радостно засмеялась и, раскинув руки, прыгнула в середину облака, как не раз прыгала в свою кровать. Тепло и ласково облако обняло её, само перевернуло и посадило. Девочка увидела, что часть этого чудесного облачка приняло форму кресла, и она уже сидит в этом кресле, и ей так удобно! Уми Эрлик в таком же кресле из облака сидел рядом. И тут же они стали подниматься в воздух.

Облако проносило их над полями, а работающие там фигурки приветливо махали руками; вдоль реки, где плыли лодки и рыбаки тащили сети; над другими посёлками. Уми Эрлик рассказывал:

– Раньше мы не назывались «потаённым народом» и жили в главном земном мире, вместе с людьми. Люди помогали нам своим разумом, силой физической и тем, что вы называете «интеллектом». Мы им – своим мастерством, учили проникать в круги природы. Многие ремёсла мы дали людям, от многих опасностей научили беречься: уводить в землю молнии, управлять водными потоками, определять по звёздам путь и время, понимать зверей, знать, когда проснётся вулкан… Увы, многое они уже забыли. Ум людей очень мощный и стремительный. И он, от обычного мастерства, повёл людей в сторону развития техники. Да, на этом пути они тоже многим овладели, не так, как мы, но по своему… Когда мир стал заполняться машинами, а летучий эфир разными волнами, нам стало плохо. Но ещё хуже – люди стали бояться нас, преследовать.

Уми Эрлик взглянул на серьёзное личико девочки, улыбнулся:

– Когда-нибудь, если захочешь, ты узнаешь обо всём этом подробно. Сейчас пока достаточно. Мы решили – пусть люди живут своей жизнью, а у нас будет своя. И ушли в сопредельный земной мир.

– Сопредельный? – спросила Даша. – Но он же здесь, на земле?

– Конечно. – Альв погладил её по голове. – Люди только недавно начали догадываться, что наша Земля существует не в одном времени и не в одном измерении. Впрочем, и не в одном пространстве, не в одном физическом состоянии… Но это для тебя сложно. Для них это пока только догадки, почти фантазии. Мы ушли в такой другой мир и живём здесь по своим законам. Видишь, у нас нет такой техники, как у людей, но она нам не нужна. Там, в главном мире, память о нас хранится – в сказках, легендах, мифах. Нас часто называют духами природы. Но мы не духи. Мы такие же живые существа, как и люди. Мы – сущность природы.

– И вы ведь тоже разные? Как люди на земле, там – негры, или китайцы, или русские…

Альв вновь улыбнулся.

– Ты заметила? Да, у нас тоже много разных народностей и кланов. У каждого – своё предназначение. Цвергам подвластны огонь и металлы. Но это – их высшее предназначение. Здесь же, в нашей обычной жизни, они любят заниматься кузнечным делом, литьём, паять-лудить… Хульдафолке управляют водами. А так просто – отличные рыбаки, ты их видела на реке. Сёстры Макошь, Доля и Недоля раньше тянули нить судеб человеческих, здесь у нас они просто отличные пряхи. Рожаницы, дававшие жизнь, ухаживают за цветами, деревьями, а Овсень выращивает коней. Нам, альвам, открыты души всех растений, сердца животных и птиц. Эльфы и феи управляют воздушными потоками. Но поскольку мы, альвы, с ними в близком родстве, они тоже понимают и цветы, и птиц, и волков, и оленей…

Облако летело ещё над одним посёлком. Даша увидела, что дома здесь сделаны из сверкающего на солнце камня – серого, розового, желтоватого. Альв объяснил:

– Это поселение гмуров. Они искусные каменщики и повелители земных недр. У нас, как ты заметила, нет больших городов, они нам не нужны. Во многих наших деревнях мы живём вместе с другими народностями. Но есть и отдельные посёлки, в которых живёт один клан, или объединяются по близкому родству. Например, цверги и гоблины, гмуры и тролли, венеды и орики, или русалки, друды и лесовики.

– Русалки, это же утонувшие девушки, – протянула Даша удивлённо.

