Текст книги "Хроники семьи Волковых"

Автор книги: Ирина Глебова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Лето перед Залужным

Да, впереди – война. Но в 1938 году матери и отцу Волковым кажется, что все испытания позади. Жизнь налаживается. У старших дочерей хорошие семьи, растут дети. Денис уже офицер, Федя – лучший ученик в школе. Аня – юная выпускница педагогического техникума, готовится к своему первому учебному году, к своему первому классу. Но пока ещё в разгаре лето, и ей так хочется поехать в родную Бутурлиновку. Там – подружки, которые обязательно должны увидеть её учительницей! Там – сестра Мария и любимые маленькие племянники… Она очень любила приезжать сюда. И теперь, счастливая, весёлая, она едет провести лето в свой родной дом.

Сестра Мария и её муж Павел Нежельский обрадовались Ане, как всегда. Но на этот раз – особенно. Они собрались съездить в Ленинград, купить кое-что из одежды себе и детям. У них у всех, как у семьи железнодорожника, бесплатный проезд в любой конец страны, почему бы не воспользоваться.

Старшего сына Серёжу, которому было девять лет, они брали с собой. А младших – Валю и Ваню, – оставляли с Аней. Валя уже ходила в школу, Ване исполнилось пять. Но не только дети – огород, куры, корова оставались на двадцатилетнюю девушку. Да, взрослую вроде бы. Но ведь она, младшая дочь в семье, росла ничего не ведая и не зная по домашнему хозяйству. На этих работах всегда обходились без неё: всё делали старшие сёстры, брат, родители. Она только убирала в доме. Но Мария сказала, как всегда командным тоном:

– Ничего, справишься, девка здоровая! Да и что там делать: огородик прополола, детей покормила и пустила гулять. Утром и вечером придёт тётка Маша – ты её знаешь, Пашина родственница, – подоит корову. А ты только сходишь днём к речке, на водопой, и подоишь корову там…

Пару дней поучила Аню доить корову – и уехали.

И начался для Ани ад кромешный! Рано утром вскочила, приготовила поесть, выгнала в стадо корову, накормила детей, и – на огород. Огород огромный, сорняки ползут прямо на глазах, спина от прополки болит… А тут прибежали дети – снова корми. Хорошо, что их иногда подкармливали родственники: они часто бегали во двор к своей тёте, старшей сестре Павла, играли там с двоюродными братьями…

Совершенно незаметно подходило время идти к реке на дойку. Брала Аня ведро и шла, дрожа от страха. Дело в том, что в стаде был бык – злой и бодливый. Аня его боялась до потери сознания, тем более, что он однажды за ней гнался. Приходила она к реке заранее, садилась вдалеке на горке и ждала. Вот подходит стадо на водопой, и она издалека высматривает: где их Пеструшка, а где бык? Если видела, что далеко – шла к корове, доила, находясь всё время в тревоге и напряжении, вздрагивая, оглядываясь…

Так пролетало время. Ей приходилось трудно, но всё-таки справлялась. Ничто не предвещало ничего плохого. Трагедия разыгралась в день возвращения Нежельских.

Приехали Мария, Павел и Серёжа весёлые, с удачными покупками. Шум, гам, смех, рассказы, раздаривание подарков! Под вечер Аня, вздохнув облегчённо и вновь ощутив себя беззаботной гостьей, собралась на танцы и кино в городской сад – впервые за много дней. Серёжа, которому купили в Ленинграде красивый матросский костюм, стал проситься с ней.

– Пошли, – согласилась Аня. – Мне будет веселее, да и возвращаться по темноте не так страшно.

Когда они одевались-собирались, Аня увидела, что Мария, встревоженная, укладывает на кровать Ваню. У мальчика личико печальное, губки кривятся.

– Что случилось? – спросила Аня.

– Да вот, жалуется на животик, говорит – болит.

Животы у детей, бывало, и раньше болели.

– Ничего, полечим, – успокоила сынишку Мария.

Плохое предчувствие никого не охватывало.

Аня и Серёжа ушли. Веселились, смотрели кино. Правда, в кино Серёжа уснул – всё-таки он был с дороги. Но на обратном пути взбодрился, шёл весело. Было уже темно, на улицах тихо, во многих домах свет не горел. Ступили на свою улицу и издали увидели, что свой дом освещён.