– Нет, – засмеялся альв. – Это уже выдумки людей. Они много чего напридумывали о нас. Русалки, как и друды, – потомки антов, живших когда-то среди людей…

– Ой, – Даша даже вскочила со своего кресла-облака. – Замок! Наконец-то!

– Ты думала, здесь у нас много замков? Нет, малышка, только этот один. Замок нашего короля Велунда. И ты сейчас предстанешь перед ним.

Сверху Даша видела широкий подъёмный мост на тяжёлых цепях, по нему в открытые ворота въезжали кареты мимо стражников в красочных одеждах. Но их облако влетело прямо во двор, опустилось на поляне у фонтана. По каменной лестнице, покрытой мягким ковром, девочка вслед за альвом поднялась сначала на огромную веранду, оттуда, через двери, украшенные резными узорами, вошла в ярко освещённый зал. Здесь было много дам в длинных платьях, и кавалеров в плащах и шляпах с перьями. Играла тихая музыка: на повисшем прямо в воздухе балкончике взмахивали смычками, перебирали струны арф и дули в трубы музыканты. По стенам висело множество кованых светильников, а в них мерцали, шевелясь, словно живые, фонарики, постоянно меняющие цвет. Вверх, уходя в светлый, но непроницаемый туман, вела лестница, её перила тоже были в кованых узорах. Ещё Даша заметила кованые скамейки, и подставки для цветов, и рамы у картин…

– Здесь нет ничего удивительного, – сказал уми Эрлик. – Король Велунд искусный кузнец и сам очень любит ковать. Многое здесь сделано его руками… А, вот он идёт!

Музыка заиграла громче, дамы и кавалеры перестали разговаривать, все смотрели на лестницу. И вот из тумана вышла фигура высокого стройного мужчины. Он быстро сбежал вниз, пошёл по залу, останавливаясь, разговаривая то с одним, то с другим из своих подданных. Чем ближе он подходил, тем больше замирало сердце у Даши. Она была ещё девочка, но почему-то с восторгом думала: «Какой он красивый!» Серебристо-огненный камзол короля подчёркивал его широкие мощные плечи и узкую талию, волнистые волосы до плеч отливали тёмно-медным блеском, рыжая борода и усы приятно обрамляли загорелое лицо. Когда он улыбался какой-нибудь даме, девочка думала с чувством, название которого ещё не знала: «Ну почему же не мне!..» Когда он смеялся, разговаривая с мужчинами, она тоже непроизвольно смеялась. Мудрый альв поглядывал на неё с усмешкой: ему давно была известна та радость, которую один вид короля страны Альвюйм внушал буквально всем.

Но вот, наконец, Велунд подошёл, положил ладонь на голову девочки. Он был такой высокий, что она сильно запрокинула голову. Правда, только на одну минутку, потому что королю тут же пододвинули лёгкое переносное кресло. Он сел и притянул Дашу к себе.

– Какая ты чудесная, – сказал ласково. – Сразу видно, что фея. Неужели люди не догадываются?

Уми Эрлик склонил голову на бок, ответил тоже с улыбкой:

– Она и сама недавно узнала об этом.

– Что ж, ещё догадаются, – кивнул король. – Оберегай её хорошенько.

У него были карие, но не тёмные глаза, а словно золотистые. Они согрели сердце Даши, и она, не в силах удержаться, взяла короля за руку и прижалась щекой к его ладони. Велунд прикоснулся губами к её лбу, сказал:

– Мы с тобой ещё увидимся, и не раз. А сейчас тебе время отправляться на урок к фее Эльме.

И он пошёл по залу дальше. А уми Эрлик взял Дашу за руку и вывел в одну из боковых дверей. Они шли по длинному светлому коридору, мимо разных дверей и арок, свернули в одну, а там, с тихим звоном, их подхватил невидимый поток, понёс вверх, пока они не оказались в комнате, залитой розовым светом. Здесь были мальчики и девочки, такие возрастом, как она. Даша сосчитала: детей оказалось девять. Она – десятая. Все они сидели в кожаных креслах, поставленных полукругом, одно кресло пустовало.

– Садись, девочка Даша, – указала на него высокая женщина в сказочно красивом платье со шлейфом. – Не оглядывайся, твой наставник на время наших занятий ушёл. Мы ждали только тебя. И я начинаю свой рассказ…

Оказывается, у «потаённого народа» нет детей! Ну да, тут же подумала Даша, ни на улицах посёлков, ни на лугу они не встретили ребятишек. Обитатели этого мира рождались…

– Все вы знаете сказку о Дюймовочке? Помните, она родилась из цветка. А она была феей. Феи и эльфы обычно рождаются именно так. Другие наши братья – из камня, из огня, из воды, деревьев, лунного и солнечного сияния. Рождаемся мы молодыми, но уже сразу взрослыми. Живём очень долго, хотя постепенно стареем…

Фея Эльма не просто рассказывала. Палочка в её руках описывала светящимся лучом круг в воздухе, и в этом круге появлялись картинки. Всё было так интересно! Однако Даша успевала ещё и разглядывать других ребят: она поняла, что они тоже феи и эльфы. У мальчиков и девочек были волосы и глаза разного цвета – тёмные, светлые, один мальчик даже рыжий. Но у всех волосы были густыми, глаза огромными, а черты лица утончёнными, даже нежными.

– После того, как мы ушли от людей в сопредельный мир, мы несколько столетий жили счастливо. Пока однажды не поняли: мы можем вообще исчезнуть. В каждом клане нас рождается всё меньше и меньше.

– Это потому, что очень плохая экология, – серьёзно произнёс один мальчик.

Фея Эльма улыбнулась ласково:

– Нет, дорогой, это в основном мире людей природа страдает: реки, воздух, леса, земля… У нас здесь с этим всё прекрасно. Наши учёные – а в каждом клане существуют выдающиеся умы, – пришли к выводу. Знаете, какому? Мы не можем жить без людей. А люди не могут без нас. Наши проблемы совпадают с такими же проблемами у людей. Если исчезнет наш народ, человечество тоже исчезнет.

– Но почему? – спросил тот же мальчик. – Ведь были целые… – он немного запнулся, вспоминая, кивнул головой, – цивилизации. Были и исчезли. А люди живут.

– Смотрите.

Фея Эльма взмахнула палочкой, и перед ребятами поплыли, сменяя друг друга, красочные сцены: люди в необычных одеждах, воины, бои, кони, слоны, огромные постройки, извержения вулканов, землетрясения…

– Это только такой исторический термин: «исчезнувшие цивилизации». Народы этих цивилизаций не исчезали бесследно, они растворялись среди других народов, давали потомство, получали другие названия… Но ты, Питер, я предвижу, можешь стать большим учёным, у тебя философский пытливый ум.

– А разве вам не известно, кем мы станем? – спросила Даша, и все ребята тут же повернулись к ней, как до этого к Питеру.

– Нет, – серьёзно ответила учительница. – Кем вы станете в вашей земной жизни нам не ведомо. Но мы хорошо знаем, какое у вас предназначение. Об этом, как раз, я и хотела вам рассказать…

Уми Эрлик сказал:

– Мы можем вернуться в твой двор прямо сейчас, из любого места, даже отсюда, из дворца.

– Нет, – попросила Даша. – Давай снова полетим на облаке и пойдём через луг.

Альв понимал: девочка так много увидала и узнала необычного, что сразу, без душевной подготовки, оказаться в привычной ей обстановке, наверное трудно.

– Так и сделаем, – кивнул он. – Тем более, наше облако не занято, ждёт.

И вновь они пролетали над посёлками, полями, реками, вновь им махали руками и шляпами жители Альвюйма. Даша всё видела, но сидела притихшая и задумчивая. Ей нужно было привыкнуть… Ну да, альв и раньше говорил ей, что она фея. Она верила, потому что верила в сказки. Это тоже была сказка. Но оказалось – нет! Всё происходит в самом деле, и всё не так прекрасно и весело…