– Гляди-ка, – сказала Аня. – Наши ещё не спят. Нас ждут.

И почти сразу услышали крик – женский, страшный, холодящий кровь. Ещё даже не думая, что крик имеет к ним прямое отношение, Аня замерла от ужаса, сердце на миг остановилось. Что? Где? У кого-то что-то случилось…

Такие были мысли. Они с Серёжей почти побежали к дому. И чем ближе – тем яснее становилось, что кричат именно там.

…Ваня лежал на полу, тихо дёргался, лицо и губы были синие. Мария лежала рядом, обнимала мальчика, кричала-выла, поскольку было ясно: ребёнок отходит, умирает… Прибежал Павел с женщиной-врачом, но та только беспомощно развела руками. Сказала: у мальчика скоротечная дизентерия, ничего уже не сделать…

Через несколько минут мальчик умер. В припадке горя Мария обвинила младшую сестру в его смерти. Аня сама стала как неживая. Над маленьким мёртвым телом она не стала ничего говорить несчастной матери. Но она-то знала, что не виновата. Не было у мальчика никаких признаков болезни. Выглядел он все дни весёлым, живым, бегал, играл. Есть она ему, как и сестричке Вале, позволяла всё: пить молоко, грызть яблоки – как и раньше, при матери. И не жаловался Ваня ни на что! Может, у него и побаливал животик, может и был понос, но ей он ничего не говорил. А как самой заметить? Ведь в туалет ребятишки ходили даже не в будку в огороде, а где попало по кустам. Возможно, мальчик стеснялся своей молоденькой тёти, а была бы дома мать – и признался бы ей, и хватились бы раньше, в самом начале болезни…

Горько плакала Аня над телом бедного малыша: от жалости к нему и от жалости к себе – так несправедливо обвинённой в страшном проступке.

Вскоре после похорон она уехала. Тяжко было оставаться. Да и подходило время отправляться в Залужное – на место своей первой работы. Павел Нежельский провожал её, утешал, хотя сам был сильно угнетён смертью сынишки.

Поезд тронулся, стал набирать скорость, взошёл на горку. Отсюда как на ладони открывалась часть городка и близкий дом Нежельских – её, Ани, родной дом. Она стояла в коридоре, глядела в открытое окно. Рыдания сотрясали её плечи, слёзы текли по щекам. Люди смотрели сочувственно: может быть, девушка далеко уезжает, расстаётся с кем-то очень родным… А, может, обидели её… Кое-кто пытался утешить, говорил добрые слова. Но Аня никого не слышала. Уже Бутурлиновка давно скрылась из виду, ветер высушил слёзы, а она всё стояла у окна…

Молодая учительница

Две подружки, две выпускницы педагогического техникума Аня и Шура поехали с чемоданами по назначению: знакомиться, устраиваться.

Сначала – в Лиски. Ещё недавно это был большой пристанционный посёлок, но год назад, в 1937-м, был преобразован в город. Конечно, здесь крупная железнодорожная станция, узел, где расходятся линии и на запад – Воронеж, Саратов, и на юг – Харьков, Ростов-на-Дону. А другой посёлок – Залужное, который почти сливается с Лисками, – так и остался посёлком.

Девушки прошли через Лиски, по главной улице, и вышли прямо к Дону. Там – паром на Залужное. Чуть-чуть опоздали, паром только отъехал. Но не успели огорчиться, как подкатил на велосипеде молодой человек, соскочил, замахал руками. Паром вернулся, снова пристал, взял этого велосипедиста. И девушек заодно. Молодой человек тут же стал помогать паромщику тянуть канат. А на берегу вновь вскочил на свой велосипед и умчался…

Девушки пошли через луг, снова по улице уже посёлка Залужное, к школе. Всего-то километра три. Им, привычным в те времена повсюду ходить пешком, это было не расстояние.

Школа № 17, где придётся работать Ане, оказалась трёхэтажной, новой, ремонт уже закончен. Вечерело. На стук им открыла техничка – молодая, лет 25-ти девушка, сказала, что её зовут Мария, побежала за директором. Он пришёл. Оказалось – тот самый парень с велосипедом. В свои 24 года он уже был женат, имел сына, и вообще оказался очень серьёзным и ответственным человеком. На ночь устроил девушек в учительской на диване, прислал бельё, подушки.

Утром вместе, Аня и Шура, пошли дальше, к Шуриной школе. Шли километров 12 по песчаной дороге. Те места – Лиски, Залужное, – стоят на песках. Когда идут дожди, это очень хорошо: нет грязи, вода сразу уходит в песок. Но если сушь и особенно ветер – невыносимо: песок сечёт лицо, скрипит на зубах, забивается во все щели домов… Уже одна дорога расстроила Шуру! Ноги вязнут в песке, жара, устали быстро, нет никаких попуток… А когда она увидела школу – села и заплакала: одноэтажная завалюха, ремонт в разгаре. Но делать нечего…

Аня поселилась на квартире у технички Марии. В доме было две комнаты. Мария отправила братьев – семи и пятиклассника, – жить в комнату к матери, а сама с Аней заняла другую комнату. Свой уголок – особенно кровать, Аня оформила уютно и со вкусом. У неё было красивое покрывало и коврик на стену, ажурные накидки на подушки. Когда к хозяйке приходили гости, мать Марии обязательно распахивала дверь в соседнюю комнату, как в музей. Показывала и с гордостью говорила:

– А вот здесь у нас живёт учительница, Анна Александровна!

И гости восхищённо охали, поскольку всё было красиво и непривычно, по-городскому. Сама хозяйка относилась к своей жилице-учительнице с трепетным уважением. Свою дочь Марию гоняла:

– Чтоб не собирала под окнами улицу! Анна Александровна будет заниматься, тетрадки проверять!

«Улицей» она называла компанию парней и девчат, которые каждый вечер собирались как раз у дома Марии – болтали, смеялись, пели песни. Был там и жених Марии, красивый парень Гриша. Пожениться, правда, они не успели – Гриша умер от сердечного приступа.

Но всё это будет позже, как и «проверка тетрадок» новой учительницей. А пока учебный год ещё не начался, «улица» продолжала собираться. Пришла однажды туда и Аня. Но перед этим она прошлась по селу – это было событие!

Во второй половине августа нужно было переписать всех учеников в селе: тех, кто пойдёт в первый класс. Её первый класс! Аня надела своё нарядное белое платье: шёлк с полотном в рубчик, расклешённое, на воротничке вышиты два листика – жёлтый и зелёный, – на пояске такие же два конца, жёлтый и зелёный. Надраила зубным порошком белые туфли-тенниски, надела очень модную широкополую белую панаму и пошла по селу. Юная – 20 лет! – худенькая, высокая, изящная…

По первой же улице за ней уже шла гурьба ребятишек. Забегали вперёд, трогали за руки, заговаривали, подсказывали: «Сюда не ходите, здесь детей нет. А вот здесь есть…» И шептались: «Учительница, красивая какая…» После этого похода в Залужном и даже в Лисках заговорили: «В залуженской школе новая учительница, молодая, красивая…»

Мария ещё раньше несколько раз, видя, что вечерами Аня скучает, звала:

– Пойдёмте, Анна Александровна, к нам на «улицу».

Но она отказывалась. А тут через пару дней после переписи детей гуляла по селу, у реки, вернулась к дому. Уже вечерело, Аня не вошла в дом, села на лавочку рядом. Подошла Мария и несколько девчат, подсели к ней, заговорили. Стала подходить ещё молодёжь, парни. Мария представила:

– Это наша учительница, Анна Александровна.

Подошли ещё двое парней – «городских», из Лисок. Один – Мариин жених Гриша, второй его друг, Василий Кочуков, литсотрудник районной газеты. Знакомясь, он сразу же сказал Ане:

– Как же было мне не приехать: в Лисках только и разговору, что в Залужном молодая красивая учительница появилась. Специально взглянуть на вас и прибыл.

С того вечера Аня и Василий стали встречаться.