– Мы называем вас «детьми-эльфами», – так рассказывала прекрасная фея Эльма. – Вы родились, как обычные люди, в человеческих семьях. Вы и в самом деле дети людей: выглядите так же, растёте так же, думаете, взрослеете, любите… Но суть ваша и душа ваша – из нашего народа. Вас здесь десять человек, каждому уже исполнилось восемь лет. Вы первые наши посланцы миру людей. Подрастают другие, и так будет во всех поколениях. Вас немного, но у вас будут дети, у них – тоже… Вы сумеете повернуть разум людей и их устремления к тому прекрасному, что есть на земле и в самих людях, и от чего они сейчас так упорно убегают. Тогда и мы вернёмся в главный мир, станем жить рядом с людьми…

Даша взглянула на уми Эрлика. Фея Эльма сказала, что у каждого «ребёнка-эльфа» есть свой наставник-альв. Потому что именно альвы – самые лучшие учителя. «Он, наверное, знает всё на свете», – подумала, и вдруг вспомнила, о чём хотела спросить.

– А почему все ребята говорили по-русски? Джони, и Питер, и Марта, и Энио… Они ведь все из разных стран?

– Нет, Даша, никто из них русский язык не знает. И они, и ты сама разговаривали – да и сейчас ты говоришь, – на языке нашего народа, нашей страны. Он называется «ригтош».

Девочка очень удивилась.

– Нет, разве ж я говорю по-иностранному? Разве я знаю ваш язык ригтош?

– Только здесь, – кивнул альв, – только в нашей стране. Ты так хорошо его знаешь, что думаешь на нём. Вот тебе и кажется, что это твой родной язык.

Даша задумалась.

– Значит, когда я вернусь домой, я уже ваш язык знать не буду… А ты, уми Эрлик, много языков знаешь?

– Все земные.

– Ух ты! А я? – с радостной надеждой воскликнула Даша.

Альв весело погрозил ей пальцем:

– Только свой. Другие будешь учить… Но открою тебе секрет…

Он таинственно склонил голову, помолчал. И Даше показалось, что передумал, и что никакого секрета ей не скажет. Но альв продолжил:

– Но если наступит очень сложный, как говорится критический момент, и тебе понадобится действовать быстро, ты сможешь заговорить на любом языке… Впрочем, такого может никогда и не случиться. Ты, малышка, многое можешь, но только если в этом будет сильная необходимость.

Он взял её за руку:

– Оглянись. Сейчас мы уйдём отсюда.

Даша посмотрела на луг с белыми и розовыми цветами, на дорогу, уходящую к посёлку с разноцветными черепичными крышами.

– Я ещё вернусь сюда? Мне король сказал «увидимся»…

– Ты будешь здесь бывать, – кивнул уми Эрлик. – А сейчас мы окажемся в твоём дворе, как раз мама собирается идти тебя искать… Беги, успокой её.

Глава 12

– Даша, помнишь Степана Илларионовича? – спросил папа.

– Конечно, – сразу ответила она. – Это старенький художник. У него такие красивые картины о море, о воинах-богатырях, о святых.

Сергей засмеялся: дочка сразу вычленила главные темы творчества его старого наставника.

– Он заболел и лежит в больнице. Давайте поедем все вместе его навестим?

– Можно я возьму альбом, покажу ему свои рисунки? – спросила Даша.

– Отличная мысль.

– А я подарю ему свою лошадку, – предложила Аринка.

Она как раз на днях вылепила из глины фигурку, обожгла в печи, раскрасила специальными красками. Получилась очень симпатичная радужная лошадка.

– Вы у меня умницы, – похвалил Сергей. – Старик будет очень рад.

Три дня назад он был в Союзе художников и узнал о болезни Степана Илларионовича. Это был тот человек, который возглавлял городской Союз много лет, который первым оценил способности молодого Лугреньева, поддержал его, выделил жильё. Сергей с Машей, а потом и с дочками не раз бывали у него в мастерской. Старику было за восемьдесят, но он каждый день, в любую погоду шёл в свою мастерскую, взбирался на четвёртый этаж и подолгу работал. Сергей восхищался им, а тот пожимал плечами: «Фронтовая закалка». И добавлял: «Не могу не рисовать, это моя жизнь. Перестану – умру».