Молодая учительница стала сенсацией не только для сельчан, но и для школы. Много лет там не обновлялся учительский состав, все друг к другу привыкли и даже немного надоели. А тут одна учительница разошлась с мужем, уехала. Вот на её место и прислали выпускницу педтехникума Аню Волкову. И она словно стала предвестником хороших перемен: как только начался учебный год, в школу направили ещё трёх молодых учителей – мужчин. Учитель русского языка и литературы Володя был, как специально, очень похож на Пушкина – маленький, смуглый, кудрявый. Физкультурник, тоже Владимир. Этот сразу стал увиваться вокруг Ани, очень навязчиво и настырно. Звал к себе домой, предлагал учить кататься на лыжах. Но Ане он не нравился, хотя на лыжах она с ним ходила. И третий, географ, Овсянников Семён Михайлович – высокий блондин, интеллигент. Он знал, что у Ани есть молодой человек, Василий Кочуков, но она ему всё-таки нравилась. Однако его знаки внимания были робкие и какие-то мальчишеские. Он, например, вышучивал её, на педсоветах писал весёлые записочки… Во время войны именно он, Овсянников, очень помог Ане при переезде в Бутурлиновку. Но это отдельная история.

Василий Кочуков

Василий был на два года старше Ани. Очень приятный и симпатичный парень: невысокий – слегка выше Ани, – коренастый, плечистый, светло-русый, сероглазый, с коротким носом – типично русское лицо. Остроумный, весёлый, доброжелательный. Образования журналистского у него не было – в районной газете стал работать по окончании школы. Но очень скоро уже был ведущим репортёром, писал интересно, живо, остроумно. Любил рассказывать Ане о своей работе: как ездит по району, встречается с людьми, какие бывают казусы, неожиданности и открытия.

В Залужном жил отец Василия, но он был женат второй раз, у них с мачехой – своих двое детей. Потому Василий с ними не жил, снимал квартиру в Лисках. Но когда они с Аней стали встречаться, и он задерживался допоздна, – ходил ночевать к отцу. А оттуда – сразу на работу.

Был Василий очень заботливым человеком. Однажды Аня не захотела идти с Марией, хозяйской дочерью, на базар, – сказала, что у неё болит голова. А сама легла в саду под яблоней читать книгу и яблоки грызть. Мария же на базаре встретила Василия, пожаловалась ему: Аня, мол, приболела. Так он сразу же примчался к ней, встревоженный, по пути купил конфет шоколадных. И они, смеясь, вместе их съели.

Часто Василий приходил к Ане в школу. Она помнит, как это произошло первый раз. Урок окончился, ребята побежали на переменку, распахнули двери – а он стоит напротив класса, у окна. Говорит:

– Как хорошо ты учишь детей! Я бы тоже очень хотел учиться у тебя.

Встречались Аня и Василий три месяца. Но даже не целовались. Только однажды был случай, когда парень позволил об этом попросить девушку. Они сидели вечером на лавочке у дома, а чуть в стороне Мария с Гришей – обнимаются, целуются. Василий и сказал, вроде бы шутя:

– А не последовать ли и нам их примеру?

– Не последовать, – ответила Аня.

Больше он подобных намёков не делал.

В ноябре 1938 года Василий уехал под Ленинград, в пограничное училище. Он давно мечтал стать офицером-пограничником, потому и поступил туда. Вечером, накануне отъезда на учёбу, он пришёл к Ане проститься. Нервничал, курил папиросу за папиросой. Аня забрала у него из пальцев окурок, выбросила и сама поцеловала его – первый раз. Как потом оказалось – и последний…

Потом три года они переписывались. Василий за это время ни разу не приезжал домой – не отпускали. Осенью-зимой курсанты учились, весной-летом были в лагерях и на границе… Так Аня и Василий три года не виделись, но считали друг друга женихом и невестой.

О семье Василия Аня знала из его рассказов: отец, мачеха, замужняя сестра, братья уже от мачехи… Но сама его родных не видала в лицо, не встречалась. Однако они её знали. Однажды Аня в магазине покупала мясо. Отошла от прилавка, а знакомая женщина ей говорит:

– Ты ведь у своего свёкра мясо брала. Вот он тебе самый лучший кусок и отрубил.

Отец Василия работал рубщиком мяса. А то, что Аня и Василий «гуляли», что они – жених и невеста, – знал весь маленький посёлок Залужное. Там всё на виду. Знали даже ученики в школе. Одно время Аня подменяла школьного библиотекаря, выдавала ребятам книги. Братишка Василия, пятиклассник, когда подходила его очередь называть фамилию: «Кочуков» – густо краснел. Аня тоже смущалась. А стоящие рядом ребята толкали мальчика и шептали:

– Скажи, что вы письмо от Василия получили!..

В октябре 1941 года Василий должен был окончить пограничное училище, получить офицерское звание и назначение. Они оба ждали этого, поскольку планировали сразу пожениться. Аня готова была поехать туда, куда Василия пошлют служить. Наверняка учителя будут нужны и там… Но ничего этого так и не произошло. Началась война.

…В октябре 41-го Аню послали в Воронеж на курсы преподавателей физкультуры – учителя-мужчины ушли на фронт, некому было вести этот предмет у старшеклассников. Вернулась она в Лиски, а мать ей говорит:

– Приезжал Василий.

Аня кинулась в Залужное, к его отцу. Забежала по пути к своей бывшей хозяйке, а там Мария копается в огороде. Увидела Аню, бросилась к ней:

– Анечка, Вася приезжал, тебя искал, так переживал! У него всего два дня отпуска было! Уже уехал – на фронт…

У Ани закружилась голова, подкосились ноги.

– Ой, тебе плохо! – Мария подхватила её.

Да, Аня упала в обморок. А ведь казалось ей, что и не любит она особенно Василия…

В апреле 1945 года, где-то в Германии Василий Кочуков пропал без вести. Накануне Победы, за считанные дни до долгожданного окончания войны!.. Больше ничего никогда Аня о нём не слыхала. Несколько раз, уже живя в Харькове, она писала родным и друзьям в Залужное и Лиски, спрашивала… Но нет, известий о Василии не было.

Предвоенные Лиски

Работая в Залужном, Аня старалась при любой возможности поехать в Новохопёрск. Вроде бы недалеко, но и не рядом. Очень она скучала по родителям и младшему брату. Самостоятельная жизнь хороша, однако всегда она жила в семье. Семейной обстановки, заботы родителей ей очень не хватало.

И мать с отцом тоже уже поговаривали: «Ведь не в своём дому, в чужой квартире живём. Так не всё равно, где её снимать – тут ли, там…» А тут ещё в какой-то момент прицепилась к Ане кожная болячка вроде экземы – сыпь на руках. Нужно было лечиться: париться, смазываться… У хозяйки Аня это делать стеснялась. Тут родители и решили окончательно: переезжаем в Залужное, вместе жить станем!

У них, у старших Волковых, первая мысль всегда была о детях, об их интересах. Ведь и когда дом свой продавали, не только обмануть Шарапку хотели. Это – уже вторично. Главная цель – не навредить детям, уберечь, спасти их! Если бы забрали дом под налоги, оформили бы Волковых официально как раскулачивание. А это – ссылка по этапу, репрессии к детям: «сын за отца…» Значит Денису – курсанту военного училища, – не стать офицером, Ане – студентке техникума, – не быть учителем, Феде – лучшему ученику в школе, – не иметь золотой медали, не пойти учиться дальше, в институт…

В Залужном Волковы быстро нашли себе хорошее жильё. Ведь их дочь, учительница, пользовалась в посёлке уважением и любовью. Родители одного из её учеников сдали родителям Анны Александровны и ей отдельную комнату с верандой. Стали жить вместе. Но появилась другая проблема. В Залужном работала только школа-восьмилетка, а Федя уже перешёл в 9-й класс. Он вынужден был начать ходить в городскую школу – в Лиски.

Всё бы ничего, если бы не река, Дон. Мост через неё далеко, а паром то опоздает, то сломается, то река разольётся, то лёд непрочный… Морока! А однажды Федя промок сильно в дороге, простудился, тяжело заболел. И вновь решили родители – надо перебираться в Лиски. Феде-то ещё целый год учиться. А у Ани как раз кончался положенный срок отработки после распределения – два года.

Первые уехали родители, подыскали квартиру в Лисках, перебрались вместе с Федей. А вскоре, после окончания учебного года, к ним присоединилась и дочь.

В новом учебном году, с сентября, Аня стала работать в той школе, которую только что, по весне, окончил Федя. Когда она пошла туда устраиваться, директор школы полистал её документы, поднял глаза, спросил:

– Волкова Анна Александровна… А Волков Фёдор Александрович не родственник вам?

– Конечно, – ответила она. – Это мой младший брат.

– Ну, тогда и разговора нет! Будем вам рады. Я уверен: каков брат – такова и сестра, какова сестра – таков и брат.