Ещё накануне Сергей купил в Ужовке домашнего творога, сметаны, масла, вишен. После завтрака они всей семьёй сели в машину и покатили в город. Выворачивая с грунтовой на трассу, Сергей говорил:

– У Степана Илларионовича два сына, внуки большие, да и льготы у него, как у ветерана войны и заслуженного художника. Но всё же я прихватил деньги: мало ли… Вдруг какое-нибудь особое дорогое лекарство нужно.

Впереди по обочине медленно передвигалась фигура женщины с сумкой, видимо тяжёлой. Сергей узнал:

– Смотри-ка, это, Машенька, твоя обидчица, Сазониха. Наверное, опоздала на автобус, идёт к перекрёстку, на маршрутку. Не пора ли наладить добрососедские отношения с нашей, возможно, родственницей? Подвезём её?

– Я не против.

Маша сидела с девочками на заднем сидении, рядом с Сергеем место пустовало. Чуть обогнав женщину и притормозив, Сергей наклонился к открытому окну, поздоровался весело:

– Олимпиада Петровна, доброе утро!

«Надо же, – подумала Маша, – он и имя её знает!» А муж продолжал:

– Вы в город? Нам по пути. Прошу, садитесь.

И распахнул дверцу.

Женщина остановилась от неожиданности, слегка наклонилась, заглянув в машину. Похоже, она не сразу поняла, кто это. Потом узнала, и на лице её появилось выражение растерянности. Сергей повторил ещё раз:

– Садитесь.

Она как будто даже сделала движение вперёд, но в это время Аринка звонко спросила:

– Мама, это та самая Баба Яга?

Сазониха отшатнулась и быстро пошла вперёд, отступив подальше от обочины и упрямо сжав губы. Она не проронила ни слова, не оборачивалась.

– Не сядет… – с сожалением протянул Сергей, обгоняя её.

– Зачем ты так назвала её? – сердито спросила Даша сестру, которая, как ни в чём не бывало, стояла коленями на сидении и смотрела в заднее окно на быстро исчезающий силуэт «Бабы Яги».

– Не ругай её, – повинилась красная от смущения Маша. – Это я так сказала недавно, а Ариночка только повторила. Я большая, мне надо было думать. А она маленькая…

– Неправильно так называть. – Теперь Даша с упрёком смотрела на маму. – Эта бабушка хорошая. У неё живёт её внук, он сирота и не умеет разговаривать. Немой мальчик, Юра, такой, как я. Она его любит и сама о нём заботится.

– Я не знала об этом, доченька… – Маше было стыдно, но сработал и инстинкт самозащиты. – Но она тоже меня обидела и обозвала, ни за что, ни про что!

– Ладно, девочки, – успокоил их всех Сергей. – Что случилось, то случилось. Будем исправлять ситуацию, обещаю.

«Вот, значит, как они меня называют! Баба Яга! Буржуи проклятые!..» Олимпиада Петровна шла устремлено вперёд, не замечая ничего. Даже обогнавшую её и скрывшуюся машину. Пелена обиды и злости застилала глаза. На несколько минут она даже перестала неотрывно думать о своём деле.

А направлялась она в город с целью, которая может оказаться недостижимой. Но ей так хотелось верить – всё получится. Она убедила себя в этом: ну что тут сложного, взять справку в паспортном столе жилого дома. Дома, в котором была когда-то её квартира, потом в этой квартире жил сын, родился внук и был там прописан…

Лето ведь уже перевалило через середину, не успеешь оглянуться – и сентябрь. Юру надо будет записывать в школу. Даже если бы она не хотела этого делать – а она хочет, обязательно хочет, чтоб мальчик учился! – школьное начальство само всполошится: как же так, один мальчик в посёлке не ходит на занятия. А как Юрочку запишешь, если у него никаких документов? Сначала она думала: скажу, что все документы задевала куда-то сожительница-пропойца, сама сгинула, где их искать… Но почти тут же Олимпиада Петровна представила: школа станет делать запрос в городское РОНО, там сообщат, что мальчик жил в детдоме, был усыновлён… Нет, этого нельзя делать! И тогда она разработала целый план. Она пойдёт в жилищно-коммунальную контору своего бывшего дома, расскажет там ту же историю о потере документов, попросит выписку из домовой книги, где будет сказано: её внук был там прописан столько-то лет. Для такой выписки будет достаточно предъявить свой паспорт. А если повезёт, то в паспортном столе ещё окажется та работница, которая и её, Сазонову, помнит.

Так Олимпиада Петровна убедила саму себя: всё должно получиться! В подарок паспортистке, которая, как она очень надеялась, выпишет ей справку, женщина приготовила деревенских продуктов: купила у соседки творог, масло, собрала в огороде молоденьких огурчиков. Эту справку она предъявит в школе – все-таки официальный документ, где будут указаны Юрочкины данные. Скажет, что документы мальчика скоро привезёт его мачеха – мол, та уехала на заработки, увезла. Юра станет ходить в школу, время пройдёт, глядишь, там и забудут, что документов настоящих нет…

Нет, о том, что всё может выйти не так, Сазониха даже думать не хотела. Обязательно получится, надо ехать! Но утром она замешкалась, Юрочка так сладко спал, будить было жалко. А потом надо было приготовить ему завтрак, наказать далеко не убегать, в драки-споры не вступать… Вот и опоздала на автобус. Да ничего, пошла к развилке на маршрутку из Выселок.

Когда автомобиль около неё остановился и её окликнули, она не сразу поняла кто это. Заглянула, узнала. У молодого мужчины такой был простой и доброжелательный голос, что она заколебалась. А с заднего сидения на неё смотрела девочка, возрастом ровесница Юры. От взгляда её тёмных огромных глаз женщине стало так тепло и славно, что она уже почти собралась сказать «Спасибо» и сесть в машину. Но тут другая девочка, маленькая, звонко закричала… Словно ударила её кулачком в грудь. И она отшатнулась, сжала зубы и пошла молча пешком.

Понятно, что маленькая насмешница не сама придумала обидное прозвище, повторила за старшими. Ну да, вспомнила Сазониха, на днях она резко одёрнула эту молодую женщину из машины – мать девочек. И правильно: богачи, буржуи, а туда же – в сельском магазине в очереди за мёдом стоит! Как будто им не могут привезти этого мёда прямо домой – хоть даже из другой страны. А тут из-за неё может какой-нибудь местной семье не хватить, не достаться. А та, небось, разобиделась, в свой дворец за прудом пришла и обзываться стала…

Несмотря на то, что, вспоминая, Олимпиада Петровна сама себя распаляла, пыталась вызвать былую злость, почему-то не получалось. И даже пробилось, стало давить на сердце другое чувство… Раскаяние, что ли? Вот чего она тогда, в магазине, прицепилась к женщине? Та стояла скромно, терпеливо, двое детей у неё, что же не принести медку… Всех в деревне против себя настроила, со всеми поссорилась, теперь вот и эти люди Бабой Ягой называют.

Сазониха сама себя одёрнула: что это она расчувствовалась, себя ругает… Но ответ знала. Всё время словно видела огромные глаза старшей девочки, до сих пор почти физически ощущала доброту её взгляда и – вот же странно! – глубинное понимание.

– Давайте помогу, бабуля! Тяжёлая сумка, небось?

Сазониха не заметила, как её нагнал мужчина и уже потянул ручки её сумки. Добавил со смехом:

– Не боись, не украду!

Молодой ещё, лет тридцати пяти, как сын её покойный. Крепкий, одет по-спортивному.

– Чего мне бояться, – пожала она плечами, отдавая сумку. – Денег там нет, а продукты…

– Да какой-нибудь бомж и на продукты позарится, – ответил попутчик. И, словно подтверждая, что в самом деле попутчик, спросил: – Вам на маршрутку? Ну и я туда же. Донесу.

Он приноровился к её небыстрому шагу, но идти медленно ему было скучно, а может просто словоохотливый человек оказался. Стал рассказывать:

– Я вот тут где-нибудь дом хочу купить, в деревне. Можно и старый, снесу и построю свой. В Выселках или в той, что у пруда… Как её?..

– Ужовка, – подсказала Сазониха.

– Вот-вот, – обрадовался попутчик. – Там даже лучше. Места красивые, и город рядом. Вы оттуда?

Она кивнула, и он тут же спросил:

– Продают там дома? Или может брошенные есть, где никто не живёт? Я бы у родственников купил.