Вот так Федя «составил» Ане протекцию. И потом часто, проходя по школьным коридорам, она слышала шепоток старшеклассников: «Федина сестра, сестра Волкова…». Да, в школе Федю все знали и помнили: умница, общественник, красивый парень…

С Василием Кочуковым Аня переписывалась постоянно, ждала его, планировала стать его женой. Но Василий далеко, а вокруг молодой девушки бурлила жизнь, у неё был большой круг знакомых и друзей. Самых разных…

Однажды она поехала в Воронеж на учительскую конференцию, там познакомилась и подружилась с молодой учительницей Еленой – тоже из Лисок, но из другой школы. Стали общаться, встречаться. А скоро Елена представила Ане своего молодого человека – офицера. Через несколько дней Елена и Николай – так того звали, – пригласили Аню погулять вечером в парке. На этой прогулке они и познакомили её с другом Николая, тоже офицером, старшим лейтенантом кавалерии Сергеем Глущенко. Сам себя он называл Серёгой, так представился Ане, так просил и звать себя.

Стали они встречаться, ходить в кино, на танцы. Серёга сам не танцевал, но поскольку Аня очень любила танцы, он просто стоял в стороне, ждал её, а потом провожал домой. Часто по пути он заводил её в станционный ресторан. Но спиртного там они не брали: чай со сладостями.

Василию в пограничное училище какие-то его друзья сообщили: Аня встречается с офицером. Он написал ей письмо: «Я понимаю, что тебе скучно, надо с кем-нибудь ходить в кино, на танцы. Я не сатрап какой-нибудь и не ревнивец Отелло. К тому же, я тебя хорошо знаю и доверяю. Если тебе с кем-то интересно – встречайся. Но всё-таки прошу тебя, Анечка, головы не теряй…»

А она и не теряла головы. Часто друзья гуляли именно вчетвером: Елена с Николаем и Аня с Серёгой. Однажды в парке, когда ребята пошли за мороженным а девушки сидели и ждали их, к ним на лавочку подсела молодая женщина. Она знала Лену, окликнула её и спросила:

– Я слышала, что Серёга стал гулять с молодой учительницей, той, которая недавно работала в Залужном?

– Да, – ответила та.

– А ты её знаешь?

– Знаю.

– Так покажешь мне когда-нибудь?

– Ладно, покажу.

Женщина ушла, а девушки покатились со смеху. Ведь Аня сидела тут же и всё слышала. Потом пришли Сергей с Николаем, вручили девушкам мороженое, взяли их под руки и повели гулять по круговой аллее парка. А эта женщина как раз идёт им навстречу. Увидела, цепко оглядела, всё поняла и быстро-быстро, опустив голову, прошла мимо…

А через некоторое время одна учительница из Аниной школы увидела её с Сергеем. Учительница эта преподавала в кавалерийском полку, где тот служил, знала его. Остановила на следующий день Аню в школьном коридоре и говорит:

– Анечка, детка, не надо тебе с Глущенко встречаться, этот человек не для тебя.

Но Аня не вняла её совету. Она ведь встречалась с ним именно по дружески, не допуская никаких вольностей. А что эта учительница имела ввиду, она узнала позже, случайно. Оказывается, у закадычных друзей Сергея и Николая была общая любовница. Они распределили между собой дни и ходили к ней по очереди. Иногда даже встречались-сталкивались у её дверей: один выходил, а другой входил.

Впрочем, Аня и в самом деле не слушала ничьих мнений о своём друге, предпочитала иметь собственное. Ей Сергей нравился и казался порядочным человеком. По большому счёту, она не ошибалась в нём: по отношению к ней он всегда был сдержан, внимателен, благороден.

Сергей бывал у Ани дома, вёл себя по-свойски, не стеснялся. Мать, первый же раз увидев его, сказала дочери:

– Ой, смотри, Нюра, он жонатый!

– Да ну, мамо, откуда вы знаете?

– А я тебе кажу – жонатый!

Аня отмахнулась и забыла. А вскоре, когда вечером они шли по улице, разговаривали, и в разговоре наступила долгая пауза, Аня спросила:

– Что молчишь?

– А о чём тебе рассказать? – весело ответил он.

– Расскажи, как женился.

Была в то время такая популярная приговорка, Аня и произнесла её в шутку, без всякой задней мысли. Но Сергей оторопел:

– Откуда ты знаешь?

Тут уже Аня не растерялась, состроила загадочное выражение лица:

– Да уж знаю!

Он помолчал, потом ответил:

– Что ж, если интересуешься, расскажу…

У Сергея был друг, у друга – девушка. Молодые люди любили друг друга, собирались пожениться. Но родители этой девушки и родители Сергея сговорились поженить своих детей – обе семьи были зажиточными, давно дружили. Друг Сергея узнал об этом сговоре, обиделся на своего приятеля. Сергей тоже разозлился – он-то ни в чём не виноват! И назло дал согласие, женился на этой девушке. У них родился сын, но радости в их жизни не было. Наконец они откровенно признались, что не любят да и не любили друг друга. Мало того – жена Сергея продолжает любить того своего парня и тосковать о нём. Сергей знал, что его бывший друг так и не женился, и даже ни с кем не встречается. Значит тоскует по своей единственной… Тогда Сергей взял жену за руку, привёл к другу: «Если ты её ещё любишь – забирай!» Теперь те – муж и жена, а Сергей, бывая в том городе, останавливается у них на правах друга. Но сына он жене не отдал: мальчик живёт с его родителями. Теперь ему десять лет. И вообще, он, Сергей, старше Ани на десять лет…

Что было правда в его рассказе, что – выдумка и приукрашивание, – Аня не знает. Вообще-то Серега выдумщик был отменный. И вся эта история в чём-то смыкалась с другой – той, где у него с другом существовала общая любовница. Да и не очень Аню волновали любовные похождения кавалерийского лейтенанте – больших чувств у неё к нему не было. А время проводить в его компании – интересно.

Летом, на большом лугу перед Доном, кавалерийская часть устраивала праздники. Красивые, многолюдные, с выездом лошадей, гарцеванием, парадом, оркестром, продуктовыми палатками! Аню и Лену их кавалеры неизменно приглашали, угощали.

Ещё до начала войны Аня и Сергей перестали встречаться. Расстались мирно, просто так, по-дружески. В начале войны, когда родители уже уехали в Бутурлиновку, Аня ещё оставалась в Лисках с учениками. Ездили они в колхоз собирать урожай. Там Аня сильно подвернула ногу, не могла ходить, нога опухла. Её на телеге отвезли на станцию, оттуда – в Лиски. Вот тогда и пришёл к ней Сергей. Он в тому времени жил с одной женщиной – Аня знала, где и с кем, но это её не волновало. И вот – пришёл. Волновался, был серьёзен. Сказал:

– Немцы близко, вот-вот сдадим город, войдут сюда. Что ты будешь делать? Я ведь знаю, что ты тут одна, без родителей. А наша часть уходит пока что в резерв, в Среднюю Азию. Поехали со мной!

– В качестве кого же я поеду? – спросила она.

– Кого хочешь. Хочешь – женой. Сейчас не успеваем, а там, на месте, распишемся. – И добавил, вздохнув, правильно поняв её затянувшееся молчание: – Хочешь – сестрой. Там, на месте, устроишься и можешь жить независимо от меня. Я тебе во всём помогу. Посажу в вагон к жёнам офицеров, и поедем…

Но Аня отказалась.

– У меня есть родители. Я поеду к ним.

Тогда и в самом деле угроза сдачи города была очень реальна. Бомбили Лиски жестоко – ведь это был большой железнодорожный узел. Никто не знал, что всё-таки фашисты не войдут в город: летом 42-го будут остановлены у самого Залужного. Но Лиски очень пострадает от бомбёжек, а любимое Аней Залужное в ожесточённых боях будет почти полностью разрушено…

…После войны Сергей Глущенко вернулся в Лиски начальником танковой части, полковником. Часть эта была создана на основе прежней, кавалерийской. Разыскивал Аню, интересовался: где она и как?.. Это Ане рассказывали знакомые, когда, уже из Харькова, она приезжала в 1946 году хоронить отца в Борисоглебск, и заехала в Лиски. Самого Сергея она не видела, но слышала, что разъезжает он по городу в бричке на тройке белых лошадей. Кавалерийская натура берёт своё! Часто с ним рядом красивая женщина, вдова его погибшего на фронте друга…