– Есть и такие, – согласилась Сазониха. – Старики умерли, а дети живут далеко, в других городах, они им не нужны.

– Вот-вот, – опять поддакнул мужчина. – Сынок у меня… эта… лёгкими болеет. Врачи сказали: нужен деревенский воздух и питание.

Больной мальчик… Олимпиада Петровна глянула с приязнью на мужчину: хороший, видно, отец, заботливый. Готов ради ребёнка в деревню переехать…

– Много в Ужовке детворы? Будут приятели моему сыну?

– А сколько ему лет? – спросила она.

– Так… восемь уже.

«Восемь лет… Как Юрочке» – подумала Олимпиада Петровна, даже не отдавая себе отчёт, о каком мальчике мысль: о настоящем внуке или приёмном.

– Сейчас, летом, много наприезжало, – ответила. – Но и так есть. Не заскучает.

Она и попутчик уже подходили к развилке, но маршрутки видно не было. Ненадолго примолкнувший, он снова заговорил.

– Да, места у вас красивые, но не очень тихие… Я вот слышал, стреляли тут у вас недалеко, убили кого-то?

– А где сейчас не стреляют, – мрачно ответила Сазониха.

– Верно-верно, – опять зачастил мужчина и хохотнул. – А ещё вроде оборотни у вас тут водятся? Я в это не верю, но люди говорят…

Сердце у старухи забилось часто. Она никому не рассказывала о том, что видела в лесу, когда нашла Юрочку. Но и самой уже приходилось слышать о собаке-оборотне. Не мудрено, что человеку, разыскивающему в деревне жильё, тоже наболтали.

– Что ж, – проговорила она, – это уж кто как верит…

– А вы, бабуля, с кем живёте? Сами?

«Одна», – хотела ответить Сазониха, но спохватилась. Вдруг и правда станет жить этот попутчик в Ужовке, подумает: зачем старуха соврала? Ответила коротко:

– С внуком.

– На лето привезли?

«Вот настырный!» Уже и не рада была, что согласилась на помощь. Но всё же сказала:

– Нет, сирота он. Живёт со мной, своей родной бабушкой.

– Трудно вам, – посочувствовал он. – Мальчишки, они непослушные. Да и на пенсию парня тянуть…За него тоже что-то доплачивают?

– Да вот… буду оформлять, – почему-то растерялась Сазониха.

Но попутчик не обратил внимание, спросил:

– Сколько ему лет?

– Такой, как ваш.

– Да? – мужчина даже обрадовался. – Может, подружатся, если у вас поселюсь. Вас как зовут?

И, когда она ответила, сказал:

– Ну, мы пришли, Олимпиада Петровна. А вот и маршрутка.

Когда она втиснулась с другими пассажирами в машину и даже сумела сесть на заднем сидении, оглянулась, ища взглядом попутчика. Но его не было. «Не сумел сесть, – подумала сочувственно. – Уважительный мужчина, всех стариков, небось, пропустил, а сам не влез…» Оглянулась посмотреть в окно, но маршрутка уже вывернула за поворот, и остановки видно не было. Сердце ещё не отпустила недавняя обида, потому пришло сравнение: «Тоже, небось, не бедный человек, при деньгах, дом старый ему не нужен, снесёт и построит новый… А вот же, никаких оскорблений…» Но тут же мысли вернулись к тому главному, что тревожило больше всего: получится или нет с документами на Юрочку?

«Попутчик» не сел в маршрутку не потому, что не смог растолкать стариков и женщин. Нужно было бы – он раздумывать не стал. Но его, немного в стороне, у продуктового ларька, ждал автомобиль. Он сел рядом с водителем, и тот сразу же спросил со смешком:

– Ну и как тебе работёнка носильщика? Хоть с толком? Сказала чего старуха?

– Не знаю, – словно раздумывая, протянул тот, кого Сазониха мысленно определила как «уважительного мужчину». – Думаю, мы с ней ещё встретимся. В Ужовке живёт, внук с ней. Бабка может и не знать ничего, а пацаны, они, если есть пришлый мальчишка в деревне, со стороны, точно знают.